Илья Виноградов
* * *
Дышит вулкан мировой
Испепеляющей магмой.
Видно пред ликом его,
Кто мой товарищ, кто враг мой.
Жизни исток и финал –
Неба подземное пламя.
Разом картина видна –
Кто против нас был, кто с нами.
Слепнут селенья в огне
Неиссякаемо диком.
Но в красных бликах видней
Зла и добра многоликость.
Лаву остудит вода –
Отче детей не покинет.
Вот и прозреем тогда,
Кто же мы сами такие.
* * *
Сосед улёгся под забор
У дворовой межи.
Он, в общем, пьяница и вор –
Пускай себе лежит.
Он лёг на оголённый лёд
Подобием мешка.
Не тронь – по матери пошлёт,
Бедовая башка.
Соседи – им не в первый раз –
В домашний свой уют
Идут. И радуется глаз:
Так хорошо идут!
И я иду, закутан в шарф,
Не мёрзну на ветру.
Но корчится внутри душа –
Что ей не по нутру?
Как будто – где, не разобрать, –
Погасли фонари:
Не должен человек лежать,
Чего не говори!
Как будто – кажется ещё –
Ты сам упал во тьму,
И начал рефери отсчёт –
Тебе, а не ему.
* * *
Какая печальная данность –
Невечность идей и людей.
С печалью назойливой странной –
Скажи-ка, что делать с ней?
Едва прикипишь к человеку –
Уже разбежались пути.
Вот Бог непреложен вовеки,
С ним можно дела вести.
Но страшен шаг небу навстречу,
Поманит когда наяву
Шутить не привыкшая вечность
В развёрстую синеву.
Захочется к пыльным пенатам
Примчаться испуганно вспять,
Нашёптывая, что не надо
О вечности смертным знать.
* * *
Зима от снежной замяти светла,
Река легла в серебряные ножны,
И небосвод - как белые крыла,
И на земле - как в небе бестревожно.
Но тонок лёд над пропастью страстей,
Соблазнов зов глубок и неизведан,
И с каждым шагом под ногой темней,
И каждый непоследний шаг – победа.
Когда ж пройдём по лезвию ножа
Над полыхающими полыньями,
Поймём, что нас не тёмный лёд держал,
Но светлый ангел, реявший над нами.
* * *
Постель расстилают метели
Над зыбкой земной суетой.
До неба с тобой мы взлетели ‒
А дальше, а дальше-то что?
Себе зарекался: ни шагу,
И нёсся, башку очертя,
Пил яд, словно сладкую брагу,
Большой неразумный дитя.
За то буду призван к ответу.
Тогда, если сможешь, прости,
Что к зримому мне только свету
Шёл, не разбирая пути.
* * *
Когда-то солнце не мигая
На землю глянет свысока,
И жизнь покатится иная,
Непререкаемо легка.
Капель по жестяным отливам
Колоколами отзвенит,
Снега сожмутся сиротливо
Являя неприглядный вид,
И поле, чёрное, как вакса,
Зелёным озарится враз,
И птицы будут разливаться.
Но не про нас, всё не про нас.
Извечных узников метели,
Нас не отпустит снежный дым,
А то, чего мы так хотели,
Другим достанется, другим.
* * *
Как любовник неловкий и робкий –
Ни сманить, ни украсть на бегу –
Пачку выцветших строчек в коробке
Иссушив, про запас берегу.
Что-то светит в груди вполнакала,
Я вполгорла о чём-то пою
И, любви опасаясь стрекала,
Избегаю стоять на краю.
Опасаюсь признания в голос,
Избегаю, боюсь, не хочу
За тебя встать под серп, словно колос, –
Для себя пустоцветом торчу.
Дам копейку – и требую сдачи.
Но опять мне прощает страна.
Лишь дождями холодными плачет
И вздыхает, ветрами полна.
Дышит вулкан мировой
Испепеляющей магмой.
Видно пред ликом его,
Кто мой товарищ, кто враг мой.
Жизни исток и финал –
Неба подземное пламя.
Разом картина видна –
Кто против нас был, кто с нами.
Слепнут селенья в огне
Неиссякаемо диком.
Но в красных бликах видней
Зла и добра многоликость.
Лаву остудит вода –
Отче детей не покинет.
Вот и прозреем тогда,
Кто же мы сами такие.
* * *
Сосед улёгся под забор
У дворовой межи.
Он, в общем, пьяница и вор –
Пускай себе лежит.
Он лёг на оголённый лёд
Подобием мешка.
Не тронь – по матери пошлёт,
Бедовая башка.
Соседи – им не в первый раз –
В домашний свой уют
Идут. И радуется глаз:
Так хорошо идут!
И я иду, закутан в шарф,
Не мёрзну на ветру.
Но корчится внутри душа –
Что ей не по нутру?
Как будто – где, не разобрать, –
Погасли фонари:
Не должен человек лежать,
Чего не говори!
Как будто – кажется ещё –
Ты сам упал во тьму,
И начал рефери отсчёт –
Тебе, а не ему.
* * *
Какая печальная данность –
Невечность идей и людей.
С печалью назойливой странной –
Скажи-ка, что делать с ней?
Едва прикипишь к человеку –
Уже разбежались пути.
Вот Бог непреложен вовеки,
С ним можно дела вести.
Но страшен шаг небу навстречу,
Поманит когда наяву
Шутить не привыкшая вечность
В развёрстую синеву.
Захочется к пыльным пенатам
Примчаться испуганно вспять,
Нашёптывая, что не надо
О вечности смертным знать.
* * *
Зима от снежной замяти светла,
Река легла в серебряные ножны,
И небосвод - как белые крыла,
И на земле - как в небе бестревожно.
Но тонок лёд над пропастью страстей,
Соблазнов зов глубок и неизведан,
И с каждым шагом под ногой темней,
И каждый непоследний шаг – победа.
Когда ж пройдём по лезвию ножа
Над полыхающими полыньями,
Поймём, что нас не тёмный лёд держал,
Но светлый ангел, реявший над нами.
* * *
Постель расстилают метели
Над зыбкой земной суетой.
До неба с тобой мы взлетели ‒
А дальше, а дальше-то что?
Себе зарекался: ни шагу,
И нёсся, башку очертя,
Пил яд, словно сладкую брагу,
Большой неразумный дитя.
За то буду призван к ответу.
Тогда, если сможешь, прости,
Что к зримому мне только свету
Шёл, не разбирая пути.
* * *
Когда-то солнце не мигая
На землю глянет свысока,
И жизнь покатится иная,
Непререкаемо легка.
Капель по жестяным отливам
Колоколами отзвенит,
Снега сожмутся сиротливо
Являя неприглядный вид,
И поле, чёрное, как вакса,
Зелёным озарится враз,
И птицы будут разливаться.
Но не про нас, всё не про нас.
Извечных узников метели,
Нас не отпустит снежный дым,
А то, чего мы так хотели,
Другим достанется, другим.
* * *
Как любовник неловкий и робкий –
Ни сманить, ни украсть на бегу –
Пачку выцветших строчек в коробке
Иссушив, про запас берегу.
Что-то светит в груди вполнакала,
Я вполгорла о чём-то пою
И, любви опасаясь стрекала,
Избегаю стоять на краю.
Опасаюсь признания в голос,
Избегаю, боюсь, не хочу
За тебя встать под серп, словно колос, –
Для себя пустоцветом торчу.
Дам копейку – и требую сдачи.
Но опять мне прощает страна.
Лишь дождями холодными плачет
И вздыхает, ветрами полна.