Диана Балибалова. Иван Балибалов – летописец города Кемерово ч. 2

Первыми добровольцами Кемеровского полка были коммунисты и комсомольцы, активные работники партийных, советских и комсомольских организаций А.П. Любимов, Я.Ф. Брежнев, Н.Н. Простомолотов, депутаты городского Совета И.С. Черданцев, М.И. Рыжков, С.И. Якимов. Н.Е. Пятикопеечный, Д.А. Тагильцев, В.Г. Овчинников… Желающих вступить добровольцами в кузбасские полки было настолько много, что приёмные комиссии их трёх подавших заявление выбирали одного…
Сталинградской битвой ознаменовался перелом в Великой Отечественной войне. В эти же решающие дни кузбасские добровольческие полки ринулись на штурм вражеских укреплений под городом Белым.
Густые проволочные заграждения, минные поля, дзоты с бетонными колпаками, танки, вкопанные в землю и ведущие огонь прямой наводкой, пулемётные гнёзда на каждом метре родной поруганной земли, многослойный перекрёстный огонь – вот что встретили сибиряки-добровольцы на пути своего наступления.
Двадцать два дня, презирая смерть, крушили сибиряки-добровольцы вражеские укрепления на Ржевском выступе.
«Мы с гордостью патриотов Родины докладываем вам, – писали с фронта своим землякам добровольцы Кемеровского полка, – что наказ трудящихся города Кемерова нами выполнен с честью…»
После завершения кровопролитных боёв на Ржевском выступе соединение сибиряков-добровольцев было переброшено на Великолукский плацдарм. Перед кузбасскими полками была поставлена задача предотвратить угрозу прорыва гитлеровцев к Великим Лукам. Сибиряки-добровольцы с марша атаковали сильно укреплённые высоты, занятые противником западнее города, и после многодневных боёв и дерзкой диверсии в район Новосокольников разгромили фашистский таран…»
За боевые подвиги, воинское мастерство в боях на Ржевском выступе, на Великолукском плацдарме и в лесах Валдая сибирские полки были преобразованы в гвардейские и сведены в Сибирский добровольческий корпус… »
Будучи в Великих Луках, я видела места боёв, много там памятников, особенно впечатляет памятник Герою Советского Союза Александру Матросову. Он сражался в 56-й гвардейской добровольческой дивизии сибиряков–кузбассовцев. Великолукские краеведы рассказали нам, что здешние бои не уступали Сталинградской битве, но носили отвлекающий характер, чтобы основным ударом сокрушить врага на берегах Волги. Меня поразили окрестности Великих Лук: крутые холмы, поросшие кустарником, лишь кое-где реденькие берёзки. Оказывается, во время оккупации фащисты вырубили и вывезли в Германию почти все зрелые деревья, особенно дубы. Более того, они даже срыли и вывезли верхний плодородный слой почвы. Вот почему дубравы не восстановились до сих пор. Это же настоящий грабёж национального богатства нашей Родины! К сожалению, наша страна не предъявила Германии соответствующий иск. И надо бы хорошенько посчитать, кто кому и за что должен. Тогда не пришлось бы победителям выплачивать бесчисленные долги, а самим жить в бедности.
«От Кузбасса до Рижского взморья пронесли свои боевые знамёна кузбасские воины-добровольцы… Пять раз салютовала Москва в честь успешных боевых действий воинов-сибиряков.»
В главе «В грозовые годы» отец показывает трудовой подвиг кемеровчан в годы войны: «Внезапное нападение гитлеровских полчищ на нашу Родину разом опрокинуло привычный уклад жизни сибиряков, но не нарушило трудового ритма на предприятиях города. На рабочие места к станкам, агрегатам, в забои и на леса строек пришли женщины-домохозяйки, старики и подростки. Не имея ни знаний, ни опыта, они настойчиво осваивали производство и горели одним желанием: дать фронтовикам всё, что надо для победы: оружие, хлеб, снаряжение, боеприпасы….
Главной заботой был уголь. В первый военный год к трём действующим шахтам прибавилось две новых: «Южная» и «Бутовская». Была создана рудничная автобаза с парком в 40 машин, открыты ремесленные училища, школы фабрично-заводского обучения, курсовая сеть по повышению квалификации шахтёров.
С первых дней войны на шахте «Центральная» открылись школы по обучению женщин горняцким профессиям. К концу 1942 года на шахтах Кемеровского рудника работало 1314 женщин, из них 321 – непосредственно в забоях…
С временной потерей Донбасса и блокадой Ленинградского промышленного комплекса вся тяжесть снабжения советских войск вооружением легла на плечи Урала и Кузбасса. На ведущих предприятиях города – коксохиме и азотно-туковом заводе – все силы сосредоточились на расширении цехов, освоении новых видов продукции. Приказ Государственного Комитета Обороны требовал увеличения поставок электродного кокса Уралу в полтора раза. Как был дорог этот серебристый кусочек углерода и как сложно было его выжигать на стареньких печах. Достаточно сказать: в цехе день и ночь несли вахту люди в медных касках – так часто здесь возникали пожары… Но несмотря на все трудности задание Государственного Комитета Обороны было выполнено, а спустя два месяца коксохимики увеличили выжиг электродного кокса в два с половиной раза». (Балибалов И.А. Кемерово вчера, сегодня, завтра…).
Активную помощь отцу в работе над книгой оказывала мама – Ситникова Анастасия Павловна. До войны она преподавала историю в средней школе № 1 города Кемерово. С осени 1942 г. мама стала работать ответственным секретарем многотиражной газеты азотно-тукового завода. Когда отец писал главу «В грозовые годы», мама приносила подшивки военных лет многотиражки «За азот», заметки и документы из своего архива, письма с фронта, рассказывала, что происходи¬ло на заводе, в городе. Отец отбирал для книги самые, на его взгляд, интересные факты. Но, конечно, многое осталось «за кадром».
Из множества трудовых подвигов того времени отец взял в свою книгу только один эпизод из жизни завода: «Первая военная зима на азотно-туковом началась тревожно. На заводе не хватало необходимого сырья, материалов для ремонта оборудования. В первых числах февраля в колонны загрузили последние горсти извести. Вагоны были на подходе, но зима могла помешать транспортникам выполнить своё обещание. Допустить остановку завода, когда на учёте каждый килограмм продукции, было нельзя. Необходимо было во что бы то ни стало предотвратить всякую возможность срыва.
Был единственный выход – достать несколько тонн извести на Денисовском заводе. Но как туда добраться в такую свирепую метель, как преодолеть двадцать километров сугробов в логах поймы Томи, подняться на приречные увалы? На лошадях? Нет. Надо прорваться на машинах.
Ранним утром колонна из пяти машин с тридцатью добровольцами во главе с парторгом завода Даниилом Борисовичем Оречкиным тронулась в путь. Можно себе представить, с каким напряжением пробивались азотчики сквозь пургу, если колонна двигалась со скоростью один километр в час. Таким же изнурительным был и обратный путь. Когда машины подошли к воротам, завод работал на последнем дыхании»
Война застала Кемерово деревянным, одноэтажным, с грязными, неблагоустроенными улицами и заболоченными пустырями. По мере приближения фронта к Москве в наш город усиливался приток раненых воинов. Многие школьные здания были переоборудованы под госпитали. Заводские общежития были переполнены эвакуированными из западных областей страны. И в это время начали прибывать из Ленинграда, Киева, Харькова, Орехово-Зуева эшелоны с заводским оборудованием. Нужно было восстановить их и пустить в ход производства, обеспечить максимальный выпуск военной продукции. Думать о выборе удобных площадок для строительства новых корпусов было некогда. Главное – как скорее…
«Восстановление харьковского электромеханического завода началось на территории трамвайного парка и в расположенных по соседству с ним зданиях универмага и клуба строителей. В течение трёх месяцев в этих наскоро переоборудованных помещениях было установлено 316 станков, и завод начал давать продукцию фронту.
Сложнее оказалось найти место заводу «Карболит». Кроме Дворца труда в городе не нашлось капитальных зданий, где можно было разместить его тяжёлое оборудование. Многотонные прессы пришлось устанавливать в зрительном зале драмтеатра. Несколько цехов разместили в зданиях бывшего комбината Кемеровотяжстрой, остальные – в гаражах и складах. Две даты показывают темп восстановления «Карболита»: 20 декабря1941 года на станцию Кемерово прибыл последний эшелон с оборудованием, а 3 февраля 1942 года завод выпустил первую партию продукции.
Возрождёнными из пепла можно назвать производства каустика, лекарственных препаратов, анилиновых красок и метизов, получивших прописку в нашем городе в суровую зиму сорок первого…»
Указом Верховного Совета СССР от 10 сентября 1947 года был установлен ежегодный праздник «День шахтёра», который должен был отмечаться в последнее воскресенье августа. С января 1948 года «Кузбасс» ввёл постоянную рубрику «Доска почёта передовиков угледобычи». Первым в ней поместили портрет знатного мастера угля Е. Бурлова с шахты «Центральная» треста «Кемеровоуголь». Отец хорошо знал его, неоднократно писал о нём, в нашем домашнем архиве хранился его фотопортрет – красивое русское лицо, волнистые волосы, прямой взгляд.
Вот что писал о нём отец в главе «Кузнецкий хлеб»: «Достойным преемником мастеров отбойного молотка первых пятилеток стал Егор Бурлов. Трудовой путь свой он начал на шахте «Центральная» лесодоставщиком. Прежде чем освоить профессию проходчика, ему пришлось вначале поучиться грамоте. В школе мастеров социалистического труда он прилежно изучал основы горного дела, методы и приёмы работы новаторов. Накопив опыт, Бурлов предложил свой способ скоростной проходки на газоносных пластах. Сущность его метода заключалась в том, что в сложных горно-геологических условиях он вёл проходку одновременно в двух забоях.
Выступив инициатором социалистического соревнования за досрочное выполнение первой послевоенной пятилетки, Егор Бурлов выполнил своё задание по проходке горных выработок за 2,5 года.
Родина высоко оценила самоотверженный труд кемеровского новатора угледобычи. В числе первых шахтёров Кузбасса Егор Афанасьевич Бурлов был удостоен звания Героя Социалистического Труда».
В главе «Родники большой химии» отец с большой любовью пишет о коксохимическом заводе и его тружениках: «…Первенец сибирской индустрии, наш коксохим, послуживший вместе с угольным рудником основной базой мощной углехимии Сибири…»
Большой новаторский вклад в развитие отечественного производства электродного кокса внёс талантливый инженер Филиппов Борис Сергеевич. Он предложил создать быстроходные регенеративные печи для коксования не твёрдого, как было принято раньше, а жидкого пека. Пековые печи конструкции кемеровских инженеров были приняты на вооружение коксохимической промышленностью страны…
О творческом вкладе Филиппова Б.С. в развитие отечественной коксохимии – переводе Кемеровского коксохимзавода на новый режим коксования в быстроходных динасовых печах при высоком накале отец писал в очерке «Высокий накал».
В 1951году в альманахе «Сталинский Кузбасс» была опубликована пьеса отца «Высокий накал», где прообразом одного из героев пьесы стал Борис Сергеевич. В 1953 г. в том же альманахе был напечатан папин очерк «Рождение кокса», где описано, как было выполнено ответственное задание правительства по увеличению выпуска кокса во время войны и внедрение новой конструкции печей по выжигу кокса после войны, за что кемеровские инженеры Филиппов Б.С., Золотарёв К.В., Яхнис Е.И., Токарев Н.П. были удостоены Сталинской премии.
«Оправдались предвидения первых строителей завода: Кемеровский коксохим стал школой инженерной практики. Опыт кемеровчан послужил основой создания отечественного коксового комплекса, отвечающего современным требованиям технического прогресса». И сегодня, в 21 веке, Кемеровский коксохимический завод (акционерное общество «Кокс») производит нужную для страны продукцию.
В своей книге отец показывает и другие крупные химические предприятия города: «Карболит», производственное объединение «Азот» (бывший Новокемеровский химкомбинат), анилино-красочный завод, завод химического волокна. К сожалению, в то время не разрешалось в открытой печати писать о предприятиях Кировского района «Прогресс» и «Коммунар».
Защита природы Кузбасса стала ещё одним направлением деятельности отца. В марте 1972 года он опубликовал в «Кузбассе» статью «Как защитить кедр», которая была затем перепечатана в газете «Известия». На статью было много откликов, отцу писали со всех концов страны.
В 1975 г. он стал редактором-составителем альманаха «Земля Кузнецкая», который, по его словам, «должен стать, в известной мере, копилкой знаний, тем «круглым столом», за которым каждый мог бы сказать своё слово. Он открывает свои страницы для всех желающих поделиться мыслями, исследованиями, знаниями и опытом в деле защиты и преобразовании природы родного края». Отец многие годы сотрудничал с Кемеровским областным советом Всероссийского общества охраны природы, который возглавлял Г. Корницкий, заместитель председателя областного исполкома.
Отец много писал в защиту рек Кузбасса, особенно Томи. Эта тема сблизила его с известным кузбасским поэтом и публицистом, коренным кемеровчанином Геннадием Юровым. Тема реки стала одной из ведущих в его творчестве. В папином архиве я нашла рецензию на книгу Г. Юрова «Сын реки». Отец пишет: «Я не знаю в Сибири другого поэта, который бы говорил о главной теме, названной учёными экологической… Время красноречивых призывов в защиту природы прошло, пришла пора делами показать свою любовь неистребимую к матери-природе… Звучит в его голосе призывная мысль, на первый взгляд, парадоксальная: спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Спасая природу, преобразуя её, мы спасаем сами себя – такова неумолимая диалектика жизни».
И ещё их объединяла любовь к родному городу. Отец как бы передал ему творческую эстафету, написав на одной из своих книг, подаренных Г. Юрову: «Я город грунтовал полсотни лет, ты продолжай – пиши портрет».
С 2001 года Г. Юров становится главным редактором краеведческого альманаха «Красная Горка». В обращении к читателям журнала заявлено: «Выпуски краеведческого альманаха «Красная Горка» (2 – 3 номера в год) будут способствовать воссозданию полнокровной, многоцветной, подробной биографии города, который мужал на скрещении интернациональных и международных связей страны, участвовал в наращивании её индустриальной мощи и в создании броневого щита Родины для отражения фашистского нашествия… Издание адресовано самому широкому кругу читателей… Оно вплетает Красную Горку как первооснову в биографию города, выявляет роль Кемерова в истории Кузбасса и в истории страны…».
Учредителем журнала стал музей-заповедник «Красная горка». Идею создания такого музея отец неоднократно обсуждал с Г. Юровым, который пишет в своём очерке «Государственный человек» (в сборнике памяти И.А. Балибалова): «…Я приходил к Деду часто и всегда видел на столе рабочую рукопись. И он читал мне то наброски исторической повести, то заметки о творчестве своего товарища, старейшего кузбасского поэта Михаила Небогатова, стихи которого ценил высоко. То пьесу из шахтерской жизни. Порой Дед загорался глобальной идеей:
– Музей шахтерской славы. Под открытым небом. Вот что нам нужно.
Идея мне понравилась. Музей включал и Горелую гору, где Михайла Волков зажег первый костер, в котором вместо дровишек заполыхал «горючий камень», и древнюю пристань, откуда отправлялись купеческие баржи с углем в Томск, и старые штольни, и все постройки и здания, возведенные членами АИК «Кузбасс» в двадцатых годах.
– И деревянный двухэтажный барак на Красной Горке, где я родился и вырос, – подсказываю деду.
– Почему бы нет? Я бы и канатную дорогу к коксохиму восстановил, отыскал бы старые вагонетки, в которых уголь поставлялся на завод. А главное – отбойный молоток, проходческий комбайн Гуменника, современные комплексы… Пусть ребятишки посмотрят…».
Отец в 1988 году опубликовал статью «В память наших отцов и дедов. Монумент: где ему быть? Каким быть?» («Кузбасс», 07.02.1988).
Мечта двух кемеровчан сбылась: в 1990 году было принято решение о создании музея «Красная горка». В конце лета мы с отцом поехали на Красную Горку. В помещении будущего музея ещё находился детский сад, в пристройке к дому Рутгерса спали дети, но уже все знали, что скоро детсад будет переведён в новое здание.
Почти десять лет шли ремонтно-реставрационные работы, музей-заповедник расширяется, там есть что посмотреть – настоящий забой, мощная горношахтная техника стоит во дворе, прекрасные экспозиции, образцы материальной культуры, мемориальные помещения. Он интересен не только горожанам, но и гостям города, туда приезжают из-за границы родственники аиковцев, соотечественники голландского архитектора, по чертежам которого начинал застраиваться Рудничный район в далёкие 20-е годы. В музее сложился замечательный коллектив энтузиастов музейного дела, ведётся научная работа, проводятся школьные экскурсии, различные культурные мероприятия.
Папа всегда был окружён людьми, неравнодушными к родному краю. Особенно его привлекала молодёжная аудитория. Он часто выступал в школах, домах пионеров, в библиотеках. Когда кемеровская телестудия проводила конкурс для школьников, он составлял вопросы, возглавлял жюри. Тема конкурса была ему близка: «Знай и люби свой край». С телестудии ему привозили ответы ребят, многие присылали красиво оформленные альбомы с фотографиями, рисунками. Отец был очень доволен, что ответы ребят были обстоятельными, интересными. Особенно он радовался, когда обнаруживал в них неизвестные для себя факты.
В одной из своих статей отец писал, как он работает над книгой о Кемерове: «Работа историографа весьма кропотлива и трудоёмка. Собрать материал нелегко, ещё труднее его, как говорится, переварить, осмыслить, убедиться в достоверности. В погоне за одной деталью события приходится неделями перебирать архивные папки, ворошить кипы старых газетных подшивок и журналов, доставать и перечитывать десятки редких книг по различным отраслям знаний, разыскивать и беседовать с непосредственными участниками того или иного события. И уж потом садишься за письменный стол. Я преисполнен благодарности всем работникам архивов, библиотек, краеведческого музея, принимающим горячее участие в моем поиске материалов.
Кроме этого мне и самому за полстолетия жизни в городе посчастливилось в разное время работать или встречаться с учёными, инженерами, работниками культуры и искусства, архитекторами, новаторами производства, которые внесли посильный творческий вклад в строительство города. К слову сказать, достоверные сведения о возникновении первой большевистской ячейки в городе я получил от её организаторов – Филиппа Степачёва, Василия Журавлёва и Максима Смирнова, с которыми мне довелось вместе работать на кладке печей коксохима. Памятными для меня остались встречи с первым строителем дважды орденоносного коксохимического завода Иваном Ивановичем Лоханским, положившим начало созданию отечественной системы современных коксовых печей, с Героем Социалистического Труда геологом-лутугинцем Василием Ивановичем Яворским, начинавшим свою исследовательскую работу на Кемеровском руднике, с почетным гражданином города Михаилом Алексеевичем Подгорбунским, лауреатом Государственной премии, профессором Владимиром Николаевичем Ясниковым… К сожалению, здесь не представляется возможности назвать многих и многих, кто помогал мне словом и делом...
В минувшем году я в пятый раз подготовил к переизданию книгу с новыми дополнениями. Целиком переработал главу о культурном росте областного центра, дополнил свежими фактами все главы, где речь идет о развитии матери¬альной базы города и его завтрашнем дне, назвал новые имена кемеровчан, внёс¬ших творческий вклад в сокровищницу новаторского опыта, уточнил факты из начальной истории города...
Должен признаться своим читателям: опять сдал книгу в издательство недописанной до конца. Спросите, почему? Да дело в том, что настоящие авторы книги заняты сейчас напряженным созидательным трудом во всех звеньях мате¬риального производства, культуры и благоустройства жизни горожан, они решают неотложные задачи одиннадцатой пятилетки. И когда они выйдут на заданный рубеж, вот тогда в книге появится новая глава. А завершения опять не будет...».
Отец прожил яркую, насыщенную событиями жизнь. У него всегда были творческие планы. Так, в 1989 году он сообщал мне в Ленинград: «…Хочу написать «Последняя ночь войны» страничек на 6-7, да что-то не везёт. Воспоминания, оказывается, писать очень трудно…». Работал он почти до последних дней своей жизни, хотя со здоровьем было неважно. Но он никогда не жаловался, не хотел никого обременять. Он ощущал себя солдатом и нам советовал стойко держаться в любой ситуации.
И сегодня я часто перечитываю те слова, что когда-то написал мне отец:
«Всегда помни, что ты русская и гордись своей землёй и своими предками, которые не были совершенными, много в них было и обидного, и смешного, но в них люби главное – труд их, заботы о грядущих поколениях. Они отстояли землю, на которой тебе приходится жить, они её украсили, как могли, они создали для жизни то, что успели, а ты разумно пользуйся своим наследством и смотри вперед, думай, а что же ты-то оставишь своим потомкам, чем они тебя будут вспоминать».
О последних днях жизни отца написал Г. Юров в очерке «Государственный человек»: «Я навещал Деда до конца и, огорчаясь изношенностью и угасанием его тела, радовался могучести его духа, ясности и трезвости ума, жадному интересу, с которым он воспринимал каждую весточку о событиях в стране накануне августовского путча 1991 года. Самого путча он не застал. Может, и хорошо, что не застал. Это было бы лишним для него потрясением. Травмой душевной.
Когда-нибудь нам придётся отвечать на вопрос: каким же это образом несчастная страна, руководимая «коррумпированной бандой» и населённая «совками» (выражение, сочинённое жёлтой прессой), оболваненная лживой идеологией и пропагандой, угробившая в лагерях лучшую часть народа, утратившая экономические стимулы к труду и творчеству, семь десятилетий была великой державой, оказалась единственной в мире силой, способной противостоять фашизму, одержала победу в той страшной войне, восстановила в короткий срок своё хозяйство, создала собственное атомное, а затем ядерное оружие и первой вышла в космос?
Я думаю, произошло все это благодаря таким вот «русским Ванькам», как называл себя Балибалов, поверившим в «светлое будущее всего человечества». Судьба Ивана Алексеевича – история страны, и в этом смысле – он личность историческая, государственная.
Умер – и государство распалось…
В своей долгой и насыщенной событиями жизни Дед мог костерить начальство, власть, систему так, как никаким диссидентам и не снилось. Но утром вставал и шёл на работу, и вкалывал не за страх и не за деньги, а потому, что дети растут и город строится. И страна должна быть сильной, иначе сомнут, затопчут. Родившийся в крестьянской семье, он понимал: какая бы морока ни случилась, а сеять всё равно надо».
Начиная с 1998 года в Кемерове проводятся Балибаловские чтения, уже состоялись восемь научно-практических конференций, издаются их материалы. Постановлением администрации города Кемерово с 2007 г. учреждена Премия имени И.А. Балибалова за особые достижения в области краеведения и публицистики. Эта премия вручается 12 июня на мероприятиях, посвященных празднованию Дня города. В 2018 году будут проводиться девятые Балибаловские чтения, посвящённые 100-летнему юбилею Кемерова. Летописание продолжают кемеровчане – молодые учёные, ветераны, школьники, все, кого трогают проблемы родного города.