Глава 1. Предыстория
Начало горнозаводскому делу в Сибири положила потребность России в меди, серебре и золоте. А уж когда Петр Первый создал Рудный приказ и в 1700 году дозволил всякому отыскивать эти металлы, строить заводы и «делать товар на государя», то не только вольные мужики, но и уральские крепостные бергалы (горные рабочие) побежали в Сибирь искать свободы и фарта. Именно беглые бергалы Степан Костылев и его сын Яков в 1723 году дошли до Алтая и наткнулись на медную руду на месте древних Чудских копей в Змеиной горе.
Образцы руды они прислали своему бывшему хозяину Акинфию Демидову, который тут же снарядил в Змеиногорский уезд Алтайского округа геологическую экспедицию во главе со штейгером (горным мастером) Ф. Е. Лелесновым. Специалисты подтвердили наличие месторождения меди, которое содержало в рудах и большое количество золота и серебра, после чего, в 1726 году, Демидов построил на Алтае медеплавильный Колывано-Воскресенский завод.
А немногим ранее, в 1721 году, рудознатец Михайло Волков нашел уголь в Горелой горе на реке Томь в семи верстах от Верхотомского острога (на месте современного города Кемерово). Образцы, взятые Волковым, были отправлены в Берг-коллегию в Санкт-Петербурге, члены которой проявили большой интерес к кузнецкому углю, дав ему высокую оценку.
В том же году немец Даниил Готлиб Мессершмидт, доктор медицины на русской службе, тоже пришел в Кузнецы, как называли тогда земли в верховьях реки Томь с её притоками Кондомой, Мрас-Су и Бель-Су, чтобы изучать биологию и этнографию. «Мы узнали от одного шведа по имени Александр, что за Кузнецком, вверх по реке, живут татары разбросанно, по 2-3 юрты, – писал Мессершмидт в своём дневнике 6 мая 1721 года. – Они язычники и ничего другого, кроме ячменя, не едят. У них нет для пашни ни лошади, ни плуга. Всю работу выполняют вручную, с помощью особого железного крюка, спереди сделанного широким…»
Татарами (или кузнецкими татарами) Д. Г. Мессершмидт называл шорцев. Узнал он этот термин, конечно же, от местных русских, которые пришли в Кузнецы еще в 1608 году для сбора ясака, в 1615 году основали острог в районе нынешнего Абагура и селение Ягуново, а в 1618 году поставили Кузнецкий острог. С тех пор русские люди жили здесь постоянно, неся сторожевую службу и занимаясь в основном охотой и хлебопашеством. Татары заинтересовали Мессершмидта еще и тем, что, по рассказам, умели выплавлять из руды железо. Но, похоже, татарских кузнецов Мессершмидт так и не встретил, хотя поднялся вверх по Томи и добрался до Минусинской котловины. По пути он отметил «огнедышащую гору» на правом берегу Томи напротив нынешнего села Атаманово и отобрал образцы горных пород. После своего семилетнего путешествия по Сибири он привез в Петербург целую коллекцию пород и минералов, и М. В. Ломоносов, разбирая её, определил, что «огнедышащая гора» на берегу Томи – это горящий угольный пласт, выходящий на поверхность.
Воочию наблюдать работу шорских рудознатцев и плавильщиков довелось другому немецкому учёному на русской службе, участнику Второй Камчатской экспедиции Иоганну-Георгу Гмелину. Вместе со своим соотечественником историком Герардом-Фридрихом Миллером он руководил академическим отрядом экспедиции, который прошел через Сибирь к Охотскому морю. Побывали учёные и в Кузнецкой земле.
На Гмелина было возложено естественнонаучное изучение территорий, по которым шёл маршрут. Поднялся Гмелин и вверх по реке Кондоме до устья её притока реки Мундыбаш, а затем по Мундыбашу добрался до выходов магнитного железняка, который добывали и переплавляли шорцы (кузнецкие татары). Они добывали и плавили руду на месте нынешней деревни Сухаринки недалеко от горы Темир-Тау (Железная гора – тюрк.). Гмелин достаточно подробно описал процесс плавки железа.
Исследователи того времени считали, что «в Томской вершине живут 200 человек кузнецов», другие называли большее количество: «тысячи с три, и все те кузнецкие люди горазды делать всякое кузнечное дело». Сколько бы их ни было, но потребность в железных изделиях со стороны соседних кыргызов, телеутов, джунгаров не могла не привести отдельные семьи шорцев к этому промыслу, тем более что выходы окисленной руды лежали под ногами. Производство железных изделий становилось для многих шорцев главным занятием. Излишки (оружие, конскую упряжь, орудия труда, утварь) они отдавали в ясак, обменивали у кочевников и местных жителей на скот и ячмень.
В 1721-1730 годах в Западной Сибири работал военный отряд геодезиста Петра Чичагова. Съёмкой был затронут и бассейн реки Томи. По результатам работ была составлена в том числе и «Ландкарта Кузнецкого уезда».
В 1744 года Алтайские и Кузнецкие земли по приказу императрицы Елизаветы Петровны перешли из частных рук в ведение Кабинета Её Императорского Величества, был создан огромный по территории Колывано-Воскресенский горный округ. Минералог Василий Чулков, прознавший о месторождении железной руды на левом берегу реки Томь-Чумыш, предложил построить там железоделательный завод, который и был воздвигнут в 1771 году и получил название Томского завода. Он стал первым горнозаводским объектом на Кузнецкой земле.
Завод располагался в глухой Салаирской тайге, в 50 километрах к западу от Кузнецка, на территории нынешнего Прокопьевского района. Руду для него брали не только на месте, но и везли на телегах из горношорской тайги. Первым горношорским рудником были так называемые Сухаринские копи, где руду добывали местные промышленники из крестьян: Муратов, Бессонов и Хабаров. Добыча велась открытым и подземным способом. Для этого были пройдены вертикальная шахта, две штольни и два этажа штреков. В начале 1790-х годов в Горной Шории добывалось ежегодно до 27 тысяч пудов железных руд, из них до 12 тысяч пудов – с Шолбанских копей и до 15 тысяч – с Сухаринских.
Шолбанские (Учуленские) руды были открыты в 1750 году во время поисковых работ в окрестностях Сухаринских рудных залежей. В 1785 году они были окончательно исследованы и рекомендованы к эксплуатации для нужд Томского завода. В 1786 году бергешворен (горный управитель) Линденталь проехал на лошадях по рекам Мундыбаш, Сухаринка, Учулен и Тельбес. Им были открыты железные руды Тельбеса.
Корпуса Томского завода были деревянными, горны сложены из кирпича. Выпускались чугун и сталь. Плавка велась на древесном угле. Засыпщики, задыхаясь от газов, вручную загружали в печь руду, уголь, флюсы. Четыре раза в сутки чугун выпускали из печи, и он шел по дорожкам, сделанным в земляном полу, застывая в песчаных формах. Железо производилось в особых кричных горнах.
К концу XVIII века Россия превратилась в одну из ведущих горнодобывающих держав мира. Она была обеспечена почти всеми видами минерального сырья, необходимыми для развития промышленности. Крупные горнодобывающие и металлургические центры сложились в европейской части страны и на Урале, закладывались на юге Сибири и в Забайкалье. Если в начале века производилось ежегодно до 16 тысяч тонн чугуна, 5 тысяч тонн меди, 2,2 тысячи тонн серебра, 3,2 тысячи тонн пищевой соли, то к концу века только Урал давал около 120 тысяч тонн черного металла, а по всей России было выплавлено 180 тысяч тонн чугуна. В широких масштабах началась добыча каменного и бурого угля, торфа.
С открытием богатых салаирских серебряных руд был построен Гавриловский завод (назван в честь начальника алтайских заводов Гаврилы Качки), пущенный в эксплуатацию в 1795 году. В 1816 году на реке Бачат возвели еще один сереброплавильный завод для руд Салаира – Гурьевский (назван в честь святого мученика Гурия). Но вскоре этот завод сменил специализацию и превратился в железоделательный, т.к. неподалёку находились два месторождения железных руд – Ариничевское и Юрманское. Именно на Гурьевском заводе впервые применили для плавки железной руды кузнецкий каменный уголь.
В 1834 году горный инженер Лука Александрович Соколовский описал месторождения каменного угля в окрестностях Салаирского рудника. Он определил площадь «каменноугольной области» в 40 тысяч квадратных вёрст, отметил мощность угольных пластов, богатые месторождения железных руд в Шории и судоходную реку Томь как удобный путь сбыта продукции. Публикация Соколовского в «Горном журнале» в 1842 году привлекла внимание ученых. Под впечатлением от статьи в том же году чиновник по особым поручениям при Корпусе горных инженеров России Пётр Александрович Чихачёв срочно выехал из Петербурга в Кузнецк, где обследовал обширную территорию края и открыл Кузнецкий угольный бассейн, который буквально поразил его мощными угленосными отложениями между хребтом Алатау и реками Томь, Кондома, Мрас-Су и Уса. Своим названием Кузнецкий бассейн обязан именно Чихачёву.
Ещё до Соколовского, в 1830 году, шихтмейстер Сухаринских копей (помощник заводского управителя) Нечкин на реке Мундыбаш (Мандыбаш, как тогда произносилось и писалось), недалеко от Сухаринки, нашёл ещё один выход окисленной красно-бурой железной руды в глине. На месте находки начал работать Нечкинский прииск (нынешняя Кедровка), руда которого также увозилась на Томский завод.
В 1861 году в России отменили крепостное право, что позволило крестьянам, а также приписным заводским рабочим – бергалам – менять место жительства. Бергалы массово покидали рудники и заводы. Нехватка рабочей силы, а также устаревшее оборудование привели к закрытию Томского железоделательного завода (1864 г.), Салаирских рудников и Гавриловского сереброплавильного завода (1897 г.). В черной металлургии Сибири остался лишь Гурьевский завод, монопольное положение которого позволило ему не только выжить, но и нарастить объемы производства в три раза.
В 1861 году была разрешена частная добыча золота на кабинетских землях. В 1863 году в Алтайском горном округе уже было 53 частных прииска с численностью рабочих в 2500 человек, в Мариинском округе — 71 частный прииск с полутора тысячами рабочих. В 1890 году алтайские частные прииски дали 98 пудов золота, Мариинские — 33 пуда. Наиболее знаменитыми золотопромышленниками были купцы Асташевы, Мальцевы, Поповы, Кузнецовы.
В 1880 году на землях Кабинета образовались две крупные частные компании: «Алтайское золотопромышленное дело» В. И. Асташева и Ко и «Южно-Алтайское золотопромышленное дело» С. И. Мальцева и Ко, расположенные в Горной Шории (п. Спасск). В 1889 году Асташеву принадлежало на праве частной аренды 17 приисков с ежегодной добычей 15 пудов золота, Мальцеву – 9 приисков, дававших ежегодно 40 пудов золота. Более 50 процентов золота, добываемого частными компаниями, приходилось на их долю. Весь добытый металл полагалось сдавать по твердой цене в казенные золотосплавочные лаборатории.
В 1894 году при Кабинете Е. И. В. была организована специальная Геологическая часть, занявшаяся геологическим изучением алтайских и кузнецких земель. Съемку земель Кабинета вели опытные геологи и видные ученые: Александр Александрович Иностранцев - профессор Петербургского минералогического общества и Петербургского общества естествоиспытателей, Борис Константинович Поленов – профессор Казанского и Пермского университетов, Герман Германович Петц – сотрудник Геологической части Кабинета, Иннокентий Павлович Толмачёв, Павел Николаевич Венюков – профессор Казанского, а затем Киевского университетов. В начале XX века в Кузбассе проводили научные изыскания Михаил Антонович Усов и Павел Павлович Гудков – профессора Томского технологического института, Владимир Афанасьевич Обручев – знаменитый исследователь Сибири, Центральной и Средней Азии.
Именно в это время, в 1890-е годы, были открыты все важнейшие железорудные месторождения Горной Шории. Далее мы расскажем об истории открытия, изучения и эксплуатации горношорских железных рудников.
Глава 2. В таёжных дебрях Горной Шории
1.
Там, где реки Мундыбаш и Тельбес впадают в Кондому, начинается Горная Шория, таёжные массивы которой тянутся на юг до Бийской гривы – северной оконечности Горного Алтая. И до сегодняшнего дня места эти остаются труднопроходимыми. Лишь узкие ленты железной дороги да асфальтированная автотрасса, соединяющие Шорию с Кузбассом (Таштагол с Новокузнецком), позволяют проникнуть в этот удивительный по красоте уголок Земли. Но как только отойдёшь в сторону – сразу оказываешься в настоящих таёжных дебрях, в которых преобладают пихты, кедры, березняки и осинники. Рельеф среднегорный, мягкий, волнистый, с бесконечными увалами, называемыми здесь гривами, узкими долинами горных рек. Лишь далеко на юге, под Таштаголом, высятся гольцы Мус-Тага – доминирующей вершины Горной Шории.
Если в наше время тайга остаётся труднопроходимой даже для пешего путника, то что уж говорить о прошлых веках, когда русский человек только начинал проникать в шорские дебри. Первыми пришли сюда казаки. Вскоре они основали свою станицу Калтан. За ними пошли священники. Опорным пунктом для православных миссионеров стал улус татарина (шорца) Кузедея, по имени которого миссионерский стан назвали Кузедеевским. Он удобно располагался на берегу Кондомы. Отсюда можно было легко добираться до Калтана и Кузнецка, а также подниматься по Кондоме в шорские пределы.
Крестить кузнецких татар начали в 1831 году, тогда же их стали называть шорцами – по имени рода шор, жившего в пределах Кузедеева.
Проникали в глубины шорской тайги и беглые крестьяне, и бергалы, создавали свои заимки и зимовья. Селились семьями староверы. И, конечно, шли исследовательские экспедиции, в том числе геологические. С открытием железа и золота начали строиться небольшие промыслы и прииски в Сухаринке, Кедровке, на речках Петропавловке и Фёдоровке. В 1845 году открылся прииск в Спасске. Кузнецкие и горношорские промыслы снабжали железной рудой Томский и Гурьевский железоделательные заводы. Но к концу века сырья для заводов Кабинета стало не хватать. Для поисков и разведки рудных залежей в 1893 году было создано акционерное объединение «Общество восточносибирских заводов». Именно это общество и исследовало на первоначальном этапе горношорские месторождения железных руд.
Сразу же после создания, в 1893 году, Общество Восточно-Сибирских заводов направило в Тельбес разведочную партию под руководством горного инженера Андрея Антоновича Крупского (1854-1895), первооткрывателя салаирского золота, родственника будущей жены В. И. Ленина – Н. К. Крупской .
2.
Партия А. А. Крупского прибыла на реку Тельбес в начале лета 1893 года. Полевой лагерь разбили на правом берегу реки у подножья Тельбесской горы, где и сосредоточили основные исследовательские работы. Сам Андрей Антонович Крупский занялся непосредственно Тельбесским месторождением, а его коллега и товарищ (привлекающийся к работам в летние периоды) горный инженер Василий Андреевич Буштедт начал поэтапно исследовать территории, прилегающие к Тельбесу.
Восемь долгих лет понадобилось геологам Общества Восточно-Сибирских заводов, чтобы провести предварительную разведку Тельбесского железорудного месторождения. За это время здесь было пройдено 36 шурфов, 3 шахты – Семейная, Первая и Вторая, несколько штолен.
В первый же год работы партии, т. е. в 1893 году, геолог В. А. Буштедт открыл Одра-Башское рудопроявление, находящееся неподалеку от Тельбесского месторождения, на левом берегу реки Тельбес. О месторождении знали еще с середины 19 века, но оно не было нанесено на карту, поэтому пришлось предпринять детальное опоискование местности.
К концу лета Буштедт предпринял большой поисковый маршрут по реке Тельбес и её притокам. В районе ручья Каз им были обнаружены признаки железной руды, которые, однако, остались неизученными. Специалисты вернулись туда в 1895 году и подтвердили наличие железной руды.
В 1897 году Василий Андреевич Буштедт перевалил через гору Большой хребет (Улуг-Даг) и в верховьях ручья Полгашты (местными жителями ныне зовётся Золотушкой) открыл еще одно рудопроявление железа. Кроме того, он осмотрел известное с 1830-х годов Учуленское железорудное проявление, которое также внес в реестр перспективных объектов. Но самое большое открытие ожидало его на склонах горы Темир-Тау, где он обнаружил выходы богатой железной руды.
Кто он, горный инженер Василий Андреевич Буштедт, первооткрыватель железных руд Одра-Баша, Темир-Тау и Каза?
Родился он в большой немецкой семье провизора на Алтае в 1854 году. В 1882 году окончил Петербургский горный институт и вернулся на Алтай, где состоял при Горно-геологическом управлении Алтайского горного округа, затем перешел в Горное управление Кабинета Его Императорского Величества (1885), был управляющим Сузунским серебро- и медеплавильным заводом (1888-1901). В 1892 году открыл железную руду (бурый железняк) на Салаире. В 1893 году получил звание надворного советника. Год смерти неизвестен.
Его два брата Виктор Андреевич и Илья Андреевич также были горными инженерами. Все служили на Алтае. Старший брат Виктор Андреевич Буштедт дослужился до начальника Алтайского горного округа (1918 г.).
В 1898 году Василий Андреевич Буштедт с группой горнорабочих вновь пришел с Тельбеса на гору Темир-Тау, чтобы провести предварительную разведку открытого им рудопроявления. На одиннадцати разведочных линиях партия прошла большое количество мелких раскопов, 26 шурфов и небольшую шахту «Владимир» глубиной 6,1 сажени. В шурфах были встречены бурые и магнитные железняки.
На Одра-Башском месторождении проводил работы сам инженер А. А. Крупский. В 1893 году им было пройдено четыре шурфа, которые вскрыли лишь бедную руду. В 1894 году работы сосредоточили в северо-восточной части месторождения. В глубоком шурфе встретили залежь магнетита. Из забоя шурфа были пробурены две алмазные скважины. Обе прошли по магнитному железняку и так и не вышли из рудной залежи.
В 1898 году на Одра-Баше прошли шахту «Мария», заданную несколько в стороне от рудного тела. Шахта вскрыла сплошную вмещающую породу с включениями магнитного и бурого железняка.
В 1900 году Общество Восточно-Сибирских заводов было ликвидировано, геологические исследования в Горной Шории остановлены. Но результаты работ впечатляли. Разведка подтвердила наличие запасов магнитных железных руд почти в 200 млн пудов (около 3,2 млн т). С их находкой на повестку дня вставал вопрос о необходимости использования этих богатых руд и строительства в данном районе металлургического завода. Проведение Сибирской железной магистрали заставило кабинетское ведомство поставить вопрос о необходимости развития собственной каменноугольной промышленности в крупных масштабах. И Кабинет продолжал поисковые работы. По мнению ученых и геологов-практиков, уникальное сочетание залежей железных руд с такими же большими запасами каменного угля и дешевым строительным лесом, огромные месторождения белой огнеупорной глины, создавали все условия для возведения в Кузнецком регионе крупнейшего завода черной металлургии.
3.
Возобновились работы лишь в 1911 году, но их проводили не отечественные промышленники, а французский подданный Шнейдер – владелец орудийных заводов, которому требовалась железная руда. По договору с российским правительством он, в счет собственных инвестиций, получил разрешение на разведку Тельбесского и Темиртауского месторождений.
Французы, убедившись в том, что транспортировка руды из Горной Шории будет весьма затратной, собственно исследовательские работы провели в минимальных объемах. Зато своими работами они вызвали ревность у русских горнопромышленников, а потому уже в 1913 году Акционерное общество Кузнецких каменноугольных копей и металлургических заводов («Копикуз») наняло геолога, преподавателя Томского политехнического института Павла Павловича Гудкова для составления проекта геологоразведочных работ в Кузнецком крае, в том числе Горной Шории. Выбор кандидатуры П. П. Гудкова для такой ответственной работы не был случайным. Его знали в Кузнецком крае как прекрасного геолога, полевика и ученого, первооткрывателя и исследователя многих золотых россыпей в районе Мариинска, Берикуля и Ачинска. Золотые прииски «Богомдарованный» на реке Кие и «8-я Берикульская площадка» полностью были разведаны им. Теперь ему предстояло заняться рудным железом. И он с головой окунулся в новую для себя тему.
Гудков опирался на данные горных инженеров Крупского и Буштедта. Им рассматривались два перспективных в отношении железных руд района, исследованные указанными геологами: западная, бачатская часть Кузнецкой земли с рудами, представленными сидеритом и сферосидеритом (у деревень Красноярской, Бачатской, Бояровской и др.) и Тельбесский район с магнетитовыми рудами.
В программе работ на 1914 год П. П. Гудков писал:
«Инженер Буштедт высказывается о месторождениях сидерита как о не заслуживающих внимания, а инженер Крупский, категорически отказавшийся после разведки от своего прежнего оптимистического взгляда, находит, все же, желательной дальнейшую разведку. Я склоняюсь больше к мнению Буштедта… Поэтому останавливаюсь только на Тельбесской группе месторождений…
[Эти] месторождения магнитного железняка находятся к югу от Кузнецка в системе рек Тельбес и Мандыбаш. Главное из них, наиболее разведанное в прежнее время и разведываемое сейчас, собственно Тельбесское. Менее разведанное – месторождение Одра-Баш… Еще менее разведано месторождение Темир-Тау… Оно отличается содержанием в руде хлорита… Наконец, совсем не разведаны… месторождения на реке Сухаринке (приток Мандыбаша), на реке Алгаин – около восьми верст на северо-восток от Сухаринки, на реке Младшая Таянза – около пяти верст от Алгаинского, на реке Полгашты (левый приток реки Каз, впадающей в Тельбес) – около 6 верст к востоку от месторождения Темир-Тау».
К этому времени был открыт прекрасный по качеству уголь в районе Калтана и Кандалепа, поэтому промышленный интерес к железорудным месторождениям Тельбеса возрос.
«Для исследования этого района я намечаю, – писал в «Программе на 1914 год» П. П. Гудков. – 1. Поставить разведочные работы на Одра-Баше, Темир-Тау, Сухаринке, Алгаину и Младшей Таянзе, причем на Одра-Баше предполагаю задать несколько подземных выработок (шурфов), на Темир-Тау – поверхностные канавы, в остальных районах, прежде всего, – отыскание коренных выходов месторождений, а затем – канавы. 2. Организовать магнитометрическую съемку на Темир-Тау, а в зависимости от результата и времени работы, также и на Сухаринке, Алгаине и Таянзе. 3. Произвести детальные геологические исследования на всей площади».
Магнитометрическая съемка, проведенная экспедицией П. П. Гудкова, выявила на Темиртаусском месторождении четыре рудных тела.
В разведочных работах участвовал и геолог М. А. Усов. Экспедиция выявила в районе Тельбесского железорудного месторождения значительные залежи магнитного железняка в Темир-Тау и Одра-Баше. Причем из всех месторождений района Темир-Тау оказалось наиболее крупным по запасам руды, подсчитанным профессором Гудковым (к этому времени он уже стал профессором Томского ПИ) в количестве 15 млн тонн.
Позже, в 1924 году, известный геолог М. А. Усов, коллега и товарищ Гудкова, говоря об итогах тельбесских работ последнего, писал: «В общем и целом, данные, опубликованные Гудковым, отвечают действительности… Можно согласиться, что в месторождениях района найдется верных запасов до 30 млн тонн руды, но нужно иметь в виду, что эти запасы разбросаны сравнительно небольшими массами в целом ряде довольно труднодоступных мест и что добыча руды обойдется, вероятно, достаточно дорого. Во всяком случае, управление Кузбасстреста должно сохранить все материалы, которые были получены Копикузом при разведке Тельбесских месторождений и которые заключаются в массе отчетов о проходке канав, шурфов, шахт, штолен и буровых скважин о произведенных геологических исследованиях, о выполненных магнитометрических съемках, а также в ряде докладных записок, в частности, об экономических предпосылках развития кузнецкого металлургического дела. Все эти материалы имеют тем большую ценность, что железоделательная промышленность Западной Сибири может быть основана лишь на магнетитовых рудах Тельбесского района за отсутствием в области других месторождений, достаточно солидных для снабжения рудою более или менее крупных заводов».
Надо добавить, что П. П. Гудков с 1914 года и до своего отъезда из Томска в Омск (1919 г.) бессменно руководил всеми поисковыми и разведочными работами в Кузбассе и Горной Шории. В июле 1918 года он был назначен управляющим Министерством торговли и промышленности Сибирского Временного правительства Колчака, поэтому переехал в Омск. Используя свои возможности правительственного чиновника, он создает в 1918 году Сибирский геологический комитет и становится его первым директором. В состав Сибгеолкома вошли многие геологи Томска и других научных центров Сибири. Этой организации суждено было сыграть выдающуюся роль в изучении природных богатств Сибири. В конце 1919 года Гудков вошел в состав Дальневосточного геологического комитета, состоял профессором Владивостокского политехнического института. В 1921 году П. П. Гудков уехал в США и там остался. В 1926 году он открыл свою консультационную контору в Лос-Анджелесе и стал ведущим геологом-нефтяником в Калифорнии. В 1927 году принял гражданство США, являлся членом ряда американских и зарубежных научных обществ и академий.
4.
Итак, «Копикуз» свою работу сделал. И сделал качественно. П. П. Гудков проводил исследования до конца 1916 года. Но и после Февральской революции «Копикуз» не свернул работу в Кузнецком крае. 22 апреля 1917 года на собрании акционеров общество слилось с «Акционерным обществом Алтайского металлургического завода» в единое «Кузнецкое каменноугольное и металлургическое общество» (с прежним кратким названием «Копикуз») с капиталом в 24 млн руб. В том же году выросла добыча угля, продол¬жилось строительство коксовых батарей и химического завода в Кемерово, началось строительство металлургического завода в районе Кузнецка, для чего Временное правительство 21 мая 1917 г. приняло решение о предоставлении «Копикузу» беспроцентного аванса.
Увы, этим грандиозным планам не суждено было реализоваться. В октябре 1917 года партия большевиков свергла Временное правительство России и захватила власть. В городе Кузнецке и его уезде советская власть была провозглашена 11 марта 1918 года. Но сразу укрепиться здесь большевикам не удалось. Алтайско-шорский националист Сарысеп Конзычаков, ратовавший за образование на юге Сибири национальной автономной республики Ойрот, перебрался в село Осиновое (Осинники), где во время чехословацкого мятежа арестовал Совет рабочих депутатов Осиновского рудника. С этого времени, можно считать, гражданская война охватила и Кузнецкий уезд, в том числе Горную Шорию. Зачатки Совдепа устранялись повсюду, а вскоре власть в Сибири перешла к белому правительству адмирала Колчака.
В сложной обста¬новке гражданской войны строительная программа общества «Копикуз» все же не была брошена, но становилась все менее реальной. Обществу не удалось добиться заметных успехов в строительстве металлургического завода. Он строился с 1917 г. на Ашмаринской (Тушталепской или – искаженное – Шушталепской) площадке, поскольку испрашиваемую Горбуновскую площадку, где позже, в годы первой советской пятилетки, был все же построен Кузнецкий металлургический комбинат (КМК), заполучить не удалось.
22 декабря 1919 г. Щегловск (Кемерово) был занят частями 35 дивизии 5-й Красной Армии. К приходу красных все шахты Кемеровского рудника были затоплены водой. 19 февраля 1920 г. Урало-Сибирская комиссия ВСНХ издала постановление, согласно которому все угольные предприятия Западной Сибири со всем имуществом и капиталами, где бы они ни находились и в чем бы они ни состояли, объявлялись собственностью государства и передавались в подчи¬нение Правления угольных копей Западной Сибири («Сибуголь»), имеющим местопребывание в г. Томске.
Естественно, в эти годы было не до геологических исследований. И лишь летом 1924 года, когда страна относительно успокоилась и советская власть устоялась, профессор Усов совершил научную исследовательскую экскурсию (его термин) по Кузбассу. Посетил он и Тельбесское месторождение магнетитового железняка. Тогда он и констатировал, о чем уже говорилось чуть выше, что «в общем и целом, данные, опубликованные Гудковым, отвечают действительности».
Годом ранее, в 1923 году, на территории Горного Алтая была создана Ойротская автономная область, а в Горной Шории выделены два района – Кондомский и Кузнецкий. В июле 1925 года Кондомский район стал Горно-Шорским районом с центром сначала в улусе Мыски, а затем – в Кузедеево.
Развитие горнодобывающей и металлургической отраслей в Западной Сибири, в частности, в Кузбассе, не снималось с повестки дня. Для реализации этого масштабного проекта необходимо было создать сильное научное ядро, которое занималось бы проектной и исследовательской работой, опираясь, в том числе, и на материалы «Копикуза». В 1926 году с этой целью в Томском технологическом институте было создано научно-исследовательское учреждение под названием «Тельбесбюро». Возглавил его ректор ТТИ Николай Владимирович Гутовский. Его заместителем по горно-геологической части стал профессор Михаил Антонович Усов.
Инженерно-технические кадры для своих работ «Тельбесбюро» на первых порах укомплектовало за счет профессорско-преподавательского состава, выпускников и студентов Томского технологического института.
Инженерно-технический состав геологоразведочных, геофизических, геодезических и других изыскательских партий во главе с М. А. Усовым выехал в город Кузнецк, а затем в Тельбес в июне 1926 года. Геолог Константин Филатов отправился со своим отрядом на Темиртауское месторождение. Профессор Усов с отрядом геолога В. И. Высоцкого остался в Тельбесе, но Усов посещал Темир-Тау, и не раз.
«Составление совершенно точной геологической карты выделенного района, которая явилась бы достаточным основанием для суждения о действительной рудоносности отдельных участков района, невозможно вследствие сильной задернованности местности, представляющей глухую рассеченную тайгу, – писал в отчете М. А. Усов. – Поэтому для отысканий новых месторождений железной руды необходимо обратиться к другим методам исследования, именно к магнитометрической съемке, так как железные руды района представлены магнетитом. Нужно отметить, что еще «Копикуз», проводя неполную и несовершенную магнитометрическую съемку района, обнаружил ряд новых магнетитовых месторождений, частью изученных, затем – детально.
Среди разведанных ранее месторождений Тельбесского района заслуживают внимания лишь два: Темир-Тау и собственно Тельбесское, которые и были предположены для эксплуатации «Копикузом», и на которых поставлены проверочные работы «Тельбесбюро».
Выделяя в качестве заслуживающих внимания месторождения Темир-Тау и Тельбеса, профессор Усов, между тем, поначалу не видел в них особой перспективы. Его пессимизм передавался геологам, которые работали в районе без энтузиазма. Тем не менее, работы шли, осенью того же 1926 года на месторождении Темир-Тау началось разведочное бурение.
Запасы руды по Темир-Тау были утверждены 27 марта 1930 года и составили 12 972,5 тыс. т. В 1932 году разведочные работы были прекращены и месторождение Темир-Тау передали в эксплуатацию Горному управлению КМК.
Тельбесское месторождение также начали разбуривать осенью 1926 года. Студент-геолог Высоцкий пробурил со своим отрядом 7 скважин, расчистил и опробовал старые поверхностные и подземные горные выработки. Запасы руды, подсчитанные П. П. Гудковым в количестве 6 475 тыс. т, уменьшились до 1 596 тыс. т. Профессор М. А. Усов пришел к выводу, что «нет необходимости ставить на месторождении глубокое алмазное бурение». Позже геолог В. И. Высоцкий сделал предположение, что рудная залежь переходит под рекой Тельбес на левый берег, поэтому имеются основания предполагать возможность нахождения глубокозалегающих рудных тел. Как бы то ни было, а в 1932 году, вместе с Темир-Тау, был пущен в эксплуатацию и Тельбесский рудник, имея подсчитанные запасы руды только в 1 596 тысяч тонн.
Тельбесское месторождение было полностью отработано в 1943 году, за 12 лет на нем было добыто 1 583 тысячи тонн руды. То есть геолог В. И. Высоцкий и его куратор профессор М. А. Усов не ошиблись, и подсчет запасов был до удивления точным. Правда, предположение Высоцкого о руде на левом берегу реки Тельбес так и осталось не раскрытым, к нему вернулись позже, но безуспешно.
Начало горнозаводскому делу в Сибири положила потребность России в меди, серебре и золоте. А уж когда Петр Первый создал Рудный приказ и в 1700 году дозволил всякому отыскивать эти металлы, строить заводы и «делать товар на государя», то не только вольные мужики, но и уральские крепостные бергалы (горные рабочие) побежали в Сибирь искать свободы и фарта. Именно беглые бергалы Степан Костылев и его сын Яков в 1723 году дошли до Алтая и наткнулись на медную руду на месте древних Чудских копей в Змеиной горе.
Образцы руды они прислали своему бывшему хозяину Акинфию Демидову, который тут же снарядил в Змеиногорский уезд Алтайского округа геологическую экспедицию во главе со штейгером (горным мастером) Ф. Е. Лелесновым. Специалисты подтвердили наличие месторождения меди, которое содержало в рудах и большое количество золота и серебра, после чего, в 1726 году, Демидов построил на Алтае медеплавильный Колывано-Воскресенский завод.
А немногим ранее, в 1721 году, рудознатец Михайло Волков нашел уголь в Горелой горе на реке Томь в семи верстах от Верхотомского острога (на месте современного города Кемерово). Образцы, взятые Волковым, были отправлены в Берг-коллегию в Санкт-Петербурге, члены которой проявили большой интерес к кузнецкому углю, дав ему высокую оценку.
В том же году немец Даниил Готлиб Мессершмидт, доктор медицины на русской службе, тоже пришел в Кузнецы, как называли тогда земли в верховьях реки Томь с её притоками Кондомой, Мрас-Су и Бель-Су, чтобы изучать биологию и этнографию. «Мы узнали от одного шведа по имени Александр, что за Кузнецком, вверх по реке, живут татары разбросанно, по 2-3 юрты, – писал Мессершмидт в своём дневнике 6 мая 1721 года. – Они язычники и ничего другого, кроме ячменя, не едят. У них нет для пашни ни лошади, ни плуга. Всю работу выполняют вручную, с помощью особого железного крюка, спереди сделанного широким…»
Татарами (или кузнецкими татарами) Д. Г. Мессершмидт называл шорцев. Узнал он этот термин, конечно же, от местных русских, которые пришли в Кузнецы еще в 1608 году для сбора ясака, в 1615 году основали острог в районе нынешнего Абагура и селение Ягуново, а в 1618 году поставили Кузнецкий острог. С тех пор русские люди жили здесь постоянно, неся сторожевую службу и занимаясь в основном охотой и хлебопашеством. Татары заинтересовали Мессершмидта еще и тем, что, по рассказам, умели выплавлять из руды железо. Но, похоже, татарских кузнецов Мессершмидт так и не встретил, хотя поднялся вверх по Томи и добрался до Минусинской котловины. По пути он отметил «огнедышащую гору» на правом берегу Томи напротив нынешнего села Атаманово и отобрал образцы горных пород. После своего семилетнего путешествия по Сибири он привез в Петербург целую коллекцию пород и минералов, и М. В. Ломоносов, разбирая её, определил, что «огнедышащая гора» на берегу Томи – это горящий угольный пласт, выходящий на поверхность.
Воочию наблюдать работу шорских рудознатцев и плавильщиков довелось другому немецкому учёному на русской службе, участнику Второй Камчатской экспедиции Иоганну-Георгу Гмелину. Вместе со своим соотечественником историком Герардом-Фридрихом Миллером он руководил академическим отрядом экспедиции, который прошел через Сибирь к Охотскому морю. Побывали учёные и в Кузнецкой земле.
На Гмелина было возложено естественнонаучное изучение территорий, по которым шёл маршрут. Поднялся Гмелин и вверх по реке Кондоме до устья её притока реки Мундыбаш, а затем по Мундыбашу добрался до выходов магнитного железняка, который добывали и переплавляли шорцы (кузнецкие татары). Они добывали и плавили руду на месте нынешней деревни Сухаринки недалеко от горы Темир-Тау (Железная гора – тюрк.). Гмелин достаточно подробно описал процесс плавки железа.
Исследователи того времени считали, что «в Томской вершине живут 200 человек кузнецов», другие называли большее количество: «тысячи с три, и все те кузнецкие люди горазды делать всякое кузнечное дело». Сколько бы их ни было, но потребность в железных изделиях со стороны соседних кыргызов, телеутов, джунгаров не могла не привести отдельные семьи шорцев к этому промыслу, тем более что выходы окисленной руды лежали под ногами. Производство железных изделий становилось для многих шорцев главным занятием. Излишки (оружие, конскую упряжь, орудия труда, утварь) они отдавали в ясак, обменивали у кочевников и местных жителей на скот и ячмень.
В 1721-1730 годах в Западной Сибири работал военный отряд геодезиста Петра Чичагова. Съёмкой был затронут и бассейн реки Томи. По результатам работ была составлена в том числе и «Ландкарта Кузнецкого уезда».
В 1744 года Алтайские и Кузнецкие земли по приказу императрицы Елизаветы Петровны перешли из частных рук в ведение Кабинета Её Императорского Величества, был создан огромный по территории Колывано-Воскресенский горный округ. Минералог Василий Чулков, прознавший о месторождении железной руды на левом берегу реки Томь-Чумыш, предложил построить там железоделательный завод, который и был воздвигнут в 1771 году и получил название Томского завода. Он стал первым горнозаводским объектом на Кузнецкой земле.
Завод располагался в глухой Салаирской тайге, в 50 километрах к западу от Кузнецка, на территории нынешнего Прокопьевского района. Руду для него брали не только на месте, но и везли на телегах из горношорской тайги. Первым горношорским рудником были так называемые Сухаринские копи, где руду добывали местные промышленники из крестьян: Муратов, Бессонов и Хабаров. Добыча велась открытым и подземным способом. Для этого были пройдены вертикальная шахта, две штольни и два этажа штреков. В начале 1790-х годов в Горной Шории добывалось ежегодно до 27 тысяч пудов железных руд, из них до 12 тысяч пудов – с Шолбанских копей и до 15 тысяч – с Сухаринских.
Шолбанские (Учуленские) руды были открыты в 1750 году во время поисковых работ в окрестностях Сухаринских рудных залежей. В 1785 году они были окончательно исследованы и рекомендованы к эксплуатации для нужд Томского завода. В 1786 году бергешворен (горный управитель) Линденталь проехал на лошадях по рекам Мундыбаш, Сухаринка, Учулен и Тельбес. Им были открыты железные руды Тельбеса.
Корпуса Томского завода были деревянными, горны сложены из кирпича. Выпускались чугун и сталь. Плавка велась на древесном угле. Засыпщики, задыхаясь от газов, вручную загружали в печь руду, уголь, флюсы. Четыре раза в сутки чугун выпускали из печи, и он шел по дорожкам, сделанным в земляном полу, застывая в песчаных формах. Железо производилось в особых кричных горнах.
К концу XVIII века Россия превратилась в одну из ведущих горнодобывающих держав мира. Она была обеспечена почти всеми видами минерального сырья, необходимыми для развития промышленности. Крупные горнодобывающие и металлургические центры сложились в европейской части страны и на Урале, закладывались на юге Сибири и в Забайкалье. Если в начале века производилось ежегодно до 16 тысяч тонн чугуна, 5 тысяч тонн меди, 2,2 тысячи тонн серебра, 3,2 тысячи тонн пищевой соли, то к концу века только Урал давал около 120 тысяч тонн черного металла, а по всей России было выплавлено 180 тысяч тонн чугуна. В широких масштабах началась добыча каменного и бурого угля, торфа.
С открытием богатых салаирских серебряных руд был построен Гавриловский завод (назван в честь начальника алтайских заводов Гаврилы Качки), пущенный в эксплуатацию в 1795 году. В 1816 году на реке Бачат возвели еще один сереброплавильный завод для руд Салаира – Гурьевский (назван в честь святого мученика Гурия). Но вскоре этот завод сменил специализацию и превратился в железоделательный, т.к. неподалёку находились два месторождения железных руд – Ариничевское и Юрманское. Именно на Гурьевском заводе впервые применили для плавки железной руды кузнецкий каменный уголь.
В 1834 году горный инженер Лука Александрович Соколовский описал месторождения каменного угля в окрестностях Салаирского рудника. Он определил площадь «каменноугольной области» в 40 тысяч квадратных вёрст, отметил мощность угольных пластов, богатые месторождения железных руд в Шории и судоходную реку Томь как удобный путь сбыта продукции. Публикация Соколовского в «Горном журнале» в 1842 году привлекла внимание ученых. Под впечатлением от статьи в том же году чиновник по особым поручениям при Корпусе горных инженеров России Пётр Александрович Чихачёв срочно выехал из Петербурга в Кузнецк, где обследовал обширную территорию края и открыл Кузнецкий угольный бассейн, который буквально поразил его мощными угленосными отложениями между хребтом Алатау и реками Томь, Кондома, Мрас-Су и Уса. Своим названием Кузнецкий бассейн обязан именно Чихачёву.
Ещё до Соколовского, в 1830 году, шихтмейстер Сухаринских копей (помощник заводского управителя) Нечкин на реке Мундыбаш (Мандыбаш, как тогда произносилось и писалось), недалеко от Сухаринки, нашёл ещё один выход окисленной красно-бурой железной руды в глине. На месте находки начал работать Нечкинский прииск (нынешняя Кедровка), руда которого также увозилась на Томский завод.
В 1861 году в России отменили крепостное право, что позволило крестьянам, а также приписным заводским рабочим – бергалам – менять место жительства. Бергалы массово покидали рудники и заводы. Нехватка рабочей силы, а также устаревшее оборудование привели к закрытию Томского железоделательного завода (1864 г.), Салаирских рудников и Гавриловского сереброплавильного завода (1897 г.). В черной металлургии Сибири остался лишь Гурьевский завод, монопольное положение которого позволило ему не только выжить, но и нарастить объемы производства в три раза.
В 1861 году была разрешена частная добыча золота на кабинетских землях. В 1863 году в Алтайском горном округе уже было 53 частных прииска с численностью рабочих в 2500 человек, в Мариинском округе — 71 частный прииск с полутора тысячами рабочих. В 1890 году алтайские частные прииски дали 98 пудов золота, Мариинские — 33 пуда. Наиболее знаменитыми золотопромышленниками были купцы Асташевы, Мальцевы, Поповы, Кузнецовы.
В 1880 году на землях Кабинета образовались две крупные частные компании: «Алтайское золотопромышленное дело» В. И. Асташева и Ко и «Южно-Алтайское золотопромышленное дело» С. И. Мальцева и Ко, расположенные в Горной Шории (п. Спасск). В 1889 году Асташеву принадлежало на праве частной аренды 17 приисков с ежегодной добычей 15 пудов золота, Мальцеву – 9 приисков, дававших ежегодно 40 пудов золота. Более 50 процентов золота, добываемого частными компаниями, приходилось на их долю. Весь добытый металл полагалось сдавать по твердой цене в казенные золотосплавочные лаборатории.
В 1894 году при Кабинете Е. И. В. была организована специальная Геологическая часть, занявшаяся геологическим изучением алтайских и кузнецких земель. Съемку земель Кабинета вели опытные геологи и видные ученые: Александр Александрович Иностранцев - профессор Петербургского минералогического общества и Петербургского общества естествоиспытателей, Борис Константинович Поленов – профессор Казанского и Пермского университетов, Герман Германович Петц – сотрудник Геологической части Кабинета, Иннокентий Павлович Толмачёв, Павел Николаевич Венюков – профессор Казанского, а затем Киевского университетов. В начале XX века в Кузбассе проводили научные изыскания Михаил Антонович Усов и Павел Павлович Гудков – профессора Томского технологического института, Владимир Афанасьевич Обручев – знаменитый исследователь Сибири, Центральной и Средней Азии.
Именно в это время, в 1890-е годы, были открыты все важнейшие железорудные месторождения Горной Шории. Далее мы расскажем об истории открытия, изучения и эксплуатации горношорских железных рудников.
Глава 2. В таёжных дебрях Горной Шории
1.
Там, где реки Мундыбаш и Тельбес впадают в Кондому, начинается Горная Шория, таёжные массивы которой тянутся на юг до Бийской гривы – северной оконечности Горного Алтая. И до сегодняшнего дня места эти остаются труднопроходимыми. Лишь узкие ленты железной дороги да асфальтированная автотрасса, соединяющие Шорию с Кузбассом (Таштагол с Новокузнецком), позволяют проникнуть в этот удивительный по красоте уголок Земли. Но как только отойдёшь в сторону – сразу оказываешься в настоящих таёжных дебрях, в которых преобладают пихты, кедры, березняки и осинники. Рельеф среднегорный, мягкий, волнистый, с бесконечными увалами, называемыми здесь гривами, узкими долинами горных рек. Лишь далеко на юге, под Таштаголом, высятся гольцы Мус-Тага – доминирующей вершины Горной Шории.
Если в наше время тайга остаётся труднопроходимой даже для пешего путника, то что уж говорить о прошлых веках, когда русский человек только начинал проникать в шорские дебри. Первыми пришли сюда казаки. Вскоре они основали свою станицу Калтан. За ними пошли священники. Опорным пунктом для православных миссионеров стал улус татарина (шорца) Кузедея, по имени которого миссионерский стан назвали Кузедеевским. Он удобно располагался на берегу Кондомы. Отсюда можно было легко добираться до Калтана и Кузнецка, а также подниматься по Кондоме в шорские пределы.
Крестить кузнецких татар начали в 1831 году, тогда же их стали называть шорцами – по имени рода шор, жившего в пределах Кузедеева.
Проникали в глубины шорской тайги и беглые крестьяне, и бергалы, создавали свои заимки и зимовья. Селились семьями староверы. И, конечно, шли исследовательские экспедиции, в том числе геологические. С открытием железа и золота начали строиться небольшие промыслы и прииски в Сухаринке, Кедровке, на речках Петропавловке и Фёдоровке. В 1845 году открылся прииск в Спасске. Кузнецкие и горношорские промыслы снабжали железной рудой Томский и Гурьевский железоделательные заводы. Но к концу века сырья для заводов Кабинета стало не хватать. Для поисков и разведки рудных залежей в 1893 году было создано акционерное объединение «Общество восточносибирских заводов». Именно это общество и исследовало на первоначальном этапе горношорские месторождения железных руд.
Сразу же после создания, в 1893 году, Общество Восточно-Сибирских заводов направило в Тельбес разведочную партию под руководством горного инженера Андрея Антоновича Крупского (1854-1895), первооткрывателя салаирского золота, родственника будущей жены В. И. Ленина – Н. К. Крупской .
2.
Партия А. А. Крупского прибыла на реку Тельбес в начале лета 1893 года. Полевой лагерь разбили на правом берегу реки у подножья Тельбесской горы, где и сосредоточили основные исследовательские работы. Сам Андрей Антонович Крупский занялся непосредственно Тельбесским месторождением, а его коллега и товарищ (привлекающийся к работам в летние периоды) горный инженер Василий Андреевич Буштедт начал поэтапно исследовать территории, прилегающие к Тельбесу.
Восемь долгих лет понадобилось геологам Общества Восточно-Сибирских заводов, чтобы провести предварительную разведку Тельбесского железорудного месторождения. За это время здесь было пройдено 36 шурфов, 3 шахты – Семейная, Первая и Вторая, несколько штолен.
В первый же год работы партии, т. е. в 1893 году, геолог В. А. Буштедт открыл Одра-Башское рудопроявление, находящееся неподалеку от Тельбесского месторождения, на левом берегу реки Тельбес. О месторождении знали еще с середины 19 века, но оно не было нанесено на карту, поэтому пришлось предпринять детальное опоискование местности.
К концу лета Буштедт предпринял большой поисковый маршрут по реке Тельбес и её притокам. В районе ручья Каз им были обнаружены признаки железной руды, которые, однако, остались неизученными. Специалисты вернулись туда в 1895 году и подтвердили наличие железной руды.
В 1897 году Василий Андреевич Буштедт перевалил через гору Большой хребет (Улуг-Даг) и в верховьях ручья Полгашты (местными жителями ныне зовётся Золотушкой) открыл еще одно рудопроявление железа. Кроме того, он осмотрел известное с 1830-х годов Учуленское железорудное проявление, которое также внес в реестр перспективных объектов. Но самое большое открытие ожидало его на склонах горы Темир-Тау, где он обнаружил выходы богатой железной руды.
Кто он, горный инженер Василий Андреевич Буштедт, первооткрыватель железных руд Одра-Баша, Темир-Тау и Каза?
Родился он в большой немецкой семье провизора на Алтае в 1854 году. В 1882 году окончил Петербургский горный институт и вернулся на Алтай, где состоял при Горно-геологическом управлении Алтайского горного округа, затем перешел в Горное управление Кабинета Его Императорского Величества (1885), был управляющим Сузунским серебро- и медеплавильным заводом (1888-1901). В 1892 году открыл железную руду (бурый железняк) на Салаире. В 1893 году получил звание надворного советника. Год смерти неизвестен.
Его два брата Виктор Андреевич и Илья Андреевич также были горными инженерами. Все служили на Алтае. Старший брат Виктор Андреевич Буштедт дослужился до начальника Алтайского горного округа (1918 г.).
В 1898 году Василий Андреевич Буштедт с группой горнорабочих вновь пришел с Тельбеса на гору Темир-Тау, чтобы провести предварительную разведку открытого им рудопроявления. На одиннадцати разведочных линиях партия прошла большое количество мелких раскопов, 26 шурфов и небольшую шахту «Владимир» глубиной 6,1 сажени. В шурфах были встречены бурые и магнитные железняки.
На Одра-Башском месторождении проводил работы сам инженер А. А. Крупский. В 1893 году им было пройдено четыре шурфа, которые вскрыли лишь бедную руду. В 1894 году работы сосредоточили в северо-восточной части месторождения. В глубоком шурфе встретили залежь магнетита. Из забоя шурфа были пробурены две алмазные скважины. Обе прошли по магнитному железняку и так и не вышли из рудной залежи.
В 1898 году на Одра-Баше прошли шахту «Мария», заданную несколько в стороне от рудного тела. Шахта вскрыла сплошную вмещающую породу с включениями магнитного и бурого железняка.
В 1900 году Общество Восточно-Сибирских заводов было ликвидировано, геологические исследования в Горной Шории остановлены. Но результаты работ впечатляли. Разведка подтвердила наличие запасов магнитных железных руд почти в 200 млн пудов (около 3,2 млн т). С их находкой на повестку дня вставал вопрос о необходимости использования этих богатых руд и строительства в данном районе металлургического завода. Проведение Сибирской железной магистрали заставило кабинетское ведомство поставить вопрос о необходимости развития собственной каменноугольной промышленности в крупных масштабах. И Кабинет продолжал поисковые работы. По мнению ученых и геологов-практиков, уникальное сочетание залежей железных руд с такими же большими запасами каменного угля и дешевым строительным лесом, огромные месторождения белой огнеупорной глины, создавали все условия для возведения в Кузнецком регионе крупнейшего завода черной металлургии.
3.
Возобновились работы лишь в 1911 году, но их проводили не отечественные промышленники, а французский подданный Шнейдер – владелец орудийных заводов, которому требовалась железная руда. По договору с российским правительством он, в счет собственных инвестиций, получил разрешение на разведку Тельбесского и Темиртауского месторождений.
Французы, убедившись в том, что транспортировка руды из Горной Шории будет весьма затратной, собственно исследовательские работы провели в минимальных объемах. Зато своими работами они вызвали ревность у русских горнопромышленников, а потому уже в 1913 году Акционерное общество Кузнецких каменноугольных копей и металлургических заводов («Копикуз») наняло геолога, преподавателя Томского политехнического института Павла Павловича Гудкова для составления проекта геологоразведочных работ в Кузнецком крае, в том числе Горной Шории. Выбор кандидатуры П. П. Гудкова для такой ответственной работы не был случайным. Его знали в Кузнецком крае как прекрасного геолога, полевика и ученого, первооткрывателя и исследователя многих золотых россыпей в районе Мариинска, Берикуля и Ачинска. Золотые прииски «Богомдарованный» на реке Кие и «8-я Берикульская площадка» полностью были разведаны им. Теперь ему предстояло заняться рудным железом. И он с головой окунулся в новую для себя тему.
Гудков опирался на данные горных инженеров Крупского и Буштедта. Им рассматривались два перспективных в отношении железных руд района, исследованные указанными геологами: западная, бачатская часть Кузнецкой земли с рудами, представленными сидеритом и сферосидеритом (у деревень Красноярской, Бачатской, Бояровской и др.) и Тельбесский район с магнетитовыми рудами.
В программе работ на 1914 год П. П. Гудков писал:
«Инженер Буштедт высказывается о месторождениях сидерита как о не заслуживающих внимания, а инженер Крупский, категорически отказавшийся после разведки от своего прежнего оптимистического взгляда, находит, все же, желательной дальнейшую разведку. Я склоняюсь больше к мнению Буштедта… Поэтому останавливаюсь только на Тельбесской группе месторождений…
[Эти] месторождения магнитного железняка находятся к югу от Кузнецка в системе рек Тельбес и Мандыбаш. Главное из них, наиболее разведанное в прежнее время и разведываемое сейчас, собственно Тельбесское. Менее разведанное – месторождение Одра-Баш… Еще менее разведано месторождение Темир-Тау… Оно отличается содержанием в руде хлорита… Наконец, совсем не разведаны… месторождения на реке Сухаринке (приток Мандыбаша), на реке Алгаин – около восьми верст на северо-восток от Сухаринки, на реке Младшая Таянза – около пяти верст от Алгаинского, на реке Полгашты (левый приток реки Каз, впадающей в Тельбес) – около 6 верст к востоку от месторождения Темир-Тау».
К этому времени был открыт прекрасный по качеству уголь в районе Калтана и Кандалепа, поэтому промышленный интерес к железорудным месторождениям Тельбеса возрос.
«Для исследования этого района я намечаю, – писал в «Программе на 1914 год» П. П. Гудков. – 1. Поставить разведочные работы на Одра-Баше, Темир-Тау, Сухаринке, Алгаину и Младшей Таянзе, причем на Одра-Баше предполагаю задать несколько подземных выработок (шурфов), на Темир-Тау – поверхностные канавы, в остальных районах, прежде всего, – отыскание коренных выходов месторождений, а затем – канавы. 2. Организовать магнитометрическую съемку на Темир-Тау, а в зависимости от результата и времени работы, также и на Сухаринке, Алгаине и Таянзе. 3. Произвести детальные геологические исследования на всей площади».
Магнитометрическая съемка, проведенная экспедицией П. П. Гудкова, выявила на Темиртаусском месторождении четыре рудных тела.
В разведочных работах участвовал и геолог М. А. Усов. Экспедиция выявила в районе Тельбесского железорудного месторождения значительные залежи магнитного железняка в Темир-Тау и Одра-Баше. Причем из всех месторождений района Темир-Тау оказалось наиболее крупным по запасам руды, подсчитанным профессором Гудковым (к этому времени он уже стал профессором Томского ПИ) в количестве 15 млн тонн.
Позже, в 1924 году, известный геолог М. А. Усов, коллега и товарищ Гудкова, говоря об итогах тельбесских работ последнего, писал: «В общем и целом, данные, опубликованные Гудковым, отвечают действительности… Можно согласиться, что в месторождениях района найдется верных запасов до 30 млн тонн руды, но нужно иметь в виду, что эти запасы разбросаны сравнительно небольшими массами в целом ряде довольно труднодоступных мест и что добыча руды обойдется, вероятно, достаточно дорого. Во всяком случае, управление Кузбасстреста должно сохранить все материалы, которые были получены Копикузом при разведке Тельбесских месторождений и которые заключаются в массе отчетов о проходке канав, шурфов, шахт, штолен и буровых скважин о произведенных геологических исследованиях, о выполненных магнитометрических съемках, а также в ряде докладных записок, в частности, об экономических предпосылках развития кузнецкого металлургического дела. Все эти материалы имеют тем большую ценность, что железоделательная промышленность Западной Сибири может быть основана лишь на магнетитовых рудах Тельбесского района за отсутствием в области других месторождений, достаточно солидных для снабжения рудою более или менее крупных заводов».
Надо добавить, что П. П. Гудков с 1914 года и до своего отъезда из Томска в Омск (1919 г.) бессменно руководил всеми поисковыми и разведочными работами в Кузбассе и Горной Шории. В июле 1918 года он был назначен управляющим Министерством торговли и промышленности Сибирского Временного правительства Колчака, поэтому переехал в Омск. Используя свои возможности правительственного чиновника, он создает в 1918 году Сибирский геологический комитет и становится его первым директором. В состав Сибгеолкома вошли многие геологи Томска и других научных центров Сибири. Этой организации суждено было сыграть выдающуюся роль в изучении природных богатств Сибири. В конце 1919 года Гудков вошел в состав Дальневосточного геологического комитета, состоял профессором Владивостокского политехнического института. В 1921 году П. П. Гудков уехал в США и там остался. В 1926 году он открыл свою консультационную контору в Лос-Анджелесе и стал ведущим геологом-нефтяником в Калифорнии. В 1927 году принял гражданство США, являлся членом ряда американских и зарубежных научных обществ и академий.
4.
Итак, «Копикуз» свою работу сделал. И сделал качественно. П. П. Гудков проводил исследования до конца 1916 года. Но и после Февральской революции «Копикуз» не свернул работу в Кузнецком крае. 22 апреля 1917 года на собрании акционеров общество слилось с «Акционерным обществом Алтайского металлургического завода» в единое «Кузнецкое каменноугольное и металлургическое общество» (с прежним кратким названием «Копикуз») с капиталом в 24 млн руб. В том же году выросла добыча угля, продол¬жилось строительство коксовых батарей и химического завода в Кемерово, началось строительство металлургического завода в районе Кузнецка, для чего Временное правительство 21 мая 1917 г. приняло решение о предоставлении «Копикузу» беспроцентного аванса.
Увы, этим грандиозным планам не суждено было реализоваться. В октябре 1917 года партия большевиков свергла Временное правительство России и захватила власть. В городе Кузнецке и его уезде советская власть была провозглашена 11 марта 1918 года. Но сразу укрепиться здесь большевикам не удалось. Алтайско-шорский националист Сарысеп Конзычаков, ратовавший за образование на юге Сибири национальной автономной республики Ойрот, перебрался в село Осиновое (Осинники), где во время чехословацкого мятежа арестовал Совет рабочих депутатов Осиновского рудника. С этого времени, можно считать, гражданская война охватила и Кузнецкий уезд, в том числе Горную Шорию. Зачатки Совдепа устранялись повсюду, а вскоре власть в Сибири перешла к белому правительству адмирала Колчака.
В сложной обста¬новке гражданской войны строительная программа общества «Копикуз» все же не была брошена, но становилась все менее реальной. Обществу не удалось добиться заметных успехов в строительстве металлургического завода. Он строился с 1917 г. на Ашмаринской (Тушталепской или – искаженное – Шушталепской) площадке, поскольку испрашиваемую Горбуновскую площадку, где позже, в годы первой советской пятилетки, был все же построен Кузнецкий металлургический комбинат (КМК), заполучить не удалось.
22 декабря 1919 г. Щегловск (Кемерово) был занят частями 35 дивизии 5-й Красной Армии. К приходу красных все шахты Кемеровского рудника были затоплены водой. 19 февраля 1920 г. Урало-Сибирская комиссия ВСНХ издала постановление, согласно которому все угольные предприятия Западной Сибири со всем имуществом и капиталами, где бы они ни находились и в чем бы они ни состояли, объявлялись собственностью государства и передавались в подчи¬нение Правления угольных копей Западной Сибири («Сибуголь»), имеющим местопребывание в г. Томске.
Естественно, в эти годы было не до геологических исследований. И лишь летом 1924 года, когда страна относительно успокоилась и советская власть устоялась, профессор Усов совершил научную исследовательскую экскурсию (его термин) по Кузбассу. Посетил он и Тельбесское месторождение магнетитового железняка. Тогда он и констатировал, о чем уже говорилось чуть выше, что «в общем и целом, данные, опубликованные Гудковым, отвечают действительности».
Годом ранее, в 1923 году, на территории Горного Алтая была создана Ойротская автономная область, а в Горной Шории выделены два района – Кондомский и Кузнецкий. В июле 1925 года Кондомский район стал Горно-Шорским районом с центром сначала в улусе Мыски, а затем – в Кузедеево.
Развитие горнодобывающей и металлургической отраслей в Западной Сибири, в частности, в Кузбассе, не снималось с повестки дня. Для реализации этого масштабного проекта необходимо было создать сильное научное ядро, которое занималось бы проектной и исследовательской работой, опираясь, в том числе, и на материалы «Копикуза». В 1926 году с этой целью в Томском технологическом институте было создано научно-исследовательское учреждение под названием «Тельбесбюро». Возглавил его ректор ТТИ Николай Владимирович Гутовский. Его заместителем по горно-геологической части стал профессор Михаил Антонович Усов.
Инженерно-технические кадры для своих работ «Тельбесбюро» на первых порах укомплектовало за счет профессорско-преподавательского состава, выпускников и студентов Томского технологического института.
Инженерно-технический состав геологоразведочных, геофизических, геодезических и других изыскательских партий во главе с М. А. Усовым выехал в город Кузнецк, а затем в Тельбес в июне 1926 года. Геолог Константин Филатов отправился со своим отрядом на Темиртауское месторождение. Профессор Усов с отрядом геолога В. И. Высоцкого остался в Тельбесе, но Усов посещал Темир-Тау, и не раз.
«Составление совершенно точной геологической карты выделенного района, которая явилась бы достаточным основанием для суждения о действительной рудоносности отдельных участков района, невозможно вследствие сильной задернованности местности, представляющей глухую рассеченную тайгу, – писал в отчете М. А. Усов. – Поэтому для отысканий новых месторождений железной руды необходимо обратиться к другим методам исследования, именно к магнитометрической съемке, так как железные руды района представлены магнетитом. Нужно отметить, что еще «Копикуз», проводя неполную и несовершенную магнитометрическую съемку района, обнаружил ряд новых магнетитовых месторождений, частью изученных, затем – детально.
Среди разведанных ранее месторождений Тельбесского района заслуживают внимания лишь два: Темир-Тау и собственно Тельбесское, которые и были предположены для эксплуатации «Копикузом», и на которых поставлены проверочные работы «Тельбесбюро».
Выделяя в качестве заслуживающих внимания месторождения Темир-Тау и Тельбеса, профессор Усов, между тем, поначалу не видел в них особой перспективы. Его пессимизм передавался геологам, которые работали в районе без энтузиазма. Тем не менее, работы шли, осенью того же 1926 года на месторождении Темир-Тау началось разведочное бурение.
Запасы руды по Темир-Тау были утверждены 27 марта 1930 года и составили 12 972,5 тыс. т. В 1932 году разведочные работы были прекращены и месторождение Темир-Тау передали в эксплуатацию Горному управлению КМК.
Тельбесское месторождение также начали разбуривать осенью 1926 года. Студент-геолог Высоцкий пробурил со своим отрядом 7 скважин, расчистил и опробовал старые поверхностные и подземные горные выработки. Запасы руды, подсчитанные П. П. Гудковым в количестве 6 475 тыс. т, уменьшились до 1 596 тыс. т. Профессор М. А. Усов пришел к выводу, что «нет необходимости ставить на месторождении глубокое алмазное бурение». Позже геолог В. И. Высоцкий сделал предположение, что рудная залежь переходит под рекой Тельбес на левый берег, поэтому имеются основания предполагать возможность нахождения глубокозалегающих рудных тел. Как бы то ни было, а в 1932 году, вместе с Темир-Тау, был пущен в эксплуатацию и Тельбесский рудник, имея подсчитанные запасы руды только в 1 596 тысяч тонн.
Тельбесское месторождение было полностью отработано в 1943 году, за 12 лет на нем было добыто 1 583 тысячи тонн руды. То есть геолог В. И. Высоцкий и его куратор профессор М. А. Усов не ошиблись, и подсчет запасов был до удивления точным. Правда, предположение Высоцкого о руде на левом берегу реки Тельбес так и осталось не раскрытым, к нему вернулись позже, но безуспешно.
| Далее