Татьяна Маркинова
На улице стоял погожий зимний день. Я старалась не отставать от ребят, которые, как только выбежали на школьный двор, взялись кидаться снежками. Поглядывая на чирикающих воробьев, а временами на свои фиолетовые с вышивкой валенки, я думала о том, что мне очень повезло с новой школой и одноклассниками.
– Потише вы, – вдруг остановился Саша. После он подошёл ко мне поближе и, указав рукой в сторону низенькой избёнки, что пряталась под высоким тополем возле деревенского магазина, сказал: – Вон там живёт старуха, которая крадёт детей, а потом их ест или в погребе держит.
– Она на Бабу-Ягу похожа, – продолжила Вера, смахивая с ресниц неожиданно посыпавший с неба мелкий колючий снег. – Я всего один раз её видела. Летом. Мы с сестрой тогда за ягодой пошли. Идём, а бабка в своём палисаднике копается. Если бы вы только видели, как она на нас зыркнула. Мы с сестрой от страха аж забыли, куда и зачем шли.
Солнце тем временем скрылось за серыми тучами. Раскачивая макушки деревьев, подул резкий холодный ветер.
– Все зовут её Спиридонихой, – полушёпотом сообщила Света, кутаясь в шарф. По её перепуганному виду было понятно, что она, как и другие ребята, тоже эту бабку боится до чёртиков.
Прислушиваясь к словам одноклассников, я почувствовала, как внутри меня что-то ёкнуло. Это, наверное, сердце брякнулось в пятки. Мне совсем не хотелось оказаться в лапах злобной старухи.
Представьте только: ходит Спиридониха зимой и летом в большущих калошах, грязном платке и дырявой фуфайке. Ни детей, ни внуков у неё нет, – заговорила Марина, которая была самой старшей в нашем классе. – Живёт одна.
Слова всегда серьёзной Марины сделали своё дело. Я испугалась не на шутку. Вот уже несколько дней я хожу этой дорогой в школу. Ни разу мне ещё не доводилось ни встречаться с той, о ком сейчас говорили, ни слышать о ней.
«Пусть и дальше Спиридониха мне не попадается...» – не успела я додумать мысль, как заметила старуху, которая в этот самый миг вышла на середину дороги.
Из-за высоких сугробов обогнуть её было невозможно. Ребята, размахивая портфелями и пугая бабку своим визгом, проскочили мимо. Я же, оцепенев от ужаса, не могла сдвинуться с места.
Старушенция, напомнившая мне в этот момент чёрную хищную птицу, тоже замерла на белоснежной дороге. В скрюченных руках она держала небольшую тарелочку, на которой горкой лежали блины.
– Возьмите, дети, по блинку. Помяните моего старика, – вдруг тихим скорбным голосом заговорила Спиридониха, обращаясь к моим одноклассникам, которые стояли чуть поодаль и испуганно наблюдали за происходящим.
Мне было страшно и гадко находиться рядом с неприятной старухой. Захотелось крикнуть ей что-нибудь обидное, чтобы она ушла с дороги, а лучше совсем исчезла. Пока я подыскивала ругательство, кто-то выкрикнул из толпы:
– Бабка-жабка.
Старуха вздрогнула и зябко повела плечами. Я вздрогнула вместе с ней, заметив её растерянность и даже робость. Только что мне хотелось вот так же обозвать её, а сейчас наоборот, мне отчего-то стало неловко за себя и одноклассников.
Отвернувшись от ребят, которые продолжали над ней насмехаться, Спиридониха посмотрела на меня и предложила взять угощение.
«Подманивает, – громко сглотнув слюну, подумала я. – Блины, небось, у неё отравленные».
Та же продолжала топтаться на месте, протягивая мне тарелку. Стараясь унять дрожь в коленках, я шагнула ей навстречу. Бабка на пару секунд будто застыла.
Я взяла блинок в руки. Поднесла ко рту. Блин был ещё тёплым, от него ароматно пахло топлёным маслом. Откусила кусочек. Блин оказался чуть сладковатым. «Таких румяных и вкусных блинов никогда в жизни не пробовала. Объедение», – снова подумала я и принялась лакомиться мягким, с хрустящими краешками блином. Пока жевала, рассматривала старуху, которая стояла совсем рядом.
Несколько минут назад, когда я впервые увидела бабку на дороге, мне показалась, что она высокая и крепкая. Сейчас же я разглядела в ней ссутулившуюся, чуть горбатую старушонку с усталым морщинистым лицом.
Чуть осмелев, я заглянула в глаза Спиридонихи. Встретилась с ней взглядом и удивилась, заметив в серо-голубых глазах глубокую печаль и доброту.
В тот же миг дрожь в коленках утихла. Сердце моё защемило от нахлынувшей жалости.
Другие ребята, увидев, что со мной ничего ужасного не произошло, тоже подошли и взяли по блину. Бабка приветливо заулыбалась.
Опустошив тарелку, мы отправились по домам. Я неторопливо брела по дороге, временами оглядываясь на сухонькую фигурку старушки, которая глядела нам вслед. Видимо, она тоже не могла поверить в то, что ребята приняли её угощение и даже сказали спасибо.
Я шагала по дороге с ощущением, что эта встреча какая-то особенная. Столько печали в глазах человека я до этого ещё ни разу в жизни не видела.
Придя домой, первым делом спросила маму:
– Почему Спиридониху зовут Спиридонихой?
– Потому что мужа её звали Спиридон. Настоящее имя старушки Антонида, – ответила она.
– Откуда ты это знаешь? – ахнула я.
– Знаю. Всё своё детство и юность я провела здесь – у бабушки и дедушки, – улыбнулась мама. После минутного молчания, глубоко вздохнув, добавила: – Местные говорят, во время войны, ещё девчонкой, она партизанила. Вроде в плену была. Пытали её немцы – калёным железом на спине метки ставили...
Не дослушав маму, я скрылась в своей комнате. Горькое чувство вины и стыда за свой страх и поведение одноклассников захлестнуло меня настолько, что я не смогла удержать выступившие на глазах слёзы.
Вечером, лёжа в постели, я вспоминала грустные глаза Антониды и думала о том, что для неё сделать. Уснула только после того, как пообещала себе в воскресенье сбегать к одинокой старушке и помочь по хозяйству. С собой решила позвать одноклассников.
На следующий день, услышав моё предложение помочь старушке, Марина не без волнения в голосе сказала:
– А чего ждать выходных? Утром, когда я шла в школу, видела, что после вчерашнего ветра у неё дорожки совсем замело. Давайте их сегодня расчистим.
Ребята эту идею поддержали.
После уроков мы уже смело направились к домику Антониды. Оказалось, что хозяйки не было дома. Видимо, она ушла в магазин или на почту.
Ждать её возвращения мы не стали. Нашли в сарае пару лопат и по очереди быстренько расчистили все дорожки, даже натаскали в сени дровишек.
– Вот бабуля удивится, когда придёт домой, – радостно засмеялся Саша.
– Завтра после школы снова зайдём. Может, хозяйку застанем, – сказала Марина. – А сейчас пора расходиться. Темнеет уже.
Одноклассники, весёлые и довольные, заспешили по домам.
Я тоже бодро зашагала в сторону своего дома. Глядя на окна, в которых то тут, то там начал зажигаться свет, я прислушивалась к мягкому хрусту снега под ногами и думала об Антониде, о папе и маме, о ребятах. Настроение было как будто праздничное.
– Потише вы, – вдруг остановился Саша. После он подошёл ко мне поближе и, указав рукой в сторону низенькой избёнки, что пряталась под высоким тополем возле деревенского магазина, сказал: – Вон там живёт старуха, которая крадёт детей, а потом их ест или в погребе держит.
– Она на Бабу-Ягу похожа, – продолжила Вера, смахивая с ресниц неожиданно посыпавший с неба мелкий колючий снег. – Я всего один раз её видела. Летом. Мы с сестрой тогда за ягодой пошли. Идём, а бабка в своём палисаднике копается. Если бы вы только видели, как она на нас зыркнула. Мы с сестрой от страха аж забыли, куда и зачем шли.
Солнце тем временем скрылось за серыми тучами. Раскачивая макушки деревьев, подул резкий холодный ветер.
– Все зовут её Спиридонихой, – полушёпотом сообщила Света, кутаясь в шарф. По её перепуганному виду было понятно, что она, как и другие ребята, тоже эту бабку боится до чёртиков.
Прислушиваясь к словам одноклассников, я почувствовала, как внутри меня что-то ёкнуло. Это, наверное, сердце брякнулось в пятки. Мне совсем не хотелось оказаться в лапах злобной старухи.
Представьте только: ходит Спиридониха зимой и летом в большущих калошах, грязном платке и дырявой фуфайке. Ни детей, ни внуков у неё нет, – заговорила Марина, которая была самой старшей в нашем классе. – Живёт одна.
Слова всегда серьёзной Марины сделали своё дело. Я испугалась не на шутку. Вот уже несколько дней я хожу этой дорогой в школу. Ни разу мне ещё не доводилось ни встречаться с той, о ком сейчас говорили, ни слышать о ней.
«Пусть и дальше Спиридониха мне не попадается...» – не успела я додумать мысль, как заметила старуху, которая в этот самый миг вышла на середину дороги.
Из-за высоких сугробов обогнуть её было невозможно. Ребята, размахивая портфелями и пугая бабку своим визгом, проскочили мимо. Я же, оцепенев от ужаса, не могла сдвинуться с места.
Старушенция, напомнившая мне в этот момент чёрную хищную птицу, тоже замерла на белоснежной дороге. В скрюченных руках она держала небольшую тарелочку, на которой горкой лежали блины.
– Возьмите, дети, по блинку. Помяните моего старика, – вдруг тихим скорбным голосом заговорила Спиридониха, обращаясь к моим одноклассникам, которые стояли чуть поодаль и испуганно наблюдали за происходящим.
Мне было страшно и гадко находиться рядом с неприятной старухой. Захотелось крикнуть ей что-нибудь обидное, чтобы она ушла с дороги, а лучше совсем исчезла. Пока я подыскивала ругательство, кто-то выкрикнул из толпы:
– Бабка-жабка.
Старуха вздрогнула и зябко повела плечами. Я вздрогнула вместе с ней, заметив её растерянность и даже робость. Только что мне хотелось вот так же обозвать её, а сейчас наоборот, мне отчего-то стало неловко за себя и одноклассников.
Отвернувшись от ребят, которые продолжали над ней насмехаться, Спиридониха посмотрела на меня и предложила взять угощение.
«Подманивает, – громко сглотнув слюну, подумала я. – Блины, небось, у неё отравленные».
Та же продолжала топтаться на месте, протягивая мне тарелку. Стараясь унять дрожь в коленках, я шагнула ей навстречу. Бабка на пару секунд будто застыла.
Я взяла блинок в руки. Поднесла ко рту. Блин был ещё тёплым, от него ароматно пахло топлёным маслом. Откусила кусочек. Блин оказался чуть сладковатым. «Таких румяных и вкусных блинов никогда в жизни не пробовала. Объедение», – снова подумала я и принялась лакомиться мягким, с хрустящими краешками блином. Пока жевала, рассматривала старуху, которая стояла совсем рядом.
Несколько минут назад, когда я впервые увидела бабку на дороге, мне показалась, что она высокая и крепкая. Сейчас же я разглядела в ней ссутулившуюся, чуть горбатую старушонку с усталым морщинистым лицом.
Чуть осмелев, я заглянула в глаза Спиридонихи. Встретилась с ней взглядом и удивилась, заметив в серо-голубых глазах глубокую печаль и доброту.
В тот же миг дрожь в коленках утихла. Сердце моё защемило от нахлынувшей жалости.
Другие ребята, увидев, что со мной ничего ужасного не произошло, тоже подошли и взяли по блину. Бабка приветливо заулыбалась.
Опустошив тарелку, мы отправились по домам. Я неторопливо брела по дороге, временами оглядываясь на сухонькую фигурку старушки, которая глядела нам вслед. Видимо, она тоже не могла поверить в то, что ребята приняли её угощение и даже сказали спасибо.
Я шагала по дороге с ощущением, что эта встреча какая-то особенная. Столько печали в глазах человека я до этого ещё ни разу в жизни не видела.
Придя домой, первым делом спросила маму:
– Почему Спиридониху зовут Спиридонихой?
– Потому что мужа её звали Спиридон. Настоящее имя старушки Антонида, – ответила она.
– Откуда ты это знаешь? – ахнула я.
– Знаю. Всё своё детство и юность я провела здесь – у бабушки и дедушки, – улыбнулась мама. После минутного молчания, глубоко вздохнув, добавила: – Местные говорят, во время войны, ещё девчонкой, она партизанила. Вроде в плену была. Пытали её немцы – калёным железом на спине метки ставили...
Не дослушав маму, я скрылась в своей комнате. Горькое чувство вины и стыда за свой страх и поведение одноклассников захлестнуло меня настолько, что я не смогла удержать выступившие на глазах слёзы.
Вечером, лёжа в постели, я вспоминала грустные глаза Антониды и думала о том, что для неё сделать. Уснула только после того, как пообещала себе в воскресенье сбегать к одинокой старушке и помочь по хозяйству. С собой решила позвать одноклассников.
На следующий день, услышав моё предложение помочь старушке, Марина не без волнения в голосе сказала:
– А чего ждать выходных? Утром, когда я шла в школу, видела, что после вчерашнего ветра у неё дорожки совсем замело. Давайте их сегодня расчистим.
Ребята эту идею поддержали.
После уроков мы уже смело направились к домику Антониды. Оказалось, что хозяйки не было дома. Видимо, она ушла в магазин или на почту.
Ждать её возвращения мы не стали. Нашли в сарае пару лопат и по очереди быстренько расчистили все дорожки, даже натаскали в сени дровишек.
– Вот бабуля удивится, когда придёт домой, – радостно засмеялся Саша.
– Завтра после школы снова зайдём. Может, хозяйку застанем, – сказала Марина. – А сейчас пора расходиться. Темнеет уже.
Одноклассники, весёлые и довольные, заспешили по домам.
Я тоже бодро зашагала в сторону своего дома. Глядя на окна, в которых то тут, то там начал зажигаться свет, я прислушивалась к мягкому хрусту снега под ногами и думала об Антониде, о папе и маме, о ребятах. Настроение было как будто праздничное.