Леонид Красильников. Горскинский зачин

Здесь будет ГЭС

После установления Советской власти в Кузбассе Николая Буинцева, помощника командующего Северной группой войск особого назначения, перевели на гражданскую службу в Томский губсобес. Получив отпуск, он приехал в Горскино к сестре А.В. Ильиной. И снова, как пять лет тому назад, когда весной 1918 года, занимаясь организацией бедноты вокруг большевиков и укреплением Советов, он загорелся желанием электрифицировать село. А для этого нужно построить электростанцию. Источником дешевой энергии, по замыслу Буинцева, могла стать вода таежной горной речки Ур.

Что несет с собой электрификация крестьянам, понять было трудно. Поэтому с постройкой электростанции им нужно было дать что-то ощутимое, осязаемое. Этим «что-то» являлась мукомольная мельница, поскольку крестьяне испытывали острую нужду с размолом зерна.

В Горскино Буинцев встретился с демобилизованным из Красной армии Григорием Батуриным и поделился с ним планом строительства электростанции. Григорий Михайлович одобрил идею. Обменялись мнениями, где строить и как строить.

– Самое подходящее место – где стоят кустарные мельницы,– предложил Батурин. Буинцев решил осмотреть площадку будущей стройки. Они вместе запрягли коня, сели в ходок и поехали по горам, поросшим вековыми соснами.

– До чего же красивые места!– восхищался Буинцев, когда они выехали на луга. – Просто удивительные!

С запада, со стороны бора, надвигался глухой шум. Сосны, встречая ветер, качали своими зелеными макушками.

– Это наш барометр. Зашумел бор, значит, изменится погода, – заметил Батурин.

Приятели остановились у мельницы, которая находилась около высокой горы, там, где река, вырываясь на луга, делает поворот. Здесь же расположился домик мельника. Высокий, крепкий мужчина поднялся на берег, направился к приехавшим. Это был мельник Мальков.

– Приехали полюбоваться нашей природой? – спросил мельник.

– Любоваться-то действительно есть чем, – ответил Буинцев.

Батурин привязал коня к ограде, и они с Буинцевым прошли на плотину.

– Смотри, Николай Васильевич, какое удобное место. Видно, мужички не глупы, если здесь поставили свои мутовки-мельницы… – Батурин в деталях рассказал, как делают эти примитивные мельницы с лежачим водяным колесом, которые размалывают в сутки 10-15 пудов зерна…

В 1900 году в Горскино насчитывалось 80 домохозяев с населением около 350 человек, и их потребность в размоле зерна удовлетворяли три мутовки: одна на реке Ур и две – на речушке Хомутинке, что протекает через село. Две последние работали в весенние паводки или во время сильных дождей. В другое время мололи с перерывами по мере накопления воды в пруду. Построены они были на артельных началах, и каждый член артели пользовался ими по очереди. В начале 20-х годов число подворий выросло до 420 за счет переселенцев из Центральной России, а население перевалило за две тысячи.

На месте одной мутовки общество построило мельницу с наливными колесами, а вторую купил у артели чуваш Иван Павлович Мальков. Мельник приделал к валу железные лопатки вместо деревянных, но производительность от этого мало увеличилась.

Предприниматель Лазарь Пешков построил у горы еще одну мельницу, но и этого оказалось мало. В ближайших селениях также не было добротных мельниц, поэтому горскинские мужики ездили за 20-30 километров, ожидая своей очереди несколько суток, чтобы размолоть зерно.

– На строительство нужны люди, и люди активные, – сказал Буинцев, глядя вниз на быстрый поток воды.

– Люди найдутся. Коммунисты в нашей ячейке преданы Советской власти, кроме Петра и Ивана Гусевых, Александра Крехова, Федора Богомолова. От них поддержки нечего ждать, – ответил Батурин.

– Их я знаю. Они против не пойдут.

– Зато выступят другие, – возразил Батурин. – Братья Шевченко, Пешковы, Николай Богомолов, Яков Крехов, еще человек пять. Но большинство мужиков поддержит электрификацию. Наша опора – бедняки и середняки.

– Что скажешь о выборе места, Николай Васильевич?

– Место удобное. Думаю, что и строители будут довольны,– помедлив, ответил Буинцев.

Мельник Мальков сообразил, что приехавшие заглянули сюда не природой любоваться, а по какому-то важному делу, о котором он не знал. Предчувствуя недоброе, он вышел на плотину. – Строить, что ли, здесь хотите? – спросил.

– Хотим-то мы многое, Иван Павлович. Да не все наши хотения сбываются, – уклончиво ответил Буинцев.

Мальков приехал из Чувашии и одно время занимался сельским хозяйством. Его взрослый непутевый сын отцу не помогал. И решил старик купить у артели мутовку, заняться мукомольным делом. Доход от нее имел небольшой: пуд-полтора пшеницы в сутки. Этим и жил. Человек он был умный, спокойный, с мужиками дружил, и они его уважали. Мальков понимал, если построят новую мельницу, то его мельчонка останется без воды, а он – без хлеба.

– Это вы правильно говорите, Николай Васильевич. Не захочет народ – и ничего не сделаешь. Народ – это сила, против его воли не попрешь, – только и сказал мельник.

Мальков всей душой желал, чтобы всё оставалось по-прежнему, и он держался за мутовку, как утопающий за соломинку.

Приятели еще постояли на плотине, потом вышли на берег, ведя разговоры об урожае, о нужде населения в большой производительной мельнице. Простившись с Мальковым, сели в ходок и поехали в село.

– Вот такие, Григорий Михайлович, как Мальков со своей мутовкой да те, кому Советская власть как кость в горле, станут мешать нашему проекту. Поэтому надо поработать с населением. Завтра позовем бедняка Алексея Локтюхина, он сейчас за секретаря партячейки, председателя сельсовета Игната Лялина, бедняка-чуваша Павла Сорокина и послушаем, что они скажут по поводу строительства электростанции.

«Пятерка» собралась у Андрея Ильина.

– Я пригласил вас, товарищи, – начал Буинцев, – по вопросу постройки в селе Горскино электростанции и мукомольной мельницы. То, что мы задумали, дело новое, большое и трудное. Наши трудности усложняются еще и тем, что кулаки будут всячески тормозить дело и могут привлечь на свою сторону середняков и неустойчивых бедняков. Но это все преодолимо, если мы дружно будем проводить свою линию. Какое твое мнение, Игнат Игнатович?

Лялин, мужик лет тридцати, встал, откашлялся по привычке, сказал:

– Считаю, Николай Васильевич, дело, что ты задумал, очень хорошее. Вместо керосиновой коптилки в наших домах будет светить лампочка Ильича. И мужики не будут мотаться по чужим мельницам. Думаю, Советская власть поможет нам. Дело это наше кровное, для нашей же пользы. Начинай, Николай Васильевич, а мы помогать будем. Бедняки и середняки согласятся строить, а кулаки ничего не сделают, их слушать не будут.

Лялина поддержал Павел Алексеевич Сорокин, сказав:

– Может, кому-то и не по нраву эта задумка, но мы с ними считаться не будем. – Он сел, рукавом гимнастерки вытер выступивший на лбу пот.

Братья Ильины тоже одобрили идею строительства электростанции и мельницы.

– А ты что скажешь, Алексей Васильевич? – обратился Буинцев к Локтюхину.

Локтюхин, бывший командир роты Красной армии, после демобилизации приехал в Горскино на временное жительство к родственникам жены. На его выцветшей гимнастерке висел орден Красного Знамени. По-военному одернув гимнастерку, сказал:

– Коммунисты в гражданскую были впереди и в мирное время не будут в обозе отсиживаться, инициативу Николая Васильевича поддерживаю, уверен, что ее одобрит вся наша ячейка.

Буинцев предложил обсуждение этого вопроса вынести на собрание партячейки.



Слово – тоже дело



На следующий день, вечером, в народный дом пришли все коммунисты. Докладывал Буинцев.

– Мы собрались для обсуждения важного и, надо сказать, необычного вопроса, – начал он. – Впервые в Западной Сибири, а может, и во всей Сибири, мы хотим построить в селе Горскино электростанцию. Все вы были в городе и видели электрическую лампочку. Знаете, что такое керосиновая коптилка. Думаю, что каждый из вас хотел бы иметь в своей избе лампочку вместо коптилки или лучины. Электроэнергию можно использовать для распиловки леса, молотьбы и других работ. Не надо лишний раз говорить, какая у населения нужда с размолом зерна. Значит, надо строить не только электростанцию, но и мукомольную мельницу, не мутовку, а хорошую, с большой производительностью, чтобы она могла вырабатывать крупчатую муку. Время кустарщины прошло. Мы должны при Советской власти показать крестьянам, что техника несет облегчение труда и улучшает быт сельского жителя.

Для выполнения намеченного, продолжал оратор, у нас есть все возможности – мощная река, удобное место для строительства электростанции и мельницы, их близость от села, рядом строевой сосновый лес. Не сомневаюсь, что нам окажут помощь и всемерную поддержку партийные и советские органы. Если мы возьмемся за это дело как подобает коммунистам, то непременно справимся.

Буимцев сошел со сцены, сел на передней скамейке. В зале стояла тишина, даже слышалось дыхание людей.

– Будут вопросы к докладчику? – спросил председательствующий.

– Какие вопросы, дело ясное, – сказал Василий Захаров.

На сцену вышел Алексей Локтюхин, затем выступил организатор коммуны, секретарь партийной ячейки Антон Петрович Батурин. Попросил сказать несколько слов демобилизованный доброволец Красной армии Григорий Михайлович Батурин.

– Строительство – дело серьезное, и подход к нему должен быть серьезный, – начал бывший красноармеец. – Чтобы не получилось у нас так: начать-то начали, а кончать нечем будет или некому. Этого допустить нельзя. Надо известить о наших планах партийные и советские органы. Если получим «добро», тогда сразу же приступим к делу.

Известить вышестоящее руководство о решении собрания поручили Буинцеву.

После собрания активисты долго не расходились по домам, говорили об электрификации, хозяйственных делах, последних событиях в уезде и губернии.

Придя к Ильиным, где Буинцев остановился на время отпуска, он долго не мог уснуть. Ему представлялось дружное строительство, нитки проводов, яркий электрический свет в избах…

– Чего не спишь? Об электрификации что ли думаешь? Брались бы да строили,– советовала жена.

– Легко сказать, Нюся, брались бы да строили. Надо сначала мужиков-бедняков, середняков и зажиточных подготовить, а кулаков изолировать. Согласовать все в губернии. Когда будет поддержка «сверху», тогда можно и начинать строительство. Но это еще полдела. Надо, чтобы крестьяне сами, по доброй воле, взялись за стройку. А то ведь поведешь дело плохо, они могут отвернуться. Крестьянская душа загадочна.

– Мне все это понятно, – ответила жена. – Спи.

После завтрака Николай Васильевич объявил домочадцам, что едет в Брюханово в волком.

– Куда в такую погоду, – пыталась отговорить от поездки жена. Погода, действительно, была никудышная. Дул холодный ветер, землю покрывали мокрые хлопья снега.

Буинцев одел шинель, надвинул на лоб фуражку, пошел в сельсовет.

В сельсовете от махорки стоял сизый туман. Мужики, сидевшие на лавках, чадили, как в хомутной.

– Мне бы подводу до Брюханова, – обратился он к сидевшему за столом заместителю председателя сельсовета Ющенко, тоже усиленно дымившему самокруткой.

– Это можно, Николай Васильевич. Наверное, какое-то срочное дело, если в такую погоду собрались ехать?

– В волком и волисполком, – коротко ответил Буинцев.

– Карпов! – крикнул Ющенко молодому парню, дежурившему с лошадьми при сельсовете. – Поедешь в Красное с Николаем Васильевичем.

Справная гнедая лошадь дрожала от падающего мокрого снега и холодного ветра. Подводчик взял сухой пучок соломы из ходка, вытер мокрый круп, сказал:

– Садитесь, товарищ Буинцев, посредине ходка и укройтесь азямом (домотканый кафтан. – Прим. авт.), чтобы грязью не забрызгало.

Застоявшаяся, продрогшая лошадь шла крупной рысью. Куски грязи от задних колес летели, как снарядные осколки. До Красного доехали быстро.

В волкоме сидели двое незнакомых мужчин. Буинцев спросил Ширяева.

– Ширяев в отъезде. Мухарев за него, – ответил один из них. Алексей Мухарев слыл свойским парнем, из рабочих. Прошел суровую школу жизни. Работал на золотых приисках, натерпелся всякого. Коммунисты любили его за прямоту и душевность. Секретарь волкома Ширяев не пользовался таким авторитетом, как его заместитель. Буинцев и Мухарев долго вели разговор об электрификации и политической работе среди крестьян. Мухарев пообещал вынести вопрос об электрификации села Горскино на заседание волисполкома, который, по его мнению, поддержит важный почин.

На совместном заседании комитета бедноты и сельского Совета снова обсудили вопрос электрификации села. Доклад делал Буинцев. Единодушно приняли решение: электрификацию проводить, мельницу строить. Здесь же определились созвать общее собрание жителей села.

Горскино походило на растревоженный улей. Разговоры только об одном. Одни говорили, что электричество необходимо, другие возражали, что это вздор. В дебатах активно участвовали кулаки, их доводы сводились к тому, что, мол, государство поможет построить, а потом за эту помощь коровку заберут. Хорошо у кого их две, хотя одна останется. А у кого одна? Будут ребятишки на «илистричество» смотреть и вместо молока воду хлебать. А что мельница? Ее и без нас построят, а за помол и на своей все равно будут брать. С «илистричеством» и мельницей мужикам только канитель да мука.

Неустойчивые бедняки и середняки соглашались с кулаками. По дворам ходили десятковые, приглашая жителей на собрание.

Вопрос о строительстве электростанции обсуждался на сотни ладов в каждой семье, и было уже вынесено решение: принимать или не принимать электрификацию. В редких семьях не имелось твердого мнения. Когда хозяин дома шел на собрание, то ему жена, мать, или старик-отец наказывали: «Смотрите не поддавайтесь богачам-горлопанам, принимайте илистричество». Или: «Стойте на своем и не принимайте илистричество». Третьи напутствовали так: «А ты смотри, не лезь куда попало. Куда добрые люди, туда и ты».

В один из декабрьских дней 1923 года народный дом был переполнен. Председателем собрания избрали заместителя председателя сельсовета середняка Евдокима Ющенко. С докладом выступил Николай Буинцев.

Николай Васильевич подробно изложил план электрификации села, рассказал о расчетах по кредитам, которые придется взять у государства. Люди сидели в молчаливом ожидании.

– А много ли денег потребуется на это строительство? – спросил Ефим Копылов.

– Сейчас трудно сказать, но, по-моему, несколько десятков тысяч, – ответил Буинцев.

– Кто будет руководить постройкой? – задал вопрос Дмитрий Карпов.

– Стройка большая и руководить будут инженеры.

Но вот кулак Аким Шевченко подбрасывает, словно сухую хворостинку в костер, острый провокационный вопрос:

– А корову со двора не сведут за это илистричество?

Буинцеву не пришлось отвечать.

– Одну сведут, так у тебя еще пятнадцать останется! – выкрикнул кто-то из зала.

– А ты чужих не считай! – взвинтился Акиша. – Тебе чего бояться-то, когда у тебя нет ни одной.

– Вы у меня ее отобрали, горлохваты! – парировал незнакомый голос.

В зале поднялся невероятный гвалт. Ющенко пытался навести порядок, но видя тщетность своих усилий, махнул рукой и сел.

Собрание разбилось на два лагеря: с одной стороны – сторонники электрификации, с другой – противники. Шум стих, когда на сцену поднялась Наталья Цыганкова, жена погибшего в Александровском централе большевика.

– Я вот что скажу, мужики. Муж мой погиб за Советскую власть, меня беляки истязали. Тысячи людей жертвовали собой, чтобы улучшить нашу жизнь и жизнь наших детей. Я электричество принимаю.

– Мы тоже принимаем, – раздался хор голосов.

– Им что не принимать, с них, с голытьбы, что возьмешь. Нам придется отдуваться за электричество, – выкрикнул Николай Богомолов, брат офицера Федора Богомолова.

– Разрешите мне, – попросил слово Александр Загайнов, бывший партизан отряда Сизикова. – Вопрос об электрификации мы обсуждали дома и с соседями, так что у каждого уже есть решение. Спором и руганью дела не продвинешь. Предлагаю ставить вопрос на голосование.

– Правильно. Ставь на голосование, Евдоким Ефимович! – крикнули из зала.

– Возражений нет? – обратился Ющенко к собранию. – Кто за то, чтобы проводить электрификацию в нашем селе, прошу поднять руки.

Поднялся лес рук.

-У меня есть предложение, – заявил Буинцев. – Решение о проведении электрификации приняли, но мы же не можем все заниматься этим делом. Поэтому предлагаю избрать уполномоченных от общества – Лялина Игната Игнатовича и Батурина Григория Михайловича.

– И Буинцева Николая Васильевича, – вставил Ион Кытманов.

Так было положено начало электрификации села Горскино. Острота момента прошла, но противники плана, которых было не больше десятка, не сдавались. Особенно активно действовал сын торговца Михаил Вяткин, зять богатого мужика Игната Карпова. Его выступления носили явно подстрекательский характер, поэтому уполномоченные просили органы власти принять к нему превентивные меры.



Живинка в деле



Так и не отдохнув, Буинцев поехал в Щегловск в уком и уисполком. Время торопило. В уезде одобрили хорошее начинание горскинцев. Член укома Золотарев, управляющий уездным сельхозбанком, обещал предоставить кредит. Закончив дела в Щегловске, Буинцев выехал в Томск, где его принял секретарь губкома Калашников, которого он ознакомил с протоколом общего собрания жителей Горскино. Секретарь губкома, в свою очередь, интересовался работой сельской партийной организации. В конце разговора Калашников просил Буинцева информировать о ходе работ по электрификации и заверил, что губком окажет поддержку начинаниям горскинцев.

На следующий день Буинцев сидел в кабинете председателя губисполкома Василия Степановича Корнева. Здесь же находился управделами губисполкома Царев, который внимательно слушал, о чем беседуют товарищи.

– В пятницу будет заседание губисполкома, – сказал Царев, – и я внесу вопрос о строительстве в повестку. Тебя, Николай Васильевич, прошу сделать информацию.

На заседании губисполкома Буинцев рассказал о желании горскинцев иметь в домах лампочку Ильича, а также о природных условиях, удобных для постройки электростанции и мельницы. Заведующий земельным отделом Базанов спросил, от кого исходила инициатива строительства. Буинцев уклончиво ответил, что, мол, хорошие природные условия, не заметить которые просто нельзя. Но Базанов – человек проницательный, конечно, понимал, чья это идея.

Губисполком принял решение оказать практическую помощь гражданам села Горскино в проведении электрификации:

1. Поручить тов. Базанову наблюдение за проведением работ.

2. Горкомхозу выделить опытного инженера-строителя Лаврова, поручить ему составление проекта электростанции и мельницы, осуществить руководство строительства на месте.

3. Машиностроительному заводу «Машинострой» при Томском технологическом институте изготовить водяной двигатель, сообразуясь с мощностью реки.

4. Электробюро произвести расчеты мощности генератора с учетом освещения соседних сел, расчет проводов, осуществление проведения электрических работ.

5. Сельхозбанку выделить первоначальный кредит десять тысяч рублей золотом для оплаты материалов и оборудования. Предоставление кредита разрешить по мере хода работ.

6. Разрешить губземотделу безвозмездный отпуск секвестированного леса из Урского лесничества для столбов линии электропередачи.

Так Советская власть шла навстречу трудовому народу.

Буинцев срочно сообщил уполномоченным Лялину и Батурину, чтобы они немедля выезжали в Томск, имея при себе протокол общего собрания и удостоверения.

В Томске уполномоченные встретились с инженером-строителем Евгением Павловичем Лавровым, предоставили интересующие его сведения о ширине реки, высоте берегов, грунте, строительном материале, рабочей силе. Инженер показал фотографии своих построек. По поводу одной из них – особняка красивой архитектуры в Пскове – заметил: «Советская власть у меня его конфисковала».

Лавров был старый «спец», но отзывались о нем позитивно. Ему было лет шестьдесят, высокого роста, худощавый, с седеющей головой, вежливый, внимательный, но стержневой.

Побывали в электробюро, которое ведало электротехническими работами губернии. Заведующий инженер Шаров, невысокого роста, представительный мужчина, встретил горскинцев любезно. Интересовался расстоянием от будущей электростанции до села, попросил начертить его план, указать протяженность улиц, количество дворов, расстояние до ближайших деревень, где будут взяты столбы для линии электропередач…

В «Машинострое» директор Александр Иванович Мельников проявил интерес главным образом к реке: уровню подъема воды весной, спада – в засушливое время, ширине, скорости течения, возможному подъему уровня воды плотиной. Инженер внимательно слушал ходоков и все записывал в книжечку. Прощаясь, Мельников пообещал подобрать и изготовить самый совершенный тип водяного двигателя для электростанции.

После этого уполномоченные побывали на приеме у председателя губисполкома Корнева.

– Приедете домой, расскажите односельчанам, что губисполком сделает все, чтобы электрификация была закончена. Если возникнут трудности, обращайтесь к товарищу Базанову или ко мне, – напутствовал Василий Степанович.

О результатах поездки уполномоченные подробно доложили на общем собрании. Жители были очень довольны решением губернской власти.

Кулаки по-прежнему гнули свою линию, но безуспешно. У большинства селян было большое желание строить электростанцию и мельницу. На общем собрании решили, что все работы, не требующие квалификации, проводить бесплатно, по разнарядке уполномоченных. Плотницкие, столярные, другие, где необходимы профессиональные навыки, – оплачивать, не освобождая мастеровитых людей от общих работ. Началась заготовка и вывозка леса из дачи общественного пользования, которая находилась в двух километрах от стройки.

В марте 1924 года уполномоченные по просьбе Буинцева прибыли в Томск для заключения договоров с «Машиностроем» и электробюро. В договоре с «Машиностроем» обговаривалось, что водяная турбина в 75 лошадиных сил должна быть изготовлена и пущена в эксплуатацию к 15 августа 1924 года. Оплата заказа производилась через сельхозбанк. Горскинским феноменом заинтересовались преподаватели Томского технологического института, в частности, завкафедрой профессор Балакин, инженеры Надеждинский и Воронов. Надеждинский встретил в журнале описание водяной турбины системы «наглер» и ее рисунки. Вместе с Балакиным и Вороновым он стал делать расчеты и готовить чертежи турбины. Надеждинский сказал уполномоченным, что для проверки расчетов будет изготовлена подобная миниатюрная турбина и испытают ее в гидродинамической лаборатории.

Был заключен также договор с электробюро на поставку электроматериалов, оборудования, проведение монтажных работ. Буинцев договорился с проректором Томского технологического института Джапаридзе, что группа студентов-электриков последнего курса во время летних каникул смонтирует линии электропередач и электропроводку в домах. Уполномоченные получили распоряжение губземотдела, в котором предписывалось Урскому лесничеству через Краснинский волостной земотдел отпустить секвестированный лес для столбов, который был вывезен в апреле из ариничевской лесной дачи.