Забирают ветерана пьяного Мальчики безмозглые, менты. Что он сделал? Просто пел Фатьянова Да из Бийска ехал до Инты.
За Победу честно выпив стопочку, В честь ребят, не взявших высоту, Умолял: «Отдайте, парни, «соточку», Мне же надо ехать на Инту.
Там дружочек, выбрались с которым мы Под обстрелом к стынущей реке. Написали: увозили «скорыми», Он полвека вкалывал в Инте».
Автоматно матом в спину – практика; Стопку засчитали за вину. Вытрезвитель ожидал солдатика, Грудью защитившего страну.
Галина Червова
Листочек клена Смотрю в окно, саднит простуда, С погодой мне не повезло. Листочек клёна, ты откуда, Прилип на мокрое стекло?
И вижу, как в осеннем свете, С лучами солнца в вышине, Тебя сорвал залётный ветер И преподнёс в подарок мне.
Кружатся в парке листьев стаи, Верша стремительный полёт. Мы все куда-то улетаем, Когда приходит наш черёд.
Ах, листик мой! Целебной силой Пошли мне радости подъём. Побудь со мной, не в луже стылой, А на стекле, в окне моём!
Елена Елистратова
* * * Птицы живут под крышей. Птицам под крышей слышно, Как завывает ветер Полночью в феврале, Как разбудить берёзы Тщётно стремится ветер, И до утра берёзы Мечутся в страшном сне.
Птицы живут под крышей, И с высоты им видно, Как замирает город Полночью в феврале, Только метель угрюмо Свищет по переулкам, Рыщет по подворотням, Взяв одинокий след.
Птицам тепло под крышей Мчаться в тоннеле ночи, Птицы под крышей знают: Скоро забрезжит свет, И на балкон хозяйка Выйдет, платок набросив, Будет опять в кормушке Птицам насущный хлеб.
* * * …И вижу, что кончается зима, И впавшие в беспамятство деревья Уже не так зловеще проступают На фоне замороженных небес.
И город, отложив свои дела, Рябиной кормит шумных свиристелей, Как прогулявший физику подросток, Скитающийся по чужим дворам.
И где-то за пределами всего, На грани помутнения рассудка, Звучит определённей с каждым часом Предчувствие прозрений и начал.
Лети, душа, как бабочка на свет, На этот звук легко и безмятежно – Ещё одна весна в твою копилку, Ещё один в гербарий первоцвет.
Виктор Кальсин
*** Провинция, сто жизней до Москвы, мостов, вокзалов, перелетов... Накачиваем спины шеи, морщим лбы, но дешев этот труд и фиолетов.
С кем, бабушка, живешь? Как, дедушка, табак? Скажите штатному разине про кислую капусту в погребах, китайские матрешки в магазине.
Вдогон слова и семечки хрустят, идет футбол в пыли за гаражами, и с нежностью утопленных котят глазеют с подоконников герани.
*** Осень в озябшем К. Видимость перспективы. Однообразная, как река, жизнь течёт без мотива. Полдень катится под уклон, редок суетный ряд калашный, кто-то брякает за углом старомодный танец, сухой, как кашель. Чебуреками пахнет парк, дождь накапал на полстакана. Вышел из дому Пастернак, крошки вытрусил из кармана. Отплясал балаган-мангал, послесловие после свадьбы. Наскакавшийся, как монгол, город спешился – где поспать бы. Успокоилась карусель, перекрыли фонтану краник, в листьях рыскает спаниель чуя косточку или пряник. Пробирает, скребёт тоска, обернешься, как будто звали. Показалось. Зима близка, что синоптики ни сказали б.
Алексей Бурко
* * *
Усталый зной отыгрывал назад, Циклон сменял наскучившее вёдро, Под страшный дождь, точнее, дождепад Я подставлял пластмассовые ведра.
Напор воды к бесчинствам призывал, Манил фантомом праздничного буйства, Катил огромный, как девятый вал, Бурлящий ком неслыханного чувства.
Но этот монстр был непосилен нам, И эта служба втрое непосильна: Нести любовь, в тот час, когда она Вдруг снизойдет с небес дождем обильным.
Порывы ветра тайну унесли, Наплыв безумства прекратился скоро. Я прочитал по радуге вдали, Что солнце убивает сизый морок.
И понял вдруг, увидев влажный луч, Что, бессердечной совестью ограблен, Начну стыдиться уходящих туч И собирать оставшиеся капли.
* * *
Вен. Ерофееву
Я резво шел, я смело мыслил, я супермаркет покорил, я под сияньем летней выси над всеми дерзко воспарил. Пускай умолкнут злые толки, меня в объятьях крепких вин ждут поцелуи комсомолки и вечнопахнущий жасмин. Поэт - звенящей предан лире, доисторический реликт. Пребудет с нами в тряском мире свободный гений Венедикт. Как ни крути как ни планируй – тот был таким, тот был таков – мы в равной мере пассажиры до лучших, горних Петушков. Под перестук колес вагонный вольготно чувству и уму. Таланту автора покорный, я уподобился ему. Я так же спорил вдохновенно, я так же закадычно пел, на полустанке вожделенном я так же выйти не успел.
Сергей Чернопятов
*** У небесных судов крылья рвёт, А от водных скрывает фарватер. Где-то рядом он с нами живёт, Людоед – человеческий фактор.
Этот новый серийный кощей, Ни в какое яйцо смерть не прячет. Добры молодцы, видит злодей, Нынче, кажется, вымерли напрочь.
Потому кровь пустив у высот, В предвкушеньи спускается в шахту. Порождающий вдов и сирот, Душегуб – человеческий фактор.
Встреча одноклассников
В прошлом веке, в столетье великом Наш учитель любил задавать Сочинение после каникул, Как легко его было писать.
Вот и ныне голов поседелых, Не спасёт юбилейный обед. На доске педагог вывел мелом – Тема: « Как я провёл сорок лет».
В лифте
Гладких стен, с нетерпением, снова дождусь, Гладких стен, что в автографах звучных И в объятии их, как всегда прокачусь - Ездить грамотным в лифте не скучно.
Благо, времени воз - так высок мой этаж И как будто филолог капризный, Изучаю соседей словарный багаж, Весь их минимум, нужный для жизни.
И казалось, что фразам мертвящим, пустым Ни конца уже нет, и ни края… Этажом перед пятым, а может шестым Строчка в самом углу оживает…
Словно в знойной пустыне глоток ключевой Предложили испить мне водицы - Нацарапан призыв чьей-то детской рукой: «Мух не бейте, они ведь как птицы!»
Ирина Тюнина
*** А весну я люблю всякую! – Даже если по лужам хлябаю, Даже если в носу хлюпает, И гудит голова глупая!
Я готова болеть гриппом, В мутных лужах удить рыбу, С малышами играть в песочнице – Пусть только зима кончится!
Баллада о семейном доме
Чай незаметно становится облачно-серым, Втиснутым в чашку, дрожащим осенним солнцем. Пахнет заварка вениками и сеном, Чем-то промозгло-горклым – в общем, не пьется. Чайник шипит, но ссора еще не вызрела. В темном нутре не грозища, а так – брожение. Каждый на что-то уставился в телевизоре – Видно, давно уже ищет свое отражение. Дом осыпается пылью, бьется в конвульсиях. И раздает привычно многоэтажность Роли влюбленных, но разница наших пульсов - Может, ударов сто или больше даже. Время стекает заученно с телеэкрана – Помер сосед, и мы так нежданно – невечны: Сначала уходит любовь, потом – тараканы, А после и люди начнут собирать вещи. Будет слоняться ветер запойным пьяницей, Чайник пропьет, телевизор и прочую рухлядь, Взвоет с тоски и сгинет, а пыль останется, Даже, когда стены вокруг рухнут. Сумрачный рай для оглохших ушных перепонок – Старый семейный дом, где дышать нечем; До исступления тесный, и наш ребенок Пальцем в пыли рисует знак «бесконечность».
Дмитрий Мурзин
***
Снимается наш Афоня на фоне Левиафана То трезвый, то в шлемофоне, то, извините, пьяный.
Снимается наш Афоня, да там этих снимков – с горкой, В Берлине и на Афоне, да в Пальма-де-блин-Мальорке.
Афоня дерзит – но в меру, Афоня наш меру знает, Терпеть не может премьера, но Путина – уважает.
Афоня такой спокойный, Афоня такой понятный, Откроет окно Овертона, потом закроет обратно.
Афоня будильник вертит, ему на работу рано… Пройдут и Левиофаны, Афоня и не заметит.
*** Накосячил наш конь с бороздой. Накосячил со щукой Емеля. Поманило нас небо звездой – Вот и цель. Ну а кто мы без цели?
А куда нам без цели? Куда? Лишь на кладбище, либо к острогу… Путеводная светит звезда, Освещая, к примеру, дорогу,
По которой – ни славы, ни мзды, По которой шагаем повзводно Мы на свет путеводной звезды. Биполярной звезды путеводной.
«…И СЧАСТЛИВЫХ ТВОРЧЕСКИХ… ВИБРАЦИЙ!»
(заметки пародиста о стихах, опубликованных в журнале «Огни Кузбасса» в 2017 г.)
Наш известный кузбасский поэт и литератор Валерий Зубарев когда-то лукаво-озорно написал: …Пусть поэт почешется, Пусть народ потешится. («Огни Кузбасса», 2012г., №1)
И, словно выполняя пожелания Валерия Федоровича, в 2017 году журнал «Огни Кузбасса» опубликовал интересные пародии (также стихи и басни) Николая Башева.
А, кроме того, строчками для пародий порадовали и некоторые авторы журнала.
В первом номере опубликованы стихи Игоря Тюленева (г.Пермь): …Схожу с ума от русской речи, Взвалив ум с разумом на плечи, Под мышкой – классиков тома… «Ты гений?» - «Нет!» Ещё не вечер. Хотя бы чтивом обеспечен…
От обиды за классиков, чьи тома, сошедший с ума от русской речи, автор назвал чтивом, и появилась эта пародия:
Пишу стихи, а думать нечем, - весь разум выпал мне на плечи и гениальности дал крен. Безумье столь красноречиво, что классиков назвал я чтивом, - я ж в русской речи нихт ферштейн.
Также в первом номере журнала есть подборка стихов кемеровчанки Елены Елистратовой, которая пишет:
…И мысли на квадратики крою, Чтоб с ними примириться и ужиться…»
Как было не спародировать данные строчки?!
Я целой мысли хода не даю, иначе за нее не зацепиться, я мысли на квадратики крою, - им в клетках мозга легче угнездиться.
Читатель, знай, поэт не виноват, коль сплёлся стих заумно-непонятно, ведь автор вместо мысли брал квадрат, а с ним на всё, и на стихи, - вообще квадратно!
Также Елена провозглашает следующее:
…И радостно, свободно, просто жить, Как будто до конца одна минута.
Столь непонятный оптимизм перед собственным концом дал повод для следующей пародии:
Обрадуйся тому, что до конца осталась у тебя одна минута, не прячь от вечности счастливого лица, - не суицидник ты, - твоё веселье круто.
Кончаясь, очень радостно живи, в агонии будь счастлив и свободен, но только стих мой бредом не зови, - для мазохистов он вполне себе пригоден…
В этом же номере журнала представлены стихотворения Елены Берсенёвой из Новосибирска, одно из которых смело называется «Ода русскому языку», однако больше похоже на насмешку над оным:
…Когда застукан мужем С подругой в уголке – Оправдываться нужно На русском языке!
На что Елене Берсенёвой хочется ответить так:
Да будь ты хоть немым арабом, не в свой проникнувшим гарем, когда с чужой застукан бабой, - болтай на русском без проблем!
И вмиг закрыта будет тема, и ты спасёшься невредим: шок свалит с ног хозяина гарема, - наш русский ведь и здесь непобедим!
Также в первом номере журнала опубликована подборка стихов новосибирчанкиЮлии Федорищевой, где встретились такие строчки:
…Я верю в то, что солнце греет землю… …Я верю в мёд и яблочную мякоть…
А это пародия:
Я верю в то, что есть зима, и даже лето, я верю в ломтик помидора и в бульон, мне также верится, что вертится планета, и что крупнейшее из всех животных – слон.
Я помню, в школьные года имела веру в экватор, суффиксы и правила сложения. и даже сделала отличницы карьеру, уверовав в таблицу умножения.
Ещё я удивляла всех нередко своею верой в знаки препинания, но, … детям ставили за знания отметки, а мне - за истовую веру в эти знания…
В этом же номере опубликована подборка стихов Тамары Сагатовой из Междуреченска, у которой в прекрасном стихотворении есть очень неожиданная концовка:
Ах, какое утро роскошное! Синее небо. Жаркое солнце пустыни. И повсюду розовый свет От розовых перьев фламинго, Как всё это сберечь… «Надо сберечь», - утверждает с неба Сенкевич.
Этот глас в пустыне не мог остаться без ответа:
Грядку сажала, - со мною общался Мичурин, а поливала, - Колумб бороздил воду в бочке.
Жучку погладила, - Павлов пришёл ставить опыт, рук не помыла, - Чуковский привёл Мойдодыра.
К дому пошла, - архитектор Растрелли со мною, мне бы в пустыню, - а там с неба вторит Сенкевич…
В четвёртом номере журнала обилием строчек для пародий потряс петербуржец Виктор Тихомиров-Тихвинский, хотя он и подчёркивает своё стихотворное трудолюбие:
…Этот стих пишу. Стараюсь! Жду похвал, а не хулы!
Но как не откликнуться пародией на следующие строки этого автора:
…А рядом лес таинственно молчит, Как будто бы снотворным накачали…
Пародия:
Был тихий лес вполне здоров на вид: с хорошим сном и жизнью без печали, но как-то он болезненно молчит, - всё ясно: клофелином накачали.
Лишь дятел нарушает тишину (забыл про отдых – жертва амнезии), - так бьётся головёнкой о сосну, видать, под местной он анестезией.
Ослаблено бредёт бедняга ёж, - как будто витаминок не додали. Спрошу его: «ЗдорОво ли живёшь?», ответит хмуро: «Здоровей видали…»
В кустах лиса листочком шебуршит, от диареи ищет пятый угол, от съеденных мышей живот болит, - плутовке нужен активированный уголь.
А волку бы помог валокардин, - за сердце держится своей когтистой лапой, - недавно посетил в селе овин, но после вил уже не станет папой…
Стоп. Я допил из фляжки свой нарзан, поправил тёплый шарфик от бронхита, от колик принял внутрь эспумизан и сел под ёлку дочитать про Айболита.
Удивил Виктор и странной для него тишиной на кладбище:
…На кладбище кладбищенский сторож не спит, И такая стоит тишина, Будто нет здесь людей, будто каждый убит, И осталась лишь память одна.
На что хочется коротенько ответить:
На кладбИще обычно галдёж и гульбище, я не раз принимал в них участие сам. Непривычна мне лишь тишина на кладбище, и… она так мешает дремать сторожам.
В пятом номере опубликованы стихи нашего известного поэта Сергея Донбая. У Сергея Лаврентьевича заинтересовали следующие строки:
…Мысль выступает в голове Без всякого порядка… …Гуляли мысли в голове. Как клёны, в два обхвата… И, наконец: Какое хрупкое занятие – думать…
А это пародия:
Я хрупко думать не рождён, в том мысли виноваты, - все прут толстенные, как клён, кто – в два, кто – в три обхвата.
Пытался их нумеровать, чтоб шло мышленье гладко, но мысли лезут выступать без всякого порядка.
От наглой мощи их ослаб, жду музу, как награду, она пришла – как баобаб, и…всё срослось, как надо!
На этой высокой ноте хотелось бы закончить пародийный обзор, но в шестом номере журнала нельзя не обратить внимание на подборку стихов известного поэта Светланы Кековой. Меня заинтересовали следующие строчки Светланы:
В Саратове по улице Советской я шла в толпе, орех сжимая грецкий в своей руке, и думала о том, что вот - вокруг меня - чужие люди…
А это пародия, в которой, подражая автору, хочется развить тему простого рифмования названий орехов и улиц, например:
Когда иду по улице Советской, в руке орех сжимаю только грецкий. Когда бреду по улице Центральной, в руке уже зажат орех миндальный. Когда бегу по улице Садовой, орешек в кулаке держу кедровый. Когда спешу по улице Матросова, потяжелей беру орех - кокосовый. Когда ж сверну я в переулок вдруг, вообще в руке окажется фундук.
Также в шестом номере есть публикация стихов Александра Паксиваткина, у которого нашлись инженерно-новаторские строчки:
…Я кричу высоким журавлям: «В добрый путь! Счастливых вам инерций. Через степи, горы и моря!...» …
Чего только не желали поэты улетающим журавлям, но, думаю, ещё никто не пожелал им счастливых инерций. И потому пародия:
Очень я механику люблю, термины её ласкают сердце, даже вслед желаю журавлю счастья в виде множества… инерций.
Через реки, горы и поля – путь его вдоль разных территорий. Я б ещё желал для журавля счастья в смысле чётких траекторий.
Я себе хотел бы пожелать (ведь и физик я, и лирик, братцы!): строки поладнее выверять и счастливых творческих… вибраций!