Сергей Черемнов
«Я работаю ответственным секретарем в областной газете, – описывал свою работу в газете «Кузбасс» Андрей Королёв. – Когда мои бывшие друзья-футболисты спрашивают при встрече: «То есть, ты – в руководстве, сам уже не пишешь?» – я для простоты всегда отвечаю одинаково: «Вот в армии есть командир, а есть начальник штаба. Я – начальник штаба». – «А-а», – понимающе кивают бывшие друзья, хотя даже я сам не вполне ясно представляю, чем занимается военный начальник штаба...
Здесь же, в редакции, я на своем месте – работу знаю и делаю ее хорошо.... При этом коллеги, уверен, ценят меня далеко не всегда. Потому что есть у меня такая то ли положительная, то ли отрицательная черта: я сознательно взваливаю на себя (а выходит, и на других) побольше хлопот, люблю увеличивать число полос и особый кайф испытываю от авралов во время верстки самых напряженных номеров – предновогоднего, например, или ко Дню шахтера. Сам себе эту странность я объясняю спортивностью характера: для меня, дескать, особенно важен азарт и радость преодоления.
Почему же тогда о главной цели любого спорта – достижении достижений – я в своем запущенном случае скромно умалчиваю? Где, грубо говоря, результат моих титанических усилий? И вот тут-то мне, честно признаться, крыть нечем. Как сказали бы те же бывшие друзья-футболисты: «Ни славы, ни денег...». (А. Королёв. Автогеографический – так произведение обозначено самим автором – роман «Белый воробей», журнал «Сибирские огни» (Новосибирск, №№ 11–12, 2019).
Подмечено точно, но соглашусь с автором не во всем. Больших денег порядочной журналистикой или писательством заработать трудно, а вот слава за Андреем водилась: в Кузбассе трудно найти газетную редакцию – в городе ли, в районе ли – где не знали бы Королёва. Сам я впервые услышал о нем, а затем и познакомился, наверное, ближе к концу 1980-х.
А когда 21 мая 2025 года его внезапно не стало, пошли печальные и растерянные сообщения на мой телефон и из-за пределов нашего региона – из Москвы, Сочи, Адлера, Ростовской области... Отовсюду, куда разбросала жизнь друзей-коллег. Например, его давний товарищ-кузбассовец, в прошлом тоже профессиональный футболист, ныне московский корреспондент Руслан Карманов грустно написал: «Благороднее и добрее человека, чем Андрей, я не знал...».
Со временем Андрей ушел из журналистики, став художником слова, на мой взгляд, хорошим автором, из-под пера которого то и дело выходили интересные рассказы, повести, роман, о котором я уже сказал.
Говорят, если хочешь подробнее узнать судьбу писателя, почитай его произведения: в них он часто рассказывает о себе, своем детстве, юности, любимом деле, своих волнениях и пережитом. Что же, пойду по этому верному пути и я...
1.
Известный журналист и писатель Андрей Александрович Королёв родился 13 июня 1964 года в Кировском районе Кемерова. В автобиографии, которую он озаглавил «Слово – мое дело» (книга «Классика земли Кузнецкой». Т. 3. Книга вторая.), сам Андрей сообщает: «Отец Александр Васильевич и мама Раиса Андреевна работали на военном заводе. Растить меня и старшую сестру Елену помогала бабушка Анисья Васильевна – мать отца. И еще его брат Эдуард, возвращаясь из разных экспедиций, тоже жил с нами. И тоже меня воспитывал...».
Кемеровчане знают, насколько специфичен Кировский район. Словно другой город, он так удален от центра города, что будто – »государство в государстве». В 1960–70-х был известен своими секретными заводами и березовой рощей. Но только коренные жители Кировского ведают, что там не одна, а целых три таких рощи. И в каждой из них есть своя «тропинка полутораметровой ширины... и вокруг так прозрачно-светло от берез». По одной из них юный Андрей бегал в школу: «Именно так я года три ходил в школу, пока не попал в футбольный спецкласс и не начал ездить учиться «в город».
А мяч он вместе с соседскими пацанами начал гонять лет с пяти. Они азартно пинали его, учились обводить соперника, бить с подкруткой по воротам. Забывали не только о времени, но и об окружающей действительности.
«Однажды мы так заигрались в роще у ДК, – вспоминал о своем детстве Андрей, – что не заметили, как к нам слишком близко подскочил громадный мраморный дог. Ему надоел его прокушенный резиновый мячик, и он захотел поиграть новым нашим. Обычно в таких случаях кто-то быстро прятал мяч под рубашку, а остальные, заслонив его, должны были отвлекать пса отпиныванием его личной игрушки и громкими криками – ориентиром для отставшего хозяина. В этот же раз мы зачем-то принялись дразнить зверюгу, встав к тому же глупо узким кружком. Дог сначала просто подпрыгивал, пытаясь поймать перекидываемый мяч, а раззадорившись, начал набрасываться на голящих. Двоих этот монстр уже легко уронил в траву, а сил у него с запасом хватило бы на всех. И тут опасная «посылка» попала ко мне. А для меня тогда мяч был предметом священным, мне даже представить было невыносимо, что псина своей огромной слюнявой пастью прокусит его. И я метнулся к забору, ограждающему рощу от трамвайных путей».
Бежать было метров сорок, и забор был гораздо выше человеческого роста, но дистанцию и препятствие он преодолел фантастически легко: «Меня так и несло по воздуху, и никакому рассвирепому зверю было меня не поймать. Потом ребята рассказали, что дог рванул было за мной, однако до конца преследовать не стал – услышал рев хозяина, испугавшегося, пожалуй, больше моего. А мне удивительно повезло, что я не напоролся на острие заборной решетки, не разбился о рельсы и не угодил под трамвай...»
Вскоре футбол затмил в жизни пацана все. Может быть, учиться хуже он не стал, но по приоритетам и интересам в его жизни футбол был на первом месте. Все-таки этой, наверное, самой популярной в СССР спортивной игре он обучался не где-нибудь, а в спецклассе при кемеровском футбольном клубе мастеров «Кузбасс», который выступал в первой лиге страны.
И не просто выступал, а иногда играл о-го-го как, собирая десятки тысяч зрителей на домашних матчах. Настоящие болельщики и сегодня не забывают, что в лучшие годы «Кузбасс» дома не проигрывал никому. Достаточно вспомнить, что за команду играл нападающий Виталий Раздаев – наилучший бомбардир первой лиги СССР. В один из сезонов, кажется, это был 1977 год, «Кузбасс» дважды обыграл московский «Спартак»: и в Кемерове, и в Москве. И пять раз «Спартаку» забил легенда «Кузбасса» Раздаев (один, правда не засчитали).
На этот кемеровский матч со «Спартаком» я и сам ходил, что есть мочи орал что-то с мужиками-соседями по трибуне в поддержку наших – Раздаева, Карабанова, Шеля, Садыкова, Сичкарука, Пашковского...
Я вспоминаю это, чтобы подчеркнуть, что юному футболисту Королёву было кем и чем гордиться, обучаясь мастерству в футбольной школе «Кузбасса». И он не скрывал этой гордости, тренировался упорно и целеустремленно, желая стать лучшим на футбольном поле.
А там бывало всякое. В его многочисленных коротких новеллах под общим названием «Короткометражки» встречается немало эпизодов про игру в мяч. Например, в одной из них под заглавием «Примета ни в какие ворота» читаю:
«Мы обслуживали игру нашего «Кузбасса» с какой-то сильной командой – кажется, с минским «Динамо».
Тогда это так и называлось – слегка казенно, сервильно, но вроде как и солидно: «обслуживали». То есть мы, ученики футбольной школы, во время матчей первой лиги подавали профессионалам выскочившие с поля мячи. А слова «бол-бой» в ту пору никто еще и не знал.
Здесь вообще важно вспомнить, что за время было тогда. Конец семидесятых, застой, и все не очень богато, так скажем. И газонов настоящих игровых – ровных, с хорошим дерном – лишь по одному в каждой региональной столице и было. А тут мы, влюбленные в футбол пацаны, не просто в майках-трусах-гетрах два тайма на дорожке рекортановой выстаиваем, мы же в перерыве это лучшее в области поле на целых пятнадцать минут занимаем. Нежно-зеленое, аккуратно подстриженное, по которому мяч (опять же – настоящий, для команд мастеров!) буквально стелется. И тысяч пятнадцать-двадцать болельщиков нам с трибун что-то одобряющее кричат. В общем, мечта, полет, восторг – все самое прекрасное для нас в эту четверть часа умещалось.
Ну так вот. Играет, значит, наш «Кузбасс» с каким-то сильным соперником, после первой половины встречи счет 0:0. Перерыв, и мы, окрыленные, гоняем по всему большому полю без всякой тактики, без всяких лишних правил вроде «вне игры», зато с упоением.
Но вот взрослые команды уже вышли из раздевалок, судейская бригада показалась, скоро матч продолжится, а я только сейчас с мячом на выгодную позицию вырвался. Всего один защитник передо мной, и в «рамке» никого (всем же хочется носиться-красоваться впереди, голы забивать).
– Эй, только по воротам не бей! – кричит мне с бровки кипер «Кузбасса» – огромный такой, весь заросший, с бакенбардами.
Вратарей обычно стараются не злить: они об штанги головой бьются, все психованные. Но у меня же мяч под ногой так удобно, вот-вот отличусь при таком скоплении зрителей. Настал мой звездный час!
– Не бей!
Ну да, конечно!
И я, конечно, ударил. И, конечно, забил. В ворота, которые должен был защищать «Кузбасс» во втором тайме. А это, оказывается, ужасно плохая примета...».
Не буду продолжать этот короткий, яркий рассказик Андрея. Кто захочет узнать, чем же завершился для нашей команды «проступок» начинающего футболиста Королёва, пусть сам найдет и прочтет текст.
В его жизни футбол сыграл большую роль. Он окончил первый в области футбольный спецкласс. И попал в команду мастеров «Кузбасс», став профессиональным футболистом, его амплуа – полузащитник. (Играл в основном составе «Кузбасса» в сезонах 1982–1984 годов). Его даже призывали под знамена юниорской сборной страны: «В юности... летал с командой чуть ли не каждую неделю».
Игра позволяла вырабатывать силу воли, характер, стойкость в сложных ситуациях, умение проигрывать достойно: «Сам себе я чаще нравлюсь за способность собираться, не терять голову в моменты цейтнота и других форс-мажоров...».
Футбол помог увидеть мир: с командой он объездил всю Россию и большинство союзных республик, даже за границей побывал с командой, поэтому «очень признателен спорту за многое».
Футбол помогал и тогда, когда пришло время служить срочную службу в армии: он играл там в футбол за армейские сборные. «Когда я служил в армии, – это снова из «Белого воробья», – (а служил я, как спортсмен, дома, то есть в роте обеспечения учебного процесса местного военного училища связи), нас, как правило свободных днем футболистов, раз в неделю снаряжали отвозить в прачечную грязное белье всех курсантов и солдат. Мы делали вид, что это ужасно неприятная работа, хотя на самом деле халява была волшебная: свернуть и закидать в кунг 66-го «газона» несколько десятков пусть противно-влажных, но не слишком тяжелых узлов, потом разгрузить их в бане – вот и вся боевая операция. И можно не париться (а можно и попариться, и даже в отдельном номере, если дежурная будет не вредная), что командир или старшина станут искать тебя до обеда. Ближе к дембелю мы вообще начали ездить сюда не в военной, а в спортивной форме и после разгрузки спокойно шли гулять по городу – как раз по этому проезду, затем на Советском направо и прямиком в кафе «Жаворонок», где всего за рубль подавали вкусные комплексные обеды, вызывающие изжогу, и до 1 июня 1985 года даже спиртное...».
Однако, повторюсь, что на футбольном поле бывает всякое. Ведь когда по нему полтора часа на высоких скоростях носятся две дюжины крепких, здоровых парней, толкаются, пинают не только по мячу, но и ногам соперника, – бывает очень больно, случаются травмы, иногда – весьма серьезные. Из-за этого – знаю не понаслышке – мальчишки бросают спорт, «переключаются» на другие увлечения. Не раз и Андрею было больно – и на тренировке, и во время игры. Но он не сдавался: азартно играл, финтил, забивал.
– Королёв и футбол – неразделимы, – особо отметил и Руслан Карманов. – Он о своей детской страсти, которую трепетно нес через жизнь, часто рассказывал в интервью. О том, как забрали его из спортшколы в футбольный «Кузбасс» в качестве «сына полка» – и там во взрослой команде он не портил картины на поле, играя с великим Раздаевым – лучшим бомбардиром первой лиги СССР. Да, на поле Андрей был чертовски хорош!»
Хотя игра не всегда просто давалась Королёву. В рассказе «Хроника пикирующего бомбардира» он как бы со стороны комментирует собственные действия на футбольном газоне, описывая их до самых мелочей, не всегда подвластных неискушенному болельщику:
«Я ошибаюсь позиционно, оставив без присмотра, а потом запоздало выдернувшись на подключившегося к атаке переднего защитника; тот просто пробросил меня и легко обошел слева – хорошо, что отпустив мяч слишком далеко. Кто-то из наших успел на подстраховку, но выбить в борьбе смог лишь абы как – не вперед, а вверх корявой свечкой. Я, развернувшись, сбился с хода, запнулся, выпрыгнул не с той толчковой, получил в воздухе удар в затылок – и вот, оглушенный, уже отдыхаю-валяюсь на травке.
Даже странно: когда я начал падать, еще успел подумать, что все нормально – больно, но не смертельно, я контролирую полет. Однако перед самой землей голову, словно магнитом, с силой притянуло к поверхности, левая рука не выдержала веса тела и подломилась, и я впечатался в известку на центральной линии прямо виском. Получилось страшновато и с каким-то запоздалым обиженным недоумением. К тому же несколько секунд куда-то пропали: вот я еще в воздухе, вот втыкаюсь в поле головой, а вот уже возле моего лица сразу несколько разномастных бутс, и наш доктор Леонидыч, балбес, прямо в ноздрю сует мне ватку с нашатырем...».
Скажу честно: не хотелось бы так шмякнуться, да еще головой! Травма, сотрясение... Вот она изнанка большого спорта! Но упорный Андрей упрямо продолжал играть. Как отмечали специалисты, у него очень даже получалось, ему прочили хорошее спортивное будущее.
– С таким потрясающим видением поля, какое заложено было в Андрее, нужно дирижировать игрой бразильцев, – не меньше, – сказал мне как-то о его футбольном таланте Руслан Карманов. – Большинство из тех, кто хоть раз выходил с ним на поле, подтвердят, что жонглировать футбольным мячом у него получалось не хуже, чем упражняться в словесной эквилибристике...
2.
Словесная эквилибристика...
Она была, по всей вероятности, у юноши вторым хобби – любил он, как говорится, «ввернуть острое словцо» в разговоре, сострить, сочинить живые и образные строки. Казалось бы, кто же не сочинял в юности, а, выйдя во взрослую жизнь, напрочь забывал об этом. Для Андрея сочинительство постепенно становилось главным делом.
В родительской семье Королёвых много читали, пересказывали и слушали, цитировали и смаковали стихи и прозу, играли в слова. «И такой фон, общий настрой, конечно, не могли на мне не сказаться», – признается он в своей автобиографии.
Когда пришло время выбирать профессию, Андрей выбрал филфак КемГУ: «После школы я поступил на филологический факультет Кемеровского госуниверситета...». Вряд ли его привлекала стезя учителя русского языка и литературы – он решил стать журналистом-газетчиком.
Именно газетчиком несмотря на то, что в 1980-е многие из тех молодых, кто стремился в журналистику, выбирали телевидение: модно, популярно, престижно. Тех, кто работает «в кадре», люди узнают на улицах, с ними здороваются прохожие, поклонники просят автографы. Талантливый красавец Андрей мог украсить любой ТВ-канал, но он любил выражать свои мысли на бумаге. И вообще, я знаю точно, настоящая журналистика начинается именно с газеты.
На младших курсах он еще какое-то время мог совмещать спорт с учебой, вырывался с тренировок на лекции и наоборот – с семинаров на футбольное поле. «Лишь позже я понял, как мне повезло, – откровенничал он, – что на филфаке в те годы собрался поразительно сильный состав преподавателей. Однако и футболом я болел по-прежнему. Но, в конце концов, убедился: заниматься с полной отдачей можно только чем-то одним...». Друзья-спортсмены рекомендовали ему: если спорт мешает учебе, бросай учебу. Но он вполне осознанно склонил свою чашу выборных весов в пользу университетских уроков.
Для тех, кто на филфаке специализировался по журналистике, всегда были открыты двери университетской многотиражки, которая еженедельно выходила на четырех полосах. И заметки за подписью А. Королёва в ней, действительно, можно найти. Только ему хотелось большего. Это желание привело в большую областную молодежную газету «Комсомолец Кузбасса». В кабинетах и коридорах этого издания во все времена «дули вольные ветра». Это и прельщало начинающего специалиста пера.
Довольно скоро в редакции ему стали заказывать репортажи, статьи, зарисовки. В новелле «Очень уважительная причина» Андрей так обрисовал свое первое серьезное редакционное задание:
«Я еще студент, но надеюсь попасть в штат газеты «Комсомолец Кузбасса». И мне поручают написать очерк о тренере-энтузиасте, занимающемся с обычными работягами летом – футболом, зимой – хоккеем с шайбой.
Летом все было бы проще: я лишь недавно ушел из футбольной команды мастеров... и уж о такой-то тренировке сварганил бы репортаж по-любому. А тут зима, тренер совсем незнакомый, да еще и ехать далеко, на старый аэродром.
Ну ничего, трудности закаляют. Так что явился я вовремя. И потом часа полтора честно выстоял возле коробки, наблюдая и за игроками, и за тренером. Пытаясь к тому же что-то фиксировать в блокноте. И это был второй мой прокол, поскольку на морозе авторучка быстро замерзала. Нужно было взять карандаш.
А первый – и главный – прокол заключался в том, что я не подошел к тренеру заранее. И он, бедолага, все занятие посматривал на меня и гадал: что это за хрен торчит у бортика? Проверяющий? Или, не дай бог, болельщик какой безумный?
Неудивительно, что, когда я после тренировки зашел в вагончик и сообщил всем о задании редакции, мужики особо не обрадовались, а тренер вообще разнервничался. Прямо при мне он устроил «разбор полетов» последней игры. И доказал, что проиграли они вполне заслуженно: кто-то недоработал в обороне, кто-то «считал ворон на пятаке», а кто-то (видимо, самый перспективный) и вовсе не явился на матч.
...Никакого очерка у меня, понятно, не вышло. Сам виноват: не подготовил героя к общению. Это уже позже стало модно – заставать людей врасплох. Этот прием и впрямь порой срабатывает, но злоупотреблять им не стоит. А то услышишь что-то восхитительное и потом мучаешься, думаешь, как же все-таки протащить эту фразу в текст. А нельзя...».
Андрей быстро учился тонкостям репортерской профессии, переосмысливал собственные ошибки, как губка впитывал советы старших коллег. Уважительное отношение к героям своих газетных материалов у него было всегда, начиная с первых шагов в журналистике, про кого бы он ни писал – про героев труда или про лентяев. «Заставать людей врасплох», – это не для Королёва с его «интеллигентской косточкой», заложенной, по всей вероятности, с самого рождения.
Вскоре его репортерские способности оценили и предложили устроиться в редакцию «молодежки» на ставку литсотрудника. «В областную молодежку я устроился неслыханно рано – еще учась на пятом курсе.» Так первой в его жизни газетой стал «Комсомолец Кузбасса». Работать в штате редакции он начал в 1987-м, а в 1988 году получил диплом об окончании филологического факультета.
Безусловно, были трудности в начинающейся карьере журналиста, но настырный Королёв преодолевал их с завидным упорством. Много писал и часто публиковался на станицах «Комсомольца». Коллеги областной молодежки начали считаться с его мнением, прислушиваться к его рекомендациям. И то сказать, – Андрей пришел в газету не зеленым пацаном, кроме нелегкой футбольной школы, прошел не менее трудные уроки армейской «академии», одолел тяжелую учебу в университете.
«Я работаю ответственным секретарем в областной газете, – описывал свою работу в газете «Кузбасс» Андрей Королёв. – Когда мои бывшие друзья-футболисты спрашивают при встрече: «То есть, ты – в руководстве, сам уже не пишешь?» – я для простоты всегда отвечаю одинаково: «Вот в армии есть командир, а есть начальник штаба. Я – начальник штаба». – «А-а», – понимающе кивают бывшие друзья, хотя даже я сам не вполне ясно представляю, чем занимается военный начальник штаба...
Здесь же, в редакции, я на своем месте – работу знаю и делаю ее хорошо.... При этом коллеги, уверен, ценят меня далеко не всегда. Потому что есть у меня такая то ли положительная, то ли отрицательная черта: я сознательно взваливаю на себя (а выходит, и на других) побольше хлопот, люблю увеличивать число полос и особый кайф испытываю от авралов во время верстки самых напряженных номеров – предновогоднего, например, или ко Дню шахтера. Сам себе эту странность я объясняю спортивностью характера: для меня, дескать, особенно важен азарт и радость преодоления.
Почему же тогда о главной цели любого спорта – достижении достижений – я в своем запущенном случае скромно умалчиваю? Где, грубо говоря, результат моих титанических усилий? И вот тут-то мне, честно признаться, крыть нечем. Как сказали бы те же бывшие друзья-футболисты: «Ни славы, ни денег...». (А. Королёв. Автогеографический – так произведение обозначено самим автором – роман «Белый воробей», журнал «Сибирские огни» (Новосибирск, №№ 11–12, 2019).
Подмечено точно, но соглашусь с автором не во всем. Больших денег порядочной журналистикой или писательством заработать трудно, а вот слава за Андреем водилась: в Кузбассе трудно найти газетную редакцию – в городе ли, в районе ли – где не знали бы Королёва. Сам я впервые услышал о нем, а затем и познакомился, наверное, ближе к концу 1980-х.
А когда 21 мая 2025 года его внезапно не стало, пошли печальные и растерянные сообщения на мой телефон и из-за пределов нашего региона – из Москвы, Сочи, Адлера, Ростовской области... Отовсюду, куда разбросала жизнь друзей-коллег. Например, его давний товарищ-кузбассовец, в прошлом тоже профессиональный футболист, ныне московский корреспондент Руслан Карманов грустно написал: «Благороднее и добрее человека, чем Андрей, я не знал...».
Со временем Андрей ушел из журналистики, став художником слова, на мой взгляд, хорошим автором, из-под пера которого то и дело выходили интересные рассказы, повести, роман, о котором я уже сказал.
Говорят, если хочешь подробнее узнать судьбу писателя, почитай его произведения: в них он часто рассказывает о себе, своем детстве, юности, любимом деле, своих волнениях и пережитом. Что же, пойду по этому верному пути и я...
1.
Известный журналист и писатель Андрей Александрович Королёв родился 13 июня 1964 года в Кировском районе Кемерова. В автобиографии, которую он озаглавил «Слово – мое дело» (книга «Классика земли Кузнецкой». Т. 3. Книга вторая.), сам Андрей сообщает: «Отец Александр Васильевич и мама Раиса Андреевна работали на военном заводе. Растить меня и старшую сестру Елену помогала бабушка Анисья Васильевна – мать отца. И еще его брат Эдуард, возвращаясь из разных экспедиций, тоже жил с нами. И тоже меня воспитывал...».
Кемеровчане знают, насколько специфичен Кировский район. Словно другой город, он так удален от центра города, что будто – »государство в государстве». В 1960–70-х был известен своими секретными заводами и березовой рощей. Но только коренные жители Кировского ведают, что там не одна, а целых три таких рощи. И в каждой из них есть своя «тропинка полутораметровой ширины... и вокруг так прозрачно-светло от берез». По одной из них юный Андрей бегал в школу: «Именно так я года три ходил в школу, пока не попал в футбольный спецкласс и не начал ездить учиться «в город».
А мяч он вместе с соседскими пацанами начал гонять лет с пяти. Они азартно пинали его, учились обводить соперника, бить с подкруткой по воротам. Забывали не только о времени, но и об окружающей действительности.
«Однажды мы так заигрались в роще у ДК, – вспоминал о своем детстве Андрей, – что не заметили, как к нам слишком близко подскочил громадный мраморный дог. Ему надоел его прокушенный резиновый мячик, и он захотел поиграть новым нашим. Обычно в таких случаях кто-то быстро прятал мяч под рубашку, а остальные, заслонив его, должны были отвлекать пса отпиныванием его личной игрушки и громкими криками – ориентиром для отставшего хозяина. В этот же раз мы зачем-то принялись дразнить зверюгу, встав к тому же глупо узким кружком. Дог сначала просто подпрыгивал, пытаясь поймать перекидываемый мяч, а раззадорившись, начал набрасываться на голящих. Двоих этот монстр уже легко уронил в траву, а сил у него с запасом хватило бы на всех. И тут опасная «посылка» попала ко мне. А для меня тогда мяч был предметом священным, мне даже представить было невыносимо, что псина своей огромной слюнявой пастью прокусит его. И я метнулся к забору, ограждающему рощу от трамвайных путей».
Бежать было метров сорок, и забор был гораздо выше человеческого роста, но дистанцию и препятствие он преодолел фантастически легко: «Меня так и несло по воздуху, и никакому рассвирепому зверю было меня не поймать. Потом ребята рассказали, что дог рванул было за мной, однако до конца преследовать не стал – услышал рев хозяина, испугавшегося, пожалуй, больше моего. А мне удивительно повезло, что я не напоролся на острие заборной решетки, не разбился о рельсы и не угодил под трамвай...»
Вскоре футбол затмил в жизни пацана все. Может быть, учиться хуже он не стал, но по приоритетам и интересам в его жизни футбол был на первом месте. Все-таки этой, наверное, самой популярной в СССР спортивной игре он обучался не где-нибудь, а в спецклассе при кемеровском футбольном клубе мастеров «Кузбасс», который выступал в первой лиге страны.
И не просто выступал, а иногда играл о-го-го как, собирая десятки тысяч зрителей на домашних матчах. Настоящие болельщики и сегодня не забывают, что в лучшие годы «Кузбасс» дома не проигрывал никому. Достаточно вспомнить, что за команду играл нападающий Виталий Раздаев – наилучший бомбардир первой лиги СССР. В один из сезонов, кажется, это был 1977 год, «Кузбасс» дважды обыграл московский «Спартак»: и в Кемерове, и в Москве. И пять раз «Спартаку» забил легенда «Кузбасса» Раздаев (один, правда не засчитали).
На этот кемеровский матч со «Спартаком» я и сам ходил, что есть мочи орал что-то с мужиками-соседями по трибуне в поддержку наших – Раздаева, Карабанова, Шеля, Садыкова, Сичкарука, Пашковского...
Я вспоминаю это, чтобы подчеркнуть, что юному футболисту Королёву было кем и чем гордиться, обучаясь мастерству в футбольной школе «Кузбасса». И он не скрывал этой гордости, тренировался упорно и целеустремленно, желая стать лучшим на футбольном поле.
А там бывало всякое. В его многочисленных коротких новеллах под общим названием «Короткометражки» встречается немало эпизодов про игру в мяч. Например, в одной из них под заглавием «Примета ни в какие ворота» читаю:
«Мы обслуживали игру нашего «Кузбасса» с какой-то сильной командой – кажется, с минским «Динамо».
Тогда это так и называлось – слегка казенно, сервильно, но вроде как и солидно: «обслуживали». То есть мы, ученики футбольной школы, во время матчей первой лиги подавали профессионалам выскочившие с поля мячи. А слова «бол-бой» в ту пору никто еще и не знал.
Здесь вообще важно вспомнить, что за время было тогда. Конец семидесятых, застой, и все не очень богато, так скажем. И газонов настоящих игровых – ровных, с хорошим дерном – лишь по одному в каждой региональной столице и было. А тут мы, влюбленные в футбол пацаны, не просто в майках-трусах-гетрах два тайма на дорожке рекортановой выстаиваем, мы же в перерыве это лучшее в области поле на целых пятнадцать минут занимаем. Нежно-зеленое, аккуратно подстриженное, по которому мяч (опять же – настоящий, для команд мастеров!) буквально стелется. И тысяч пятнадцать-двадцать болельщиков нам с трибун что-то одобряющее кричат. В общем, мечта, полет, восторг – все самое прекрасное для нас в эту четверть часа умещалось.
Ну так вот. Играет, значит, наш «Кузбасс» с каким-то сильным соперником, после первой половины встречи счет 0:0. Перерыв, и мы, окрыленные, гоняем по всему большому полю без всякой тактики, без всяких лишних правил вроде «вне игры», зато с упоением.
Но вот взрослые команды уже вышли из раздевалок, судейская бригада показалась, скоро матч продолжится, а я только сейчас с мячом на выгодную позицию вырвался. Всего один защитник передо мной, и в «рамке» никого (всем же хочется носиться-красоваться впереди, голы забивать).
– Эй, только по воротам не бей! – кричит мне с бровки кипер «Кузбасса» – огромный такой, весь заросший, с бакенбардами.
Вратарей обычно стараются не злить: они об штанги головой бьются, все психованные. Но у меня же мяч под ногой так удобно, вот-вот отличусь при таком скоплении зрителей. Настал мой звездный час!
– Не бей!
Ну да, конечно!
И я, конечно, ударил. И, конечно, забил. В ворота, которые должен был защищать «Кузбасс» во втором тайме. А это, оказывается, ужасно плохая примета...».
Не буду продолжать этот короткий, яркий рассказик Андрея. Кто захочет узнать, чем же завершился для нашей команды «проступок» начинающего футболиста Королёва, пусть сам найдет и прочтет текст.
В его жизни футбол сыграл большую роль. Он окончил первый в области футбольный спецкласс. И попал в команду мастеров «Кузбасс», став профессиональным футболистом, его амплуа – полузащитник. (Играл в основном составе «Кузбасса» в сезонах 1982–1984 годов). Его даже призывали под знамена юниорской сборной страны: «В юности... летал с командой чуть ли не каждую неделю».
Игра позволяла вырабатывать силу воли, характер, стойкость в сложных ситуациях, умение проигрывать достойно: «Сам себе я чаще нравлюсь за способность собираться, не терять голову в моменты цейтнота и других форс-мажоров...».
Футбол помог увидеть мир: с командой он объездил всю Россию и большинство союзных республик, даже за границей побывал с командой, поэтому «очень признателен спорту за многое».
Футбол помогал и тогда, когда пришло время служить срочную службу в армии: он играл там в футбол за армейские сборные. «Когда я служил в армии, – это снова из «Белого воробья», – (а служил я, как спортсмен, дома, то есть в роте обеспечения учебного процесса местного военного училища связи), нас, как правило свободных днем футболистов, раз в неделю снаряжали отвозить в прачечную грязное белье всех курсантов и солдат. Мы делали вид, что это ужасно неприятная работа, хотя на самом деле халява была волшебная: свернуть и закидать в кунг 66-го «газона» несколько десятков пусть противно-влажных, но не слишком тяжелых узлов, потом разгрузить их в бане – вот и вся боевая операция. И можно не париться (а можно и попариться, и даже в отдельном номере, если дежурная будет не вредная), что командир или старшина станут искать тебя до обеда. Ближе к дембелю мы вообще начали ездить сюда не в военной, а в спортивной форме и после разгрузки спокойно шли гулять по городу – как раз по этому проезду, затем на Советском направо и прямиком в кафе «Жаворонок», где всего за рубль подавали вкусные комплексные обеды, вызывающие изжогу, и до 1 июня 1985 года даже спиртное...».
Однако, повторюсь, что на футбольном поле бывает всякое. Ведь когда по нему полтора часа на высоких скоростях носятся две дюжины крепких, здоровых парней, толкаются, пинают не только по мячу, но и ногам соперника, – бывает очень больно, случаются травмы, иногда – весьма серьезные. Из-за этого – знаю не понаслышке – мальчишки бросают спорт, «переключаются» на другие увлечения. Не раз и Андрею было больно – и на тренировке, и во время игры. Но он не сдавался: азартно играл, финтил, забивал.
– Королёв и футбол – неразделимы, – особо отметил и Руслан Карманов. – Он о своей детской страсти, которую трепетно нес через жизнь, часто рассказывал в интервью. О том, как забрали его из спортшколы в футбольный «Кузбасс» в качестве «сына полка» – и там во взрослой команде он не портил картины на поле, играя с великим Раздаевым – лучшим бомбардиром первой лиги СССР. Да, на поле Андрей был чертовски хорош!»
Хотя игра не всегда просто давалась Королёву. В рассказе «Хроника пикирующего бомбардира» он как бы со стороны комментирует собственные действия на футбольном газоне, описывая их до самых мелочей, не всегда подвластных неискушенному болельщику:
«Я ошибаюсь позиционно, оставив без присмотра, а потом запоздало выдернувшись на подключившегося к атаке переднего защитника; тот просто пробросил меня и легко обошел слева – хорошо, что отпустив мяч слишком далеко. Кто-то из наших успел на подстраховку, но выбить в борьбе смог лишь абы как – не вперед, а вверх корявой свечкой. Я, развернувшись, сбился с хода, запнулся, выпрыгнул не с той толчковой, получил в воздухе удар в затылок – и вот, оглушенный, уже отдыхаю-валяюсь на травке.
Даже странно: когда я начал падать, еще успел подумать, что все нормально – больно, но не смертельно, я контролирую полет. Однако перед самой землей голову, словно магнитом, с силой притянуло к поверхности, левая рука не выдержала веса тела и подломилась, и я впечатался в известку на центральной линии прямо виском. Получилось страшновато и с каким-то запоздалым обиженным недоумением. К тому же несколько секунд куда-то пропали: вот я еще в воздухе, вот втыкаюсь в поле головой, а вот уже возле моего лица сразу несколько разномастных бутс, и наш доктор Леонидыч, балбес, прямо в ноздрю сует мне ватку с нашатырем...».
Скажу честно: не хотелось бы так шмякнуться, да еще головой! Травма, сотрясение... Вот она изнанка большого спорта! Но упорный Андрей упрямо продолжал играть. Как отмечали специалисты, у него очень даже получалось, ему прочили хорошее спортивное будущее.
– С таким потрясающим видением поля, какое заложено было в Андрее, нужно дирижировать игрой бразильцев, – не меньше, – сказал мне как-то о его футбольном таланте Руслан Карманов. – Большинство из тех, кто хоть раз выходил с ним на поле, подтвердят, что жонглировать футбольным мячом у него получалось не хуже, чем упражняться в словесной эквилибристике...
2.
Словесная эквилибристика...
Она была, по всей вероятности, у юноши вторым хобби – любил он, как говорится, «ввернуть острое словцо» в разговоре, сострить, сочинить живые и образные строки. Казалось бы, кто же не сочинял в юности, а, выйдя во взрослую жизнь, напрочь забывал об этом. Для Андрея сочинительство постепенно становилось главным делом.
В родительской семье Королёвых много читали, пересказывали и слушали, цитировали и смаковали стихи и прозу, играли в слова. «И такой фон, общий настрой, конечно, не могли на мне не сказаться», – признается он в своей автобиографии.
Когда пришло время выбирать профессию, Андрей выбрал филфак КемГУ: «После школы я поступил на филологический факультет Кемеровского госуниверситета...». Вряд ли его привлекала стезя учителя русского языка и литературы – он решил стать журналистом-газетчиком.
Именно газетчиком несмотря на то, что в 1980-е многие из тех молодых, кто стремился в журналистику, выбирали телевидение: модно, популярно, престижно. Тех, кто работает «в кадре», люди узнают на улицах, с ними здороваются прохожие, поклонники просят автографы. Талантливый красавец Андрей мог украсить любой ТВ-канал, но он любил выражать свои мысли на бумаге. И вообще, я знаю точно, настоящая журналистика начинается именно с газеты.
На младших курсах он еще какое-то время мог совмещать спорт с учебой, вырывался с тренировок на лекции и наоборот – с семинаров на футбольное поле. «Лишь позже я понял, как мне повезло, – откровенничал он, – что на филфаке в те годы собрался поразительно сильный состав преподавателей. Однако и футболом я болел по-прежнему. Но, в конце концов, убедился: заниматься с полной отдачей можно только чем-то одним...». Друзья-спортсмены рекомендовали ему: если спорт мешает учебе, бросай учебу. Но он вполне осознанно склонил свою чашу выборных весов в пользу университетских уроков.
Для тех, кто на филфаке специализировался по журналистике, всегда были открыты двери университетской многотиражки, которая еженедельно выходила на четырех полосах. И заметки за подписью А. Королёва в ней, действительно, можно найти. Только ему хотелось большего. Это желание привело в большую областную молодежную газету «Комсомолец Кузбасса». В кабинетах и коридорах этого издания во все времена «дули вольные ветра». Это и прельщало начинающего специалиста пера.
Довольно скоро в редакции ему стали заказывать репортажи, статьи, зарисовки. В новелле «Очень уважительная причина» Андрей так обрисовал свое первое серьезное редакционное задание:
«Я еще студент, но надеюсь попасть в штат газеты «Комсомолец Кузбасса». И мне поручают написать очерк о тренере-энтузиасте, занимающемся с обычными работягами летом – футболом, зимой – хоккеем с шайбой.
Летом все было бы проще: я лишь недавно ушел из футбольной команды мастеров... и уж о такой-то тренировке сварганил бы репортаж по-любому. А тут зима, тренер совсем незнакомый, да еще и ехать далеко, на старый аэродром.
Ну ничего, трудности закаляют. Так что явился я вовремя. И потом часа полтора честно выстоял возле коробки, наблюдая и за игроками, и за тренером. Пытаясь к тому же что-то фиксировать в блокноте. И это был второй мой прокол, поскольку на морозе авторучка быстро замерзала. Нужно было взять карандаш.
А первый – и главный – прокол заключался в том, что я не подошел к тренеру заранее. И он, бедолага, все занятие посматривал на меня и гадал: что это за хрен торчит у бортика? Проверяющий? Или, не дай бог, болельщик какой безумный?
Неудивительно, что, когда я после тренировки зашел в вагончик и сообщил всем о задании редакции, мужики особо не обрадовались, а тренер вообще разнервничался. Прямо при мне он устроил «разбор полетов» последней игры. И доказал, что проиграли они вполне заслуженно: кто-то недоработал в обороне, кто-то «считал ворон на пятаке», а кто-то (видимо, самый перспективный) и вовсе не явился на матч.
...Никакого очерка у меня, понятно, не вышло. Сам виноват: не подготовил героя к общению. Это уже позже стало модно – заставать людей врасплох. Этот прием и впрямь порой срабатывает, но злоупотреблять им не стоит. А то услышишь что-то восхитительное и потом мучаешься, думаешь, как же все-таки протащить эту фразу в текст. А нельзя...».
Андрей быстро учился тонкостям репортерской профессии, переосмысливал собственные ошибки, как губка впитывал советы старших коллег. Уважительное отношение к героям своих газетных материалов у него было всегда, начиная с первых шагов в журналистике, про кого бы он ни писал – про героев труда или про лентяев. «Заставать людей врасплох», – это не для Королёва с его «интеллигентской косточкой», заложенной, по всей вероятности, с самого рождения.
Вскоре его репортерские способности оценили и предложили устроиться в редакцию «молодежки» на ставку литсотрудника. «В областную молодежку я устроился неслыханно рано – еще учась на пятом курсе.» Так первой в его жизни газетой стал «Комсомолец Кузбасса». Работать в штате редакции он начал в 1987-м, а в 1988 году получил диплом об окончании филологического факультета.
Безусловно, были трудности в начинающейся карьере журналиста, но настырный Королёв преодолевал их с завидным упорством. Много писал и часто публиковался на станицах «Комсомольца». Коллеги областной молодежки начали считаться с его мнением, прислушиваться к его рекомендациям. И то сказать, – Андрей пришел в газету не зеленым пацаном, кроме нелегкой футбольной школы, прошел не менее трудные уроки армейской «академии», одолел тяжелую учебу в университете.
I Далее