Несколько лет назад пришел ко мне худенький парень, студент Института культуры, будущий актер, пробующий себя и в поэзии. Показал мне свои прыгающие строчки, слова в которых никак не могли втиснуться в строфы, заиграть всеми красками этого беспокойного мира. Долгие разговоры о поэзии, ожидание прилива чувств, желаний, способности передать через слово то самое нужное, сокровенное, что волнует больше всего, не прошли бесследно: и строчки начали выстраиваться, и смыслы стали приобретать форму, понятную для души и сердца.
Сегодня Николай служит в Новокузнецком театре кукол. И продолжает писать стихи. Не все еще дается автору в плане умения выстраивать отдельные фразы, строфы, но тем и интересен Николай Шарифулин. Он в поиске, и, похоже, он знает, куда двигаться. Философия его души стала проявляться в полной мере.
…но, вечно крыло подставляя
и жертвуя сердцем своим,
ты все же с кровавого края
вернешься обратно живым,
чтоб вновь над страной и столицей
парил ты, свободу обрел,
чтоб, вновь защищаясь, ты бился,
могучий двуглавый орел.
Будучи еще молодым человеком, Николай Шарифулин понял, что не бывает абсолютной свободы, граничащей с беспределом, анархией, что так усиленно вдалбливают доморощенные либералы в головы молодого поколения: «Под куполом бессмысленной свободы // я осознал никчемность бытия…» Я думаю, автор пришел к такому пониманию интуитивно, как человек, воспитанный на русской культуре.
Нынче много пишущих по накатке, то есть вроде бы соблюдающих все правила стихосложения. Авторов подвигают к этому разные чувства – влюбленности, разочарования. И строчки у них получаются ровные, но рифмы – избитые, смыслы – банальные. Потому что чаще всего используются уже готовые литературные штампы. Но иногда появляются неровные, «необтесанные» строки, и мысли в них не совсем ясные, путаные, однако при этом присутствует ощущение чего-то истинного, глубокого. Таковы, на мой взгляд, лучшие из стихов Шарифулина. У него есть дар думать, сострадать, сопереживать. Николай ищет себя в окружающем мире, пытается расшифровать непонятные пока для него явления природы человека, проявления неожиданных чувств и терзаний.
Его книга называется «Береговая линия». Значит, это своего рода граница между штормящим морем и тихой сушей. Вот такой контраст. И что выберет автор? «Через тернии к звездам» или «Жизнь прожить – не поле перейти»? И то и то приемлемо, но труднее все-таки наполнять судьбой каждую строчку, каждое слово. А судьба или без вожжей, или править ей.
Стихи Николая Шарифулина
* * *
А. Ш.
Год назад здесь царила весна в январе,
а теперь почему-то зима. Без тебя
околел я вчера на Гостином дворе,
а сегодня продрог на Дворцовой; огня
нет в колоннах на Стрелке, Исакий исчез,
облачившись в туманную мантию. Мгла
закрутила меня в беспросветную смесь,
чтоб напомнить: как мог ты? и – как ты могла?
Я скучаю, скучаю… И Питер не тот,
он ветрами меня гонит в Пулково. Что ж…
вылетаю к тебе – за бортом небосвод.
Как приятно, что ты меня все-таки ждешь.
Муза
– Я та, кто тебе верна,
из девяти одна,
кто поднимает со дна
в темные времена.
* * *
Попутный ветер – для других попутный,
сегодня дует в спину, завтра в грудь.
Я рад за тех, кто пел мой слог минутный,
но горестно, что кто-то смог уснуть.
И потому – окутывая бездну –
я думаю: откликнется молва
хотя бы на восторг, что не исчезну,
твердя неспешно грустные слова.
Разлука
Забудь меня как можно поскорей…
Не мучайся. Мы все играем с жизнью.
Моим словам, пожалуйста, не верь:
они покрылись ржавчиной и слизью.
Забудь меня! Меж нами страшный сон.
Мы в этом мире смертны иль не смертны?
Я не дышу с тобою в унисон.
Давай заклеим и сожжем конверты.
«Забудь меня», – шепчу тебе во сне,
подушку по ошибке прижимая
к своей груди. Приблизился к стене:
она как я – душою ледяная.
* * *
Под куполом бессмысленной свободы
я осознал никчемность бытия.
Планеты в небе водят хороводы,
а я все так же маюсь без тебя.
Сегодня Николай служит в Новокузнецком театре кукол. И продолжает писать стихи. Не все еще дается автору в плане умения выстраивать отдельные фразы, строфы, но тем и интересен Николай Шарифулин. Он в поиске, и, похоже, он знает, куда двигаться. Философия его души стала проявляться в полной мере.
…но, вечно крыло подставляя
и жертвуя сердцем своим,
ты все же с кровавого края
вернешься обратно живым,
чтоб вновь над страной и столицей
парил ты, свободу обрел,
чтоб, вновь защищаясь, ты бился,
могучий двуглавый орел.
Будучи еще молодым человеком, Николай Шарифулин понял, что не бывает абсолютной свободы, граничащей с беспределом, анархией, что так усиленно вдалбливают доморощенные либералы в головы молодого поколения: «Под куполом бессмысленной свободы // я осознал никчемность бытия…» Я думаю, автор пришел к такому пониманию интуитивно, как человек, воспитанный на русской культуре.
Нынче много пишущих по накатке, то есть вроде бы соблюдающих все правила стихосложения. Авторов подвигают к этому разные чувства – влюбленности, разочарования. И строчки у них получаются ровные, но рифмы – избитые, смыслы – банальные. Потому что чаще всего используются уже готовые литературные штампы. Но иногда появляются неровные, «необтесанные» строки, и мысли в них не совсем ясные, путаные, однако при этом присутствует ощущение чего-то истинного, глубокого. Таковы, на мой взгляд, лучшие из стихов Шарифулина. У него есть дар думать, сострадать, сопереживать. Николай ищет себя в окружающем мире, пытается расшифровать непонятные пока для него явления природы человека, проявления неожиданных чувств и терзаний.
Его книга называется «Береговая линия». Значит, это своего рода граница между штормящим морем и тихой сушей. Вот такой контраст. И что выберет автор? «Через тернии к звездам» или «Жизнь прожить – не поле перейти»? И то и то приемлемо, но труднее все-таки наполнять судьбой каждую строчку, каждое слово. А судьба или без вожжей, или править ей.
Стихи Николая Шарифулина
* * *
А. Ш.
Год назад здесь царила весна в январе,
а теперь почему-то зима. Без тебя
околел я вчера на Гостином дворе,
а сегодня продрог на Дворцовой; огня
нет в колоннах на Стрелке, Исакий исчез,
облачившись в туманную мантию. Мгла
закрутила меня в беспросветную смесь,
чтоб напомнить: как мог ты? и – как ты могла?
Я скучаю, скучаю… И Питер не тот,
он ветрами меня гонит в Пулково. Что ж…
вылетаю к тебе – за бортом небосвод.
Как приятно, что ты меня все-таки ждешь.
Муза
– Я та, кто тебе верна,
из девяти одна,
кто поднимает со дна
в темные времена.
* * *
Попутный ветер – для других попутный,
сегодня дует в спину, завтра в грудь.
Я рад за тех, кто пел мой слог минутный,
но горестно, что кто-то смог уснуть.
И потому – окутывая бездну –
я думаю: откликнется молва
хотя бы на восторг, что не исчезну,
твердя неспешно грустные слова.
Разлука
Забудь меня как можно поскорей…
Не мучайся. Мы все играем с жизнью.
Моим словам, пожалуйста, не верь:
они покрылись ржавчиной и слизью.
Забудь меня! Меж нами страшный сон.
Мы в этом мире смертны иль не смертны?
Я не дышу с тобою в унисон.
Давай заклеим и сожжем конверты.
«Забудь меня», – шепчу тебе во сне,
подушку по ошибке прижимая
к своей груди. Приблизился к стене:
она как я – душою ледяная.
* * *
Под куполом бессмысленной свободы
я осознал никчемность бытия.
Планеты в небе водят хороводы,
а я все так же маюсь без тебя.