Григорий Шалакин. Открытая и загадочная душа Кузбасса

– Помнишь, как отправил тебя в Калтан? – совсем недавно спросил у меня выглядевший довольно бодро Аман Тулеев.
– Как же не помнить 1979 год и показательный энергоучасток?! – ответил я.
Именно оттуда с подачи Амана Гумировича началось мое познание железной дороги вообще и кемеровской магистрали в частности. Прошло сорок лет с гаком, а ректор Кузбасского регионального института развития профессионального образования в очередной раз продемонстрировал свою феноменальную память.
При встречах он всегда интересовался делами чугунщиков (так называют себя железнодорожники), новостями от давних друзей. И если те публиковали какие-нибудь научные или творческие работы, ректор тут же откликался подарочным набором, в котором непременно присутствовал крепкий напиток отменного качества, набор шоколадных конфет и его только что изданная книга. Возглавляя институт с 2018 года, Тулеев успевал регулярно выпускать солидные научные и биографические печатные труды.
Дневники и записки полного кавалера ордена «За заслуги перед Отечеством» (всего же у Тулеева более 300 российских и зарубежных наград), доктора политических наук и народного губернатора Кемеровской области с 20-летним стажем были востребованы ведущими издательствами страны. А добротный художественно-биографический рассказ о нем вышел даже в популярной и престижной серии «Жизнь замечательных людей».
Сам Аман Тулеев никогда не причислял себя к литераторам. Но к писателям и поэтам относился с особым почтением. Для лучших из них ввел в Кузбассе ежемесячные стипендии, существующие до сих пор.
При этом великим и могучим русским языком Аман Гумирович владел отменно. Доводилось наблюдать, как во время встреч с редакторами издательств он работал со словом, оттачивал каждое высказывание, стараясь избегать двусмысленностей и неточностей в формулировках. С особой щепетильностью подбирал иллюстративные материалы. А свои мысли излагал на бумаге так, чтобы они были доступны практически любому читателю. Одна из его присказок: «Передавай суть дела на балалаечном языке, по три раза жми руки слушателям, тогда тебя полюбят, поймут и одобрят планы».
Аман Гумирович был незаурядным оратором и постоянно расцвечивал свои выступления яркими афоризмами. Часть из них составила отдельную книжку, ставшую раритетной.
В Кузбасском региональном институте развития профессионального образования Тулеев не чувствовал себя в ссылке или временщиком. Находил упоение и в этом деле. В итоге переподготовку специалистов со средним специальным и высшим образованием он поставил на новую ступень, расширил географию влияния своего института в субъектах Российской Федерации и странах ближнего зарубежья, где до последних дней оставался весьма уважаемым человеком. Не случайно к нему приезжали послы и консулы, государственные и общественные деятели. Аман Гумирович вел переписку и телефонные переговоры с лидерами государств, партий и движений. Со многими из них у Тулеева сложились доверительные отношения, когда он в 1996–1997 годах был министром в российском правительстве и занимался укреплением сотрудничества со странами СНГ.
– Хотел переговорить с Александром Григорьевичем Лукашенко по гуманитарным вопросам – не получилось. Понимаю, обстановка сейчас очень сложная, – говорил Аман Гумирович во время одной из последних наших встреч.

Учеба в Тихорецком техникуме, Новосибирском институте инженеров железнодорожного транспорта и Высшей партийной школе при ЦК КПСС способствовала становлению Тулеева как разносторонне образованного человека. С молодости он привык много читать. Электронных текстов тогда не существовало, зато четко действовал межбиблиотечный обмен литературой на территории всего Советского Союза. И через эту посылочную систему неистовый читатель выписывал нужные ему журналы, брошюры, малотиражные книги. Кипы всевозможных изданий всегда теснились на его столе и обновлялись еженедельно.
Когда же он успевал знакомиться с новинками? Ответ прост: после гудка, оповещавшего об окончании основного рабочего времени. Поэтому свет в его кабинете гас только ближе к полуночи… И вот в один из таких поздних вечеров новокузнецкий фотожурналист Геннадий Нефедов привел меня к молодцевато выглядевшему человеку со спортивной выправкой и горящими глазами.
– Аман, он готов поработать у нас, – сказал про меня сопровождающий.
– Разберись с Нодэном, почему городские электрички опаздывают на Запсиб, и напиши об этом в газету, – предложил первый заместитель начальника Новокузнецкого отделения Западно-Сибирской железной дороги.
На следующий день мне пришлось трижды обойти этажи транспортного ведомства. Но таблички с фамилией Нодэн я так и не обнаружил. Хорошо, что знающие товарищи подсказали: под таким грифом зашифрован заместитель начальника отделения по организации движения поездов. А, например, под сочетанием ПЧ подразумеваются путейцы, ШЧ – это связисты, ЭЧ – энергетики…
Газетный материал, созданный с участием НОДНа, доброжелательного Яселя Лейбовича Ривкина, получил общественный резонанс. О проблеме узнали в горкоме партии и управлении Западно-Сибирской железной дороги. На оздоровление колеи, по которой ежедневно ездили на работу 30 тысяч металлургов, выделили средства, материалы, специальные подразделения и предусмотрели «окна» для проведения ремонтных работ.

Как выясняется, не только празднование Дня матери в России восходит к инициативе Тулеева. Он и гласность начал использовать как подмогу раньше, чем провозгласил о ней единственный президент Советского Союза Михаил Горбачев.
Беспрестанный стук вагонных колес за окном, начитанность и знание технических новшеств побуждали Тулеева менять устоявшиеся порядки, усиливать отдачу инженерного труда. Он не терпел, когда на отдельных направлениях по разным причинам были вынуждены ограничивать скорость поездов. Объяснений не принимал и заставлял специалистов продумывать меры борьбы со «спотыкачеством» железнодорожных составов. При нем навели порядок на мостовых переходах и в тоннелях, то есть на самых сложных участках Южного Кузбасса.
В 1970-х годах на долю первого заместителя начальника отделения дороги и служб, подчинявшихся ему в оперативном порядке, легла ответственность за безопасное следование миксеровозов – специальных толстостенных цистерн с жидким чугуном – с Кузнецкого металлургического комбината на Западно-Сибирский металлургический завод. Там расплавленный металл соседей использовали для получения конвертерной стали. Маршрут проходил через новокузнецкий вокзал и по пути затрагивал другие пассажирские станции. То был редчайший для мировой транспортной практики эксперимент. А главное, что за многие годы его осуществления на территории полумиллионного города не произошло ни одной аварии.
Зато в густой черной шевелюре Тулеева появились серебристые прядки. Ему вообще нередко приходилось принимать решения на свой страх и риск. Благо начальник отделения дороги Андрей Иванович Клепиков не лишал своего энергичного зама карт-бланша. То есть не отнимал у него полномочий.
– Пусть Аман учится, привыкает брать на себя инициативу, – говорил учитель о подопечном.
Клепикову, ценившему тулеевскую хватку, можно доверять. Ведь перспективным молодым инженерам индустриальный полигон на юге Кузбасса предоставлял широчайшие возможности для профессионального и карьерного роста.
Тулеев слыл руководителем нового типа, поскольку опирался на поддержку сотрудников, всегда учитывал человеческий фактор. Он считал, что высокие трудовые показатели приобретут стабильность только в том случае, если из поля зрения руководителей перестанет выпадать повседневная забота о людях. Вот, к примеру, в ряде железнодорожных служб, в частности у вагонников, отсутствовали нормальные бытовые условия. Людям элементарно негде было переодеться перед сменой и помыться после нее. Мастерские ютились в сараях. Не было пунктов обогрева. Аман Гумирович добился перелома ситуации. За короткий срок организовал строительство нужной инфраструктуры. Это стоило громадных усилий, потому что необходимые ресурсы приходилось изыскивать на месте.
Или, скажем, сегодня с трудом верится, что еще в 1980-х годах не существовало сквозного автомобильного сообщения между Новокузнецком и Таштаголом. Случись что, на выручку могла прийти только железная дорога. А у нее свои задачи и масса ограничений по видам перево-зимых грузов. В таких случаях Тулеев осознанно шел на нарушения правил, чтобы помочь остро нуждающимся людям.
Теперь в Горную Шорию из Новокузнецка ведет отличная автомагистраль. Там строится современный город Шерегеш, запланирован аэропорт. А горнолыжный курорт в тех местах тоже появился по инициативе Тулеева, который командировал кузбасских специалистов в Швейцарию для изучения опыта. Шерегеш, Танай, Горная Саланга, Междуреченск – ныне крупные и популярные горнолыжные комплексы нашей области.

Перед прибытием на работу в Новокузнецк Аман Гумирович накопил немалый опыт на станции Мундыбаш, что в Таштагольском районе. Там он оказался по распределению после окончания Тихорецкого железнодорожного техникума. Оттуда через пять лет перебрался в Междуреченск. Так Кузбасс стал его второй (а точнее, третьей по счету после Туркмении и Башкирии, где прошло детство) малой родиной, но основной и главной по существу.
В Мундыбаше молодой специалист приобщился к рационализации. О его новаторстве Западно-Сибирская студия кинохроники подготовила сюжет и, как было принято тогда, показала его в кинотеатрах в одном из выпусков журнала «Сибирь на экране».
Там же Тулеев на всю жизнь связал свою судьбу с Эльвирой Федоровной Соловьевой, а также узнал о работе знаменитого школьного оркестра народных инструментов под управлением учителя литературы Николая Капишникова.
Многому Тулеев научился у опытного железнодорожника Михаила Морева при назначении начальником крупнейшей в СССР углепогрузочной станции Междуреченск.
Позже Аман Гумирович заведовал отделом транспорта и связи Кемеровского обкома КПСС. Его тревожило, что около промышленных предприятий резко замедлялся бег железнодорожных составов. Тулеев выявлял резервы подъездных путей. Много внимания уделял ускоренному формированию и продвижению тяжеловесных угольных поездов. На то время пришлись пропуски рекордных составов с углем весом по восемнадцати тысяч тонн и доставка к месту назначения огромной негабаритной шаровой мельницы для углепровода Белово – Новосибирск длиной 262 километра.
Позже Тулеев возглавил Кемеровскую железную дорогу. До назначения министром российского правительства избирался председателем Кемеровского областного Совета народных депутатов. Тот период отмечен его противостоянием с главой администрации Кемеровской области Михаилом Кислюком. Помнятся длительные, до полугода, задержки зарплат учителям, врачам…
Кемеровская область все еще пребывала в стадии шахтерских волнений, заметно покачнувших могучий Советский Союз в 1989 году. Новая Россия, встав на путь рыночных отношений, страстно избавлялась от устаревших технологий добычи угля. Это принесло огромные трудности в жизнь сотен тысяч горняков и членов их семей. Закрылось множество шахт, люди приходили в отчаяние. Не хватало даже основных продуктов питания, а имеющиеся не на что было купить. Отцы, матери, потерявшие всякую перспективу, перекрывали движение поездов на Транссибе и на юге Кузбасса. Останавливали транспортное сообщение на главных автомобильных дорогах региона.
И 1997 год стал переломным в судьбе Тулеева. Михаила Кислюка перевели в Москву, а Амана Гумировича вернули в Кемеровскую область. Жившие в тревоге труженики Кузбасса ожидали, что назначение Тулеева на губернаторскую должность президент РФ Борис Ельцин подкрепит финансовыми вливаниями, но этого не произошло. По сути, Тулеев оказался один на один с проблемами региона. Он отчетливо понимал, что спасти и сохранить индустрию Кузнецкого края можно лишь за счет перевода перспективных шахт, разрезов на самые прогрессивные способы угледобычи, а также с помощью открытия новых предприятий с развитой инфраструктурой на крупных месторождениях. Таких, например, как Ерунаковское, Караканское, требовавшие строительства мощных линий электро-
передачи, разветвленной сети железнодорожных путей и автомобильных дорог.
С помощью угольщиков должна была усилиться подпитка сырьем металлургии, топливом – энергетики. Это потянуло бы за собой модернизацию строительной отрасли, перестройку социальной сферы и адресную помощь определенным категориям кузбассовцев.
Теоретически так. Но на все требовалось время. А успокаивать народ, побуждать его браться за новое нужно было здесь и сейчас. Нам повезло, что разговаривать с рабочими и убеждать их Тулеев умел.
Проверку на прочность своих доводов он прошел в горниле забастовок и «рельсовых войн». Губернатор доподлинно знал, что можно сделать моментально, что пообещать людям и какие перспективы наметить. Приходилось быть свидетелем, как с его подходами при разрешении критических ситуаций считались представители президентской администрации, вице-премьеры российского правительства, депутаты Государственной Думы и сенаторы.
Лишь стихла «рельсовая война» в Анжеро-Судженске, мы со спецкором влиятельной японской газеты «Асахи» оказались на месте кострищ возле великой сибирской железной дороги. Японец снял кепку и смотрел вдаль, где ютились непритязательные еще со времен Михельсона жилища шахтеров. Потом заплакал и широко развел руками:
– Не представляю, как и откуда могла взяться народная мощь, которая остановила страну и заставила весь мир задуматься над ситуацией!
Кто остановил неуправляемую волну возмущения? Безусловно, Тулеев. Ему поверил народ.
Одновременно Аман Гумирович подготовил и в декабре 1997 года провел Чрезвычайный съезд работников угольной промышленности Кузбасса. Такого обстоятельного разговора о судьбе отрасли не было никогда. Часть идей того съезда актуальна по сей день.
Эти факторы прибавили известности Тулееву не только на союзном пространстве, но и далеко за его пределами. К нему потоком шли письма из разных уголков мира. Он старался отвечать на них. Хотя свободного времени, как правило, не было. Поэтому работе с почтой Аман Гумирович посвящал воскресные дни. Его помощники тоже не знали выходных. Своими глазами я видел заваленный посланиями большой стол в кабинете губернатора, за которым проводились совещания актуального характера.
Тулеев никогда не ставил свою подпись под ответом на письмо, досконально не выяснив, кто автор, о чем пишет, сигнализирует.
За Аманом Гумировичем с первых дней губернаторства стояла команда преданных единомышленников. Среди них было немало отличных специалистов из числа промышленников, аграриев, ученых. Они и в настоящее время остаются в большой цене у молодого поколения руководителей. Поначалу безоговорочная преданность команды лидеру кое у кого вызывала скепсис. Но нужно понимать, что тулеевское ядро сторонников формировалось не само по себе, а в ходе политических дискуссий между партиями и движениями. Аман Гумирович своих убеждений не менял, особой гибкостью не отличался. Достаточно вспомнить его разногласия и размежевание с коммунистами Геннадием Зюгановым и Ниной Останиной, в прошлом единоверцами по КПРФ.
Многое познается в сравнении. В Советском Союзе выделяли бесплатное жилье. В России подобного не стало. Появились другие формы взаимодействия государства с населением: ипотеки, жилищные займы, ссуды, программы сноса аварийных домов. К использованию новшеств Тулеев подходил творчески. Он придумал «карусель», когда при заселении одной квартиры в только что построенном доме жилищные условия улучшало еще несколько семей за счет рационального использования вторичного фонда. Благодаря его настойчивости муниципалитеты начали строить дома для семейных студентов и специалистов, которые пожелали закрепиться в Кузбассе. При нем молодежь одержала первые победы на Всероссийском фестивале «Студенческая весна».
На чужую беду он реагировал, что называется, с лету. Вот подтверждение. Весной 2003 года мы приехали из Новокузнецка в калтанский поселок Шушталеп на вездеходе-вахтовке. В половодье в этих местах как никогда разлились реки Кондома и Шушталепка. Дома залило водой под крышу, волнами унесло скот. На коньках строений около печных труб находились мужчины, верившие в то, что река не разбуянится еще сильнее. Рядом не было видно ни одной лодки. И повсюду – тревожная тишина. Вот уж точно: спасение утопающих – дело рук самих утопающих…
Девушки в вахтовке приготовились поить гостя чаем. А он разразился такой тирадой в адрес наблюдателей за происходящим, что молодых особ сдуло под стол. Боевое красноречие губернатора привело в чувство специалистов. Быстро нашлись плавсредства, спасатели. Обошлось без жертв.
Люди не сомневались в неизбежности будущих наводнений. Но губернатор задействовал энергетиков Южно-Кузбасской ГРЭС, специалистов по водоотведению, по строительству дамб и прочим направлениям. Закипела работа. Шушталеп защитили от вешних вод. Подтвердилась правильность поговорки: глаза боятся, а руки делают.
В Китае во время выступления Тулеева на Харбинской торгово-промышленной ярмарке на сцену неожиданно вышел человек из зала. Он сказал, что переводчик многое опускает из того, что говорит оратор. И самолично взялся за перевод. Зал взбодрился, оживился, прерывал речь Тулеева аплодисментами, а в завершение устроил овацию. Произошло это естественно, без какой-либо подготовки. Как родник пробивается сквозь скальные породы из-под земли, так и цветастые речи Амана Гумировича находили путь к сердцам людей, говорящих совсем не по-русски.
В Монголии государственные чиновники многократно советовались с Тулеевым по теме обновления железных дорог. Обращались к нему не только как к специалисту – обращались к губернатору Кузбасса, памятуя о том, что Кузнецкий металлургический комбинат остается производителем качественных железнодорожных рельсов. Аман Гумирович высказывал дельные предложения. Его видение решения проблем до сих пор воплощается в жизнь при реализации проектов по обустройству новых транспортных выходов России в страны Востока.

Аман Гумирович любил плавать в открытом море, любил русскую баню с кувырканием в пушистом снегу. Из всех видов охоты предпочитал тихую грибную. И тогда нередко останавливался у белоствольных берез. Со стороны казалось, что в молчании он исповедовался перед ними и черпал силы от земли Русской.
– Куда все подевались, когда я отошел от власти? – вопрошал он, сидя в ректорском кресле.
На вопрос этот сам не отвечал и не комментировал поступки ранее приближенных к себе лиц. Однажды наша беседа с глазу на глаз растянулась на три часа. Среди прочего Тулеева интересовали настроения земляков.
– Ты часто ездишь по области, много общаешься с земляками, – так он объяснил свой интерес. – Сейчас хотят назвать мое губернаторство эпохой застоя. По-дружески скажи: кому это в голову пришло?
Года полтора назад в Кузбасс приезжали Сергей Азимов и Вячеслав Сачков – известнейшие в документальном кинематографе люди, режиссер и оператор. Они начали снимать большой фильм о Тулееве, который, к величайшему сожалению, остался незавершенным.
Целую неделю без какой-либо предварительной подготовки мы ездили по области, разговаривали с городскими и сельскими жителями, молодыми и возрастными. Они положительно отзывались о бывшем губернаторе. Интересовались его делами и здоровьем. Рассказывали о запомнившемся в тулеевском двадцатилетнем правлении. Отмечали его подвижничество при превращении Кузбасса из региона забастовочного в динамично развивающийся. И в данном случае особой подтверждающей статистики не требуется. Достаточно знать, что вместо прежних 100 миллионов тонн угля в год Кемеровская область стала поставлять потребителям вдвое больше топлива.
Беда с «Зимней вишней», безусловно, подкосила Амана Гумировича. Сочувствие пострадавшим выразила Агафья Лыкова с заимки на реке Еринат в Хакасии. Пожалела и Тулеева, написав, что в пожаре его вины нет. Каждый год после трагедии он приходил к мемориалу в парке Ангелов с огромной охапкой цветов и замирал в минуте молчания. Было заметно: его душа страдала.
Последние годы Тулеев являлся членом Высшего совета партии «Единая Россия» и гордился этим. От работы и общественных поручений не отлынивал. Только в ноябре 2023 года, почувствовав недомогание, оформил отпуск. И уже 20-го числа пришла печальная весть: его не стало.
В Знаменском кафедральном соборе чин отпевания безвременно ушедшего православного прихожанина провел митрополит Кемеровский и Прокопьевский Аристарх.
г. Кемерово