Завершив сооружение нового опорного пункта, казаки Максюкова благополучно вернулись в Кузнецк и воевода вскоре рапортовал Петру о исполнении его воли. Докладывая в Сибирский Приказ, он писал:" Нынешнего 1709 году июня в 18 день по указу Великого Государя Божию милостию и нашим счастием кузнецкими всяких чинов служилыми людьми Бикатунской острог со всякими крепостьми и жилыми избами построен, а в оном новопостроенном остроге оставлен кузнецкий сын боярский Андрей Попов, а с ним служилых людей сто человек да две пушки". В ответной грамоте Овцын был удостоен монаршей похвалы:" За строение того острога тебя жалуем милостиво и за радение похваляем". Тем не менее опытный воевода хорошо понимал, что со строительством острога в "Телеутской землице" сделано лишь полдела. Гораздо более трудной задачей было удержать его, защитить от набегов при столь малочисленном гарнизоне. А в том, что попытка уничтожить русское укрепление последует при первой же возможности, Овцын не сомневался. Уже осенью 1709 года он доносил царю о том, что "... в новопостроенном остроге за малолюдством там служилых людей и за опасением приходу калмыцких и киргизских людей воинских быть опасно." Воевода испрашивал дозволения немедленно увеличить гарнизон за счет казаков тыловых сибирских городов, прислать в новый острог пушки и боеприпасы. Его просьба была удовлетворена, и по царскому повелению Сибирский Приказ распорядился отправить казаков для подкрепления из Томска, а из Тобольска выслать пять чугунных пушек с запасом ядер, картечных зарядов и пороха. Кроме того, гарнизону было строжайше предписано " жить с великим опасением и оберегать Государев острог с прилежным радением и не жалея живота своего." В мае 1710 года гарнизонная казачья сотня острога была сменена аналогичным по численности отрядом во главе с сыном дворянским Андреем Муратовым, артиллерия получила орудия из Тобольска, но обещанное подкрепление из Томска так и не прибыло. Но вскоре произошли события, которых так опасался кузнецкий воевода...
Загадки Бикатунского острога
Возникновение российского укрепленного пункта у слияния Бии и Катуни имело огромное значение для дальнейшего освоения русскими Верхнего Приобья. Срубленный в важном месте он прикрывал самую удобную и короткую дорогу на Кузнецк и Томск, тем самым значительно укрепляя их обороноспособность. Но его функции были не только оборонительными: этот острог становился базой для последующих походов казачьих отрядов в глубь Алтая. Еще в XVIII веке известный ученый-историк Иоганн Фишер в своей "Сибирской истории" писал о том, что Бикатунский острог "должен был служить новым открытиям".
Хорошо понимали значение Бикатунского острога и джунгарские князья, господствовавшие здесь. Как образно выразился в своей монографии "Телеуты и русские" А.П.Уманский, крепость, сооруженная в самом центре”Телеутской землицы”, стала "бельмом на глазу" у джунгар. Уже весной 1710 года верховный князь Джунгарии контайша Цэван-Рабдан начал собирать войска для похода на русских. Он решил преподать воеводе Михаилу Овцыну, а в его лице и самому государю Петру примерный урок и доказать мечом, что только Джунгария была, есть и будет хозяином этих земель и властелином всех алтайских улусов.
Летом 1710 года трехтысячное войско под предводительством князя Доухар-Зайсана было готово к набегу на Кузнецк. Первоначально все складывалось как нельзя лучше. Казалось, что поход будет простым повторением прежних безнаказанных набегов, когда конница кочевников стремительно двигалась по хорошо знакомой им короткой дороге, не встречая никаких препятствий. Но когда войско вышло к переправе через исток Оби, на его пути встала маленькая русская крепость. Переправиться через реку ниже или выше было невозможно. Везде ее правый берег был крут и обрывист. Джунгарский князь хорошо понимал, что, рискнув преодолеть водную преграду в единственно удобном для этого месте, его войска понесут тяжелые потери от настильного картечного огня пушек Бикатунского острога, которые били бы почти в упор. К тому же каждый потерянный у переправы день давал кузнечанам время для сбора подкрепления и лишал джунгар их основного преимущества - фактора внезапности.
Так или иначе, огнем или просто своим существованием, но пушки укрепления сказали веское слово. Джунгарское войско было вынуждено искать другую дорогу. Скорее всего оно переправилось через Бию где-то в районе современного села Усятского, используя группу островов, деливших русло на многочисленные протоки. Но драгоценное было упущено, и служилые люди Кузнецка, предупрежденные гонцом из Бикатунского острога, сумели подготовиться к вторжению непрошеных гостей. Набег был отбит с большими потерями для джунгар.Озлобленный поражением Доухар-Зайсан повел свои потрепанные сотни к русскому опорному пункту у истоков Оби. Теперь он мог напасть на него с тыла и сполна расплатиться за позорную неудачу. Огромное преимущество кочевников в живой силе не оставляло крохотному гарнизону ни малейшей надежды на успешную оборону. Что же могли противопоставить защитники Бикатунского острога более чем трехтысячному джунгарскому войску? Из отписок воеводы Овцына в Сибирский приказ известно, что после окончания строительства укрепления в нем был оставлен гарнизон из 100 человек. Зимой 1709 года для его усиления прибыл небольшой отряд томских и кузнецких казаков. Даже учитывая это подкрепление, силы защитников острога не превышали 150 человек. Артиллерия острога, увеличенная присланными из Тобольска пушками, состояла из семи орудий малого калибра.
А что представляли собой укрепления русского опорного пункта? Ответить на этот вопрос пока не удалось, так как чертеж первого Бикатунского острога до сих пор не найден ни в московских ни в других архивах. Но это не значит, что его не было вообще. Донося Петру I об окончании строительства, кузнецкий воевода в грамоте от 29 августа 1709 года упомянул о том, что он "острожному строению чертеж с пашенной землей и с сенными покосами, и с рыбными ловлями, и разными зверовыми угодьями описные книги и памятный список сделав, послал с нарочным посыльщиком в Сибирский приказ Великому Государю".
Бикатунский острог сооружался под руководством профессиональных военных строителей - "розмыслов". Учитывая сжатые сроки строительства и задачи предполагаемого опорного пункта, они из множества вариантов должны были выбрать наиболее подходящий проект. Нет никаких сомнений, что казаки срубили у слияния Бии и Катуни так называемый тыновый острог.
Термин "острог" в русском языке имел два смысловых значения. Первоначально он подразумевал определенный тип укрепления, а точнее - его стеновой конструкции. Лишь позднее острогами начали называть тюремные сооружения. Тыновые или, как их еще называли, "стоячие" остроги появились в Сибири XVII - начала XVIII веков наиболее распространенным типом пограничного укрепленного пункта. Острог был квадратным или прямоугольным в плане, с периметром стен не более 160-180 метров. Функции оборонительной ограды выполнял тын - вертикально вкопанные в землю на одну треть длины и заостренные сверху бревна высотой 5-6 метров. С наружной стороны стеновые укрепления острога дополнялись земляным валом и рвом, а перед ним в землю вкапывались надолбы и рогатки, сделанные из деревянных брусьев или горбыля. Еще дальше шло своеобразное "минное поле", издавна применявшееся нашими предками против больших масс конницы кочевников. Состояло оно из "волчьих ям" с вбитыми в дно кольями, сотен едва выступающих из грунта острых колышков и множества маленьких железных колючек, метко названных "чесноком".
И все-таки и гарнизона, и артиллерии, и пояса деревянных укреплений было явно недостаточно, чтобы отбить натиск многочисленного отряда Доухар-Зайсана. К тому же джунгары успешно применяли огнестрельное оружие еще со второй половины XVII века. И неоднократно именно его умелое использование приносило им победы в сражениях с войсками Китайской империи. И без того тяжелое положение защитников осложнялось еще и тем, что приказчик Муратов отослал в дальнюю разведку несколько десятков конных казаков из состава гарнизона. Кто знает, может, не случись этого, гарнизон мог бы отстоять столь важный опорный пункт, продержаться до прихода подкрепления из Кузнецка. Во всяком случае, именно так считали и воевода Овцын, и сменивший его на этом посту комендант Борис Сенявин. Последний даже через восемь лет помнил о дорого обошедшейся ошибке Муратова, в одном из своих приказов упомянув, что Бикатунский острог был потерян “небрежением” приказчика.
Итак, сотни Доухар-Зайсана, подойдя к укреплению с тыла, обложили его с трех сторон. Исходя из архивных данных, нам удалось восстановить события последних дней его существования. Попытка овладеть Бикатунским острогом с ходу джунгарам не удалась. Защитники были начеку, и конница кочевников, пытавшаяся прорваться к воротам, понесла большие потери и отхлынула. Три дня неприятель в пешем строю раз за разом штурмовал башни и стены, но его атаки отбивались картечью пушек и прицельным залповым огнем из пищалей. Пока безуспешными были и попытки джунгар применить зажигательные стрелы - излюбленное и неоднократно проверенное средство против деревянных острогов русских. Плотный огонь казаков держал кочевников на почтительном расстоянии, превышающем дальность полета стрел. Небольшие очаги пожаров защитники тушили водой из специально сделанных запасов, мокрыми кошмами и песком. Но силы гарнизона постепенно таяли , подошли к концу и боеприпасы. Поредевший огонь русских позволил осмелевшим лучникам, атаковавшим почти без потерь, преодолеть надолбы и рогатки и подобраться ближе к тылу. Сотни стрел с горящей паклей и берестой на наконечниках впивались в деревянные стены и башни. Казаки уже не успевали тушить языки пламени.
Видимо в этой обстановке Андрей Муратов принял решение покинуть горящий острог и пробиться сквозь неприятельские отряды. Конечно, защитники понимали, что эта схватка для большинства из них будет последней. Но они предпочли погибнуть в открытом бою, нежели бессмысленно сгинуть в огне. Уничтожить горстку бессильных и перераненных казаков не составляло для джунгар особого труда. Они могли просто-напросто перестрелять их из луков, не рискуя попасть под удары страшных казачьих сабель. Но Доухар-Зайсан пожелал взять этих отчаянных русских живыми. Метко брошенные волосяные арканы помогли выполнить его повеление, и шестьдесят оставшихся в живых защитников во главе с самим Муратовым оказались в плену у победителей. Так летом 1710 года перестал существовать Бикатунский острог, от которого на высоком яру у слияния Бии и Катуни осталось лишь пепелище...
Вплоть до недавнего времени месторасположение острога не было точно известно. Изученные документы центральных архивов и опубликованные в научной печати работы историков и краеведов содержат самые противоречивые сведения по этому вопросу. На наш взгляд, из всех многочисленных версий и гипотез наиболее близка к истине та, которая предполагает, что Бикатунский острог был сооружен на высоком правом берегу Бии, напротив впадения в нее Иконниковской протоки, которая вплоть до начала XIX века являлась коренным руслом Катуни. Именно в этом месте существовала плавежная переправа, которую старожилы до сих пор называют калмыцкой. Эта версия подтверждается и документами. Один из них приводит в своей монографии А.П.Уманский. В 1715 году рыбаки кумандинцы доносили кузнецкому воеводе Максюкову о замеченных ими в низовьях Бии, где они промышляли, многочисленных джунгарских воинов. Они "подсмотрели тамо много палаток на устьях Бии и Катуни, на месте, где преж сего поставлен государев острог, а при тех палатках людей воинских многое число и другие к ним через Бию переплавляются".Нет ничего удивительного в том, что джунгары, готовящиеся к очередному набегу на Кузнецк, выбрали пунктом сбора всех своих отрядов стратегически важный район у переправы.
Джунгария, не довольствуясь уже мелкими пограничными набегами начала готовиться к крупномасштабному вторжению в глубь русских волостей. Но даже в этих условиях правительство России снова выступило с инициативой мирного разрешения всех спорных вопросов. С этой целью в 1713 году к хану Цэван-Рабдану было отправлено посольство во главе с казачьим "головой" Иваном Чередовым. Перед послами стояла сложнейшая задача - любыми путями предотвратить угрозу агрессии со стороны Джунгарии.
По приказу Петра I для Чередова был составлен "статейный список" - перечень вопросов, которые необходимо было решить путем переговоров с ханом. В их число вошло и требование "учинить розыск и наказание" виновных в разрушении русского острога у истоков Оби. По этому пункту мнение Петра, в ряде других случаев согласно на уступки, было категоричным. В своей грамоте Цэван-Габдану царь подчеркивал: "Та земля на Бии и Катуни есть его царского величества, а не твоя, потому что город поставлен был на реках искони русских от устья и до самых гор, откуда сии проистекают". Но джунгарский владыка, считавший все без исключения алтайские племена своими данниками, а Алтай своей вотчиной, в ответном послании выразился не менее категорично: "А что на Бии и Катуни поставлен был острожек, так та земля наша. Острожек тот мы разорили и ныне вновь ставить не дадим, а начального человека Андрея при шестидесяти человеках мы в полон взяли".
Крепость Бийская есть главная...
В 1716 году отряды казаков и принявших русское подданство алтайских племен не только успешно отразили набеги джунгар, но и вынудили их отступить далеко на юг. Видя это, джунгарский хан Цэван-Рабдан приказал насильно увести в горы Алтая все местные племена, и все правобережье верхней Оби практически обезлюдело. Таким образом сложилась благоприятная обстановка для мирного присоединения территории Верхнего Приобья к России и на этот раз окончательного.
1 апреля 1717 года сибирский губернатор Гагарин послал кузнецкому коменданту полковнику Б.А. Синявину указание немедленно приступить к строительству острога у слияния Бии и Катуни или где-нибудь поблизости в удобном месте. Ввиду того, что угроза нового нападения на Кузнецк не исчезла, а гарнизон последнего продолжал оставаться малочисленным, было решено большую часть отряда для "острожного строения" набрать из всех укрепленных пунктов уезда. В конце апреля того же года комендант Синявин разослал приказчикам всех острогов и форпостов "наказные памяти" с приказом готовить людей, оружие и снаряжение для похода на Бию, чтобы "всем быть в готовности к городовому строению к указанному числу мая в половине сего месяца". Необходимо было соорудить опорный пункт в самом стратегически важном районе - у слияния Бии и Катуни.
Новый поход в Телеутскую землицу начался с некоторым опозданием - в середине июня 1717 года. Командование экспедицией поручили сыну руководителя строительством первого Бикатунского острога Якова Максюкова - Ивану, который принимал участие в походе 1709 года в качестве переводчика - "калмыцкого толмача". За прошедшие с тех пор восемь лет он приобрел большой опыт ведения боевых действий против кочевников. Будучи плененным джунгарами во время их набега на Кузнецк в 1710 году, он долгое время жил в ханской ставке и хорошо изучил быт, обычаи и особенности военного дела джунгар.
В отряд Максюкова входило 150 служилых людей из Кузнецка, 239 казаков из других укреплений уезда, несколько десятков крестьян окрестных деревень и 30 состоявших на русской службе сибирских татар и телеутов. Экспедиция получила 4 больших и 6 маленьких пушек, значительный запас ядер, картечи и пороха. У большинства казаков вооружение состояло из фузей, пищалей и пистолетов. 15 июля 1717 года Максюков доложил в Кузнецк о сооружении нового острога на Белом Яру возле реки Оби, неподалеку от города Барнаула. Однако полковник Сенявин справедливо полагал, что его приказ выполнен лишь наполовину, так как стратегически важный район слияния Бии и Катуни по-прежнему оставался без русского опорного пункта.
Он приказал отряду Максюкова летом следующего года срубить острог у слияния Бии и Катуни в месте "где пристойнее будет". Из архивных документов явствует, что после тщательного осмотра местности в районе сожженного острога 1709 года он решил сооружать новый форпост в 20 км выше по течению Бии, на ее правом берегу. Строительство нового опорного пункта было завершено в начале июля 1718 года. Так наш город родился во второй раз и началась новая глава его истории.
Новая крепость, которую в документах того времени долгое время по привычке именовали Бикатунской, находилась в старой части современного Бийска, в районе сквера им.Фомченко. Ее план сохранился на чертежах более поздних крепостных сооружений и поэтому мы можем восстановить внешний облик первоначальных укреплений относительно достоверно. Строились они по проекту, характерному для оборонного зодчества Сибири XVII-XVIII веков.
Бикатунская крепость была квадратной в плане, общая ее площадь достигала 4800 квадратных метров. Первоначально стены крепости стояли из плотно подогнанных друг к другу вертикальных бревен, заостренных в верхней части и вкопанных в землю на одну треть длины. В 1739 году такие стены заменяли "городнями" - стеной из двух рядов горизонтально положенных друг на друга бревен, пространство между которыми плотно заполнялось камнями и глиной. По углам стен высились четыре рубленные в три этажа башни высотой до 15 метров. Для их строительства использовались толстые лиственничные бревна, заготавливаемые в верховьях Бии. Первые этажи башен служили для размещения гарнизона и различного имущества, а в стенах верхних этажей прорезались бойницы для ведения огня по неприятелю. Причем делалось это с таким расчетом, чтобы огонь артиллерии и стрелкового оружия перекрывал не только впередилежащее пространство, но и подступы к стенам и соседним башням. С наружной стороны стены опоясывал сухой ров глубиной 3 метра и шириной до 5 метров, через который у крепостных ворот был перекинут мостик, легко убирающийся при малейшей опасности. Для затруднения действия вражеской конницы на ближних подступах к стенам, на расстоянии 50-60 метров ото рва сооружалась внешняя оборонительная ограда, состоящая из двойной линии надолб и рогаток.
Гарнизон нового укрепления состоял из 50-60 пеших и конных казаков, так называемых "годовальщиков", которые по два раза в год, в мае и в ноябре, сменялись вновь присланным из Кузнецка составом. Во главе гарнизона стоял приказчик из числа кузнецких служилых дворян, который так же сменялся через год новым. Иван и Семен Везигины, Федор Сорокин, Степан Серебрянников, Иван Васильев - все они по несколько раз в течение первых десяти лет существования крепости занимали посты ее "начального человека". Вступая в эту должность, каждый из них обязательно получал письменную инструкцию - "наказ". Он был утвержден Петром I и являлся одной из профилактических мер, направленных на искоренение взяточничества и казнокрадства в бюрократическом чиновничьем аппарате. Приказчикам Бикатунской крепости строжайше запрещалось отлучаться из укрепления более чем на сутки, предписывалось "...никаким товаром не торговать, служилым людям налоги самовольные и обиды не чинить, на свое имение работы исполнять не принуждать, посулы и взятки не имать, в суде никому обиды не чинить, а исполнять государеву службу с прилежным радением и по совести". В заключение этого документа начальник гарнизона предупреждался о том, что в случае нарушения этих требований ему "будет учинена смертная казнь, а имение все движимое и недвижимое взято будет в казну безвозвратно".
В начале 1720 года в крепости появляется и гражданское население. В 1724 году, по данным первой ревизии, здесь числилось 42 души мужского пола. В это время Кузнецкая воеводская канцелярия дает разрешение на переселение в район Бикатунской крепости крестьян и посадских людей из Бердского и Чатского ведомств, из Томской и Кузнецкой округи.
Итоги первоначального заселения ведомства новой крепости были проведены в 1727 году переписью кузнецкого дворянина Трусова. По его данным, в крепости учтено уже 163 души мужского пола, не считая гарнизона. Вновь прибывшие новоселы строили слободки за крепостными стенами, выше по течению Бии. Первой такой слободкой была Кузнецкая, располагавшаяся в районе современного поселка лесозавода. С 1718 по 1732 годы укрепления Бикатунской крепости совершенно не ремонтировались и обветшали до такой степени, что однажды под тяжестью четырех пушек обрушилось перекрытие между этажами одной из башен. Почти год длилась переписка приказчика Хабарова и Кузнецкой воеводской канцелярии по поводу этого курьезного случая, по счастливой случайности обошедшегося без человеческих жертв. Вершиной эпистолярного творчества кузнецких чиновников стало разрешение использовать для ремонта стен и башен леса из зареченского бора и 10 рублей из сумм, собранных приказчиком именно для этих целей.
Этого было явно недостаточно, да и бревен было указано заготовить не более ста, хотя по подсчетам Хабарова их требовалось не менее 500. Не удивительно, что уже через пять лет фортеции потребовался новый капитальный ремонт. На этот раз он был проведен более основательно, но кузнецкая канцелярия и на этот раз умудрилась сэкономить отпущенные для этой цели деньги, переложив ответственность на местных жителей. По новому указу им было повелено "нимало не мешкая заменить обветшалые городни и срубы башенные, надолбы и рогатки да под пушками станки да колеса".
Жители крепости, доведенные до крайности тяготами взваленной на них новой повинности, написали коллективное "всепокорнейшее прошение" в Бийскую земскую избу, в котором просили хотя бы заплатить им за работу, но получили резкий отказ.
Таким же было положение во всех пограничных крепостях и форпостах Сибири. Правившая в те времена императрица Анна Иоанновна предпочитала тратить миллионы на грандиозные балы и экзотические увеселения, нежели на укрепление обороноспособности границ. Достаточно сказать, что на содержание конюшен ее всесильного фаворита герцога Бирона казна отпускала денег в несколько раз больше, чем на нужды всей артиллерии Российской империи. Да и Сибирская канцелярия, в чьем ведении находились местные пограничные укрепления, зачастую даже не имела данных о местонахождении многих из них. В числе таких "заброшенных" некоторое время была и Бикатунская крепость.
В 1732 году Военная коллегия запросила у сибирской администрации сведения о всех укрепленных пунктах для составления "Экстракта о всех в Сибири находящихся пограничных городах, крепостях и форпостах". Длительные поиски в пыльных архивах губернской канцелярии не дали ровным счетом ничего, и через полгода чиновники наконец сообщили в Петербург заждавшимся генералам, что "о многих сих крепостях и форпостах, а именно, где оные поставлены и в каком состоянии ныне обретаются - о том как прежде, так и поныне неизвестно..." Через некоторое время из столицы последовал новый запрос, на сей раз выдержанный в более резком тоне. Удесятерив рвение, напуганная канцелярия собрала все необходимые сведения, но о Бикатунской крепости смогла рапортовать лишь следующее: "Имеется в степную сторону от города Томска Бийский форпост, а в оном казаков 44 человека , токмо того форпоста по имеющееся в губернской канцелярии генеральной карте в каком он месте и в которую степную сторону - сего не показано".
В заключение своего туманного рапорта тобольские канцеляристы "утешили" Военную коллегию своей осведомленностью, поведав о том, что в том районе "имеется опасная пограничность с джунгарскими калмыками и бывают набеги". Все же в 1734 г. Необходимые сведения были представлены Кузнецкой воеводской канцелярией. В подготовленном ею экстракте отмечено следующее: “Бикатунская крепость была построена в прошлом 709 году по указу Блаженныя и вечнодостойныя памяти Его Императорского Величества ... поставлена была на усть Бии и Катуне реке кузнецкими служилыми людьми. А в 710 году приходили под Кузнецк калмыцкие люди войною и оную крепость сожгли и вновь на том месте острог не построен, а построен выше того места в прошлом 718 году ... деревянный, длиною 24 сажени, поперек 20 сажен, по углам четыре башни, под ними четыре казармы, в стенах двои проезжие ворота, в остроге анбар кладовой для провианту, да погреб зелейный”. Процитированный документ был обнаружен и введен в научный оборот известным историком-сибиреведом Ю.С. Булыгиным, ведущим специалистом по истории хозяйственного освоения Алтая в XVIII в.
К началу 40-х г.г. XVIII века обстановка на южных границах Западной Сибири постоянно была критической, а русские поселения оставались практически беззащитными. Поэтому Сенат и Военная коллегия рядом указов потребовали от сибирских властей обновить и расширить все порубежные укрепления и усилить их гарнизоны регулярными пехотными и драгунскими частями.
В силу одного из таких указов в 1740-1741 гг. защитные сооружения Бикатунской крепости были модернизированы, а напротив них, на высокой Бийской гриве, сооружен новый форпост. Он представлял собой открытый дерево-землянной бастион с четырьмя орудиями, защищенный частоколом, рвом, надолбами и рогатками. В укреплении нес службу драгунский полуэскадрон во главе с поручиком, а весь гарнизон самой крепости в то время состоял из усиленного эскадрона Колыванского драгунского полка и казачьей сотни - всего 253 человека при 9 орудиях. И все-таки ни оборонительные сооружения, ни количество гарнизона и артиллерии никак не соответствовало задачам, отведенным этому стратегически важному пограничному укреплению - прикрывать всю Кузнецкую провинцию от набегов с наиболее опасного южного направления.
Коренным образом судьба крепости изменилась после указа императрицы Елизаветы от 1 мая 1747 года. Указ повелевал в ряде южных районов Алтая "для оберегания заводов серебряных от набегов и разорений неприятельских сделать крепости". Бикатунская же крепость, как уже существующая, попала в разряд тех укреплений, которые следовало "по потребу смотря прибавливать или укреплять и артиллерию удовольствовать".
Дело в том, что именно тогда алтайские горные заводы и рудники с богатейшими запасами полиметаллических руд, принадлежащие ранее известному уральскому заводчику Акинфию Демидову, после его смерти перешли в собственность царской фамилии. В это же время начинается процесс закрепощения крестьянского населения края, которому отныне вменялось в обязанность работать на императорских горных заводах, заготавливать лес, перевозить руду и древесный уголь, снабжать эти заводы и рудники провиантом.
Алтай превратился в крупнейшую вотчину российских императоров, дающую им ежегодный чистый доход, исчисляемый миллионами рублей. А безопасность новых владений царица обеспечила за счет средств из государственной казны, издав упомянутый указ.
Строительство новой Бикатунской крепости началось в конце 1748 года и продолжалось до осени 1751 года. За основу был принят проект инженер-кондуктора Виктора Мадера, который предлагал наряду с возведением новых фортификаций использовать в качестве цитадели укрепления 1718 года. В строительстве оборонительных сооружений принимали участие драгуны Колыванского полка, кузнецкие казаки и солдаты Енисейского полка, составившие новый гарнизон.
Комендант подполковник Семен Колобов с удовольствием доносил в Омск, что "оные крепостные работы делаются безо всякого промедления и со всевозможным тщанием, хотя команда гарнизонная не имеет в достатке провиантского довольствия и нижние чины не получают хлебных и прочих припасов по месяцу и более". Лишь через месяц после донесения коменданта из Омской крепости было получено продовольствие и весь гарнизон "за ревностное служение" получил его месячную норму.
Вновь сооруженное пограничное укрепление во всех документах именовалось уже Бийской крепостью. Ее общая площадь превышала полтора квадратных километра, а количество артиллерии возросло до 20 орудий установленных в нижних этажах башен и на открытых батарейных площадках. Все пять новых башен получили свои названия: Московская, Генеральная, Кузнецкая, Проезжая и Бикатунская. Отныне Бийская крепость становится центральным звеном в единой системе оборонительной пограничной линии, протянувшейся через весь Алтай, от крепости Усть-Каменогорской до Кузнецка. Эта линия, названная Колывано-Кузнецкой, прикрывала горные заводы, села и города края со стороны южной границы. В 1752 году она насчитывала 62 опорных пункта, протянувшихся цепочкой длиною 457 верст.
Новый обер-комендант линии полковник де Гаррига собственноручно проинспектировал все крепости и форпосты и отметил полную готовность укреплений к возможным боевым действиям. Характеризуя Бийскую крепость, он докладывал начальству: "Крепость сия ныне постройкою благополучно закончена и ко всякому употреблению надлежаще приуготовлена, гарнизон и команда артиллерийская в полном комплекте по штату состоят, а усилий моих на нее особливо много положено было, ибо оная крепость на здешней линии есть срединная и главная".
Загадки Бикатунского острога
Возникновение российского укрепленного пункта у слияния Бии и Катуни имело огромное значение для дальнейшего освоения русскими Верхнего Приобья. Срубленный в важном месте он прикрывал самую удобную и короткую дорогу на Кузнецк и Томск, тем самым значительно укрепляя их обороноспособность. Но его функции были не только оборонительными: этот острог становился базой для последующих походов казачьих отрядов в глубь Алтая. Еще в XVIII веке известный ученый-историк Иоганн Фишер в своей "Сибирской истории" писал о том, что Бикатунский острог "должен был служить новым открытиям".
Хорошо понимали значение Бикатунского острога и джунгарские князья, господствовавшие здесь. Как образно выразился в своей монографии "Телеуты и русские" А.П.Уманский, крепость, сооруженная в самом центре”Телеутской землицы”, стала "бельмом на глазу" у джунгар. Уже весной 1710 года верховный князь Джунгарии контайша Цэван-Рабдан начал собирать войска для похода на русских. Он решил преподать воеводе Михаилу Овцыну, а в его лице и самому государю Петру примерный урок и доказать мечом, что только Джунгария была, есть и будет хозяином этих земель и властелином всех алтайских улусов.
Летом 1710 года трехтысячное войско под предводительством князя Доухар-Зайсана было готово к набегу на Кузнецк. Первоначально все складывалось как нельзя лучше. Казалось, что поход будет простым повторением прежних безнаказанных набегов, когда конница кочевников стремительно двигалась по хорошо знакомой им короткой дороге, не встречая никаких препятствий. Но когда войско вышло к переправе через исток Оби, на его пути встала маленькая русская крепость. Переправиться через реку ниже или выше было невозможно. Везде ее правый берег был крут и обрывист. Джунгарский князь хорошо понимал, что, рискнув преодолеть водную преграду в единственно удобном для этого месте, его войска понесут тяжелые потери от настильного картечного огня пушек Бикатунского острога, которые били бы почти в упор. К тому же каждый потерянный у переправы день давал кузнечанам время для сбора подкрепления и лишал джунгар их основного преимущества - фактора внезапности.
Так или иначе, огнем или просто своим существованием, но пушки укрепления сказали веское слово. Джунгарское войско было вынуждено искать другую дорогу. Скорее всего оно переправилось через Бию где-то в районе современного села Усятского, используя группу островов, деливших русло на многочисленные протоки. Но драгоценное было упущено, и служилые люди Кузнецка, предупрежденные гонцом из Бикатунского острога, сумели подготовиться к вторжению непрошеных гостей. Набег был отбит с большими потерями для джунгар.Озлобленный поражением Доухар-Зайсан повел свои потрепанные сотни к русскому опорному пункту у истоков Оби. Теперь он мог напасть на него с тыла и сполна расплатиться за позорную неудачу. Огромное преимущество кочевников в живой силе не оставляло крохотному гарнизону ни малейшей надежды на успешную оборону. Что же могли противопоставить защитники Бикатунского острога более чем трехтысячному джунгарскому войску? Из отписок воеводы Овцына в Сибирский приказ известно, что после окончания строительства укрепления в нем был оставлен гарнизон из 100 человек. Зимой 1709 года для его усиления прибыл небольшой отряд томских и кузнецких казаков. Даже учитывая это подкрепление, силы защитников острога не превышали 150 человек. Артиллерия острога, увеличенная присланными из Тобольска пушками, состояла из семи орудий малого калибра.
А что представляли собой укрепления русского опорного пункта? Ответить на этот вопрос пока не удалось, так как чертеж первого Бикатунского острога до сих пор не найден ни в московских ни в других архивах. Но это не значит, что его не было вообще. Донося Петру I об окончании строительства, кузнецкий воевода в грамоте от 29 августа 1709 года упомянул о том, что он "острожному строению чертеж с пашенной землей и с сенными покосами, и с рыбными ловлями, и разными зверовыми угодьями описные книги и памятный список сделав, послал с нарочным посыльщиком в Сибирский приказ Великому Государю".
Бикатунский острог сооружался под руководством профессиональных военных строителей - "розмыслов". Учитывая сжатые сроки строительства и задачи предполагаемого опорного пункта, они из множества вариантов должны были выбрать наиболее подходящий проект. Нет никаких сомнений, что казаки срубили у слияния Бии и Катуни так называемый тыновый острог.
Термин "острог" в русском языке имел два смысловых значения. Первоначально он подразумевал определенный тип укрепления, а точнее - его стеновой конструкции. Лишь позднее острогами начали называть тюремные сооружения. Тыновые или, как их еще называли, "стоячие" остроги появились в Сибири XVII - начала XVIII веков наиболее распространенным типом пограничного укрепленного пункта. Острог был квадратным или прямоугольным в плане, с периметром стен не более 160-180 метров. Функции оборонительной ограды выполнял тын - вертикально вкопанные в землю на одну треть длины и заостренные сверху бревна высотой 5-6 метров. С наружной стороны стеновые укрепления острога дополнялись земляным валом и рвом, а перед ним в землю вкапывались надолбы и рогатки, сделанные из деревянных брусьев или горбыля. Еще дальше шло своеобразное "минное поле", издавна применявшееся нашими предками против больших масс конницы кочевников. Состояло оно из "волчьих ям" с вбитыми в дно кольями, сотен едва выступающих из грунта острых колышков и множества маленьких железных колючек, метко названных "чесноком".
И все-таки и гарнизона, и артиллерии, и пояса деревянных укреплений было явно недостаточно, чтобы отбить натиск многочисленного отряда Доухар-Зайсана. К тому же джунгары успешно применяли огнестрельное оружие еще со второй половины XVII века. И неоднократно именно его умелое использование приносило им победы в сражениях с войсками Китайской империи. И без того тяжелое положение защитников осложнялось еще и тем, что приказчик Муратов отослал в дальнюю разведку несколько десятков конных казаков из состава гарнизона. Кто знает, может, не случись этого, гарнизон мог бы отстоять столь важный опорный пункт, продержаться до прихода подкрепления из Кузнецка. Во всяком случае, именно так считали и воевода Овцын, и сменивший его на этом посту комендант Борис Сенявин. Последний даже через восемь лет помнил о дорого обошедшейся ошибке Муратова, в одном из своих приказов упомянув, что Бикатунский острог был потерян “небрежением” приказчика.
Итак, сотни Доухар-Зайсана, подойдя к укреплению с тыла, обложили его с трех сторон. Исходя из архивных данных, нам удалось восстановить события последних дней его существования. Попытка овладеть Бикатунским острогом с ходу джунгарам не удалась. Защитники были начеку, и конница кочевников, пытавшаяся прорваться к воротам, понесла большие потери и отхлынула. Три дня неприятель в пешем строю раз за разом штурмовал башни и стены, но его атаки отбивались картечью пушек и прицельным залповым огнем из пищалей. Пока безуспешными были и попытки джунгар применить зажигательные стрелы - излюбленное и неоднократно проверенное средство против деревянных острогов русских. Плотный огонь казаков держал кочевников на почтительном расстоянии, превышающем дальность полета стрел. Небольшие очаги пожаров защитники тушили водой из специально сделанных запасов, мокрыми кошмами и песком. Но силы гарнизона постепенно таяли , подошли к концу и боеприпасы. Поредевший огонь русских позволил осмелевшим лучникам, атаковавшим почти без потерь, преодолеть надолбы и рогатки и подобраться ближе к тылу. Сотни стрел с горящей паклей и берестой на наконечниках впивались в деревянные стены и башни. Казаки уже не успевали тушить языки пламени.
Видимо в этой обстановке Андрей Муратов принял решение покинуть горящий острог и пробиться сквозь неприятельские отряды. Конечно, защитники понимали, что эта схватка для большинства из них будет последней. Но они предпочли погибнуть в открытом бою, нежели бессмысленно сгинуть в огне. Уничтожить горстку бессильных и перераненных казаков не составляло для джунгар особого труда. Они могли просто-напросто перестрелять их из луков, не рискуя попасть под удары страшных казачьих сабель. Но Доухар-Зайсан пожелал взять этих отчаянных русских живыми. Метко брошенные волосяные арканы помогли выполнить его повеление, и шестьдесят оставшихся в живых защитников во главе с самим Муратовым оказались в плену у победителей. Так летом 1710 года перестал существовать Бикатунский острог, от которого на высоком яру у слияния Бии и Катуни осталось лишь пепелище...
Вплоть до недавнего времени месторасположение острога не было точно известно. Изученные документы центральных архивов и опубликованные в научной печати работы историков и краеведов содержат самые противоречивые сведения по этому вопросу. На наш взгляд, из всех многочисленных версий и гипотез наиболее близка к истине та, которая предполагает, что Бикатунский острог был сооружен на высоком правом берегу Бии, напротив впадения в нее Иконниковской протоки, которая вплоть до начала XIX века являлась коренным руслом Катуни. Именно в этом месте существовала плавежная переправа, которую старожилы до сих пор называют калмыцкой. Эта версия подтверждается и документами. Один из них приводит в своей монографии А.П.Уманский. В 1715 году рыбаки кумандинцы доносили кузнецкому воеводе Максюкову о замеченных ими в низовьях Бии, где они промышляли, многочисленных джунгарских воинов. Они "подсмотрели тамо много палаток на устьях Бии и Катуни, на месте, где преж сего поставлен государев острог, а при тех палатках людей воинских многое число и другие к ним через Бию переплавляются".Нет ничего удивительного в том, что джунгары, готовящиеся к очередному набегу на Кузнецк, выбрали пунктом сбора всех своих отрядов стратегически важный район у переправы.
Джунгария, не довольствуясь уже мелкими пограничными набегами начала готовиться к крупномасштабному вторжению в глубь русских волостей. Но даже в этих условиях правительство России снова выступило с инициативой мирного разрешения всех спорных вопросов. С этой целью в 1713 году к хану Цэван-Рабдану было отправлено посольство во главе с казачьим "головой" Иваном Чередовым. Перед послами стояла сложнейшая задача - любыми путями предотвратить угрозу агрессии со стороны Джунгарии.
По приказу Петра I для Чередова был составлен "статейный список" - перечень вопросов, которые необходимо было решить путем переговоров с ханом. В их число вошло и требование "учинить розыск и наказание" виновных в разрушении русского острога у истоков Оби. По этому пункту мнение Петра, в ряде других случаев согласно на уступки, было категоричным. В своей грамоте Цэван-Габдану царь подчеркивал: "Та земля на Бии и Катуни есть его царского величества, а не твоя, потому что город поставлен был на реках искони русских от устья и до самых гор, откуда сии проистекают". Но джунгарский владыка, считавший все без исключения алтайские племена своими данниками, а Алтай своей вотчиной, в ответном послании выразился не менее категорично: "А что на Бии и Катуни поставлен был острожек, так та земля наша. Острожек тот мы разорили и ныне вновь ставить не дадим, а начального человека Андрея при шестидесяти человеках мы в полон взяли".
Крепость Бийская есть главная...
В 1716 году отряды казаков и принявших русское подданство алтайских племен не только успешно отразили набеги джунгар, но и вынудили их отступить далеко на юг. Видя это, джунгарский хан Цэван-Рабдан приказал насильно увести в горы Алтая все местные племена, и все правобережье верхней Оби практически обезлюдело. Таким образом сложилась благоприятная обстановка для мирного присоединения территории Верхнего Приобья к России и на этот раз окончательного.
1 апреля 1717 года сибирский губернатор Гагарин послал кузнецкому коменданту полковнику Б.А. Синявину указание немедленно приступить к строительству острога у слияния Бии и Катуни или где-нибудь поблизости в удобном месте. Ввиду того, что угроза нового нападения на Кузнецк не исчезла, а гарнизон последнего продолжал оставаться малочисленным, было решено большую часть отряда для "острожного строения" набрать из всех укрепленных пунктов уезда. В конце апреля того же года комендант Синявин разослал приказчикам всех острогов и форпостов "наказные памяти" с приказом готовить людей, оружие и снаряжение для похода на Бию, чтобы "всем быть в готовности к городовому строению к указанному числу мая в половине сего месяца". Необходимо было соорудить опорный пункт в самом стратегически важном районе - у слияния Бии и Катуни.
Новый поход в Телеутскую землицу начался с некоторым опозданием - в середине июня 1717 года. Командование экспедицией поручили сыну руководителя строительством первого Бикатунского острога Якова Максюкова - Ивану, который принимал участие в походе 1709 года в качестве переводчика - "калмыцкого толмача". За прошедшие с тех пор восемь лет он приобрел большой опыт ведения боевых действий против кочевников. Будучи плененным джунгарами во время их набега на Кузнецк в 1710 году, он долгое время жил в ханской ставке и хорошо изучил быт, обычаи и особенности военного дела джунгар.
В отряд Максюкова входило 150 служилых людей из Кузнецка, 239 казаков из других укреплений уезда, несколько десятков крестьян окрестных деревень и 30 состоявших на русской службе сибирских татар и телеутов. Экспедиция получила 4 больших и 6 маленьких пушек, значительный запас ядер, картечи и пороха. У большинства казаков вооружение состояло из фузей, пищалей и пистолетов. 15 июля 1717 года Максюков доложил в Кузнецк о сооружении нового острога на Белом Яру возле реки Оби, неподалеку от города Барнаула. Однако полковник Сенявин справедливо полагал, что его приказ выполнен лишь наполовину, так как стратегически важный район слияния Бии и Катуни по-прежнему оставался без русского опорного пункта.
Он приказал отряду Максюкова летом следующего года срубить острог у слияния Бии и Катуни в месте "где пристойнее будет". Из архивных документов явствует, что после тщательного осмотра местности в районе сожженного острога 1709 года он решил сооружать новый форпост в 20 км выше по течению Бии, на ее правом берегу. Строительство нового опорного пункта было завершено в начале июля 1718 года. Так наш город родился во второй раз и началась новая глава его истории.
Новая крепость, которую в документах того времени долгое время по привычке именовали Бикатунской, находилась в старой части современного Бийска, в районе сквера им.Фомченко. Ее план сохранился на чертежах более поздних крепостных сооружений и поэтому мы можем восстановить внешний облик первоначальных укреплений относительно достоверно. Строились они по проекту, характерному для оборонного зодчества Сибири XVII-XVIII веков.
Бикатунская крепость была квадратной в плане, общая ее площадь достигала 4800 квадратных метров. Первоначально стены крепости стояли из плотно подогнанных друг к другу вертикальных бревен, заостренных в верхней части и вкопанных в землю на одну треть длины. В 1739 году такие стены заменяли "городнями" - стеной из двух рядов горизонтально положенных друг на друга бревен, пространство между которыми плотно заполнялось камнями и глиной. По углам стен высились четыре рубленные в три этажа башни высотой до 15 метров. Для их строительства использовались толстые лиственничные бревна, заготавливаемые в верховьях Бии. Первые этажи башен служили для размещения гарнизона и различного имущества, а в стенах верхних этажей прорезались бойницы для ведения огня по неприятелю. Причем делалось это с таким расчетом, чтобы огонь артиллерии и стрелкового оружия перекрывал не только впередилежащее пространство, но и подступы к стенам и соседним башням. С наружной стороны стены опоясывал сухой ров глубиной 3 метра и шириной до 5 метров, через который у крепостных ворот был перекинут мостик, легко убирающийся при малейшей опасности. Для затруднения действия вражеской конницы на ближних подступах к стенам, на расстоянии 50-60 метров ото рва сооружалась внешняя оборонительная ограда, состоящая из двойной линии надолб и рогаток.
Гарнизон нового укрепления состоял из 50-60 пеших и конных казаков, так называемых "годовальщиков", которые по два раза в год, в мае и в ноябре, сменялись вновь присланным из Кузнецка составом. Во главе гарнизона стоял приказчик из числа кузнецких служилых дворян, который так же сменялся через год новым. Иван и Семен Везигины, Федор Сорокин, Степан Серебрянников, Иван Васильев - все они по несколько раз в течение первых десяти лет существования крепости занимали посты ее "начального человека". Вступая в эту должность, каждый из них обязательно получал письменную инструкцию - "наказ". Он был утвержден Петром I и являлся одной из профилактических мер, направленных на искоренение взяточничества и казнокрадства в бюрократическом чиновничьем аппарате. Приказчикам Бикатунской крепости строжайше запрещалось отлучаться из укрепления более чем на сутки, предписывалось "...никаким товаром не торговать, служилым людям налоги самовольные и обиды не чинить, на свое имение работы исполнять не принуждать, посулы и взятки не имать, в суде никому обиды не чинить, а исполнять государеву службу с прилежным радением и по совести". В заключение этого документа начальник гарнизона предупреждался о том, что в случае нарушения этих требований ему "будет учинена смертная казнь, а имение все движимое и недвижимое взято будет в казну безвозвратно".
В начале 1720 года в крепости появляется и гражданское население. В 1724 году, по данным первой ревизии, здесь числилось 42 души мужского пола. В это время Кузнецкая воеводская канцелярия дает разрешение на переселение в район Бикатунской крепости крестьян и посадских людей из Бердского и Чатского ведомств, из Томской и Кузнецкой округи.
Итоги первоначального заселения ведомства новой крепости были проведены в 1727 году переписью кузнецкого дворянина Трусова. По его данным, в крепости учтено уже 163 души мужского пола, не считая гарнизона. Вновь прибывшие новоселы строили слободки за крепостными стенами, выше по течению Бии. Первой такой слободкой была Кузнецкая, располагавшаяся в районе современного поселка лесозавода. С 1718 по 1732 годы укрепления Бикатунской крепости совершенно не ремонтировались и обветшали до такой степени, что однажды под тяжестью четырех пушек обрушилось перекрытие между этажами одной из башен. Почти год длилась переписка приказчика Хабарова и Кузнецкой воеводской канцелярии по поводу этого курьезного случая, по счастливой случайности обошедшегося без человеческих жертв. Вершиной эпистолярного творчества кузнецких чиновников стало разрешение использовать для ремонта стен и башен леса из зареченского бора и 10 рублей из сумм, собранных приказчиком именно для этих целей.
Этого было явно недостаточно, да и бревен было указано заготовить не более ста, хотя по подсчетам Хабарова их требовалось не менее 500. Не удивительно, что уже через пять лет фортеции потребовался новый капитальный ремонт. На этот раз он был проведен более основательно, но кузнецкая канцелярия и на этот раз умудрилась сэкономить отпущенные для этой цели деньги, переложив ответственность на местных жителей. По новому указу им было повелено "нимало не мешкая заменить обветшалые городни и срубы башенные, надолбы и рогатки да под пушками станки да колеса".
Жители крепости, доведенные до крайности тяготами взваленной на них новой повинности, написали коллективное "всепокорнейшее прошение" в Бийскую земскую избу, в котором просили хотя бы заплатить им за работу, но получили резкий отказ.
Таким же было положение во всех пограничных крепостях и форпостах Сибири. Правившая в те времена императрица Анна Иоанновна предпочитала тратить миллионы на грандиозные балы и экзотические увеселения, нежели на укрепление обороноспособности границ. Достаточно сказать, что на содержание конюшен ее всесильного фаворита герцога Бирона казна отпускала денег в несколько раз больше, чем на нужды всей артиллерии Российской империи. Да и Сибирская канцелярия, в чьем ведении находились местные пограничные укрепления, зачастую даже не имела данных о местонахождении многих из них. В числе таких "заброшенных" некоторое время была и Бикатунская крепость.
В 1732 году Военная коллегия запросила у сибирской администрации сведения о всех укрепленных пунктах для составления "Экстракта о всех в Сибири находящихся пограничных городах, крепостях и форпостах". Длительные поиски в пыльных архивах губернской канцелярии не дали ровным счетом ничего, и через полгода чиновники наконец сообщили в Петербург заждавшимся генералам, что "о многих сих крепостях и форпостах, а именно, где оные поставлены и в каком состоянии ныне обретаются - о том как прежде, так и поныне неизвестно..." Через некоторое время из столицы последовал новый запрос, на сей раз выдержанный в более резком тоне. Удесятерив рвение, напуганная канцелярия собрала все необходимые сведения, но о Бикатунской крепости смогла рапортовать лишь следующее: "Имеется в степную сторону от города Томска Бийский форпост, а в оном казаков 44 человека , токмо того форпоста по имеющееся в губернской канцелярии генеральной карте в каком он месте и в которую степную сторону - сего не показано".
В заключение своего туманного рапорта тобольские канцеляристы "утешили" Военную коллегию своей осведомленностью, поведав о том, что в том районе "имеется опасная пограничность с джунгарскими калмыками и бывают набеги". Все же в 1734 г. Необходимые сведения были представлены Кузнецкой воеводской канцелярией. В подготовленном ею экстракте отмечено следующее: “Бикатунская крепость была построена в прошлом 709 году по указу Блаженныя и вечнодостойныя памяти Его Императорского Величества ... поставлена была на усть Бии и Катуне реке кузнецкими служилыми людьми. А в 710 году приходили под Кузнецк калмыцкие люди войною и оную крепость сожгли и вновь на том месте острог не построен, а построен выше того места в прошлом 718 году ... деревянный, длиною 24 сажени, поперек 20 сажен, по углам четыре башни, под ними четыре казармы, в стенах двои проезжие ворота, в остроге анбар кладовой для провианту, да погреб зелейный”. Процитированный документ был обнаружен и введен в научный оборот известным историком-сибиреведом Ю.С. Булыгиным, ведущим специалистом по истории хозяйственного освоения Алтая в XVIII в.
К началу 40-х г.г. XVIII века обстановка на южных границах Западной Сибири постоянно была критической, а русские поселения оставались практически беззащитными. Поэтому Сенат и Военная коллегия рядом указов потребовали от сибирских властей обновить и расширить все порубежные укрепления и усилить их гарнизоны регулярными пехотными и драгунскими частями.
В силу одного из таких указов в 1740-1741 гг. защитные сооружения Бикатунской крепости были модернизированы, а напротив них, на высокой Бийской гриве, сооружен новый форпост. Он представлял собой открытый дерево-землянной бастион с четырьмя орудиями, защищенный частоколом, рвом, надолбами и рогатками. В укреплении нес службу драгунский полуэскадрон во главе с поручиком, а весь гарнизон самой крепости в то время состоял из усиленного эскадрона Колыванского драгунского полка и казачьей сотни - всего 253 человека при 9 орудиях. И все-таки ни оборонительные сооружения, ни количество гарнизона и артиллерии никак не соответствовало задачам, отведенным этому стратегически важному пограничному укреплению - прикрывать всю Кузнецкую провинцию от набегов с наиболее опасного южного направления.
Коренным образом судьба крепости изменилась после указа императрицы Елизаветы от 1 мая 1747 года. Указ повелевал в ряде южных районов Алтая "для оберегания заводов серебряных от набегов и разорений неприятельских сделать крепости". Бикатунская же крепость, как уже существующая, попала в разряд тех укреплений, которые следовало "по потребу смотря прибавливать или укреплять и артиллерию удовольствовать".
Дело в том, что именно тогда алтайские горные заводы и рудники с богатейшими запасами полиметаллических руд, принадлежащие ранее известному уральскому заводчику Акинфию Демидову, после его смерти перешли в собственность царской фамилии. В это же время начинается процесс закрепощения крестьянского населения края, которому отныне вменялось в обязанность работать на императорских горных заводах, заготавливать лес, перевозить руду и древесный уголь, снабжать эти заводы и рудники провиантом.
Алтай превратился в крупнейшую вотчину российских императоров, дающую им ежегодный чистый доход, исчисляемый миллионами рублей. А безопасность новых владений царица обеспечила за счет средств из государственной казны, издав упомянутый указ.
Строительство новой Бикатунской крепости началось в конце 1748 года и продолжалось до осени 1751 года. За основу был принят проект инженер-кондуктора Виктора Мадера, который предлагал наряду с возведением новых фортификаций использовать в качестве цитадели укрепления 1718 года. В строительстве оборонительных сооружений принимали участие драгуны Колыванского полка, кузнецкие казаки и солдаты Енисейского полка, составившие новый гарнизон.
Комендант подполковник Семен Колобов с удовольствием доносил в Омск, что "оные крепостные работы делаются безо всякого промедления и со всевозможным тщанием, хотя команда гарнизонная не имеет в достатке провиантского довольствия и нижние чины не получают хлебных и прочих припасов по месяцу и более". Лишь через месяц после донесения коменданта из Омской крепости было получено продовольствие и весь гарнизон "за ревностное служение" получил его месячную норму.
Вновь сооруженное пограничное укрепление во всех документах именовалось уже Бийской крепостью. Ее общая площадь превышала полтора квадратных километра, а количество артиллерии возросло до 20 орудий установленных в нижних этажах башен и на открытых батарейных площадках. Все пять новых башен получили свои названия: Московская, Генеральная, Кузнецкая, Проезжая и Бикатунская. Отныне Бийская крепость становится центральным звеном в единой системе оборонительной пограничной линии, протянувшейся через весь Алтай, от крепости Усть-Каменогорской до Кузнецка. Эта линия, названная Колывано-Кузнецкой, прикрывала горные заводы, села и города края со стороны южной границы. В 1752 году она насчитывала 62 опорных пункта, протянувшихся цепочкой длиною 457 верст.
Новый обер-комендант линии полковник де Гаррига собственноручно проинспектировал все крепости и форпосты и отметил полную готовность укреплений к возможным боевым действиям. Характеризуя Бийскую крепость, он докладывал начальству: "Крепость сия ныне постройкою благополучно закончена и ко всякому употреблению надлежаще приуготовлена, гарнизон и команда артиллерийская в полном комплекте по штату состоят, а усилий моих на нее особливо много положено было, ибо оная крепость на здешней линии есть срединная и главная".