6
- Ближе ста метров к валу не подходить! – скомандовал Косинов.
Его новенькая машина была крайней справа. Остальные побитые, старые. Один БТР в пылу атаки всё же подошёл ближе ста метров и от попадания гранаты вспыхнул.
- Вперед! – тут же приказал майор своим, увидев, как покидают броню люди. Вблизи у чадящей машины лежали убитые, кто-то из тяжелораненых полз по снегу, остальные отстреливались. В это время в подбитом БТРе жахнул взрыв. Видимо, снаряд попал в баки. Косинов понял, что там, внутри, уже никого не осталось.
- Стоп! Прикрывать огнём раненых!
И тут в правый борт его БТРа тоже попала граната РПГ. Она пронзила броню и расширяющимся снопом огня и давления проникла в отсек, уничтожая всё на своем пути. Яркая оранжевая вспышка в глазах, взрыв страшной силы, удар по ногам… Он ещё успел дать Лёве Маньковскому команду выводить людей и отключился.
Очнулся. Китайцы стреляли по БТРу. Майор дал в ответ несколько автоматных очередей. Кровь стекала с бровей, он стирал её рукой и снова стрелял. Косоглазенькие ребята залегли в отчётливой близости. Кровь застилала глаза, мешая наблюдать. Двое солдат из экипажа притихли.
- Что, патроны кончились?
- Нет, мы ждем, пока вы отстреляетесь.
Похоже, левую ногу здорово зацепило.
- Давайте выползайте, а я буду вас прикрывать.
- Нет, мы без вас никуда не двинемся.
Косинову они не были знакомы. Он знал только Маньковского и водителя, из Иманского отряда. Солдаты помогли ему выброситься через левый борт. И, пока он летел вниз, успел поймать пару пуль. Укусило, ожгло болью. Одна проскочила между рёбер и вышла над лопаткой.
Солдаты оттащили майора за корму БТРа.
- Давайте мы вас потащим.
И тут пуля прошила правую руку…
- Один меня не дотащит, а все втроём мы станем удобной мишенью. Ползите без меня.
БТР вовсю горел, дым лез в горло, все натужно кашляли.
- Отползайте по одному. Доложите Яншину, что я здесь, - прошептал Косинов, когда огонь чуть стих.
Парни поотнекивались и отползли. Косинов лежал в одиночестве. Он давно заприметил китайца, который как-то особо внимательно следил за ним. И этот злобный маоист исхитрился с 70-ти метров одиночным выстрелом попасть ему в правое бедро. Пётр снова потерял сознание.
Очнулся от дикой боли. Открыл глаза – горит! Он лежал под горящими скатами. Загорелись волосы, начинало тлеть лицо. Хотел шевельнуться всем телом, но смог лишь отклонить голову в сторону. Внизу резанула такая молния, словно ноги оторваны. Как мог, осмотрел себя. Он лежал на спине без шлемофона, который слетел ещё в БТРе. Ноги всё же были на месте. В них вопила боль…
7
Маньковскому по рации поступила команда взять «языка». В это время перед БТРом возникла фигура в чёрной форме. Башуков затормозил. Подняли незнакомца на борт.
- Я из танка, где полковник, - еле шевеля языком от слабости, выдавил раненый. – Полковник погиб…
Не раздумывая, Лев отдал приказ двигаться к танку, так как Леонов, по словам танкиста, остался внутри.
Но на краю острова БТР подбили, он загорелся, двигатели заглохли. Башукова ранило в ногу.
- Всем десантироваться и отползать в траву! – крикнул Лев. – Я прикрою!
Башуков открыл люк, по крышке тут же задолбили пули. Дождавшись паузы, он выбрался и залёг под задним колесом, отстреливаясь. Китайцы из-за деревьев били по БТРу гранатомётами. Старлей отвечал пулемётным огнем, пока снаряд не попал в башню. Пулемёт замолчал. Лев тоже заполз под БТР.
- Ребятишки все выбрались?
Маньковский собрал всех оставшихся из экипажа и приказал выползать к нашему берегу, а он будет прикрывать.
Башуков лёжа стрелял по гранатометчикам. Они наседали, перебегая от дерева к дереву и посылая гранаты. Одна попала в защищавшее его колесо. Осколок задел ухо, несколько мелких впились в левую руку. Загорелся бушлат, он быстро его потушил. Лев помог перевязать голову.
Бой вели, пока БТР не стал оседать на пробитых колесах. Тем временем часть экипажа и танкист, у которого Башуков взял пистолет, скрылись на озерке, вокруг которого с утра шла битва.
Маньковский и Башуков отползли от горящего БТРа. И… автоматная очередь нашла спину командира, выбивая клочки из распоротой ткани. Он уткнулся головой в снег. Рухнул мир для жены его Валентины…
…Однажды она пришла на танцплощадку. Лев пригласил её на танец. Она согласилась – невозможно отказать красавцу-лейтенанту. Танцевали модный тогда твист, танго, шутили, веселились. Танцплощадка познакомила их, свела вместе и породнила. Через три месяца они поженились. А теперь ему там лежать – на месте танцплощадки мемориал погибшим на Даманском…
Тащить тело Анатолий не смог – одна рука висела плетью. Он бросил прощальный взгляд на БТР. В его борту зияла огромная дыра. Ноги вынесли на озерко. Там нескольких солдат и незнакомый офицер.
- Надо забрать убитого командира… - проговорил Анатолий.
Офицер ответил, что сейчас начнется артподготовка, и надо немедленно уходить с острова. Показались наши танки, немного постреляли и ушли. Наступило затишье. Кое-где слышались редкие автоматные очереди. Всё было, как в тумане. Вокруг горела земля. Анатолий потерял сознание. Когда очнулся, лежал совсем в другом месте, куда его унесло взрывной волной.
Снова очнулся уже на носилках с двумя гранатами в руках на случай плена. Вдруг услышал голос Яншина:
- Сынок, ты живой? Как ты выбрался- то?
В госпиталь его так и привезли с гранатами в руках и пистолетом в кармане. Когда стали раздевать, одна граната выпала из ладони и покатилась по полу. Весь медперсонал убежал метров на 50. Но граната с не выдернутой чекой, конечно, не взорвалась…
Трое тех парней, кого прикрывал Маньковский, - сержант Александр Игнатьев, рядовые Анатолий Петухов и Геннадий Грибачёв, - решили выбираться по колее, оставленной БТРом. Игнатьев и Грибачёв двинулись по-пластунски, а Петухов остался для прикрытия. Затем двое залегли и стреляли, пока Петухов не присоединился к ним. Патроны кончались. Маоисты приближались. Вот-вот пришлось бы вступить в рукопашную схватку. Но в это время подошли два наших БТРа и подобрали их.
Один из этих новых БТРов вёл водитель Валерий Шурыгин. Его экипажу приходилось вести бой и принимать раненых. Их много, только успевай загружать. Пули непрерывно барабанили о борта.
Сделав первую ходку и вывезя раненых в тыл, они снова
направились в пекло. Водитель ловко маневрировал среди разрывов и просил у неба, чтобы снаряды шли мимо.
От деревьев отлетали щепки и сучки, срезаемые пулемётными очередями китайцев. Пулемёт БТРа не знал отдыха. Никак не отступающую орду били огнём, давили колёсами, выжимая из техники всё, на что она способна.
Достали очередью гранатометчика, лежавшего неподалёку с тремя стрелками. Завидев на поле боя раненого и тело погибшего, подъехали к ним и, прикрываясь броней, втащили их внутрь…
Раненый танкист в шлеме полз по льду, упираясь ножом. Быстро подобрали его…
Сделали две ходки. В третьей случилось непредвиденное. В бою машина работала на всю мощность, если не больше. Водитель крутился, как зверь, делал нестандартные манёвры, манипулировал скоростью и
направлением движения. И один двигатель отказал. Шурыгин посмотрел в отсек. Там оторвался поршень, из блока торчал «кулак», шатун вышел наружу. Но это еще полбеды. На крутом вираже оторвалось одно колесо. Вот это было хуже. Пришлось выйти из боя…
На берегу врач лейтенант Фатовенко развернул своё перевязочное хозяйство. Раненые кричали благим матом, бредя боем.
- Завяжите меня быстрей! Мне надо туда, на остров! – рвался Петухов. Его силой удерживали на медпункте. Он мешал перевязке, сдирал бинт с глаза. – Погиб офицер Маньковский! Снарядами нас накрыло! Немало мы их положили! Пустите меня туда! Где Грибачёв, где?! Генка, пошли туда, на остров!..
Яншин в связи со спасшимся танкистом пережил свои эмоции. Командира экипажа, младшего лейтенанта, привели в расположение мангруппы.
Поступила команда выводить всех с острова. Младший лейтенант забузил: надо быстрее уходить, спасаться, китайцев просто море! Его паника дико разозлила солдат. Они бросились на паникёра и просто задушили бы его, если бы подполковник не осадил.
А зря осадил, дыша гневом, подумал он потом. Он же тогда не знал, что в этом танке погиб Леонов. И этот младший лейтенант его бросил, оставил в бою советского командира, полковника. Если бы Яншин знал это, то, наверное, сам бы порешил этого трусливого танкиста….
Второй заход пограничников на остров не принёс желаемого успеха. Китайская пехота заняла западную часть Даманского, непрерывно атакуя наши подразделения на восточном и готовясь к захвату всего острова.
К четырем часам дня обескровленная группа Яншина удерживала остров из последних сил. Под прикрытием двух танков советские пограничники, забрав раненых и убитых, покинули остров.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
В середине дня комдив приказал Крупейникову выдвинуть второй батальон на исходную позицию, а самого полковника вызвал на свой КП и ввёл в обстановку. При возвращении с КП Крупейников встретился со Смирновым.
- Воюй, как умеешь. Береги себя и людей. В дальнейших боевых действиях мы тебя поддержим, - дал он напутствие и поспешил к другим батальонам.
В исходном положении батальон стоял колонной боевых машин с личным составом внутри. При батальоне находился заместитель командира дивизии полковник Егерев. К нему часто подходил Константинов и страшно возмущался, что армейцы не вступают в бой.
На 16.20 огнем ствольной артиллерии удалось остановить продвижение китайцев вглубь острова. Вышедших из боя погранцов, изголодавшихся с самого утра, тем временем решили покормить. Только они сели обедать – залп, подарок от своих. Ложки и котелки полетели в разные стороны.
Константинов долго звонил, ругался, выходя из себя…
- Вы же всех нас перебьёте к чёртовой матери!..
Огонь перенесли ближе к китайскому берегу.
После артиллерийской дуэли наступило некоторое затишье. Смирнов собрал офицерский состав, водителей бронетранспортёров.
- В лобовую атаку не пойдём, обойдём остров с северной стороны, зайдём в протоку. В ней разворачиваемся в линию боевых машин и заходим на остров.
Ближе к четырем часам дня наконец-то начали поступать внятные команды сверху. Уйти с острова, накрыть его огнём, очистить от китайцев, а на ночь вернуться на свой берег.
Константинов, по распоряжению Сечкина возглавивший Иманский отряд после гибели Леонова, начал готовиться к атаке.
- Женя, - обратился он к Яншину, - останься, тебе и так досталось. Твою группу поведу я.
Яншин, падавший с ног от усталости, сутки на ногах, с опалённым, серым от пороховой гари лицом, молча кивнул в ответ, но показал армейским водителям, как лучше зайти на остров.
Как всегда, по-комиссарски зажигательно обратился к пограничникам Константинов.
А на свой берег высыпали неисчислимые китайцы. Они стояли плечом к плечу и скандировали:
- Мао вань суй! Вань вань суй! Десять тысяч раз по десять тысяч лет Мао!
- Сейчас мы вам сунем!! – глядя на них с бешеной ненавистью, заверил кто-то из советских офицеров.
- Вперед! – возгласил полковник Егерев.
- В ата-аку! – взвился голос Константинова.
И батальон вместе с пограничниками пошел на остров, развернувшись в боевой порядок. Два танка из тех, что напугали вторую заставу, Сечкин тоже послал в бой.
Дмитрий Андреевич Крупейников не покидал КП, он следил за действиями батальона и ждал, держа телефонную трубку в руке, приказания от комдива на вступление в бой всего личного состава полка. 1 и 3 батальоны стояли в колоннах, настроенные по-боевому. Особенно был эмоционален командир 3 батальона майор Гавриков. Натянутый, как струна, в телогрейке, с автоматом, готовый немедленно броситься на подмогу своему другу Смирнову.
Выполнив манёвр и войдя в протоку, БТРы повели огонь. Китайцы дали жестокий отпор. Из-за кустов ударили гранатомёты. Один БТР сразу подбили. Погибли два Саши: водитель Гельвих и стрелок Бедарев.
Но одно отделение автоматчиков десантировалось.
Бой разгорался. Никто не струсил. Санинструкторы выносили с поля боя раненых. Многие раненые оставались в строю.
Константинов, вдохновенный и вдохновляющий, в распахнутом полушубке, являл собой классический пример комиссара, словно сойдя с плаката времён героической войны…
Он сбросил полушубок и остался в одной гимнастёрке, чтобы видели погоны. В руках автомат, магазины с патронами за голенищами валенок. В карманах гранаты.
- За Родину! За партию! За полковника Леонова! Вперё-ёд!
2
Конечно, до боя было страшно, но в бою никто о страхе не думал. Перед атакой рядовой батальона Евгений Горохов немного дрейфил.
- Наверно, меня убьют.
Александр Богданович ободрил:
- Ты что, Горошек! Не бойся! Не убьют!
Морально поддержал. Горохова потом наградили орденом.
В бой пошли на БТРах-ПА. Снаряды летели с обеих сторон. Поступил приказ: спешиться, наступать в пешем порядке. Командир взвода лейтенант Николай Храпов посадил Сашу за пулемёт, за которым сначала сидел сам.
- Китайцы замаскированы под каждым кустом. Всё, что шевелится, поливай огнём!
Начали десантироваться. Михаил Иванов, пошедший в атаку с экипажем армейцев и водителем Богдановичем, продвинулся к люку. Тут в БТР заскочил кемеровчанин Юрий Алексеев, старшина мангруппы.
- Перевяжи! – попросил он Иванова.
Михаил посмотрел – у него плечо разорвано. Снял с него бушлат, раздел до рубашки и отвернулся за автоматом, который лежал на сиденье. И… Удар прошил боковую броню. Ни Иванов, ни сам Алексеев так и не смогли потом понять, как он успел выскочить из машины. Три тысячи градусов испекли бы Юрия заживо. В одной рубашке! Какое-то чудо, просто чудо. Михаилу лицо опалило, осколком задело руку и спину. Сознание он не потерял, выскочил из БТР. Круглов тоже бежал в этой атаке. Его оглушило миной. Очнувшись, он увидел Иванова, на нём горел бушлат. Но сержант не замечал этого, продолжая строчить автоматом. Владимир сбил пламя снегом, помог снять бушлат, перевязать руку.
- У тебя спина обожжена! Иди в тыл. Без тебя обойдёмся. Слышишь?!
Нет, он не слышал. На него опустилась полная тишина. Он видел, но не слышал движение машин, перемещения людей, взрывы…
Михаила вывезли с острова, отправили вертолётом в госпиталь. Кто-то дал свой полушубок. Но он отдал его другому, потерявшему много крови и мёрзнувшему. А Михаилу было жарко, лицо и тело горели огнем. И уж совсем не вспоминалось, как утром мёрзли ноги в сапогах…
…У Богдановича в ленте кончились патроны, он нагнулся, чтобы взять коробку с патронной лентой, и в это время ему перебило руку. Как он мог вести огонь одной рукой? На гашетку пулемёта надо было нажимать пальцами обеих рук. Этого никто не мог объяснить.
Алексеева всё-таки перевязали, но он вместо эвакуации в госпиталь продолжал воевать. У него лопнули барабанные перепонки, он стрелял в абсолютной тишине, как в немом кино. Не раз этот неутолённый мщением воин в обгорелой и окровавленной одежде вставал во весь рост и устремлялся со своим подразделением в атаку. При виде его китайцы в ужасе бросались наутёк.
.
3
Иван Кукушко, как и Богданович, из Томской области, за проявленное в бою мужество был награжден орденом Славы третьей степени.
Весной 69-го он уже жил предвкушением дембеля.
...В атаку пошли 4 и 5 роты. Комбат шутя-любя назвал их смертниками.
Кто-то из командиров перетрусил, не повёл своих солдат в бой. А молоденький такой комроты, всего на пару лет старше Ивана, смелый,
отчаянный, сказал:
- Ладно, жена моя, если что, ещё успеет замуж выйти, а мы, ребята, будем биться до последнего!
И вся рота за ним пошла. Солдаты цепочкой выстроились и — вдоль острова. Каждый шаг под огнём давался трудно. До первого выстрела Ивану было страшно. Колхозник ведь. Людей никогда убивать не случалось.
Идёт Кукушко и вдруг видит, на него из-под танка китаец лезет. Того танка, в котором Леонов погиб. Иван командиру крикнул, а тот по-матерному покрыл:
- Стреляй!..
Поздно, ушёл китаец. Зато второй и третий появились. Думать нечего: или ты, или тебя. Дал очередь. Хорошо запомнил, как на их зимних и, как ему тогда казалось, очень красивых и дорогих бушлатах чёрные точки обозначились. Страх сразу исчез куда-то. И уже бил врагов, не задумываясь.
Когда выходили с поля боя, погиб Сергей Береснев — прилетела
шальная пуля. Иван вынес его на руках. У него дома остались жена и
ребенок…
4
Когда ближе к вечеру ударила наша артиллерия, Валентин Фомин подумал: «Давно так надо было, меньше бы погибло наших ребят».
В атаку пошли на большой скорости БТРов. Дали приказ спешиться. Двинулись вперёд. Огонь смертельный. Пришлось залечь в снег. Слышен крик:
- Лейтенанта ранило!
«Надо вести людей своего взвода, ты же командир, сержант!»
- Вперед! - крикнул Фомин и поднялся в порыве.
Но станковый пулемёт резал в упор и заставил цепь снова залечь.
- Давай, Валентин, - сказал он себе, – ты теперь за командира взвода…
Всё решали секунды. До огневой точки метров сорок. Фомин взял несколько гранат и низинками отполз немного в сторону. Осмотревшись, увидел перед собой открытое пространство. Отложил в сторону автомат. Выдернул чеку «лимонки». Одна в правой руке. В левой другая, чтобы не терять время на броски. Ему везло. Пулемётчики, увлечённые боем, его не замечали. Тело налилось пружинной сталью.
«Жить или умереть!» - мелькнула мысль, и он вскочил. Полетела граната, следом другая. Как учили, всё автоматически. Упал. Успел вовремя. Одна пуля сбила шапку. Хлопки двух взрывов подряд, и треск пулемёта прекратился.
- Вперёд!
И, схватив автомат, он побежал к умолкнувшему станкачу. Каково же было его удивление, когда он признал в перевёрнутой машине смерти родной, отечественный «Максим»!
Он обслуживался расчетом из шести или семи человек. Один приподнялся и стал целить автоматом. Длинная очередь упокоила его, и Фомин побежал дальше.
Рядом взорвался снаряд. Ни один осколок не задел Фомина. Но мощная взрывная волна отбросила далеко в сторону.
Сколько лежал? Когда пришел в себя? В ушах, шум, звон. Своя речь не слышна. Ощупывал себя: не ранен? Не задет ли осколком или пулей? Не в плену ли у китайцев?.. Но вокруг их нет…
Наступающие ушли вперёд, бой продолжался. Он подобрал автомат и догнал своих. Увидел двоих раненых пограничников, быстро помог им перевязать раны, оттащил в безопасное место, и снова в бой.
Поле боя покинул в числе последних. Часто вспоминал наказ своего
отца, Михаила Иосифовича, артиллериста, который воевал с самых первых дней Отечественной, командовал орудием.
Провожая его в армию, отец сказал:
- Ты, Валентин, служи честно, как я служил на фронте.
Он старался быть достойным своего отца, награждённого за свои подвиги орденами Красной Звезды, Славы и многими медалями.
После при осмотре у Валентина обнаружили несколько пулевых пробоин в бушлате и распоротый во всё голенище валенок.
5
Бой то затихал, то закипал с новой силой. Пушечного мяса китайцам было не занимать. Не успели выбить одну волну, как следом накатывалась другая. Остров утопал в сплошном дыму. Солнце скрылось за сопками.
К Смирнову подбежали старший сержант Липовка и рядовой Кукушко.
- Мы только что с самого края, китайцев на острове нет!
Такие же доклады поступали от командиров рот и взводов. Остров, казалось, был чист. Подполковник снял с головы каску, переглянулся с замполитом Зиннуром Гатиным.
Запросив берег, он получил приказ уходить, подобрав убитых и раненых. Оборону на острове не занимать.
Но при отходе начался жестокий обстрел с китайского берега и при этом маоистское воинство опять хлынуло на Даманский.
Одну нашу роту растрепало миномётным шквалом.
- Отходите, прикрываясь огнём! – крикнул Константинов.
Старший сержант Орехов, прикрывая отходивших, слал огневой смерч в сторону врага из ручного пулемёта. Его одновременно прошили две автоматные очереди: пули вошли в грудь крест-накрест. Бушлат на его спине в месте выхода пуль вспузырился. Это случилось на глазах Константинова. Как в замедленной киносъёмке. Уже мёртвый, Владимир ещё жал на гашетку и медленно повалился на снег…
Слишком тяжело далось его жене испытание телеграммой: «Приезжайте на похороны мужа». За окном звенела капель, пели птицы…
Положение создалось не из весёлых. Кончались боеприпасы. Смирнов попросил огневой поддержки. Ответ он получил отрицательный – Москва снова не разрешала.
- Прошу огня… мать вашу и так и этак и растак и опять так!! - взревел вне себя Смирнов в эфире отборными словами. Никакие слова не помогали.
Атака продолжалась, но батальон нёс неоправданные потери, наступил грозный момент, и комбат, перешагнув через ответственность за невыполнение приказа, решил вместе с замполитом вывести людей из бойни.
На берегу он всё объяснил и, получив повторный приказ на атаку, отказался его выполнять, требуя подавить огневые точки противника.
- Трус, под трибунал! – раздалось горячее и страшное.
Смирнову повезло. Когда доложили в Москву, главком Сухопутных войск генерал Иван Павловский, фронтовик, Герой Советского Союза, сказал так:
- Ну, правильно комбат говорит! Подавите пулемёты!
И все, как говорится, сразу прозрели.
Стало ясно, что введённых в бой сил не хватает, китайцы давят живой массой. Неудача атаки и потеря секретного танка Т-62 убедили, наконец, советское командование в том, что нужны более действенные меры.
День клонился к вечеру. Воцарилось затишье. Константинов позвал рядового Головина. По-отцовски крепко обнял его.
- Спасибо, сынок. Спасибо за всё.
В бою Головин на долю секунды опередил китайского автоматчика и спас жизнь комиссара.
А майор Косинов одиноко лежал в луже собственной крови. Очнувшись, он осмотрелся по сторонам. Солнце светит. Облака плывут в вышине. Тишина. Сознание то приходило, то уходило. Навалилась апатия. Двигаться он не мог, будто тело обратилось в камень. И он никак не мог понять, что у него за ранение. Если из многих ранений выявить одно, главное.
Китайцы где-то затаились и обстрел не вели. Невольно он ощущал, что стоит хорошая погодка. Облака летят лёгкие. Его спасло, что морозец закупорил дырки в теле кровью со льдом. Мелькало в его мыслях и то, что кто-то из наших к нему подползал. Но, увидев под ним красноту, сочли мёртвым и отползли…
6
Старший лейтенант Николай Назаренко построил свою группу разведчиков, десять человек.
- Необходимо эвакуировать раненых и тела убитых. Если жив полковник Леонов, то спасти его, он находится на подбитом танке. Танкисты не смогли вынести командира с поля боя из-за плотного огня. Задание опасное, идут добровольцы. Кто сомневается в себе, шаг вперёд.
Все остались в строю.
По острову пробирались ползком. Редкий кустарник, встречающийся на пути, не спас бы от пуль и осколков. Но, раз местность простреливалась китайцами, вряд ли здесь могли оказаться их люди. Группа упорно продвигалась к цели.
Навстречу выполз раненый и при виде фигур в маскхалатах громко заорал от неожиданности, то ли в страхе, то ли в радости. Двое ребят потащили его в тыл, к БТРу.
Нашли ещё несколько человек.
Первым до танка дополз Юрий Козлов. Остальные подползали один за другим, укрываясь броней подбитой махины
Полковник, настоящий богатырь, отличался и богатырским весом. Обвязав его верёвкой, вытащили на лёд. Китайцы, заметив возню у танка, открыли стрельбу. Затаившись и переждав какое-то время, разведчики начали передвигаться с телом полковника обратной дорогой.
Делая это главное дело, они эвакуировали ещё девять трупов и несколько тяжелораненых. Когда выносили людей, китайцы по неизвестной причине прекратили стрелять, и разведчики отчётливо сознавали, что пауза спасла их от смерти, так как местность была хорошо пристреляна.
С острова иркутяне Геннадий Капустин и Владимир Шипилин вынесли контуженного земляка Валентина Фомина, которого давно знали, особенно Капустин, по мирной профессии тракторист.
На косе Капустин увидел другого земляка - погибшего Володю Бильдушкинова. Он запомнился хорошим парнем. Видеть его мёртвым было тяжко.
Уставших и голодных разведчиков посадили в ГАЗ-66 и отвезли на заставу. Накормили, напоили горячим киселём.
Позже – уже глубоко вечером - приехал Константинов. Благополучный финал этой оптимистической трагедии, возможно, спас его от кары, на которую определённо намекало вышестоящее начальство. Вместе с ответственностью по руководству отрядом Александр Дмитриевич должен был бы принять весь позор за оставление тела полковника на поругание врагу. Одно время потом лишний подвиг по эвакуации тела приписывали Юрию Бабанскому…
Перед строем разведчиков Константинов сказал:
- Всё, что случилось, это тяжело. Но надо служить дальше несмотря ни на что. Все вы совершили подвиг, и мы вас не забудем. Все будете представлены к наградам.
Конечно, не все обещания командиров сбылись. Но бойцы сильно и не требовали. Их наградили медалями «За отличие в охране государственной границы СССР».
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Леонид Ильич Брежнев ехал поездом в Будапешт на совещание по линии Варшавского договора и в 9 часов утра сделал в Виннице остановку, чтобы размять ноги. К нему подошли разные ответственные лица, каждый доложился по своей линии. Генерал из Генштаба, обычно ездивший с генсеком, сообщил, что пограничники ведут бой на Даманском.
- Как у них дела?
- Несут большие потери. Китайцы сосредоточили много сил.
Леонид Ильич, шокированный, просверлил генерала взглядом из-под своих знакомых всему народу мохнатых бровей.
- Потери?.. - А где наша армия? Кто у нас командует Дальневосточным военным округом? Лосик? Я знаю его! Лосик у нас там есть?
- Да, есть. Но никто не даёт распоряжение на открытие огня.
- А что тут принимать! Пусть всыпят им как следует! Армии - нанести удар всеми средствами! Вышвырнуть оккупантов с советской территории к чертям собачьим!..
Подразумевалось применение нового и в то время секретного оружия – системы «Град».
Виктор Тирских из роты связи Иманского погранотряда днём 15 марта работал за коммутатором, и все разговоры шли через него. Он слушал и впитывал поток данных.
Связисты 135-й мотострелковой дивизии, чтобы облегчить себе жизнь,
подцепились на провод пограничников. Это привело к ситуации, когда приказ командующего Дальневосточным военным округом генерал-
полковника Олега Александровича Лосика был передан через связь погранотряда.
В тот момент, когда генерал-майор Несов докладывал обстановку генерал-лейтенанту Ржечицкому, на связь вышел Хабаровск: «Дай мне командный пункт. Генерал Лосик».
- Линия занята, два генерала на проводе.
Голос повторил своё требование более убедительным тоном:
- Мальчик, если ты не хочешь заработать дисбат, немедленно дай
командный пункт!
Говорил, конечно, не сам генерал, а его порученец, который зачитал приказ об открытии огня реактивными установками «Град».
Отдельный реактивный дивизион «Град» майора Михаила Ващенко совершил марш из Лесозаводска к Даманскому. В 5.50 утра 15 марта градовцы расположили наблюдательные пункты на склонах горы Кафыла, установили боевые машины и были готовы открыть огонь.
Но приказа всё не поступало. Артиллеристы дивились слабой выучке китайских коллег. Дивизион 152-миллиметровых пушек-гаубиц, стоявший за 6-7 километров от нашего берега, вёл огонь на большом близире. Разрывы их снарядов сначала шли по гребню своих высот, потом по своему же берегу, а следующий залп они дали через головы градовцев. Значит, прибытие их всё-таки засекли.
В 16.30 по телефону пришёл приказ:
- В 17.00 в атаку пойдет батальон Смирнова. Поддержать атаку батальона десятиминутным огневым налётом по западному берегу острова, но чтобы ни один снаряд по китайскому берегу не разорвался.
Перебросившись соображениями с офицерами, начальник ракетных войск и артиллерии дивизии полковник Пенцак Григорий Власович ответил:
- Задачу выполнить не могу, снимите ограничения.
Разлёт снарядов «Града» определялся в 500 метров (недолёт-перелёт), что при ширине острова 500 метров привело бы к абсурду.
В 16.45 снова звонок:
- Открыть огонь по западному берегу и протоке.
За десять минут дали два залпа.
- Ближе ста метров к валу не подходить! – скомандовал Косинов.
Его новенькая машина была крайней справа. Остальные побитые, старые. Один БТР в пылу атаки всё же подошёл ближе ста метров и от попадания гранаты вспыхнул.
- Вперед! – тут же приказал майор своим, увидев, как покидают броню люди. Вблизи у чадящей машины лежали убитые, кто-то из тяжелораненых полз по снегу, остальные отстреливались. В это время в подбитом БТРе жахнул взрыв. Видимо, снаряд попал в баки. Косинов понял, что там, внутри, уже никого не осталось.
- Стоп! Прикрывать огнём раненых!
И тут в правый борт его БТРа тоже попала граната РПГ. Она пронзила броню и расширяющимся снопом огня и давления проникла в отсек, уничтожая всё на своем пути. Яркая оранжевая вспышка в глазах, взрыв страшной силы, удар по ногам… Он ещё успел дать Лёве Маньковскому команду выводить людей и отключился.
Очнулся. Китайцы стреляли по БТРу. Майор дал в ответ несколько автоматных очередей. Кровь стекала с бровей, он стирал её рукой и снова стрелял. Косоглазенькие ребята залегли в отчётливой близости. Кровь застилала глаза, мешая наблюдать. Двое солдат из экипажа притихли.
- Что, патроны кончились?
- Нет, мы ждем, пока вы отстреляетесь.
Похоже, левую ногу здорово зацепило.
- Давайте выползайте, а я буду вас прикрывать.
- Нет, мы без вас никуда не двинемся.
Косинову они не были знакомы. Он знал только Маньковского и водителя, из Иманского отряда. Солдаты помогли ему выброситься через левый борт. И, пока он летел вниз, успел поймать пару пуль. Укусило, ожгло болью. Одна проскочила между рёбер и вышла над лопаткой.
Солдаты оттащили майора за корму БТРа.
- Давайте мы вас потащим.
И тут пуля прошила правую руку…
- Один меня не дотащит, а все втроём мы станем удобной мишенью. Ползите без меня.
БТР вовсю горел, дым лез в горло, все натужно кашляли.
- Отползайте по одному. Доложите Яншину, что я здесь, - прошептал Косинов, когда огонь чуть стих.
Парни поотнекивались и отползли. Косинов лежал в одиночестве. Он давно заприметил китайца, который как-то особо внимательно следил за ним. И этот злобный маоист исхитрился с 70-ти метров одиночным выстрелом попасть ему в правое бедро. Пётр снова потерял сознание.
Очнулся от дикой боли. Открыл глаза – горит! Он лежал под горящими скатами. Загорелись волосы, начинало тлеть лицо. Хотел шевельнуться всем телом, но смог лишь отклонить голову в сторону. Внизу резанула такая молния, словно ноги оторваны. Как мог, осмотрел себя. Он лежал на спине без шлемофона, который слетел ещё в БТРе. Ноги всё же были на месте. В них вопила боль…
7
Маньковскому по рации поступила команда взять «языка». В это время перед БТРом возникла фигура в чёрной форме. Башуков затормозил. Подняли незнакомца на борт.
- Я из танка, где полковник, - еле шевеля языком от слабости, выдавил раненый. – Полковник погиб…
Не раздумывая, Лев отдал приказ двигаться к танку, так как Леонов, по словам танкиста, остался внутри.
Но на краю острова БТР подбили, он загорелся, двигатели заглохли. Башукова ранило в ногу.
- Всем десантироваться и отползать в траву! – крикнул Лев. – Я прикрою!
Башуков открыл люк, по крышке тут же задолбили пули. Дождавшись паузы, он выбрался и залёг под задним колесом, отстреливаясь. Китайцы из-за деревьев били по БТРу гранатомётами. Старлей отвечал пулемётным огнем, пока снаряд не попал в башню. Пулемёт замолчал. Лев тоже заполз под БТР.
- Ребятишки все выбрались?
Маньковский собрал всех оставшихся из экипажа и приказал выползать к нашему берегу, а он будет прикрывать.
Башуков лёжа стрелял по гранатометчикам. Они наседали, перебегая от дерева к дереву и посылая гранаты. Одна попала в защищавшее его колесо. Осколок задел ухо, несколько мелких впились в левую руку. Загорелся бушлат, он быстро его потушил. Лев помог перевязать голову.
Бой вели, пока БТР не стал оседать на пробитых колесах. Тем временем часть экипажа и танкист, у которого Башуков взял пистолет, скрылись на озерке, вокруг которого с утра шла битва.
Маньковский и Башуков отползли от горящего БТРа. И… автоматная очередь нашла спину командира, выбивая клочки из распоротой ткани. Он уткнулся головой в снег. Рухнул мир для жены его Валентины…
…Однажды она пришла на танцплощадку. Лев пригласил её на танец. Она согласилась – невозможно отказать красавцу-лейтенанту. Танцевали модный тогда твист, танго, шутили, веселились. Танцплощадка познакомила их, свела вместе и породнила. Через три месяца они поженились. А теперь ему там лежать – на месте танцплощадки мемориал погибшим на Даманском…
Тащить тело Анатолий не смог – одна рука висела плетью. Он бросил прощальный взгляд на БТР. В его борту зияла огромная дыра. Ноги вынесли на озерко. Там нескольких солдат и незнакомый офицер.
- Надо забрать убитого командира… - проговорил Анатолий.
Офицер ответил, что сейчас начнется артподготовка, и надо немедленно уходить с острова. Показались наши танки, немного постреляли и ушли. Наступило затишье. Кое-где слышались редкие автоматные очереди. Всё было, как в тумане. Вокруг горела земля. Анатолий потерял сознание. Когда очнулся, лежал совсем в другом месте, куда его унесло взрывной волной.
Снова очнулся уже на носилках с двумя гранатами в руках на случай плена. Вдруг услышал голос Яншина:
- Сынок, ты живой? Как ты выбрался- то?
В госпиталь его так и привезли с гранатами в руках и пистолетом в кармане. Когда стали раздевать, одна граната выпала из ладони и покатилась по полу. Весь медперсонал убежал метров на 50. Но граната с не выдернутой чекой, конечно, не взорвалась…
Трое тех парней, кого прикрывал Маньковский, - сержант Александр Игнатьев, рядовые Анатолий Петухов и Геннадий Грибачёв, - решили выбираться по колее, оставленной БТРом. Игнатьев и Грибачёв двинулись по-пластунски, а Петухов остался для прикрытия. Затем двое залегли и стреляли, пока Петухов не присоединился к ним. Патроны кончались. Маоисты приближались. Вот-вот пришлось бы вступить в рукопашную схватку. Но в это время подошли два наших БТРа и подобрали их.
Один из этих новых БТРов вёл водитель Валерий Шурыгин. Его экипажу приходилось вести бой и принимать раненых. Их много, только успевай загружать. Пули непрерывно барабанили о борта.
Сделав первую ходку и вывезя раненых в тыл, они снова
направились в пекло. Водитель ловко маневрировал среди разрывов и просил у неба, чтобы снаряды шли мимо.
От деревьев отлетали щепки и сучки, срезаемые пулемётными очередями китайцев. Пулемёт БТРа не знал отдыха. Никак не отступающую орду били огнём, давили колёсами, выжимая из техники всё, на что она способна.
Достали очередью гранатометчика, лежавшего неподалёку с тремя стрелками. Завидев на поле боя раненого и тело погибшего, подъехали к ним и, прикрываясь броней, втащили их внутрь…
Раненый танкист в шлеме полз по льду, упираясь ножом. Быстро подобрали его…
Сделали две ходки. В третьей случилось непредвиденное. В бою машина работала на всю мощность, если не больше. Водитель крутился, как зверь, делал нестандартные манёвры, манипулировал скоростью и
направлением движения. И один двигатель отказал. Шурыгин посмотрел в отсек. Там оторвался поршень, из блока торчал «кулак», шатун вышел наружу. Но это еще полбеды. На крутом вираже оторвалось одно колесо. Вот это было хуже. Пришлось выйти из боя…
На берегу врач лейтенант Фатовенко развернул своё перевязочное хозяйство. Раненые кричали благим матом, бредя боем.
- Завяжите меня быстрей! Мне надо туда, на остров! – рвался Петухов. Его силой удерживали на медпункте. Он мешал перевязке, сдирал бинт с глаза. – Погиб офицер Маньковский! Снарядами нас накрыло! Немало мы их положили! Пустите меня туда! Где Грибачёв, где?! Генка, пошли туда, на остров!..
Яншин в связи со спасшимся танкистом пережил свои эмоции. Командира экипажа, младшего лейтенанта, привели в расположение мангруппы.
Поступила команда выводить всех с острова. Младший лейтенант забузил: надо быстрее уходить, спасаться, китайцев просто море! Его паника дико разозлила солдат. Они бросились на паникёра и просто задушили бы его, если бы подполковник не осадил.
А зря осадил, дыша гневом, подумал он потом. Он же тогда не знал, что в этом танке погиб Леонов. И этот младший лейтенант его бросил, оставил в бою советского командира, полковника. Если бы Яншин знал это, то, наверное, сам бы порешил этого трусливого танкиста….
Второй заход пограничников на остров не принёс желаемого успеха. Китайская пехота заняла западную часть Даманского, непрерывно атакуя наши подразделения на восточном и готовясь к захвату всего острова.
К четырем часам дня обескровленная группа Яншина удерживала остров из последних сил. Под прикрытием двух танков советские пограничники, забрав раненых и убитых, покинули остров.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
1
В середине дня комдив приказал Крупейникову выдвинуть второй батальон на исходную позицию, а самого полковника вызвал на свой КП и ввёл в обстановку. При возвращении с КП Крупейников встретился со Смирновым.
- Воюй, как умеешь. Береги себя и людей. В дальнейших боевых действиях мы тебя поддержим, - дал он напутствие и поспешил к другим батальонам.
В исходном положении батальон стоял колонной боевых машин с личным составом внутри. При батальоне находился заместитель командира дивизии полковник Егерев. К нему часто подходил Константинов и страшно возмущался, что армейцы не вступают в бой.
На 16.20 огнем ствольной артиллерии удалось остановить продвижение китайцев вглубь острова. Вышедших из боя погранцов, изголодавшихся с самого утра, тем временем решили покормить. Только они сели обедать – залп, подарок от своих. Ложки и котелки полетели в разные стороны.
Константинов долго звонил, ругался, выходя из себя…
- Вы же всех нас перебьёте к чёртовой матери!..
Огонь перенесли ближе к китайскому берегу.
После артиллерийской дуэли наступило некоторое затишье. Смирнов собрал офицерский состав, водителей бронетранспортёров.
- В лобовую атаку не пойдём, обойдём остров с северной стороны, зайдём в протоку. В ней разворачиваемся в линию боевых машин и заходим на остров.
Ближе к четырем часам дня наконец-то начали поступать внятные команды сверху. Уйти с острова, накрыть его огнём, очистить от китайцев, а на ночь вернуться на свой берег.
Константинов, по распоряжению Сечкина возглавивший Иманский отряд после гибели Леонова, начал готовиться к атаке.
- Женя, - обратился он к Яншину, - останься, тебе и так досталось. Твою группу поведу я.
Яншин, падавший с ног от усталости, сутки на ногах, с опалённым, серым от пороховой гари лицом, молча кивнул в ответ, но показал армейским водителям, как лучше зайти на остров.
Как всегда, по-комиссарски зажигательно обратился к пограничникам Константинов.
А на свой берег высыпали неисчислимые китайцы. Они стояли плечом к плечу и скандировали:
- Мао вань суй! Вань вань суй! Десять тысяч раз по десять тысяч лет Мао!
- Сейчас мы вам сунем!! – глядя на них с бешеной ненавистью, заверил кто-то из советских офицеров.
- Вперед! – возгласил полковник Егерев.
- В ата-аку! – взвился голос Константинова.
И батальон вместе с пограничниками пошел на остров, развернувшись в боевой порядок. Два танка из тех, что напугали вторую заставу, Сечкин тоже послал в бой.
Дмитрий Андреевич Крупейников не покидал КП, он следил за действиями батальона и ждал, держа телефонную трубку в руке, приказания от комдива на вступление в бой всего личного состава полка. 1 и 3 батальоны стояли в колоннах, настроенные по-боевому. Особенно был эмоционален командир 3 батальона майор Гавриков. Натянутый, как струна, в телогрейке, с автоматом, готовый немедленно броситься на подмогу своему другу Смирнову.
Выполнив манёвр и войдя в протоку, БТРы повели огонь. Китайцы дали жестокий отпор. Из-за кустов ударили гранатомёты. Один БТР сразу подбили. Погибли два Саши: водитель Гельвих и стрелок Бедарев.
Но одно отделение автоматчиков десантировалось.
Бой разгорался. Никто не струсил. Санинструкторы выносили с поля боя раненых. Многие раненые оставались в строю.
Константинов, вдохновенный и вдохновляющий, в распахнутом полушубке, являл собой классический пример комиссара, словно сойдя с плаката времён героической войны…
Он сбросил полушубок и остался в одной гимнастёрке, чтобы видели погоны. В руках автомат, магазины с патронами за голенищами валенок. В карманах гранаты.
- За Родину! За партию! За полковника Леонова! Вперё-ёд!
2
Конечно, до боя было страшно, но в бою никто о страхе не думал. Перед атакой рядовой батальона Евгений Горохов немного дрейфил.
- Наверно, меня убьют.
Александр Богданович ободрил:
- Ты что, Горошек! Не бойся! Не убьют!
Морально поддержал. Горохова потом наградили орденом.
В бой пошли на БТРах-ПА. Снаряды летели с обеих сторон. Поступил приказ: спешиться, наступать в пешем порядке. Командир взвода лейтенант Николай Храпов посадил Сашу за пулемёт, за которым сначала сидел сам.
- Китайцы замаскированы под каждым кустом. Всё, что шевелится, поливай огнём!
Начали десантироваться. Михаил Иванов, пошедший в атаку с экипажем армейцев и водителем Богдановичем, продвинулся к люку. Тут в БТР заскочил кемеровчанин Юрий Алексеев, старшина мангруппы.
- Перевяжи! – попросил он Иванова.
Михаил посмотрел – у него плечо разорвано. Снял с него бушлат, раздел до рубашки и отвернулся за автоматом, который лежал на сиденье. И… Удар прошил боковую броню. Ни Иванов, ни сам Алексеев так и не смогли потом понять, как он успел выскочить из машины. Три тысячи градусов испекли бы Юрия заживо. В одной рубашке! Какое-то чудо, просто чудо. Михаилу лицо опалило, осколком задело руку и спину. Сознание он не потерял, выскочил из БТР. Круглов тоже бежал в этой атаке. Его оглушило миной. Очнувшись, он увидел Иванова, на нём горел бушлат. Но сержант не замечал этого, продолжая строчить автоматом. Владимир сбил пламя снегом, помог снять бушлат, перевязать руку.
- У тебя спина обожжена! Иди в тыл. Без тебя обойдёмся. Слышишь?!
Нет, он не слышал. На него опустилась полная тишина. Он видел, но не слышал движение машин, перемещения людей, взрывы…
Михаила вывезли с острова, отправили вертолётом в госпиталь. Кто-то дал свой полушубок. Но он отдал его другому, потерявшему много крови и мёрзнувшему. А Михаилу было жарко, лицо и тело горели огнем. И уж совсем не вспоминалось, как утром мёрзли ноги в сапогах…
…У Богдановича в ленте кончились патроны, он нагнулся, чтобы взять коробку с патронной лентой, и в это время ему перебило руку. Как он мог вести огонь одной рукой? На гашетку пулемёта надо было нажимать пальцами обеих рук. Этого никто не мог объяснить.
Алексеева всё-таки перевязали, но он вместо эвакуации в госпиталь продолжал воевать. У него лопнули барабанные перепонки, он стрелял в абсолютной тишине, как в немом кино. Не раз этот неутолённый мщением воин в обгорелой и окровавленной одежде вставал во весь рост и устремлялся со своим подразделением в атаку. При виде его китайцы в ужасе бросались наутёк.
.
3
Иван Кукушко, как и Богданович, из Томской области, за проявленное в бою мужество был награжден орденом Славы третьей степени.
Весной 69-го он уже жил предвкушением дембеля.
...В атаку пошли 4 и 5 роты. Комбат шутя-любя назвал их смертниками.
Кто-то из командиров перетрусил, не повёл своих солдат в бой. А молоденький такой комроты, всего на пару лет старше Ивана, смелый,
отчаянный, сказал:
- Ладно, жена моя, если что, ещё успеет замуж выйти, а мы, ребята, будем биться до последнего!
И вся рота за ним пошла. Солдаты цепочкой выстроились и — вдоль острова. Каждый шаг под огнём давался трудно. До первого выстрела Ивану было страшно. Колхозник ведь. Людей никогда убивать не случалось.
Идёт Кукушко и вдруг видит, на него из-под танка китаец лезет. Того танка, в котором Леонов погиб. Иван командиру крикнул, а тот по-матерному покрыл:
- Стреляй!..
Поздно, ушёл китаец. Зато второй и третий появились. Думать нечего: или ты, или тебя. Дал очередь. Хорошо запомнил, как на их зимних и, как ему тогда казалось, очень красивых и дорогих бушлатах чёрные точки обозначились. Страх сразу исчез куда-то. И уже бил врагов, не задумываясь.
Когда выходили с поля боя, погиб Сергей Береснев — прилетела
шальная пуля. Иван вынес его на руках. У него дома остались жена и
ребенок…
4
Когда ближе к вечеру ударила наша артиллерия, Валентин Фомин подумал: «Давно так надо было, меньше бы погибло наших ребят».
В атаку пошли на большой скорости БТРов. Дали приказ спешиться. Двинулись вперёд. Огонь смертельный. Пришлось залечь в снег. Слышен крик:
- Лейтенанта ранило!
«Надо вести людей своего взвода, ты же командир, сержант!»
- Вперед! - крикнул Фомин и поднялся в порыве.
Но станковый пулемёт резал в упор и заставил цепь снова залечь.
- Давай, Валентин, - сказал он себе, – ты теперь за командира взвода…
Всё решали секунды. До огневой точки метров сорок. Фомин взял несколько гранат и низинками отполз немного в сторону. Осмотревшись, увидел перед собой открытое пространство. Отложил в сторону автомат. Выдернул чеку «лимонки». Одна в правой руке. В левой другая, чтобы не терять время на броски. Ему везло. Пулемётчики, увлечённые боем, его не замечали. Тело налилось пружинной сталью.
«Жить или умереть!» - мелькнула мысль, и он вскочил. Полетела граната, следом другая. Как учили, всё автоматически. Упал. Успел вовремя. Одна пуля сбила шапку. Хлопки двух взрывов подряд, и треск пулемёта прекратился.
- Вперёд!
И, схватив автомат, он побежал к умолкнувшему станкачу. Каково же было его удивление, когда он признал в перевёрнутой машине смерти родной, отечественный «Максим»!
Он обслуживался расчетом из шести или семи человек. Один приподнялся и стал целить автоматом. Длинная очередь упокоила его, и Фомин побежал дальше.
Рядом взорвался снаряд. Ни один осколок не задел Фомина. Но мощная взрывная волна отбросила далеко в сторону.
Сколько лежал? Когда пришел в себя? В ушах, шум, звон. Своя речь не слышна. Ощупывал себя: не ранен? Не задет ли осколком или пулей? Не в плену ли у китайцев?.. Но вокруг их нет…
Наступающие ушли вперёд, бой продолжался. Он подобрал автомат и догнал своих. Увидел двоих раненых пограничников, быстро помог им перевязать раны, оттащил в безопасное место, и снова в бой.
Поле боя покинул в числе последних. Часто вспоминал наказ своего
отца, Михаила Иосифовича, артиллериста, который воевал с самых первых дней Отечественной, командовал орудием.
Провожая его в армию, отец сказал:
- Ты, Валентин, служи честно, как я служил на фронте.
Он старался быть достойным своего отца, награждённого за свои подвиги орденами Красной Звезды, Славы и многими медалями.
После при осмотре у Валентина обнаружили несколько пулевых пробоин в бушлате и распоротый во всё голенище валенок.
5
Бой то затихал, то закипал с новой силой. Пушечного мяса китайцам было не занимать. Не успели выбить одну волну, как следом накатывалась другая. Остров утопал в сплошном дыму. Солнце скрылось за сопками.
К Смирнову подбежали старший сержант Липовка и рядовой Кукушко.
- Мы только что с самого края, китайцев на острове нет!
Такие же доклады поступали от командиров рот и взводов. Остров, казалось, был чист. Подполковник снял с головы каску, переглянулся с замполитом Зиннуром Гатиным.
Запросив берег, он получил приказ уходить, подобрав убитых и раненых. Оборону на острове не занимать.
Но при отходе начался жестокий обстрел с китайского берега и при этом маоистское воинство опять хлынуло на Даманский.
Одну нашу роту растрепало миномётным шквалом.
- Отходите, прикрываясь огнём! – крикнул Константинов.
Старший сержант Орехов, прикрывая отходивших, слал огневой смерч в сторону врага из ручного пулемёта. Его одновременно прошили две автоматные очереди: пули вошли в грудь крест-накрест. Бушлат на его спине в месте выхода пуль вспузырился. Это случилось на глазах Константинова. Как в замедленной киносъёмке. Уже мёртвый, Владимир ещё жал на гашетку и медленно повалился на снег…
Слишком тяжело далось его жене испытание телеграммой: «Приезжайте на похороны мужа». За окном звенела капель, пели птицы…
Положение создалось не из весёлых. Кончались боеприпасы. Смирнов попросил огневой поддержки. Ответ он получил отрицательный – Москва снова не разрешала.
- Прошу огня… мать вашу и так и этак и растак и опять так!! - взревел вне себя Смирнов в эфире отборными словами. Никакие слова не помогали.
Атака продолжалась, но батальон нёс неоправданные потери, наступил грозный момент, и комбат, перешагнув через ответственность за невыполнение приказа, решил вместе с замполитом вывести людей из бойни.
На берегу он всё объяснил и, получив повторный приказ на атаку, отказался его выполнять, требуя подавить огневые точки противника.
- Трус, под трибунал! – раздалось горячее и страшное.
Смирнову повезло. Когда доложили в Москву, главком Сухопутных войск генерал Иван Павловский, фронтовик, Герой Советского Союза, сказал так:
- Ну, правильно комбат говорит! Подавите пулемёты!
И все, как говорится, сразу прозрели.
Стало ясно, что введённых в бой сил не хватает, китайцы давят живой массой. Неудача атаки и потеря секретного танка Т-62 убедили, наконец, советское командование в том, что нужны более действенные меры.
День клонился к вечеру. Воцарилось затишье. Константинов позвал рядового Головина. По-отцовски крепко обнял его.
- Спасибо, сынок. Спасибо за всё.
В бою Головин на долю секунды опередил китайского автоматчика и спас жизнь комиссара.
А майор Косинов одиноко лежал в луже собственной крови. Очнувшись, он осмотрелся по сторонам. Солнце светит. Облака плывут в вышине. Тишина. Сознание то приходило, то уходило. Навалилась апатия. Двигаться он не мог, будто тело обратилось в камень. И он никак не мог понять, что у него за ранение. Если из многих ранений выявить одно, главное.
Китайцы где-то затаились и обстрел не вели. Невольно он ощущал, что стоит хорошая погодка. Облака летят лёгкие. Его спасло, что морозец закупорил дырки в теле кровью со льдом. Мелькало в его мыслях и то, что кто-то из наших к нему подползал. Но, увидев под ним красноту, сочли мёртвым и отползли…
6
Старший лейтенант Николай Назаренко построил свою группу разведчиков, десять человек.
- Необходимо эвакуировать раненых и тела убитых. Если жив полковник Леонов, то спасти его, он находится на подбитом танке. Танкисты не смогли вынести командира с поля боя из-за плотного огня. Задание опасное, идут добровольцы. Кто сомневается в себе, шаг вперёд.
Все остались в строю.
По острову пробирались ползком. Редкий кустарник, встречающийся на пути, не спас бы от пуль и осколков. Но, раз местность простреливалась китайцами, вряд ли здесь могли оказаться их люди. Группа упорно продвигалась к цели.
Навстречу выполз раненый и при виде фигур в маскхалатах громко заорал от неожиданности, то ли в страхе, то ли в радости. Двое ребят потащили его в тыл, к БТРу.
Нашли ещё несколько человек.
Первым до танка дополз Юрий Козлов. Остальные подползали один за другим, укрываясь броней подбитой махины
Полковник, настоящий богатырь, отличался и богатырским весом. Обвязав его верёвкой, вытащили на лёд. Китайцы, заметив возню у танка, открыли стрельбу. Затаившись и переждав какое-то время, разведчики начали передвигаться с телом полковника обратной дорогой.
Делая это главное дело, они эвакуировали ещё девять трупов и несколько тяжелораненых. Когда выносили людей, китайцы по неизвестной причине прекратили стрелять, и разведчики отчётливо сознавали, что пауза спасла их от смерти, так как местность была хорошо пристреляна.
С острова иркутяне Геннадий Капустин и Владимир Шипилин вынесли контуженного земляка Валентина Фомина, которого давно знали, особенно Капустин, по мирной профессии тракторист.
На косе Капустин увидел другого земляка - погибшего Володю Бильдушкинова. Он запомнился хорошим парнем. Видеть его мёртвым было тяжко.
Уставших и голодных разведчиков посадили в ГАЗ-66 и отвезли на заставу. Накормили, напоили горячим киселём.
Позже – уже глубоко вечером - приехал Константинов. Благополучный финал этой оптимистической трагедии, возможно, спас его от кары, на которую определённо намекало вышестоящее начальство. Вместе с ответственностью по руководству отрядом Александр Дмитриевич должен был бы принять весь позор за оставление тела полковника на поругание врагу. Одно время потом лишний подвиг по эвакуации тела приписывали Юрию Бабанскому…
Перед строем разведчиков Константинов сказал:
- Всё, что случилось, это тяжело. Но надо служить дальше несмотря ни на что. Все вы совершили подвиг, и мы вас не забудем. Все будете представлены к наградам.
Конечно, не все обещания командиров сбылись. Но бойцы сильно и не требовали. Их наградили медалями «За отличие в охране государственной границы СССР».
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Леонид Ильич Брежнев ехал поездом в Будапешт на совещание по линии Варшавского договора и в 9 часов утра сделал в Виннице остановку, чтобы размять ноги. К нему подошли разные ответственные лица, каждый доложился по своей линии. Генерал из Генштаба, обычно ездивший с генсеком, сообщил, что пограничники ведут бой на Даманском.
- Как у них дела?
- Несут большие потери. Китайцы сосредоточили много сил.
Леонид Ильич, шокированный, просверлил генерала взглядом из-под своих знакомых всему народу мохнатых бровей.
- Потери?.. - А где наша армия? Кто у нас командует Дальневосточным военным округом? Лосик? Я знаю его! Лосик у нас там есть?
- Да, есть. Но никто не даёт распоряжение на открытие огня.
- А что тут принимать! Пусть всыпят им как следует! Армии - нанести удар всеми средствами! Вышвырнуть оккупантов с советской территории к чертям собачьим!..
Подразумевалось применение нового и в то время секретного оружия – системы «Град».
Виктор Тирских из роты связи Иманского погранотряда днём 15 марта работал за коммутатором, и все разговоры шли через него. Он слушал и впитывал поток данных.
Связисты 135-й мотострелковой дивизии, чтобы облегчить себе жизнь,
подцепились на провод пограничников. Это привело к ситуации, когда приказ командующего Дальневосточным военным округом генерал-
полковника Олега Александровича Лосика был передан через связь погранотряда.
В тот момент, когда генерал-майор Несов докладывал обстановку генерал-лейтенанту Ржечицкому, на связь вышел Хабаровск: «Дай мне командный пункт. Генерал Лосик».
- Линия занята, два генерала на проводе.
Голос повторил своё требование более убедительным тоном:
- Мальчик, если ты не хочешь заработать дисбат, немедленно дай
командный пункт!
Говорил, конечно, не сам генерал, а его порученец, который зачитал приказ об открытии огня реактивными установками «Град».
Отдельный реактивный дивизион «Град» майора Михаила Ващенко совершил марш из Лесозаводска к Даманскому. В 5.50 утра 15 марта градовцы расположили наблюдательные пункты на склонах горы Кафыла, установили боевые машины и были готовы открыть огонь.
Но приказа всё не поступало. Артиллеристы дивились слабой выучке китайских коллег. Дивизион 152-миллиметровых пушек-гаубиц, стоявший за 6-7 километров от нашего берега, вёл огонь на большом близире. Разрывы их снарядов сначала шли по гребню своих высот, потом по своему же берегу, а следующий залп они дали через головы градовцев. Значит, прибытие их всё-таки засекли.
В 16.30 по телефону пришёл приказ:
- В 17.00 в атаку пойдет батальон Смирнова. Поддержать атаку батальона десятиминутным огневым налётом по западному берегу острова, но чтобы ни один снаряд по китайскому берегу не разорвался.
Перебросившись соображениями с офицерами, начальник ракетных войск и артиллерии дивизии полковник Пенцак Григорий Власович ответил:
- Задачу выполнить не могу, снимите ограничения.
Разлёт снарядов «Града» определялся в 500 метров (недолёт-перелёт), что при ширине острова 500 метров привело бы к абсурду.
В 16.45 снова звонок:
- Открыть огонь по западному берегу и протоке.
За десять минут дали два залпа.