Для нас было удивительным увидеть среди предложений туроператоров туры в Албанию. В «Фениксе» у Маши их не было. Эти туры предлагал Желько на набережной. О! Албания! Страна бункеров, диктатора Энвера Ходжи, некогда абсолютно закрытая и заповедная земля. Мне стразу захотелось поехать туда. Путевки стоили недорого – 35 евро на человека. Была одна загвоздка – автобус отходил из Будвы в семь утра. Поэтому надо было либо рано-рано ехать на автобусе, либо на такси – еще двадцать евро. Так же и позднее возвращение создавало проблемы: как мы сможем добраться до Тивата. Все просчитав и взвесив, мы рискнули и взяли путевки в Албанию. 5 августа, накануне отъезда, поздно вечером пришли на набережную к Желько, и он по сотовому телефону заказал нам такси на следующий день на 6.00 утра до Будвы.
Такси пришло вовремя, мы познакомились с водителем Бошко (ударение на первое «о»). И у нас состоялся с ним интересный разговор (он немного говорил по-русски) относительно стандартов жизни в Черногории. Накануне Драган вызвал у меня неподдельный интерес к этой теме.
В одну из поездок я спросила Драгана:
– А вас не раздражает большое количество русских в Черногории, что они скупают здесь дома, недвижимость?
– Сказать честно?
– Да.
– Бывает, что и раздражает. Я говорю прямо, честно. Мы очень разные по менталитету. Я не всегда могу вас понять. Вот вчера одна туристка высказала мне претензии, что я плохо веду экскурсии, мало рассказываю. Но я стараюсь, я очень стараюсь, что ей надо было, не пойму. Другие, наоборот, говорят, зачем вы нам так много рассказываете. Что же вы хотите? Не могу вас понять.
Надо сказать, что Драган, за редким исключением, рассказывал суховато, без вдохновения. И где его взять, если рассказываешь 627 раз день за днем одно и то же. Да еще в их микроавтобусе постоянно барахлил микрофон. Но в целом он высказался не против присутствия русских, а против поведения некоторых из них.
Видимо, его действительно разозлила бесцеремонная русская туристка, поэтому он, наверно, чтобы уесть русских, рассказал нам в эту поездку о стандарте жизни у черногорцев. Каждый черногорец имеет три дома: один на побережье, второй в столице, в Подгорице, и третий в том месте, где учится и работает. Также принято иметь несколько машин – три-четыре.
– Я не говорю, что все это имеют, но это стандарт, к которому стремятся, – уверял он нас.
Вот это стандарт! Америка отдыхает!
И вот я спросила у Бошко:
– А правда, что у многих черногорцев три дома и что это для вас стандарт? Три дома и 3-4 машины.
– Какие три дома?! – изумился он. – Один!
С Бошко мы душевно побеседовали. Он признался, что, на его взгляд, лучше жилось раньше в Югославии, чем теперь в Черногории.
– Раньше после института у тебя была работа. А сейчас кризис, работы нет. Устроиться можно только в магазин, ресторан или таксистом. И там платят 300 (12000 рублей), реже 400 евро. Это мало. Пенсия в среднем 250 евро.
Бошко уже был на пенсии и подрабатывал таксистом.
Кстати, такие зарплаты не только в магазинах. Бояна (ударение на «о»), наш гид по Албании, молодая девушка, студентка экономического факультета университета в Подгорице, сказала, что экономисты тоже получают 250-300 евро, При том, что за квартиру в Подгорице надо платить 300 евро в месяц. А вот гиды получают гораздо больше, поэтому Бояна летом подрабатывала гидом.
Автобус в Албанию отходил от ресепшена отеля «Славянский пляж». Нашим гидом была Бояна. Чуть выше среднего роста, с хорошей стройной фигурой, простое чуть удлиненное лицо без всякой косметики (кстати, черногорки мало пользуются косметикой), каштановые волосы собраны на затылке в хвост. Одета была в длинное до пят синтетическое полосатое платье на бретельках, на ногах – резиновые пляжные сланцы. То ли бретельки у платья были очень длинные, то ли резинка на груди слабая, но Бояне часто приходилось подтягивать сползающее вниз платье. Держалась просто и уверенно. Много курила. По-русски говорила бегло, хотя допускала стилистические ошибки.
Мы поехали знакомой дорогой вдоль Будванской ривьеры до Скадарского озера. Часть этого озера (одна треть) принадлежит Албании. Бояна вела экскурсию на двух языках – русском и английском. Она не была очень уж опытным гидом. У нее имелась толстая общая тетрадка, в которую она подглядывала, сидя на первом сиденье. Но в общем, Бояна старалась, «не простаивала», рассказывала много. Публика в автобусе была многонациональная. Здесь присутствовали украинцы, русские, поляки, прибалты. Ни первые, ни последние не требовали вести для них экскурсию на их родной «мове», слушали русский. «Видели, как русский приобретает международное значение!» – втайне гордилась я.
В эту поездку мы дальше всего продвинулись по Будванской ривьере, миновали город Бар – крупный порт и железнодорожный узел Черногории. Вновь увидели берега Скадарского озера. Без всяких проблем, очень быстро прошли пограничный контроль: Бояна собрала наши паспорта, отнесла албанским таможенникам, минут через 15 вернулась в автобус и раздала документы пассажирам. И вот мы в Албании. Первая остановка в небольшом приграничном кафе – перекусить, попить кофе, передохнуть. Перед кафе – ухоженный зеленый газон, цветы, деревья – евростандарт. Правда, стоит сделать шаг за ограду – и увидите засыпанную мусором улицу. В кафе не торопятся убирать столы за посетителями. Кофе подают в крошечных чашечках, но хороший. Работают в кафе в основном молодые мужчины во главе с хозяином – толстым усатым албанцем. Дочери понравились молодые албанцы – очень красивые. Албанцы - единственные оставшиеся в Европе представители древней иллирийской народности. И язык их стоит особняком в группе индоевропейских языков. Ну, на что похоже, например, это слово: «фалеминдерит»? А означает оно «спасибо». Национальная валюта – лек. Но с нас охотно брали евро. Мы сразу увидели, что цены в Албании еще ниже, чем в Черногории.
Двинулись дальше. Во все глаза смотрим из окон автобусов – какая она, Албания? Бояна обращает наше внимание на первые встречающиеся бункеры. Но их очень мало, не больше 2-3 вдоль всей дороги. В общем, забудьте про Албанию как абсолютно закрытую страну бункеров и пешеходов, не имеющих личного транспорта. Этой Албании уже нет, а есть страна сплошной ударной капиталистической стройки. Вдоль дороги почти непрерывно тянутся поселки с построенными или строящимися коттеджами – сплошь трехэтажными. Я клевала носом, дремала, просыпалась через какое-то время и видела все ту же картину – коттеджи, стройки. Многие дома с недостроенными третьими этажами. Бояна объяснила нам, что здесь налоги с дома (недвижимости) до завершения строительства не берут, поэтому албанцы не торопятся, живут на первых двух этажах, а третьи оставляют незавершенными.
Мы ехали в основном по равнинной местности до самого Дурреса. Дороги очень хорошие. Вдоль дорог уже создана приличная инфраструктура: придорожные кафе, высотные отели, огромные здания мировых автогигантов из стекла и бетона – «Фольксвагена», «Вольво», «Мерседес-Бенц» и других. Один, правда, небольшой участок ехали по четырехполосному автобану.
У Албании огромный туристический ресурс, она так же невинна в экологическом отношении, то есть, не отравлена никакой промышленностью, здесь низкие цены. Есть 6 национальных парков и 24 заповедника. Морское побережье (Адриатика и Ионическое море) тянется на 362 километра – и это золотое дно. А в Черногории протяженность побережья 299 километров и лишь 73 километра пляжей, которые обеспечили ей туристический бум. По моим представлениям Албания готовится к массовому приходу туристов, в том числе и русских.
И по этому поводу черногорцы начинают нервничать. Бояна признала, что в Албании строится много отелей.
– Но я думаю: кто будет в них жить? – выразила она сомнение в перспективах албанского туризма.
А я думаю, что если в далекий мусульманский неспокойный Египет русские валят толпами, то в тихую, безопасную и дешевую Албанию хлынут лавиной. Международный капитал тоже не дремлет. В Тиране видела огромное высотное здание Американского банка, флаги Евросоюза и даже филиал русского Альфа-банка. Будут делить лакомый кусок – морское побережье и все такое.
Видимо, желанием заполучить туристов, в том числе и русских, объясняется столь упрощенный проезд на границе. Русские уже несколько лет ездят в Албанию из Черногории. Есть уже русскоязычный персонал. В приграничной лавке сувениров молодая девушка-продавец уверенно и почти без акцента говорила по-русски. В Албании в советские времена учили в школах русский, но едва ли что-то сохранилось в памяти пожилых албанцев.
Первый город, в котором мы сделали остановку и немного прогулялись, был Шкодер. Он запомнился почти полным отсутствием молодых девушек на улицах и огромной православной церковью. Все девушки, видимо, выехали в Евросоюз, а православный храм, как нам сказала Бояна, это подарок Албании от Греции. В эпоху диктатуры Энвера Ходжи религия в Албании была запрещена, мечети и церкви закрыты и разрушены. А в самой главной мечети на главной площади Тираны был устроен общественный туалет. Шкодерский православный храм интересен тем, что в центре, как в католическом костеле, стояли рядами стулья. Весь он был как с иголочки, прекрасно расписан, обставлен. Традиционно албанцы являются мусульманами, но существовали и православные общины. По некоторым данным, 20% населения являются христианами. И кстати, рядом с этим роскошным храмом «дежурила» мечеть не менее внушительного размера.
Приятно было узнать, что с Албанией по происхождению связана великая женщина ХХ века мать Мария Тереза. Ее здесь очень чтут. В Шкодере ей поставлен памятник. В Тиране в честь нее назван сквер, крупнейший в стране аэропорт тоже носит имя Марии Терезы. О ней нам подробно рассказала Бояна. Мать Терезы - албанка по происхождению; ее родители, католики, жили в Македонии, в Скопье, где она и родилась. В памятнике нет ничего пафосного. Мать Тереза стоит на одном из перекрестков Шкодера, склонившись и скрестив руки на груди. У памятника - глиняные кувшины с живыми цветами.
Бояна с удовольствием указывала на неумелую и нелепую «электрификацию»: электрические провода вились поверх зданий, мотками висели на фасадах, провисали над улицами, от этого казалось, что город опутан паутиной. Однако в новых домах с электропроводкой было все нормально. Бояна часто повторяла, что Албания – это страна контрастов – и это отчасти так.
Я бы сказала, что сегодня Албания с жаждой рвется к новому современному образу. В Дурресе, следующем городе, который мы посетили, это чувствуется очень сильно. Дуррес по виду – большой современный портовый город. Но по своей истории он очень древний. Город был основан как греческая колония еще в VII веке до нашей эры. Здесь сохранилось множество уникальных памятников времен Древней Греции и Древнего Рима. Дуррес – это рай для археологов.
Бояна в автобусе предложила нам такой план:
– Здесь в центре есть высотный отель. Поднимемся на 15-й этаж. Там открытое кафе с прекрасным видом на город. Можно перекусить, попить кофе, есть бесплатный туалет. А потом еще час останется на прогулку по городу. Согласны?
Мы были согласны.
И вот Дуррес с высоты птичьего полета: видно открытое море, корабли на причале, бесконечные ряды цветных контейнеров у пирсов. Современные жилые комплексы с высотками. С другой стороны мы увидели очень хорошо сохранившийся расчищенный греческий амфитеатр или «колизей», как его называла Бояна. Туда и решили сходить в свободное время. Энергичные греки и здесь успели основать свою колонию. Амфитеатр оказался очень большим, потрогать древние камни не удалось – он был полностью огорожен. Как я потом узнала из интернета, построен амфитеатр во II веке до нашей эры. При римлянах здесь устраивались гладиаторские игры. Сделав фото на память, отправились к автобусу.
Девушек на улицах Дурреса, как и в Шкодере, было очень мало, если вообще встречались. Но при этом повсюду мы видели огромное количество магазинов для невест. Объяснить этот феномен я не смогла. Как в любом южном городе, много уличных кафе. Масса вывесок на английском, в том числе различных мировых фирм и брендов. По виду никто бы не сказал, что это город страны, которую еще недавно называли дырой Европы.
И в Дурресе, и в других городах еще жива уличная торговля: на земле и на торопливо сколоченных прилавках выложен дешевенький ширпотреб. В Албании ниже уровня бедности живет 25% населения. После падения диктатуры Энвера Ходжи за годы разрухи, начиная с 80-х гг., за рубеж выехало больше албанцев, чем осталось в стране. За рубежом сейчас насчитывается 6 млн. албанцев, которые рассредоточились по Америке, в том числе и Латинской, Евросоюзу. А в самой Албании проживает 3,8 млн. человек. Специализация албанцев за границей простая: мыть, мести, строить, плюс наркоторговля, сутенерство.
Из Дурреса мы отправились в столицу Албании – Тирану. Остановились на площади в центре города. Бояна подробно рассказала нам, где можно пообедать, где просто перекусить, какие цены в ресторанах. Показала, где главная улица, университет, мавзолей Энвера Ходжи, как пройти к монументу национального героя Албании Скандербегу, где сквер имени матери Терезы. На самостоятельный осмотр центра города и прогулку нам давалось два часа.
– Автобусы приедут за вами сюда же. Общественных туалетов очень мало, но в кафе в туалет вас могут пустить. Не теряйтесь и не опаздывайте, – сказала нам на прощание Бояна.
Мы стали выходить из автобуса, – а прямо у входа нас уже поджидал мальчишка с картонной коробкой дешевых сувениров:
– Ручки! Ручки! – выкрикивал он по-русски.
В коробке у него лежали ручки с прицепленными значками. Никто не интересовался его ручками. Автобусы с русскими из Черногории приходили ровно по графику, и мальчишка, видимо, специально приходил сюда, чтобы попытаться продать никому не нужные ручки, ну, купил то, на что хватило денег. Он уже знал Бояну, называл ее по имени.
Мы сначала решили посмотреть интересную христианскую церковь, недалеко от которой остановился автобус. Это, как мы потом выяснили, недавно отстроенный православный кафедральный собор Воскресения Христова. Ее создатель, как я поняла, хотел соединить образ христианской церкви и мечети как символ симбиоза Запада и Востока. И это сразу угадывалось в облике церкви. Она была покрыта большим полусферическим куполом, напоминающим купол Софии Константинопольской, которая, как известно, из православного храма превратилась в мечеть. Даже выступающие по бокам пилоны отсылали к облику Константинопольского собора. Колокольня была узкой и непомерно высокой, напоминающей… минарет. Мне эта идея показалась интересной и вполне реализованной. Возможно, этот храм символизировала еще и идею религиозной толерантности албанцев.
Забыв все, что нам говорила Бояна про расположение и направление улиц, мы двинулись по главной улице в сторону пирамиды Энвера Ходжи. Мне хотелось просто впитать атмосферу, энергетику города, посмотреть на лица. В Тиране нет столичного блеска, она напоминает скорее добротный провинциальный город. Но в архитектуре заметно большее разнообразие, чем в российских провинциальных городах. На улицах немноголюдно. Хотя это можно объяснить тем, что мы оказались здесь в полдень, и в городе стояла в этот день испепеляющая жара – под пятьдесят градусов, не меньше. Мы постоянно прикладывались к бутылке с водой и поливали себе голову и руки.
Видно, что иностранцы для Тираны пока еще не такая уж обыденность, их отличают и смотрят на них с интересом. Молодых девушек в столице оказалось достаточно, видимо, отсюда они массово не уезжают.
На перекрестке мы увидели пиццерию и решили перекусить. Попросили у продавца пиццы – молодого парня – «two пицца». Услышав наш ломаный английский, он спросил:
– Which country you are from? (Из какой вы страны?)
– From Russia.
– Вы русски? – вдруг спросил нас парень на русском.
– Говорите по-русски? – изумилась я?
– Чу-чуть.
– Удивительно!
– Здесь много русских бывает?
– Есть, – кивнул парень.
Мы уточнили, правильно ли мы идем к пирамиде Энвера Ходжи. Он сказал, что правильно.
– Как по-албански «спасибо»? – спросила я на прощании.
И тут он произнес это длинное слово:
– Фалеминдерит.
– Фали...блам-бламбит, – бесславно поблагодарила я радушного парня.
Минуты через две мы дошли до пирамиды диктатора. Пирамида эта строилась как музей Энвера Ходжи, открылся в 1988 году (к 80-летию со дня его рождения). А в 1991году экспозицию музея демонтировали и позже переоборудовали в международный культурно-выставочный центр. Не шедевр: не очень высокое стеклянно-бетонное сооружение, на котором торчат спутниковые тарелки, антенна. В нем есть бар «Мумия». До сегодняшнего дня существуют противоречивые данные, лежал ли в пирамиде мумифицированный Энвер Ходжа или его сразу похоронили.
Напоследок мы решили посмотреть монумент Скандербега – эта скульптура, как я поняла, является духовным и идейным центром Тираны. А Скандербег – главным кумиром албанцев, ведь именно Скандербег сделал Албанию независимой страной. Поплутав немного и поспрашивав у прохожих: «Tell me, plies, wehe is monument Skanderbeg?» – мы наконец-то добрались до конечной точки нашего путешествия. Памятник хорош, детализирован, но очень неудачно расположен. Скандербег почему-то скачет в конец проспекта. Со всех сторон его огибает дорога, подойти к нему можно только по переходу. Вокруг очень много пустого пространства, и герой как-то теряется, скульптура мелковатая для такой площади.
От жары уже мутило. Мы двинулись обратно к нашему автобусу, кондиционерам и прохладе.
Мальчишка с ручками опять поджидал нас у автобуса. Никто его сувениры не купил. Когда мы отъезжали, рассерженный мальчишка показал неприличный международный жест всем российским туристам и сопроводил его соответственной фразой. Но даже этого никто не заметил, кроме Кати, которая потом мне об этом сказала.
Приехали в Тиват уже в 10 часов – уставшие и полные впечатлений.
Теперь у нас оставалась только одна неосуществленная поездка – в Котор.
От Будвы до Котора ехать напрямую через тоннель минут 20-30. Котор считается морской столицей Боко-Которской бухты. Нашей целью было посещение только старого города и знаменитой крепости Святой Иван, которая, как уже говорила, относится к всемирному наследию ЮНЕСКО. Именно поэтому в Котор приезжает очень много иностранных туристов: французов, немцев, японцев, голландцев и конечно, русских.
В старом городе все типично: затертые до блеска мощеные узкие улицы и площади, множество кафе и ресторанов под открытым небом и церкви, встречающиеся на каждом шагу. В старом Которе их 11. В одну из них меня почему-то не пустили (редчайший случай!), я не поняла почему, может быть, из-за шортов. Причем это была самая знаменитая церковь в городе – собор святого Трифона, освященная еще в 1166 году – старейший памятник романской архитектуры. Здесь покоятся мощи святого Трифона.
Старый город Котора знаменит еще средневековым позорным столбом. Его я нашла на одной из площадей. Об этом столбе нам говорил Филипп. К нему привязывали провинившегося, и каждый житель мог с ним делать все, что хотел… А ведь совсем рядом стояли христианские церкви. Массивный четырехгранный каменный столб высотой примерно в полтора-два человеческих роста имел пирамидальное завершение.
В заключении нам надо было сделать последний рывок – подняться к крепости Святого Ивана, преодолев 1,5 тысячи ступеней. Общая длина крепостных стен Старого города достигает 4,5 километра, высота – 20 метров, ширина – 15 метров. Стены поднимаются высоко в горы вплоть до крепости Святого Ивана.
Я начала восхождение как раз в самое пекло. Подъем этот, тем не менее, был чудесным. С каждым пролетом открывались новые и новые прекрасные виды – города, залива, крепостных стен, гор. Сама эта грубая каменная крепостная эстетика производила сильное впечатление: вот, казалось, появится какой-нибудь воин с алебардой на очередном повороте.
Катя, оставшись внизу у фонтана, не встала со скамейки за все эти два часа – глазела на туристов и кошек, которые здесь свободно гуляют по улицам и площадям. Которские кошки – своеобразный бренд старого города. В лавках множество сувениров, связанных с кошками: милые тряпичные кошечки в джинсовых комбинизончиках с бантиками и челочками. Но реальные которские кошки представляют собой довольно жалкое зрелище, хотя их регулярно кормят. Они облезлые, и у них совершенно нет зубов. Это мы увидели, когда решили угостить одного большого черного кота куском сосиски. Он долго возился с этим куском, не мог прихватить, и наконец мы заметили почему – у кота не было ни одного зуба. Зубов нет даже у котят.
Когда мы улетали из Тивата, дождя не было, погода была отличная от «Средиземья» до Сибири, и ничего не предвещало неприятностей. Но они случились: в Москве мы опоздали на свой самолет до Кемерово. Я всегда этого боялась – опоздать на самолет – и это произошло. Как – сами не поняли. Сначала в Тивате задержали рейс, но всего на двадцать минут, потом очень долго ждали свой багаж у багажной ленты, потом чуть-чуть плутанули, потом уже не могли найти на табло нашего рейса, вернее увидели сообщение, что регистрация на наш рейс закрыта…
Прождав сутки до следующего рейса в Кемерово, мы благополучно вернулись домой.
г. Кемерово
2012 год
Такси пришло вовремя, мы познакомились с водителем Бошко (ударение на первое «о»). И у нас состоялся с ним интересный разговор (он немного говорил по-русски) относительно стандартов жизни в Черногории. Накануне Драган вызвал у меня неподдельный интерес к этой теме.
В одну из поездок я спросила Драгана:
– А вас не раздражает большое количество русских в Черногории, что они скупают здесь дома, недвижимость?
– Сказать честно?
– Да.
– Бывает, что и раздражает. Я говорю прямо, честно. Мы очень разные по менталитету. Я не всегда могу вас понять. Вот вчера одна туристка высказала мне претензии, что я плохо веду экскурсии, мало рассказываю. Но я стараюсь, я очень стараюсь, что ей надо было, не пойму. Другие, наоборот, говорят, зачем вы нам так много рассказываете. Что же вы хотите? Не могу вас понять.
Надо сказать, что Драган, за редким исключением, рассказывал суховато, без вдохновения. И где его взять, если рассказываешь 627 раз день за днем одно и то же. Да еще в их микроавтобусе постоянно барахлил микрофон. Но в целом он высказался не против присутствия русских, а против поведения некоторых из них.
Видимо, его действительно разозлила бесцеремонная русская туристка, поэтому он, наверно, чтобы уесть русских, рассказал нам в эту поездку о стандарте жизни у черногорцев. Каждый черногорец имеет три дома: один на побережье, второй в столице, в Подгорице, и третий в том месте, где учится и работает. Также принято иметь несколько машин – три-четыре.
– Я не говорю, что все это имеют, но это стандарт, к которому стремятся, – уверял он нас.
Вот это стандарт! Америка отдыхает!
И вот я спросила у Бошко:
– А правда, что у многих черногорцев три дома и что это для вас стандарт? Три дома и 3-4 машины.
– Какие три дома?! – изумился он. – Один!
С Бошко мы душевно побеседовали. Он признался, что, на его взгляд, лучше жилось раньше в Югославии, чем теперь в Черногории.
– Раньше после института у тебя была работа. А сейчас кризис, работы нет. Устроиться можно только в магазин, ресторан или таксистом. И там платят 300 (12000 рублей), реже 400 евро. Это мало. Пенсия в среднем 250 евро.
Бошко уже был на пенсии и подрабатывал таксистом.
Кстати, такие зарплаты не только в магазинах. Бояна (ударение на «о»), наш гид по Албании, молодая девушка, студентка экономического факультета университета в Подгорице, сказала, что экономисты тоже получают 250-300 евро, При том, что за квартиру в Подгорице надо платить 300 евро в месяц. А вот гиды получают гораздо больше, поэтому Бояна летом подрабатывала гидом.
Автобус в Албанию отходил от ресепшена отеля «Славянский пляж». Нашим гидом была Бояна. Чуть выше среднего роста, с хорошей стройной фигурой, простое чуть удлиненное лицо без всякой косметики (кстати, черногорки мало пользуются косметикой), каштановые волосы собраны на затылке в хвост. Одета была в длинное до пят синтетическое полосатое платье на бретельках, на ногах – резиновые пляжные сланцы. То ли бретельки у платья были очень длинные, то ли резинка на груди слабая, но Бояне часто приходилось подтягивать сползающее вниз платье. Держалась просто и уверенно. Много курила. По-русски говорила бегло, хотя допускала стилистические ошибки.
Мы поехали знакомой дорогой вдоль Будванской ривьеры до Скадарского озера. Часть этого озера (одна треть) принадлежит Албании. Бояна вела экскурсию на двух языках – русском и английском. Она не была очень уж опытным гидом. У нее имелась толстая общая тетрадка, в которую она подглядывала, сидя на первом сиденье. Но в общем, Бояна старалась, «не простаивала», рассказывала много. Публика в автобусе была многонациональная. Здесь присутствовали украинцы, русские, поляки, прибалты. Ни первые, ни последние не требовали вести для них экскурсию на их родной «мове», слушали русский. «Видели, как русский приобретает международное значение!» – втайне гордилась я.
В эту поездку мы дальше всего продвинулись по Будванской ривьере, миновали город Бар – крупный порт и железнодорожный узел Черногории. Вновь увидели берега Скадарского озера. Без всяких проблем, очень быстро прошли пограничный контроль: Бояна собрала наши паспорта, отнесла албанским таможенникам, минут через 15 вернулась в автобус и раздала документы пассажирам. И вот мы в Албании. Первая остановка в небольшом приграничном кафе – перекусить, попить кофе, передохнуть. Перед кафе – ухоженный зеленый газон, цветы, деревья – евростандарт. Правда, стоит сделать шаг за ограду – и увидите засыпанную мусором улицу. В кафе не торопятся убирать столы за посетителями. Кофе подают в крошечных чашечках, но хороший. Работают в кафе в основном молодые мужчины во главе с хозяином – толстым усатым албанцем. Дочери понравились молодые албанцы – очень красивые. Албанцы - единственные оставшиеся в Европе представители древней иллирийской народности. И язык их стоит особняком в группе индоевропейских языков. Ну, на что похоже, например, это слово: «фалеминдерит»? А означает оно «спасибо». Национальная валюта – лек. Но с нас охотно брали евро. Мы сразу увидели, что цены в Албании еще ниже, чем в Черногории.
Двинулись дальше. Во все глаза смотрим из окон автобусов – какая она, Албания? Бояна обращает наше внимание на первые встречающиеся бункеры. Но их очень мало, не больше 2-3 вдоль всей дороги. В общем, забудьте про Албанию как абсолютно закрытую страну бункеров и пешеходов, не имеющих личного транспорта. Этой Албании уже нет, а есть страна сплошной ударной капиталистической стройки. Вдоль дороги почти непрерывно тянутся поселки с построенными или строящимися коттеджами – сплошь трехэтажными. Я клевала носом, дремала, просыпалась через какое-то время и видела все ту же картину – коттеджи, стройки. Многие дома с недостроенными третьими этажами. Бояна объяснила нам, что здесь налоги с дома (недвижимости) до завершения строительства не берут, поэтому албанцы не торопятся, живут на первых двух этажах, а третьи оставляют незавершенными.
Мы ехали в основном по равнинной местности до самого Дурреса. Дороги очень хорошие. Вдоль дорог уже создана приличная инфраструктура: придорожные кафе, высотные отели, огромные здания мировых автогигантов из стекла и бетона – «Фольксвагена», «Вольво», «Мерседес-Бенц» и других. Один, правда, небольшой участок ехали по четырехполосному автобану.
У Албании огромный туристический ресурс, она так же невинна в экологическом отношении, то есть, не отравлена никакой промышленностью, здесь низкие цены. Есть 6 национальных парков и 24 заповедника. Морское побережье (Адриатика и Ионическое море) тянется на 362 километра – и это золотое дно. А в Черногории протяженность побережья 299 километров и лишь 73 километра пляжей, которые обеспечили ей туристический бум. По моим представлениям Албания готовится к массовому приходу туристов, в том числе и русских.
И по этому поводу черногорцы начинают нервничать. Бояна признала, что в Албании строится много отелей.
– Но я думаю: кто будет в них жить? – выразила она сомнение в перспективах албанского туризма.
А я думаю, что если в далекий мусульманский неспокойный Египет русские валят толпами, то в тихую, безопасную и дешевую Албанию хлынут лавиной. Международный капитал тоже не дремлет. В Тиране видела огромное высотное здание Американского банка, флаги Евросоюза и даже филиал русского Альфа-банка. Будут делить лакомый кусок – морское побережье и все такое.
Видимо, желанием заполучить туристов, в том числе и русских, объясняется столь упрощенный проезд на границе. Русские уже несколько лет ездят в Албанию из Черногории. Есть уже русскоязычный персонал. В приграничной лавке сувениров молодая девушка-продавец уверенно и почти без акцента говорила по-русски. В Албании в советские времена учили в школах русский, но едва ли что-то сохранилось в памяти пожилых албанцев.
Первый город, в котором мы сделали остановку и немного прогулялись, был Шкодер. Он запомнился почти полным отсутствием молодых девушек на улицах и огромной православной церковью. Все девушки, видимо, выехали в Евросоюз, а православный храм, как нам сказала Бояна, это подарок Албании от Греции. В эпоху диктатуры Энвера Ходжи религия в Албании была запрещена, мечети и церкви закрыты и разрушены. А в самой главной мечети на главной площади Тираны был устроен общественный туалет. Шкодерский православный храм интересен тем, что в центре, как в католическом костеле, стояли рядами стулья. Весь он был как с иголочки, прекрасно расписан, обставлен. Традиционно албанцы являются мусульманами, но существовали и православные общины. По некоторым данным, 20% населения являются христианами. И кстати, рядом с этим роскошным храмом «дежурила» мечеть не менее внушительного размера.
Приятно было узнать, что с Албанией по происхождению связана великая женщина ХХ века мать Мария Тереза. Ее здесь очень чтут. В Шкодере ей поставлен памятник. В Тиране в честь нее назван сквер, крупнейший в стране аэропорт тоже носит имя Марии Терезы. О ней нам подробно рассказала Бояна. Мать Терезы - албанка по происхождению; ее родители, католики, жили в Македонии, в Скопье, где она и родилась. В памятнике нет ничего пафосного. Мать Тереза стоит на одном из перекрестков Шкодера, склонившись и скрестив руки на груди. У памятника - глиняные кувшины с живыми цветами.
Бояна с удовольствием указывала на неумелую и нелепую «электрификацию»: электрические провода вились поверх зданий, мотками висели на фасадах, провисали над улицами, от этого казалось, что город опутан паутиной. Однако в новых домах с электропроводкой было все нормально. Бояна часто повторяла, что Албания – это страна контрастов – и это отчасти так.
Я бы сказала, что сегодня Албания с жаждой рвется к новому современному образу. В Дурресе, следующем городе, который мы посетили, это чувствуется очень сильно. Дуррес по виду – большой современный портовый город. Но по своей истории он очень древний. Город был основан как греческая колония еще в VII веке до нашей эры. Здесь сохранилось множество уникальных памятников времен Древней Греции и Древнего Рима. Дуррес – это рай для археологов.
Бояна в автобусе предложила нам такой план:
– Здесь в центре есть высотный отель. Поднимемся на 15-й этаж. Там открытое кафе с прекрасным видом на город. Можно перекусить, попить кофе, есть бесплатный туалет. А потом еще час останется на прогулку по городу. Согласны?
Мы были согласны.
И вот Дуррес с высоты птичьего полета: видно открытое море, корабли на причале, бесконечные ряды цветных контейнеров у пирсов. Современные жилые комплексы с высотками. С другой стороны мы увидели очень хорошо сохранившийся расчищенный греческий амфитеатр или «колизей», как его называла Бояна. Туда и решили сходить в свободное время. Энергичные греки и здесь успели основать свою колонию. Амфитеатр оказался очень большим, потрогать древние камни не удалось – он был полностью огорожен. Как я потом узнала из интернета, построен амфитеатр во II веке до нашей эры. При римлянах здесь устраивались гладиаторские игры. Сделав фото на память, отправились к автобусу.
Девушек на улицах Дурреса, как и в Шкодере, было очень мало, если вообще встречались. Но при этом повсюду мы видели огромное количество магазинов для невест. Объяснить этот феномен я не смогла. Как в любом южном городе, много уличных кафе. Масса вывесок на английском, в том числе различных мировых фирм и брендов. По виду никто бы не сказал, что это город страны, которую еще недавно называли дырой Европы.
И в Дурресе, и в других городах еще жива уличная торговля: на земле и на торопливо сколоченных прилавках выложен дешевенький ширпотреб. В Албании ниже уровня бедности живет 25% населения. После падения диктатуры Энвера Ходжи за годы разрухи, начиная с 80-х гг., за рубеж выехало больше албанцев, чем осталось в стране. За рубежом сейчас насчитывается 6 млн. албанцев, которые рассредоточились по Америке, в том числе и Латинской, Евросоюзу. А в самой Албании проживает 3,8 млн. человек. Специализация албанцев за границей простая: мыть, мести, строить, плюс наркоторговля, сутенерство.
Из Дурреса мы отправились в столицу Албании – Тирану. Остановились на площади в центре города. Бояна подробно рассказала нам, где можно пообедать, где просто перекусить, какие цены в ресторанах. Показала, где главная улица, университет, мавзолей Энвера Ходжи, как пройти к монументу национального героя Албании Скандербегу, где сквер имени матери Терезы. На самостоятельный осмотр центра города и прогулку нам давалось два часа.
– Автобусы приедут за вами сюда же. Общественных туалетов очень мало, но в кафе в туалет вас могут пустить. Не теряйтесь и не опаздывайте, – сказала нам на прощание Бояна.
Мы стали выходить из автобуса, – а прямо у входа нас уже поджидал мальчишка с картонной коробкой дешевых сувениров:
– Ручки! Ручки! – выкрикивал он по-русски.
В коробке у него лежали ручки с прицепленными значками. Никто не интересовался его ручками. Автобусы с русскими из Черногории приходили ровно по графику, и мальчишка, видимо, специально приходил сюда, чтобы попытаться продать никому не нужные ручки, ну, купил то, на что хватило денег. Он уже знал Бояну, называл ее по имени.
Мы сначала решили посмотреть интересную христианскую церковь, недалеко от которой остановился автобус. Это, как мы потом выяснили, недавно отстроенный православный кафедральный собор Воскресения Христова. Ее создатель, как я поняла, хотел соединить образ христианской церкви и мечети как символ симбиоза Запада и Востока. И это сразу угадывалось в облике церкви. Она была покрыта большим полусферическим куполом, напоминающим купол Софии Константинопольской, которая, как известно, из православного храма превратилась в мечеть. Даже выступающие по бокам пилоны отсылали к облику Константинопольского собора. Колокольня была узкой и непомерно высокой, напоминающей… минарет. Мне эта идея показалась интересной и вполне реализованной. Возможно, этот храм символизировала еще и идею религиозной толерантности албанцев.
Забыв все, что нам говорила Бояна про расположение и направление улиц, мы двинулись по главной улице в сторону пирамиды Энвера Ходжи. Мне хотелось просто впитать атмосферу, энергетику города, посмотреть на лица. В Тиране нет столичного блеска, она напоминает скорее добротный провинциальный город. Но в архитектуре заметно большее разнообразие, чем в российских провинциальных городах. На улицах немноголюдно. Хотя это можно объяснить тем, что мы оказались здесь в полдень, и в городе стояла в этот день испепеляющая жара – под пятьдесят градусов, не меньше. Мы постоянно прикладывались к бутылке с водой и поливали себе голову и руки.
Видно, что иностранцы для Тираны пока еще не такая уж обыденность, их отличают и смотрят на них с интересом. Молодых девушек в столице оказалось достаточно, видимо, отсюда они массово не уезжают.
На перекрестке мы увидели пиццерию и решили перекусить. Попросили у продавца пиццы – молодого парня – «two пицца». Услышав наш ломаный английский, он спросил:
– Which country you are from? (Из какой вы страны?)
– From Russia.
– Вы русски? – вдруг спросил нас парень на русском.
– Говорите по-русски? – изумилась я?
– Чу-чуть.
– Удивительно!
– Здесь много русских бывает?
– Есть, – кивнул парень.
Мы уточнили, правильно ли мы идем к пирамиде Энвера Ходжи. Он сказал, что правильно.
– Как по-албански «спасибо»? – спросила я на прощании.
И тут он произнес это длинное слово:
– Фалеминдерит.
– Фали...блам-бламбит, – бесславно поблагодарила я радушного парня.
Минуты через две мы дошли до пирамиды диктатора. Пирамида эта строилась как музей Энвера Ходжи, открылся в 1988 году (к 80-летию со дня его рождения). А в 1991году экспозицию музея демонтировали и позже переоборудовали в международный культурно-выставочный центр. Не шедевр: не очень высокое стеклянно-бетонное сооружение, на котором торчат спутниковые тарелки, антенна. В нем есть бар «Мумия». До сегодняшнего дня существуют противоречивые данные, лежал ли в пирамиде мумифицированный Энвер Ходжа или его сразу похоронили.
Напоследок мы решили посмотреть монумент Скандербега – эта скульптура, как я поняла, является духовным и идейным центром Тираны. А Скандербег – главным кумиром албанцев, ведь именно Скандербег сделал Албанию независимой страной. Поплутав немного и поспрашивав у прохожих: «Tell me, plies, wehe is monument Skanderbeg?» – мы наконец-то добрались до конечной точки нашего путешествия. Памятник хорош, детализирован, но очень неудачно расположен. Скандербег почему-то скачет в конец проспекта. Со всех сторон его огибает дорога, подойти к нему можно только по переходу. Вокруг очень много пустого пространства, и герой как-то теряется, скульптура мелковатая для такой площади.
От жары уже мутило. Мы двинулись обратно к нашему автобусу, кондиционерам и прохладе.
Мальчишка с ручками опять поджидал нас у автобуса. Никто его сувениры не купил. Когда мы отъезжали, рассерженный мальчишка показал неприличный международный жест всем российским туристам и сопроводил его соответственной фразой. Но даже этого никто не заметил, кроме Кати, которая потом мне об этом сказала.
Приехали в Тиват уже в 10 часов – уставшие и полные впечатлений.
Теперь у нас оставалась только одна неосуществленная поездка – в Котор.
От Будвы до Котора ехать напрямую через тоннель минут 20-30. Котор считается морской столицей Боко-Которской бухты. Нашей целью было посещение только старого города и знаменитой крепости Святой Иван, которая, как уже говорила, относится к всемирному наследию ЮНЕСКО. Именно поэтому в Котор приезжает очень много иностранных туристов: французов, немцев, японцев, голландцев и конечно, русских.
В старом городе все типично: затертые до блеска мощеные узкие улицы и площади, множество кафе и ресторанов под открытым небом и церкви, встречающиеся на каждом шагу. В старом Которе их 11. В одну из них меня почему-то не пустили (редчайший случай!), я не поняла почему, может быть, из-за шортов. Причем это была самая знаменитая церковь в городе – собор святого Трифона, освященная еще в 1166 году – старейший памятник романской архитектуры. Здесь покоятся мощи святого Трифона.
Старый город Котора знаменит еще средневековым позорным столбом. Его я нашла на одной из площадей. Об этом столбе нам говорил Филипп. К нему привязывали провинившегося, и каждый житель мог с ним делать все, что хотел… А ведь совсем рядом стояли христианские церкви. Массивный четырехгранный каменный столб высотой примерно в полтора-два человеческих роста имел пирамидальное завершение.
В заключении нам надо было сделать последний рывок – подняться к крепости Святого Ивана, преодолев 1,5 тысячи ступеней. Общая длина крепостных стен Старого города достигает 4,5 километра, высота – 20 метров, ширина – 15 метров. Стены поднимаются высоко в горы вплоть до крепости Святого Ивана.
Я начала восхождение как раз в самое пекло. Подъем этот, тем не менее, был чудесным. С каждым пролетом открывались новые и новые прекрасные виды – города, залива, крепостных стен, гор. Сама эта грубая каменная крепостная эстетика производила сильное впечатление: вот, казалось, появится какой-нибудь воин с алебардой на очередном повороте.
Катя, оставшись внизу у фонтана, не встала со скамейки за все эти два часа – глазела на туристов и кошек, которые здесь свободно гуляют по улицам и площадям. Которские кошки – своеобразный бренд старого города. В лавках множество сувениров, связанных с кошками: милые тряпичные кошечки в джинсовых комбинизончиках с бантиками и челочками. Но реальные которские кошки представляют собой довольно жалкое зрелище, хотя их регулярно кормят. Они облезлые, и у них совершенно нет зубов. Это мы увидели, когда решили угостить одного большого черного кота куском сосиски. Он долго возился с этим куском, не мог прихватить, и наконец мы заметили почему – у кота не было ни одного зуба. Зубов нет даже у котят.
Когда мы улетали из Тивата, дождя не было, погода была отличная от «Средиземья» до Сибири, и ничего не предвещало неприятностей. Но они случились: в Москве мы опоздали на свой самолет до Кемерово. Я всегда этого боялась – опоздать на самолет – и это произошло. Как – сами не поняли. Сначала в Тивате задержали рейс, но всего на двадцать минут, потом очень долго ждали свой багаж у багажной ленты, потом чуть-чуть плутанули, потом уже не могли найти на табло нашего рейса, вернее увидели сообщение, что регистрация на наш рейс закрыта…
Прождав сутки до следующего рейса в Кемерово, мы благополучно вернулись домой.
г. Кемерово
2012 год
Назад |