* * *
- Что же вы совсем себя не бережете? – упрекала женщину врач-терапевт, пожилая невысокая женщина с добрыми карими глазами. – Не умеете отдыхать, расслабляться, весь день на ногах, наверное. Вы же, - она заглянула в карточку, - преподаватель, неужели нет возможности ходить, присаживаться время от времени? Сапоги, наверное, носите узкие и на каблуке?
Анастасия Дмитриевна кивнула.
- Вот носочки у вас посмотрите, с какими тугими резинками, ведь все это нарушает кровообращение.
- А что у меня, доктор?
- Полагаю, тромбофлебит. Я назначу вам лечение, но нужно обязательно сдать анализы и проконсультироваться с хирургом. Главное сейчас для вас – покой.
- И сколько мне придется лежать?
- Дней пять-шесть, пока не пройдет обострение, а потом проводить профилактику. Поправляйтесь и… для начала полюбите себя.
* * *
«- Полюбить себя? Как это? Зачем? Что значит любить себя? Что имела в виду врач? Разве нас не учили обратному: сначала думать о других, а потом о себе? Впрочем, кажется, в последнее время я только о себе и думала, пытаясь заработать на шубу, и вот что из этого вышло? – Анастасия Дмитриевна лежала на спине и смотрела в окно. Из ее горизонтального положения и с высоты третьего этажа видна была только крыша расположенной по соседству школы, от которой к ближайшему зданию тянулись два провода. Провода были белыми от инея, их слегка покачивало ветром. Что за провода? Для чего они служат? Раньше Анастасия Дмитриевна вовсе не замечала их, также как не подозревала, что в природе существует такое заболевание как тромбофлебит и что она может им заболеть за несколько дней до Нового года. Она вспомнила про новогодние скидки и про то, что собиралась сегодня оформлять в кредит шубу. Каким же глупым показалось ей теперь решение купить шубу, зачем она ей?
Ноющая боль в ногах не давала покоя. Анастасия Дмитриевна поворачивалась то на один, то на другой бок, то на спину, то подгибала ноги, то клала их на подушку, а боль не стихала.
В обед пришел Георгий с лекарствами и, судя по шуршанию пакетов, с продуктами.
- Будем лечиться, - оптимистично заявил он. – Я с работы на сегодня отпросился, сейчас приготовлю обед. Ты проголодалась, наверное?
- Нет, ничего не хочется.
- Пока не хочется, а потом захочется. Аппетит приходит во время еды. К тому же лекарства все равно принимать нужно, так что покушать придется, - уже строго произнес он. – И имей в виду, что раньше чем через неделю не выпущу ни на какую работу.
Анастасия Дмитриевна только попыталась открыть рот, как он пригрозил пальцем:
- Знаю, скажешь, что зачеты, конец семестра, ничего, обойдутся без тебя. Потом примешь. Я, между прочим, разговаривал с врачом. Болезнь запускать нельзя, а то упекут в больницу. Полагаю, что перспектива встречать там Новый год тебя не очень радует? То-то же.
* * *
Первые дни Георгию даже нравилось быть в роли помощника. Он ограждал ее от ненужных, по его мнению, звонков, от того, чтобы не вставала лишний раз с постели. По-видимому, муж всерьез испугался за ее здоровье. Однако со временем просьбы Анастасии Дмитриевны, которая старалась не беспокоить мужа, стали его раздражать. Женщина заметила это и пыталась справляться сама, прекрасно понимая, что этим только усугубляет заболевание. Но другого выхода не видела. К тому же при всем добром отношении к ней Георгия, она знала, что он никогда не станет мыть полы или протирать пыль.
- Пропылесось, пожалуйста, сегодня палас, я завтра хочу убраться, - попросила Анастасия Дмитриевна Георгия.
- Зачем?
- Грязно же уже.
Георгий недовольно покачал головой:
- Все тебе неймется.
Он включил пылесос и с таким остервенением начал водить щеткой по полу, что Анастасия Дмитриевна пожалела о просьбе. Лучше бы она завтра сама как-нибудь потихоньку убралась.
- Теперь довольна? – неостывший от злости Георгий присел рядом с ней. – Сколько раз тебе было сказано: одевайся потеплее! И я говорил, и мать. На улице такая холодина, скользко. Сколько можно форсить? Не девочка уже, не на персональной машине ездишь. Нет, как о стенку горох.
Георгий, высказав все, что, по-видимому, за эти дни накипело на душе, ушел в зал. На глазах Анастасии Дмитриевны выступили слезы, она отвернулась к стене. Женщина знала, что не пройдет и пяти минут, как муж вернется и попросит прощения. За столько лет совместной жизни она уже изучила его характер, а все-таки было немножко обидно. Обидно, что заболела и обидно за свой возраст, на который ей опять намекнул муж. Обидно, что судьба обошлась с ней так несправедливо. К тому же, сын не звонил уже третий день, а ведь мог бы узнать, как у нее дела, как здоровье? Или она только нужна в качестве няньки, когда ребенок болеет?
Как и предполагала Анастасия Дмитриевна, вскоре послышались шаги возвращающегося супруга. Нагнулся, погладил по руке:
- Извини.
- Да ничего страшного, - она повернулась к нему, улыбнулась сквозь силу. – Это все издержки производства.
- Какие издержки? – не понял Георгий.
- Ну, я в том смысле, что ты привык на стройке на рабочих покрикивать, вот и на меня тоже кричишь.
- Ну, разве это крик? – не согласился Георгий. – Это так, выпустил пар. И с чего ты взяла, что я кричу на рабочих?
- Не знаю, - призналась она.
- Ты не права. Я с людьми стараюсь спокойно договориться, криком делу не поможешь.
Они помолчали.
- О чем задумалась?
- Да тут один вопрос мне покоя не дает. Как ты считаешь, что значит любить себя?
- А зачем тебе это?
- Врач мне сказала, что я себя не люблю, потому и болею. Выходит, чтобы выздороветь, я должна себя полюбить. Так что ли?
- Интересно. Даже не знаю, что тебе ответить?
- Ну, вот ты, к примеру, себя любишь?
- Я? – Георгий растерялся. – Никогда не задумывался. Хотя ведь говорится: «Возлюби ближнего как самого себя». То есть, если ты себя не любишь, не доволен собой, то в ближнем будешь тоже искать какой-нибудь изъян, а значит, станешь его осуждать. Такая картина получается. Выходит, любить себя – это принимать себя таким, какой ты есть.
- И ты себя принимаешь?
- Процентов на восемьдесят, наверное, да.
- Но, с другой стороны, это же сплошное самоуспокоение. Скажем, я чего-то не знаю, и все равно себя люблю. Что-то дурное сделала и говорю: « - Я права».
- Да, вопрос непростой. А ты бы у врача спросила.
- Я бы спросила, но когда ей, сердечной, философствовать, ее же другие больные ждут.
- Я думаю, тебе по данному вопросу лучше с Валерой поговорить, он тебе все по полочкам разложит.
- Валера? – Анастасия Дмитриевна фыркнула и скривила губы. Хотя надо признать, что до недавней Валериной женитьбы она нередко вела с ним задушевные разговоры, даже чаще чем с мужем, особенно когда нужно было прояснить «мужской» взгляд на какую-нибудь проблему. – Валера в последнее время другим стал. Если я задам ему подобный вопрос, он ответит что-нибудь типа: «Старость – не радость, молодость – не жизнь».
- Не думаю, - не согласился муж. – По-моему, ты к нему несправедлива. Мне кажется, это из-за Лены. Да?
- Нет, - попыталась отказаться Анастасия Дмитриевна.
- Из-за Лены, из-за Лены, - убежденно произнес муж. – Конечно, Лена совсем молодая и разница у них в возрасте приличная, но она производит впечатление серьезного человека, по крайней мере, умудренного опытом. А ведь некоторые люди до самой старости не взрослеют. Инфантильны, не хотят брать на себя ответственность за свою жизнь, пытаются перекладывать ее на кого угодно: на родителей, на близких и даже на самого Господа Бога. Кстати, - он поднял вверх указательный палец, - любить себя, значит, отвечать за свою жизнь. Как тебе такое решение?
- Подумаю.
- Подумай, подумай, пока время есть, - предложил муж. – Возможно, тебе и болезнь эта дана, чтобы ты о чем-то подумала, а то ведь в основном-то у тебя как? Все бегом.
- А у тебя? – спросила она.
- И у меня тоже, - не стал отнекиваться муж.
* * *
Не дождавшись звонка от сына с невесткой, Анастасия Дмитриевна решила позвонить им сама. «Данный номер не может быть вызван». Все ясно. Телефон отключен за неуплату. Обычно Анастасия Дмитриевна платила за свой телефон и телефон молодых, а по причине болезни не успела. Георгий оплатил только за домашний. Сотовый сына, как всегда, вне зоны доступа, а невестки? Галя обрадовалась или сделал вид, что рада ее звонку. У них все нормально, Виталий сегодня заплатит за телефон, завтра подключат. Услышав в трубке голос внука, Анастасия Дмитриевна воспрянула духом. Она с замиранием сердца слушала сбивчивый рассказ ребенка о том, что завтра у них новогодний утренник, что он будет мишкой, будет играть на дудочке и плясать с другими мальчиками, тоже мишками.
- Баба, а ты придешь ко мне?
- Нет, не смогу.
- А почему?
- Потому что болею.
- А ты выздоравливай и приходи.
Сожаление мальчика о том, что она не сможет прийти на утренник, расстроило Анастасию Дмитриевну. К тому же, она уже третью неделю не видела внука. Она знала, что сын с невесткой не смогут отлучиться с работы. Выходит, у других детей будут родители, а наш как сирота. Попросить Георгия? Навряд ли, он согласится, еще и ей достанется в очередной раз за то, что суется в семейные дела сына. « - У внука есть родители», - напомнит ей.
* * *
Звонка от сына не было, зато позвонил Валера. Как всегда в своем репертуаре:
- Доброго здоровьечка. Что, говорят, заболевала? Баба Настя к старости слаба ногами стала?
- А ты головой? – хотела ответить она, но сдержалась. – Ничего страшного, скоро поправлюсь, - бодро произнесла она. – А как вы? Готовитесь к Новому году?
- Нормальненько. Сидим вот, чай пьем с любимыми Лениными конфетами.
- Отдыхаете значит? Кстати, о любимых. Вот скажите мне, Валерий Владиславович, вы себя любите?
- Себя? Люблю ли я себя? – Валера долго не отвечал. Анастасия Дмитриевна даже подумала, не прервалась ли связь. – А ты чего вдруг интересуешься? Тест, что ли какой?
- Нет, просто в газете на статью наткнулась и решила с тобой обсудить, ты же у нас человек умный? – нашлась она.
- Конечно, конечно, безу всяких сумнений, - Валера нарочно коверкал язык, когда был в приподнятом настроении.
- И на сколько же процентов ты себя любишь, умница?
- Ой, прямо-таки не знаю, что и сказать. Слушай, - нашелся он, - я тебе сейчас дам человечка одного, который любит себя на все сто.
- Это кто?
- Моя Ленуся.
Ленуся? Анастасии Дмитриевне стало жарко. Не хватало ей еще только с Леной подобные вопросы обсуждать. Предупреждала же она Георгия, что с теперешним Валерой серьезно поговорить невозможно.
- Добрый вечер, Анастасия Дмитриевна, - послышался Ленин голос. Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, Лена, уже лучше.
- Валера сказал, что вы хотите мне какой-то вопрос задать? Если я правильно поняла, люблю ли я себя?
- Да, Лена, вы правильно поняли.
Голос Лены, спокойный, свидетельствовавший о заинтересованности, располагал к откровению.
- Лена, давай на «ты»?
- Конечно, конечно, Настя. Я сама хотела предложить тебе такой вариант, но не решилась. Так какая проблема?
« Говорить – не говорить? – женщина все-таки сомневалась. – Ладно, расскажу в общих чертах»:
- Понимаешь, Лена, так получилось, что мне пришлось поработать больше обычного. Думала, что справлюсь, а оказалось, нет. Ну, врач и сказала, что я себя не жалею, не люблю. Вот я и думаю, что же такое себя любить? Как это выглядит?
- Ясно, - ответила Лена, не размышляя. – Я считаю, что очень просто. Надо себя хвалить за все, что сделаешь. Я, к примеру, сегодня занималась генеральной уборкой и когда навела полный порядок, позволила себе свои любимые дорогие конфеты. Я же молодец, правильно?
- А я все время себя ругаю, виню, что чего-нибудь не предусмотрела, не учла. Спасибо, воспользуюсь вашей, извини, твоей методикой.
- Желаю удачи, только имей в виду, что это не всегда легко. Я раньше тоже находила в себе массу недостатков, а теперь ищу только достоинства.
- Обязательно учту.
* * *
Анастасия Дмитриевна еле дождалась, когда уйдет муж. Как только за ним закрылась дверь, она набрала номер телефона детского сада, который посещал Максим. Еще с вечера Анастасия Дмитриевна решила пойти к внуку на утренник, но не знала, во сколько его начало и беспокоилась, вдруг в девять, тогда она не успеет. Но, оказалось, утренник будет в одиннадцать.
Все складывалось удачно. До детского сада она доберется на такси, а на обратном пути зайдет в поликлинику.
* * *
В раздевалке, казалось, не было свободных мест. Возбужденные ребятишки, некоторые уже в костюмах, и не менее взбудораженные родители. На ближайшей к выходу скамеечке сидел плачущий мальчик. Его мама, обряжая сына в костюм кота в сапогах, ласково приговаривала: « -Ну, успокойся, Костя, ты же мне обещал дома не плакать». Рядом мама девочки – «принцессы» прикалывала дочери корону.
Максимки здесь не было. Анастасия Дмитриевна заглянула в группу и увидела внука. Он был в костюме не бурого, как представляла Анастасия Дмитриевна, а белого медведя. Узнав бабушку, Максимка подбежал к ней, обнял за колени:
- Бабушка, ты пришла! Ты посмотришь, как я буду играть на дудочке? Смотри, какой у меня костюм.
- Медвежонок ты мой, счастье мое, - Анастасия Дмитриевна поцеловала Максима. – Я сейчас поднимусь в музыкальный зал, а вы потом придете. Ладно?
- Ладно, - легко согласился внук.
* * *
Посещение утренника вызвало у Анастасии Дмитриевны такой заряд энергии, что она не стала вызывать такси и дошла до поликлиники сама. Воспоминания детства, связанные с новогодними праздниками, посещение елки во Дворце пионеров всплывали в памяти. Вспомнились и утренники у сына и дочери, как готовились они к празднику, учили стихи, песни. Но, главное, что радовало ее, это счастливые глаза внука от того, что к нему на утренник тоже кто-то пришел, что и его было кому сфотографировать, похвалить, поддержать во время выступления, а после утренника помочь переодеться. Правда, некоторых детей сразу забрали домой. Максимка тоже попросил взять его, но, узнав, что ей нужно в поликлинику, не расстроился, пообещав, что навестит бабушку завтра.
«- Какая я все-таки молодец! - начала хвалить себя Анастасия Дмитриевна, вспомнив совет Лены. – Какая я молодец! Пусть у меня и ноги болят, а я доставила радость внуку! А, может, - засомневалась она, - это не я, а он доставил мне радость? Его, а не себя я должна хвалить? Но если бы я не родила сына, то и внука тоже бы не было. Значит, я молодец. Нет, ерунда сплошная получается. Настоящая истинная любовь к себе не может быть проявлена в ущерб любви к ближнему. Истинная любовь заключается именно в жертвовании собой и своими эгоистичными интересами ради любви к ближнему. Как поется в песне про вечную любовь, которая «идет на бой и жертвует собой». А я пожертвовала собой ралли чего? Ради шубы, от которой моим близким ни тепло, ни холодно. Точнее, холодно. Тому же мужу пришлось взять на себя часть обязанностей по дому. Да, я могу купить шубу как награду за то, что я хорошая мама, бабушка, хозяйка, жена, но разве это награда? Разве не награда забота твоего мужа о тебе, благополучие сына, дочери? Не знаю, что ответила бы мне врач, но, скорее всего, ее ответ был бы больше схож с Лениным, а не с моим мнением».
Пока сидела в очереди к врачу позвонила на сотовый сыну:
- Мама, извини, что не звонил, - начал он.
- Ничего, я знаю, что ты был занят, – успокоила его Анастасия Дмитриевна. Она рассказала, как выступил Максим, как рада тому, что побывала на утреннике.
- Мама, а вы не сможете нам денег занять, я тут Максиму кресло-кровать присмотрел, а то он все еще спит в детской кроватке, приходится его укладывать, вытаскивать, да и он сам пытается из нее вылезать, боимся, что упадет когда-нибудь.
- Я думала, что вы ему уже купили диван, вы же вроде собирались еще в прошлом месяце?
- Не получилось.
- Ну, хорошо, заезжай через час. Только берите сразу диван. Зачем вам кресло? Места в квартире хватает. У вас же и мать Галины иногда остается ночевать.
- Диван дороже.
- Помнишь, как твоя бабушка говорит? Не дороже денег. Половину суммы вернете, а половина наш подарок. Договорились? – без сомнений распорядилась Анастасия Дмитриевна «норковой суммой».
* * *
Анастасия Дмитриевна остановилась в ожидании лифта.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, Даша.
На сей раз девушка была в скромном темно-синем пуховике с капюшоном, в вязаной белой шапочке.
- Как у вас дела, Даша, как праздники провели?
- Спасибо, отлично. А вас уже выписали с больничного?
- Выписали. Даже не верится, что целый месяц здесь не была.
Они зашли в пустую кабину.
- Извините, Даша, а почему вы не в своей прелестной шубке? Она вам очень идет.
- Я ее давно продала.
- Как? Я зачем же тогда покупали?
- Я ее не покупала. Вы, наверное, забыли, Анастасия Дмитриевна, мне шуба досталась в качестве приза за победу в конкурсе «Мисс города».
- Вы правы, Даша, забыла, - у Анастасии Дмитриевны отлегло на сердце. И как она могла подумать о девушке так плохо.
- Я шубу продала, продолжала рассказывать Даша, - и купила себе ноутбук, матери путевку в профилакторий. Зачем мне шуба? Только для красоты.
- Конечно, конечно, - согласилась Анастасия Дмитриевна, - я на вашем месте поступила бы точно также. Вы и так красивая, а главное – молодая.
- А вы старая что ли? Наш молодой комендант Василий Михайлович, между прочим, все о вашем здоровье справлялся, мед для вас у меня оставил, ему племянник прислал, настоящий, гречишный. Вообще Василий Михайлович душевный человек, правда?
Она внимательно слушала словоохотливую лаборантку и кивала головой в знак согласия. Дашин взгляд говорил о том, что девушка понимает, как соскучилась Анастасия Дмитриевна по родному педагогическому институту и по тому спокойному душевному состоянию, когда нет ни зависти, ни обиды, ни желания быть во что бы то ни стало в чем-то лучше других, а есть просто радость от общения и встречи с добрыми людьми.
- Что же вы совсем себя не бережете? – упрекала женщину врач-терапевт, пожилая невысокая женщина с добрыми карими глазами. – Не умеете отдыхать, расслабляться, весь день на ногах, наверное. Вы же, - она заглянула в карточку, - преподаватель, неужели нет возможности ходить, присаживаться время от времени? Сапоги, наверное, носите узкие и на каблуке?
Анастасия Дмитриевна кивнула.
- Вот носочки у вас посмотрите, с какими тугими резинками, ведь все это нарушает кровообращение.
- А что у меня, доктор?
- Полагаю, тромбофлебит. Я назначу вам лечение, но нужно обязательно сдать анализы и проконсультироваться с хирургом. Главное сейчас для вас – покой.
- И сколько мне придется лежать?
- Дней пять-шесть, пока не пройдет обострение, а потом проводить профилактику. Поправляйтесь и… для начала полюбите себя.
* * *
«- Полюбить себя? Как это? Зачем? Что значит любить себя? Что имела в виду врач? Разве нас не учили обратному: сначала думать о других, а потом о себе? Впрочем, кажется, в последнее время я только о себе и думала, пытаясь заработать на шубу, и вот что из этого вышло? – Анастасия Дмитриевна лежала на спине и смотрела в окно. Из ее горизонтального положения и с высоты третьего этажа видна была только крыша расположенной по соседству школы, от которой к ближайшему зданию тянулись два провода. Провода были белыми от инея, их слегка покачивало ветром. Что за провода? Для чего они служат? Раньше Анастасия Дмитриевна вовсе не замечала их, также как не подозревала, что в природе существует такое заболевание как тромбофлебит и что она может им заболеть за несколько дней до Нового года. Она вспомнила про новогодние скидки и про то, что собиралась сегодня оформлять в кредит шубу. Каким же глупым показалось ей теперь решение купить шубу, зачем она ей?
Ноющая боль в ногах не давала покоя. Анастасия Дмитриевна поворачивалась то на один, то на другой бок, то на спину, то подгибала ноги, то клала их на подушку, а боль не стихала.
В обед пришел Георгий с лекарствами и, судя по шуршанию пакетов, с продуктами.
- Будем лечиться, - оптимистично заявил он. – Я с работы на сегодня отпросился, сейчас приготовлю обед. Ты проголодалась, наверное?
- Нет, ничего не хочется.
- Пока не хочется, а потом захочется. Аппетит приходит во время еды. К тому же лекарства все равно принимать нужно, так что покушать придется, - уже строго произнес он. – И имей в виду, что раньше чем через неделю не выпущу ни на какую работу.
Анастасия Дмитриевна только попыталась открыть рот, как он пригрозил пальцем:
- Знаю, скажешь, что зачеты, конец семестра, ничего, обойдутся без тебя. Потом примешь. Я, между прочим, разговаривал с врачом. Болезнь запускать нельзя, а то упекут в больницу. Полагаю, что перспектива встречать там Новый год тебя не очень радует? То-то же.
* * *
Первые дни Георгию даже нравилось быть в роли помощника. Он ограждал ее от ненужных, по его мнению, звонков, от того, чтобы не вставала лишний раз с постели. По-видимому, муж всерьез испугался за ее здоровье. Однако со временем просьбы Анастасии Дмитриевны, которая старалась не беспокоить мужа, стали его раздражать. Женщина заметила это и пыталась справляться сама, прекрасно понимая, что этим только усугубляет заболевание. Но другого выхода не видела. К тому же при всем добром отношении к ней Георгия, она знала, что он никогда не станет мыть полы или протирать пыль.
- Пропылесось, пожалуйста, сегодня палас, я завтра хочу убраться, - попросила Анастасия Дмитриевна Георгия.
- Зачем?
- Грязно же уже.
Георгий недовольно покачал головой:
- Все тебе неймется.
Он включил пылесос и с таким остервенением начал водить щеткой по полу, что Анастасия Дмитриевна пожалела о просьбе. Лучше бы она завтра сама как-нибудь потихоньку убралась.
- Теперь довольна? – неостывший от злости Георгий присел рядом с ней. – Сколько раз тебе было сказано: одевайся потеплее! И я говорил, и мать. На улице такая холодина, скользко. Сколько можно форсить? Не девочка уже, не на персональной машине ездишь. Нет, как о стенку горох.
Георгий, высказав все, что, по-видимому, за эти дни накипело на душе, ушел в зал. На глазах Анастасии Дмитриевны выступили слезы, она отвернулась к стене. Женщина знала, что не пройдет и пяти минут, как муж вернется и попросит прощения. За столько лет совместной жизни она уже изучила его характер, а все-таки было немножко обидно. Обидно, что заболела и обидно за свой возраст, на который ей опять намекнул муж. Обидно, что судьба обошлась с ней так несправедливо. К тому же, сын не звонил уже третий день, а ведь мог бы узнать, как у нее дела, как здоровье? Или она только нужна в качестве няньки, когда ребенок болеет?
Как и предполагала Анастасия Дмитриевна, вскоре послышались шаги возвращающегося супруга. Нагнулся, погладил по руке:
- Извини.
- Да ничего страшного, - она повернулась к нему, улыбнулась сквозь силу. – Это все издержки производства.
- Какие издержки? – не понял Георгий.
- Ну, я в том смысле, что ты привык на стройке на рабочих покрикивать, вот и на меня тоже кричишь.
- Ну, разве это крик? – не согласился Георгий. – Это так, выпустил пар. И с чего ты взяла, что я кричу на рабочих?
- Не знаю, - призналась она.
- Ты не права. Я с людьми стараюсь спокойно договориться, криком делу не поможешь.
Они помолчали.
- О чем задумалась?
- Да тут один вопрос мне покоя не дает. Как ты считаешь, что значит любить себя?
- А зачем тебе это?
- Врач мне сказала, что я себя не люблю, потому и болею. Выходит, чтобы выздороветь, я должна себя полюбить. Так что ли?
- Интересно. Даже не знаю, что тебе ответить?
- Ну, вот ты, к примеру, себя любишь?
- Я? – Георгий растерялся. – Никогда не задумывался. Хотя ведь говорится: «Возлюби ближнего как самого себя». То есть, если ты себя не любишь, не доволен собой, то в ближнем будешь тоже искать какой-нибудь изъян, а значит, станешь его осуждать. Такая картина получается. Выходит, любить себя – это принимать себя таким, какой ты есть.
- И ты себя принимаешь?
- Процентов на восемьдесят, наверное, да.
- Но, с другой стороны, это же сплошное самоуспокоение. Скажем, я чего-то не знаю, и все равно себя люблю. Что-то дурное сделала и говорю: « - Я права».
- Да, вопрос непростой. А ты бы у врача спросила.
- Я бы спросила, но когда ей, сердечной, философствовать, ее же другие больные ждут.
- Я думаю, тебе по данному вопросу лучше с Валерой поговорить, он тебе все по полочкам разложит.
- Валера? – Анастасия Дмитриевна фыркнула и скривила губы. Хотя надо признать, что до недавней Валериной женитьбы она нередко вела с ним задушевные разговоры, даже чаще чем с мужем, особенно когда нужно было прояснить «мужской» взгляд на какую-нибудь проблему. – Валера в последнее время другим стал. Если я задам ему подобный вопрос, он ответит что-нибудь типа: «Старость – не радость, молодость – не жизнь».
- Не думаю, - не согласился муж. – По-моему, ты к нему несправедлива. Мне кажется, это из-за Лены. Да?
- Нет, - попыталась отказаться Анастасия Дмитриевна.
- Из-за Лены, из-за Лены, - убежденно произнес муж. – Конечно, Лена совсем молодая и разница у них в возрасте приличная, но она производит впечатление серьезного человека, по крайней мере, умудренного опытом. А ведь некоторые люди до самой старости не взрослеют. Инфантильны, не хотят брать на себя ответственность за свою жизнь, пытаются перекладывать ее на кого угодно: на родителей, на близких и даже на самого Господа Бога. Кстати, - он поднял вверх указательный палец, - любить себя, значит, отвечать за свою жизнь. Как тебе такое решение?
- Подумаю.
- Подумай, подумай, пока время есть, - предложил муж. – Возможно, тебе и болезнь эта дана, чтобы ты о чем-то подумала, а то ведь в основном-то у тебя как? Все бегом.
- А у тебя? – спросила она.
- И у меня тоже, - не стал отнекиваться муж.
* * *
Не дождавшись звонка от сына с невесткой, Анастасия Дмитриевна решила позвонить им сама. «Данный номер не может быть вызван». Все ясно. Телефон отключен за неуплату. Обычно Анастасия Дмитриевна платила за свой телефон и телефон молодых, а по причине болезни не успела. Георгий оплатил только за домашний. Сотовый сына, как всегда, вне зоны доступа, а невестки? Галя обрадовалась или сделал вид, что рада ее звонку. У них все нормально, Виталий сегодня заплатит за телефон, завтра подключат. Услышав в трубке голос внука, Анастасия Дмитриевна воспрянула духом. Она с замиранием сердца слушала сбивчивый рассказ ребенка о том, что завтра у них новогодний утренник, что он будет мишкой, будет играть на дудочке и плясать с другими мальчиками, тоже мишками.
- Баба, а ты придешь ко мне?
- Нет, не смогу.
- А почему?
- Потому что болею.
- А ты выздоравливай и приходи.
Сожаление мальчика о том, что она не сможет прийти на утренник, расстроило Анастасию Дмитриевну. К тому же, она уже третью неделю не видела внука. Она знала, что сын с невесткой не смогут отлучиться с работы. Выходит, у других детей будут родители, а наш как сирота. Попросить Георгия? Навряд ли, он согласится, еще и ей достанется в очередной раз за то, что суется в семейные дела сына. « - У внука есть родители», - напомнит ей.
* * *
Звонка от сына не было, зато позвонил Валера. Как всегда в своем репертуаре:
- Доброго здоровьечка. Что, говорят, заболевала? Баба Настя к старости слаба ногами стала?
- А ты головой? – хотела ответить она, но сдержалась. – Ничего страшного, скоро поправлюсь, - бодро произнесла она. – А как вы? Готовитесь к Новому году?
- Нормальненько. Сидим вот, чай пьем с любимыми Лениными конфетами.
- Отдыхаете значит? Кстати, о любимых. Вот скажите мне, Валерий Владиславович, вы себя любите?
- Себя? Люблю ли я себя? – Валера долго не отвечал. Анастасия Дмитриевна даже подумала, не прервалась ли связь. – А ты чего вдруг интересуешься? Тест, что ли какой?
- Нет, просто в газете на статью наткнулась и решила с тобой обсудить, ты же у нас человек умный? – нашлась она.
- Конечно, конечно, безу всяких сумнений, - Валера нарочно коверкал язык, когда был в приподнятом настроении.
- И на сколько же процентов ты себя любишь, умница?
- Ой, прямо-таки не знаю, что и сказать. Слушай, - нашелся он, - я тебе сейчас дам человечка одного, который любит себя на все сто.
- Это кто?
- Моя Ленуся.
Ленуся? Анастасии Дмитриевне стало жарко. Не хватало ей еще только с Леной подобные вопросы обсуждать. Предупреждала же она Георгия, что с теперешним Валерой серьезно поговорить невозможно.
- Добрый вечер, Анастасия Дмитриевна, - послышался Ленин голос. Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, Лена, уже лучше.
- Валера сказал, что вы хотите мне какой-то вопрос задать? Если я правильно поняла, люблю ли я себя?
- Да, Лена, вы правильно поняли.
Голос Лены, спокойный, свидетельствовавший о заинтересованности, располагал к откровению.
- Лена, давай на «ты»?
- Конечно, конечно, Настя. Я сама хотела предложить тебе такой вариант, но не решилась. Так какая проблема?
« Говорить – не говорить? – женщина все-таки сомневалась. – Ладно, расскажу в общих чертах»:
- Понимаешь, Лена, так получилось, что мне пришлось поработать больше обычного. Думала, что справлюсь, а оказалось, нет. Ну, врач и сказала, что я себя не жалею, не люблю. Вот я и думаю, что же такое себя любить? Как это выглядит?
- Ясно, - ответила Лена, не размышляя. – Я считаю, что очень просто. Надо себя хвалить за все, что сделаешь. Я, к примеру, сегодня занималась генеральной уборкой и когда навела полный порядок, позволила себе свои любимые дорогие конфеты. Я же молодец, правильно?
- А я все время себя ругаю, виню, что чего-нибудь не предусмотрела, не учла. Спасибо, воспользуюсь вашей, извини, твоей методикой.
- Желаю удачи, только имей в виду, что это не всегда легко. Я раньше тоже находила в себе массу недостатков, а теперь ищу только достоинства.
- Обязательно учту.
* * *
Анастасия Дмитриевна еле дождалась, когда уйдет муж. Как только за ним закрылась дверь, она набрала номер телефона детского сада, который посещал Максим. Еще с вечера Анастасия Дмитриевна решила пойти к внуку на утренник, но не знала, во сколько его начало и беспокоилась, вдруг в девять, тогда она не успеет. Но, оказалось, утренник будет в одиннадцать.
Все складывалось удачно. До детского сада она доберется на такси, а на обратном пути зайдет в поликлинику.
* * *
В раздевалке, казалось, не было свободных мест. Возбужденные ребятишки, некоторые уже в костюмах, и не менее взбудораженные родители. На ближайшей к выходу скамеечке сидел плачущий мальчик. Его мама, обряжая сына в костюм кота в сапогах, ласково приговаривала: « -Ну, успокойся, Костя, ты же мне обещал дома не плакать». Рядом мама девочки – «принцессы» прикалывала дочери корону.
Максимки здесь не было. Анастасия Дмитриевна заглянула в группу и увидела внука. Он был в костюме не бурого, как представляла Анастасия Дмитриевна, а белого медведя. Узнав бабушку, Максимка подбежал к ней, обнял за колени:
- Бабушка, ты пришла! Ты посмотришь, как я буду играть на дудочке? Смотри, какой у меня костюм.
- Медвежонок ты мой, счастье мое, - Анастасия Дмитриевна поцеловала Максима. – Я сейчас поднимусь в музыкальный зал, а вы потом придете. Ладно?
- Ладно, - легко согласился внук.
* * *
Посещение утренника вызвало у Анастасии Дмитриевны такой заряд энергии, что она не стала вызывать такси и дошла до поликлиники сама. Воспоминания детства, связанные с новогодними праздниками, посещение елки во Дворце пионеров всплывали в памяти. Вспомнились и утренники у сына и дочери, как готовились они к празднику, учили стихи, песни. Но, главное, что радовало ее, это счастливые глаза внука от того, что к нему на утренник тоже кто-то пришел, что и его было кому сфотографировать, похвалить, поддержать во время выступления, а после утренника помочь переодеться. Правда, некоторых детей сразу забрали домой. Максимка тоже попросил взять его, но, узнав, что ей нужно в поликлинику, не расстроился, пообещав, что навестит бабушку завтра.
«- Какая я все-таки молодец! - начала хвалить себя Анастасия Дмитриевна, вспомнив совет Лены. – Какая я молодец! Пусть у меня и ноги болят, а я доставила радость внуку! А, может, - засомневалась она, - это не я, а он доставил мне радость? Его, а не себя я должна хвалить? Но если бы я не родила сына, то и внука тоже бы не было. Значит, я молодец. Нет, ерунда сплошная получается. Настоящая истинная любовь к себе не может быть проявлена в ущерб любви к ближнему. Истинная любовь заключается именно в жертвовании собой и своими эгоистичными интересами ради любви к ближнему. Как поется в песне про вечную любовь, которая «идет на бой и жертвует собой». А я пожертвовала собой ралли чего? Ради шубы, от которой моим близким ни тепло, ни холодно. Точнее, холодно. Тому же мужу пришлось взять на себя часть обязанностей по дому. Да, я могу купить шубу как награду за то, что я хорошая мама, бабушка, хозяйка, жена, но разве это награда? Разве не награда забота твоего мужа о тебе, благополучие сына, дочери? Не знаю, что ответила бы мне врач, но, скорее всего, ее ответ был бы больше схож с Лениным, а не с моим мнением».
Пока сидела в очереди к врачу позвонила на сотовый сыну:
- Мама, извини, что не звонил, - начал он.
- Ничего, я знаю, что ты был занят, – успокоила его Анастасия Дмитриевна. Она рассказала, как выступил Максим, как рада тому, что побывала на утреннике.
- Мама, а вы не сможете нам денег занять, я тут Максиму кресло-кровать присмотрел, а то он все еще спит в детской кроватке, приходится его укладывать, вытаскивать, да и он сам пытается из нее вылезать, боимся, что упадет когда-нибудь.
- Я думала, что вы ему уже купили диван, вы же вроде собирались еще в прошлом месяце?
- Не получилось.
- Ну, хорошо, заезжай через час. Только берите сразу диван. Зачем вам кресло? Места в квартире хватает. У вас же и мать Галины иногда остается ночевать.
- Диван дороже.
- Помнишь, как твоя бабушка говорит? Не дороже денег. Половину суммы вернете, а половина наш подарок. Договорились? – без сомнений распорядилась Анастасия Дмитриевна «норковой суммой».
* * *
Анастасия Дмитриевна остановилась в ожидании лифта.
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, Даша.
На сей раз девушка была в скромном темно-синем пуховике с капюшоном, в вязаной белой шапочке.
- Как у вас дела, Даша, как праздники провели?
- Спасибо, отлично. А вас уже выписали с больничного?
- Выписали. Даже не верится, что целый месяц здесь не была.
Они зашли в пустую кабину.
- Извините, Даша, а почему вы не в своей прелестной шубке? Она вам очень идет.
- Я ее давно продала.
- Как? Я зачем же тогда покупали?
- Я ее не покупала. Вы, наверное, забыли, Анастасия Дмитриевна, мне шуба досталась в качестве приза за победу в конкурсе «Мисс города».
- Вы правы, Даша, забыла, - у Анастасии Дмитриевны отлегло на сердце. И как она могла подумать о девушке так плохо.
- Я шубу продала, продолжала рассказывать Даша, - и купила себе ноутбук, матери путевку в профилакторий. Зачем мне шуба? Только для красоты.
- Конечно, конечно, - согласилась Анастасия Дмитриевна, - я на вашем месте поступила бы точно также. Вы и так красивая, а главное – молодая.
- А вы старая что ли? Наш молодой комендант Василий Михайлович, между прочим, все о вашем здоровье справлялся, мед для вас у меня оставил, ему племянник прислал, настоящий, гречишный. Вообще Василий Михайлович душевный человек, правда?
Она внимательно слушала словоохотливую лаборантку и кивала головой в знак согласия. Дашин взгляд говорил о том, что девушка понимает, как соскучилась Анастасия Дмитриевна по родному педагогическому институту и по тому спокойному душевному состоянию, когда нет ни зависти, ни обиды, ни желания быть во что бы то ни стало в чем-то лучше других, а есть просто радость от общения и встречи с добрыми людьми.
Назад |