Готовиться к этому важному событию в жизни японцы начинают заблаговременно. Большинство из тех, с кем мне довелось общаться, настоятельно рекомендовали заняться спортом где-то месяца за три-четыре до предполагаемого восхождения. Более всего советовали крутить педали или бегать по вечерам, то есть обратить внимание на физическое состояние ног. Однако и про верхние конечности просили не забывать. Забегая вперед, скажу, что советы их сослужили добрую службу, ибо уже тогда я уяснил, что восхождение на священный японский вулкан вряд ли будет похоже на увеселительную прогулку в горах.
Ну и, пожалуй, самое главное, что удалось узнать из разговоров с «бывалыми»: красавица Фудзи (впрочем, как и все красавицы) чрезвычайно своенравна с весьма непредсказуемым характером. Покорить Фудзи-сан довелось не всем. Основная причина – неблагоприятные погодные условия.
Официально на Фудзияму разрешено подниматься лишь в течение двух месяцев в году: с 1 июля по 31 августа. В остальное время (если возникнет стойкое желание поиграть в туристов-экстремалов) желающие забраться на вершину будут делать это на свой страх и риск. И уж поверьте мне на слово, недостатка ни в страхах, ни в риске вы испытывать не будете. Достаточно лишь вспомнить тот факт, что большую часть года идеальной формы склоны Фудзи покрыты снегом.
Не редки несчастные случаи. В середине июля 2009 года на одной из стоянок пятого уровня произошел инцидент: каменная глыба сорвалась со склона и упала на припаркованную под ним машину. В результате один мужчина погиб, несколько очевидцев отделались легким испугом. А вот еще случай. Буквально за пару дней до начала нашего путешествия все информагентства передали сообщение об очередной трагедии на Фудзияме. Два друга-туриста – американец 30-ти лет и 24-летний японец – спускаясь по склону в ночное время, пропали без вести. Позже одного из них нашли, но по причине сильнейшего переохлаждения организма находился он в таком состоянии, что врачи не брались делать оптимистических прогнозов относительно его будущего. Второй же так и числился пропавшим, и шансы найти его живым уменьшались с каждой минутой.
Список трагических событий, связанных, казалось бы, с невинным отдыхом на природе, пополнила группа из шести японских пенсионеров, скончавшихся от переохлаждения во время путешествия по острову Хоккайдо – самому северному из четырех главных японских островов. А в префектуре Ниигата мальчик семи лет оступился и сорвался в пропасть, когда вместе со своими одноклассниками совершал экскурсию к водопадам. Руководитель группы в надежде спасти подопечного прыгнул следом и тоже погиб.
Не трудно представить, что я чувствовал, когда готовился к свиданию с Фудзиямой. Да и сезон дождей выдался аномальный: затяжной, с чрезмерно обильными осадками, наводнениями, разрушениями и человеческими жертвами. Но, поскольку все уже давно запланировано, 24 июля 2009 года наша интернациональная группа в составе 22 человек (четверо из них, кстати, были профессора) сфотографировалась на фоне арендованного автобуса, благополучно в него погрузилась и отправилась в путь.
Дорога из Восточной Хиросимы до горы Фудзияма неблизка. Почти 800 километров. На машине по хайвэям это – часов десять езды. Именно по этой причине решили выехать в пятницу после обеда, добраться до города Хамамацу, что в 200 километрах от цели нашего путешествия, и остановиться там на ночлег. Восхождение запланировали на субботу.
Переезд в Хамамацу ничем особо не примечателен. Доехали, устроились в гостинице, сделал записи в походном дневнике и с чувством выполненного долга отправился на покой. Нужно было как следует отдохнуть и набраться сил для завтрашнего непростого денька.
В начальный пункт восхождения нам удалось добраться лишь в час пополудни. Это оказалось на два часа позже запланированного, так как свои коррективы внесла погода. Нашему вместительному автобусу было весьма непросто пробираться сквозь плотную завесу облаков по узкой горной дороге.
Штурмовать Фудзияму можно с четырех сторон. У каждого из маршрутов – свое название: Фудзиномия, Кавагучико, Субашири и Готенба – по названию местечек, где они берут свое начало. На каждом из маршрутов – станция пятого уровня, на которой, в свою очередь, есть оборудованные стоянки. Обычно восхождение начинают именно с пятого уровня, потому что туда можно добраться на машине или каком ином транспорте, спокойно припарковаться, переодеться, настроиться и выдвинуться в путь. Мы выбрали маршрут Фудзиномия. Поступили так не случайно, потому что именно этот населенный пункт располагался наиболее близко к Фудзи, если смотреть от Хиросимы. Кроме того, этот маршрут был наиболее крутым и, соответственно, наиболее быстрым.
Несмотря на самый разгар японского лета, температура воздуха на пятой станции из-за высоты над уровнем моря в 2400 метров и порывистого ветра с дождем не выше пятнадцати градусов. Потенциальные покорители вершины, стоящие небольшими кучками возле своих транспортных средств, «упаковались» как надо: теплые зимние куртки, защитные костюмы от дождя, перчатки, очки по типу тех, которые используют парашютисты, а у некоторых на головах были каски. Все это послужило нам отличным примером.
Некоторое время спустя наша интернациональная команда, облачившись в яркие, разноцветные костюмы-дождевики, выстроилась перед автобусом и получила последние наставления от руководителей группы. Затем обязательный для всех ритуал: приобретение традиционных посохов с символикой священной горы – и все, восхождение началось.
Идея покорять Фудзияму многочисленной группой была не очень удачной. У всех разный уровень физической подготовки. Как следствие – неодинаковая скорость движения. Приходилось часто останавливаться, дожидаться остальных. Стоять же под дождем да еще и на пронизывающем ветру – удовольствие, доложу я вам, не из самых приятных. Такими темпами путь до седьмой станции занял у нас более трех часов. По дороге туда со мной произошел забавный случай.
На шестой станции дождь усилился настолько, что одежда даже под защитным костюмом стала намокать. На каждой станции есть небольшие магазинчики и помещения наподобие кафе, где можно купить какой-нибудь нехитрой снеди и просто передохнуть. Решаю заглянуть на огонек, но стоило мне открыть дверь, как на пороге возникла миниатюрная японская женщина средних лет (японские «средние лета» начинаются в районе шестидесяти) и грудью преградила проход в свою горную обитель.
Оказывается, она просто-напросто опасалась того, что я, как невоспитанный гайдзин (так в Стране восходящего солнца величают иноземцев), воспользуюсь ее японским гостеприимством и, сделав свои дела, неблагодарноудалюсь. Вот и получалось, что я стоял снаружи под струями дождя, барабанившими мне по спине, а хрупкая японская женщина стойко держала оборону. И только мои клятвенные заверения в серьезности намерений и обещание всенепременно что-нибудь приобрести растопили ее сердце. В конце концов она попросила меня показать деньги и, полностью убедившись в моей кредитоспособности, позволила войти.
Для меня произошедшее явилось настоящим шоком. Настолько я уже привык к идеальному японскому сервису. Тем более, что инцидент на шестой станции оказался лишь началом. Чем выше я лез в гору, тем менее приветливыми и вежливыми становились местные торговцы, не шибко-то высоко ценившие усилия туристов по приношению на такую высоту своих кровно заработанных в надежде обменять их на качественные товары и услуги. Подтверждалась правота законов свободного рынка: от полного отсутствия конкуренции страдает конечный потребитель.
Изначально предполагали, что будем подниматься целый день и часам к семи-восьми вечера доберемся до девятой станции, где нас ждали ночлег и ужин. Проснувшись рано утром в воскресенье, мы должны преодолеть остаток пути до вершины и встретить новый день в самой высокой географической точке Японского архипелага. Увы, погода внесла свои не терпящие возражений коррективы. По нашем прибытии на седьмую станцию она испортилась окончательно. Дождь усилился, ветер буквально сбивал с ног, и продолжать восхождение стало просто опасно. Руководители группы решили прекратить движение и остановиться на ночлег в приюте на седьмой станции. Мокрые, холодные, голодные мы стали располагаться на постой.
Приют – довольно просторная постройка, все внутреннее пространство которой поделено тонкими перегородками на некое подобие комнат, где постояльцы располагаются на двухуровневых лежанках. Несмотря на наличие дизельного обогревателя и электричества, условия проживания можно смело характеризовать как спартанские.
Мне лично спать предстояло на полу, укрывшись одним большим одеялом с соседями по ложу (представительниц прекрасной половины человечества расположили на втором ярусе). Обогреватель на весь приют один-единственный, входная дверь практически не закрывалась, так как кто-то постоянно входил и выходил, а одежда мокрая от дождя. За шиворот ничего не лилось, но спать в таком «холодильнике» невозможно. Большинство из группы собрались вокруг обогревателя. Грелись сами и кое-как сушили одежду.
Час спустя подали ужин. Хотя «подали» – громко сказано. Просто пригласили к небольшому столику, на котором были расставлены пластиковые тарелки с рисом и карри. Из напитков – лишь теплый несладкий чай, но и это показалось нам самыми изысканными яствами, с которыми мы моментально расправились. Затем пришлось освободить стол для очередной партии оголодавших альпинистов-любителей.
После ужина все отправились спать. Я тоже улегся, но уснуть никак не получалось. Холодно, множество посторонних звуков, какое-то непонятное волнение, так что сердце билось куда чаще обычного. Хотя, может, это и не от волнения вовсе, а от высоты. Решил сходить на разведку. Дождь прекратился, ветер как будто поутих, и стемнело. В нескольких метрах ничего не видно.
Вернувшись, отправился на поиски тех, кто хотел бы продолжить восхождение, пусть и ночью. Желающих не считая меня набралось семь человек: девушка из России, девушка из Болгарии, двое парней из Узбекистана, двое из Индонезии и один парень из Вьетнама. Затем уже ставшая привычной подготовка: с учетом прошлых ошибок: упаковаться так, чтобы нигде ничего не подтекало и не поддувало. Среди нашего снаряжения появился обязательный для ночных восхождений элемент – головной фонарь. Без этой компактной вещицы бесполезно даже пытаться идти к вершине. Более того – просто опасно. Провожали нашу «великолепную восьмерку», как говорится, всем миром. Разбудили профессоров, которые, собственно, и были руководителями группы. Те дали нам свое сэнсэйское благословение, и мы тронулись в путь.
Для меня стало большим сюрпризом то, что погодные условия у входа в приют и в нескольких метрах от него могут разительно отличаться. Стоило нам отойти от здания на каких-нибудь пятьдесят метров, как темные своды сомкнулись, а ветер, почувствовав себя полноправным хозяином положения, принялся задувать с такой силой, что мне даже пришлось пару раз приседать на землю, чтобы не сбило с ног. Увидав все это, парочка индонезийцев вместе с вьетнамским товарищем включили заднюю скорость и сошли с дистанции, решив вернуться в приют. У кого-то выключился фонарик, у кого-то включился инстинкт самосохранения. В общем осталось нас пятеро.
Чем ближе мы поднимались к вершине, тем все более частыми и продолжительными становились наши остановки. Уже никто ни с кем почти не разговаривал. Все предельно сосредоточены на процессе подъема. Я – замыкающий, следил за тем, чтобы никто не отстал, и только и делал, что молился, дабы ни с кем ничего не произошло и все вернулись целыми и невредимыми.
Девятого уровня мы достигли в два часа ночи. До рассвета оставалось немногим более двух часов, поэтому сделали небольшую остановку, чтобы перекусить и погреться. К тому моменту тела наши настолько промерзли, что все мы дрожали не переставая, а зубы громко выбивали дробь. Чтобы хоть немного согреться собирались в тесный кружок и плотно прижимались друг к дружке. Немного помогало.
Если с «перекусить» у нас более или менее получилось удачно, то вот план с «погреться» провалился с треском. Сотрудники высокогорного японского общепита вели себя довольно странно: строго в назначенное время они гостеприимно распахнули двери перед замерзшими и голодными посетителями, а вот запахнуть их не захотели.
Очень скоро обрадовавшее поначалу тепло выветрилось, и температура воздуха внутри и снаружи стала практически одинаковой. У меня от всего происходящего вокруг файлы перестали сходиться: мало того, что от высоты головушка начала побаливать, так еще и японцы чудят. Разгадка же лежала на поверхности.
Когда температура в помещении не отличается от уличной, мало кому в таких «северных широтах» захочется рассиживаться. Расчет как раз на это. Зашел, купил, сел, съел – и... до свиданья! На обогрев тебе никаких затрат, да и пропускная способность заведения увеличивается. А еще «официанты-надсмотрщики» посуду буквально из рук вырывают, стоит лишь покончить с трапезой. Хорошо хоть, что весь негатив с лихвой компенсировался тем, ради чего все это безумное мероприятие и задумывалось – рассветом на Фудзияме.
Вершины мы достигли в четыре утра. Прошли сквозь традиционные синтоистские ворота «тории» и теперь уже по праву могли сказать: «Мы находимся в самой высокой географической точке Японии!» Пришлось еще немного побродить по склону, чтобы найти самое подходящее место для встречи нового дня. Солнце взошло минут через пятнадцать. Зрелище, доложу я вам, просто фантастическое! Плотные, тяжелые облака с огромной скоростью проносились над головой так, что поначалу казалось, увидеть восход не удастся. Но вдруг резкие, штормовые порывы ветра на несколько мгновений срывают оковы облаков, и нашим взорам являются первые робкие лучи июльского солнца.
Я тотчас же схватился за фотокамеру, ибо было бы непростительно с моей стороны не запечатлеть подобную красоту. Несколько женщин, стоявших неподалеку, скрестили ладони в молитвенной позе и плакали. Признаюсь, я и сам был готов разрыдаться, но не от красот природных, а от холода неимоверного! Руки к тому моменту замерзли настолько, что пальцев я уже не чувствовал и нажимал на затвор камеры все больше по старой памяти.
На вершине в общей сложности мы провели около часа. Времени оказалось достаточным для того, чтобы отогреться (тут, слава Богу, люди воспитанные двери за собой закрывали), поесть, купить нехитрые сувениры и отправить друзьям и себе самому открытки из самого высокого почтового отделения Страны восходящего солнца. А еще на свой деревянный посох, приобретенный на пятом уровне, поставил специальный штамп, подтверждающий факт восхождения.
Настало время отправляться в обратный путь. Уже полностью рассвело, и погода чудесным образом сделалась идеальной. Сверху нам ласково улыбалось солнышко, вокруг было непередаваемого цвета небо, а под ногами – бескрайнее море облаков. Чем дольше мы спускались, тем более поражались тому, как же нам удалось преодолеть весь этот путь наверх ночью да еще в таких погодных условиях? Самооценка росла на глазах.
Оказалось, что спускаться – даже сложнее, чем подниматься. Нога скользила вниз по вулканическому пеплу, мышцы от перенапряжения дрожали, становилось жарко, и постепенно приходилось разоблачаться. Где-то на восьмом уровне встретились с остальными товарищами из нашей группы, которые все же решили добраться до вершины. У большинства из них в глазах легко читалась зависть: мол, им удалось увидеть рассвет, а нам – нет. Некоторые, не справившись с эмоциями, даже кинули в наш адрес несколько обидных слов. Но мы же, право, не виноваты в том, что нашли в себе силы, рискнули и достигли цели! А они остались, не смогли или не захотели.
Спускались не спеша. Много фотографировали и фотографировались. Останавливались, вспоминали, шутили, смеялись, пели песни, общались с теми, кто шел навстречу, подбадривали их. Около одиннадцати утра добрались до пятой станции. Обнялись, расцеловались и поздравили друг друга с успешным восхождением. Я тут же позвонил домой сообщить, что жив и здоров. Еще позвонил друзьям и поделился самыми свежими впечатлениями. Сказал, что больше ни за какие коврижки на эту гору не полезу, на что они мне возразили: «Подожди, вот пройдет время, и ты почувствуешь, что тебя снова тянет на Фудзи».
Так оно и получилось. Уже по прошествии недели после восхождения, я бы снова с удовольствием отправился на свидание с Фудзиямой. Согласитесь, быть промокшим, уставшим, замерзшим и голодным – вполне приемлемая цена за возможность встретить новый день, любуясь неземной красоты восходом с вершины священного японского вулкана.
Ну и, пожалуй, самое главное, что удалось узнать из разговоров с «бывалыми»: красавица Фудзи (впрочем, как и все красавицы) чрезвычайно своенравна с весьма непредсказуемым характером. Покорить Фудзи-сан довелось не всем. Основная причина – неблагоприятные погодные условия.
Официально на Фудзияму разрешено подниматься лишь в течение двух месяцев в году: с 1 июля по 31 августа. В остальное время (если возникнет стойкое желание поиграть в туристов-экстремалов) желающие забраться на вершину будут делать это на свой страх и риск. И уж поверьте мне на слово, недостатка ни в страхах, ни в риске вы испытывать не будете. Достаточно лишь вспомнить тот факт, что большую часть года идеальной формы склоны Фудзи покрыты снегом.
Не редки несчастные случаи. В середине июля 2009 года на одной из стоянок пятого уровня произошел инцидент: каменная глыба сорвалась со склона и упала на припаркованную под ним машину. В результате один мужчина погиб, несколько очевидцев отделались легким испугом. А вот еще случай. Буквально за пару дней до начала нашего путешествия все информагентства передали сообщение об очередной трагедии на Фудзияме. Два друга-туриста – американец 30-ти лет и 24-летний японец – спускаясь по склону в ночное время, пропали без вести. Позже одного из них нашли, но по причине сильнейшего переохлаждения организма находился он в таком состоянии, что врачи не брались делать оптимистических прогнозов относительно его будущего. Второй же так и числился пропавшим, и шансы найти его живым уменьшались с каждой минутой.
Список трагических событий, связанных, казалось бы, с невинным отдыхом на природе, пополнила группа из шести японских пенсионеров, скончавшихся от переохлаждения во время путешествия по острову Хоккайдо – самому северному из четырех главных японских островов. А в префектуре Ниигата мальчик семи лет оступился и сорвался в пропасть, когда вместе со своими одноклассниками совершал экскурсию к водопадам. Руководитель группы в надежде спасти подопечного прыгнул следом и тоже погиб.
Не трудно представить, что я чувствовал, когда готовился к свиданию с Фудзиямой. Да и сезон дождей выдался аномальный: затяжной, с чрезмерно обильными осадками, наводнениями, разрушениями и человеческими жертвами. Но, поскольку все уже давно запланировано, 24 июля 2009 года наша интернациональная группа в составе 22 человек (четверо из них, кстати, были профессора) сфотографировалась на фоне арендованного автобуса, благополучно в него погрузилась и отправилась в путь.
Дорога из Восточной Хиросимы до горы Фудзияма неблизка. Почти 800 километров. На машине по хайвэям это – часов десять езды. Именно по этой причине решили выехать в пятницу после обеда, добраться до города Хамамацу, что в 200 километрах от цели нашего путешествия, и остановиться там на ночлег. Восхождение запланировали на субботу.
Переезд в Хамамацу ничем особо не примечателен. Доехали, устроились в гостинице, сделал записи в походном дневнике и с чувством выполненного долга отправился на покой. Нужно было как следует отдохнуть и набраться сил для завтрашнего непростого денька.
В начальный пункт восхождения нам удалось добраться лишь в час пополудни. Это оказалось на два часа позже запланированного, так как свои коррективы внесла погода. Нашему вместительному автобусу было весьма непросто пробираться сквозь плотную завесу облаков по узкой горной дороге.
Штурмовать Фудзияму можно с четырех сторон. У каждого из маршрутов – свое название: Фудзиномия, Кавагучико, Субашири и Готенба – по названию местечек, где они берут свое начало. На каждом из маршрутов – станция пятого уровня, на которой, в свою очередь, есть оборудованные стоянки. Обычно восхождение начинают именно с пятого уровня, потому что туда можно добраться на машине или каком ином транспорте, спокойно припарковаться, переодеться, настроиться и выдвинуться в путь. Мы выбрали маршрут Фудзиномия. Поступили так не случайно, потому что именно этот населенный пункт располагался наиболее близко к Фудзи, если смотреть от Хиросимы. Кроме того, этот маршрут был наиболее крутым и, соответственно, наиболее быстрым.
Несмотря на самый разгар японского лета, температура воздуха на пятой станции из-за высоты над уровнем моря в 2400 метров и порывистого ветра с дождем не выше пятнадцати градусов. Потенциальные покорители вершины, стоящие небольшими кучками возле своих транспортных средств, «упаковались» как надо: теплые зимние куртки, защитные костюмы от дождя, перчатки, очки по типу тех, которые используют парашютисты, а у некоторых на головах были каски. Все это послужило нам отличным примером.
Некоторое время спустя наша интернациональная команда, облачившись в яркие, разноцветные костюмы-дождевики, выстроилась перед автобусом и получила последние наставления от руководителей группы. Затем обязательный для всех ритуал: приобретение традиционных посохов с символикой священной горы – и все, восхождение началось.
Идея покорять Фудзияму многочисленной группой была не очень удачной. У всех разный уровень физической подготовки. Как следствие – неодинаковая скорость движения. Приходилось часто останавливаться, дожидаться остальных. Стоять же под дождем да еще и на пронизывающем ветру – удовольствие, доложу я вам, не из самых приятных. Такими темпами путь до седьмой станции занял у нас более трех часов. По дороге туда со мной произошел забавный случай.
На шестой станции дождь усилился настолько, что одежда даже под защитным костюмом стала намокать. На каждой станции есть небольшие магазинчики и помещения наподобие кафе, где можно купить какой-нибудь нехитрой снеди и просто передохнуть. Решаю заглянуть на огонек, но стоило мне открыть дверь, как на пороге возникла миниатюрная японская женщина средних лет (японские «средние лета» начинаются в районе шестидесяти) и грудью преградила проход в свою горную обитель.
Оказывается, она просто-напросто опасалась того, что я, как невоспитанный гайдзин (так в Стране восходящего солнца величают иноземцев), воспользуюсь ее японским гостеприимством и, сделав свои дела, неблагодарноудалюсь. Вот и получалось, что я стоял снаружи под струями дождя, барабанившими мне по спине, а хрупкая японская женщина стойко держала оборону. И только мои клятвенные заверения в серьезности намерений и обещание всенепременно что-нибудь приобрести растопили ее сердце. В конце концов она попросила меня показать деньги и, полностью убедившись в моей кредитоспособности, позволила войти.
Для меня произошедшее явилось настоящим шоком. Настолько я уже привык к идеальному японскому сервису. Тем более, что инцидент на шестой станции оказался лишь началом. Чем выше я лез в гору, тем менее приветливыми и вежливыми становились местные торговцы, не шибко-то высоко ценившие усилия туристов по приношению на такую высоту своих кровно заработанных в надежде обменять их на качественные товары и услуги. Подтверждалась правота законов свободного рынка: от полного отсутствия конкуренции страдает конечный потребитель.
Изначально предполагали, что будем подниматься целый день и часам к семи-восьми вечера доберемся до девятой станции, где нас ждали ночлег и ужин. Проснувшись рано утром в воскресенье, мы должны преодолеть остаток пути до вершины и встретить новый день в самой высокой географической точке Японского архипелага. Увы, погода внесла свои не терпящие возражений коррективы. По нашем прибытии на седьмую станцию она испортилась окончательно. Дождь усилился, ветер буквально сбивал с ног, и продолжать восхождение стало просто опасно. Руководители группы решили прекратить движение и остановиться на ночлег в приюте на седьмой станции. Мокрые, холодные, голодные мы стали располагаться на постой.
Приют – довольно просторная постройка, все внутреннее пространство которой поделено тонкими перегородками на некое подобие комнат, где постояльцы располагаются на двухуровневых лежанках. Несмотря на наличие дизельного обогревателя и электричества, условия проживания можно смело характеризовать как спартанские.
Мне лично спать предстояло на полу, укрывшись одним большим одеялом с соседями по ложу (представительниц прекрасной половины человечества расположили на втором ярусе). Обогреватель на весь приют один-единственный, входная дверь практически не закрывалась, так как кто-то постоянно входил и выходил, а одежда мокрая от дождя. За шиворот ничего не лилось, но спать в таком «холодильнике» невозможно. Большинство из группы собрались вокруг обогревателя. Грелись сами и кое-как сушили одежду.
Час спустя подали ужин. Хотя «подали» – громко сказано. Просто пригласили к небольшому столику, на котором были расставлены пластиковые тарелки с рисом и карри. Из напитков – лишь теплый несладкий чай, но и это показалось нам самыми изысканными яствами, с которыми мы моментально расправились. Затем пришлось освободить стол для очередной партии оголодавших альпинистов-любителей.
После ужина все отправились спать. Я тоже улегся, но уснуть никак не получалось. Холодно, множество посторонних звуков, какое-то непонятное волнение, так что сердце билось куда чаще обычного. Хотя, может, это и не от волнения вовсе, а от высоты. Решил сходить на разведку. Дождь прекратился, ветер как будто поутих, и стемнело. В нескольких метрах ничего не видно.
Вернувшись, отправился на поиски тех, кто хотел бы продолжить восхождение, пусть и ночью. Желающих не считая меня набралось семь человек: девушка из России, девушка из Болгарии, двое парней из Узбекистана, двое из Индонезии и один парень из Вьетнама. Затем уже ставшая привычной подготовка: с учетом прошлых ошибок: упаковаться так, чтобы нигде ничего не подтекало и не поддувало. Среди нашего снаряжения появился обязательный для ночных восхождений элемент – головной фонарь. Без этой компактной вещицы бесполезно даже пытаться идти к вершине. Более того – просто опасно. Провожали нашу «великолепную восьмерку», как говорится, всем миром. Разбудили профессоров, которые, собственно, и были руководителями группы. Те дали нам свое сэнсэйское благословение, и мы тронулись в путь.
Для меня стало большим сюрпризом то, что погодные условия у входа в приют и в нескольких метрах от него могут разительно отличаться. Стоило нам отойти от здания на каких-нибудь пятьдесят метров, как темные своды сомкнулись, а ветер, почувствовав себя полноправным хозяином положения, принялся задувать с такой силой, что мне даже пришлось пару раз приседать на землю, чтобы не сбило с ног. Увидав все это, парочка индонезийцев вместе с вьетнамским товарищем включили заднюю скорость и сошли с дистанции, решив вернуться в приют. У кого-то выключился фонарик, у кого-то включился инстинкт самосохранения. В общем осталось нас пятеро.
Чем ближе мы поднимались к вершине, тем все более частыми и продолжительными становились наши остановки. Уже никто ни с кем почти не разговаривал. Все предельно сосредоточены на процессе подъема. Я – замыкающий, следил за тем, чтобы никто не отстал, и только и делал, что молился, дабы ни с кем ничего не произошло и все вернулись целыми и невредимыми.
Девятого уровня мы достигли в два часа ночи. До рассвета оставалось немногим более двух часов, поэтому сделали небольшую остановку, чтобы перекусить и погреться. К тому моменту тела наши настолько промерзли, что все мы дрожали не переставая, а зубы громко выбивали дробь. Чтобы хоть немного согреться собирались в тесный кружок и плотно прижимались друг к дружке. Немного помогало.
Если с «перекусить» у нас более или менее получилось удачно, то вот план с «погреться» провалился с треском. Сотрудники высокогорного японского общепита вели себя довольно странно: строго в назначенное время они гостеприимно распахнули двери перед замерзшими и голодными посетителями, а вот запахнуть их не захотели.
Очень скоро обрадовавшее поначалу тепло выветрилось, и температура воздуха внутри и снаружи стала практически одинаковой. У меня от всего происходящего вокруг файлы перестали сходиться: мало того, что от высоты головушка начала побаливать, так еще и японцы чудят. Разгадка же лежала на поверхности.
Когда температура в помещении не отличается от уличной, мало кому в таких «северных широтах» захочется рассиживаться. Расчет как раз на это. Зашел, купил, сел, съел – и... до свиданья! На обогрев тебе никаких затрат, да и пропускная способность заведения увеличивается. А еще «официанты-надсмотрщики» посуду буквально из рук вырывают, стоит лишь покончить с трапезой. Хорошо хоть, что весь негатив с лихвой компенсировался тем, ради чего все это безумное мероприятие и задумывалось – рассветом на Фудзияме.
Вершины мы достигли в четыре утра. Прошли сквозь традиционные синтоистские ворота «тории» и теперь уже по праву могли сказать: «Мы находимся в самой высокой географической точке Японии!» Пришлось еще немного побродить по склону, чтобы найти самое подходящее место для встречи нового дня. Солнце взошло минут через пятнадцать. Зрелище, доложу я вам, просто фантастическое! Плотные, тяжелые облака с огромной скоростью проносились над головой так, что поначалу казалось, увидеть восход не удастся. Но вдруг резкие, штормовые порывы ветра на несколько мгновений срывают оковы облаков, и нашим взорам являются первые робкие лучи июльского солнца.
Я тотчас же схватился за фотокамеру, ибо было бы непростительно с моей стороны не запечатлеть подобную красоту. Несколько женщин, стоявших неподалеку, скрестили ладони в молитвенной позе и плакали. Признаюсь, я и сам был готов разрыдаться, но не от красот природных, а от холода неимоверного! Руки к тому моменту замерзли настолько, что пальцев я уже не чувствовал и нажимал на затвор камеры все больше по старой памяти.
На вершине в общей сложности мы провели около часа. Времени оказалось достаточным для того, чтобы отогреться (тут, слава Богу, люди воспитанные двери за собой закрывали), поесть, купить нехитрые сувениры и отправить друзьям и себе самому открытки из самого высокого почтового отделения Страны восходящего солнца. А еще на свой деревянный посох, приобретенный на пятом уровне, поставил специальный штамп, подтверждающий факт восхождения.
Настало время отправляться в обратный путь. Уже полностью рассвело, и погода чудесным образом сделалась идеальной. Сверху нам ласково улыбалось солнышко, вокруг было непередаваемого цвета небо, а под ногами – бескрайнее море облаков. Чем дольше мы спускались, тем более поражались тому, как же нам удалось преодолеть весь этот путь наверх ночью да еще в таких погодных условиях? Самооценка росла на глазах.
Оказалось, что спускаться – даже сложнее, чем подниматься. Нога скользила вниз по вулканическому пеплу, мышцы от перенапряжения дрожали, становилось жарко, и постепенно приходилось разоблачаться. Где-то на восьмом уровне встретились с остальными товарищами из нашей группы, которые все же решили добраться до вершины. У большинства из них в глазах легко читалась зависть: мол, им удалось увидеть рассвет, а нам – нет. Некоторые, не справившись с эмоциями, даже кинули в наш адрес несколько обидных слов. Но мы же, право, не виноваты в том, что нашли в себе силы, рискнули и достигли цели! А они остались, не смогли или не захотели.
Спускались не спеша. Много фотографировали и фотографировались. Останавливались, вспоминали, шутили, смеялись, пели песни, общались с теми, кто шел навстречу, подбадривали их. Около одиннадцати утра добрались до пятой станции. Обнялись, расцеловались и поздравили друг друга с успешным восхождением. Я тут же позвонил домой сообщить, что жив и здоров. Еще позвонил друзьям и поделился самыми свежими впечатлениями. Сказал, что больше ни за какие коврижки на эту гору не полезу, на что они мне возразили: «Подожди, вот пройдет время, и ты почувствуешь, что тебя снова тянет на Фудзи».
Так оно и получилось. Уже по прошествии недели после восхождения, я бы снова с удовольствием отправился на свидание с Фудзиямой. Согласитесь, быть промокшим, уставшим, замерзшим и голодным – вполне приемлемая цена за возможность встретить новый день, любуясь неземной красоты восходом с вершины священного японского вулкана.
Назад |