Благодаря шуму деревьев от порывов ветра смог подобраться к самцу кабарги на расстояние пяти шагов. Тот стоял на пне и с удивлением наблюдал за неизвестным ему зверем. А потом передними копытцами застучал дробью по пню и зашипел. Витя не выдержал и засмеялся. Кабарожка стремительно, большими прыжками сиганула прочь.
Представив все это, я тоже принялся хохотать. Нас нисколько не расстроила неудачная охота. Мы весело рассуждали о том, какое недоумение вызвал Виктор своим появлением у самца кабарги. Уж наверняка эта кабарожка запомнит внешность и повадки нового хищника, который забрел в эту чащу.
К вечеру ветер стих, и мы настреляли в ельнике рябчиков. Вернулись к шалашу уже в сумерках и, сварив похлебку, с аппетитом поужинали. Я похвалил Витю за удачную стрельбу по рябчикам и за умелый «кабаржиный» маневр. «В целом экзамен охотника ты сдал и можешь теперь самостоятельно добывать дичь и любого зверя», – заключил я.
Наутро, позавтракав, мы отправились в обратный путь. Самолет набрал высоту, полет проходил нормально. Но вдруг машина резко стала снижаться. Я, признаться, немало испугался, ухватился за борта кабины. Витя оглянулся и, улыбаясь, подмигнул мне: «Не дрейфь!» Скорость самолета росла, земля была все ближе, но наконец Вяткин взял штурвал на себя и вывел самолет из пике.
Приземлившись, Витя сказал, что я, как участник крутого пикирования, успешно сдал экзамен фигурного полета, однако самостоятельно управлять самолетом мне еще рановато.
6. Ликвидация партии
Все бригады нашей партии без задержек закончили производственные задания и вернулись в Качуг. Этот факт был очень важен, так как предстояло в короткий срок перебросить все предприятие на базу экспедиции в Тулун.
В середине ноября мне удалось закончить ревизию всех материальных ценностей, принять финансовые и производственные отчеты и на основании этого произвести полный расчет с сезонными рабочими и инженерно-техническим составом, постоянно работавшим в экспедиции.
Полевой сезон был успешно завершен. Мне оставалось только произвести взаиморасчеты с организациями и частными лицами, с которыми партии приходилось иметь деловые отношения, и после этого закрыть счет в Качугском отделении Госбанка.
Зайдя в одно из учреждений, я увидел хозяйку дома, где останавливались наши бригады в Муноке. Она меня узнала и рассказала о том, что по первому снегу в поселок прибыл заместитель Качугского райисполкома Васильев и предложил желающим семьям выехать в Качуг. Здесь им предоставили жилье и работу, а детей устроили в школу. Я спросил, довольна ли она, что переехала. Женщина ответила, что жалко было оставлять хозяйство, но деваться некуда: детей она сама в Муноке прокормить не сможет. Я пожелал ей всего наилучшего, а про себя поблагодарил товарища Васильева за то, что он не забыл мою просьбу и позаботился о семьях, у которых на войне погибли кормильцы.
На другой день с двумя машинами я выехал в Иркутск со всеми документами и материальными ценностями нашей партии. Далее поездом добрался до Тулуна, где после необходимых формальностей сдал все дела, получил отпуск и отбыл в Черемхово.
Тетрадь седьмая
Тулунская экспедиция, 1947 год
1. Задание на полевой сезон
Напряженная работа в течение трех лет в качестве начальника партии сказалась на состоянии моего здоровья. Постоянное нервное напряжение, повышенное чувство ответственности за людей и общий результат способствовали появлению у меня бессонницы и раздражительности. Я не чувствовал в себе силы более оставаться на занимаемой должности и после завершения отпуска был намерен подать рапорт о своем освобождении.
Тем временем в декабре 1946 года в Иркутске было образовано Восточно-Сибирское аэрогеодезическое предприятие. Его начальником стал Борис Владимирович Немыслов, руководивший до этого экспедицией № 55.
В январе 1947 года ко мне домой в Черемхово по поручению руководства Главного управления геодезии и картографии (ГУГК) приехал С. Е. Зуев, исполнявший в то время обязанности начальника партии в Тулуне. Он сообщил, что меня срочно вызывают в Новосибирск, где будет решаться вопрос о назначении на освободившуюся должность начальника 55-й экспедиции. Именно мне хотят предложить возглавить это предприятие, требуется лишь согласие. Я попросил Степана передать руководству, что не могу приехать в Новосибирск по болезни, так как в тот момент действительно был болен гриппом. Кроме того, я написал обстоятельное письмо, где выразил благодарность за доверие, оказанное мне, но твердо отказался от нового назначения, и передал его с Зуевым.
Сразу после окончания отпуска я подал рапорт об освобождении меня с должности начпартии и переводе на должность прораба. Но не получил на это согласия руководства. В дальнейшем освободиться от бремени административно-хозяйственной работы помог случай.
Мой давний знакомый, астроном Владимир Наполков обратился с просьбой порекомендовать опытного и грамотного инженера для производства работ на западном побережье Байкала. Необходимо было выполнить наблюдения с пунктов триангуляции в условиях высокогорья, а также в нескольких точках дать определение астрономического азимута. Сроки выполнения работ были сжатые, а ответственность высокая.
Я сказал, что готов лично выполнить эту работу в установленный срок. Наполков ухватился за мое предложение и немедленно связался с руководством нашей экспедиции, добившись, чтобы именно мне поручили данное задание. При этом с должности начальника партии меня не сняли, назначив исполняющего обязанности. Вероятно, в правлении рассудили так: «Заскучал Хвостов, засиделся. Пускай сезон погуляет, потом вернется».
2. Организация полевых работ
Успешная работа в поле на треть зависит от качества подготовительных работ, предшествующих началу сезона. Трудно все предусмотреть, но нужно это сделать. С большой ответственностью следует рассчитать количество необходимых продуктов, материалов, инструментов. Также важно, чтобы в общем грузе не было ничего лишнего. Бесполезные вещи могут стать значительной обузой.
Вторая треть успеха заключается в умении обеспечить сохранность всего взятого имущества. В тайге отсутствуют продовольственные базы и промышленные склады. За материальные ценности руководитель несет финансовую ответственность в размере их стоимости, но, кроме этого, потеря необходимой вещи может вообще сорвать выполнение задания. Был, например, случай, когда горе-специалист лишился геодезического инструмента. А однажды в бригаде утопили единственное ружье. В обоих случаях работы были сорваны, и руководители бригад, сгорая от стыда, давали объяснения своему начальству. Я сам получил урок из-за неосмотрительности, когда в 1941 году в лютый мороз сгорела палатка, что в итоге едва не привело к трагическим последствиям.
И последняя составляющая общего успеха в работе – это сам производственный процесс. Здесь все зависит от навыков специалиста, его знаний и опыта. Любая работа должна быть выполнена с первого раза. Брак недопустим. В топографической службе он очень дорого обходится.
В ходе подготовки к предстоящему трехмесячному походу я большое внимание уделил решению транспортного вопроса.
Если продвигаться по берегу Байкала, в условиях бездорожья и по крутым хребтам, это отнимет очень много времени и сил. Поэтому было принято решение следовать по воде вдоль береговой линии. Для этого мной в деревне Сарма была куплена большая лодка грузоподъемностью в тысячу двести килограммов. После этого определили состав бригады, которая должна была состоять из четверых рабочих – по количеству весел на баркасе.
Бригаду я формировал сам, общаясь со многими кандидатами. Главными критериями, которыми я руководствовался при выборе рабочих, были хорошее здоровье, выносливость и покладистый характер. Первый, кого я пригласил в состав бригады, был Дамба −– кадровый рабочий нашей экспедиции, отработавший много лет в топографической службе. Эвенк по национальности, хороший следопыт, опытный охотник, Дамба имел безупречную репутацию надежного проводника и добытчика.
Он с удовольствием принял мое предложение да еще порекомендовал взять в бригаду своего земляка Василия Касьянова. Со слов Дамбы, Вася, несмотря на свой юный возраст, хорошо знал и любил тайгу, как человек, выросший в семье потомственных промысловых охотников. Поговорив с Васей, я понял, что Дамба нисколько не приукрасил его возможности и умения.
Третьим членом нашей бригады стал Иван Тимофеев, недавно демобилизованный из армии. Крепкий парень в хорошей физической форме, спортсмен, владеющий приемами самбо.
Иван Большой – последний, кого я включил в состав бригады. Его внешний вид полностью соответствовал фамилии. Высокий рост, широкие плечи, при этом доброжелательное лицо и очень мягкий характер.
В своем выборе я не ошибся: команда наша оказалась дружной и боеспособной.
Под руководством Дамбы я отправил бригаду в Сарму для ремонта купленного баркаса. Необходимо было как следует проварить швы, просмолить днище, а также изготовить три пары весел: две рабочих и одну в запас. Парни быстро справились с этой задачей и даже испытали лодку на воде. Кроме этого, Дамбе удалось недорого купить небольшую сеть, которая была нам весьма кстати.
Я тем временем получил запас продовольствия, две палатки, спецодежду, по два комплекта обуви на каждого. Из оружия взял немецкую боевую винтовку системы «Маузер», свою двуствольную централку и одноствольную переломку того же калибра. В качестве измерительного прибора мне достался трофейный теодолит фирмы «Вильд», который я внимательно изучил и выполнил пробные наблюдения.
В конце мая я выехал на автомашине со всем грузом в Сарму, где меня ожидала бригада. Здесь был исходный пункт нашего плавания. Нам предстояло преодолеть около четырехсот километров с работой, чтобы достичь Нижнеангарска на северо-восточном берегу Байкала.
3. Характеристика объекта производства работ
Приморский и Байкальский хребты – это типичное высокогорье гольцового типа. Переход таежной растительности в безлесную гольцовую зону постепенный, по мере возрастания отметок над уровнем моря.
Высота хребтов увеличивается от юга к северу. Если напротив Малого моря абсолютная отметка гор менее двух километров, то далее, к середине нашего пути, отметка составляет уже две тысячи двести метров, а ближе к Нижнеангарску – почти две тысячи шестьсот метров. Вычтя из этих абсолютных высот отметку уровня воды самого Байкала, получим возвышение хребтов над озером от одного до двух километров.
Очевидно, что подъем на эти хребты с грузом жизнеобеспечения на 10–15 дней – задача не из легких. Но это компенсируется значительным обзором: с одной точки можно наблюдать на очень большие расстояния.
Кроме топографов здесь обязательно должны бывать художники и поэты. Картины, открывающиеся взору, просто завораживают! С одной стороны – байкальская чаша, наполненная водой, с другой – океан тайги, уходящий в горизонт. Суровая красота сибирских просторов опьяняет и создает впечатление одухотворенности необузданной природы.
Байкал и Тайга – это два великана. Оба гордые и надменные, бесчувственные и равнодушные ко всему окружающему. Но они богаты и очень щедры, одаривая любого, кто умеет взять их сокровища.
В подножье Байкальского хребта множество ручьев и небольших рек, являющихся притоками Лены и Киренги, а также озер. В одном из маршрутов нам пришлось идти в верховьях Лены. Она берет начало из небольшого озера диаметром в сто метров, вытекая из него ручейком шириной около метра. Через 10–12 километров ручей разливается на несколько десятков метров, а еще километров через тридцать многоликая Лена преображается в горную строптивую реку, бегущую по каменному ложу.
В таежном массиве у подножья хребтов в большом количестве обитают косуля, изюбрь, сохатый, дикий кабан, много боровой и водоплавающей птицы. Я рассчитывал на то, что мы сумеем без труда обеспечить себя в достаточном количестве диким мясом, однако наши маршруты к триангуляционным пунктам от побережья Байкала чаще проходили по гольцовому поясу гор, куда животные заходят редко и только лишь для того, чтобы уйти от таежного гнуса. Мы не имели времени для серьезной охоты, поэтому основной нашей добычей за время путешествия были рябчики, куропатки, утки. Кроме того, мы ловили сетью байкальскую рыбу: ленка, омуля и хариуса.
В большом количестве на склонах байкальских гор растет ягода – дикая смородина и брусника. Встречаются поляны в несколько гектаров, где за крупной красной брусникой совсем не видно зелени.
На юго-восточных склонах хребтов имеются минерализованные родники, бьющие из земли. Температура этой воды достигает пятидесяти градусов. Горячие геотермальные источники, разливаясь, образуют небольшие озера или ручьи, которые питают своей целебной водой Байкал.
Нет сомнения, что придет время, когда все богатства Прибайкалья будут обращены на благо советского народа. Завершение строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали гарантирует это в ближайшие десятилетия.
4. Опасный прижим
Двигаясь вдоль побережья Байкала на баркасе, мы проплывали 30–50 километров, затем выбирали удобное место для стоянки на берегу, разбивали лагерь и я с одним или двумя рабочими отправлялся на наблюдения.
Продолжительность пеших походов в условиях высокогорья не могла превышать двадцати дней, так как мы не могли взять с собой продуктов на более длительный срок. Каждый рюкзак должен весить не больше тридцати килограммов, а ведь кроме продуктового запаса нам необходимо было брать в поход теплые вещи, инструмент, оружие с запасом патронов, топор, миски, ложки, полевые журналы и другую документацию. В маршрут со мной всегда ходил Дамба и кто-нибудь из парней.
Первый наш выход на наблюдения состоялся в первых числах июня. За одну неделю мы успешно отработали на трех пунктах и вернулись к нашему табору, который находился рядом с промышленной артелью. Здесь ловили рыбу и охотились на нерпу, которую тут же разделывали, снимая шкуру и срезая сало. Сало нерпы нам не понравилось. Его использовали в те годы в первую очередь как пищевой жир, а жители прибрежных байкальских деревень ели соленое нерповое сало, как свиное, и готовили из него разные блюда.
Береговая линия Байкала имеет много заливов, которые местные рыбаки называют губами. Расстояние в море между выступающими мысами, образующими залив, составляло от одного до восьми километров. Длина пути вдоль побережья была в два, а то и в три раза больше. Разумеется, всегда хотелось плыть напрямую, но это было опасно. Погода на Байкале очень переменчивая, шторм готов начаться в любую минуту, и только опытные рыбаки могут его предугадать. Наша лодка, имея максимальную загруженность и небольшой запас бортов, была не в состоянии противостоять высокой волне. Рыбаки артели указали нам на это обстоятельство, когда узнали, что мы собираемся в дальнейший путь. Кроме того, нам сказали, что эта губа имеет опасный прижим в виде отвесных стен и здесь нет места для остановки лодки на берегу в случае необходимости. Поэтому проход вдоль берега будет смертельно опасен во время шторма: лодку разобьет о скалы. Нам предлагалось ждать, пока не появится уверенность в том, что море в течение всего дня будет спокойным.
Прожив еще два дня в рыбацком лагере, на третий день ближе к полудню мы получили наконец разрешение на преодоление губы. Дамба, Вася и оба Ивана взялись каждый за свое весло, я устроился на корме у руля – и мы начали свой путь. Погода в тот день и вправду была отличная, чистое небо при полном штиле вселяло уверенность, что море будет спокойным. Тем не менее председатель артели отправил нам в сопровождение одну из своих лодок. В середине пути рыбаки встали на якорь и дожидались, пока мы полностью не пересечем губу.
Кроме рыбаков за нами наблюдали нерпы: то спереди, то сбоку появлялись из воды симпатичные морды. Высунувшись наполовину своего тела, пугливые и вместе с тем любопытные животные осматривались вокруг и затем скрывались под водой.
Благополучно переплыв губу, мы продолжили путь вдоль берега и, пользуясь хорошей погодой, с ходу решили пересечь еще два залива. Первый мы преодолели быстро – менее чем за час. Пристали к берегу, чтобы пообедать и осмотреться. Отвесные скалы вдоль береговой линии остались позади. Наскоро пообедав, мы продолжили путь. Парни гребли хорошо, скорость наша была не менее пяти километров в час. Я достал бинокль и высматривал на берегу место, где было бы удобно затабориться.
До берега осталось примерно сто метров, но наша лодка стала задевать дно. Мы попали на прибрежное мелководье. Пришлось уходить в море, отдаляясь от берега. В это время подул ветер и началась качка. Двигаясь вдоль мелководья, каждые десять минут мы прижимались к нему лодкой, чтобы промерить глубину. Ветер тем временем крепчал, волна становилась все больше.
Как учили нас рыбаки, если волна не имеет пены – барашков, она еще не опасна. Но когда в воде появляется пена, необходимо немедленно приставать к берегу, так как неминуем шторм.
Барашков, предвестников бури, не было, но волна росла с каждой минутой. Много усилий парни затрачивали, чтобы держать баркас против очередного надвигающегося вала. Наконец я перестал доставать дно веслом и, развернувшись, мы начали движение к спасительному берегу. Дамба выбился из сил, я его заменил. Оба Ивана и Вася без устали работали веслами. До берега оставалось совсем немного, когда волна выросла до полутора метров. С трудом приблизившись к суше, мы спрыгнули в воду и выволокли лодку на берег.
Так в один день нам пришлось преодолеть два опасных прижима: в виде отвесных скал и мелководья возле берега. После этого случая мы двигались только вблизи суши, опасаясь пересекать заливы напрямую.
5. Поход в верховье Лены
Нам предстояло пройти от истока Лены 50 километров на восток, наблюдая с пунктов триангуляции. Кроме того, на одной из точек этого участка нужно было вычислить астрономический азимут.
Это был самый длительный и трудный маршрут за весь полевой сезон. Понимая, что невозможно взять с собой продовольствие в необходимом количестве, я освободил Дамбу от значительного груза и поставил перед ним задачу обеспечить бригаду мясом. Кроме Дамбы в поход я взял Васю и Ивана Тимофеева. Иван Большой остался возле лодки с заданием наловить как можно больше рыбы и засолить ее.
От побережья Байкала к истоку Лены и далее по маршруту мы продвигались с хорошей скоростью. Все складывалось как нельзя лучше. Дамба каждый день добывал к столу разную дичь. Все были довольны, но Дамба все же хотел подстрелить «что-нибудь существенное».
На этом участке мне предстояло определить астрономический азимут солнца, для этого необходимо было выйти в установленный срок на точку наблюдения с заданными координатами. Она находилась на значительном возвышении, с которого был хороший обзор. Ровно в два часа пополудни я выполнил наблюдения за светилом, сделал все расчеты, и наш отряд был готов продолжить путь. Но в этот момент все мы замерли: по распадку в нашем направлении двигался изюбрь. Дамба приготовил карабин, Иван зарядил переломку. Олень шел быстрым шагом, посматривая по сторонам. Стрелять было еще рано: расстояние составляло более четырехсот метров. Я достал бинокль и рассмотрел изюбря: взрослый самец, пуда на четыре-пять, весь напряжен, словно чувствовал, что за ним следят. Вдруг он прыгнул в сторону, я убрал бинокль от глаз и увидел, как за изюбрем мчится медведь. Хищник пробежал несколько десятков метров и остановился. Усевшись на зад, он с сожалением смотрел на уходящего оленя, который, поднявшись по гольцовой круче, ушел в чащу стланика.
Нам повезло увидеть охоту медведя в условиях дикой природы. Заметив изюбря, он устроил засаду за массивным камнем, и если бы олень проходил ближе, то уйти от стремительного рывка хищника ему вряд ли бы удалось.
Дамба весь день ругал нерасторопного медведя, который сорвал верную охоту. Действительно, изюбрь должен был благодарить бурого, за то что тот согнал его с тропы, так как Дамба промахивался крайне
редко.
Спустя три недели все работы в верховье Лены были закончены. Несмотря на усилия Дамбы, продуктов у нас совсем не осталось. Обратно было решено идти напрямик через тайгу, а не вдоль берега Лены – так мы значительно сокращали путь. Шли по компасу, а Дамба уходил вперед и в стороны, кружил вокруг, пытаясь найти добычу. К полудню ему удалось подстрелить несколько рябчиков. После обеда Дамба сказал, что видел свежие следы сохача с теленком. Уйти далеко лоси не могли, поэтому он попробует их преследовать. Я не возражал. Мы немного отдохнули и отправились дальше.
Уставшие и измученные жарой, вечером мы достигли Лены. Река здесь шириной всего пять – семь метров при глубине по колено, но какая чудесная вода! Попили, обмылись до пояса, пропустили воду под брюки – стало удивительно легко и пропало чувство голода.
Парни разлеглись на траве, а я достал карту, прикидывая, сколько нам осталось идти до побережья Байкала. Нужно было преодолеть еще примерно сорок километров. А через тридцать километров нас ждал небольшой мешок с мукой, оставленный Дамбой на звериной тропе. Его он предусмотрительно завернул в брезентовый плащ и подвесил на ветку массивной сосны.
Мысли о еде снова пробудили голод. Вася взял ружье и пошел вдоль берега. А я обнаружил, что изрядно намочил свои часы, которые выполняли роль хронографа при вычислении астрономического азимута. В случае их остановки останется неизвестной поправка на время в момент наблюдений. С большой тревогой я открыл крышку, но, к счастью, часы были исправны.
Эти серебряные карманные часы 1900 года марки «Лонжинес» я получил в подарок от старшего брата Кондрата. Они много лет безотказно служили мне, и недавно я передал их своему сыну Николаю как семейную реликвию.
Василий подстрелил утку, которая плавала в небольшой заводи, и она стала нашим ужином. Дамба не пришел, но за него я не переживал.
Голод поднял нас рано, и мы сразу отправились в путь, чтобы пройти как можно больше по утренней свежести. Мы с Васей, привыкшие к долгим таежным переходам, забрали весь груз у Ивана, который слабел с каждым часом.
На одном из привалов Иван заявил, что дальше не пойдет. Мы должны его оставить и следовать дальше, оставляя метки на деревьях. «Ну что ж, –− сказал я, −– помощи нам не будет, а идти надо. Вася, руби жерди, сделаем носилки». Вася взял топор и, выбрав дерево, начал его рубить. «Не надо, Вася! Я пойду!» –− закричал Иван и даже заплакал от проявленной слабости и стыда перед нами.
Отдохнув намного больше обычного, мы продолжили путь и вскоре вышли на небольшое кострище. Зола была холодная, но хвойные ветки, используемые для лежанки, свежие. Я понял, что это место ночлега Дамбы, который значительно опередил нас. В дальнейшем выяснилось, что Дамба преследовал сохачей несколько часов, пока не потерял след; тогда он напрямик повернул к побережью. Не в первый раз я удивился его способности ориентироваться без компаса и каким-то чутьем знать верное направление.
Наконец мы достигли звериной тропы, на которой был оставлен запас продуктов. Дальше решили следовать независимо друг от друга. Первым почти сразу ушел Вася, немного отдохнув, пошел и я, а Иван остался еще полежать. Теперь спешить было некуда, мы здесь как дома: с хлебными лепешками, чаем и солью. Лук и щавель не нужны теперь, пучки саранки тоже.
Вскоре я почувствовал запах дыма. Значит, Вася уже что-то готовит. Действительно, когда я подошел к костру, он укладывал в рюкзак горячие лепешки. Оставил мне две кружки чая и несколько лепешек, а остальное понес Ивану.
Я с удовольствием смотрел вслед Василию и радовался его силе, выносливости, его высокому чувству ответственности и коллективизма. В тяжелый час всегда познаются истинные человеческие качества. Настоящий друг окажет помощь и поддержку при любых обстоятельствах. Пошлые же люди, несмотря на лицемерие, обязательно проявят свою натуру. Я благодарен судьбе, что в своей жизни подлецов встречал гораздо реже, чем людей честных, преданных идеалам дружбы и товарищества.
Вася с Иваном пришли вместе. У всех было отличное настроение. Вася сообщил, что Дамба уже был у нашего склада, пек и ел лепешки. Об этом свидетельствовало оставленное кострище.
Переночевав здесь же, на другой день мы преодолели оставшиеся десять километров и вышли на берег Байкала, где нас с нетерпением ждали товарищи.
6. Мыс Покойники
Примерно через полтора месяца наша бригада достигла метеостанции, базировавшейся на мысе Покойники. Начальник метеостанции приветливо нас встретил, и мы, воспользовавшись его гостеприимством, отдохнули здесь три дня. Баня, парное молоко, сметана позволили нам в короткий срок избавиться от накопленной усталости.
Представив все это, я тоже принялся хохотать. Нас нисколько не расстроила неудачная охота. Мы весело рассуждали о том, какое недоумение вызвал Виктор своим появлением у самца кабарги. Уж наверняка эта кабарожка запомнит внешность и повадки нового хищника, который забрел в эту чащу.
К вечеру ветер стих, и мы настреляли в ельнике рябчиков. Вернулись к шалашу уже в сумерках и, сварив похлебку, с аппетитом поужинали. Я похвалил Витю за удачную стрельбу по рябчикам и за умелый «кабаржиный» маневр. «В целом экзамен охотника ты сдал и можешь теперь самостоятельно добывать дичь и любого зверя», – заключил я.
Наутро, позавтракав, мы отправились в обратный путь. Самолет набрал высоту, полет проходил нормально. Но вдруг машина резко стала снижаться. Я, признаться, немало испугался, ухватился за борта кабины. Витя оглянулся и, улыбаясь, подмигнул мне: «Не дрейфь!» Скорость самолета росла, земля была все ближе, но наконец Вяткин взял штурвал на себя и вывел самолет из пике.
Приземлившись, Витя сказал, что я, как участник крутого пикирования, успешно сдал экзамен фигурного полета, однако самостоятельно управлять самолетом мне еще рановато.
6. Ликвидация партии
Все бригады нашей партии без задержек закончили производственные задания и вернулись в Качуг. Этот факт был очень важен, так как предстояло в короткий срок перебросить все предприятие на базу экспедиции в Тулун.
В середине ноября мне удалось закончить ревизию всех материальных ценностей, принять финансовые и производственные отчеты и на основании этого произвести полный расчет с сезонными рабочими и инженерно-техническим составом, постоянно работавшим в экспедиции.
Полевой сезон был успешно завершен. Мне оставалось только произвести взаиморасчеты с организациями и частными лицами, с которыми партии приходилось иметь деловые отношения, и после этого закрыть счет в Качугском отделении Госбанка.
Зайдя в одно из учреждений, я увидел хозяйку дома, где останавливались наши бригады в Муноке. Она меня узнала и рассказала о том, что по первому снегу в поселок прибыл заместитель Качугского райисполкома Васильев и предложил желающим семьям выехать в Качуг. Здесь им предоставили жилье и работу, а детей устроили в школу. Я спросил, довольна ли она, что переехала. Женщина ответила, что жалко было оставлять хозяйство, но деваться некуда: детей она сама в Муноке прокормить не сможет. Я пожелал ей всего наилучшего, а про себя поблагодарил товарища Васильева за то, что он не забыл мою просьбу и позаботился о семьях, у которых на войне погибли кормильцы.
На другой день с двумя машинами я выехал в Иркутск со всеми документами и материальными ценностями нашей партии. Далее поездом добрался до Тулуна, где после необходимых формальностей сдал все дела, получил отпуск и отбыл в Черемхово.
Тетрадь седьмая
Тулунская экспедиция, 1947 год
1. Задание на полевой сезон
Напряженная работа в течение трех лет в качестве начальника партии сказалась на состоянии моего здоровья. Постоянное нервное напряжение, повышенное чувство ответственности за людей и общий результат способствовали появлению у меня бессонницы и раздражительности. Я не чувствовал в себе силы более оставаться на занимаемой должности и после завершения отпуска был намерен подать рапорт о своем освобождении.
Тем временем в декабре 1946 года в Иркутске было образовано Восточно-Сибирское аэрогеодезическое предприятие. Его начальником стал Борис Владимирович Немыслов, руководивший до этого экспедицией № 55.
В январе 1947 года ко мне домой в Черемхово по поручению руководства Главного управления геодезии и картографии (ГУГК) приехал С. Е. Зуев, исполнявший в то время обязанности начальника партии в Тулуне. Он сообщил, что меня срочно вызывают в Новосибирск, где будет решаться вопрос о назначении на освободившуюся должность начальника 55-й экспедиции. Именно мне хотят предложить возглавить это предприятие, требуется лишь согласие. Я попросил Степана передать руководству, что не могу приехать в Новосибирск по болезни, так как в тот момент действительно был болен гриппом. Кроме того, я написал обстоятельное письмо, где выразил благодарность за доверие, оказанное мне, но твердо отказался от нового назначения, и передал его с Зуевым.
Сразу после окончания отпуска я подал рапорт об освобождении меня с должности начпартии и переводе на должность прораба. Но не получил на это согласия руководства. В дальнейшем освободиться от бремени административно-хозяйственной работы помог случай.
Мой давний знакомый, астроном Владимир Наполков обратился с просьбой порекомендовать опытного и грамотного инженера для производства работ на западном побережье Байкала. Необходимо было выполнить наблюдения с пунктов триангуляции в условиях высокогорья, а также в нескольких точках дать определение астрономического азимута. Сроки выполнения работ были сжатые, а ответственность высокая.
Я сказал, что готов лично выполнить эту работу в установленный срок. Наполков ухватился за мое предложение и немедленно связался с руководством нашей экспедиции, добившись, чтобы именно мне поручили данное задание. При этом с должности начальника партии меня не сняли, назначив исполняющего обязанности. Вероятно, в правлении рассудили так: «Заскучал Хвостов, засиделся. Пускай сезон погуляет, потом вернется».
2. Организация полевых работ
Успешная работа в поле на треть зависит от качества подготовительных работ, предшествующих началу сезона. Трудно все предусмотреть, но нужно это сделать. С большой ответственностью следует рассчитать количество необходимых продуктов, материалов, инструментов. Также важно, чтобы в общем грузе не было ничего лишнего. Бесполезные вещи могут стать значительной обузой.
Вторая треть успеха заключается в умении обеспечить сохранность всего взятого имущества. В тайге отсутствуют продовольственные базы и промышленные склады. За материальные ценности руководитель несет финансовую ответственность в размере их стоимости, но, кроме этого, потеря необходимой вещи может вообще сорвать выполнение задания. Был, например, случай, когда горе-специалист лишился геодезического инструмента. А однажды в бригаде утопили единственное ружье. В обоих случаях работы были сорваны, и руководители бригад, сгорая от стыда, давали объяснения своему начальству. Я сам получил урок из-за неосмотрительности, когда в 1941 году в лютый мороз сгорела палатка, что в итоге едва не привело к трагическим последствиям.
И последняя составляющая общего успеха в работе – это сам производственный процесс. Здесь все зависит от навыков специалиста, его знаний и опыта. Любая работа должна быть выполнена с первого раза. Брак недопустим. В топографической службе он очень дорого обходится.
В ходе подготовки к предстоящему трехмесячному походу я большое внимание уделил решению транспортного вопроса.
Если продвигаться по берегу Байкала, в условиях бездорожья и по крутым хребтам, это отнимет очень много времени и сил. Поэтому было принято решение следовать по воде вдоль береговой линии. Для этого мной в деревне Сарма была куплена большая лодка грузоподъемностью в тысячу двести килограммов. После этого определили состав бригады, которая должна была состоять из четверых рабочих – по количеству весел на баркасе.
Бригаду я формировал сам, общаясь со многими кандидатами. Главными критериями, которыми я руководствовался при выборе рабочих, были хорошее здоровье, выносливость и покладистый характер. Первый, кого я пригласил в состав бригады, был Дамба −– кадровый рабочий нашей экспедиции, отработавший много лет в топографической службе. Эвенк по национальности, хороший следопыт, опытный охотник, Дамба имел безупречную репутацию надежного проводника и добытчика.
Он с удовольствием принял мое предложение да еще порекомендовал взять в бригаду своего земляка Василия Касьянова. Со слов Дамбы, Вася, несмотря на свой юный возраст, хорошо знал и любил тайгу, как человек, выросший в семье потомственных промысловых охотников. Поговорив с Васей, я понял, что Дамба нисколько не приукрасил его возможности и умения.
Третьим членом нашей бригады стал Иван Тимофеев, недавно демобилизованный из армии. Крепкий парень в хорошей физической форме, спортсмен, владеющий приемами самбо.
Иван Большой – последний, кого я включил в состав бригады. Его внешний вид полностью соответствовал фамилии. Высокий рост, широкие плечи, при этом доброжелательное лицо и очень мягкий характер.
В своем выборе я не ошибся: команда наша оказалась дружной и боеспособной.
Под руководством Дамбы я отправил бригаду в Сарму для ремонта купленного баркаса. Необходимо было как следует проварить швы, просмолить днище, а также изготовить три пары весел: две рабочих и одну в запас. Парни быстро справились с этой задачей и даже испытали лодку на воде. Кроме этого, Дамбе удалось недорого купить небольшую сеть, которая была нам весьма кстати.
Я тем временем получил запас продовольствия, две палатки, спецодежду, по два комплекта обуви на каждого. Из оружия взял немецкую боевую винтовку системы «Маузер», свою двуствольную централку и одноствольную переломку того же калибра. В качестве измерительного прибора мне достался трофейный теодолит фирмы «Вильд», который я внимательно изучил и выполнил пробные наблюдения.
В конце мая я выехал на автомашине со всем грузом в Сарму, где меня ожидала бригада. Здесь был исходный пункт нашего плавания. Нам предстояло преодолеть около четырехсот километров с работой, чтобы достичь Нижнеангарска на северо-восточном берегу Байкала.
3. Характеристика объекта производства работ
Приморский и Байкальский хребты – это типичное высокогорье гольцового типа. Переход таежной растительности в безлесную гольцовую зону постепенный, по мере возрастания отметок над уровнем моря.
Высота хребтов увеличивается от юга к северу. Если напротив Малого моря абсолютная отметка гор менее двух километров, то далее, к середине нашего пути, отметка составляет уже две тысячи двести метров, а ближе к Нижнеангарску – почти две тысячи шестьсот метров. Вычтя из этих абсолютных высот отметку уровня воды самого Байкала, получим возвышение хребтов над озером от одного до двух километров.
Очевидно, что подъем на эти хребты с грузом жизнеобеспечения на 10–15 дней – задача не из легких. Но это компенсируется значительным обзором: с одной точки можно наблюдать на очень большие расстояния.
Кроме топографов здесь обязательно должны бывать художники и поэты. Картины, открывающиеся взору, просто завораживают! С одной стороны – байкальская чаша, наполненная водой, с другой – океан тайги, уходящий в горизонт. Суровая красота сибирских просторов опьяняет и создает впечатление одухотворенности необузданной природы.
Байкал и Тайга – это два великана. Оба гордые и надменные, бесчувственные и равнодушные ко всему окружающему. Но они богаты и очень щедры, одаривая любого, кто умеет взять их сокровища.
В подножье Байкальского хребта множество ручьев и небольших рек, являющихся притоками Лены и Киренги, а также озер. В одном из маршрутов нам пришлось идти в верховьях Лены. Она берет начало из небольшого озера диаметром в сто метров, вытекая из него ручейком шириной около метра. Через 10–12 километров ручей разливается на несколько десятков метров, а еще километров через тридцать многоликая Лена преображается в горную строптивую реку, бегущую по каменному ложу.
В таежном массиве у подножья хребтов в большом количестве обитают косуля, изюбрь, сохатый, дикий кабан, много боровой и водоплавающей птицы. Я рассчитывал на то, что мы сумеем без труда обеспечить себя в достаточном количестве диким мясом, однако наши маршруты к триангуляционным пунктам от побережья Байкала чаще проходили по гольцовому поясу гор, куда животные заходят редко и только лишь для того, чтобы уйти от таежного гнуса. Мы не имели времени для серьезной охоты, поэтому основной нашей добычей за время путешествия были рябчики, куропатки, утки. Кроме того, мы ловили сетью байкальскую рыбу: ленка, омуля и хариуса.
В большом количестве на склонах байкальских гор растет ягода – дикая смородина и брусника. Встречаются поляны в несколько гектаров, где за крупной красной брусникой совсем не видно зелени.
На юго-восточных склонах хребтов имеются минерализованные родники, бьющие из земли. Температура этой воды достигает пятидесяти градусов. Горячие геотермальные источники, разливаясь, образуют небольшие озера или ручьи, которые питают своей целебной водой Байкал.
Нет сомнения, что придет время, когда все богатства Прибайкалья будут обращены на благо советского народа. Завершение строительства Байкало-Амурской железнодорожной магистрали гарантирует это в ближайшие десятилетия.
4. Опасный прижим
Двигаясь вдоль побережья Байкала на баркасе, мы проплывали 30–50 километров, затем выбирали удобное место для стоянки на берегу, разбивали лагерь и я с одним или двумя рабочими отправлялся на наблюдения.
Продолжительность пеших походов в условиях высокогорья не могла превышать двадцати дней, так как мы не могли взять с собой продуктов на более длительный срок. Каждый рюкзак должен весить не больше тридцати килограммов, а ведь кроме продуктового запаса нам необходимо было брать в поход теплые вещи, инструмент, оружие с запасом патронов, топор, миски, ложки, полевые журналы и другую документацию. В маршрут со мной всегда ходил Дамба и кто-нибудь из парней.
Первый наш выход на наблюдения состоялся в первых числах июня. За одну неделю мы успешно отработали на трех пунктах и вернулись к нашему табору, который находился рядом с промышленной артелью. Здесь ловили рыбу и охотились на нерпу, которую тут же разделывали, снимая шкуру и срезая сало. Сало нерпы нам не понравилось. Его использовали в те годы в первую очередь как пищевой жир, а жители прибрежных байкальских деревень ели соленое нерповое сало, как свиное, и готовили из него разные блюда.
Береговая линия Байкала имеет много заливов, которые местные рыбаки называют губами. Расстояние в море между выступающими мысами, образующими залив, составляло от одного до восьми километров. Длина пути вдоль побережья была в два, а то и в три раза больше. Разумеется, всегда хотелось плыть напрямую, но это было опасно. Погода на Байкале очень переменчивая, шторм готов начаться в любую минуту, и только опытные рыбаки могут его предугадать. Наша лодка, имея максимальную загруженность и небольшой запас бортов, была не в состоянии противостоять высокой волне. Рыбаки артели указали нам на это обстоятельство, когда узнали, что мы собираемся в дальнейший путь. Кроме того, нам сказали, что эта губа имеет опасный прижим в виде отвесных стен и здесь нет места для остановки лодки на берегу в случае необходимости. Поэтому проход вдоль берега будет смертельно опасен во время шторма: лодку разобьет о скалы. Нам предлагалось ждать, пока не появится уверенность в том, что море в течение всего дня будет спокойным.
Прожив еще два дня в рыбацком лагере, на третий день ближе к полудню мы получили наконец разрешение на преодоление губы. Дамба, Вася и оба Ивана взялись каждый за свое весло, я устроился на корме у руля – и мы начали свой путь. Погода в тот день и вправду была отличная, чистое небо при полном штиле вселяло уверенность, что море будет спокойным. Тем не менее председатель артели отправил нам в сопровождение одну из своих лодок. В середине пути рыбаки встали на якорь и дожидались, пока мы полностью не пересечем губу.
Кроме рыбаков за нами наблюдали нерпы: то спереди, то сбоку появлялись из воды симпатичные морды. Высунувшись наполовину своего тела, пугливые и вместе с тем любопытные животные осматривались вокруг и затем скрывались под водой.
Благополучно переплыв губу, мы продолжили путь вдоль берега и, пользуясь хорошей погодой, с ходу решили пересечь еще два залива. Первый мы преодолели быстро – менее чем за час. Пристали к берегу, чтобы пообедать и осмотреться. Отвесные скалы вдоль береговой линии остались позади. Наскоро пообедав, мы продолжили путь. Парни гребли хорошо, скорость наша была не менее пяти километров в час. Я достал бинокль и высматривал на берегу место, где было бы удобно затабориться.
До берега осталось примерно сто метров, но наша лодка стала задевать дно. Мы попали на прибрежное мелководье. Пришлось уходить в море, отдаляясь от берега. В это время подул ветер и началась качка. Двигаясь вдоль мелководья, каждые десять минут мы прижимались к нему лодкой, чтобы промерить глубину. Ветер тем временем крепчал, волна становилась все больше.
Как учили нас рыбаки, если волна не имеет пены – барашков, она еще не опасна. Но когда в воде появляется пена, необходимо немедленно приставать к берегу, так как неминуем шторм.
Барашков, предвестников бури, не было, но волна росла с каждой минутой. Много усилий парни затрачивали, чтобы держать баркас против очередного надвигающегося вала. Наконец я перестал доставать дно веслом и, развернувшись, мы начали движение к спасительному берегу. Дамба выбился из сил, я его заменил. Оба Ивана и Вася без устали работали веслами. До берега оставалось совсем немного, когда волна выросла до полутора метров. С трудом приблизившись к суше, мы спрыгнули в воду и выволокли лодку на берег.
Так в один день нам пришлось преодолеть два опасных прижима: в виде отвесных скал и мелководья возле берега. После этого случая мы двигались только вблизи суши, опасаясь пересекать заливы напрямую.
5. Поход в верховье Лены
Нам предстояло пройти от истока Лены 50 километров на восток, наблюдая с пунктов триангуляции. Кроме того, на одной из точек этого участка нужно было вычислить астрономический азимут.
Это был самый длительный и трудный маршрут за весь полевой сезон. Понимая, что невозможно взять с собой продовольствие в необходимом количестве, я освободил Дамбу от значительного груза и поставил перед ним задачу обеспечить бригаду мясом. Кроме Дамбы в поход я взял Васю и Ивана Тимофеева. Иван Большой остался возле лодки с заданием наловить как можно больше рыбы и засолить ее.
От побережья Байкала к истоку Лены и далее по маршруту мы продвигались с хорошей скоростью. Все складывалось как нельзя лучше. Дамба каждый день добывал к столу разную дичь. Все были довольны, но Дамба все же хотел подстрелить «что-нибудь существенное».
На этом участке мне предстояло определить астрономический азимут солнца, для этого необходимо было выйти в установленный срок на точку наблюдения с заданными координатами. Она находилась на значительном возвышении, с которого был хороший обзор. Ровно в два часа пополудни я выполнил наблюдения за светилом, сделал все расчеты, и наш отряд был готов продолжить путь. Но в этот момент все мы замерли: по распадку в нашем направлении двигался изюбрь. Дамба приготовил карабин, Иван зарядил переломку. Олень шел быстрым шагом, посматривая по сторонам. Стрелять было еще рано: расстояние составляло более четырехсот метров. Я достал бинокль и рассмотрел изюбря: взрослый самец, пуда на четыре-пять, весь напряжен, словно чувствовал, что за ним следят. Вдруг он прыгнул в сторону, я убрал бинокль от глаз и увидел, как за изюбрем мчится медведь. Хищник пробежал несколько десятков метров и остановился. Усевшись на зад, он с сожалением смотрел на уходящего оленя, который, поднявшись по гольцовой круче, ушел в чащу стланика.
Нам повезло увидеть охоту медведя в условиях дикой природы. Заметив изюбря, он устроил засаду за массивным камнем, и если бы олень проходил ближе, то уйти от стремительного рывка хищника ему вряд ли бы удалось.
Дамба весь день ругал нерасторопного медведя, который сорвал верную охоту. Действительно, изюбрь должен был благодарить бурого, за то что тот согнал его с тропы, так как Дамба промахивался крайне
редко.
Спустя три недели все работы в верховье Лены были закончены. Несмотря на усилия Дамбы, продуктов у нас совсем не осталось. Обратно было решено идти напрямик через тайгу, а не вдоль берега Лены – так мы значительно сокращали путь. Шли по компасу, а Дамба уходил вперед и в стороны, кружил вокруг, пытаясь найти добычу. К полудню ему удалось подстрелить несколько рябчиков. После обеда Дамба сказал, что видел свежие следы сохача с теленком. Уйти далеко лоси не могли, поэтому он попробует их преследовать. Я не возражал. Мы немного отдохнули и отправились дальше.
Уставшие и измученные жарой, вечером мы достигли Лены. Река здесь шириной всего пять – семь метров при глубине по колено, но какая чудесная вода! Попили, обмылись до пояса, пропустили воду под брюки – стало удивительно легко и пропало чувство голода.
Парни разлеглись на траве, а я достал карту, прикидывая, сколько нам осталось идти до побережья Байкала. Нужно было преодолеть еще примерно сорок километров. А через тридцать километров нас ждал небольшой мешок с мукой, оставленный Дамбой на звериной тропе. Его он предусмотрительно завернул в брезентовый плащ и подвесил на ветку массивной сосны.
Мысли о еде снова пробудили голод. Вася взял ружье и пошел вдоль берега. А я обнаружил, что изрядно намочил свои часы, которые выполняли роль хронографа при вычислении астрономического азимута. В случае их остановки останется неизвестной поправка на время в момент наблюдений. С большой тревогой я открыл крышку, но, к счастью, часы были исправны.
Эти серебряные карманные часы 1900 года марки «Лонжинес» я получил в подарок от старшего брата Кондрата. Они много лет безотказно служили мне, и недавно я передал их своему сыну Николаю как семейную реликвию.
Василий подстрелил утку, которая плавала в небольшой заводи, и она стала нашим ужином. Дамба не пришел, но за него я не переживал.
Голод поднял нас рано, и мы сразу отправились в путь, чтобы пройти как можно больше по утренней свежести. Мы с Васей, привыкшие к долгим таежным переходам, забрали весь груз у Ивана, который слабел с каждым часом.
На одном из привалов Иван заявил, что дальше не пойдет. Мы должны его оставить и следовать дальше, оставляя метки на деревьях. «Ну что ж, –− сказал я, −– помощи нам не будет, а идти надо. Вася, руби жерди, сделаем носилки». Вася взял топор и, выбрав дерево, начал его рубить. «Не надо, Вася! Я пойду!» –− закричал Иван и даже заплакал от проявленной слабости и стыда перед нами.
Отдохнув намного больше обычного, мы продолжили путь и вскоре вышли на небольшое кострище. Зола была холодная, но хвойные ветки, используемые для лежанки, свежие. Я понял, что это место ночлега Дамбы, который значительно опередил нас. В дальнейшем выяснилось, что Дамба преследовал сохачей несколько часов, пока не потерял след; тогда он напрямик повернул к побережью. Не в первый раз я удивился его способности ориентироваться без компаса и каким-то чутьем знать верное направление.
Наконец мы достигли звериной тропы, на которой был оставлен запас продуктов. Дальше решили следовать независимо друг от друга. Первым почти сразу ушел Вася, немного отдохнув, пошел и я, а Иван остался еще полежать. Теперь спешить было некуда, мы здесь как дома: с хлебными лепешками, чаем и солью. Лук и щавель не нужны теперь, пучки саранки тоже.
Вскоре я почувствовал запах дыма. Значит, Вася уже что-то готовит. Действительно, когда я подошел к костру, он укладывал в рюкзак горячие лепешки. Оставил мне две кружки чая и несколько лепешек, а остальное понес Ивану.
Я с удовольствием смотрел вслед Василию и радовался его силе, выносливости, его высокому чувству ответственности и коллективизма. В тяжелый час всегда познаются истинные человеческие качества. Настоящий друг окажет помощь и поддержку при любых обстоятельствах. Пошлые же люди, несмотря на лицемерие, обязательно проявят свою натуру. Я благодарен судьбе, что в своей жизни подлецов встречал гораздо реже, чем людей честных, преданных идеалам дружбы и товарищества.
Вася с Иваном пришли вместе. У всех было отличное настроение. Вася сообщил, что Дамба уже был у нашего склада, пек и ел лепешки. Об этом свидетельствовало оставленное кострище.
Переночевав здесь же, на другой день мы преодолели оставшиеся десять километров и вышли на берег Байкала, где нас с нетерпением ждали товарищи.
6. Мыс Покойники
Примерно через полтора месяца наша бригада достигла метеостанции, базировавшейся на мысе Покойники. Начальник метеостанции приветливо нас встретил, и мы, воспользовавшись его гостеприимством, отдохнули здесь три дня. Баня, парное молоко, сметана позволили нам в короткий срок избавиться от накопленной усталости.