ствах и недостатках. Принцип работы прибора состоял в том, что он отправлял световой сигнал в заданную точку и тем самым довольно точно измерял расстояние от места своего положения. Полевые и производственные испытания ЗОД-1 я поручил инженеру Ольге Ивановне Слепко и радиотехнику Ивану Ивановичу Беднякову. Они стали пионерами в деле внедрения самых прогрессивных и передовых советских технологий. В течение трех месяцев Слепко и Бедняков работали с новым оборудованием и показали высокую точность результатов измерений.
Уже в следующем, 1963 году партии нашей экспедиции были оснащены светодальномерами и радиодальномерами, что позволило значительно увеличить производительность труда. А в 1964-м все подразделения экспедиции полностью перевооружились и навсегда отказались от использования инварной проволоки при измерении базисов. Я сам неоднократно испытывал работу светодальномера в разных условиях и убежден в том, что будущее геодезии за этим прогрессивным оборудованием, которое в скором времени полностью заменит оптические приборы.
В 1965 году вычислительная группа нашей экспедиции в дополнение к счетным линейкам и арифмометрам получила электронно-вычислительную машину, оснащенную программой, с помощью которой осуществлялась предварительная обработка полевых данных.
Работа с ЭВМ позволила сократить штат инженеров вычислительной группы, что уменьшило себестоимость работ, снизив прямые затраты. Освободившиеся специалисты были направлены в полевые партии экспедиции, благодаря этому значительно увеличилась производительность всего предприятия.
4. Завершение моей трудовой деятельности
в экспедиции
За период с 1962 по 1965 год экспедиция имела хорошие производственные результаты как в натуральных показателях, так и в себестоимости. Все виды основных геодезических работ выполнялись в срок и на должном техническом уровне. Экспедиция как специализированное подразделение полностью оправдала свое назначение. Не вижу необходимости вдаваться в подробности производства работ, хочется лишь отметить, что за эти годы не было никаких несчастных случаев и трагических эпизодов.
Я уже говорил о том, что для нормальной организации работы экспедиции не хватало производственных площадей. Поэтому в Иркутске на улице Радищева было построено большое деревянное здание, позволившее к весне 1963 года разместить в нем административно-хозяйственные помещения нашего предприятия. Там же оборудовали гараж, ремонтно-слесарную мастерскую и кочегарку для обеспечения отопительной системы. Была пробурена скважина глубиной семьдесят метров. Ее оборудовали насосами, расположив их внутри небольшой водонапорной башни. Благодаря этому производился забор воды на технические и бытовые нужды. Кроме этого, на территории новой базы построили карто-пленочное хранилище.
1 февраля 1966 года я написал заявление с просьбой освободить меня от занимаемой должности начальника экспедиции по состоянию здоровья. Просьбу мою удовлетворили, а новым начальником предприятия назначили Леонида Григорьевича Комарова.
После 14 лет в экспедиции мне нелегко было покидать ставшее родным предприятие, но состояние здоровья не позволяло более с полной отдачей сил выполнять необходимую работу. Я перевелся в 6-ю экспедицию предприятия № 1 на должность старшего специалиста по геодезическим работам. В дальнейшем я с большим удовольствием встречался с коллегами 88-й экспедиции (которую в 1966 году переименовали в 8-ю экспедицию), ездил к ним в гости, созванивался, искренне радовался их успехам.
В 1969 году в честь 50-летия со дня подписания В. И. Лениным Декрета об учреждении Высшего геодезического управления экспедиция № 8 была награждена Почетной грамотой Верховного Совета РСФСР за достигнутые успехи в развитии топографо-геодезического и картографического производства.
В январе 1971 года 8-я и 2-я экспедиции были объединены в одно предприятие, получившее название – отдельная экспедиция № 2. Признаться, мне и поныне жаль утраченного номера. Но радует тот факт, что многолетние традиции нашего предприятия сохранены и поныне, руководители и специалисты всех уровней помнят историю экспедиции, не забывая о старшем поколении, за что я выражаю им свою благодарность.
Тетрадь тринадцатая
6-я экспедиция. 1966–1969 годы
1. Кадровый состав
Экспедиция № 6 базировалась на железнодорожной станции Большой Луг, расположенной в 37 километрах от Иркутска, и до 1966 года была занята только на производстве топографических работ. Но было принято решение расширить профиль предприятия. Новое производственное задание предусматривало в дополнение к топографическим работам построение триангуляционных сетей второго-третьего классов и нивелирование всей площади с закладкой реперов.
Для успешного решения поставленных задач из 8-й экспедиции прибыла в полном составе строительная партия, возглавляемая Владимиром Гавриловичем Прилепским. Вновь заработали курсы младших техников-строителей геодезических знаков; приглашались на работу выпускники среднетехнических и высших учебных заведений, а также студенты для прохождения производственной практики.
Из числа действующих работников экспедиции были отобраны лучшие специалисты и направлены на производственные участки для выполнения рекогносцировки пунктов триангуляции. В число этих инженеров входили Алексей Александрович Богатов, Борис Павлович Мирончук, Виктор Васильевич Солдатенко, Михаил Павлович Максимов, Виктор Иванович Бушанов, Юрий Михайлович Жевтовский, Леван Павлович Турманули. Остальных специалистов перевели на должности геодезистов и наблюдателей с пунктов сетей триангуляции.
Предприятие быстро развивалось, и уже в 1967 году были сформированы четыре полноценные геодезические партии. В короткий срок 6-я экспедиция получила статус комплексной, где сложился по-настоящему боевой коллектив, способный решать производственные задачи любой сложности.
Мои служебные обязанности заключались в контроле за выполнением всех видов геодезических работ как в полевых условиях, так и при обработке данных, в межсезонный период. Кроме того, я помогал руководителям подразделений экспедиции в организации подготовительных работ, которые являются фундаментом успеха всего дела.
Мне очень нравилась новая должность: избавившись от административно-хозяйственной нагрузки, я сконцентрировался на решении только технических вопросов. Смею думать, что мое участие в производственных процессах 6-й экспедиции плодотворно сказалось на работе всего обновленного коллектива.
Хочется особо подчеркнуть, что руководством экспедиции большое внимание уделялось организации безопасного труда и достойного быта работников в полевых условиях. Благодаря инициативе начальника экспедиции В. Г. Векшина и главного инженера В. И. Голощапова база в поселке Большой Луг преобразилась: были построены новые удобные производственные и административно-хозяйственные помещения.
Уделяли внимание и социалистическому соревнованию среди всех подразделений. Люди работали увлеченно, с огоньком, решая производственные задачи с творческим энтузиазмом.
2. Объекты производства работ
Объекты работ 6-й экспедиции по созданию карты масштаба 1:25000 располагались на территории Иркутской области в бассейнах рек Лены и Илима, а также в Красноярском крае в бассейнах рек Подкаменной Тунгуски и Чуни. При этом в Иркутской области производились только топографические работы, а в Красноярском крае необходимо было выполнить весь комплекс полевых работ, поэтому основное производство осуществлялось в пределах Эвенкийского национального округа.
Характерной особенностью северных районов Красноярского края является мощный слой вечной мерзлоты, который незначительно протаивает в летний период. В связи с этим растительность здешней тайги сильно уступает по своему разнообразию таежным просторам южных широт того же Красноярского края: хвойные породы леса низкорослы, стволы их менее прогонисты, а слабая корневая система не обеспечивает надежной устойчивости перед сильными порывами ветра.
Равнины в эвенкийской тайге сплошь покрыты болотами, площадь которых достигает нескольких десятков гектаров. Хорошо всхолмленный, или резко выраженный, рельеф создает густую сеть малых и больших таежных речек. Эти реки, как правило, очень рыбные: много здесь хариуса, который имеет темный окрас и довольно крупный по размерам; ловится также таймень, ленок, карась, окунь и щука.
Северная тайга богата разным промысловым и пушным зверем. Впрочем, в этих краях мне уже не доводилось видеть кабаргу, кабана и косулю, ареал обитания которых южнее, ближе к Ангаре. Также в данной местности много рябчиков и глухарей, но мало тетеревов; в большом количестве здесь обитают утки, встречаются перелетные гуси и журавли отдельными па-рами.
Населенные пункты в Эвенкии редки и малочисленны. Так, на первом нашем объекте, размером 250 на 170 километров, имелось всего четыре поселка: Ванавара, Оскоба, Муторай и Стрелка-Чуня.
Основным видом транспорта в этих краях является малая авиация. Для легкомоторных самолетов и вертолетов взлетно-посадочными полосами служат естественные площадки без искусственного покрытия. Дорог в обычном понимании вообще нет, поэтому сухопутное сообщение осуществляется по таежным тропам. Как транспортные артерии в Эвенкии используются реки. Летом местные жители ходят по ним на лодках-долбленках, а зимой преодолевают значительные расстояния на собачьих и оленьих упряжках.
Поселок Ванавара являлся относительно крупным населенным пунктом, районным центром. Здесь была администрация, почта, школа, фельдшерский пункт. Остальные же поселки состояли всего из 20–30 домов. Жили в них эвенки, якуты и русские. Основной вид их хозяйственной деятельности – охотничий и рыбный промысел, а также оленеводство. Еще в поселках работали небольшие фермы по разведению черно-бурых лисиц.
В первые два года работы в Эвенкии наше предприятие имело производственные базы в поселках Ванавара и Оскоба. Впоследствии, продвигаясь с работой на север, базы перенесли в населенный пункт Тура, расположенный на правом берегу реки Нижняя Тунгуска.
3. Организация и производство работ
Материальная база всех геодезических предприятий с каждым годом становилась все богаче, что значительно облегчало труд исполнителей всех видов полевых работ. Особенно большое внимание в те годы уделялось обеспечению транспортом каждого подразделения экспедиции.
В централизованном порядке бригады обслуживались вертолетами Ми-1 и Ми-4, которые арендовались для оперативной перевозки грузов и доставки работников с одного объекта на другой. Использовались и легкомоторные самолеты, доставлявшие продукты и необходимое снаряжение в полевые бригады. Там, где не было возможности организовать безопасную посадку самолетов, груз сбрасывался в указанном квадрате. Также экспедиция получила несколько гусеничных тракторов и АТЛ (артиллерийский тягач легкий) с хорошей проходимостью в условиях таежного бездорожья. Впрочем, в особенно заболоченной местности по-прежнему приходилось пользоваться гужевым и вьючным транспортом. В ходу были весельные деревянные и резиновые лодки, а также плоты. В достаточном количестве экспедиция была оснащена навесными лодочными моторами мощностью от десяти до двадцати пяти лошадиных сил.
В 1967 году руководством экспедиции была сформулирована задача: выяснить, какой из используемых на предприятии видов транспорта дает наибольший экономический эффект. С целью решения этого вопроса был проведен эксперимент. Строительные бригады партии Пониматко были обеспечены вездеходами и тракторами, а бригады партии Прилепского – арендованным вертолетом Ми-4. Задание на полевой сезон каждой партии выдали одинаковое, объемы выполняемых работ тоже были равные, производственные участки находились рядом друг с другом, и выполнять работу предприятия начали в одно время.
После завершения полевого сезона был произведен анализ, который показал, что прямые затраты на постройку одного триангуляционного знака с использованием разных видов техники оказались примерно равными и составили около пяти тысяч рублей. Однако партия Прилепского закончила свои работы на месяц раньше. Следовательно, воздушный транспорт при использовании в работе показал более высокую экономическую эффективность, и в дальнейшем руководство экспедиции старалось именно его арендовать для доставки людей и грузов.
Большое внимание на предприятии уделялось оснащению всех полевых бригад портативными радиостанциями и радиоприемниками. Теперь руководство партий и экспедиции имело объективную информацию о ходе выполнения работ на всех участках, появилась возможность формировать долговременные планы и оперативно решать любые производственные задачи.
Наличие связи и возможность скорой доставки необходимого груза позволяли работникам полевых бригад не брать с собой запас продуктов на длительный срок, оставлять часть инструментов и материалов на базах своих партий, что значительно облегчало их труд.
4. Полевые работы
Когда наступила весна, все подразделения экспедиции приступили к реализации утвержденных планов в соответствии с графиком. Первыми покинули расположение производственных баз бригады рекогносцировки, за ними выдвинулись строители опорных пунктов сети триангуляции.
На меня возлагалась роль технического руководителя строительных и геодезических партий. Я осуществлял контроль качества всех видов работ, выполняемых подразделениями экспедиции в Эвенкийском национальном округе.
Поселок Оскоба расположен в живописном месте на правом берегу реки Подкаменная Тунгуска. Здесь была сформирована база строительной партии В. И. Пониматко, которая состояла из складских помещений, слесарной мастерской, радиорубки, столовой и общежития для работников партии. В качестве административно-хозяйственных помещений использовали два нежилых дома.
Прибыв в Оскобу, я арендовал небольшой дом и вызвал семью на летний период. В начале июня ко мне в поселок приехала моя жена с двумя сыновьями. Николаю на тот момент исполнилось 16 лет, он окончил девятый класс, и я зачислил его в штат экспедиции на должность рабочего на контроле полевых работ. Младший сын Александр, одиннадцати лет, остался с моей женой в поселке, где нашел новых друзей в лице деревенских ребят. Все лето он занимался охотой, рыбалкой, сбором грибов и ягод; кроме того, Саша научился здорово плавать, управлять лодкой с мотором и ездить верхом.
Николай сопровождал меня в инспекционных походах на объекты производства работ. Если приходилось задерживаться в полевых бригадах на несколько дней, он помогал геодезистам при нивелировании, участвовал в строительстве сигналов и транспортировке грузов полевых бригад при их передислокации на другие объекты. Нам приходилось передвигаться на лошадях, на моторной лодке, использовать воздушный транспорт, но нередко от одного производственного участка к другому мы шли пешком. Я был очень рад работать вместе с сыном, и не только из-за своих отеческих чувств.
Таежный быт воспитывает характер и волю молодого человека, закаляет его организм. Вдали от благ цивилизации люди понимают цену каждому куску хлеба, любой вещи, которую невозможно купить, найти или изготовить в тайге. Работа в полевых условиях характерна тем, что человек каждую минуту занят делом. Необходимо уметь обслужить самого себя, чтобы не быть обузой для окружающих. Добыть дичь, поймать рыбу, найти и натаскать воду, собрать дрова, разжечь костер, приготовить ужин, обустроить ночлег, просушить вещи, не спалив их на огне, – все это занимает значительную часть времени и требует определенной сноровки. Любой вид деятельности является частью всего производственного процесса, поэтому каждый работник должен иметь навыки обустройства полевого быта.
Я делился с Николаем своим опытом, с удовольствием наблюдая за тем, как из подростка он превращается в самостоятельного юношу. Спустя месяц нашей совместной работы Николай уверенно ухаживал за лошадьми, сноровисто обустраивал лагерь для ночлега. Каждую минуту свободного времени он использовал для охоты или рыбалки.
Однажды мы остановились на короткий привал, и я принялся варить манную крупу. Эта каша готовится быстро, что особенно ценно в походных условиях. Николай срубил себе удилище и закинул снасть в ближайшей речушке. Не успела закипеть вода, а он уже поймал двух крупных хариусов, которых мы тут же запекли в углях и с большим аппетитом съели. После обеда я позволил себе немного отдохнуть, а Николай ушел в чащу и сумел подстрелить трех рябчиков, чем заранее обеспечил нам добрый ужин.
В те дни я был доволен, что Николая не приходится подгонять, указывать на необходимость сделать что-либо. Он был готов самостоятельно принимать решения, а это означало, что сын мой в скором времени будет готов к взрослой жизни.
Однажды Николай увлекся охотой на рябчиков и заблудился. Я понял это примерно через два часа после того, как он покинул табор. Начало смеркаться, а сына все не было. Я несколько раз громко позвал его и, не дождавшись ответа, дважды выстрелил из ружья. Спустя полминуты я услышал эхо ответного выстрела – километрах в трех от меня. Пришлось доставать ракетницу и подавать световой сигнал незадачливому охотнику. Спустя минут двадцать Николай, тяжело дыша, вернулся к табору. Он все еще был напуган и явно ожидал, что я буду ругать его за неосмотрительность. Но я лишь пошутил над его внешним видом и дал несколько советов, как необходимо ориентироваться по сторонам света. То, что излишняя опека вредит воспитанию детей и подростков, – факт известный.
Сейчас, разглядывая фотографии сыновей, я с гордостью думаю о том, что все они стали достойными членами нашего общества. Окончив высшие военные училища, и старший Владимир, и средний Николай, и младший Александр – офицеры Советской армии.
Первый мой полевой сезон в 6-й экспедиции прошел удачно: не было никаких простоев, обошлось без несчастных случаев, работа была закончена с хорошими производственными показателями. Это был один из лучших периодов в моей полевой жизни. Появилась возможность уделять достаточно времени своей семье, так как довольно часто приходилось посещать базу партии в поселке Оскоба. Несколько раз я брал с собой в походы на моторной лодке, а также верхом своего младшего сына Александра.
Воспоминания о том времени греют мою душу, и оба сына с удовольствием вспоминают дни, когда они проходили курс «таежного университета».
5. В западне
В середине лета 1967 года я находился с инспекцией в строительной бригаде техника Бережного. Бригада работала в труднопроходимой заболоченной местности, а в качестве основного транспортного средства использовался АТЛ. Этот тягач отличался хорошей проходимостью, мог взять достаточно груза, а лебедку, установленную на нем, приспособили для подъемных и монтажных работ при строительстве знаков. Два очередных триангуляционных пункта соответствовали всем требованиям, акты приемки мной были подписаны, и бригада собиралась следовать дальше на север.
Я по радиостанции вышел на связь с базой строительной партии Прилепского и вызвал вертолет. Меня заверили, что Ми-4 прибудет на другой день. Его следовало ожидать на берегу реки Кербо, для этого следовало выбрать свободную от деревьев горизонтальную площадку и выставить белый флаг в качестве ориентира для пилота. До речки надо было идти около десяти километров, поэтому я сразу засобирался, а техник Бережной попросил меня забрать с собой двух работников.
Один из рабочих оказался совершенно неприспособленным к полевым условиям: он часто болел, не мог работать ни пилой, ни топором. Нельзя было сказать, что рабочий этот был тунеядцем, но любое дело, которое ему поручали, он не мог довести до конца. В бригадах оплата труда производилась на сдельных условиях по утвержденным расценкам, и коллектив не захотел иметь на балансе человека, не способного самостоятельно работать. Поэтому после разговора с техником Георгий, так звали незадачливого рабочего, согласился отбыть на базу партии, где его дальнейшую судьбу должен был решить начальник.
Второй рабочий, Сергей, был, напротив, опытным и энергичным. Имея большие амбиции, он постоянно вмешивался в организационный процесс, оспаривал решения руководителя. Бережной также переговорил с ним с глазу на глаз и предложил покинуть бригаду. Сергей легко согласился, убежденный в том, что его, как грамотного специалиста, с радостью примут в другом коллективе.
Таким образом, сформировался небольшой отряд, который должен был дойти до реки Кербо и, дождавшись вертолета, покинуть этот участок. Мы быстро собрались и отправились в путь. На берегу реки сразу обнаружили место, удобное для посадки воздушного судна и годное для нашего табора. Парни срубили высокий шест и установили белый флаг посреди площадки, где должен был приземлиться Ми-4.
Приготовив ужин, мы немного побеседовали и легли спать. Следующий день прошел в ожидании. Когда стемнело, стало понятно, что вертолета не будет. На второй день он опять не прилетел. Парни заволновались. У нас полностью закончились продукты. Я был убежден, что нас не бросят, вертолет обязательно прилетит, но когда это случится, не знал. На третий день закончились папиросы, и Сергей предложил пешком догонять бригаду. Я его понимал: сидеть без дела, без еды и табака для такого активного человека, как он, было сравнимо с телесной мукой.
Я предложил ему попробовать поймать в речке хариуса, используя марлю (других снастей для ловли рыбы у нас не было). Сергей загорелся этой идеей, а я отправился в таежную чащу в надежде добыть рябчика.
Несколько часов я безрезультатно бродил в поисках дичи. Вернувшись к табору, увидел понурых товарищей, которые не смогли поймать рыбы, как ни старались. Вода в речке была прозрачная. Было хорошо видно, как хариус гуляет в своей родной стихии по-одиночке и косяками. Но стоило подойти к берегу, как рыба удирала от упавшей на воду тени.
Я зарядил картечь в оба ствола и встал возле берега с ружьем на изготовку. Пришлось простоять без движения минут десять, пока я не увидел, как метрах в трех от меня собрался небольшой косяк хариуса. Я выстрелил, но безрезультатно. Еще три раза я стрелял в воду, и с помощью парней, которые хватали оглушенную или раненую рыбу, удалось добыть несколько средних хариусов. Так мы обеспечили себе хоть какой-то ужин.
За скудной трапезой я предложил ночью отправиться к построенному знаку, где в кедраче можно поохотиться на рябчиков и попробовать набить шишку. Парни мою идею поддержали, и в начале третьего ночи, освещая путь механическим фонариком, наш отряд выдвинулся к триангуляционному пункту.
С первыми лучами солнца мы пришли в оставленный строителями лагерь, внимательно все осмотрели и нашли полпачки папирос, а также мешок с мукой, подвешенный на дереве. Муки оказалось немного, граммов сто или чуть больше, но настроение улучшилось, и мы приступили к делу. Я отправился в чащу на охоту, а парни, изготовив небольшую колотушку, принялись бить по стволам кедров, сбивая шишку. Охота оказалась удачной: в течение полутора часов мне удалось добыть семь рябчиков и одного глухаря. Парни набили полный рюкзак кедровой шишки. Опасаясь, что вертолет прилетит в наше отсутствие, мы поспешили обратно.
Вернулись в лагерь мы очень уставшими, даже готовить еду не осталось сил. Ясно было, что в наше отсутствие никто не прилетал, и мы легли спать. Голод, впрочем, в скором времени поднял всех на ноги. Мы испекли лепешек, сварили целиком глухаря и наконец-то насытились – впервые за несколько дней.
Прошло еще трое суток. Опять закончились все припасы. Посовещавшись, мы все же решили идти вслед за бригадой строителей. Я помнил наизусть карту данного участка, рассчитал направление, и по компасу мы выдвинулись ранним утром, надеясь в дороге добыть дичи и выйти на тракторный след, который оставляет АТЛ. К полудню мне удалось добыть двух рябчиков, которых сразу сварили, а ближе к вечеру мы нашли тракторный след и уже уверенно продолжили путь. У меня оставалось девять дробовых и три патрона с картечью – этого должно было хватить, для того чтобы добраться до бригады. Вечером я подстрелил еще одного рябчика, он и стал нашим ужином.
Утром мы продолжили путь в приподнятом настроении, прикинув, что не позднее сегодняшнего вечера должны добраться до строителей. Но все наши надежды разрушились, когда мы вышли к болоту, раскинувшемуся до самого горизонта. Тракторный след пропал, и мы не знали точного направления. Бригада ехала на вездеходе, а нам пришлось бы двигаться по колено, а то и по пояс в воде. Обходить болото, не представляя его площади, было очень рискованно. Мы оказались в западне! Идти дальше было некуда, оставалось только надеяться на то, что за нами все-таки прилетит вертолет.
Обратно к реке наш отряд шел медленно, сил становилось все меньше. Удалось собрать немного грибов, я подстрелил несколько рябчиков, и спустя двое суток мы вернулись в лагерь. Вертолет в наше отсутствие не прилетал...
Я установил жесткие нормы питания и каждое утро уходил на охоту. Оставшиеся патроны я расходовал очень рационально, стрелял только наверняка. В те дни я наверняка мог бы посоревноваться в точности со стрелками-спортсменами из олимпийской сборной! Мы уже потеряли счет дням. Я чувствовал, что организм слабеет, часто кружилась голова. Лица моих товарищей осунулись и почернели.
Когда мы услышали шум мотора и увидели приближающийся вертолет, сил радоваться уже не было. Мы подкинули в тлевший костер сухих дров и принялись варить оставшихся рябчиков. Пилот, посадив машину, нас не торопил, более того, угостил чаем из термоса, достал тушенку и шоколад. Причину столь длительной задержки он объяснил тем, что его машину, как и другие, срочно мобилизовали для тушения пожаров в туруханской тайге. В течение двух недель он работал с пожарными службами, но помнил о нас и постоянно напоминал руководству о том, что его ждут люди.
Насытившись, мы сели в вертолет и уже через полтора часа были в поселке. Я целых три дня приходил в себя, прежде чем смог продолжить работу. Сергей спустя сутки получил направление в другую строительную бригаду, а Георгий уволился по собственному желанию.
6. Необъяснимая гибель товарища
Продолжая работать в 6-й экспедиции в должности старшего специалиста по геодезическим работам, в 1968 году я взял на себя в качестве общественной нагрузки обязанности инженера по охране труда и технике безопасности. Поэтому мне пришлось участвовать в расследовании трагедии, которая случилась в строительной партии, возглавляемой инженером Пониматко.
Виктор Павлович Васильченко, являясь ветераном топографической службы, не один десяток лет отработал в качестве кадрового рабочего – строителя сигналов пунктов триангуляции. Он мог выйти на пенсию, но не хотел покидать трудовой коллектив, ставший для него родным. А поскольку по состоянию здоровья Виктор Павлович уже не мог трудиться на строительных работах, Пониматко перевел его на должность кладовщика полевой базы партии, которая располагалась на правом берегу реки Чуни в
50 километрах севернее поселка Муторай.
Здесь был небольшой сруб, выполнявший роль складского помещения, и двухместная палатка, где во время полевого сезона постоянно жил Васильченко. Это был райский уголок сурового Туруханского края. Река была богата самой разнообразной рыбой, которую удобно было ловить как с берега на удочку или спиннинг, так и с помощью сетей. Недалеко рос хороший сосняк, где в достаточном количестве обитали рябчики и другая боровая птица. Местность хорошо освещалась солнцем и продувалась ветром, который отгонял комаров и мошку. Песчаный пологий берег использовался в качестве удобной пристани для лодочного флота строительной партии, а также как взлетно-посадочная полоса для воздушного транспорта.
Виктор Павлович принимал груз, доставляемый самолетом или вертолетом, хранил его, вел учетную документацию и передавал работникам строительных бригад, приплывавшим к нему на моторных лодках. Была у Васильченко и радиостанция, что позволяло ему иметь постоянную связь со всеми подразделениями экспедиции.
Сергей Панченко, тот самый рабочий, с которым мне пришлось в течение двух недель дожидаться прибытия вертолета, приплыл на базу Васильченко на моторной лодке. Он должен был забрать груз, доставленный самолетом за несколько дней до этого. Но, подплывая к берегу, он сразу заподозрил неладное: никто не вышел к нему навстречу. Шум мотора по реке слышен на большом расстоянии, и, как правило, Виктор Павлович встречал прибывавших к нему гостей.
Сергей предположил, что Васильченко отправился на охоту, но осмотр палатки только усилил тревогу. Пепел в кострище летнего балагана, где готовилась пища, оказался холодным. В котелке, накрытом телогрейкой, тесто, заведенное для лепешек, оказалось прокисшим. Листы настенного календаря три дня как не отрывались. При этом как в палатке, так и на складе был полный порядок. Не было следов медведя или хищения. На месте находилась двустволка, моторная лодка, рация. Ничего из материальных ценностей не пропало, отсутствовала только мелкашка Виктора Павловича.
Сергей немедленно связался по рации с начальником партии и сообщил об отсутствии Васильченко. Пониматко распорядился не задерживаться, грузить все необходимое в лодку и отправляться в свою бригаду.
На другой день на базу Васильченко прибыл вертолет с поисковым отрядом, из двух ближайших строительных бригад приплыли рабочие на лодках. Поиски возглавил начальник экспедиции Векшин. В состав поискового отряда были включены заместитель главного инженера по технике безопасности, врач, промысловый охотник и я, как исполняющий обязанности специалиста по охране труда.
С использованием двух вертолетов, нескольких лодок, а также отрядов численностью от трех до пяти человек была тщательно обследована прилегающая территория в радиусе двадцати километров. Для поисков тела под водой использовали тракторные фары. Тщательно изолировав контакты проводов, фару крепили к шесту и подавали напряжение от аккумулятора, установленного в лодке. Шест погружался в воду, и дно отлично освещалось. Таким спо
Уже в следующем, 1963 году партии нашей экспедиции были оснащены светодальномерами и радиодальномерами, что позволило значительно увеличить производительность труда. А в 1964-м все подразделения экспедиции полностью перевооружились и навсегда отказались от использования инварной проволоки при измерении базисов. Я сам неоднократно испытывал работу светодальномера в разных условиях и убежден в том, что будущее геодезии за этим прогрессивным оборудованием, которое в скором времени полностью заменит оптические приборы.
В 1965 году вычислительная группа нашей экспедиции в дополнение к счетным линейкам и арифмометрам получила электронно-вычислительную машину, оснащенную программой, с помощью которой осуществлялась предварительная обработка полевых данных.
Работа с ЭВМ позволила сократить штат инженеров вычислительной группы, что уменьшило себестоимость работ, снизив прямые затраты. Освободившиеся специалисты были направлены в полевые партии экспедиции, благодаря этому значительно увеличилась производительность всего предприятия.
4. Завершение моей трудовой деятельности
в экспедиции
За период с 1962 по 1965 год экспедиция имела хорошие производственные результаты как в натуральных показателях, так и в себестоимости. Все виды основных геодезических работ выполнялись в срок и на должном техническом уровне. Экспедиция как специализированное подразделение полностью оправдала свое назначение. Не вижу необходимости вдаваться в подробности производства работ, хочется лишь отметить, что за эти годы не было никаких несчастных случаев и трагических эпизодов.
Я уже говорил о том, что для нормальной организации работы экспедиции не хватало производственных площадей. Поэтому в Иркутске на улице Радищева было построено большое деревянное здание, позволившее к весне 1963 года разместить в нем административно-хозяйственные помещения нашего предприятия. Там же оборудовали гараж, ремонтно-слесарную мастерскую и кочегарку для обеспечения отопительной системы. Была пробурена скважина глубиной семьдесят метров. Ее оборудовали насосами, расположив их внутри небольшой водонапорной башни. Благодаря этому производился забор воды на технические и бытовые нужды. Кроме этого, на территории новой базы построили карто-пленочное хранилище.
1 февраля 1966 года я написал заявление с просьбой освободить меня от занимаемой должности начальника экспедиции по состоянию здоровья. Просьбу мою удовлетворили, а новым начальником предприятия назначили Леонида Григорьевича Комарова.
После 14 лет в экспедиции мне нелегко было покидать ставшее родным предприятие, но состояние здоровья не позволяло более с полной отдачей сил выполнять необходимую работу. Я перевелся в 6-ю экспедицию предприятия № 1 на должность старшего специалиста по геодезическим работам. В дальнейшем я с большим удовольствием встречался с коллегами 88-й экспедиции (которую в 1966 году переименовали в 8-ю экспедицию), ездил к ним в гости, созванивался, искренне радовался их успехам.
В 1969 году в честь 50-летия со дня подписания В. И. Лениным Декрета об учреждении Высшего геодезического управления экспедиция № 8 была награждена Почетной грамотой Верховного Совета РСФСР за достигнутые успехи в развитии топографо-геодезического и картографического производства.
В январе 1971 года 8-я и 2-я экспедиции были объединены в одно предприятие, получившее название – отдельная экспедиция № 2. Признаться, мне и поныне жаль утраченного номера. Но радует тот факт, что многолетние традиции нашего предприятия сохранены и поныне, руководители и специалисты всех уровней помнят историю экспедиции, не забывая о старшем поколении, за что я выражаю им свою благодарность.
Тетрадь тринадцатая
6-я экспедиция. 1966–1969 годы
1. Кадровый состав
Экспедиция № 6 базировалась на железнодорожной станции Большой Луг, расположенной в 37 километрах от Иркутска, и до 1966 года была занята только на производстве топографических работ. Но было принято решение расширить профиль предприятия. Новое производственное задание предусматривало в дополнение к топографическим работам построение триангуляционных сетей второго-третьего классов и нивелирование всей площади с закладкой реперов.
Для успешного решения поставленных задач из 8-й экспедиции прибыла в полном составе строительная партия, возглавляемая Владимиром Гавриловичем Прилепским. Вновь заработали курсы младших техников-строителей геодезических знаков; приглашались на работу выпускники среднетехнических и высших учебных заведений, а также студенты для прохождения производственной практики.
Из числа действующих работников экспедиции были отобраны лучшие специалисты и направлены на производственные участки для выполнения рекогносцировки пунктов триангуляции. В число этих инженеров входили Алексей Александрович Богатов, Борис Павлович Мирончук, Виктор Васильевич Солдатенко, Михаил Павлович Максимов, Виктор Иванович Бушанов, Юрий Михайлович Жевтовский, Леван Павлович Турманули. Остальных специалистов перевели на должности геодезистов и наблюдателей с пунктов сетей триангуляции.
Предприятие быстро развивалось, и уже в 1967 году были сформированы четыре полноценные геодезические партии. В короткий срок 6-я экспедиция получила статус комплексной, где сложился по-настоящему боевой коллектив, способный решать производственные задачи любой сложности.
Мои служебные обязанности заключались в контроле за выполнением всех видов геодезических работ как в полевых условиях, так и при обработке данных, в межсезонный период. Кроме того, я помогал руководителям подразделений экспедиции в организации подготовительных работ, которые являются фундаментом успеха всего дела.
Мне очень нравилась новая должность: избавившись от административно-хозяйственной нагрузки, я сконцентрировался на решении только технических вопросов. Смею думать, что мое участие в производственных процессах 6-й экспедиции плодотворно сказалось на работе всего обновленного коллектива.
Хочется особо подчеркнуть, что руководством экспедиции большое внимание уделялось организации безопасного труда и достойного быта работников в полевых условиях. Благодаря инициативе начальника экспедиции В. Г. Векшина и главного инженера В. И. Голощапова база в поселке Большой Луг преобразилась: были построены новые удобные производственные и административно-хозяйственные помещения.
Уделяли внимание и социалистическому соревнованию среди всех подразделений. Люди работали увлеченно, с огоньком, решая производственные задачи с творческим энтузиазмом.
2. Объекты производства работ
Объекты работ 6-й экспедиции по созданию карты масштаба 1:25000 располагались на территории Иркутской области в бассейнах рек Лены и Илима, а также в Красноярском крае в бассейнах рек Подкаменной Тунгуски и Чуни. При этом в Иркутской области производились только топографические работы, а в Красноярском крае необходимо было выполнить весь комплекс полевых работ, поэтому основное производство осуществлялось в пределах Эвенкийского национального округа.
Характерной особенностью северных районов Красноярского края является мощный слой вечной мерзлоты, который незначительно протаивает в летний период. В связи с этим растительность здешней тайги сильно уступает по своему разнообразию таежным просторам южных широт того же Красноярского края: хвойные породы леса низкорослы, стволы их менее прогонисты, а слабая корневая система не обеспечивает надежной устойчивости перед сильными порывами ветра.
Равнины в эвенкийской тайге сплошь покрыты болотами, площадь которых достигает нескольких десятков гектаров. Хорошо всхолмленный, или резко выраженный, рельеф создает густую сеть малых и больших таежных речек. Эти реки, как правило, очень рыбные: много здесь хариуса, который имеет темный окрас и довольно крупный по размерам; ловится также таймень, ленок, карась, окунь и щука.
Северная тайга богата разным промысловым и пушным зверем. Впрочем, в этих краях мне уже не доводилось видеть кабаргу, кабана и косулю, ареал обитания которых южнее, ближе к Ангаре. Также в данной местности много рябчиков и глухарей, но мало тетеревов; в большом количестве здесь обитают утки, встречаются перелетные гуси и журавли отдельными па-рами.
Населенные пункты в Эвенкии редки и малочисленны. Так, на первом нашем объекте, размером 250 на 170 километров, имелось всего четыре поселка: Ванавара, Оскоба, Муторай и Стрелка-Чуня.
Основным видом транспорта в этих краях является малая авиация. Для легкомоторных самолетов и вертолетов взлетно-посадочными полосами служат естественные площадки без искусственного покрытия. Дорог в обычном понимании вообще нет, поэтому сухопутное сообщение осуществляется по таежным тропам. Как транспортные артерии в Эвенкии используются реки. Летом местные жители ходят по ним на лодках-долбленках, а зимой преодолевают значительные расстояния на собачьих и оленьих упряжках.
Поселок Ванавара являлся относительно крупным населенным пунктом, районным центром. Здесь была администрация, почта, школа, фельдшерский пункт. Остальные же поселки состояли всего из 20–30 домов. Жили в них эвенки, якуты и русские. Основной вид их хозяйственной деятельности – охотничий и рыбный промысел, а также оленеводство. Еще в поселках работали небольшие фермы по разведению черно-бурых лисиц.
В первые два года работы в Эвенкии наше предприятие имело производственные базы в поселках Ванавара и Оскоба. Впоследствии, продвигаясь с работой на север, базы перенесли в населенный пункт Тура, расположенный на правом берегу реки Нижняя Тунгуска.
3. Организация и производство работ
Материальная база всех геодезических предприятий с каждым годом становилась все богаче, что значительно облегчало труд исполнителей всех видов полевых работ. Особенно большое внимание в те годы уделялось обеспечению транспортом каждого подразделения экспедиции.
В централизованном порядке бригады обслуживались вертолетами Ми-1 и Ми-4, которые арендовались для оперативной перевозки грузов и доставки работников с одного объекта на другой. Использовались и легкомоторные самолеты, доставлявшие продукты и необходимое снаряжение в полевые бригады. Там, где не было возможности организовать безопасную посадку самолетов, груз сбрасывался в указанном квадрате. Также экспедиция получила несколько гусеничных тракторов и АТЛ (артиллерийский тягач легкий) с хорошей проходимостью в условиях таежного бездорожья. Впрочем, в особенно заболоченной местности по-прежнему приходилось пользоваться гужевым и вьючным транспортом. В ходу были весельные деревянные и резиновые лодки, а также плоты. В достаточном количестве экспедиция была оснащена навесными лодочными моторами мощностью от десяти до двадцати пяти лошадиных сил.
В 1967 году руководством экспедиции была сформулирована задача: выяснить, какой из используемых на предприятии видов транспорта дает наибольший экономический эффект. С целью решения этого вопроса был проведен эксперимент. Строительные бригады партии Пониматко были обеспечены вездеходами и тракторами, а бригады партии Прилепского – арендованным вертолетом Ми-4. Задание на полевой сезон каждой партии выдали одинаковое, объемы выполняемых работ тоже были равные, производственные участки находились рядом друг с другом, и выполнять работу предприятия начали в одно время.
После завершения полевого сезона был произведен анализ, который показал, что прямые затраты на постройку одного триангуляционного знака с использованием разных видов техники оказались примерно равными и составили около пяти тысяч рублей. Однако партия Прилепского закончила свои работы на месяц раньше. Следовательно, воздушный транспорт при использовании в работе показал более высокую экономическую эффективность, и в дальнейшем руководство экспедиции старалось именно его арендовать для доставки людей и грузов.
Большое внимание на предприятии уделялось оснащению всех полевых бригад портативными радиостанциями и радиоприемниками. Теперь руководство партий и экспедиции имело объективную информацию о ходе выполнения работ на всех участках, появилась возможность формировать долговременные планы и оперативно решать любые производственные задачи.
Наличие связи и возможность скорой доставки необходимого груза позволяли работникам полевых бригад не брать с собой запас продуктов на длительный срок, оставлять часть инструментов и материалов на базах своих партий, что значительно облегчало их труд.
4. Полевые работы
Когда наступила весна, все подразделения экспедиции приступили к реализации утвержденных планов в соответствии с графиком. Первыми покинули расположение производственных баз бригады рекогносцировки, за ними выдвинулись строители опорных пунктов сети триангуляции.
На меня возлагалась роль технического руководителя строительных и геодезических партий. Я осуществлял контроль качества всех видов работ, выполняемых подразделениями экспедиции в Эвенкийском национальном округе.
Поселок Оскоба расположен в живописном месте на правом берегу реки Подкаменная Тунгуска. Здесь была сформирована база строительной партии В. И. Пониматко, которая состояла из складских помещений, слесарной мастерской, радиорубки, столовой и общежития для работников партии. В качестве административно-хозяйственных помещений использовали два нежилых дома.
Прибыв в Оскобу, я арендовал небольшой дом и вызвал семью на летний период. В начале июня ко мне в поселок приехала моя жена с двумя сыновьями. Николаю на тот момент исполнилось 16 лет, он окончил девятый класс, и я зачислил его в штат экспедиции на должность рабочего на контроле полевых работ. Младший сын Александр, одиннадцати лет, остался с моей женой в поселке, где нашел новых друзей в лице деревенских ребят. Все лето он занимался охотой, рыбалкой, сбором грибов и ягод; кроме того, Саша научился здорово плавать, управлять лодкой с мотором и ездить верхом.
Николай сопровождал меня в инспекционных походах на объекты производства работ. Если приходилось задерживаться в полевых бригадах на несколько дней, он помогал геодезистам при нивелировании, участвовал в строительстве сигналов и транспортировке грузов полевых бригад при их передислокации на другие объекты. Нам приходилось передвигаться на лошадях, на моторной лодке, использовать воздушный транспорт, но нередко от одного производственного участка к другому мы шли пешком. Я был очень рад работать вместе с сыном, и не только из-за своих отеческих чувств.
Таежный быт воспитывает характер и волю молодого человека, закаляет его организм. Вдали от благ цивилизации люди понимают цену каждому куску хлеба, любой вещи, которую невозможно купить, найти или изготовить в тайге. Работа в полевых условиях характерна тем, что человек каждую минуту занят делом. Необходимо уметь обслужить самого себя, чтобы не быть обузой для окружающих. Добыть дичь, поймать рыбу, найти и натаскать воду, собрать дрова, разжечь костер, приготовить ужин, обустроить ночлег, просушить вещи, не спалив их на огне, – все это занимает значительную часть времени и требует определенной сноровки. Любой вид деятельности является частью всего производственного процесса, поэтому каждый работник должен иметь навыки обустройства полевого быта.
Я делился с Николаем своим опытом, с удовольствием наблюдая за тем, как из подростка он превращается в самостоятельного юношу. Спустя месяц нашей совместной работы Николай уверенно ухаживал за лошадьми, сноровисто обустраивал лагерь для ночлега. Каждую минуту свободного времени он использовал для охоты или рыбалки.
Однажды мы остановились на короткий привал, и я принялся варить манную крупу. Эта каша готовится быстро, что особенно ценно в походных условиях. Николай срубил себе удилище и закинул снасть в ближайшей речушке. Не успела закипеть вода, а он уже поймал двух крупных хариусов, которых мы тут же запекли в углях и с большим аппетитом съели. После обеда я позволил себе немного отдохнуть, а Николай ушел в чащу и сумел подстрелить трех рябчиков, чем заранее обеспечил нам добрый ужин.
В те дни я был доволен, что Николая не приходится подгонять, указывать на необходимость сделать что-либо. Он был готов самостоятельно принимать решения, а это означало, что сын мой в скором времени будет готов к взрослой жизни.
Однажды Николай увлекся охотой на рябчиков и заблудился. Я понял это примерно через два часа после того, как он покинул табор. Начало смеркаться, а сына все не было. Я несколько раз громко позвал его и, не дождавшись ответа, дважды выстрелил из ружья. Спустя полминуты я услышал эхо ответного выстрела – километрах в трех от меня. Пришлось доставать ракетницу и подавать световой сигнал незадачливому охотнику. Спустя минут двадцать Николай, тяжело дыша, вернулся к табору. Он все еще был напуган и явно ожидал, что я буду ругать его за неосмотрительность. Но я лишь пошутил над его внешним видом и дал несколько советов, как необходимо ориентироваться по сторонам света. То, что излишняя опека вредит воспитанию детей и подростков, – факт известный.
Сейчас, разглядывая фотографии сыновей, я с гордостью думаю о том, что все они стали достойными членами нашего общества. Окончив высшие военные училища, и старший Владимир, и средний Николай, и младший Александр – офицеры Советской армии.
Первый мой полевой сезон в 6-й экспедиции прошел удачно: не было никаких простоев, обошлось без несчастных случаев, работа была закончена с хорошими производственными показателями. Это был один из лучших периодов в моей полевой жизни. Появилась возможность уделять достаточно времени своей семье, так как довольно часто приходилось посещать базу партии в поселке Оскоба. Несколько раз я брал с собой в походы на моторной лодке, а также верхом своего младшего сына Александра.
Воспоминания о том времени греют мою душу, и оба сына с удовольствием вспоминают дни, когда они проходили курс «таежного университета».
5. В западне
В середине лета 1967 года я находился с инспекцией в строительной бригаде техника Бережного. Бригада работала в труднопроходимой заболоченной местности, а в качестве основного транспортного средства использовался АТЛ. Этот тягач отличался хорошей проходимостью, мог взять достаточно груза, а лебедку, установленную на нем, приспособили для подъемных и монтажных работ при строительстве знаков. Два очередных триангуляционных пункта соответствовали всем требованиям, акты приемки мной были подписаны, и бригада собиралась следовать дальше на север.
Я по радиостанции вышел на связь с базой строительной партии Прилепского и вызвал вертолет. Меня заверили, что Ми-4 прибудет на другой день. Его следовало ожидать на берегу реки Кербо, для этого следовало выбрать свободную от деревьев горизонтальную площадку и выставить белый флаг в качестве ориентира для пилота. До речки надо было идти около десяти километров, поэтому я сразу засобирался, а техник Бережной попросил меня забрать с собой двух работников.
Один из рабочих оказался совершенно неприспособленным к полевым условиям: он часто болел, не мог работать ни пилой, ни топором. Нельзя было сказать, что рабочий этот был тунеядцем, но любое дело, которое ему поручали, он не мог довести до конца. В бригадах оплата труда производилась на сдельных условиях по утвержденным расценкам, и коллектив не захотел иметь на балансе человека, не способного самостоятельно работать. Поэтому после разговора с техником Георгий, так звали незадачливого рабочего, согласился отбыть на базу партии, где его дальнейшую судьбу должен был решить начальник.
Второй рабочий, Сергей, был, напротив, опытным и энергичным. Имея большие амбиции, он постоянно вмешивался в организационный процесс, оспаривал решения руководителя. Бережной также переговорил с ним с глазу на глаз и предложил покинуть бригаду. Сергей легко согласился, убежденный в том, что его, как грамотного специалиста, с радостью примут в другом коллективе.
Таким образом, сформировался небольшой отряд, который должен был дойти до реки Кербо и, дождавшись вертолета, покинуть этот участок. Мы быстро собрались и отправились в путь. На берегу реки сразу обнаружили место, удобное для посадки воздушного судна и годное для нашего табора. Парни срубили высокий шест и установили белый флаг посреди площадки, где должен был приземлиться Ми-4.
Приготовив ужин, мы немного побеседовали и легли спать. Следующий день прошел в ожидании. Когда стемнело, стало понятно, что вертолета не будет. На второй день он опять не прилетел. Парни заволновались. У нас полностью закончились продукты. Я был убежден, что нас не бросят, вертолет обязательно прилетит, но когда это случится, не знал. На третий день закончились папиросы, и Сергей предложил пешком догонять бригаду. Я его понимал: сидеть без дела, без еды и табака для такого активного человека, как он, было сравнимо с телесной мукой.
Я предложил ему попробовать поймать в речке хариуса, используя марлю (других снастей для ловли рыбы у нас не было). Сергей загорелся этой идеей, а я отправился в таежную чащу в надежде добыть рябчика.
Несколько часов я безрезультатно бродил в поисках дичи. Вернувшись к табору, увидел понурых товарищей, которые не смогли поймать рыбы, как ни старались. Вода в речке была прозрачная. Было хорошо видно, как хариус гуляет в своей родной стихии по-одиночке и косяками. Но стоило подойти к берегу, как рыба удирала от упавшей на воду тени.
Я зарядил картечь в оба ствола и встал возле берега с ружьем на изготовку. Пришлось простоять без движения минут десять, пока я не увидел, как метрах в трех от меня собрался небольшой косяк хариуса. Я выстрелил, но безрезультатно. Еще три раза я стрелял в воду, и с помощью парней, которые хватали оглушенную или раненую рыбу, удалось добыть несколько средних хариусов. Так мы обеспечили себе хоть какой-то ужин.
За скудной трапезой я предложил ночью отправиться к построенному знаку, где в кедраче можно поохотиться на рябчиков и попробовать набить шишку. Парни мою идею поддержали, и в начале третьего ночи, освещая путь механическим фонариком, наш отряд выдвинулся к триангуляционному пункту.
С первыми лучами солнца мы пришли в оставленный строителями лагерь, внимательно все осмотрели и нашли полпачки папирос, а также мешок с мукой, подвешенный на дереве. Муки оказалось немного, граммов сто или чуть больше, но настроение улучшилось, и мы приступили к делу. Я отправился в чащу на охоту, а парни, изготовив небольшую колотушку, принялись бить по стволам кедров, сбивая шишку. Охота оказалась удачной: в течение полутора часов мне удалось добыть семь рябчиков и одного глухаря. Парни набили полный рюкзак кедровой шишки. Опасаясь, что вертолет прилетит в наше отсутствие, мы поспешили обратно.
Вернулись в лагерь мы очень уставшими, даже готовить еду не осталось сил. Ясно было, что в наше отсутствие никто не прилетал, и мы легли спать. Голод, впрочем, в скором времени поднял всех на ноги. Мы испекли лепешек, сварили целиком глухаря и наконец-то насытились – впервые за несколько дней.
Прошло еще трое суток. Опять закончились все припасы. Посовещавшись, мы все же решили идти вслед за бригадой строителей. Я помнил наизусть карту данного участка, рассчитал направление, и по компасу мы выдвинулись ранним утром, надеясь в дороге добыть дичи и выйти на тракторный след, который оставляет АТЛ. К полудню мне удалось добыть двух рябчиков, которых сразу сварили, а ближе к вечеру мы нашли тракторный след и уже уверенно продолжили путь. У меня оставалось девять дробовых и три патрона с картечью – этого должно было хватить, для того чтобы добраться до бригады. Вечером я подстрелил еще одного рябчика, он и стал нашим ужином.
Утром мы продолжили путь в приподнятом настроении, прикинув, что не позднее сегодняшнего вечера должны добраться до строителей. Но все наши надежды разрушились, когда мы вышли к болоту, раскинувшемуся до самого горизонта. Тракторный след пропал, и мы не знали точного направления. Бригада ехала на вездеходе, а нам пришлось бы двигаться по колено, а то и по пояс в воде. Обходить болото, не представляя его площади, было очень рискованно. Мы оказались в западне! Идти дальше было некуда, оставалось только надеяться на то, что за нами все-таки прилетит вертолет.
Обратно к реке наш отряд шел медленно, сил становилось все меньше. Удалось собрать немного грибов, я подстрелил несколько рябчиков, и спустя двое суток мы вернулись в лагерь. Вертолет в наше отсутствие не прилетал...
Я установил жесткие нормы питания и каждое утро уходил на охоту. Оставшиеся патроны я расходовал очень рационально, стрелял только наверняка. В те дни я наверняка мог бы посоревноваться в точности со стрелками-спортсменами из олимпийской сборной! Мы уже потеряли счет дням. Я чувствовал, что организм слабеет, часто кружилась голова. Лица моих товарищей осунулись и почернели.
Когда мы услышали шум мотора и увидели приближающийся вертолет, сил радоваться уже не было. Мы подкинули в тлевший костер сухих дров и принялись варить оставшихся рябчиков. Пилот, посадив машину, нас не торопил, более того, угостил чаем из термоса, достал тушенку и шоколад. Причину столь длительной задержки он объяснил тем, что его машину, как и другие, срочно мобилизовали для тушения пожаров в туруханской тайге. В течение двух недель он работал с пожарными службами, но помнил о нас и постоянно напоминал руководству о том, что его ждут люди.
Насытившись, мы сели в вертолет и уже через полтора часа были в поселке. Я целых три дня приходил в себя, прежде чем смог продолжить работу. Сергей спустя сутки получил направление в другую строительную бригаду, а Георгий уволился по собственному желанию.
6. Необъяснимая гибель товарища
Продолжая работать в 6-й экспедиции в должности старшего специалиста по геодезическим работам, в 1968 году я взял на себя в качестве общественной нагрузки обязанности инженера по охране труда и технике безопасности. Поэтому мне пришлось участвовать в расследовании трагедии, которая случилась в строительной партии, возглавляемой инженером Пониматко.
Виктор Павлович Васильченко, являясь ветераном топографической службы, не один десяток лет отработал в качестве кадрового рабочего – строителя сигналов пунктов триангуляции. Он мог выйти на пенсию, но не хотел покидать трудовой коллектив, ставший для него родным. А поскольку по состоянию здоровья Виктор Павлович уже не мог трудиться на строительных работах, Пониматко перевел его на должность кладовщика полевой базы партии, которая располагалась на правом берегу реки Чуни в
50 километрах севернее поселка Муторай.
Здесь был небольшой сруб, выполнявший роль складского помещения, и двухместная палатка, где во время полевого сезона постоянно жил Васильченко. Это был райский уголок сурового Туруханского края. Река была богата самой разнообразной рыбой, которую удобно было ловить как с берега на удочку или спиннинг, так и с помощью сетей. Недалеко рос хороший сосняк, где в достаточном количестве обитали рябчики и другая боровая птица. Местность хорошо освещалась солнцем и продувалась ветром, который отгонял комаров и мошку. Песчаный пологий берег использовался в качестве удобной пристани для лодочного флота строительной партии, а также как взлетно-посадочная полоса для воздушного транспорта.
Виктор Павлович принимал груз, доставляемый самолетом или вертолетом, хранил его, вел учетную документацию и передавал работникам строительных бригад, приплывавшим к нему на моторных лодках. Была у Васильченко и радиостанция, что позволяло ему иметь постоянную связь со всеми подразделениями экспедиции.
Сергей Панченко, тот самый рабочий, с которым мне пришлось в течение двух недель дожидаться прибытия вертолета, приплыл на базу Васильченко на моторной лодке. Он должен был забрать груз, доставленный самолетом за несколько дней до этого. Но, подплывая к берегу, он сразу заподозрил неладное: никто не вышел к нему навстречу. Шум мотора по реке слышен на большом расстоянии, и, как правило, Виктор Павлович встречал прибывавших к нему гостей.
Сергей предположил, что Васильченко отправился на охоту, но осмотр палатки только усилил тревогу. Пепел в кострище летнего балагана, где готовилась пища, оказался холодным. В котелке, накрытом телогрейкой, тесто, заведенное для лепешек, оказалось прокисшим. Листы настенного календаря три дня как не отрывались. При этом как в палатке, так и на складе был полный порядок. Не было следов медведя или хищения. На месте находилась двустволка, моторная лодка, рация. Ничего из материальных ценностей не пропало, отсутствовала только мелкашка Виктора Павловича.
Сергей немедленно связался по рации с начальником партии и сообщил об отсутствии Васильченко. Пониматко распорядился не задерживаться, грузить все необходимое в лодку и отправляться в свою бригаду.
На другой день на базу Васильченко прибыл вертолет с поисковым отрядом, из двух ближайших строительных бригад приплыли рабочие на лодках. Поиски возглавил начальник экспедиции Векшин. В состав поискового отряда были включены заместитель главного инженера по технике безопасности, врач, промысловый охотник и я, как исполняющий обязанности специалиста по охране труда.
С использованием двух вертолетов, нескольких лодок, а также отрядов численностью от трех до пяти человек была тщательно обследована прилегающая территория в радиусе двадцати километров. Для поисков тела под водой использовали тракторные фары. Тщательно изолировав контакты проводов, фару крепили к шесту и подавали напряжение от аккумулятора, установленного в лодке. Шест погружался в воду, и дно отлично освещалось. Таким спо