Короткие истории из жизни Светочки Ромашкиной (повесть) ч. 3
История одиннадцатая,
отношения товарищеские и не очень
В третьем «А» полколлектива учеников на классном часе накануне Дня конституции представляли пятнадцать советских республик. Света Ромашкина в русской народной одежде представляла Россию. Надька Кацуба выходила к учительскому столу в белорусском народном костюме. Игорь Валеев в полосатом узбекском халате здоровался с ребятами: «Салам алейкум!». А по-грузински должен был приветствовать товарищей Васька Колокольчиков. (Витька-то Ковалев второй год учился во втором классе). Он должен был говорить, белозубо улыбаясь завучу по начальным классам: «Гамарджоба, генацвали!». Фраза никак не запоминалась. Светка, глядя на мучения Колокольчикова, готова была «стать грузинкой» вместо него.
– Вася, ты на листочке запиши! По-русски, – посоветовала однокласснику «старшая сестра Россия» после второй репетиции.
Мальчик обрадовано закивал и что-то нацарапал на листочке.
Классный час завучу понравился. Она поблагодарила ребят, поздравила их с наступающим Днем Советской конституции и ушла. Тамара Ивановна, покрасневшая от пережитых волнений и заслуженного одобрения начальства, с энтузиазмом сказала:
– Молодцы, третий «А»! Не подкачали! Ну, по домам!
Все схватили портфели и, в радостном возбуждении толкая друг друга, побежали в раздевалку.
– Васька! Колокольчиков! Потерял! – крикнул Игорь Валеев, поднимая записку с «грузинским» приветствием.
Но тот уже скакал по ступеням деревянного крыльца в расстегнутом сером пальто и развязанной цигейковой шапке. Он весело размахивал портфелем, беспричинно хохоча. Впрочем, причина была. Троечника Колокольчикова впервые похвалила учительница!..
Послепраздничный день начался с всеобщего веселья. Игорь в коридоре школы показывал всем подобранный накануне листок. На нем корявым Васькиным почерком было написано: «КОМАР ВЖОПУ, ГЕНА ЗВАЛИ». Смеялся не только третий «А», но и ребята из других классов. Игорь спешил до начала уроков насмешить всех, кого увидел.
Появление неудачливого «грузина» дружным хохотом встретила почти вся начальная школа. Валерка Абалкин, показывая на Ваську пальцем, завывал:
– Ой, не могу! Гена звали!
Светка, прислонившись к стене, утирала слезы от смеха. Рядом, держась за
живот, складывался пополам Толик Иванов.
И только Надя заметила, как покраснел Васька, и как от обиды у него на глазах выступили слезы. Он, молча, прошел мимо Игоря в класс, сел за парту и уронил голову на руки.
Надя подошла к местному «юмористу» и вырвала злополучный листок.
– Смешно, да?! Всем смешно? А он там плачет! – махнула девочка рукой в сторону класса.
Смеяться перестали. А Валеев с вызовом крикнул:
– А что, он умнее Витьки? Витьку, значит, на второй год? А этот у нас учится? Грузин нашелся!
Прозвенел звонок, прервав спор одноклассников. Тамара Ивановна, заметив растерянность и виноватость во взглядах детей, бросаемых в сторону Васи, положившего лицо на руки, выяснила суть произошедшего. Учительница не стала успокаивать Колокольчикова и ругать обидчиков. Она сказала:
– Ребята, весной вас будут принимать в пионеры. А пионер – всем ребятам пример! Это значит, что вы все должны хорошо учиться, любить Родину, уважать взрослых и помогать товарищам.
И Тамара Ивановна посмотрела на Игоря. Тот отвернулся к окну. Он думал, что Колокольчикову помогать не будет все равно…
А в душе у Валерки Абалкина с наступлением холодов расцвела весна. Он влюбился в бойкую розовощекую Марину Ващенко. С чем был связан этот, длившийся все десять лет, диссонанс между временем года и Валеркиным состоянием души? Может, холод сибирских снегов подталкивал его к теплу девичьих сердец?
Влюбчивый мальчишка оказался сообразительным и находчивым, как Андерсеновский свинопас. Потерпев неудачу с Леной-Белоснежкой, поцелуи новой симпатии Валера стал выменивать на необычные подарки. Целующуюся парочку вместо фрейлин прикрывали своими мелкими телами мальчишки третьего «А». Они так загадочно хихикали, охраняя своего предводителя, что любой король, проходивший мимо, догадался бы, в чем там дело. Даже не заглядывая через головы «телохранителей».
Маринка возвращалась в класс, помахивая плеточкой из цветной проволоки или крутя прозрачную ручку с розочками, изготовленную умельцами с местной зоны. Девчонки завидовали. С Валеркиной возлюбленной они не дружили и за глаза называли ее «воображалой». Но она и не переживала по этому поводу. Маринке достаточно было чувств и подарков красивого мальчика. Чтобы ощущать себя настоящей принцессой.
У Бочкина под влиянием чужой любви вновь обострилось нежное давнее чувство к Светке. Он на уроках постоянно оборачивался, глядя на девчонку восхищенными глазами. Та презрительно хмыкала. Однажды на перемене, набравшись смелости, Славка попытался взять Свету за руку. Девочка не стала вырываться и пробовать улизнуть, а твердо посмотрела поклонникупрямо в глаза. Как будто толкнула его взглядом. Бочкин растерянно поморгал, обреченно опустил руку и посторонился, пропуская свою симпатию.
Света поняла, что взглядом можно если не убить, то ударить точно. По лицу. Если ты – сильная внутри.
История двенадцатая,
«Молодец!»
На День рожденья Ленина третьеклассников приняли в пионеры. Ромашкину выбрали председателем совета отряда. Она, как отличница и общественница, была приглашена в президиум на итоговом общешкольном пионерском собрании.
Светланка ужасно разволновалась. Ведь ей выпало сидеть за одним, накрытым красным сукном, столом не только со старшими ребятами, но и со старшей пионервожатой. И даже с главным в школе человеком – с директором!
Девочка не понимала ни единого слова из выступлений этих уважаемых товарищей. Она испуганными глазами смотрела на красногалстучные ряды школьников в белых рубашках и в белых фартуках и думала о том, достаточно ли туго привязаны ее белые банты и не спустились ли ее новые белые колготки, пока она поднималась на сцену.
– О своих секретах хорошей учебы, ребята, расскажет нам ученица третьего «А» Света Ромашкина, – объявила председатель совета дружины Таня Воробьева.
Девочка на негнущихся деревянных ногах стала пробираться к микрофону, путаясь в ногах сидящих за столом пионеров и пионерок. Школьники, заполнившие актовый зал, весело перешептывались:
– Смотри, смотри! Сейчас упадет!
Старшая пионервожатая, сурово глядя на ребят, прикрикнула:
– Тишина! Шестой «Б»!
Светка благополучно добралась до трибуны, ловко переступив через последнюю ногу, и припав к микрофону пересохшими губами, крикнула:
– И никакого секрета здесь нет!
Сидевший с края активист подбежал к девочке и срочно отодвинул ее от микрофона. Пока пионеры вместе с директором не оглохли.
– И никакого секрета здесь нет! – повторила тише Света. – Просто нужно учить каждый день и соблюдать режим дня!
Посчитав выполненной свою миссию и облегченно вздохнув, отличница и общественница бодро пошла на свое место. Старшая пионервожатая жестом показала ей на место с края. Ребята, утомленные предыдущими пространными выступлениями бюрократов от пионерии, громко обрадовано захлопали.
После «речи» маленькой активистки слово взял директор школы. Он тоже
не стал долго говорить, а перешел к награждению учеников, успевающих в учебе и отличившихся в пионерских делах. Свету наградили большой книгой Шарля Перро «Волшебные сказки» в твердой обложке. Порозовевшая от удовольствия девочка спустилась со сцены и села на свободное место рядом с Валеркой Абалкиным.
– А мне можно посмотреть? – вежливо поинтересовалась Марина Ващенко.
– Пожалуйста! – небрежно позволила Света.
Валера с Маринкой раскрыли книгу и, склонившись голова к голове, стали рассматривать красочные иллюстрации. Хозяйке самой хотелось сейчас рассматривать свою книгу, склонив голову к Валеркиной голове. Она вздохнула и устремила взгляд на сцену.
После собрания, на школьном крыльце, Тамара Ивановна обняла первую ученицу третьего «А»:
– Очень волновалась?
Девочка кивнула.
– Ну, молодец! Не растерялась! Тебе громче всех хлопали.
Светка гордо повернула голову в сторону Валерки. Но они с Мариной, спустившись уже с крыльца, направились к дому мальчика.
Валерке было все равно, что Светка сидела в президиуме, что ей хлопали громче всех и, что в ее дневнике ниже пятерок, выставленных в колонку, и клеточки «поведение прим. » почерком Тамары Ивановны было выведено: «Молодец!». Девочка медленно пошла к дому, прижимая к груди подарок.
– Светка! Све-ет! – услышала она за спиной.
К ней вприпрыжку бежали друзья: Игорь, Толик и Надька.
– Покажешь? – кивнул на книжку Игорек.
– Ага! – согласилась Света. – Только, чур, я первая картинки смотрю!
И подойдя к ее дому, они уселись вчетвером на лавочку и смотрели картинки по очереди. И восхищались тоже по очереди. А потом пошли по домам.
– Выходи! – позвал Светку Толя.
– Ага, я только за Наташкой зайду, – пообещала та.
Наташка еще не доросла до пионерского возраста. Она закончила только второй класс. Ее тоже одарили за хорошую учебу, но, очевидно, чем-то менее значительным. Потому что глаза у девочки при виде «Волшебных сказок» загорелись. Наташкина просьба подруге звучала, в отличавшейся от других детских просьб, формулировке:
– Почитать дашь?
– Дам, – ответила Света. – Только папе покажу.
У попугая Кеши в клетке гостья увидела «квартиранта». Больного долговязого цыпленка-подростка привезла с дачи Наташкина бабушка.
Было совершенно очевидно – кто здесь хозяин положения. Попугай летал по клетке и раскачивался на деревянной качельке, что-то напевая на своем языке. А цыпленок сидел в углу, втянув голову в плечи, и прикидывался спящим. Или находился в полуобморочном состоянии от голода.
Кеша притворялся, что ему нет дела до какого-то заморыша, не умеющего переносить свое тело при помощи крыльев. Но, как только птенец предпринимал попытку что-нибудь поклевать в пластмассовой мисочке, старожил клетки пикировал на него с грозным писком, бил крыльями по голове и норовил ударить клювом. Петушок-подросток опять забивался в угол и впадал в «нирвану». Кеша с видом победителя принимался порхать, исподтишка поглядывая на «нахлебника». Через некоторое время все повторялось сначала.
Цыпленок боялся попугайчика, несмотря на значительное превосходство в длине и массе.
– Сдохнет он у вас с голоду. С этим Кешей, – предупредила Светка. – Чего вы его в клетку засунули?
– А куды мне яво? – вместо Наташки вступила в разговор баба Тася.
– Ну, не знаю! – растерялась девочка. – Так пусть бегает.
– Ага, шоб он мне все полы позагадил? Как Васька? – насторожилась бабушка. – Домой иди, давай! – стала прогонять она подругу внучки, вспомнив прежние неприятности.
– Пап, во! – протянула дочка папе книжку. – Директор подарил! За отличную учебу.
– Молодец! – похвалил папа и поцеловал Светланку в лоб.
Возле папы топтался четырехлетний Пашка.
– Пап, а мы на каникулах к бабушке поедем? – спросила девочка. – Или только она к нам осенью?
– Поедем. А потом на море!
– Ура! На море! – стали вопить дети и обниматься друг с другом и с папой.
История тринадцатая,
«самое синее в мире…»
Через неделю Ромашкины поехали в деревню, а еще через неделю собрались на море. Потому что детей летом нужно оздоравливать. И еще потому, что каждая порядочная советская семья со средним доходом непременно должна, хотя бы раз в жизни, побывать на Черном море. И Света с мамой, папой и братишкой направились в Анапу в поезде «Кемерово-Краснодар».
После четырех дней пути в поезде с ненавязчивым советским сервисом им, и вправду, очень хотелось отдыхать.
– Кажется, приехали! – облегченно вздохнула мама.
На раннее утро в Анапе, вокзал и пассажирский поезд спустился туман. Контуры пирамидальных тополей и старушек, торговавших у вокзала молоком, фруктами и орехами были неопределенными. Впрочем, как и предстоящие три недели в судьбе Ромашкиных. Поэтому желающая покоя и хотя бы относительного комфорта семья согласилась на первое же предложение съема квартиры.
На следующий день семья сибиряков отправилась на вожделенное побережье Черного моря. Светка с восторгом ждала встречи с чудом. Она негромко напевала в пригородном автобусе: «Самое синее в мире – Черное море мое!». Десять минут ходьбы от автобусной остановки, и – Ромашкины
на городском пляже!
Вопреки ожиданиям, Светка увидела бескрайние просторы не синей и не зеленой, а серой пахнущей канализацией воды. Песчаный пляж был обильно усеян голыми телами. Стояла нестерпимая жара, обычно сопровождающая обеденное время. Было впечатление, что жаждущая оздоровления и впечатлений семья по ошибке попала в огромную общественную баню. Где, прежде чем ополоснуться в не очень чистой воде, нужно, буквально, отвоевать себе место под солнцем.
– Мам, здесь туалетом пахнет, – поведал непосредственный Павлик.
Светка хихикнула. А мама покраснела и дернула детей за руки.
– Сероводородом, мальчик! Не туалетом, а серо-во-до-родом! Пахнут водоросли, – наставительно сказала толстая тетка в бордовом купальнике, разложившая свои окорока практически под ногами у Ромашкиных.
Светке непрошенная «наставница» напомнила свинью из первого выпуска «Ну, погоди!». Разница заключалась в количестве лифчиков.
– Водоросли вчера прибило. Про грязь лечебную слышали? Из них!
Видите, народ набежал? Лечиться, – продолжила тетка.
И она показала на людей, ждущих, когда противно пахнущие черные водоросли присохнут к их обнаженным телам. А потом заговорщическим полушепотом обратилась к Светке:
– Девочка, иди сюда! Видишь вон того мужчину в белой кепке? Посмотри, у него спина такая же загорелая, как у меня? Да?!.. А он приехал на неделю позже меня…
– Извините, а Вы не могли бы подвинуться? – вежливо попросила мама толстуху. И вытащила из сумки желтое покрывало.
– Ну, куда подвинуться?! – возмутилась фанатка южного загара. – Я сама чуть ли не на дорожке лежу! И, вообще, место на пляже нужно занимать с утра!
И она с чувством превосходства окинула взглядом бледные тела приезжих.
Ромашкины поплелись дальше в поисках свободных мест. К счастью, с пляжа собралась уходить какая-то семья. Наверное, из тех, кто занимал места с утра. Папа ловко бросился на освободившийся кусок суши, опередив семью таких же белотелых бедолаг, как они сами. Поджарив свои тела, новички морского отдыха попарно искупались. Папа со Светланкой, а мама с Павликом. Купание было бы приятным, если бы не запах водорослей.
– Вы здесь первый день? – угадала другая толстая загорелая тетка в синем купальнике и белой панаме.
Она на своем коврике лежала слева от Ромашкиных.
– Не стоит так долго находиться на солнце! Обгорите! В тенек переходите! – посоветовала тетка с видом знатока.
– Спасибо, – поблагодарила мама.
А папа хищно стал вглядываться в людей, сидящих под кустами.
– Плавать умеют? – небрежно поинтересовалась «опекунша» про Светку с Павликом. – Здесь каждый день набирают группу для обучения детей плаванию, – и она назвала цену за обучение.
На следующий день, в десять утра «опытные» Ромашкины занимали места на пляже и ждали человека, набирающего детскую группу. Но, изучив методы местных тренеров по плаванию, папа засмеялся. Он сказал, что это напоминает ему «бородатый» анекдот про сумасшедших: «А когда мы научимся плавать, в бассейн напустят воды!». И папа пообещал самостоятельно и, главное, бесплатно обучить плаванию своих детей.
Сначала папа стал учить дочку. Свете нравилось бултыхаться в море, чувствуя сильные папины руки под своим животом. Но однажды девочка, уверенная в отцовской поддержке, услышала далеко за спиной возглас:
– Света, молодец! Плывешь!
«Света-молодец» сразу же испугалась и стала тонуть, захлебываясь соленой водой. Папа вытащил ее, ласково приговаривая:
– Ну, что ты, доченька! Ты же плыла! Сама!
– Папа, я больше не хочу учиться плавать! – жалобно сказала Света.
И как ни уговаривал ее папа, девочка стояла на своем и в море входила теперь только с детским спасательным кругом. А Павлика учить плавать запретила мама…
Через три недели загорелые, оздоровленные и набравшиеся сомнительных впечатлений Ромашкины вернулись домой. Самолетом. И Светка от возвращения с курорта испытала огромную радость. «Ну его – это море! – думала девочка. – Тоже мне – «самое синее в мире!»
История четырнадцатая,
принципиальные разногласия
Начался новый учебный год. Дружить пионерским звеном никто не хотел. Девчонки на переменках сбивались в маленькие стайки и щебетали о своих маленьких секретиках. А мальчишки ходили одной ватагой и не обращали никакого внимания на противоположный пол. Потому что если дружишь с девчонкой, то «Тили-тили-тесто!.. » А подвергаться издевательствам со стороны одноклассников никому не хотелось.
И только Валерка был выше предрассудков. В середине октября выпал первый снег. И влюбчивый мальчишка вдруг понял, как хороша Оленька Орешкина! Кареглазая Оля, опасаясь оказаться в изоляции от подруг, как прежняя Валеркина любовь, в укромных уголках с Абалкиным не пряталась. (А может, мальчик не сумел заинтересовать несколько высокомерную девочку своими скромными подарками?) Валерка подбегал к Ольге сзади, хватал за руки и, быстро поворачивая к себе, целовал. Девочка сердито сдвигала брови, посылая вслед влюбленному тумака неумело сжатым кулачком. Потом, повернувшись к подругам, с довольным видом говорила про Валерку «Дурак!» и, смеясь, кокетливо поправляла челку и одергивала платье.
Светка, наблюдая эту картину, прикидывала: также она легкомысленна, как Оленька, или нет? Впрочем, возможность проверить это никак не представлялась…
В октябре, покончив со своими летнее-осенними хозяйственными заботами, приехала баба Маруся. И все несказанно обрадовались этому обстоятельству. Специально для бабушки купили еще одну кровать с панцирной сеткой и поставили ее в Светкину комнату. С собой баба Маруся привезла кроме не ношеной, но пахнущей сундуком и корвалолом одежды, иконку. Верующая бабушка поставила ее на письменный стол внучки.
В деревне Света не видела изображение Господа. Бабушка молилась, когда дети и внуки уже спали.
Девочку бабушкина набожность удивила. И даже возмутила. Света Ромашкина была председателем совета пионерского отряда. И смотрела прямо в души плохо успевающих учеников со школьной Доски почета. И потом, пионеры-активисты просто обязаны были работать с полуграмотным населением в виде дореволюционных дедушек и бабушек. А тут иконка. На Светином столе!
– Баба, Бога нет! – приступила пионерка к разъяснительной работе.
– Как это нет, Светочка?! – переполошилась баба Маруся. – Что ты говоришь?! Грех это, Света, грех!
– Ну так! Нет! – строго подтвердила внучка. – Он где, Бог твой? Ты его
видела?
– Простому грешному не дано увидеть Господа!
– Ну, бабушка! Так ведь, никто его не видел! Попы, что ли, Бога видели?
– Может, и батюшка не видел! Так ведь, Боженька на небе живет!
– Ну, ты даешь, баба! Советские космонавты ведь в космос летали! И никакого Бога они там не встретили! – веско заявила воинствующая атеистка.
Не найдя контраргументов, бабушка тихо заплакала. Она встала на колени и стала молиться. У Светки на душе заскребли кошки. Девочка тихо вышла из комнаты, не понимая, почему ей так плохо от «победы» над бабушкиной религиозностью.
Пионерка-активистка пошла на кухню. Там, над тарелкой тушеной капусты сидел Павлик и вживался в роль барашка. Он смотрел бессмысленными глазами на побеленную стену перед столом и грустно взблеивал. Может, мальчик думал, что, представив себя ягненком, легче будет покончить с ненавистной капустой? А, может, он взывал к жалости бабы Маруси… Пашка, повернув голову к вошедшей сестре, посмотрел на нее бараньими глазами и опечаленно сказал: «Бэ-э». Светке почему-то стало еще хуже.
– Дурак! – обругала она ни в чем неповинного брата и, надев синюю болоньевую куртку, вышла из дома.
Девочка вышла на улицу. Моросил холодный осенний дождь. Холодные дождинки стекали по щекам, смешиваясь со Светкиными горячими слезами. Без зонта и шапки было мокро и холодно. За воротник и в рукава куртки пытался влезть осенний ветер. Отвратительный, как Светкина тоска. Девочка забрела в подъезд своего бывшего дома. Она, шмыгая носом, дышала на холодное стекло и пальцем рисовала рожицу, приговаривая про себя: «Точка, точка, запятая, минус, рожица кривая…». Света чувствовала себя виноватой, но не понимала, что она сделала не так.
– Чего, Светка, папка пьяный дерется? – не без любопытства посочувствовала, проходя мимо, бывшая соседка, тетя Зоя.
– Он не пьет, – угрюмо ответила девочка.
– Ой-ой-ой! – не поверила жена алкоголика.
– По себе не судите! – огрызнулась Светка и пошла домой.
– По себе?! И кто тебя только воспитывал?! – обиделась тетя Зоя.
Дверь домой девочка открыла своим ключом.
Павлик, сидя на диване, смотрел мультфильм «Аленький цветочек». Сказочная Настенька плакала над чудищем, которое умирало из-за жестокости ее сестер.
Девочка заглянула в свою комнату. Бабушка лежала на кровати. В серых сумерках белел ее платочек, прикрывающий реденькие волосы.
– Света! – ласково позвала баба Маруся.
Внучка, не зажигая света, прошла и села на край ее кровати. Девочка была рада, что не видно лиц. Прощения просить она не умела. Да и не знала, за что. А полумгла как бы смягчала разногласия между внучкой и бабушкой.
– Дитенок ты, бедный! – обняв Свету, пожалела баба Маруся. – Задурили вам в школе головы!
«Ничего не задурили!» – хотела принципиально возразить внучка, но подумала, что тогда они с бабушкой опять поссорятся.
– Светочка, ты же крещеная! А в церкву не ходишь! – упрекнула верующая женщина.
– Баба, я же пионерка!
– Ладно, ладно! – сдалась бабушка. – А Павлика покрестить надо! Может, болеть меньше будет… Светка, я ж так тебя люблю! Больше всех на свете, – сказала она и поцеловала внучку.
– И я тебя люблю! – с жаром откликнулась, обнимая бабушку, Света.
И они потом вместе жарили пирожки с картошкой и пели песни про «Галю молодую». Бабушка убрала иконку в чемодан, бережно завернув ее в белую салфетку. И рассказывала внучке, как все было до революции. И баба Маруся со Светкой любили друг друга больше всех на свете.
…Весна погнала бабушку домой. Ромашкиным не хотелось ее отпускать.
– Мама, ну поживи до отпуска Сергея, – обижалась Светкина мать. – Ну что, тебе у нас плохо?
– Валька, ну я ж тебе и так подмогнула! – отвечала баба Маруся. – Ну, хозяйство ж у меня – огород. И с поросями некому!
– Тебе поросята дороже родных внуков!
– Так, а Пашка с Сашкой, кто? – удивилась бабушка.
Светка тоже ужасно не хотела, чтобы уезжал любимый человек. Но ей не нравилось, что мама, пытаясь удержать бабушку, обижает ее.
– Ну, пусть едет, мам! – заступилась внучка. – Как-нибудь управимся мы с нашим Павликом без бабушки!
История пятнадцатая,
«спортивные» результаты
По улице бежала ватага девчонок за велосипедом «Подросток». Девчонки кричали вразнобой: «Дай прокатиться! Дай прокатиться!». Наташка тоже закричала на бегу: «Дай прокатиться!». А Светка просто побежала следом. Кататься она не умела.
Велосипед купили сестрам Снегиревым из четвертого подъезда. Отношения сестер напоминали отношения Наташкиных попугайчика и цыпленка-подростка, проживавших в одной клетке.
Танька с Юлькой были близнецами. Правда, разнояйцовыми. И потому были не похожи друг на друга. И внешне, и внутренне. Но они, в отличие от Наташкиных питомцев, жили на свете (и в этом доме) одинаково долго. И имели одинаковое право на маму, папу, старшую сестру, квартиру и остальное имущество. Анемичная Юлька была почти на голову выше двойняшки. Тем не менее, если она пыталась предъявлять права на совместные вещи раньше мелкой Таньки, то бойкая сестрица с криком «Дура!» нападала на Юльку. Та, втянув голову в плечи, принималась тихо плакать.
Вот и сейчас, Танька ехала на велосипеде, а сестра бежала сзади, негромко напоминая: «Дай прокатиться! Дай прокатиться!».
Наконец, хозяйка велосипеда остановилась. Девчонки облепили ее со всех сторон. Уговорились кататься на школьном стадионе. По одному кругу каждая. Когда очередь дошла до Юльки, Танька высокомерно сказала:
– Ты-то куда лезешь? Ты ж кататься не умеешь!
Несчастная сестра отошла в сторону, опустив голову. И Светка отошла.
– Да, я не успеваю начать их крутить, как уже падаю!
– Велосипед толкнуть надо, перед тем как отпускать, – посоветовала Катька Гвоздикова.
– А, может, не надо? – с сочувствием глядя на Светкины ободранные коленки, предложила сердобольная Юлька.
– Может, не надо? – с жалостью глядя на личную собственность, поддержала Танька.
– Надо! – жестко ответила Наташка. – Позор! Одиннадцать лет – а на велосипеде кататься не умеет!
Девчонки снова помогли оседлать Светке двухколесную машину и толкнули. И она поехала! Как держать равновесие еще раньше рассказывал папа. Девочка упивалась своей маленькой победой. Правда, на очередном повороте она, не справившись с управлением, улетела в кусты.
– Ну, все! Завтра еще поучишься! – потеряла терпение Танька. – А то нам-то когда кататься?
Домой Света пришла, когда уже вернулся папа. Он с веселой усмешкой смотрел на ее новое венгерское платье. Оно было грязным и в репьях. Ремешок правой босоножки немного порвался.
– Пап, я на велосипеде училась кататься. Немножко получается! – похвасталась дочь.
– Да ну! – обрадовался папа.
Но тут вышла мама и стала ругаться, сравнивая Светку со свиньей. Потому что грязными у дочери были одежда, руки, ноги и даже лицо.
– Валь, ну что ты, в самом деле! – заступился папа. – Постирает она сама! И помоется.
– Постираю! – подтвердила Светка со счастливой улыбкой.
Ночью девочке снилось, как она летит по шоссе на велосипеде, обгоняя грузовые и легковые автомобили.
Проснувшись и, едва позавтракав, Света побежала во двор. Благо, была суббота, и не нужно было заморачиваться с Пашкой. Танька, как раз, вытаскивала из подъезда свой «Подросток». Юлька держалась сзади за сиденье и думала, что помогает сестре.
– Уйди ты! – прогнала ее Танька.
Юлька печально посмотрела на приятельницу, ища сочувствия.
– Ну что, на стадион? – спросила Светка у Таньки, не обращая внимания на ее сестру.
Танька неохотно согласилась и оседлала велосипед. Вместе с Юлькой и Светкой на стадион побежали Наташка и Катька. Катались по три круга.
Светка не научилась еще тормозить. Удачно проехав три круга, она неудачно улетала в кусты. После второго ее падения, Танька рассердилась:
– Тормозить надо! А то, раз вещь не твоя, то бей, колоти ее, что ли?
Наташка показала подруге, как тормозить. Света попробовала, и у нее получилось! Потом девчонки отказались помогать ей садиться на велосипед. Подружки были младше Светки, и им тяжело было ее удерживать. Девочка попробовала сама. И у нее опять получилось!
Светка каталась на велосипеде, самостоятельно трогаясь и останавливаясь, и хохотала во все горло. Танька подозревала, что та сошла с ума. От счастья. Наташка и Катька улыбались. А Юлька смотрела на старшую подругу восхищенными глазами. Как будто по телевизору только что объявили, что Света Ромашкина – олимпийская чемпионка.
– Девчонки, а меня научите? – с придыханием спросила она.
Решено было учить кататься Снегиреву Юльку завтра, в воскресенье.
На следующий день было пасмурно и прохладно. Наташка с родителями с утра уехала на дачу.
Светка вышла на улицу в тренировочном костюме синего цвета. Чуть позже вышли сестры Снегиревы. Они были в одинаковых трикотажных костюмах, голубых с белой полоской на вороте и рукавах. Велосипед тащила Юлька.
– Нужно с горки ее спускать, – посоветовала Катька Гвоздикова. – Папа говорит, так легче научиться.
Девчонки нашли некрутой спуск и наперебой проинструктировали обучаемую девочку, как держать равновесие и как тормозить.
– Свет, а без Наташи у нас получится? – засомневалась Юлька.
– Получится! – заверила Светка.
Она чувствовала себя спортивным тренером. Вот сейчас будет дан старт, и перспективная велосипедистка побьет все мыслимые и немыслимые рекорды по обучению езде на двухколесном транспорте. И другие мировые спортивные достижения.
Юлька, сидя верхом на велосипеде, с надеждой и обожанием смотрела на старшую подругу.
– Ты лучше вперед смотри! – посоветовала Светка.
Юлька повернула голову и вцепилась в руль. Девчонки толкнули «Подросток», и он покатился, набирая скорость. «Наездница» с круглыми от страха глазами судорожно старалась удержать равновесие. Намеченная «тренерским составом» траектория «велопробега» смещалась в сторону многолетней березы. Юлька неслась прямо на нее.
– Тормози! – вопила Танька.
– Поворачивай! – кричала Светка.
Юлька в невменяемом от ужаса состоянии, врезалась в дерево, подлетев кверху, и приземлилась сначала на раму «Подростка» тем, чем сидят, а потом на траву всем телом. Сверху упал велосипед. К ней подбежали девчонки.
Юлька молча, осуждающе посмотрела на Светку и, утирая слезы ладошкой, поплелась домой. За ней, ругаясь и таща сломанный «Подросток», шла Танька.
Папа близнецов Снегиревых починил велосипед. Но Танька больше не разрешала на нем кататься. Никому. Даже Юльке. А с Катькой и Светкой сестры, вообще, перестали разговаривать. Светка, конечно, обиделась.
Потом девочка уговорила папу взять велосипед напрокат. И Павлику папа
велосипед тоже взял. Трехколесный.
Девочка продолжала осваивать «Подросток» из пункта проката. Не обращая внимания на многочисленные синяки и ссадины. Света думала, что если сильно захотеть и не бояться, то можно быстро научиться любому сложному делу. А когда она плавать училась, просто не было большого желания. А, может, просто рядом не было Наташки?..