Событие седьмое
Первый сход комом
1
Докушав котлету и выпив кофе, принесённые заботливой Мариной Викторовной Вьюгиной, Пётр Петрович пригласил в кабинет своих помощников, специалистов разных категорий.
-Вот что, уважаемые, мне нужно организовать встречу с жителями села. Подготовьте объявления и распространите их, через два дня я провожу сход по следующим вопросам: сокращение общественно-политических организаций; организация субботника по уборке мусора; пастьба скота и ликвидации свинства с улиц села.
Подчинённые, впервые за свою деятельность услышав о каком-то сходе, пошли немедленно выполнять поставленную задачу. Правда, Вьюгина попыталась задержаться в кабинете полюбившегося ей начальника, одарив его завораживающим взглядом, но тот, нетерпеливо махнув рукой, мол, сейчас не до того, немедленно приступил к подготовке мероприятия. Объявления были развешаны на все доступные для прочтения места, в том числе на двери «офисов». Сход было решено проводить в доме культуры. В намеченный день за полчаса до начала Пётр Петрович, сопровождаемый своими помощниками, занял исходные рубежи в фойе ДК, подвал которого прочно оккупировали профсоюзные деятели. Глава слегка волновался, его беспокоили два вопроса. Состоится ли сход граждан то есть соберутся ли они? И удастся ли разрешить поставленные проблемы? В это время в доме культуры появился Тришкин.
- Слава богу, хоть какая-то поддержка будет, – обрадовался Неугомонный.
Но Тришкин обеспечивать поддержку новой власти не торопился.
- Ничего у тебя сегодня не выйдет, – твёрдо сказал он. – Я-то обстановку в селе знаю хорошо.
Пётр Петрович не был самонадеянным дурачком, но обратный ход давать было поздно, да и его помощники особого беспокойства не испытывали, хотя что о них говорить, коэффициент их полезного действия вызывал у него большие сомнения.
Сомнение по поводу сбора граждан отпало довольно быстро, то ли потому, что их никто давно не собирал, то ли их заинтересовали вынесенные вопросы, а может, по другой причине, но граждане валом валили со всех сторон и от школы даже шли организованной колонной. Над колонной пламенели ярко-красные полотнища плакатов. «Партийцы организовали», – подумал Пётр Петрович.
Но когда колонна приблизилась, он, ошарашенный, замер от удивления, плакаты несли директор школы, учителя (он за эти дни до схода заходил в школу и познакомился с преподавательским коллективом0 и учащиеся старших классов. На плакатах, сияя свежей белизной, красовались призывы:
«Свободу профсоюзной деятельности!»
«Защитим демократию в селе Забытый путь к коммунизму!»
«Да здравствует партия «Капиталисты-марксисты»!» (И, естественно, все остальные партии не отставали с лозунгами.)
Колонна остановилась у крыльца дома культуры, тесно сплотив свои ряды. Навстречу появившемуся на крыльце Петру Петровичу выступили директор школы и директор ДК. Слово взял директор школы:
- Уважаемый глава, мы просим вас не делать скоропалительных выводов по поводу большого количества партий и других общественных организаций. Если бы не они, все бюджетные работники давно бы умерли с голоду в нашем селе. Они честно и бесперебойно платят аренду за занимаемые подвалы, а мы распределяем арендные деньги бюджетникам, государство же наше уже семь месяцев не находит средств на выплату зарплаты, и единственное спасение - это арендаторы. Если можете, пригласите ещё желающих, а мы найдём для них места для размещения.
«Вот это поворот!», - подумал Неугомонный, понимая, что первый поставленный на повестку вопрос проваливается.
В это время оратор сменился, и речь директора ДК была не менее пламенной:
- Дорогой вы наш долгожданный глава! – высокопарно загнул он. – Мы слышали о том, что в некоторых администрациях района заработную плату выдают водкой и другими продуктами питания. Если вы, уважаемый, добьётесь такого же обеспечения на нашей территории, то тогда между нами возникнет, возможно, деловой консенсус.
«Во дает! Прямо второй Горбачёв!», – подумал Пётр Петрович, понимая, что первый вопрос окончательно проигран, против народного глагола не попрёшь.
Вдруг по асфальтированной площадке у дома культуры загромыхали резиновые сапоги и застучала трость, народ расступился, и взору Неугомонного предстала бабка, с которой он утром повстречался у лужи со свиньями.
- Ну, всё, Кузьминишна пришла, сход пора заканчивать, – обречённо прошептал в ухо Тришкин.
- Хтойт тут голова? – прищурив подслеповатые глаза, спросила старуха. - Ет ты, щёголь, – уставилась она на Петра. – Ты ботиночки-то скинь, я слышала, ты на лошадке приехал, значица будишь со своей министрацией по очереди коров наших пасти, а как жа. Пастух, он ить трескать тоже хочить, а плотить яму нечем, пензию не дають, оплаты за труды тожить. А как жа жить? Ты вот, говорять, собираесси свиней с вулицы убрать, значить, мы их пригоним в твою министрацию, корми. Ты не догадываесся, почаму они на дороге ляжать, дык знай - они на ей кормяца. Идёть машина с кормами или с зярном, шасть в ухаб, а горсть кормов от сотрясенья за борт, свиньям и радысь.
Народ одобрительно загудел и начал расходиться. Тришкин сочувственно похлопал Петра Петровича по плечу и на прощание посоветовал собрать депутатов и Совет ветеранов.
- Конечно, помощь не ахти какая, но они местные и нравы населения знают лучше. Глядишь, и посоветуют что-то, я-то тоже депутат, на меня ты можешь положиться, - сказал он на прощанье.
«Что-то последнее время меня преследуют неудачи, – подумал Неугомонный, – на кой дьявол я ввязался в это администрирование!»
Чувствовалось, что в селе явно укрепился дух анархии, идеи Кропоткина и батьки Махно главенствовали над «Капиталом» Карла Маркса и пока ещё над лозунгами Троцкого, но если не принять радикальных мер, на первый план могут выдвинуться троцкисты.
Событие восьмое
Пётр Петрович не одинок в своей деятельности.
И не перевелись ещё хорошие люди на селе
1
Пётр Петрович после так неудачно проведённой первой встречи с народом несколько дней ходил понурый, обдумывая дальнейшие свои действия, и не мог ничего толкового пока придумать. Сейчас ему нужен был дельный совет, но получить его было не от кого. Тришкин был занят на производстве, делал прививки и кормил любимых петухов витаминами. От непосредственных помощников главы толку было мало. И Неугомонный начал подумывать уже о позорном бегстве с данного, вверенного ему административного участка необъятной родины.
На пятый день после схода в кабинет главы осторожно приоткрылась дверь, и на пороге появился приятной наружности худощавый гражданин преклонного возраста. Грудь его украшали ордена и медали, напоминавшие о героическом прошлом в годы Великой Отечественной войны.
- Авдеев Степан Иванович, председатель Совета ветеранов данного поселения, - представился он, подсаживаясь к столу. – Ждал, когда вы пригласите меня к себе, не дождался, пришёл сам.
- Очень хорошо, что пришёл, уважаемый Степан Иванович, я спрашивал своих помощников о существовании Совета ветеранов, они знать ничего не знают, – обрадованно засуетился Пётр Петрович, почувствовав, что появление этого человека как раз так необходимо ему в данный момент.
- Да какие они тебе помощники, Пётр Петрович? Так, сидят, только место занимают. У нас и депутаты неплохие. и Совет ветеранов вместе с Советом женщин раньше работали хорошо. И с директорами птицефабрики мы жили дружно, вместе делали одно дело на благо нашего села. – В голосе председателя чувствовалась горечь, вызванная происходящим сегодня, и гордость за прошедшие времена. – Раньше-то директором был Леваков Петр Геннадьевич, хороший был директор, так нет, понесла его нелёгкая в райком партии, а теперь вот в главы, ничего своего нет, сидит, ждёт милости от бюджета. После него был Божков Алексей Николаевич, хороший человек, он продолжил дело Левакова, тоже много строил, птицефабрика занимала всегда передовые места, все знамёна, начиная с районных и заканчивая знаменем ЦК КПСС, находились у нас. А Божкова народ избрал депутатом Верховного Совета СССР - развалился Союз, пришли новые хозяева, капиталисты, сожрали мужика.
- Теперь вот пришла власть хапугиных да лесоедовых, одна забота - как бы набить свой карман крадеными деньгами, - с горечью продолжал ветеран. – Ты вот поторопился проводить сход граждан, не подготовился, а они, эти новые хозяева, тебе лапши на уши быстро навешали. Ты думаешь, откуда на нашей территории столько этих дешёвых партий появилось? Это всё городские друзья Хапугина да Лесоедова - директора лесхоза – постарались. Пока эти партийцы своими лозунгами да листовками вносят бедлам в головы населения. Лесоедов ворует лес, а Хапугин хочет приватизировать птицефабрику. Это они подкупили директоров школы и клуба, и те организовали демонстрацию. А бабка Кузьминишна, родная тётка Лесоедова, она всегда вносит смуту во все добрые начинания, вот она рассказывала о том, что нечем платить пастуху и нечем кормить свиней, денег нет. Да, их нет у бюджетников, а основная масса населения работает на птицефабрике и зарплату пока получает. И, однако, они тоже не спешат платить пастуху и содержать своих свиней дома. А это опять же на руку новым хозяевам, вот, мол, смотрите, администрация никаких мер не принимает, не может, а раз не может организовать простые вещи, то и хозяином территории быть у неё нет прав, – заключил свой рассказ Степан Иванович.
- Да, поспешил я с этим народным собранием, – признался Пётр Петрович. И, вспомнив непроходимые ухабы, спросил: – А скажи мне, Степан Иванович, что же произошло с дорогами? Ещё год назад я частенько проезжал по вашему селу и помню, что на улицах был всегда асфальт, а теперь невозможно без резиновых сапог пробраться до центра!
- Так теперь никто за ними не следит, Пётр Петрович, раньше они принадлежали птицефабрике, а пришёл Хапугин и передал их в администрацию, и твоя помощница Еремейкина приняла, не глядя подписала акт передачи. На птицефабрике был свой заводик по изготовлению асфальта, и армянин Ёрик-джан (так его прозвал наш народ) постоянно следил за состоянием дорог, ремонтировал их, но теперь, раз они административные, Хапугин выгнал Ёрика с птицефабрики, а в администрации нет денег на его содержание, а может, и нашлись бы, да этим никто не занимается. А разбитые они потому, что Лесоедов возит лес на продажу прямо по центральной дороге села тяжёлыми машинами. Да и Ёрик-армян тоже вложил свою лепту в их разрушение, заводик-то остался на нашей территории, а договор на укладку асфальта он заключил с городом, там кладёт асфальт, а по нашим улицам возит щебень. А есть ли у них пропуска на проезд по посёлку, никто не спрашивает, некому, полгода ни главы, ни участкового.
Много необходимой информации получил Пётр Петрович от председателя Совета ветеранов. Попили чайку, поговорили про жизнь, про изменения, происходящие в этой жизни, вспомнили былые годы.
- Спасибо тебе, Степан Иванович, – воспрял душой и сердцем Неугомонный, – я в ближайшие дни постараюсь пригласить депутатов и Советы ветеранов и женщин.
- Погоди, не спеши, - умерил пыл главы председатель, – они к тебе не пойдут.
- Это почему же ? – упал духом Пётр Петрович.
- Да потому, что сюда приходить опасно, ты посмотри на свой потолок и пол, соберётся народ, а потолок рухнет, потолок рухнет – пол провалится. Я к тебе завтра подошлю трех мужичков-ветеранов, они раньше работали в стройцехе на птицефабрике, отличные были плотники, да и сейчас могут всё делать не хуже, чем в те времена. Ну ладно, пора мне, а то старуха потеряла, до свиданья, я теперь тебя одного не оставлю с твоими проблемами, ты мне понравился, а я в людях разбираюсь.
После ухода председателя на сердце Петра Петровича стало так легко, что он хотел запеть, но вовремя сдержал эмоции, боясь напугать своих подчинённых. Встав из-за стола, он быстро прошёл в конюшню-гараж к своему другу Рыжке, а тот, заметив положительные изменения в облике своего хозяина, как всегда, ласково лизнул его в мор… в лицо своим шершавым языком.
2
На другой день, как только Петр подошёл к воротам администрации, появились три крепеньких мужичка преклонного возраста. Поздоровавшись по рукам, представились:
- Бывшая бригада стройцеха, Виктор Петрович – бригадир, Пётр Кузьмич и Василий Дмитриевич – плотники. Ну, что у тебя случилось, Петрович? - После неудачного схода Петра Петровича знали в деревне все.
- Да вот, заходите внутрь, увидите сами, – пригласил их Неугомонный.
Заглянув в кабинет, мужики с сомнением покачали головой:
- Ну, Петрович, здесь, если делать всё путём, материалов и времени много потребуется, а если сделать, как в Колонном зале Дома союзов, затрат и времени будет немного, но смеха будет достаточно, - съязвил бригадир.
- Это как же? - спросил озадаченный Петр Петрович.
- Да всё очень просто, мы балочку под потолок подведём и тремя подпорками её закрепим, за одно и пол под напором подпорок слегка выправится, и потолок укрепится и станет ровным. Усёк? – опять сострил бригадир, давая понять, что ему палец в рот не клади.
Пётр Петрович с бригадиром согласился, а что ему оставалось делать? Актив-то нужно собирать, время идёт, а он ещё ничего не успел путного сделать.
Мужики вышли в коридор и упёрлись в ранее описываемую подпорку:
- А это зачем здесь стоит? Вроде бы и не нужна, – отметил прозорливый и разговорчивый бригадир. – Давай, Петрович, мы её уберём к чёртовой матери!
Но Петрович не разрешил убирать подпорку ни к матери, ни к бабушке:
- Зачем-то она здесь была поставлена, пусть пока стоит, убрать всегда успеем. Какой же он оказался прозорливый, ты в этом скоро убедишься, дорогой мой читатель.
- У тебя, мы слышали, лошадка есть, нам она сейчас понадобится, в стройцехе остались несколько брёвен, как раз на твоё хозяйство хватит, - опять пошутил бригадир. – Строй цех Хапугин приказал закрыть, так что эти брёвна всё равно сгниют, а мы их в дело пустим.
И вот завизжали пилы, застучали топоры, забеспокоились обитатели здания, поглядывая на кабинет своего шефа с тревогой и глубоко засевшей надеждой на то, что потолок всё же обвалится, и тогда можно будет не ходить на работу. Но этого не произошло, и буквально через два дня состоялся прием выполненных работ у, с благодарностью и обещанием когда-нибудь рассчитаться…
А кабинет главы действительно стал «колонным залом». Как раз посредине его были установлены три хорошо отёсанные стройные подпорки – колонны, разделяющие этот кабинет на две части. Пол и потолок под воздействием этих подпорок выпрямились. Можно было собирать актив и решать наболевшие вопросы.
Событие девятое
Поиски внутренних и внешних резервов
1
И вот, наконец, настал долгожданный день. Оповещенный актив: депутаты, совет ветеранов, женсовет и руководители бюджетных учреждений, а также приглашенные директор птицефабрики Хапугин, дорожный мастер Ёрик-джан и директор лесхоза Лесоедов к назначенному часу дружно заполнили «колонный зал» сельской администрации.
Как только Петр Петрович объявил о начале заседания, активисты сразу обрушились на нарушителей порядка на селе. Хапугин, Ёрик-джан отбивались, как могли, а расхититель лесных богатств Лесоедов попытался даже покинуть зал заседаний.
Но в этот момент дверь неожиданно открылась, и навстречу Лесоедову выдвинулась богатырская фигура бывшего начальника милиции Горохова (но это мы с тобой помним, что Горохова сняли с должности, а подлый лесоруб - нет). Директор лесхоза попятился и сел на своё прежнее место.
- Ну что, Вася, кончилась твоя спокойная воровская жизнь, - произнёс Горохов. - Тебя мне приказано завтра доставить в РОВД, дело на тебя заводят.
После того как Лесоедов заверил, что не сбежит, был объявлен перерыв.
- Ты как сюда попал? – спросил Пётр Петрович Горохова, когда все вышли и они остались вдвоём.
- Направили к тебе участковым, ты же помнишь, мы с тобой в приёмной Левакова встретились, я провинился, он позвонил в областной отдел милиции генералу, и тот меня от обязанностей начальника милиции района тут же освободил.
- Да за что? Неужто я был прав, когда спросил тебя про пистолет?
- Конечно, ты угадал, доконала меня эта проклятая привычка размахивать пистолетом. Опять я его потерял.
- В роддоме, что ли? – вспомнив случай в аптеке, съязвил Пётр Петрович.
- Да нет, в амбаре. Украли в совхозе «Светлый путь» зерно, поехал я сам туда, зерно быстро нашли, воры перепились и от склада сумели дойти только до первого ложка, там я их и накрыл. А после главный агроном приволок самогона и сала, ну, мы с ним прямо в амбаре набрались, а чем это кончается, ты сам знаешь. Видимо, махал я, махал пистолетом, да и закинул его в зерно, а зерна в складе двести тонн, пойди, найди сразу. Вот меня и турнули, хотели совсем из рядов доблестной милиции, но я поехал в этот совхоз и всю неделю вместе с женой пересыпал через решето зерно. На седьмой день повезло, нашли. И вот теперь вместе будем наводить порядок в этом забытом богом «пути».
- Ну, в этом ты, Михаил Михайлович, неправ, село это хорошее, рядом город, река, богатая птицефабрика, сюда доброхоты так и прут в надежде, чем-то поживиться, а наша с тобой задача восстановить здесь порядок и сохранить материальные ценности. Я надеюсь, пистолет нам вновь искать не придётся.
- Пистолет мне пока не выдали, сказали, здоровый лоб, и без него обойдёшься. А что касается порядка, я всегда готов побороться за него, – согласился участковый.
Совещание было продолжено. Оставались нерешенными два вопроса: бродячий скот и уборка мусора.
- Вот что, уважаемые друзья, – обратился Пётр Петрович к активистам, – мы несколько засиделись, уже поздно, если вы нам доверяете, мы эти вопросы решим в рабочем порядке с участковым.
И, конечно, обрадованные тем, что наконец-то в селе появилась власть сразу в двух лицах, и не просто власть, а деятельная, все согласились беспрекословно доверить решение любых вопросов этой новой администрации. И в том, что Пётр Петрович назвал всех друзьями, он не ошибся. Видя его стремление к улучшению жизни, они поняли это выражение как утверждение того, что он действительно друг всем вместе взятым и каждому в отдельности.
Но было немало особей человеческого вида, которые думали иначе. Вот, например, бабка Кузминишна, она всё время совещания толклась на крыльце администрации и ехидно ворчала:
- Ишь, язви их, нехристей, чавой-та ришають, видна, свиней резать будуть или Васку маво сажать собрались!
4
На другой день Неугомонный и Горохов с утра заседали в «колонном зале». Сначала просматривали списки на распределение водки и колбасы под заработную плату. Обнаружив, что запросы намного превышают поставки, поправили эти списки. Правда, привоза ещё не было, что позволяло двум административным корифеям решать текущие вопросы.
- Ну, что будем делать с уборкой мусора, Пётр Петрович? – не задал вопрос, а скорее задумался над его решением Горохов.
- Всю ночь почти не спал я, Михаил Михайлович, думал и вот что придумал, – загадочно улыбнулся глава. – Ты видел, вчера тут весь день на крыльце толклась старуха Кузьминишна?
- Да она и сейчас там мечется, ожидает, видимо, когда я повезу в район Муравьедова.
- Вот и хорошо, она нам и поможет.
- Это каким же образом?
- Сейчас увидишь. Пригласи её в администрацию, пусть посидит в коридоре, а когда будешь заходить в кабинет, двери совсем не закрывай, пускай слышит, о чём мы говорим.
Участковый Горохов, не понимая, куда клонит Неугомонный, просьбу его, однако, выполнил. Бабка, обрадованная таким вниманием и возможностью чего- нибудь выведать, прочно уселась на лавочке и навострила уши. А глава и участковый, как бы продолжая начатый разговор, нарочито громко обсуждали проблему уборки мусора.
- Так вот, – произнёс Петр Петрович, – мы вчера порешали прикрыть не незарегистрированные партии, а я думаю, зря.
Участковый удивлённо вылупил глаза, но Неугомонный, приложив палец к губам, продолжал начатую фразу:
- Давай мы устроим соревнование между ними, члены какой партии быстрее уберут свой мусор, та и будет зарегистрирована на нашей территории. – Конечно, Петр Петрович мог бы и сам объявить об этом партийцам, но решение об их ликвидации было принято коллегиально, и он не собирался его нарушать.
В коридоре послышалась возня и быстрые, насколько могла это делать бабка, шаги, захлопнулась дверь, зашаркали у открытого окна резиновые сапоги, застучал батог.
После того как бабка Кузьминишна разгромила Петра на сходе, он подробно расспросил своих помощников о повадках злобной старушки. И чего-чего, а сплетни они знали хорошо. Так вот, бабка, как оказалось, была неравнодушна к партии «Капиталисты-марксисты», видимо, хотела ещё богато пожить. Поэтому, подслушав разговор, она тут же кинулась к председателю полюбившийся ей партии.
- Слухай, преседатель, ты хошь у нас в дяревне быть первым? – с порога заговорщицки зашептала она.
- Так вчера нас с вашей территории ликвидировали, какой тут к дьяволу первый!
- Ты послухай, чаво я табе скажу! – И она передала председателю весь услышанный разговор.
А в администрацию тем временем поступила обещанная заработная плата, для её размещения те же ветераны отгородили тёсом заднюю часть кабинета главы, получилась отличная кладовка. «Заработная плата» позванивала хрустальным звоном и шуршала колбасной обёрткой. Пётр Петрович взял всё это себе в подотчёт. Главный бухгалтер после случая с «Москвичом» на рабочем месте не появлялась.
Горохов увёз в район Лесоедова, при его транспортировке, никакого волнения на лице Василия инспектор не обнаружил.
«Зря стараетесь, - думал тот, – сейчас лес всем нужен, судья тоже человек».
5
А Пётр Петрович продолжал разыгрывать хорошо продуманный бессонной ночью план. После того как плотники сделали кладовку в его кабинете, он попросил их соорудить на поляне за селом загон из жердей. В подвозке жердей опять принял непосредственное участие мерин Рыжка. Неугомонный снова все надежды возложил на небывалое любопытство бабки Кузьминишны и не ошибся. Как только ветераны приступили к постройке загона, тут же, шлёпая сапогами, появилась старуха.
- А чавойт вы делаятя? – прищурив глаз, вопрошала она.
- Да вот, готовим загон для бродячих коров, – наученные Петром Петровичем, тихо, оглядываясь вокруг, как бы кто не услышал, сообщили ветераны. – Участковый поехал за подмогой в район, чтобы загонять коров, наймут доярок, а молоко будут сдавать государству безвозмездно. Ну, ты бабка, никому не говори, не подводи нас. Мы только тебе по секрету сказали.
- Не, никому! – И бабка быстро закондыляла прочь.
Через некоторое время на главной площади села послышались её истошные крики:
- Люди добрыя, послухайте, чаво етот щёголь прядумал, коров наших будуть в загон загонять, апосля доить и молоко увозить у гасударству, а вам хрен, а не деньги!
Вокруг бабки быстро собралась толпа, посовещавшись, люди начали перемещаться в сторону администрации, где их, стоя на крылечке, уже ожидал Пётр Петрович. Инициативу из рук не выпускала бабка Кузьминишна:
- Ет ты чавойта прядумал, щеголь! – сотрясала она зажатой в руке клюшкой. – Како имешь ты праву личную добро за так у гасударству здавать? Ты ба луще пастуха нам обяспечил, игдей-то он?
- Ты ж сама, бабка, сказала, что это личное добро, почему же я должен вам обеспечивать пастуха, нанимайте, составляйте договор, а я его зарегистрирую и буду наблюдать за его исполнением, в случае нарушения помогу восстановить справедливость.
Бабка сначала опешила от такого ответа, крыть было нечем, но через мгновенье замешательства вновь подняла клюшку над головой:
- Можа, и свиней наших на мясу пустишь? – вопрошала она. – Их тожа из лужив будешь в загонья гнать?
- Нет, их не буду, они сами в лужах валяться не будут, да и луж не будет скоро, – спокойно ответил Неугомонный и затем пристыдил разгулявшуюся толпу: - Неужели вам самим нравится такой беспорядок: лужи, свиньи в них, коровы, бродящие по селу и пугающие детей? Ведь совсем недавно это село было самым чистым в районе. Неужели вы всем селом не могли обломать рога разгулявшимся партийцам, замусорившим всё, или Муравьедову, разбившему все дороги по улицам?!
- Ваську маво не трожь! – завопила бабка Кузьминишна.
На неё зашумели, и она постаралась быстро скрыться в задних рядах.
- Всё мы вроде понимаем, да вот растерялись в текущем времени, всё перевернулось с ног на голову, а пойти за советом некуда, администраторы наши разбежались, раньше были партком и фабком, пришел Хапугин - разогнал. Не видим, к чему стремиться, вот и распустились, - уже миролюбиво заговорили из толпы.
- Вот я перед вами, новый глава администрации. Появился участковый, давайте вместе наводить порядок. А молоко от ваших коров я сдавать, конечно, никуда не имею права, но если в ближайшие три дня вы не найдёте пастуха, будем загонять бродячих и штрафовать владельцев.
На этом и разошлись, может быть, и не совсем довольные друг другом, но определившиеся в первом контакте, кто есть кто.
Событие десятое
В котором описываются результаты
проведённых мероприятий
1
А тем временем члены партии «Капиталисты- марксисты» ринулись на штурм мусорной кучи, которая, судя по лозунгам из листовок, находившихся в этой куче, принадлежала именно им. Но каково же было их удивление, когда они обнаружили, что и их конкуренты тоже штурмуют принадлежащие им завалы. Видимо, в каждой партии находился свой Иуда, который передавал секреты своих однопартийцев и, скорее всего, не безвозмездно. Соревновательный накал до того захватил противоборствующие стороны, что к вечеру того же дня все мусорные кучи переместились с главной площади на свалку. Которая, как оказалось, всё-таки существовала в специально отведённом месте.
И всё же победили партия «Капиталисты-марксисты», так как имела численное превосходство, видимо, лозунг, обещавший богатую жизнь, оказывал на людей притягательное влияние. Но выиграла в конечном итоге центральная площадь села, она засияла первозданной чистотой. А члены всех партий удивились своей глупости, как это раньше они не догадались: и ходить можно беспрепятственно, и обнаружить дислокацию их штабов было бы непросто.
Председатель партии «Капиталисты-марксисты» Фридрих Неэнгельс с утра пораньше явился в администрацию:
- Уважаемый Петр Петрович, поставленные перед нашей партией задачи мы с честью выполнили. Хотелось бы знать: когда состоится регистрация партии на вверенной вам территории?
- Уважаемый Фридрих Неэнгельс, позвольте узнать, кто вам сказал, что эта регистрация состоится? - в тон ему вопрошал глава.
- Член нашей партии бабушка Кузьминишна.
Оказывается, после того как бабка принесла благую весть, она была принята в партию без прохождения кандидатского стажа.
- Так вот, уважаемый председатель, это всего лишь бабушкины сказки и не больше того. Я вам предлагаю добровольно освободить школьный подвал до вечера, иначе выселение состоится насильственным путём. Прощайте, бабушке Кузминишне – привет!
На другой день после разговора подвалы школы и дома культуры были свободны, и лишь кое-где по углам можно было обнаружить одинокие листовки с призывами к лучшей жизни, о которой всегда мечтает человечество, но не может обнаружить то место, где эта жизнь спряталась.
Профсоюзники, не дожидаясь насильственного воздействия на их сплочённые ряды со стороны администрации, из подвала ДК переместились на сцену, организовав фольклорный ансамбль «Бабий профсоюзный разгуляй». И, забегая вперёд на несколько лет, я вам с гордостью сообщаю, что этот коллектив получил звание «народный» за невероятно душевное исполнение профсоюзных песен.
2
И, конечно, самое удивительное творилось на дорогах села. Ёрик-джан, довольный тем, что удалось решить вопрос на местном уровне, без вмешательства налоговой полиции, честно выполнял поставленные перед ним администрацией задачи. Машины сновали туда-сюда, засыпая щебнем ими же сделанные выбоины. Грейдер разравнивал щебень, ликвидируя лужи, похожие на трясину.
Клыкастый боров, окруженный свиньями, как всегда, направился к самой главной луже. Ничего не подозревая, к тому же страдая близорукостью из-за отросших клыков, он со всего размаха хлюпнулся в предполагаемую жижу, свиньи последовали его примеру. Вместо воды они все вместе повстречались со щебёнкой. Не совсем ещё проснувшееся село сотряс страшный визг.
Прохожие, спешившие на птицефабрику, прижимались к заборам. По улице бежал, нет - летел боров с окровавленным рылом и обломленными клыками, за ним неслись свиньи с побитыми рожами и ободранными боками, щебень разлетался в стороны, словно поднятый сильнейшим ураганом.
Свиновод в это время как раз выходил из ворот собственного двора. Вдруг ему послышался шум Ниагарского водопада. Не успел он до конца домыслить об его происхождении, как был снесён с ног собственным боровом и и чуть не затоптан свиньями. С трудом, держась за ушибленные места и постанывая, свиновод поднялся на ноги, и его взору предстал весь ущерб стаду. Боров и свиньи забились по углам свинарника и уже никогда не выходили на улицу, как ни старался их выгнать хозяин. Так что Пётр Петрович оказался прав, когда говорил народу о том, что свиньи сами не захотят валяться в лужах.
3
Через три дня, как и договаривались, коровы наконец-то обрели пастуха, благо было теперь чем с ним рассчитываться, бюджетники впервые за несколько месяцев получили натуроплату. Коровы, конечно, привыкли вольно шляться по деревне и при первой попытке объединить их в стадо старались всячески нарушить строй, но их владельцы, боясь штрафа, помогли пастуху вывести их в луга, где они признали, что глубоко ошибались в своей беспризорности. Трава оказалась до того вкусная, что они поклялись больше не нарушать былого порядка. И лишь старуха Кузьминишна из вредности не пускала свою корову в стадо и водила бедное животное по деревне на поводке. Идёт в магазин, корова за ней, идёт на почту, корова за ней... Но однажды корове надоело ходить за бабкой, она до одури захотела в стадо. Потянула верёвку - бабка не отпускает, потянула сильнее - бабка упёрлась, и тогда, набравшись сил и поглубже вдохнув, корова что есть духу рванулась в сторону лугов. Бабка выскочила из сапог и некоторое время ещё пыталась семенить рядом с бурёнкой. Но куда там! Она выпустила поводок, подобрала сапоги и, заплакав от злости, поковыляла домой, ехидно пришепетывая:
- Подожди, стерва, вернёсси домой…
Директор птицефабрики Хапугин тоже малость приутих, его руководителю Мукомолову не понравилось то, что он поссорился с активом местной администрации, и теперь приватизация, задуманная ими совместно, откладывалась на неопределённое время.
И лишь Лесоедов остался непотопляем, через несколько суток после его этапирования в райцентр он вернулся как ни в чём не бывало. Видимо, думы его о том, что судьи тоже люди, оказались справедливыми. Правда, теперь он лес возил объездными путями, дороги не портил и в конфликт ни с кем не вступал.
Теперь Леваков, проезжая по селу, радовался, да что там говорить, просто ликовал. И, желая оказать помощь Петру Петровичу, отдал ему свой «УАЗик» для служебного пользования. «Хватит мне одной «Волги», - подумал он. – Коровы и свиньи теперь на неё не бросаются, так что она ещё долго прослужит».
Матушка Левакова горячо поддержала поступок сына, ходила по селу и и всем говорила:
- Это мой Петя нашел нужного нам человека.
А что же мерин Рыжка? Неужели он оказался брошенным и забытым? Ну, что ты, мой дорогой читатель, ни в коем случае. Председатель Совета ветеранов привел в администрацию Сидора Ивановича.
- Вот, Пётр Петрович, Сидор Иванович хочет тебе оказать помощь, он с детства любит лошадей и на фронте служил в кавалерии, тебе теперь лошадка ни к чему, отдай ему вместе с дрожками, а он будет потихоньку собирать мусор и вывозить его на свалку. Если ещё что потребуется, он и в этом поможет.
На том и порешили.
Да, совсем забыл отметить, что Колотозов, проезжая по селу, радовался не меньше Левакова и с гордостью думал: «Мой ЧЕЛОВЕК», имея в виду Неугомонного. Иногда они встречались, и эти встречи были обоим приятны.
А через некоторое время Неугомонный выполнил просьбу Колотозова: решением коллегии местного самоуправления село было переименовано в Горёвку. В Москву обращаться не стали, Москве было не до того, там проходило братание России с Европой и Америкой.
Название «Горёвка» объединило в себе сразу два значения: и прошлое название Пожарище, и новую жизнь, которая многим принесла немало горя. Теперь и мы, дорогой мой читатель, в дальнейшем будем называть это село Горёвкой.
Первый сход комом
1
Докушав котлету и выпив кофе, принесённые заботливой Мариной Викторовной Вьюгиной, Пётр Петрович пригласил в кабинет своих помощников, специалистов разных категорий.
-Вот что, уважаемые, мне нужно организовать встречу с жителями села. Подготовьте объявления и распространите их, через два дня я провожу сход по следующим вопросам: сокращение общественно-политических организаций; организация субботника по уборке мусора; пастьба скота и ликвидации свинства с улиц села.
Подчинённые, впервые за свою деятельность услышав о каком-то сходе, пошли немедленно выполнять поставленную задачу. Правда, Вьюгина попыталась задержаться в кабинете полюбившегося ей начальника, одарив его завораживающим взглядом, но тот, нетерпеливо махнув рукой, мол, сейчас не до того, немедленно приступил к подготовке мероприятия. Объявления были развешаны на все доступные для прочтения места, в том числе на двери «офисов». Сход было решено проводить в доме культуры. В намеченный день за полчаса до начала Пётр Петрович, сопровождаемый своими помощниками, занял исходные рубежи в фойе ДК, подвал которого прочно оккупировали профсоюзные деятели. Глава слегка волновался, его беспокоили два вопроса. Состоится ли сход граждан то есть соберутся ли они? И удастся ли разрешить поставленные проблемы? В это время в доме культуры появился Тришкин.
- Слава богу, хоть какая-то поддержка будет, – обрадовался Неугомонный.
Но Тришкин обеспечивать поддержку новой власти не торопился.
- Ничего у тебя сегодня не выйдет, – твёрдо сказал он. – Я-то обстановку в селе знаю хорошо.
Пётр Петрович не был самонадеянным дурачком, но обратный ход давать было поздно, да и его помощники особого беспокойства не испытывали, хотя что о них говорить, коэффициент их полезного действия вызывал у него большие сомнения.
Сомнение по поводу сбора граждан отпало довольно быстро, то ли потому, что их никто давно не собирал, то ли их заинтересовали вынесенные вопросы, а может, по другой причине, но граждане валом валили со всех сторон и от школы даже шли организованной колонной. Над колонной пламенели ярко-красные полотнища плакатов. «Партийцы организовали», – подумал Пётр Петрович.
Но когда колонна приблизилась, он, ошарашенный, замер от удивления, плакаты несли директор школы, учителя (он за эти дни до схода заходил в школу и познакомился с преподавательским коллективом0 и учащиеся старших классов. На плакатах, сияя свежей белизной, красовались призывы:
«Свободу профсоюзной деятельности!»
«Защитим демократию в селе Забытый путь к коммунизму!»
«Да здравствует партия «Капиталисты-марксисты»!» (И, естественно, все остальные партии не отставали с лозунгами.)
Колонна остановилась у крыльца дома культуры, тесно сплотив свои ряды. Навстречу появившемуся на крыльце Петру Петровичу выступили директор школы и директор ДК. Слово взял директор школы:
- Уважаемый глава, мы просим вас не делать скоропалительных выводов по поводу большого количества партий и других общественных организаций. Если бы не они, все бюджетные работники давно бы умерли с голоду в нашем селе. Они честно и бесперебойно платят аренду за занимаемые подвалы, а мы распределяем арендные деньги бюджетникам, государство же наше уже семь месяцев не находит средств на выплату зарплаты, и единственное спасение - это арендаторы. Если можете, пригласите ещё желающих, а мы найдём для них места для размещения.
«Вот это поворот!», - подумал Неугомонный, понимая, что первый поставленный на повестку вопрос проваливается.
В это время оратор сменился, и речь директора ДК была не менее пламенной:
- Дорогой вы наш долгожданный глава! – высокопарно загнул он. – Мы слышали о том, что в некоторых администрациях района заработную плату выдают водкой и другими продуктами питания. Если вы, уважаемый, добьётесь такого же обеспечения на нашей территории, то тогда между нами возникнет, возможно, деловой консенсус.
«Во дает! Прямо второй Горбачёв!», – подумал Пётр Петрович, понимая, что первый вопрос окончательно проигран, против народного глагола не попрёшь.
Вдруг по асфальтированной площадке у дома культуры загромыхали резиновые сапоги и застучала трость, народ расступился, и взору Неугомонного предстала бабка, с которой он утром повстречался у лужи со свиньями.
- Ну, всё, Кузьминишна пришла, сход пора заканчивать, – обречённо прошептал в ухо Тришкин.
- Хтойт тут голова? – прищурив подслеповатые глаза, спросила старуха. - Ет ты, щёголь, – уставилась она на Петра. – Ты ботиночки-то скинь, я слышала, ты на лошадке приехал, значица будишь со своей министрацией по очереди коров наших пасти, а как жа. Пастух, он ить трескать тоже хочить, а плотить яму нечем, пензию не дають, оплаты за труды тожить. А как жа жить? Ты вот, говорять, собираесси свиней с вулицы убрать, значить, мы их пригоним в твою министрацию, корми. Ты не догадываесся, почаму они на дороге ляжать, дык знай - они на ей кормяца. Идёть машина с кормами или с зярном, шасть в ухаб, а горсть кормов от сотрясенья за борт, свиньям и радысь.
Народ одобрительно загудел и начал расходиться. Тришкин сочувственно похлопал Петра Петровича по плечу и на прощание посоветовал собрать депутатов и Совет ветеранов.
- Конечно, помощь не ахти какая, но они местные и нравы населения знают лучше. Глядишь, и посоветуют что-то, я-то тоже депутат, на меня ты можешь положиться, - сказал он на прощанье.
«Что-то последнее время меня преследуют неудачи, – подумал Неугомонный, – на кой дьявол я ввязался в это администрирование!»
Чувствовалось, что в селе явно укрепился дух анархии, идеи Кропоткина и батьки Махно главенствовали над «Капиталом» Карла Маркса и пока ещё над лозунгами Троцкого, но если не принять радикальных мер, на первый план могут выдвинуться троцкисты.
Событие восьмое
Пётр Петрович не одинок в своей деятельности.
И не перевелись ещё хорошие люди на селе
1
Пётр Петрович после так неудачно проведённой первой встречи с народом несколько дней ходил понурый, обдумывая дальнейшие свои действия, и не мог ничего толкового пока придумать. Сейчас ему нужен был дельный совет, но получить его было не от кого. Тришкин был занят на производстве, делал прививки и кормил любимых петухов витаминами. От непосредственных помощников главы толку было мало. И Неугомонный начал подумывать уже о позорном бегстве с данного, вверенного ему административного участка необъятной родины.
На пятый день после схода в кабинет главы осторожно приоткрылась дверь, и на пороге появился приятной наружности худощавый гражданин преклонного возраста. Грудь его украшали ордена и медали, напоминавшие о героическом прошлом в годы Великой Отечественной войны.
- Авдеев Степан Иванович, председатель Совета ветеранов данного поселения, - представился он, подсаживаясь к столу. – Ждал, когда вы пригласите меня к себе, не дождался, пришёл сам.
- Очень хорошо, что пришёл, уважаемый Степан Иванович, я спрашивал своих помощников о существовании Совета ветеранов, они знать ничего не знают, – обрадованно засуетился Пётр Петрович, почувствовав, что появление этого человека как раз так необходимо ему в данный момент.
- Да какие они тебе помощники, Пётр Петрович? Так, сидят, только место занимают. У нас и депутаты неплохие. и Совет ветеранов вместе с Советом женщин раньше работали хорошо. И с директорами птицефабрики мы жили дружно, вместе делали одно дело на благо нашего села. – В голосе председателя чувствовалась горечь, вызванная происходящим сегодня, и гордость за прошедшие времена. – Раньше-то директором был Леваков Петр Геннадьевич, хороший был директор, так нет, понесла его нелёгкая в райком партии, а теперь вот в главы, ничего своего нет, сидит, ждёт милости от бюджета. После него был Божков Алексей Николаевич, хороший человек, он продолжил дело Левакова, тоже много строил, птицефабрика занимала всегда передовые места, все знамёна, начиная с районных и заканчивая знаменем ЦК КПСС, находились у нас. А Божкова народ избрал депутатом Верховного Совета СССР - развалился Союз, пришли новые хозяева, капиталисты, сожрали мужика.
- Теперь вот пришла власть хапугиных да лесоедовых, одна забота - как бы набить свой карман крадеными деньгами, - с горечью продолжал ветеран. – Ты вот поторопился проводить сход граждан, не подготовился, а они, эти новые хозяева, тебе лапши на уши быстро навешали. Ты думаешь, откуда на нашей территории столько этих дешёвых партий появилось? Это всё городские друзья Хапугина да Лесоедова - директора лесхоза – постарались. Пока эти партийцы своими лозунгами да листовками вносят бедлам в головы населения. Лесоедов ворует лес, а Хапугин хочет приватизировать птицефабрику. Это они подкупили директоров школы и клуба, и те организовали демонстрацию. А бабка Кузьминишна, родная тётка Лесоедова, она всегда вносит смуту во все добрые начинания, вот она рассказывала о том, что нечем платить пастуху и нечем кормить свиней, денег нет. Да, их нет у бюджетников, а основная масса населения работает на птицефабрике и зарплату пока получает. И, однако, они тоже не спешат платить пастуху и содержать своих свиней дома. А это опять же на руку новым хозяевам, вот, мол, смотрите, администрация никаких мер не принимает, не может, а раз не может организовать простые вещи, то и хозяином территории быть у неё нет прав, – заключил свой рассказ Степан Иванович.
- Да, поспешил я с этим народным собранием, – признался Пётр Петрович. И, вспомнив непроходимые ухабы, спросил: – А скажи мне, Степан Иванович, что же произошло с дорогами? Ещё год назад я частенько проезжал по вашему селу и помню, что на улицах был всегда асфальт, а теперь невозможно без резиновых сапог пробраться до центра!
- Так теперь никто за ними не следит, Пётр Петрович, раньше они принадлежали птицефабрике, а пришёл Хапугин и передал их в администрацию, и твоя помощница Еремейкина приняла, не глядя подписала акт передачи. На птицефабрике был свой заводик по изготовлению асфальта, и армянин Ёрик-джан (так его прозвал наш народ) постоянно следил за состоянием дорог, ремонтировал их, но теперь, раз они административные, Хапугин выгнал Ёрика с птицефабрики, а в администрации нет денег на его содержание, а может, и нашлись бы, да этим никто не занимается. А разбитые они потому, что Лесоедов возит лес на продажу прямо по центральной дороге села тяжёлыми машинами. Да и Ёрик-армян тоже вложил свою лепту в их разрушение, заводик-то остался на нашей территории, а договор на укладку асфальта он заключил с городом, там кладёт асфальт, а по нашим улицам возит щебень. А есть ли у них пропуска на проезд по посёлку, никто не спрашивает, некому, полгода ни главы, ни участкового.
Много необходимой информации получил Пётр Петрович от председателя Совета ветеранов. Попили чайку, поговорили про жизнь, про изменения, происходящие в этой жизни, вспомнили былые годы.
- Спасибо тебе, Степан Иванович, – воспрял душой и сердцем Неугомонный, – я в ближайшие дни постараюсь пригласить депутатов и Советы ветеранов и женщин.
- Погоди, не спеши, - умерил пыл главы председатель, – они к тебе не пойдут.
- Это почему же ? – упал духом Пётр Петрович.
- Да потому, что сюда приходить опасно, ты посмотри на свой потолок и пол, соберётся народ, а потолок рухнет, потолок рухнет – пол провалится. Я к тебе завтра подошлю трех мужичков-ветеранов, они раньше работали в стройцехе на птицефабрике, отличные были плотники, да и сейчас могут всё делать не хуже, чем в те времена. Ну ладно, пора мне, а то старуха потеряла, до свиданья, я теперь тебя одного не оставлю с твоими проблемами, ты мне понравился, а я в людях разбираюсь.
После ухода председателя на сердце Петра Петровича стало так легко, что он хотел запеть, но вовремя сдержал эмоции, боясь напугать своих подчинённых. Встав из-за стола, он быстро прошёл в конюшню-гараж к своему другу Рыжке, а тот, заметив положительные изменения в облике своего хозяина, как всегда, ласково лизнул его в мор… в лицо своим шершавым языком.
2
На другой день, как только Петр подошёл к воротам администрации, появились три крепеньких мужичка преклонного возраста. Поздоровавшись по рукам, представились:
- Бывшая бригада стройцеха, Виктор Петрович – бригадир, Пётр Кузьмич и Василий Дмитриевич – плотники. Ну, что у тебя случилось, Петрович? - После неудачного схода Петра Петровича знали в деревне все.
- Да вот, заходите внутрь, увидите сами, – пригласил их Неугомонный.
Заглянув в кабинет, мужики с сомнением покачали головой:
- Ну, Петрович, здесь, если делать всё путём, материалов и времени много потребуется, а если сделать, как в Колонном зале Дома союзов, затрат и времени будет немного, но смеха будет достаточно, - съязвил бригадир.
- Это как же? - спросил озадаченный Петр Петрович.
- Да всё очень просто, мы балочку под потолок подведём и тремя подпорками её закрепим, за одно и пол под напором подпорок слегка выправится, и потолок укрепится и станет ровным. Усёк? – опять сострил бригадир, давая понять, что ему палец в рот не клади.
Пётр Петрович с бригадиром согласился, а что ему оставалось делать? Актив-то нужно собирать, время идёт, а он ещё ничего не успел путного сделать.
Мужики вышли в коридор и упёрлись в ранее описываемую подпорку:
- А это зачем здесь стоит? Вроде бы и не нужна, – отметил прозорливый и разговорчивый бригадир. – Давай, Петрович, мы её уберём к чёртовой матери!
Но Петрович не разрешил убирать подпорку ни к матери, ни к бабушке:
- Зачем-то она здесь была поставлена, пусть пока стоит, убрать всегда успеем. Какой же он оказался прозорливый, ты в этом скоро убедишься, дорогой мой читатель.
- У тебя, мы слышали, лошадка есть, нам она сейчас понадобится, в стройцехе остались несколько брёвен, как раз на твоё хозяйство хватит, - опять пошутил бригадир. – Строй цех Хапугин приказал закрыть, так что эти брёвна всё равно сгниют, а мы их в дело пустим.
И вот завизжали пилы, застучали топоры, забеспокоились обитатели здания, поглядывая на кабинет своего шефа с тревогой и глубоко засевшей надеждой на то, что потолок всё же обвалится, и тогда можно будет не ходить на работу. Но этого не произошло, и буквально через два дня состоялся прием выполненных работ у, с благодарностью и обещанием когда-нибудь рассчитаться…
А кабинет главы действительно стал «колонным залом». Как раз посредине его были установлены три хорошо отёсанные стройные подпорки – колонны, разделяющие этот кабинет на две части. Пол и потолок под воздействием этих подпорок выпрямились. Можно было собирать актив и решать наболевшие вопросы.
Событие девятое
Поиски внутренних и внешних резервов
1
И вот, наконец, настал долгожданный день. Оповещенный актив: депутаты, совет ветеранов, женсовет и руководители бюджетных учреждений, а также приглашенные директор птицефабрики Хапугин, дорожный мастер Ёрик-джан и директор лесхоза Лесоедов к назначенному часу дружно заполнили «колонный зал» сельской администрации.
Как только Петр Петрович объявил о начале заседания, активисты сразу обрушились на нарушителей порядка на селе. Хапугин, Ёрик-джан отбивались, как могли, а расхититель лесных богатств Лесоедов попытался даже покинуть зал заседаний.
Но в этот момент дверь неожиданно открылась, и навстречу Лесоедову выдвинулась богатырская фигура бывшего начальника милиции Горохова (но это мы с тобой помним, что Горохова сняли с должности, а подлый лесоруб - нет). Директор лесхоза попятился и сел на своё прежнее место.
- Ну что, Вася, кончилась твоя спокойная воровская жизнь, - произнёс Горохов. - Тебя мне приказано завтра доставить в РОВД, дело на тебя заводят.
После того как Лесоедов заверил, что не сбежит, был объявлен перерыв.
- Ты как сюда попал? – спросил Пётр Петрович Горохова, когда все вышли и они остались вдвоём.
- Направили к тебе участковым, ты же помнишь, мы с тобой в приёмной Левакова встретились, я провинился, он позвонил в областной отдел милиции генералу, и тот меня от обязанностей начальника милиции района тут же освободил.
- Да за что? Неужто я был прав, когда спросил тебя про пистолет?
- Конечно, ты угадал, доконала меня эта проклятая привычка размахивать пистолетом. Опять я его потерял.
- В роддоме, что ли? – вспомнив случай в аптеке, съязвил Пётр Петрович.
- Да нет, в амбаре. Украли в совхозе «Светлый путь» зерно, поехал я сам туда, зерно быстро нашли, воры перепились и от склада сумели дойти только до первого ложка, там я их и накрыл. А после главный агроном приволок самогона и сала, ну, мы с ним прямо в амбаре набрались, а чем это кончается, ты сам знаешь. Видимо, махал я, махал пистолетом, да и закинул его в зерно, а зерна в складе двести тонн, пойди, найди сразу. Вот меня и турнули, хотели совсем из рядов доблестной милиции, но я поехал в этот совхоз и всю неделю вместе с женой пересыпал через решето зерно. На седьмой день повезло, нашли. И вот теперь вместе будем наводить порядок в этом забытом богом «пути».
- Ну, в этом ты, Михаил Михайлович, неправ, село это хорошее, рядом город, река, богатая птицефабрика, сюда доброхоты так и прут в надежде, чем-то поживиться, а наша с тобой задача восстановить здесь порядок и сохранить материальные ценности. Я надеюсь, пистолет нам вновь искать не придётся.
- Пистолет мне пока не выдали, сказали, здоровый лоб, и без него обойдёшься. А что касается порядка, я всегда готов побороться за него, – согласился участковый.
Совещание было продолжено. Оставались нерешенными два вопроса: бродячий скот и уборка мусора.
- Вот что, уважаемые друзья, – обратился Пётр Петрович к активистам, – мы несколько засиделись, уже поздно, если вы нам доверяете, мы эти вопросы решим в рабочем порядке с участковым.
И, конечно, обрадованные тем, что наконец-то в селе появилась власть сразу в двух лицах, и не просто власть, а деятельная, все согласились беспрекословно доверить решение любых вопросов этой новой администрации. И в том, что Пётр Петрович назвал всех друзьями, он не ошибся. Видя его стремление к улучшению жизни, они поняли это выражение как утверждение того, что он действительно друг всем вместе взятым и каждому в отдельности.
Но было немало особей человеческого вида, которые думали иначе. Вот, например, бабка Кузминишна, она всё время совещания толклась на крыльце администрации и ехидно ворчала:
- Ишь, язви их, нехристей, чавой-та ришають, видна, свиней резать будуть или Васку маво сажать собрались!
4
На другой день Неугомонный и Горохов с утра заседали в «колонном зале». Сначала просматривали списки на распределение водки и колбасы под заработную плату. Обнаружив, что запросы намного превышают поставки, поправили эти списки. Правда, привоза ещё не было, что позволяло двум административным корифеям решать текущие вопросы.
- Ну, что будем делать с уборкой мусора, Пётр Петрович? – не задал вопрос, а скорее задумался над его решением Горохов.
- Всю ночь почти не спал я, Михаил Михайлович, думал и вот что придумал, – загадочно улыбнулся глава. – Ты видел, вчера тут весь день на крыльце толклась старуха Кузьминишна?
- Да она и сейчас там мечется, ожидает, видимо, когда я повезу в район Муравьедова.
- Вот и хорошо, она нам и поможет.
- Это каким же образом?
- Сейчас увидишь. Пригласи её в администрацию, пусть посидит в коридоре, а когда будешь заходить в кабинет, двери совсем не закрывай, пускай слышит, о чём мы говорим.
Участковый Горохов, не понимая, куда клонит Неугомонный, просьбу его, однако, выполнил. Бабка, обрадованная таким вниманием и возможностью чего- нибудь выведать, прочно уселась на лавочке и навострила уши. А глава и участковый, как бы продолжая начатый разговор, нарочито громко обсуждали проблему уборки мусора.
- Так вот, – произнёс Петр Петрович, – мы вчера порешали прикрыть не незарегистрированные партии, а я думаю, зря.
Участковый удивлённо вылупил глаза, но Неугомонный, приложив палец к губам, продолжал начатую фразу:
- Давай мы устроим соревнование между ними, члены какой партии быстрее уберут свой мусор, та и будет зарегистрирована на нашей территории. – Конечно, Петр Петрович мог бы и сам объявить об этом партийцам, но решение об их ликвидации было принято коллегиально, и он не собирался его нарушать.
В коридоре послышалась возня и быстрые, насколько могла это делать бабка, шаги, захлопнулась дверь, зашаркали у открытого окна резиновые сапоги, застучал батог.
После того как бабка Кузьминишна разгромила Петра на сходе, он подробно расспросил своих помощников о повадках злобной старушки. И чего-чего, а сплетни они знали хорошо. Так вот, бабка, как оказалось, была неравнодушна к партии «Капиталисты-марксисты», видимо, хотела ещё богато пожить. Поэтому, подслушав разговор, она тут же кинулась к председателю полюбившийся ей партии.
- Слухай, преседатель, ты хошь у нас в дяревне быть первым? – с порога заговорщицки зашептала она.
- Так вчера нас с вашей территории ликвидировали, какой тут к дьяволу первый!
- Ты послухай, чаво я табе скажу! – И она передала председателю весь услышанный разговор.
А в администрацию тем временем поступила обещанная заработная плата, для её размещения те же ветераны отгородили тёсом заднюю часть кабинета главы, получилась отличная кладовка. «Заработная плата» позванивала хрустальным звоном и шуршала колбасной обёрткой. Пётр Петрович взял всё это себе в подотчёт. Главный бухгалтер после случая с «Москвичом» на рабочем месте не появлялась.
Горохов увёз в район Лесоедова, при его транспортировке, никакого волнения на лице Василия инспектор не обнаружил.
«Зря стараетесь, - думал тот, – сейчас лес всем нужен, судья тоже человек».
5
А Пётр Петрович продолжал разыгрывать хорошо продуманный бессонной ночью план. После того как плотники сделали кладовку в его кабинете, он попросил их соорудить на поляне за селом загон из жердей. В подвозке жердей опять принял непосредственное участие мерин Рыжка. Неугомонный снова все надежды возложил на небывалое любопытство бабки Кузьминишны и не ошибся. Как только ветераны приступили к постройке загона, тут же, шлёпая сапогами, появилась старуха.
- А чавойт вы делаятя? – прищурив глаз, вопрошала она.
- Да вот, готовим загон для бродячих коров, – наученные Петром Петровичем, тихо, оглядываясь вокруг, как бы кто не услышал, сообщили ветераны. – Участковый поехал за подмогой в район, чтобы загонять коров, наймут доярок, а молоко будут сдавать государству безвозмездно. Ну, ты бабка, никому не говори, не подводи нас. Мы только тебе по секрету сказали.
- Не, никому! – И бабка быстро закондыляла прочь.
Через некоторое время на главной площади села послышались её истошные крики:
- Люди добрыя, послухайте, чаво етот щёголь прядумал, коров наших будуть в загон загонять, апосля доить и молоко увозить у гасударству, а вам хрен, а не деньги!
Вокруг бабки быстро собралась толпа, посовещавшись, люди начали перемещаться в сторону администрации, где их, стоя на крылечке, уже ожидал Пётр Петрович. Инициативу из рук не выпускала бабка Кузьминишна:
- Ет ты чавойта прядумал, щеголь! – сотрясала она зажатой в руке клюшкой. – Како имешь ты праву личную добро за так у гасударству здавать? Ты ба луще пастуха нам обяспечил, игдей-то он?
- Ты ж сама, бабка, сказала, что это личное добро, почему же я должен вам обеспечивать пастуха, нанимайте, составляйте договор, а я его зарегистрирую и буду наблюдать за его исполнением, в случае нарушения помогу восстановить справедливость.
Бабка сначала опешила от такого ответа, крыть было нечем, но через мгновенье замешательства вновь подняла клюшку над головой:
- Можа, и свиней наших на мясу пустишь? – вопрошала она. – Их тожа из лужив будешь в загонья гнать?
- Нет, их не буду, они сами в лужах валяться не будут, да и луж не будет скоро, – спокойно ответил Неугомонный и затем пристыдил разгулявшуюся толпу: - Неужели вам самим нравится такой беспорядок: лужи, свиньи в них, коровы, бродящие по селу и пугающие детей? Ведь совсем недавно это село было самым чистым в районе. Неужели вы всем селом не могли обломать рога разгулявшимся партийцам, замусорившим всё, или Муравьедову, разбившему все дороги по улицам?!
- Ваську маво не трожь! – завопила бабка Кузьминишна.
На неё зашумели, и она постаралась быстро скрыться в задних рядах.
- Всё мы вроде понимаем, да вот растерялись в текущем времени, всё перевернулось с ног на голову, а пойти за советом некуда, администраторы наши разбежались, раньше были партком и фабком, пришел Хапугин - разогнал. Не видим, к чему стремиться, вот и распустились, - уже миролюбиво заговорили из толпы.
- Вот я перед вами, новый глава администрации. Появился участковый, давайте вместе наводить порядок. А молоко от ваших коров я сдавать, конечно, никуда не имею права, но если в ближайшие три дня вы не найдёте пастуха, будем загонять бродячих и штрафовать владельцев.
На этом и разошлись, может быть, и не совсем довольные друг другом, но определившиеся в первом контакте, кто есть кто.
Событие десятое
В котором описываются результаты
проведённых мероприятий
1
А тем временем члены партии «Капиталисты- марксисты» ринулись на штурм мусорной кучи, которая, судя по лозунгам из листовок, находившихся в этой куче, принадлежала именно им. Но каково же было их удивление, когда они обнаружили, что и их конкуренты тоже штурмуют принадлежащие им завалы. Видимо, в каждой партии находился свой Иуда, который передавал секреты своих однопартийцев и, скорее всего, не безвозмездно. Соревновательный накал до того захватил противоборствующие стороны, что к вечеру того же дня все мусорные кучи переместились с главной площади на свалку. Которая, как оказалось, всё-таки существовала в специально отведённом месте.
И всё же победили партия «Капиталисты-марксисты», так как имела численное превосходство, видимо, лозунг, обещавший богатую жизнь, оказывал на людей притягательное влияние. Но выиграла в конечном итоге центральная площадь села, она засияла первозданной чистотой. А члены всех партий удивились своей глупости, как это раньше они не догадались: и ходить можно беспрепятственно, и обнаружить дислокацию их штабов было бы непросто.
Председатель партии «Капиталисты-марксисты» Фридрих Неэнгельс с утра пораньше явился в администрацию:
- Уважаемый Петр Петрович, поставленные перед нашей партией задачи мы с честью выполнили. Хотелось бы знать: когда состоится регистрация партии на вверенной вам территории?
- Уважаемый Фридрих Неэнгельс, позвольте узнать, кто вам сказал, что эта регистрация состоится? - в тон ему вопрошал глава.
- Член нашей партии бабушка Кузьминишна.
Оказывается, после того как бабка принесла благую весть, она была принята в партию без прохождения кандидатского стажа.
- Так вот, уважаемый председатель, это всего лишь бабушкины сказки и не больше того. Я вам предлагаю добровольно освободить школьный подвал до вечера, иначе выселение состоится насильственным путём. Прощайте, бабушке Кузминишне – привет!
На другой день после разговора подвалы школы и дома культуры были свободны, и лишь кое-где по углам можно было обнаружить одинокие листовки с призывами к лучшей жизни, о которой всегда мечтает человечество, но не может обнаружить то место, где эта жизнь спряталась.
Профсоюзники, не дожидаясь насильственного воздействия на их сплочённые ряды со стороны администрации, из подвала ДК переместились на сцену, организовав фольклорный ансамбль «Бабий профсоюзный разгуляй». И, забегая вперёд на несколько лет, я вам с гордостью сообщаю, что этот коллектив получил звание «народный» за невероятно душевное исполнение профсоюзных песен.
2
И, конечно, самое удивительное творилось на дорогах села. Ёрик-джан, довольный тем, что удалось решить вопрос на местном уровне, без вмешательства налоговой полиции, честно выполнял поставленные перед ним администрацией задачи. Машины сновали туда-сюда, засыпая щебнем ими же сделанные выбоины. Грейдер разравнивал щебень, ликвидируя лужи, похожие на трясину.
Клыкастый боров, окруженный свиньями, как всегда, направился к самой главной луже. Ничего не подозревая, к тому же страдая близорукостью из-за отросших клыков, он со всего размаха хлюпнулся в предполагаемую жижу, свиньи последовали его примеру. Вместо воды они все вместе повстречались со щебёнкой. Не совсем ещё проснувшееся село сотряс страшный визг.
Прохожие, спешившие на птицефабрику, прижимались к заборам. По улице бежал, нет - летел боров с окровавленным рылом и обломленными клыками, за ним неслись свиньи с побитыми рожами и ободранными боками, щебень разлетался в стороны, словно поднятый сильнейшим ураганом.
Свиновод в это время как раз выходил из ворот собственного двора. Вдруг ему послышался шум Ниагарского водопада. Не успел он до конца домыслить об его происхождении, как был снесён с ног собственным боровом и и чуть не затоптан свиньями. С трудом, держась за ушибленные места и постанывая, свиновод поднялся на ноги, и его взору предстал весь ущерб стаду. Боров и свиньи забились по углам свинарника и уже никогда не выходили на улицу, как ни старался их выгнать хозяин. Так что Пётр Петрович оказался прав, когда говорил народу о том, что свиньи сами не захотят валяться в лужах.
3
Через три дня, как и договаривались, коровы наконец-то обрели пастуха, благо было теперь чем с ним рассчитываться, бюджетники впервые за несколько месяцев получили натуроплату. Коровы, конечно, привыкли вольно шляться по деревне и при первой попытке объединить их в стадо старались всячески нарушить строй, но их владельцы, боясь штрафа, помогли пастуху вывести их в луга, где они признали, что глубоко ошибались в своей беспризорности. Трава оказалась до того вкусная, что они поклялись больше не нарушать былого порядка. И лишь старуха Кузьминишна из вредности не пускала свою корову в стадо и водила бедное животное по деревне на поводке. Идёт в магазин, корова за ней, идёт на почту, корова за ней... Но однажды корове надоело ходить за бабкой, она до одури захотела в стадо. Потянула верёвку - бабка не отпускает, потянула сильнее - бабка упёрлась, и тогда, набравшись сил и поглубже вдохнув, корова что есть духу рванулась в сторону лугов. Бабка выскочила из сапог и некоторое время ещё пыталась семенить рядом с бурёнкой. Но куда там! Она выпустила поводок, подобрала сапоги и, заплакав от злости, поковыляла домой, ехидно пришепетывая:
- Подожди, стерва, вернёсси домой…
Директор птицефабрики Хапугин тоже малость приутих, его руководителю Мукомолову не понравилось то, что он поссорился с активом местной администрации, и теперь приватизация, задуманная ими совместно, откладывалась на неопределённое время.
И лишь Лесоедов остался непотопляем, через несколько суток после его этапирования в райцентр он вернулся как ни в чём не бывало. Видимо, думы его о том, что судьи тоже люди, оказались справедливыми. Правда, теперь он лес возил объездными путями, дороги не портил и в конфликт ни с кем не вступал.
Теперь Леваков, проезжая по селу, радовался, да что там говорить, просто ликовал. И, желая оказать помощь Петру Петровичу, отдал ему свой «УАЗик» для служебного пользования. «Хватит мне одной «Волги», - подумал он. – Коровы и свиньи теперь на неё не бросаются, так что она ещё долго прослужит».
Матушка Левакова горячо поддержала поступок сына, ходила по селу и и всем говорила:
- Это мой Петя нашел нужного нам человека.
А что же мерин Рыжка? Неужели он оказался брошенным и забытым? Ну, что ты, мой дорогой читатель, ни в коем случае. Председатель Совета ветеранов привел в администрацию Сидора Ивановича.
- Вот, Пётр Петрович, Сидор Иванович хочет тебе оказать помощь, он с детства любит лошадей и на фронте служил в кавалерии, тебе теперь лошадка ни к чему, отдай ему вместе с дрожками, а он будет потихоньку собирать мусор и вывозить его на свалку. Если ещё что потребуется, он и в этом поможет.
На том и порешили.
Да, совсем забыл отметить, что Колотозов, проезжая по селу, радовался не меньше Левакова и с гордостью думал: «Мой ЧЕЛОВЕК», имея в виду Неугомонного. Иногда они встречались, и эти встречи были обоим приятны.
А через некоторое время Неугомонный выполнил просьбу Колотозова: решением коллегии местного самоуправления село было переименовано в Горёвку. В Москву обращаться не стали, Москве было не до того, там проходило братание России с Европой и Америкой.
Название «Горёвка» объединило в себе сразу два значения: и прошлое название Пожарище, и новую жизнь, которая многим принесла немало горя. Теперь и мы, дорогой мой читатель, в дальнейшем будем называть это село Горёвкой.