Я пробурчала:
– Ну, выпила немножко коньяка для согрева после той опупеи с Пакетищем, так вроде употребление спиртных напитков в России еще не запрещено... Погоди, а ты-то вообще откуда об этом узнал?
Артем картинно развел руками:
– Ага, очень трудно было догадаться, ага, когда ты всю ночь мне названивала и требовала придумать тост для каждой своей следующей рюмки! И чтобы я еще параллельно составлял тебе компанию, не можешь же ты просто чокаться с зеркалом!
– Ну ты и... заврался! – уверенно сказала я. – С чего бы вдруг я тебе звонила?
– Так и мне бы очень хотелось знать: с чего ты мне сегодня спать не давала?
– И вообще, не настолько уж я была пьяна, чтобы звонить в ночь-полночь кому бы то ни было! – выпалила я и вдруг вспомнила о бутылке джина, которая с утра – пустая и чистая, как стеклышко! – зачем-то чинно стояла в сушке для посуды на па́ру с такой же бутылкой коньяка.
Неужели мне вчера не хватило и я добралась до джина, оставшегося с последнего визита Стаса?! Не знаю, из чего и как производят этот напиток и даже знать не хочу, но именно с него меня уносит просто на раз-два, уже проверено!
Видимо, на моем лице отразился весь ужас понимания, потому что зорко наблюдавший за мной Артем кивнул:
– Похоже, начинаешь вспоминать?
– Ох!
Я рефлекторно закрыла лицо ладонями – по-детски спряталась «в домике». В голове – полная пустота. Просто абсолютный ноль. Раздвинув пальцы, осторожно поглядела на Черкасова одним глазом.
Спросила с последним остатком надежды:
– Артем, а ты точно не врешь? Может, просто отыгрываешься за то, что я на тебя вечером наорала?
Черкасов покивал с таким необычным выражением лица – сочувственным, что я окончательно пала духом.
– Не вру. Точно.
Я длинно вздохнула, сжала руки в кулаки. Спросила мужественно:
– И что такого я тебе там наговорила?
– У меня все телефонные разговоры записываются. Хочешь послушать?
– Ну, да...
– Точно-точно уверена, что хочешь? – весело вопросил Артем.
А чего б ему не веселиться, не он же ночью ругался, пил и чокался по телефону...
Я следила за рукой, потянувшейся к мобильнику, но едва Черкасов нажал на экран, заво-
пила:
– Нет!
Вздрогнувший Артем аж телефон выронил. Ворча, наклонился, отыскивая его на полу:
– И незачем так орать, теперь оглох на левое ухо... Испугалась того, что можешь услышать?
– Нет, я потом, как-нибудь попозже, – промямлила я. – Сейчас некогда, рабочий день же...
– Ну да, – согласился Артем. – Если слушать все подряд, там на несколько часов наберется! А давай только самые яркие эпизоды? Некоторые уже сегодня утром по второму разу переслушал. Самые полюбившиеся, а? Или могу выдать сухие выжимки, цитаты, хочешь?
Колеблясь, я глядела в его невинные глаза: в них светилось исключительно участливое любопытство. Знаю, знаю, что он там может «выжать», с его-то натурой-язвой!
Буркнула, наконец поднимаясь с кресла:
– Нет уж. Лучше просто сотри все на фиг, нечего такой дорогой аппарат засорять всякой ерундой!
– А-а-а, так память к тебе все-таки возвращается! – фальшиво удивился Артем.
Я утомленно вздохнула:
– Ну а что еще может нести по телефону пьяная женщина в двенадцать ночи...
– Последний звонок был полтретьего, – педантично уточнил ведущий.
Блин! Оказывается, не я одна сегодня не выспалась.
– Тем более! Не в любви же я тебе признавалась, в самом-то деле!
– Да, слава богу, этого от тебя ни в пьяном, ни в трезвом виде не дождешься!
Черкасов со стуком кинул мобильник на стол. Я пригорюнилась.
– Ну вот честно не знаю, что тебе еще сказать... Только снова извиниться?
– Угу, и пообещать исправиться. Да нужны мне твои извинения! Просто больше так не делай. И, Самохина, бросай ты уже пить! Алкашка.
– Брошу, – понуро согласилась я.
Сейчас я была готова выслушать определения и куда крепче. Заслужила. Добрела до двери и только тут до меня дошло...
– Погоди, а почему ты просто-напросто не вырубил мобильник сразу, а? Или заблокировал бы от меня вызовы – и спи себе спокойно. Зачем каждый раз трубу брал?
Артем ответил не сразу: или не ожидал вопроса, или эта идея самому только что в голову пришла. Поглядел в монитор, словно ища на экране подсказку, и произнес сухо:
– Ты там то хохотала, то завывала, я и подумал: Самохина или в полном неадеквате, или что-то серьезное приключилось, еще что-нибудь с собой сотворит невзначай...
Я глядела на Черкасова во все глаза.
– Сотворит? Ты что, испугался, что я покончу жизнь самоубийством? С чего вдруг?
– Откуда мне знать? – отозвался он раздраженно. – Может, тебя опять какой-нибудь мужик бросил!
Я вспомнила свои вчерашние мысли: да кто его знает, может, и в самом деле уже...
Переспросила машинально:
– Опять? Что значит – опять?
И увидела крайне редкую картину: Черкасов покраснел. А краснеет Артем очень своеобразно – одними ушами, как будто кто-то его за них только что оттаскал.
Буркнул, отворачиваясь к монитору:
– Короче, все, разговор закончен! Иди работай, Самохина, и больше не греши!
Аминь.
Но я еще добрых полминуты стояла, глядя ему в затылок. Черкасов делал вид, что меня не существует не только в его кабинете, но и вообще в мире, вон уже за телефон взялся, однако уши-предатели пламенели все ярче – еще чуть-чуть, и просто вспыхнут! Не желая, чтобы наш ведущий так бесславно испепелился, я наконец ушла.
Дверь закрыла очень аккуратно именно потому, что хотелось шарахнуть изо всех сил – чтобы аж осколки во все стороны. Зато тут же нарычала на сунувшегося с каким-то вопросом Макса; тот, бедолага, с открытым ртом проводил меня взглядом, пожал плечами, пробормотав что-то вроде: «Ну нет так нет», и вернулся к себе в кабинку. Он у нас вообще флегматик, философ, ни с кем по жизни не спорит и не ссорится, клиенты его любят. Обзавидуешься!
А я с размаху плюхнулась в свое кресло и рассеянно уставилась в монитор, который все еще украшали разноцветные столбцы спецификации.
Конечно, он знал. Да все вокруг знали, что тогда Ищенко меня бросил! Никого не обманул ни тщательно отрепетированный, полный сдержанного достоинства (как я считала) ответ: мол, разошлись из-за разницы в жизненных ценностях; ни легкомысленная отмашка: а, да надоел мне уже Витька за эти два года до смерти! Подруги, конечно, были в курсе, утирали мои слезы-сопли, материли Ищенко, пытались знакомить меня с другими парнями «этому гаду назло»; мама осуждала, что не сумела удержать такого «прекрасного молодого человека»; а однокурсники на эти мои речи лишь понимающе кивали, неловко улыбались и отводили глаза... Тактичные!
И Черкасов, оказывается, тоже был тактичным. Или все случившееся у нас с Ищенко в институте его попросту не интересовало? Лишь вот сегодняшней ночью внезапно вспомнил...
Интересно, что же я ему такого несла? Если на самом деле несла? Надо все-таки заглянуть в его мобильник, но Артема при этом как-то нейтрализовать, не в обществе же такого ехидного комментатора прослушивать женские пьяные бредни! В моем-то случае одними красными ушами не обойдется: либо удеру куда глаза глядят, либо со стыда сгорю прямо на месте. Надо стереть этот компромат! Напрочь. Даже не слушая. Или послушать, а потом стереть, а то ведь так и не узнаю, мучиться буду... А вдруг наш ведущий вообще начнет меня этими записями шантажировать? Да ну, на фиг оно ему сдалось, чего с меня взять, окромя анализов...
И тут я всерьез задумалась: а вообще, с какой стати я позвонила именно Черкасову, он мне кто – задушевная подружка, что ли? Может, спьяну наконец набралась смелости прояснить отношения со Стасом, но случайно промахнулась? Ага, промахнулась, как будто в алфавитном списке контактов «Мой Стас» и «Черкасов» буквально по соседству! Я открыла список вызовов: ой, бли-ин, ведь и правда ему названивала... раз, два, три... десять... Десять, блин, раз! Да Черкасов, оказывается, у нас просто образец терпения и кротости! Ангел во плоти! На его месте я бы уже после второго звонка послала меня далеко и намертво вырубила телефон!
А, поняла! Во входящих вызовах эти двое как раз по соседству! Наверное, сначала я все-таки хотела поговорить со Стасом, а коли перед этим мне звонил Черкасов... И впрямь, промахнулась!
И так десять раз подряд.
* * *
В обед уговорились пересечься с Машкой; главное, чтобы подруга успела застолбить место в популярной пиццерии по соседству, а то как хлынут одновременно перекусывать волны офисного планктона и студенты из соседнего меда – ни присесть, ни поесть!
Марийка успела. И даже спасла от страждущих задниц стул для меня, замаскировав его для надежности пальто, шарфом и забитой невесть чем сумой. Правда, с ходу выкатила претензии, что я рушу всё ее ПП (расшифровка: правильное питание) суперужасными углеводами-жирами-копченостью и прочей гадостью. Подруга крайне трепетно относится к своему новому увлечению, поэтому перечить я не стала, кротко предложив в следующий раз выбирать едальню самой. (Но если Машка приведет меня на какую-нибудь веганскую кухню, просто ее убью! Тут же, на мясо.) Правда, поглощала она пиццерийные вредности с большим аппетитом, параллельно рассказывая про своего нового парня. «Ежеквартального», как я их называю, потому что практически раз в три месяца Маруся меняет свои привязанности. Причем кардинально. Если в прошлый раз это был бодибилдер, с которым она познакомилась в фитнес-центре, то теперь это энергичный, перспективный, но еще не раскрученный блогер. Машка наткнулась на его страницу случайно, полистала, понравилось, подписалась, засыпала положительными комментами и лайками, налюбовалась на многочисленные снимки и видео, выяснила, что он наш земляк, и проявила свойственную ей инициативность – предложила встретиться. Или хозяину блога до того времени никто такого не предлагал (свежие впечатления для паблика!), или фото подписчицы устроило и его, но он согласился. Вот теперь эти двое встречаются. Уже четыре недели как.
Тут подруга сделала перерыв, чтобы запить кусок «Маргариты» колой (прощай-прощай, ПП, и ты, ЗОЖ!), и я успела вставить осмысленный вопрос вместо предыдущих реплик «да-да, а дальше?», «а он что?», «ну ты даешь!»:
– О чем пишет хоть?
Машка отмахнулась:
– Ой, обо всем! Он такой у-умный! Эрудиция прямо зашкаливает! Во всем, во всем разбирается!
Понятно. Еще один болтун с отлично подвешенным языком.
Я осторожно сказала:
– Где-то слышала, что человек должен знать немного обо всем, но об одном – все...
Не переставая жевать, Машка махнула на меня рукой:
– Это явно было еще до интернета!
Само собой до. Сегодня в Сети можно найти что угодно. И главное, никто особо не заморачивается вопросом: а правда ли это на самом деле? Каждый выбирает вариант, который ближе к душе и к мыслям. А интернет и рад подкидывать ссылочки, которые тебя больше всего привлекают. Так и получается, что каждый существует в своем информационном пространстве и свято верит, что он единственный познал истину и дзен, а все остальные – легковерные зомбированные дураки, читающие-смотрящие не то и не тех...
– Ну, и как этот твой Илья... в реале?
– Да ничего, прикольный. Только, понимаешь, ему все время приходится отвлекаться на свой блог: то на комменты ответить, то забанить какого-нибудь «тролля», то выложить следующий пост или лук... – Машка с досадой вздохнула. Но тут же, соблюдая лояльность к «свеже-квартальному» парню, добавила: – Сколько усилий нужно приложить, чтобы блог нормально монетизировать, ты даже не представляешь! Что-то я не поняла, ты чего сегодня так хреново выглядишь?
Переход с виртуального парня на реальную меня был таким внезапным, что я даже не обиделась.
– Да понимаешь, вчера промокла-перемерзла, решила немного коньячком согреться...
– Немного-немного?
– Немного... переборщила... – Я вздохнула. Но все-таки закончила честно: – А потом еще и к джину приложилась.
– У-у-у! – Машка об этой особенности моего организма знает, поэтому сразу уловила суть проблемы. Спросила деловито: – И чего натворила?
– Да вроде ничего такого...
– Да, кстати, а с чего ты вдруг решила коньячком согреваться? Чем тебя горячая ванна не устроила? Случилось что-нибудь? Со своим поссорилась?
Я собралась вновь завести песню «промокла-промерзла-устала», но не выдержала и пожалилась: так, мол, и так, два месяца уже никак не можем встретиться, все перезваниваемся да переписываемся, вот и вчера свидание сорвалось...
– Ясно, – обронила подружка и побурлила через трубочку остатками колы.
Каждый раз при упоминании о моем молодом человеке Мария проявляет совершенно непривычную сдержанность. Чем-то он ей не нравится, чую, но сколько ни добивалась внятного ответа, подруга то отшучивалась, то просто отрезала: «Не я же с ним встречаюсь, а ты!» Одно время я даже обижалась, а потом решила: и впрямь, мало ли кто кому не нравится, еще не хватало на пустом месте разбежаться с давней любимой подругой! Кстати, и Стас после пары встреч тоже не горит желанием тусоваться в компании Машки: говорит, вульгарная она и мужиков меняет как перчатки... Вот так «не сошлись характерами» два самых близких моих человека. Ну что ж, буду общаться с ними по очереди!
Но опять же – не поддержать меня сейчас, не покритиковать (только умеренно!) моего любимого мужчину... Чтобы заглушить неприятное чувство от отсутствия адекватного отклика, я пересказала мои вчерашние перипетии, а Машка даже немного похихикала. Но, добив остатки вредного обеда, пронзительно уставилась на меня яркими карими глазами:
– Ты точно вчера под джин ничего не натворила?
– Точно.
– Честно-честно? А то знаю я тебя!
Я легкомысленно отмахнулась:
– Да ничего такого. Ну разве что номера телефонные немного перепутала...
Машка насторожилась:
– Ну-ка, ну-ка? Чей это номер ты там спутала? Женька, ты кем у нас вчера была? Спамером или пранкером?
Я тяжело вздохнула:
– Да настоящим телефонным террористом!
Пришедшая в неописуемый восторг от моего рассказа, Машка ржала в голос – так, что слезы из глаз, стук ладонями по столу и оборачивающиеся на нас окружающие.
– И как там твой Черкасов сегодня? Странно, что он не убил тебя прямо с утра!
Я опять вздохнула:
– Как ни странно, как раз на диво спокойный. Наверное, от жуткого недосыпа тормозит. Но лучше б убил, честное слово! Знаешь, что он сделал? Записал на диктофон все мои пьяные откровения!
– Да-а-а? И чего ты ему такого наболтала?
– Да я даже слушать боюсь!
– Ну и зря! Ты должна держать руку на пу-льсе!
– На чьем?
Машка отмахнулась.
– Ну, вот теперь мучайся – о чем вы там ночью беседовали! Ладно, если только песни пели дуэтом или ты спьяну рассказывала свои грязные секреты...
– Нет у меня никаких грязных...
– Да ла-адно, у всех есть, а у тебя почему-то внезапно нету! А вдруг ты занималась с ним виртуальным сексом?
– Скорее уж тогда сексом по телефону, – машинально поправила я. И аж подпрыгнула: – Ты что, совсем?! Я? Сексом? С Черкасовым?!
Нет, все-таки Стас кое в чем прав: Машка – ну оч-чень вульгарная особа!
– Так ты же не помнишь, о чем с ним трепалась! – Подруга глянула затуманившимися глазами куда-то вдаль, а потом продолжила томным голосом: – И теперь Артем при виде тебя тут же вспоминает и представляет, как у вас все ночью было!
И еще, мерзавка, изобразила телом некие непонятные, но крайне неприличные движения!
У меня лопнуло терпение.
– Так! – Вздернув ухмылявшуюся подружку на ноги, я сунула ей в руки пальто, ловко накинула на шею лямки сумы (крякнувшая Машка пригнулась от неожиданности и тяжести). – Хватит уже чушь пороть! И вообще, у меня обеденный перерыв закончился, ясно?
– Ясно! – отрапортовала Машка. – А память, мил моя, ты все-таки напряги, напряги! Может, чего еще интересненького припомнишь!
И демонически расхохоталась вослед мне, с рычанием ухватившей куртку с шарфом и выскочившей в распахнутую дверь прямиком под мокро-пронзительный ноябрьский дождь. А, до нашего здания рукой подать, упаковываться основательно не буду – и так распрекрасно добегу!
* * *
И разумеется, я угодила в одно время с возвращавшимся в офис Черкасовым. Да еще как будто специально подгадала под схлынувшую волну отобедавших – мы оказались в лифте вдвоем.
Артем нажал кнопку нашего этажа и индифферентно поинтересовался:
– Не удалось вчера до смерти упиться, решила сегодня слечь с чахоткой?
Я проследила его взгляд и поспешно оттянула насквозь промокшую и ставшую прозрачной ткань рубашки. А я ведь не настолько запасливая, как некоторые, и никакой сменной одежды в ящике моего стола не завалялось! Наспех прикрылась шарфом, придется так сидеть, пока не высохну...
Черкасов отвернулся. Деликатничает, прикрывая собой, или просто собирается выйти из лифта первым? Если второе – не получилось. На четвертом завалила толпа шумного полузнакомого народа (едут на наш этаж в общий конференц-зал, у нас же офисное здание совершенно ненормальное, с крайне запутанной человеческой логистикой), с шутками и смехом моментально оттеснив Артема в угол. Ко мне. Полное впечатление, что мы внезапно очутились в забитом утреннем автобусе! Да еще буквально на каждом этаже лифт останавливался по вызову: народ приветствовал ошарашенно пытавшихся втиснуться дружным смехом и шуточками в стиле «пройдите, пожалуйста, в середину вагона!».
Черкасов уперся руками в стены рядом с моей головой, чтобы меня не расплющить. Я глядела снизу в его лицо: губы раздраженно сжаты; то и дело недовольно оглядывается на тех, кто пихает его локтями и твердыми ребрами папок и планшетов. Посмотрел на меня и выразительно двинул бровями: ну что, терпи, Самохина! Я мелко покивала и уставилась ему в грудь: глядеть в его светло-карие глаза так близко оказалось почему-то неловко.
Да еще совершенно некстати в голову полезли слова подружки о нашем с ним «телефонном сексе».
С появлением Стаса я не то чтобы напрочь перестала замечать сексуальных мужиков (кто не любит в жизни-интернетах-фильмах на таких попыриться), но в отношении Черкасова подобных, даже невольно мимолетных, мыслей у меня не возникало.
До этого самого момента.
Как-то слишком быстро после Машкиных безумных фантазий мы оказались рядом. Слишком рядом. Остро ощущался жар и твердость его тела: как Черкасов ни старался сдерживать напор соседей по лифту, все равно то там, то сям его ко мне прижимали. Я пыталась дышать потихоньку, через раз, но не погибать же от удушья в расцвете лет, в самом-то деле! Потому кроме уже знакомого парфюма я ощущала и запах молодого здорового мужчины, да еще эти его чертовы летучие феромоны, которые никто не может описать, хотя все чувствуют.
Когда мы наконец-то прибыли на наш тринадцатый этаж и народ со смехом облегченно повалил наружу, Артем отлепился – от стен и от меня – и первым делом поинтересовался: с чего это я такая красная?
– Да чуть не задохнулась в этой душегубке! – раздраженно заявила я. – Лучше бы пешком до тринадцатого этажа пошла! Еще и ты всей своей тушей навалился!
Последнее точно неправда, Черкасов честно упирался изо всех сил, только под конец его ко мне полностью придавило. Надеюсь, у него гайморит и вообще толстая кожа и он не почувствовал моих феромонов, которые откликнулись на его собственные!
– Зато согрелась! – как ни в чем не бывало прокомментировал толстокожий Черкасов.
Это да, словно с горячей печкой наобнималась. У Артема, случайно, температура не повышенная?
Машинально прикладывая ладонь то ко лбу, то к горящим щекам, я вышла из лифта вслед за Черкасовым и удивленно окликнула его:
– Эй, ты куда? Заблудился, что ли?
Артем почему-то свернул вправо, в направлении черной лестницы. Отозвался не оборачиваясь:
– Сейчас приду.
Курить пошел? Так ведь не курит... Рассеянно покивав тем сотрудникам, кто вообще заметил мое возвращение, я плюхнулась в кресло и размотала уже ненужный шарф.
О, а не ощутил ли Черкасов со мной впритирку в лифте что-нибудь... м-м-м... такое же?! Ведь внезапное физическое влечение от наших мыслей и даже чувств не зависит...
Я втихушку тщательно изучила вернувшегося через несколько минут Артема. Да все как всегда! И физиономия по-прежнему отсутствующе-задумчивая: сразу видно, об очередном проекте размышляет, никаких тебе лишних фривольных мыслишек, просто мужик-кремень! Не то что некоторые его легкомысленные сотруд-ницы.
А Машку за ее дикие идеи я просто-напросто убью!
* * *
Конечно, сегодняшний день – после бессонно-пьяной ночи и суматошно-обличительного утра – для обучения чему-то новому был явно неподходящим. Но я в очередной раз (после очередного своего косяка) решила начать новую жизнь, а значит, надо делать что? Правильно: учиться, трудиться, не ныть...
И никогда больше не напиваться!
Или хотя бы реже.
По возможности.
Попрощавшись с коллегами, я заварила крепчайший кофе и разогрела в микроволновке заначенный с обеда кусок пиццы. Хорошо, никто не морщит нос на запахи еды: мол, к нам клиенты приходят, а в кабинете воняет, словно в дешевой забегаловке! Фастфудище – наше все! Не знаю, как Машка без него обходится, семенами чиа, прости господи, наверное, перекусывает, запивая самым модным в этом сезоне смузи и прочей суперполезностью... Бедолага.
Уже некоторое время я втихушку пытаюсь изучать 3D-визуализаторство. Урывками, потому что иногда просто сил ни на что нет, иногда возможности, в офисе сплошь и рядом кто-то допоздна торчит; а мой домашний компьютер нужные программы не тянет, зачастую и вовсе демонстративно перегружается и угрожает мне «синим экраном смерти». Все собираюсь с духом и средствами заменить его на новый, понавороченней, Стас обещал набрать в магазине нужное, но все никак, все ему некогда... Та-ак, опять начала причитать, себя, несчастненькую-заброшенную, жалеть, на своего любимого мужчину сердиться? А как же новая жизнь? Надо элементарно опросить знакомых на предмет надежного компьютерщика, Стас потом не обидится, он о своем обещании даже и не вспомнит...
И обо мне – тоже.
Да что ж такое?! Я от души и с размаху отвесила себе подзатыльник, от которого в голове натурально зазвенело, и уставилась в монитор. Где-то там спрятана моя учебная папочка... Спасибо генеральному: Михаил Юрьевич на оргтехнике и компьютерах не экономит, потому памяти и всяческих софтовских наворотов у нас с избытком, работай (или в моем случае – учись) не хочу! А вот и сохраненные ссылки на онлайн-уроки, еще бы вспомнить, какие из них попонятней и подешевле: давно уже за учебу не садилась, забыла напрочь...
– А просто спросить слабо́? – раздалось у меня за спиной.
Взвизгнув от неожиданности, я рефлекторно оттолкнулась от стола всеми четырьмя конечностями и стремительно покатилась на своем кресле назад. Хорошо, не опрокинулась и не вылетела в коридор в услужливо раздвинувшиеся двери: человек за моей спиной принял удар кресла на себя.
Закинув голову, я ошеломленно вытаращилась на него. Даже в темном кабинете, освещенном только моим монитором, узнать его было нетрудно. Как же так, я ведь удостоверилась, что все свалили! Даже о планах на вечер как бы невзначай у каждого поинтересовалась. Кристина собиралась еще поработать (но дома!), Алексеич – глянуть какой-то сериал, Макс планировал с друзьями «по пивасику», Юлька с набитой сумкой катилась в бассейн...
Точно, Черкасов же при этом опросе не присутствовал! Ушел на встречу с заказчиком и, как мы считали, сегодня уже не вернется, потому как клиент по фамилии Марков, по прозвищу Маркуша, печально известен своей дотошностью и занудливостью, решения принимает крайне медленно, с постоянными колебаниями, бесконечными уточнениями и настойчивыми уговорами. Потому его проект – самый долгостроистый долгострой в нашем бюро, за три года с ним уже все успели поработать, даже я. Придет какой-нибудь новичок – и ему Маркуша достанется...
Ан нет! «Переговорщики» уложились сегодня в каких-то четыре часа! И после этого нашего ведущего зачем-то принесло в офис, хотя уж у Черкасова-то дома наверняка все в порядке с рабочими инструментами и программами!
– Как же ты меня напуга-ал! – выдохнула я.
Артем подпнул коленом спинку кресла, отчего я – правда, с куда меньшей скоростью – вернулась к своему столу.
– А я-то как испугался! Захожу – в офисе темно и кто-то завывает... Думал, у нас в бизнес-центре призрак завелся!
Имеется у меня привычка напевать, когда что-то делаю. Родственники и старые друзья в курсе, а вот новых знакомых (и Стаса в том числе!) это озадачивает и даже раздражает. Так что приходится при них и на работе наступать на горло своей музыкальной музе.
Я поправила с обидой:
– И вовсе я не завывала, а напевала! У меня, между прочим, абсолютный слух, хорошо, мама
– Ну, выпила немножко коньяка для согрева после той опупеи с Пакетищем, так вроде употребление спиртных напитков в России еще не запрещено... Погоди, а ты-то вообще откуда об этом узнал?
Артем картинно развел руками:
– Ага, очень трудно было догадаться, ага, когда ты всю ночь мне названивала и требовала придумать тост для каждой своей следующей рюмки! И чтобы я еще параллельно составлял тебе компанию, не можешь же ты просто чокаться с зеркалом!
– Ну ты и... заврался! – уверенно сказала я. – С чего бы вдруг я тебе звонила?
– Так и мне бы очень хотелось знать: с чего ты мне сегодня спать не давала?
– И вообще, не настолько уж я была пьяна, чтобы звонить в ночь-полночь кому бы то ни было! – выпалила я и вдруг вспомнила о бутылке джина, которая с утра – пустая и чистая, как стеклышко! – зачем-то чинно стояла в сушке для посуды на па́ру с такой же бутылкой коньяка.
Неужели мне вчера не хватило и я добралась до джина, оставшегося с последнего визита Стаса?! Не знаю, из чего и как производят этот напиток и даже знать не хочу, но именно с него меня уносит просто на раз-два, уже проверено!
Видимо, на моем лице отразился весь ужас понимания, потому что зорко наблюдавший за мной Артем кивнул:
– Похоже, начинаешь вспоминать?
– Ох!
Я рефлекторно закрыла лицо ладонями – по-детски спряталась «в домике». В голове – полная пустота. Просто абсолютный ноль. Раздвинув пальцы, осторожно поглядела на Черкасова одним глазом.
Спросила с последним остатком надежды:
– Артем, а ты точно не врешь? Может, просто отыгрываешься за то, что я на тебя вечером наорала?
Черкасов покивал с таким необычным выражением лица – сочувственным, что я окончательно пала духом.
– Не вру. Точно.
Я длинно вздохнула, сжала руки в кулаки. Спросила мужественно:
– И что такого я тебе там наговорила?
– У меня все телефонные разговоры записываются. Хочешь послушать?
– Ну, да...
– Точно-точно уверена, что хочешь? – весело вопросил Артем.
А чего б ему не веселиться, не он же ночью ругался, пил и чокался по телефону...
Я следила за рукой, потянувшейся к мобильнику, но едва Черкасов нажал на экран, заво-
пила:
– Нет!
Вздрогнувший Артем аж телефон выронил. Ворча, наклонился, отыскивая его на полу:
– И незачем так орать, теперь оглох на левое ухо... Испугалась того, что можешь услышать?
– Нет, я потом, как-нибудь попозже, – промямлила я. – Сейчас некогда, рабочий день же...
– Ну да, – согласился Артем. – Если слушать все подряд, там на несколько часов наберется! А давай только самые яркие эпизоды? Некоторые уже сегодня утром по второму разу переслушал. Самые полюбившиеся, а? Или могу выдать сухие выжимки, цитаты, хочешь?
Колеблясь, я глядела в его невинные глаза: в них светилось исключительно участливое любопытство. Знаю, знаю, что он там может «выжать», с его-то натурой-язвой!
Буркнула, наконец поднимаясь с кресла:
– Нет уж. Лучше просто сотри все на фиг, нечего такой дорогой аппарат засорять всякой ерундой!
– А-а-а, так память к тебе все-таки возвращается! – фальшиво удивился Артем.
Я утомленно вздохнула:
– Ну а что еще может нести по телефону пьяная женщина в двенадцать ночи...
– Последний звонок был полтретьего, – педантично уточнил ведущий.
Блин! Оказывается, не я одна сегодня не выспалась.
– Тем более! Не в любви же я тебе признавалась, в самом-то деле!
– Да, слава богу, этого от тебя ни в пьяном, ни в трезвом виде не дождешься!
Черкасов со стуком кинул мобильник на стол. Я пригорюнилась.
– Ну вот честно не знаю, что тебе еще сказать... Только снова извиниться?
– Угу, и пообещать исправиться. Да нужны мне твои извинения! Просто больше так не делай. И, Самохина, бросай ты уже пить! Алкашка.
– Брошу, – понуро согласилась я.
Сейчас я была готова выслушать определения и куда крепче. Заслужила. Добрела до двери и только тут до меня дошло...
– Погоди, а почему ты просто-напросто не вырубил мобильник сразу, а? Или заблокировал бы от меня вызовы – и спи себе спокойно. Зачем каждый раз трубу брал?
Артем ответил не сразу: или не ожидал вопроса, или эта идея самому только что в голову пришла. Поглядел в монитор, словно ища на экране подсказку, и произнес сухо:
– Ты там то хохотала, то завывала, я и подумал: Самохина или в полном неадеквате, или что-то серьезное приключилось, еще что-нибудь с собой сотворит невзначай...
Я глядела на Черкасова во все глаза.
– Сотворит? Ты что, испугался, что я покончу жизнь самоубийством? С чего вдруг?
– Откуда мне знать? – отозвался он раздраженно. – Может, тебя опять какой-нибудь мужик бросил!
Я вспомнила свои вчерашние мысли: да кто его знает, может, и в самом деле уже...
Переспросила машинально:
– Опять? Что значит – опять?
И увидела крайне редкую картину: Черкасов покраснел. А краснеет Артем очень своеобразно – одними ушами, как будто кто-то его за них только что оттаскал.
Буркнул, отворачиваясь к монитору:
– Короче, все, разговор закончен! Иди работай, Самохина, и больше не греши!
Аминь.
Но я еще добрых полминуты стояла, глядя ему в затылок. Черкасов делал вид, что меня не существует не только в его кабинете, но и вообще в мире, вон уже за телефон взялся, однако уши-предатели пламенели все ярче – еще чуть-чуть, и просто вспыхнут! Не желая, чтобы наш ведущий так бесславно испепелился, я наконец ушла.
Дверь закрыла очень аккуратно именно потому, что хотелось шарахнуть изо всех сил – чтобы аж осколки во все стороны. Зато тут же нарычала на сунувшегося с каким-то вопросом Макса; тот, бедолага, с открытым ртом проводил меня взглядом, пожал плечами, пробормотав что-то вроде: «Ну нет так нет», и вернулся к себе в кабинку. Он у нас вообще флегматик, философ, ни с кем по жизни не спорит и не ссорится, клиенты его любят. Обзавидуешься!
А я с размаху плюхнулась в свое кресло и рассеянно уставилась в монитор, который все еще украшали разноцветные столбцы спецификации.
Конечно, он знал. Да все вокруг знали, что тогда Ищенко меня бросил! Никого не обманул ни тщательно отрепетированный, полный сдержанного достоинства (как я считала) ответ: мол, разошлись из-за разницы в жизненных ценностях; ни легкомысленная отмашка: а, да надоел мне уже Витька за эти два года до смерти! Подруги, конечно, были в курсе, утирали мои слезы-сопли, материли Ищенко, пытались знакомить меня с другими парнями «этому гаду назло»; мама осуждала, что не сумела удержать такого «прекрасного молодого человека»; а однокурсники на эти мои речи лишь понимающе кивали, неловко улыбались и отводили глаза... Тактичные!
И Черкасов, оказывается, тоже был тактичным. Или все случившееся у нас с Ищенко в институте его попросту не интересовало? Лишь вот сегодняшней ночью внезапно вспомнил...
Интересно, что же я ему такого несла? Если на самом деле несла? Надо все-таки заглянуть в его мобильник, но Артема при этом как-то нейтрализовать, не в обществе же такого ехидного комментатора прослушивать женские пьяные бредни! В моем-то случае одними красными ушами не обойдется: либо удеру куда глаза глядят, либо со стыда сгорю прямо на месте. Надо стереть этот компромат! Напрочь. Даже не слушая. Или послушать, а потом стереть, а то ведь так и не узнаю, мучиться буду... А вдруг наш ведущий вообще начнет меня этими записями шантажировать? Да ну, на фиг оно ему сдалось, чего с меня взять, окромя анализов...
И тут я всерьез задумалась: а вообще, с какой стати я позвонила именно Черкасову, он мне кто – задушевная подружка, что ли? Может, спьяну наконец набралась смелости прояснить отношения со Стасом, но случайно промахнулась? Ага, промахнулась, как будто в алфавитном списке контактов «Мой Стас» и «Черкасов» буквально по соседству! Я открыла список вызовов: ой, бли-ин, ведь и правда ему названивала... раз, два, три... десять... Десять, блин, раз! Да Черкасов, оказывается, у нас просто образец терпения и кротости! Ангел во плоти! На его месте я бы уже после второго звонка послала меня далеко и намертво вырубила телефон!
А, поняла! Во входящих вызовах эти двое как раз по соседству! Наверное, сначала я все-таки хотела поговорить со Стасом, а коли перед этим мне звонил Черкасов... И впрямь, промахнулась!
И так десять раз подряд.
* * *
В обед уговорились пересечься с Машкой; главное, чтобы подруга успела застолбить место в популярной пиццерии по соседству, а то как хлынут одновременно перекусывать волны офисного планктона и студенты из соседнего меда – ни присесть, ни поесть!
Марийка успела. И даже спасла от страждущих задниц стул для меня, замаскировав его для надежности пальто, шарфом и забитой невесть чем сумой. Правда, с ходу выкатила претензии, что я рушу всё ее ПП (расшифровка: правильное питание) суперужасными углеводами-жирами-копченостью и прочей гадостью. Подруга крайне трепетно относится к своему новому увлечению, поэтому перечить я не стала, кротко предложив в следующий раз выбирать едальню самой. (Но если Машка приведет меня на какую-нибудь веганскую кухню, просто ее убью! Тут же, на мясо.) Правда, поглощала она пиццерийные вредности с большим аппетитом, параллельно рассказывая про своего нового парня. «Ежеквартального», как я их называю, потому что практически раз в три месяца Маруся меняет свои привязанности. Причем кардинально. Если в прошлый раз это был бодибилдер, с которым она познакомилась в фитнес-центре, то теперь это энергичный, перспективный, но еще не раскрученный блогер. Машка наткнулась на его страницу случайно, полистала, понравилось, подписалась, засыпала положительными комментами и лайками, налюбовалась на многочисленные снимки и видео, выяснила, что он наш земляк, и проявила свойственную ей инициативность – предложила встретиться. Или хозяину блога до того времени никто такого не предлагал (свежие впечатления для паблика!), или фото подписчицы устроило и его, но он согласился. Вот теперь эти двое встречаются. Уже четыре недели как.
Тут подруга сделала перерыв, чтобы запить кусок «Маргариты» колой (прощай-прощай, ПП, и ты, ЗОЖ!), и я успела вставить осмысленный вопрос вместо предыдущих реплик «да-да, а дальше?», «а он что?», «ну ты даешь!»:
– О чем пишет хоть?
Машка отмахнулась:
– Ой, обо всем! Он такой у-умный! Эрудиция прямо зашкаливает! Во всем, во всем разбирается!
Понятно. Еще один болтун с отлично подвешенным языком.
Я осторожно сказала:
– Где-то слышала, что человек должен знать немного обо всем, но об одном – все...
Не переставая жевать, Машка махнула на меня рукой:
– Это явно было еще до интернета!
Само собой до. Сегодня в Сети можно найти что угодно. И главное, никто особо не заморачивается вопросом: а правда ли это на самом деле? Каждый выбирает вариант, который ближе к душе и к мыслям. А интернет и рад подкидывать ссылочки, которые тебя больше всего привлекают. Так и получается, что каждый существует в своем информационном пространстве и свято верит, что он единственный познал истину и дзен, а все остальные – легковерные зомбированные дураки, читающие-смотрящие не то и не тех...
– Ну, и как этот твой Илья... в реале?
– Да ничего, прикольный. Только, понимаешь, ему все время приходится отвлекаться на свой блог: то на комменты ответить, то забанить какого-нибудь «тролля», то выложить следующий пост или лук... – Машка с досадой вздохнула. Но тут же, соблюдая лояльность к «свеже-квартальному» парню, добавила: – Сколько усилий нужно приложить, чтобы блог нормально монетизировать, ты даже не представляешь! Что-то я не поняла, ты чего сегодня так хреново выглядишь?
Переход с виртуального парня на реальную меня был таким внезапным, что я даже не обиделась.
– Да понимаешь, вчера промокла-перемерзла, решила немного коньячком согреться...
– Немного-немного?
– Немного... переборщила... – Я вздохнула. Но все-таки закончила честно: – А потом еще и к джину приложилась.
– У-у-у! – Машка об этой особенности моего организма знает, поэтому сразу уловила суть проблемы. Спросила деловито: – И чего натворила?
– Да вроде ничего такого...
– Да, кстати, а с чего ты вдруг решила коньячком согреваться? Чем тебя горячая ванна не устроила? Случилось что-нибудь? Со своим поссорилась?
Я собралась вновь завести песню «промокла-промерзла-устала», но не выдержала и пожалилась: так, мол, и так, два месяца уже никак не можем встретиться, все перезваниваемся да переписываемся, вот и вчера свидание сорвалось...
– Ясно, – обронила подружка и побурлила через трубочку остатками колы.
Каждый раз при упоминании о моем молодом человеке Мария проявляет совершенно непривычную сдержанность. Чем-то он ей не нравится, чую, но сколько ни добивалась внятного ответа, подруга то отшучивалась, то просто отрезала: «Не я же с ним встречаюсь, а ты!» Одно время я даже обижалась, а потом решила: и впрямь, мало ли кто кому не нравится, еще не хватало на пустом месте разбежаться с давней любимой подругой! Кстати, и Стас после пары встреч тоже не горит желанием тусоваться в компании Машки: говорит, вульгарная она и мужиков меняет как перчатки... Вот так «не сошлись характерами» два самых близких моих человека. Ну что ж, буду общаться с ними по очереди!
Но опять же – не поддержать меня сейчас, не покритиковать (только умеренно!) моего любимого мужчину... Чтобы заглушить неприятное чувство от отсутствия адекватного отклика, я пересказала мои вчерашние перипетии, а Машка даже немного похихикала. Но, добив остатки вредного обеда, пронзительно уставилась на меня яркими карими глазами:
– Ты точно вчера под джин ничего не натворила?
– Точно.
– Честно-честно? А то знаю я тебя!
Я легкомысленно отмахнулась:
– Да ничего такого. Ну разве что номера телефонные немного перепутала...
Машка насторожилась:
– Ну-ка, ну-ка? Чей это номер ты там спутала? Женька, ты кем у нас вчера была? Спамером или пранкером?
Я тяжело вздохнула:
– Да настоящим телефонным террористом!
Пришедшая в неописуемый восторг от моего рассказа, Машка ржала в голос – так, что слезы из глаз, стук ладонями по столу и оборачивающиеся на нас окружающие.
– И как там твой Черкасов сегодня? Странно, что он не убил тебя прямо с утра!
Я опять вздохнула:
– Как ни странно, как раз на диво спокойный. Наверное, от жуткого недосыпа тормозит. Но лучше б убил, честное слово! Знаешь, что он сделал? Записал на диктофон все мои пьяные откровения!
– Да-а-а? И чего ты ему такого наболтала?
– Да я даже слушать боюсь!
– Ну и зря! Ты должна держать руку на пу-льсе!
– На чьем?
Машка отмахнулась.
– Ну, вот теперь мучайся – о чем вы там ночью беседовали! Ладно, если только песни пели дуэтом или ты спьяну рассказывала свои грязные секреты...
– Нет у меня никаких грязных...
– Да ла-адно, у всех есть, а у тебя почему-то внезапно нету! А вдруг ты занималась с ним виртуальным сексом?
– Скорее уж тогда сексом по телефону, – машинально поправила я. И аж подпрыгнула: – Ты что, совсем?! Я? Сексом? С Черкасовым?!
Нет, все-таки Стас кое в чем прав: Машка – ну оч-чень вульгарная особа!
– Так ты же не помнишь, о чем с ним трепалась! – Подруга глянула затуманившимися глазами куда-то вдаль, а потом продолжила томным голосом: – И теперь Артем при виде тебя тут же вспоминает и представляет, как у вас все ночью было!
И еще, мерзавка, изобразила телом некие непонятные, но крайне неприличные движения!
У меня лопнуло терпение.
– Так! – Вздернув ухмылявшуюся подружку на ноги, я сунула ей в руки пальто, ловко накинула на шею лямки сумы (крякнувшая Машка пригнулась от неожиданности и тяжести). – Хватит уже чушь пороть! И вообще, у меня обеденный перерыв закончился, ясно?
– Ясно! – отрапортовала Машка. – А память, мил моя, ты все-таки напряги, напряги! Может, чего еще интересненького припомнишь!
И демонически расхохоталась вослед мне, с рычанием ухватившей куртку с шарфом и выскочившей в распахнутую дверь прямиком под мокро-пронзительный ноябрьский дождь. А, до нашего здания рукой подать, упаковываться основательно не буду – и так распрекрасно добегу!
* * *
И разумеется, я угодила в одно время с возвращавшимся в офис Черкасовым. Да еще как будто специально подгадала под схлынувшую волну отобедавших – мы оказались в лифте вдвоем.
Артем нажал кнопку нашего этажа и индифферентно поинтересовался:
– Не удалось вчера до смерти упиться, решила сегодня слечь с чахоткой?
Я проследила его взгляд и поспешно оттянула насквозь промокшую и ставшую прозрачной ткань рубашки. А я ведь не настолько запасливая, как некоторые, и никакой сменной одежды в ящике моего стола не завалялось! Наспех прикрылась шарфом, придется так сидеть, пока не высохну...
Черкасов отвернулся. Деликатничает, прикрывая собой, или просто собирается выйти из лифта первым? Если второе – не получилось. На четвертом завалила толпа шумного полузнакомого народа (едут на наш этаж в общий конференц-зал, у нас же офисное здание совершенно ненормальное, с крайне запутанной человеческой логистикой), с шутками и смехом моментально оттеснив Артема в угол. Ко мне. Полное впечатление, что мы внезапно очутились в забитом утреннем автобусе! Да еще буквально на каждом этаже лифт останавливался по вызову: народ приветствовал ошарашенно пытавшихся втиснуться дружным смехом и шуточками в стиле «пройдите, пожалуйста, в середину вагона!».
Черкасов уперся руками в стены рядом с моей головой, чтобы меня не расплющить. Я глядела снизу в его лицо: губы раздраженно сжаты; то и дело недовольно оглядывается на тех, кто пихает его локтями и твердыми ребрами папок и планшетов. Посмотрел на меня и выразительно двинул бровями: ну что, терпи, Самохина! Я мелко покивала и уставилась ему в грудь: глядеть в его светло-карие глаза так близко оказалось почему-то неловко.
Да еще совершенно некстати в голову полезли слова подружки о нашем с ним «телефонном сексе».
С появлением Стаса я не то чтобы напрочь перестала замечать сексуальных мужиков (кто не любит в жизни-интернетах-фильмах на таких попыриться), но в отношении Черкасова подобных, даже невольно мимолетных, мыслей у меня не возникало.
До этого самого момента.
Как-то слишком быстро после Машкиных безумных фантазий мы оказались рядом. Слишком рядом. Остро ощущался жар и твердость его тела: как Черкасов ни старался сдерживать напор соседей по лифту, все равно то там, то сям его ко мне прижимали. Я пыталась дышать потихоньку, через раз, но не погибать же от удушья в расцвете лет, в самом-то деле! Потому кроме уже знакомого парфюма я ощущала и запах молодого здорового мужчины, да еще эти его чертовы летучие феромоны, которые никто не может описать, хотя все чувствуют.
Когда мы наконец-то прибыли на наш тринадцатый этаж и народ со смехом облегченно повалил наружу, Артем отлепился – от стен и от меня – и первым делом поинтересовался: с чего это я такая красная?
– Да чуть не задохнулась в этой душегубке! – раздраженно заявила я. – Лучше бы пешком до тринадцатого этажа пошла! Еще и ты всей своей тушей навалился!
Последнее точно неправда, Черкасов честно упирался изо всех сил, только под конец его ко мне полностью придавило. Надеюсь, у него гайморит и вообще толстая кожа и он не почувствовал моих феромонов, которые откликнулись на его собственные!
– Зато согрелась! – как ни в чем не бывало прокомментировал толстокожий Черкасов.
Это да, словно с горячей печкой наобнималась. У Артема, случайно, температура не повышенная?
Машинально прикладывая ладонь то ко лбу, то к горящим щекам, я вышла из лифта вслед за Черкасовым и удивленно окликнула его:
– Эй, ты куда? Заблудился, что ли?
Артем почему-то свернул вправо, в направлении черной лестницы. Отозвался не оборачиваясь:
– Сейчас приду.
Курить пошел? Так ведь не курит... Рассеянно покивав тем сотрудникам, кто вообще заметил мое возвращение, я плюхнулась в кресло и размотала уже ненужный шарф.
О, а не ощутил ли Черкасов со мной впритирку в лифте что-нибудь... м-м-м... такое же?! Ведь внезапное физическое влечение от наших мыслей и даже чувств не зависит...
Я втихушку тщательно изучила вернувшегося через несколько минут Артема. Да все как всегда! И физиономия по-прежнему отсутствующе-задумчивая: сразу видно, об очередном проекте размышляет, никаких тебе лишних фривольных мыслишек, просто мужик-кремень! Не то что некоторые его легкомысленные сотруд-ницы.
А Машку за ее дикие идеи я просто-напросто убью!
* * *
Конечно, сегодняшний день – после бессонно-пьяной ночи и суматошно-обличительного утра – для обучения чему-то новому был явно неподходящим. Но я в очередной раз (после очередного своего косяка) решила начать новую жизнь, а значит, надо делать что? Правильно: учиться, трудиться, не ныть...
И никогда больше не напиваться!
Или хотя бы реже.
По возможности.
Попрощавшись с коллегами, я заварила крепчайший кофе и разогрела в микроволновке заначенный с обеда кусок пиццы. Хорошо, никто не морщит нос на запахи еды: мол, к нам клиенты приходят, а в кабинете воняет, словно в дешевой забегаловке! Фастфудище – наше все! Не знаю, как Машка без него обходится, семенами чиа, прости господи, наверное, перекусывает, запивая самым модным в этом сезоне смузи и прочей суперполезностью... Бедолага.
Уже некоторое время я втихушку пытаюсь изучать 3D-визуализаторство. Урывками, потому что иногда просто сил ни на что нет, иногда возможности, в офисе сплошь и рядом кто-то допоздна торчит; а мой домашний компьютер нужные программы не тянет, зачастую и вовсе демонстративно перегружается и угрожает мне «синим экраном смерти». Все собираюсь с духом и средствами заменить его на новый, понавороченней, Стас обещал набрать в магазине нужное, но все никак, все ему некогда... Та-ак, опять начала причитать, себя, несчастненькую-заброшенную, жалеть, на своего любимого мужчину сердиться? А как же новая жизнь? Надо элементарно опросить знакомых на предмет надежного компьютерщика, Стас потом не обидится, он о своем обещании даже и не вспомнит...
И обо мне – тоже.
Да что ж такое?! Я от души и с размаху отвесила себе подзатыльник, от которого в голове натурально зазвенело, и уставилась в монитор. Где-то там спрятана моя учебная папочка... Спасибо генеральному: Михаил Юрьевич на оргтехнике и компьютерах не экономит, потому памяти и всяческих софтовских наворотов у нас с избытком, работай (или в моем случае – учись) не хочу! А вот и сохраненные ссылки на онлайн-уроки, еще бы вспомнить, какие из них попонятней и подешевле: давно уже за учебу не садилась, забыла напрочь...
– А просто спросить слабо́? – раздалось у меня за спиной.
Взвизгнув от неожиданности, я рефлекторно оттолкнулась от стола всеми четырьмя конечностями и стремительно покатилась на своем кресле назад. Хорошо, не опрокинулась и не вылетела в коридор в услужливо раздвинувшиеся двери: человек за моей спиной принял удар кресла на себя.
Закинув голову, я ошеломленно вытаращилась на него. Даже в темном кабинете, освещенном только моим монитором, узнать его было нетрудно. Как же так, я ведь удостоверилась, что все свалили! Даже о планах на вечер как бы невзначай у каждого поинтересовалась. Кристина собиралась еще поработать (но дома!), Алексеич – глянуть какой-то сериал, Макс планировал с друзьями «по пивасику», Юлька с набитой сумкой катилась в бассейн...
Точно, Черкасов же при этом опросе не присутствовал! Ушел на встречу с заказчиком и, как мы считали, сегодня уже не вернется, потому как клиент по фамилии Марков, по прозвищу Маркуша, печально известен своей дотошностью и занудливостью, решения принимает крайне медленно, с постоянными колебаниями, бесконечными уточнениями и настойчивыми уговорами. Потому его проект – самый долгостроистый долгострой в нашем бюро, за три года с ним уже все успели поработать, даже я. Придет какой-нибудь новичок – и ему Маркуша достанется...
Ан нет! «Переговорщики» уложились сегодня в каких-то четыре часа! И после этого нашего ведущего зачем-то принесло в офис, хотя уж у Черкасова-то дома наверняка все в порядке с рабочими инструментами и программами!
– Как же ты меня напуга-ал! – выдохнула я.
Артем подпнул коленом спинку кресла, отчего я – правда, с куда меньшей скоростью – вернулась к своему столу.
– А я-то как испугался! Захожу – в офисе темно и кто-то завывает... Думал, у нас в бизнес-центре призрак завелся!
Имеется у меня привычка напевать, когда что-то делаю. Родственники и старые друзья в курсе, а вот новых знакомых (и Стаса в том числе!) это озадачивает и даже раздражает. Так что приходится при них и на работе наступать на горло своей музыкальной музе.
Я поправила с обидой:
– И вовсе я не завывала, а напевала! У меня, между прочим, абсолютный слух, хорошо, мама