2. Одра-Баш
К добычным работам на Одра-Баше приступили в конце 1942 года. Причем приступили поспешно, так как в Кузнецком металлургическом комбинате в условиях войны начались перебои с поставками магнитогорской руды. Её пришлось заменять более бедной местной рудой, но одного Темир-Тау для этого не хватало. Тельбесская руда иссякла, поэтому было принято решение спешно достраивать и вводить в эксплуатацию Таштагольский и Одра-Башский рудники.
На работу в Одра-Баш перевели основной инженерно-технический и рабочий персонал из Тельбеса. Они ходили пешком из своего поселка. Затем начали строить в Одра-Баше собственный поселок и привлекать специалистов извне. К 1944 году рудник Одра-Баш уже выдавал на-гора плановое количество руды, добываемой открытым способом.
Руды Одрабашского месторождения, бедные по содержанию железа (28-30 %) по канатке отгружались на Мундыбашскую обогатительную фабрику.
Сразу же после окончания войны встал вопрос о подземной разработке Одра-Башского месторождения, т. к. верхние горизонты в значительной мере были уже отработаны открытым способом. Нуждалась в реконструкции и Мундыбашская обогатительно-агломерационная фабрика. Это потребовало увеличения численности рабочих. Но не хватало жилья для привлечения вольнонаемных кадров, в связи с чем решено было привлекать так называемый спецконтингент, труд которого активно использовался в экономике Кузбасского региона в предвоенные и военные годы. Одной из таких категорий спецконтингента в 1944–1945 гг. стали репатрианты, принудительный труд которых был широко востребован хозорганами, особенно угольной, металлургической и горнодобывающей промышленности.
Государственный комитет обороны принял Постановление № 9871/с о направлении для работы на предприятиях Кузбасса военнослужащих Красной Армии, освобожденных из плена, и репатриантов призывного возраста, пригодных к военной службе.
Все освобожденные и репатриированные военнослужащие, даже если на них не было никаких компрометирующих данных, сводились в батальоны еще в прифронтовых лагерях и направлялись для постоянной работы на промышленные предприятия и шахты.
Труд вновь поступающих рабочих предполагалось использовать исключительно на подземных работах, в первую очередь укомплектовав из них бригады забойщиков, навалоотбойщиков, проходчиков и крепильщиков. Из числа рабочих, имеющих электромеханические специальности, планировалось укомплектовать штаты машинистов, подземных электрослесарей и мотористов.
Весь контингент, содержащийся в проверочно-фильтрационных лагерях, весной 1945 г. разделялся на три учетные группы. Первую составляли бывшие военнопленные. Вторая была представлена бывшими старостами, полицейскими, пособниками врага и другими лицами. В третью входило гражданское население призывного возраста, угнанное на работу в Германию.
Особая роль отводилась репатриантам на строительстве горнорудных предприятий КМК. В соответствии с Приказом ГКО за № 216с от 21 августа 1945 г. «О направлении на работу в промышленность военнослужащих Красной Армии, освобожденных из плена, и репатриантов призывного возраста» на КМК направлялись 10 700 чел. в составе нескольких рабочих батальонов. В конце 1945 г. из проверочно-фильтрационных лагерей на КМК уже поступили 1 880 репатриантов. Значительная часть их была направлена
на рудники.
По мере поступления 900 человек были направлены в трест «Сталинскпромстрой» и расселены в жилых помещениях, пригодных для проживания в зимних условиях на территории города Сталинска. 300 чел. были направлены на строительство агломерационной фабрики и размещены в утепленных палатках. 2 800 чел., прибывших в Таштагол, из-за отсутствия жилья разместили в утепленных палатках.
В 1946 году все репатрианты, прошедшие проверку, стали обычными вольнонаемными рабочими. По всем рудникам КМК с ними было заключено 1 348 договоров, в том числе: по Таштагольскому руднику – 348, по Темир-Тау – 239, по Мундыбашской аглофабрике – 123 договора. По договорам репатриантам было выплачено денежных ссуд на сумму 3 285 000 руб., в том числе: по Таштагольскому руднику – 900 000 руб., по Темир-Тау – 720 000 руб., по Мундыбашской аглофабрике – 395 000 руб., по Одра-Башскому руднику – 255 000 руб. Репатриантам, заключившим договора, было продано по ссудам 63 коровы и за наличный расчет 42 коровы. Все остальные обязательства были также выполнены.
На бывших репатриантов распространили все льготы, которыми пользуются работники черной металлургии. Создавались и определенные условия для профессионального роста: организованы курсы повышения квалификации, многим была предоставлена работа согласно имевшейся профессии.
К концу 1940-х годов Одра-Башское месторождение было наполовину выработано, поэтому нужен был дальнейший фронт работ. В этой связи в 1950 году была организована Тельбесская геологоразведочная экспедиция.
О той критической поре правдиво и красочно рассказано в художественной повести И. Махновского «Дни, когда нужна победа»:
«Одра-баш – старый, почти уже отработанный рудник, живущий последними жалкими крохами руды, судорожно агонизирующий от железного голода, идущий на любые ухищрения ради продления своей жизни. Двухэтажный деревянный дом, занесенный снегом. И две тропы, прорубленные в снегу, два входа: первый – в детские ясли, второй – в контору бурразведки, в прокуренное святилище поисково-съемочной партии. Еще темно, и снег совсем синий – какая-то прозрачная холодная мгла разлита вокруг; и крыши домов, и дорога, и там, вдали, сросшиеся с небом горы – все в ожидании рассвета.
Обшарпанный коридор, забитый ящиками с образцами и керном. Огромные комнаты, забитые столами, шкафами и стеллажами с полевыми дневниками, картами, схемами…
Светало. Нетронутый снег и чистое далекое небо были как бы двумя мирами. На небе алели рассветные брызги, а за окном на снегу и на горах лежали длинные ветвистые тени. Дощатые постройки, сараи, дальше – изрытая бульдозерами дорога вверх, в горы, и мощная грязно-белая стена карьера. И снег, снег.
— Кандома! Кандома! Я – Одра-баш! Одра-баш! Прием! – склонившись над рацией, прижав микрофон трубки вплотную ко рту, безумствовал Спейт. Полуцыган, полунемец, худой и тонкий, замначальника участка был голосист – что-то металлически-жесткое и тонкое прорезалось всегда в его захлебывающемся птичьем клекоте. – Ничего хорошего. Идем по пустой породе. Идем по пустой породе! Первая – двенадцать метров, авария... Третья скважина – триста двадцать семь. Дальше. Прошу оставить два водяных манометра для Одрабашского участка. Как понял? Прием! По пустой породе! Идем по пустой породе...»
В это время до горизонта 460 метров месторождение было отработано, началась отработка горизонта 460-408 м, по сути дела последнего промышленного горизонта, что при имевшихся оставшихся запасах 3,7 млн тонн и производительности рудника 300 тыс. тонн в год определяло работу его в 8-10 лет. С целью выявления дальнейшей перспективности Одра-Башского месторождения, в 1953 году Западно-Сибирским геологоразведочным трестом была организована Одрабашская геологоразведочная партия и был составлен проект геологоразведочных работ по дальнейшей доразведке Одра-Башского месторождения. Партия работала под руководством начальника Н. И. Ретинского и геолога Н. А. Ретинской.
О геологах Ретинских и жизни в Одра-Баше вспоминает Татьяна Ефименко, дочь Ретинских:
«Вспоминать наше детство помогают фото и люди. Я жила в Одра-Баше совсем немного, но фото много, папа любил фотографировать. Мы – Ретинские, папа и мама были геологами, две сестры - Галя и Таня, а еще с нами жила бабушка. У нас на крыльце зимой всегда висела рябина, а еще была бочка с калиной, я туда однажды улетела. А еще есть фото сада, я его даже немного помню, помню качели и тележку с газированной водой».
Рудник Одра-Баш работал до 1965 года и за время своего существования отгрузил на КМК 4,2 млн тонн руды. Основной причиной консервации рудника Одра-Баш явилась отработка промышленных запасов руды, ее высокая себестоимость и низкое качество.
3. Темир-Тау, Сухаринка, Кедровка, Учулен
Железорудное месторождение Темир-Тау состояло из нескольких участков: собственно Темир-Тау, Верхний Учулен, Большая Гора, Полгашты, Шор-Шолбан, магнитная аномалия Каш-Тау. Все они были сконцентрированы в основном в верховьях реки Учулен (бассейн р. Мундыбаш) и частично – Полгашты (Золотушки, бассейн р. Тельбес). Месторождение Темир-Тау ныне отработано.
Эксплуатационные работы на месторождении начались в 1932 году. Тогда на северном склоне горы Темир-Тау были заложены две штольни – Верхняя на горизонте 500 м и Капитальная длиной 440 м на горизонте 442 м.
Надо отметить, что с момента начала работы рудника Темир-Тау и до конца 1934 года более или менее систематической нормальной геологической документации не велось. Весь зарисованный материал, результаты химических анализов и кое-какие геологические построения находились в плохом состоянии и не могли являться официальными документами. Такое положение было обусловлено отсутствием грамотных геологов. Все геологические работы поручались малоопытным коллекторам, а иногда даже малограмотным рабочим.
Наконец, в октябре 1934 года в качестве рудничного геолога в Темир-Тау прибыл В. Ф. Протопопов, под руководством которого началась систематизация материалов, закончившаяся 1 апреля 1936 года в связи с отъездом Протопопова.
В 1937-1939 годах Горным управлением КМК было дополнительно пробурено 27 подземных скважин. В это время на месторождении выделялись три рудных тела: Западное, Северное и Восточное. Обособленно от них находилось четвертое – Малый Темир-Тау, находящееся на южном склоне Темиртауской горы, в 350 м к югу от Восточного рудного тела.
В 1941 году запасы руды по месторождению Темир-Тау были утверждены в количестве 18,610 млн тонн. Но сложность строения рудных тел и недостаточная их разведанность на глубину заставили продолжать разведочные работы и после утверждения запасов.
С 1940 по 1942 год бурение производилось Горным управлением КМК. В апреле 1942 года оно было передано организованной Комплексной геологоразведочной партии Главгеологии Наркомата черной металлургии, преобразованной в 1944 году в Западно-Сибирский геологоразведочный трест. До 1942 года геологическими работами вновь руководил инженер-геолог В. Ф. Протопопов, с 1942 по 1944 год – инженер-геолог В. Н. Шульгин, а с 1944 года – инженер-геолог К. Н. Щепенко.
В 1945 году геологоразведочные работы на месторождении Темир-Тау были закончены, и Темиртауская разведочная партия в 1946 году ликвидирована. Геологией месторождения теперь занимались исключительно рудничные геологи.
В 1951 году геологи взялись за Сухаринку. Сюда перевели Тельбесскую геологоразведочную экспедицию, которая базировалась в Тельбесе и Одра-Баше. Как вспоминал тогдашний главный инженер Тельбесской экспедиции В. А. Гарнец, «перемещать большой коллектив в тайгу, на пустое место, где даже ровной площадки под посёлок нет, чрезвычайно трудно».
Да, на пустое место не переедешь. Поэтому в первую очередь требовалось построить жилье для персонала экспедиции. Но, как это обычно и делалось в те годы, переехали все же в голое поле, если можно так назвать дикую тайгу. Продолжим цитировать В. А. Гарнеца:
«Никакой надежды не было на то, что экспедиция сумеет для всех построить жильё. Эта трудность усугублялась еще и тем, что в эту местность железная дорога не принимала поставки строительного леса, а здесь почти не было хвойных деревьев, росли только осина и береза.
[Нашего руководителя] И. Т. Заикина перевели в это время начальником Казской экспедиции. Затем в управлении появилась идея объединить Казскую и Тельбесскую экспедиции, сделав для них базу на руднике Темир-Тау. Но это не решало ни одну из проблем, кроме той, что в Казской появится главный инженер, а в Тельбесской – начальник. С нашими доводами согласились. Я предложил на должность начальника выдвинуть И. П. Дудяца. На второй день после разговора он уже вступил в эту должность.
Началось переселение [из Тельбеса]. Вся Сухаринская гора уставилась палатками, между которыми бегали детишки. Жил в палатке и я. Ко всем трудящимся обратились с призывом: «В нерабочее время каждому для себя строить типовой одноквартирный дом». Экспедиция в своей лесосеке разрешала рубить лес, помогала транспортом, распиловкой его на пилораме, а строительство оплачивала по существующим расценкам. Ни один выходной не обходился без воскресника по заготовке леса для строительства производственных зданий. За год заготавливалось до 3,5 тысячи кубометров».
В пределах рудного поля было выявлено и разведывалось 12 участков (с востока на запад): Северный Артыш-Таг, Южный Артыш-Таг, Правосухаринский, Левосухаринский, Кедровские II и III, Западный, Самарские II, III, IV, V, VI. Общая протяженность рудной зоны месторождения – 8 километров. Руды месторождения комплексные, содержат благородные и цветные металлы (золото, серебро, платину, цинк, свинец, медь).
В июле 1959 года на рудник Темир-Тау приехал выпускник Томского политехнического института молодой геолог Михаил Петченко. Но еще до этого, в 1956 году, он проходил здесь практику, ему понравилось, и он решил, что работать будет только в Темир-Тау.
«Сам я из Анадыря, – рассказывает о себе Михаил Серафимович Петченко. – Мой отец был каюром – погонщиком собак на нартах, позже о нём писали в газетах как о последнем каюре Чукотки. Горношорская природа привлекла возможностью охотиться, рыбачить – я с детства это умею и люблю. Поэтому защитил дипломный проект «Разведка глубоких горизонтов месторождения Темиртау» и вернулся сюда уже дипломированным специалистом. Все инженеры у нас на руднике в то время были «томичами» – выпускниками Томского политеха. Томская школа горняков славилась по Сибири».
Горношорский журналист Ольга Щукина, родившаяся и выросшая в Темир-Тау, в декабре 2017 года опубликовала в газете «Кузбасс» статью о М. С. Петченко. Вот выдержки из нее:
«Ветеран труда Михаил Петченко из 83-х лет жизни без малого 60 отдал работе на Темиртауском руднике, который в этом году отпраздновал 85-летие.
Он почётный гражданин Таштагольского района, отмечен многими наградами, но самые значимые для него – это знак «Шахтёрская слава» всех трёх степеней, знак «Отличник разведки недр» и медаль «За особый вклад в развитие Кузбасса».
Михаил Петченко знает практически всё о запасах полезных ископаемых в окрестностях Темиртау. В июле 1959 года его пригласили на рудник геологом, через год назначили старшим геологом шахты, а в 1961-м – главным геологом рудника. В этой должности он и оставался вплоть до выхода на пенсию 31 декабря 2015 года.
- Приступил к обязанностям 25-летним молодым человеком, а ушёл с предприятия в 81 год, отработав на руднике 57 с половиной лет», – говорит он.
И уточняет, что это вовсе не рекорд рудника по стажу работы.
«Был такой Григорий Прокопьевич Шабанов, возглавлял лабораторию по измерительным приборам. Очень порядочный человек, а главное – хороший специалист. Так вот он проработал на руднике 59 лет.
Михаил Серафимович – один из немногих ныне здравствующих старожилов рудника Темиртау. Жизнь предприятия в течение почти шести десятилетий протекала на его глазах и при его непосредственном участии. Самое интересное и значимое, с его точки зрения, Петченко заносил в специальную записную книжечку: фамилии, цифры, любопытные факты:
– В 1916 году по месторождению Темиртау были утверждены запасы 15 миллионов тонн. В 1928 году геолог Усов подтвердил 13 миллионов 696 тысяч тонн. Последний подсчёт делали геологоразведчики А.Д. Подончук и А.С. Субботин в 1956 году – в недрах всё ещё оставалось 17 миллионов 532,9 тысячи тонн. Если учесть, что к этому моменту уже добыто было 13 миллионов 911 тысяч тонн, то получается, что запасы в целом по Темиру составляли лишь 31 миллион 443,9 тысячи тонн руды. А мы за счёт эксплуатационной разведки добыли на 17 с половиной миллионов тонн больше, чем по подсчётам геологов оставалось в недрах. Ровно в два раза! И если приплюсовать сюда добытое открытым способом, то получается, что всего с 1932-го по 2007 год Темирским рудником было добыто 58 миллионов 431,7 тысячи тонн железной руды!
Рекордная годовая добыча, по словам Михаила Серафимовича, была зафиксирована на уровне 1 миллион 730 тысяч тонн.
Правда, констатирует ветеран, нынешний Темиртауский рудник уже довольно давно не железорудное предприятие и живёт сейчас за счёт доломита и строительного щебня. Старый геолог сокрушается, что найденные здесь известняки, как и чёрный мрамор, пока не востребованы. Хотя одно время Темир славился своим поделочным камнем:
– С конца 1970-х годов мы начали развивать камнерезное производство. Мною было разведано месторождение чёрного мрамора Пелагеев Лог, 1 миллион 150 тысяч тонн запасов. Построили камнерезный цех, приобрели шлифовальные машины. Потом вдруг смена экономического строя, реструктуризация рудника… Работа заглохла, нас лишили лицензии, теперь это собственность частного предприятия, – с сожалением замечает Михаил Серафимович. И добавляет: – А за Пелагеев Лог я, кстати, получил свидетельство первооткрывателя. На известковый карьер и по месторождению глины для цемзавода тоже отправлял документы в Москву на первооткрывательство, но ответ был: запасы мизерные, не стоит, мол, того. А мне и не надо никакого вознаграждения, дело престижа – что не зря тут сидел, не зря Шорию топтал.
Михаил Серафимович уверен: если бы был шанс начать всё сначала, он опять бы избрал судьбу геолога!
– Всю трудовую жизнь отдал Горной Шории и не жалею ни грамма. Это такой чудесный край! Тем более сейчас – вон как Таштагол благоустраивается! Приезжаешь каждый раз и не узнаёшь его. Я однажды даже заблудился, когда зашёл в новый микрорайон. Прекрасный город, надо отдать должное его руководству».
Источники к очерку А. Смышляева
1. Г. Столчнев, Ю. Малютин. История недропользования в России от эпохи Петра Первого до начала XIX века. Интернет-журнал «Маркшейдерское дело и геодезия», кафедра горно-нефтяного факультета МГОУ им. В.С.Черномырдина
2. Выписка из Барнаульского архива, сделанная И. Григорьевым в 1919 г. Месторождение Темир-Тау. КемФ ФГУ ТФГИ, инв. № 6468. Л. 1.
3. Староверов Л.Д., Селивёрстова М. И. и др. История изучения железорудных месторождений Западной Сибири. КемФ ФГУ ТФГИ, инв. № 19270. Л. 38.
4. Мукаева Л. Н. Изучение полезных ископаемых Алтайского горного округа в конце IX в. // Журнал «Мир Евразии», Горно-Алтайский государственный университет. - № 2 (5), 2009 г.
5. Усов М. Выписка из отчета о геологической экскурсии Усова по Кузбассу, 1924 г. КемФ ФГУ ТФГИ, инв. № 2559. Л. 2.
6. Рабинович Г.Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX – начала XX вв. Томск, 1975.С. 190-191; Карпенко З.Г. Развитие уголь¬ной промышленности и черной металлургии Сибири. Кемерово, 1985. С. 36.
7. ГАКО. Ф. Р-100. Оп. 1. Д. 3. Л. 3.
8. Староверов Л.Д., Селивёрстова М. И. и др. История изучения железорудных месторождений Западной Сибири. КемФ ФГУ ТФГИ, инв. № 19270. Л. 62.
9. КемФ ФГУ ТФГИ, инв. № 5140. Л. 1-2.
10. http://reforef.ru/outozuc/
11. Журнал «Промышленность Кузбасса», открытый доступ в Интернете.
12. Кондаков А. Н. Минеральные ресурсы недр Кемеровской области. Кн. 1. Металлические полезные ископаемые / А. Н. Кондаков, А. А. Ввозная. – Кемерово: КузГТУ; ООО «ИНТ», 2013.
13. В. И. Синяков. Структурные и генетические особенности магнетитовых месторождений Казского рудного поля (Горная Шория). Изд-во «Наука», Сибирское отделение, Новосибирск, 1974 г.
Назад |