Я её немного обняла, и она приободрилась. Пришёл черёд батюшки. Он прочёл молитвы и сказал:
– Вы будете про себя называть грех и говорить: каюсь.
Так она и сделала, из уст выходило одно слово: КАЮСЬ. Оно было тихим, но шло из самой глубины души.
Такой исповеди я никогда не видела. Батюшка прочёл разрешительную молитву:
– Господь и Бог наш, Иисус Христос, по благодати и щедротам Своего человеколюбия да простит тебе, чадо Галина, все согрешения твои, и я, недостойный иерей, властью Его, мне данною, прощаю и разрешаю тебя от всех грехов твоих…
И причастил! Слава Богу! Мы радовались, как дети. Особенно я.
Каждый день я читала моей любимице по одной главе Евангелия, и что интересно, она всегда называла правильно последующую. Я подходила и спрашивала:
– Галина Алексеевна, будем читать Евангелие?
– Будем!
– А какую главу мы сегодня читаем?
– Вторую.
– Правильно!
И я начинала читать со своими пояснениями.
Когда меня выписали на консультацию в Новосибирск, а потом я бегала и оформляла квоту на лучевую терапию мозга, то заходила в гости к Галине Алексеевне и Любови Григорьевне. Принесла им по шоколадке. Они были рады меня видеть, но засыпали на ходу, особенно Любовь Григорьевна… Тогда я подошла к Галине Алексеевне и сказала:
– Будем обниматься и целоваться?
– Будем! – со слезами на глазах сказала она.
Мы обнялись, как мама с дочкой, расцеловались в обе щечки, и я спросила:
– Будем читать Евангелие? Я специально взяла его с собой.
– Будем!
– А какую главу мы сегодня читаем?
– Шестую, – как всегда, правильно ответила она.
Несмотря на то, что прошло время, Галина Алексеевна ждала чтения Евангелия, поэтому и помнила, что читать.
Был вечер и темновато в палате, у меня тогда упало зрение, и я читала в очках, еле разбирая мелкий шрифт. Она мне говорила:
– Оля, ты же не видишь, как ты читаешь?
– Ничего, ничего, я дочитаю.
Это было наше последнее чтение и последняя встреча. Я подошла, обняла её и Любовь Григорьевну, а вот Тамарочку не обняла. Не знаю, почему я не подошла… Потом очень сожалела об этом и корила себя за чёрствость. Тамарочку и Галину Алексеевну, приехав из Новосибирска, я уже не застала в живых.
– Светлая память! Господи, помилуй и прости их за всякое прегрешение, вольное и невольное, и даруй им Царство небесное!
Немного поговорила с Любовью Григорьевной. Она просила написать ей мой телефон - цеплялась за любую возможность связи с живым миром. Она так боялась уходить в небытие. Я подарила ей свою сказку. Только звонков я не дождалась. И сама не могла дозвониться. Телефон был выключен.
Она так и не причастилась, а может, и причастилась. Ведь в палату приходил о. Владимир из соседнего храма и кого-то причащал… Я ведь с ним подружилась и просила заходить в хоспис. Он ответил, что это не его территория, но всё равно пришёл. Спаси его, Господи! Есть, есть замечательные служители Господа! Слава Богу!
Забыла сказать, что до сего момента болезни я работала в храме. Правда, два-три дня в неделю, с трудом, но с радостью душевной. А тут – хоспис! Голова болела, а душа рвалась в храм.
Тем, кто звонил, я говорила, что не нужно приезжать, скоро дома буду. Но… Мне всем хотелось рассказать и показать мою Богородицу! Хотелось кричать:
– Приезжайте, здесь благодатное место! И кто-нибудь, как я, обретёт здесь примирение с самим собой, с родителями, с детьми. Это такое счастье – МИР В ДУШЕ! ЛЮБОВЬ к близким!
И вот на другой день была большая радость. Ко мне приехали уже две прихожанки: любимицы – геройские бабушки! Лидия приехала, моя Лидия! Наша кормилица! Она у нас убирает храм и заботится о нас, о хлебе насущном думает. Все должны быть сыты. Какой же работник, если голодный. Почему-то я называю её просто Лидией. Не знаю. Таких людей я встречаю впервые. Все, что с Господом, все впервые! Жизнь новая и необыкновенная! Благодарить и славить Господа Бога моего нужно непрестанно! Прости, Господи, меня грешную!
Во второй раз приехала моя, тоже моя – Людмила Петровна! Незаменимая бабушка при чаепитии, ухаживании за гостями и уборке посуды. Правда, временно ставшая нетрудоспособной, как и я. Только она сломала руку, которая никак не хочет заживать. И что интересно, Людмила Петровна сломала её в день памяти Матроны Московской, когда собиралась ехать в новый храм, построенный в честь святой. Я не знаю, зачем это случилось, но верю, что во благо и только во благо! Господь милостив!
Господи, помилуй! Как я рада была! Может, и виду не показала, но такая это поддержка была бесценная. Нет цены у любви, у сострадания, у заботы о ближнем.
Послание к Галатам, глава 6.
«Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов». То есть нужно подставлять свои плечи под крест, который лежит на плечах ближнего. Христовы это слова: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин.13:34)
Мой родной приход, мой храм, мои батюшки, всё это и многое другое дал мне Сам Господь! Слава Богу за всё!
10
Здравствуй, Танечка! Немного забылась. Что для меня было главным, то и написала. Но доктора не последнее звено в хосписе, а скорее второе, ведь Первое – это Господь. Врачи здесь замечательные, отзывчивые и понимающие, а главное – СПЕЦИАЛИСТЫ! Нужно просто найти с ними общий язык, как с любым человеком.
Среди них есть психолог Олеся. Пришла она на другой день, как и обещала. Принесла с собой фотографии людей, похожих скорее на больных, чем на здоровых, очень страшные личности. Стала давать их по четыре, а я должна была выбирать: нравится, не нравится. Жуть, кого выбирать, когда выбора нет? В итоге психолог сказала, что я творческий человек. Ничего, в общем, нового. Но Олеся прочла мою книгу «Маленькая Фея» и высказала свои замечания, которые помогли мне пересмотреть своё видение мира. Я взялась за переработку сказки, правда, не сразу, а спустя время. Осталось совсем чуть-чуть работы, и я снова остановилась…
Мой рассказ называется «Матушка Богородица зовёт меня к себе в хоспис». Так вот, я снова в хосписе. Жить без боли – девиз этого заведения. Это хорошо! Поэтому я здесь по воле Божией. И представь себе, даже в одноместной палате, правда, временно. Но ничего, мне и временно хорошо.
В этой палате я пробыла 21 день и не заметила, как время прошло.
А ведь, когда я звонила, заведующая сказала:
– Есть одно место, приставной пятой кровати.
– Что это такое? – спросила я.
– Это четырёхместная палата, где стоит пятая кровать.
– Хорошо. Я и на пятой кровати побуду. Идёт ухудшение, надвигается боль. Я бы не просилась.
– Хорошо. Приезжайте!
Вот такие добрые иногда бывают сюрпризы по воле Божией.
Разобрались мы с доктором в лечении. Именно так. Он всё выспросил и спросил моё мнение по тактике стабилизации состояния. Я согласилась. Врач новый, видимо, Господь прислал. Что же против Господа идти. И пошла к своей Матушке Богородице.
Зашла, волнуюсь и взор на Неё боюсь поднять. Сделала всем земные поклоны, а потом и подошла. Хорошо-то как! Встретились! У меня рыдания подкатили из глубины… Села я в кресло, молилась, да всё глаза опускала, боялась посмотреть на Матушку. И только закончив молитву, я заговорила с Ней, глядя на образ. Я и не помню, о чём. Благодарила больше. Слава Богу за всё!!!
Может, и можно закончить на этом. Но снова не получается. Я ведь не рассказала самого главного. О Господе Боге своём.
Многие могут сказать:
– Богу молится, а в хоспис отправили. Как же Он такое допустил?! Да и болезнь прогрессирует! Почему Господь не помогает?!
Но нет! Именно помогает! Господь за ручку ведёт и на руках несёт! Меня, меня, грешницу! Как бы я с Матушкой Богородицей встретилась, если бы не хоспис, если бы не ухудшение?! А Богородица мне всё нутро перевернула. Всё расставила по своим местам! А Господь Бог мой что? А в Томск отправил, все говорили - смысла нет, один Бог ведал, есть или нет. Всё гладко прошло! Господь вернул меня к жизни. А Новосибирский НИИ имени Мешалкина вообще поразил быстротой и качеством лечения! Неделя на квоту и три дня на лечение. Всего три дня, и ты совсем вернулся с того света к жизни. К жизни обновлённой. Складывалась мозаика самим Богом. Меня отправили умирать, а тут всего три дня, и всё сделали. Сегодня я уже знаю, что метастазов в мозге нет! Но остались последствия, и вот я здесь.
Не могу не рассказать, как по воле Божией случилось, что я лечусь сейчас только в Томске. И второй раз Господь ожесточил сердца и затмил разум местным врачам.
В первый раз это было после отправки в хоспис. В НИИ Томска дали предписание восстановить лечение в полном объёме. Но… Сначала отказала завотделением, потом ещё какая-то «зав» и потом комиссия из восьми человек.
Я снова была в Томске, у меня подошла очередь на введение стронция-89. Стронций – это радиоактивный препарат. Впервые на большом клиническом материале разработаны оптимальные подходы к применению хлорида стронция-89 для лечения болевого синдрома при метастазах в кости различных злокачественных опухолей...
Это был день памяти Матронушки Московской 02.05. Я помолилась ей. Моего доброго врача не было на приёме, но она зачем-то зашла в кабинет. Когда доктор вышла, я подошла и всё объяснила. Она моментально решила все мои вопросы и, зайдя ещё раз в кабинет, дала указания. Так я стала лечиться в двух областных центрах. То туда ездила, то сюда. Очень тяжело было. Но…
Господь решил иначе. Когда я в очередной раз приехала в наш областной онкоцентр с почти нулевыми показателями крови, мне отказали в первой помощи и отправили снова в хоспис. В хосписе не было мест, и там не занимаются восстановлением крови. В какие бы двери я ни стучала, они были закрыты. Мне все отказали в помощи, даже наш онколог. Просмотрел бумаги и сказал:
– Вы хотите, чтобы я сказку вам рассказал?
– Нет. А если лейкоциты упадут совсем?
– Умрёте.
– Что-то можно сделать? Подскажите?!
Доктор взял ручку и листок, написал и подал мне со словами:
– Восемь миллиграммов дексаметазона ставь пять дней, потом сдашь анализ крови.
Я вышла из кабинета ни жива ни мертва. Со мной был один Господь. Я ставила дома уколы, с Божией помощью волокла себя в храм, исповедалась, причащалась, когда шли службы. Один раз причастилась в другой церкви. Была необходимость быть ближе к Господу, нуждалась и просила Его помощи. Дома старалась шевелиться, чтобы обновлялась кровь. Мыла окна, стирала и на коленях ползала, чистя ковёр. Глотая слёзы, я всё твердила:
– Ты всю жизнь мучило меня, тело моё! Теперь я тебя буду распинать за грехи мои! Душа - главное, а ты просто одежда, которую закопают, и она сгниёт…
Нужно умереть, чтобы родиться заново. Я ползала и думала:
– Не может быть, что это конец! Зачем тогда столько пройти? Бессмысленно! Для чего-то Господь меня всегда спасал? И дорогостоящее лечение было проведено в Новосибирске… Разве так может быть, что Господь бросит на полпути? НЕТ! Так угодно Господу! Он знает! Нужно только положиться на Господа, смириться и терпеть, работая.
Так я и делала. Мне нужно было продержаться, выжить всего две недели до госпитализации в Томске. Меня там брали в любом состоянии, и нужно было ждать и жить. Я выкарабкалась благодаря Господу Богу моему!!! И в НИИ меня взяли на полное лечение. Так я стала ездить только в Томск. Стало легче, условия мягче, люди… Очень хороший персонал! Прошло время, и я поняла для чего всё это было. Только для моего блага! Не даёт Господь больше креста, чем можешь унести. И всегда Он рядом и готов подставить плечо и подставляет. Как ты к Нему, так и Он к тебе.
В Томске я прошла полное лечение, кровь была в норме.
Но небольшое душевное облегчение наступило только после осознания необходимости порвать не только мысленные возвращения в прошлое, но и уничтожить без жалости физические залежи письменного мусора. С болью и кровью выдирала из себя грязь въевшегося греха. И в это самое время наш настоятель и его матушка с детьми сопровождали паломников к мощам Николая Чудотворца, в первый раз привезенными в Москву. Они молились за меня у мощей и там, где пролегал их паломнический путь. Молились не только они и не только тогда, молятся и сейчас. И благодаря общей молитве я живу. Живу не по своим каким-то заслугам, а только по Благодати Божией и Его милосердию. Слава Богу Всевышнему, Вседержителю! Но… Но передышки всё не было. Я катилась в каком-то мучительном коме событий: одно не успевало кончиться, как начиналось другое, ещё более трудное испытание. Господь словно плавил мою греховную плоть, очищал, жёг огнём. Я мучительно молилась и просила передышки. И Он дал её. Вот как это произошло и почему.
11
Здравствуй, Танечка! Вот моя обещанная история из Томска. Приехав домой, я спросила совета у своего батюшки письменно. У него совсем нет времени для задушевных бесед… Я стараюсь не мешать. Ведь есть более нуждающиеся в его помощи. Я пишу много, но он отвечает всегда кратко и понятно. Итак, письмо.
«Благословите батюшка!
В этот раз мне пришлось отвечать на вопросы тридцатилетней девушки Евгении с прогрессирующим раком. Она хотела броситься с моста, но пошла на исповедь, где ей сказали правильные вещи: это хорошо, что она будет мучиться здесь, зато попадёт в рай.
После исповеди она пришла в неадекватное состояние. Забыла все свои коды карт, и при расчёте за покупки они заблокировались. В голове моей был полный хаос мыслей: «Она молодая, красивая, и у неё рак! Это хорошо?! Как такое может быть?!»
Ей сделали одну операцию: удалили грудь. Она не смирилась с этим и восстановила утерянную красоту повторной операцией. Правда, ничего не чувствует, но грудь-то есть.
– Теперь что же, вторую отнимут после химии!? Как жить с этим? А он – ХОРОШО! Замуж никто не возьмёт такого урода. Мне ведь всего тридцать! За что?! Дочке шесть лет всего, кому она нужна будет, если меня не станет!?
Ходит по отделению и всем рассказывает, как с ней поступил священник. У меня спросила, правильно ли сказал батюшка? Я ответила, что в принципе правильно, но так можно сказать мне, а мне так не говорят. Я ей рассказала, как сама первый раз пришла к батюшке, и он мне сказал:
– Хочешь, живи так, как живёшь.
Потом сказал и что меня ждёт.
– А хочешь другую жизнь, приходи на исповедь и причастие как можно чаще, хотя бы раз в две недели.
Я и с ней повела речь, что у неё есть выбор: жить так или с Богом. Другого пути нет.
На другой день она сказала, что хочет задать несколько вопросов, когда подключат химию. Мы остались вдвоём, а меня обуял страх. Меня никто не благословлял на такое. Когда я в своём храме работала или просто кто-то что-то спрашивает, я отвечаю, если знаю. Если не знаю, всегда могу отправить к батюшке. А тут отделением руководит профессор, который священников на дух не переносит.
Так вот, страх обуял. Говорю:
– Пойду до туалета.
Иду обратно в палату и молюсь:
– Господи, помоги ответить на вопросы! Не знаю я, что и сказать.
Все вопросы касались плотских грехов.
– Это грех?
– Грех.
– Это ещё больший грех?
– Да.
Ещё к ней бес приходит, то душит, то раздевает. Она кричит ему:
– Ступай в ад!
И он уходит. Вот такая история.
Я старалась отвечать, как могла, с Божией помощью.
Потом пришла соседка по палате, и они стали разговаривать. А я села читать псалтирь. Через некоторое время Женечка меня спросила:
– Мы вам не мешаем?
- Нет.
Конечно, я постоянно отвлекалась от молитвы и где-то слушала их разговор. Сказать что-либо я не могла. Евгения изливала свою боль, думала, что молодая соседка поможет ей разобраться в происходящем. Но это знает лишь Господь.
А теперь ещё прошу вашего благословения, батюшка на беседы, чтобы отвечать на вопросы... Смотря по ситуации. Потом, я хотела бы сделать в одной палате небольшую православную библиотечку, просто в папке, чтобы во время большого обхода с профессором не видно было, что это такое. Если вы разрешите, то ещё спрошу у главного врача разрешения.
Батюшка, Бог милостив ко мне. Знаете, боюсь сделать что не так, чтоб не рассердить Его. Я не знаю, сколько хорошее состояние продлится. Метастазов в мозге нет, но нервы там повреждены. Новых очагов в костях не появилось. Анализы отличные. Самочувствие хорошее. Пью фракцию и то, что доктора прописывают. Слава Богу за всё! Знаете, я впервые не осудила блудницу, а пожалела и страшно боялась сделать ей больно. Господи помилуй!
Простите, что получился большой текст, а у вас всегда мало времени.
Разрешите, если я не могу ответить на вопрос, то советоваться с вами?..»
Батюшка ответил мне благословением: с Богом, беседуйте.
Вот такое со мной приключилось в Томске. И только через несколько дней я поняла, что за то, что я не осудила Женю, Господь простил мои некоторые грехи. Осуждение - это очень большой грех. Теперь я очень стараюсь не осуждать людей. С меня снова свалился ещё один мешок с грязью. Первый мешок был сброшен в Оптиной Пустыни, когда чистила подсвечники, пожалела и оправдала служительницу, а при выходе поклонилась и просила прощения.
Желание изменить себя и изменение – это и есть покаяние, которого ждёт от нас Господь. При этом Он шлёт свою благодать, тем самым помогая от желания изменить себя перейти к действию – происходит изменение только с Божией помощью. От нас требуется желание и стремление, но действие производит Сам Господь БОГ!
Такая радость у меня была, когда я поняла, что произошло. И при этом ещё и состояние моё улучшилось настолько, что могу снова собираться в поездку. Это третье паломничество к прп. Александру Свирскому будет очень важным в моей дальнейшей жизни. Я думаю, что после этой встречи со Святым угодником я приму серьёзное решение. Принятие такого решения должно быть с лёгким сердцем и с радостью. А пока на сердце тяжесть, смущение и неуверенность. Господи Иисусе Христе сыне Божий, помилуй мя грешную!
12
Здравствуй, моя Танечка! Закончить пока не удаётся, ведь я в хосписе.
Поэтому продолжение… Продолжение.
Я тебе рассказывала, что случилось недавно, но не всё.
В соседней палате умирал мужичок 43-х лет. Мама его сильно переживала, мы немного поговорили в коридоре. Я сказала:
– Молитвы нужно почитать и успокоиться.
Через некоторое время она заглянула ко мне в палату и спросила молитвы о болящих. У меня их не было, и я пошла посмотреть в часовне. Всё обыскала, но нашла только псалтирь с крупным шрифтом да акафист «Всецарице». Помолилась Господу и Богородице, спрашивая, что же мне делать. Когда я поднялась на этаж, человек уже умер. Хотела предложить свою помощь, но не знала, как. Медсестра сказала:
– Зайдите в палату.
На этом бы всё и кончилось, но в руках был псалтирь, и я начала читать с предначертательных молитв и первой кафизмы. В душе всё улеглось, наступил покой. Я читала за всех людей, населяющих хоспис. Просила о прощении их грехов. Видимо, я взяла на себя не соразмерный груз своим силам. А ночью мне приснился кошмар. Я кричала и звала на помощь, совершенно забыв о молитвах. Вот что значит превозноситься. Мне словно сделали предупреждение:
– Не лезь не в своё дело! Думай о себе!
После обеда сходила в магазин и зашла в соседний храм Феодора Студита. Там шла вечерняя. По храму разливалась благодать. Она шла от отца Владимира. Служба шла по-домашнему. Батюшка помогал петь певчим и вёл службу с любовью. Душа моя радовалась и ликовала!
– Хорошо-то как, Господи! Хорошо! Слава Богу Всевышнему за праздник такой. Я уже и забыла, как радоваться, а тут и радость другая: светлая, насыщенная и умиротворяющая.
Я сидела и думала:
– Я так скучала по Матушке Богородице в хосписе, храму, по отцу Владимиру, всё думала, как приехать, хоть чуток на службе побыть, проповедь послушать. А Господь всё и управил! Слава Богу! Снова может оказаться, что у меня лицо болит, а я радуюсь. Радуюсь, очень радуюсь, а как же иначе можно попасть в это благодатное место… Проходя через боли и скорби – очищается сердце. Тогда и благодать начинаешь чувствовать и радость.
На другой день, на праздник Казанской иконы Божией Матери, в этом храме службы не намечалось. На два храма один батюшка, вот так и случается: вечерняя в одном, а литургия в другом.
Ничего, значит, в Никольский храм поеду. Так Господу Богу моему угодно. И утром поехала. Сидела рядом с бабушкой, спросила, на какой остановке выйти.
– Так это 57 магазин. Храм у Томи стоит?
– Не знаю. Один раз я там всего была. Вы мне скажете где выходить?
– Хорошо.
Едем, едем…
– А Никольский храм когда? – спрашиваю уже у кондуктора.
– Да проехали уже.
Была остановка, дверь открыта, я и пошла выходить. Автобус внезапно тронулся, и я, выходя, упала на асфальт. Мимо меня, лежащей на спине, тихо проехал автобус, а потом маршрутка… Голову я ударила немного, а больше ничего. Кое-как развернулась, а встать не могу. Потом подползла к бордюрчику, оперлась на него и встала. На остановке стоял человек как ни в чём не бывало. Перешла на другую сторону и спросила у юноши:
– Скажите, далеко ли до Никольского храма?
– Нет, через ложок пройти и всё. Мне близко, а вам не знаю.
Я решила пойти пешком. Ничего, слава Богу, дошла в полном здравии, только вот на службу опоздала.
Господи помилуй! Хорошо-то как, благодать в храме – дышать не надышаться душеньке моей! Главное-то что? Тишина внутренняя просыпается, я бы сказала: «Свете Тихий…»
Смотрю, батюшка идёт. Я благословиться подошла, следом женщина, я и спросила:
– На исповедь?
– Да.
Я и присоединилась. Исповедалась, потом причастилась - и домой, в хоспис. Иду, остановку ищу, а в голове-то всё перепуталось или враг напутал. В общем, села да и еду в город, а мне обратно нужно. Как поняла это, то и вышла, пересела и тогда уж домой воротилась. Вот так враг не хотел, чтоб я на службу попала, а потом покрутил с обратной дорогой. Но Господь помог, ведь могли и колёса по мне проехать, автобус-то гармошка был, а у него на метр заносит заднюю часть. Пугает, да я на Господа уповаю. Но нужна осторожность. Прости Господи меня грешную.
13
Здравствуй, моя Танечка! Я и не думала, что из хосписа поеду сразу в Томск. Там всё, как всегда – никуда не спрячешься. А в этот раз мне и прятаться было не нужно. Я просто не обращала ни на кого внимания, не вступала в разговоры. В общем, жила так, словно меня здесь нет. Для меня самой это было удивительно. В общей сложности не была дома 27 дней. Даже не заметила, как они прошли. Самое сложное – это причастие. В какой бы я ни вошла храм Томска, исповедывают только вечером, после службы. А это ужина нет и завтрака тоже. Просить соседок я не смела. Да и сил нет. Вроде и радость, а как тяжело она даётся.
В субботу в Богородице-Алексеевском мужском монастыре я подошла к работницам храма и сказала, что мне обязательно нужно причаститься. Одна из них сказала:
– Встань самая последняя в очереди к чаше, скрести руки и всё расскажи батюшке.
Я так и сделала.
– Вы будете про себя называть грех и говорить: каюсь.
Так она и сделала, из уст выходило одно слово: КАЮСЬ. Оно было тихим, но шло из самой глубины души.
Такой исповеди я никогда не видела. Батюшка прочёл разрешительную молитву:
– Господь и Бог наш, Иисус Христос, по благодати и щедротам Своего человеколюбия да простит тебе, чадо Галина, все согрешения твои, и я, недостойный иерей, властью Его, мне данною, прощаю и разрешаю тебя от всех грехов твоих…
И причастил! Слава Богу! Мы радовались, как дети. Особенно я.
Каждый день я читала моей любимице по одной главе Евангелия, и что интересно, она всегда называла правильно последующую. Я подходила и спрашивала:
– Галина Алексеевна, будем читать Евангелие?
– Будем!
– А какую главу мы сегодня читаем?
– Вторую.
– Правильно!
И я начинала читать со своими пояснениями.
Когда меня выписали на консультацию в Новосибирск, а потом я бегала и оформляла квоту на лучевую терапию мозга, то заходила в гости к Галине Алексеевне и Любови Григорьевне. Принесла им по шоколадке. Они были рады меня видеть, но засыпали на ходу, особенно Любовь Григорьевна… Тогда я подошла к Галине Алексеевне и сказала:
– Будем обниматься и целоваться?
– Будем! – со слезами на глазах сказала она.
Мы обнялись, как мама с дочкой, расцеловались в обе щечки, и я спросила:
– Будем читать Евангелие? Я специально взяла его с собой.
– Будем!
– А какую главу мы сегодня читаем?
– Шестую, – как всегда, правильно ответила она.
Несмотря на то, что прошло время, Галина Алексеевна ждала чтения Евангелия, поэтому и помнила, что читать.
Был вечер и темновато в палате, у меня тогда упало зрение, и я читала в очках, еле разбирая мелкий шрифт. Она мне говорила:
– Оля, ты же не видишь, как ты читаешь?
– Ничего, ничего, я дочитаю.
Это было наше последнее чтение и последняя встреча. Я подошла, обняла её и Любовь Григорьевну, а вот Тамарочку не обняла. Не знаю, почему я не подошла… Потом очень сожалела об этом и корила себя за чёрствость. Тамарочку и Галину Алексеевну, приехав из Новосибирска, я уже не застала в живых.
– Светлая память! Господи, помилуй и прости их за всякое прегрешение, вольное и невольное, и даруй им Царство небесное!
Немного поговорила с Любовью Григорьевной. Она просила написать ей мой телефон - цеплялась за любую возможность связи с живым миром. Она так боялась уходить в небытие. Я подарила ей свою сказку. Только звонков я не дождалась. И сама не могла дозвониться. Телефон был выключен.
Она так и не причастилась, а может, и причастилась. Ведь в палату приходил о. Владимир из соседнего храма и кого-то причащал… Я ведь с ним подружилась и просила заходить в хоспис. Он ответил, что это не его территория, но всё равно пришёл. Спаси его, Господи! Есть, есть замечательные служители Господа! Слава Богу!
Забыла сказать, что до сего момента болезни я работала в храме. Правда, два-три дня в неделю, с трудом, но с радостью душевной. А тут – хоспис! Голова болела, а душа рвалась в храм.
Тем, кто звонил, я говорила, что не нужно приезжать, скоро дома буду. Но… Мне всем хотелось рассказать и показать мою Богородицу! Хотелось кричать:
– Приезжайте, здесь благодатное место! И кто-нибудь, как я, обретёт здесь примирение с самим собой, с родителями, с детьми. Это такое счастье – МИР В ДУШЕ! ЛЮБОВЬ к близким!
И вот на другой день была большая радость. Ко мне приехали уже две прихожанки: любимицы – геройские бабушки! Лидия приехала, моя Лидия! Наша кормилица! Она у нас убирает храм и заботится о нас, о хлебе насущном думает. Все должны быть сыты. Какой же работник, если голодный. Почему-то я называю её просто Лидией. Не знаю. Таких людей я встречаю впервые. Все, что с Господом, все впервые! Жизнь новая и необыкновенная! Благодарить и славить Господа Бога моего нужно непрестанно! Прости, Господи, меня грешную!
Во второй раз приехала моя, тоже моя – Людмила Петровна! Незаменимая бабушка при чаепитии, ухаживании за гостями и уборке посуды. Правда, временно ставшая нетрудоспособной, как и я. Только она сломала руку, которая никак не хочет заживать. И что интересно, Людмила Петровна сломала её в день памяти Матроны Московской, когда собиралась ехать в новый храм, построенный в честь святой. Я не знаю, зачем это случилось, но верю, что во благо и только во благо! Господь милостив!
Господи, помилуй! Как я рада была! Может, и виду не показала, но такая это поддержка была бесценная. Нет цены у любви, у сострадания, у заботы о ближнем.
Послание к Галатам, глава 6.
«Друг друга тяготы носите, и тако исполните закон Христов». То есть нужно подставлять свои плечи под крест, который лежит на плечах ближнего. Христовы это слова: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга» (Ин.13:34)
Мой родной приход, мой храм, мои батюшки, всё это и многое другое дал мне Сам Господь! Слава Богу за всё!
10
Здравствуй, Танечка! Немного забылась. Что для меня было главным, то и написала. Но доктора не последнее звено в хосписе, а скорее второе, ведь Первое – это Господь. Врачи здесь замечательные, отзывчивые и понимающие, а главное – СПЕЦИАЛИСТЫ! Нужно просто найти с ними общий язык, как с любым человеком.
Среди них есть психолог Олеся. Пришла она на другой день, как и обещала. Принесла с собой фотографии людей, похожих скорее на больных, чем на здоровых, очень страшные личности. Стала давать их по четыре, а я должна была выбирать: нравится, не нравится. Жуть, кого выбирать, когда выбора нет? В итоге психолог сказала, что я творческий человек. Ничего, в общем, нового. Но Олеся прочла мою книгу «Маленькая Фея» и высказала свои замечания, которые помогли мне пересмотреть своё видение мира. Я взялась за переработку сказки, правда, не сразу, а спустя время. Осталось совсем чуть-чуть работы, и я снова остановилась…
Мой рассказ называется «Матушка Богородица зовёт меня к себе в хоспис». Так вот, я снова в хосписе. Жить без боли – девиз этого заведения. Это хорошо! Поэтому я здесь по воле Божией. И представь себе, даже в одноместной палате, правда, временно. Но ничего, мне и временно хорошо.
В этой палате я пробыла 21 день и не заметила, как время прошло.
А ведь, когда я звонила, заведующая сказала:
– Есть одно место, приставной пятой кровати.
– Что это такое? – спросила я.
– Это четырёхместная палата, где стоит пятая кровать.
– Хорошо. Я и на пятой кровати побуду. Идёт ухудшение, надвигается боль. Я бы не просилась.
– Хорошо. Приезжайте!
Вот такие добрые иногда бывают сюрпризы по воле Божией.
Разобрались мы с доктором в лечении. Именно так. Он всё выспросил и спросил моё мнение по тактике стабилизации состояния. Я согласилась. Врач новый, видимо, Господь прислал. Что же против Господа идти. И пошла к своей Матушке Богородице.
Зашла, волнуюсь и взор на Неё боюсь поднять. Сделала всем земные поклоны, а потом и подошла. Хорошо-то как! Встретились! У меня рыдания подкатили из глубины… Села я в кресло, молилась, да всё глаза опускала, боялась посмотреть на Матушку. И только закончив молитву, я заговорила с Ней, глядя на образ. Я и не помню, о чём. Благодарила больше. Слава Богу за всё!!!
Может, и можно закончить на этом. Но снова не получается. Я ведь не рассказала самого главного. О Господе Боге своём.
Многие могут сказать:
– Богу молится, а в хоспис отправили. Как же Он такое допустил?! Да и болезнь прогрессирует! Почему Господь не помогает?!
Но нет! Именно помогает! Господь за ручку ведёт и на руках несёт! Меня, меня, грешницу! Как бы я с Матушкой Богородицей встретилась, если бы не хоспис, если бы не ухудшение?! А Богородица мне всё нутро перевернула. Всё расставила по своим местам! А Господь Бог мой что? А в Томск отправил, все говорили - смысла нет, один Бог ведал, есть или нет. Всё гладко прошло! Господь вернул меня к жизни. А Новосибирский НИИ имени Мешалкина вообще поразил быстротой и качеством лечения! Неделя на квоту и три дня на лечение. Всего три дня, и ты совсем вернулся с того света к жизни. К жизни обновлённой. Складывалась мозаика самим Богом. Меня отправили умирать, а тут всего три дня, и всё сделали. Сегодня я уже знаю, что метастазов в мозге нет! Но остались последствия, и вот я здесь.
Не могу не рассказать, как по воле Божией случилось, что я лечусь сейчас только в Томске. И второй раз Господь ожесточил сердца и затмил разум местным врачам.
В первый раз это было после отправки в хоспис. В НИИ Томска дали предписание восстановить лечение в полном объёме. Но… Сначала отказала завотделением, потом ещё какая-то «зав» и потом комиссия из восьми человек.
Я снова была в Томске, у меня подошла очередь на введение стронция-89. Стронций – это радиоактивный препарат. Впервые на большом клиническом материале разработаны оптимальные подходы к применению хлорида стронция-89 для лечения болевого синдрома при метастазах в кости различных злокачественных опухолей...
Это был день памяти Матронушки Московской 02.05. Я помолилась ей. Моего доброго врача не было на приёме, но она зачем-то зашла в кабинет. Когда доктор вышла, я подошла и всё объяснила. Она моментально решила все мои вопросы и, зайдя ещё раз в кабинет, дала указания. Так я стала лечиться в двух областных центрах. То туда ездила, то сюда. Очень тяжело было. Но…
Господь решил иначе. Когда я в очередной раз приехала в наш областной онкоцентр с почти нулевыми показателями крови, мне отказали в первой помощи и отправили снова в хоспис. В хосписе не было мест, и там не занимаются восстановлением крови. В какие бы двери я ни стучала, они были закрыты. Мне все отказали в помощи, даже наш онколог. Просмотрел бумаги и сказал:
– Вы хотите, чтобы я сказку вам рассказал?
– Нет. А если лейкоциты упадут совсем?
– Умрёте.
– Что-то можно сделать? Подскажите?!
Доктор взял ручку и листок, написал и подал мне со словами:
– Восемь миллиграммов дексаметазона ставь пять дней, потом сдашь анализ крови.
Я вышла из кабинета ни жива ни мертва. Со мной был один Господь. Я ставила дома уколы, с Божией помощью волокла себя в храм, исповедалась, причащалась, когда шли службы. Один раз причастилась в другой церкви. Была необходимость быть ближе к Господу, нуждалась и просила Его помощи. Дома старалась шевелиться, чтобы обновлялась кровь. Мыла окна, стирала и на коленях ползала, чистя ковёр. Глотая слёзы, я всё твердила:
– Ты всю жизнь мучило меня, тело моё! Теперь я тебя буду распинать за грехи мои! Душа - главное, а ты просто одежда, которую закопают, и она сгниёт…
Нужно умереть, чтобы родиться заново. Я ползала и думала:
– Не может быть, что это конец! Зачем тогда столько пройти? Бессмысленно! Для чего-то Господь меня всегда спасал? И дорогостоящее лечение было проведено в Новосибирске… Разве так может быть, что Господь бросит на полпути? НЕТ! Так угодно Господу! Он знает! Нужно только положиться на Господа, смириться и терпеть, работая.
Так я и делала. Мне нужно было продержаться, выжить всего две недели до госпитализации в Томске. Меня там брали в любом состоянии, и нужно было ждать и жить. Я выкарабкалась благодаря Господу Богу моему!!! И в НИИ меня взяли на полное лечение. Так я стала ездить только в Томск. Стало легче, условия мягче, люди… Очень хороший персонал! Прошло время, и я поняла для чего всё это было. Только для моего блага! Не даёт Господь больше креста, чем можешь унести. И всегда Он рядом и готов подставить плечо и подставляет. Как ты к Нему, так и Он к тебе.
В Томске я прошла полное лечение, кровь была в норме.
Но небольшое душевное облегчение наступило только после осознания необходимости порвать не только мысленные возвращения в прошлое, но и уничтожить без жалости физические залежи письменного мусора. С болью и кровью выдирала из себя грязь въевшегося греха. И в это самое время наш настоятель и его матушка с детьми сопровождали паломников к мощам Николая Чудотворца, в первый раз привезенными в Москву. Они молились за меня у мощей и там, где пролегал их паломнический путь. Молились не только они и не только тогда, молятся и сейчас. И благодаря общей молитве я живу. Живу не по своим каким-то заслугам, а только по Благодати Божией и Его милосердию. Слава Богу Всевышнему, Вседержителю! Но… Но передышки всё не было. Я катилась в каком-то мучительном коме событий: одно не успевало кончиться, как начиналось другое, ещё более трудное испытание. Господь словно плавил мою греховную плоть, очищал, жёг огнём. Я мучительно молилась и просила передышки. И Он дал её. Вот как это произошло и почему.
11
Здравствуй, Танечка! Вот моя обещанная история из Томска. Приехав домой, я спросила совета у своего батюшки письменно. У него совсем нет времени для задушевных бесед… Я стараюсь не мешать. Ведь есть более нуждающиеся в его помощи. Я пишу много, но он отвечает всегда кратко и понятно. Итак, письмо.
«Благословите батюшка!
В этот раз мне пришлось отвечать на вопросы тридцатилетней девушки Евгении с прогрессирующим раком. Она хотела броситься с моста, но пошла на исповедь, где ей сказали правильные вещи: это хорошо, что она будет мучиться здесь, зато попадёт в рай.
После исповеди она пришла в неадекватное состояние. Забыла все свои коды карт, и при расчёте за покупки они заблокировались. В голове моей был полный хаос мыслей: «Она молодая, красивая, и у неё рак! Это хорошо?! Как такое может быть?!»
Ей сделали одну операцию: удалили грудь. Она не смирилась с этим и восстановила утерянную красоту повторной операцией. Правда, ничего не чувствует, но грудь-то есть.
– Теперь что же, вторую отнимут после химии!? Как жить с этим? А он – ХОРОШО! Замуж никто не возьмёт такого урода. Мне ведь всего тридцать! За что?! Дочке шесть лет всего, кому она нужна будет, если меня не станет!?
Ходит по отделению и всем рассказывает, как с ней поступил священник. У меня спросила, правильно ли сказал батюшка? Я ответила, что в принципе правильно, но так можно сказать мне, а мне так не говорят. Я ей рассказала, как сама первый раз пришла к батюшке, и он мне сказал:
– Хочешь, живи так, как живёшь.
Потом сказал и что меня ждёт.
– А хочешь другую жизнь, приходи на исповедь и причастие как можно чаще, хотя бы раз в две недели.
Я и с ней повела речь, что у неё есть выбор: жить так или с Богом. Другого пути нет.
На другой день она сказала, что хочет задать несколько вопросов, когда подключат химию. Мы остались вдвоём, а меня обуял страх. Меня никто не благословлял на такое. Когда я в своём храме работала или просто кто-то что-то спрашивает, я отвечаю, если знаю. Если не знаю, всегда могу отправить к батюшке. А тут отделением руководит профессор, который священников на дух не переносит.
Так вот, страх обуял. Говорю:
– Пойду до туалета.
Иду обратно в палату и молюсь:
– Господи, помоги ответить на вопросы! Не знаю я, что и сказать.
Все вопросы касались плотских грехов.
– Это грех?
– Грех.
– Это ещё больший грех?
– Да.
Ещё к ней бес приходит, то душит, то раздевает. Она кричит ему:
– Ступай в ад!
И он уходит. Вот такая история.
Я старалась отвечать, как могла, с Божией помощью.
Потом пришла соседка по палате, и они стали разговаривать. А я села читать псалтирь. Через некоторое время Женечка меня спросила:
– Мы вам не мешаем?
- Нет.
Конечно, я постоянно отвлекалась от молитвы и где-то слушала их разговор. Сказать что-либо я не могла. Евгения изливала свою боль, думала, что молодая соседка поможет ей разобраться в происходящем. Но это знает лишь Господь.
А теперь ещё прошу вашего благословения, батюшка на беседы, чтобы отвечать на вопросы... Смотря по ситуации. Потом, я хотела бы сделать в одной палате небольшую православную библиотечку, просто в папке, чтобы во время большого обхода с профессором не видно было, что это такое. Если вы разрешите, то ещё спрошу у главного врача разрешения.
Батюшка, Бог милостив ко мне. Знаете, боюсь сделать что не так, чтоб не рассердить Его. Я не знаю, сколько хорошее состояние продлится. Метастазов в мозге нет, но нервы там повреждены. Новых очагов в костях не появилось. Анализы отличные. Самочувствие хорошее. Пью фракцию и то, что доктора прописывают. Слава Богу за всё! Знаете, я впервые не осудила блудницу, а пожалела и страшно боялась сделать ей больно. Господи помилуй!
Простите, что получился большой текст, а у вас всегда мало времени.
Разрешите, если я не могу ответить на вопрос, то советоваться с вами?..»
Батюшка ответил мне благословением: с Богом, беседуйте.
Вот такое со мной приключилось в Томске. И только через несколько дней я поняла, что за то, что я не осудила Женю, Господь простил мои некоторые грехи. Осуждение - это очень большой грех. Теперь я очень стараюсь не осуждать людей. С меня снова свалился ещё один мешок с грязью. Первый мешок был сброшен в Оптиной Пустыни, когда чистила подсвечники, пожалела и оправдала служительницу, а при выходе поклонилась и просила прощения.
Желание изменить себя и изменение – это и есть покаяние, которого ждёт от нас Господь. При этом Он шлёт свою благодать, тем самым помогая от желания изменить себя перейти к действию – происходит изменение только с Божией помощью. От нас требуется желание и стремление, но действие производит Сам Господь БОГ!
Такая радость у меня была, когда я поняла, что произошло. И при этом ещё и состояние моё улучшилось настолько, что могу снова собираться в поездку. Это третье паломничество к прп. Александру Свирскому будет очень важным в моей дальнейшей жизни. Я думаю, что после этой встречи со Святым угодником я приму серьёзное решение. Принятие такого решения должно быть с лёгким сердцем и с радостью. А пока на сердце тяжесть, смущение и неуверенность. Господи Иисусе Христе сыне Божий, помилуй мя грешную!
12
Здравствуй, моя Танечка! Закончить пока не удаётся, ведь я в хосписе.
Поэтому продолжение… Продолжение.
Я тебе рассказывала, что случилось недавно, но не всё.
В соседней палате умирал мужичок 43-х лет. Мама его сильно переживала, мы немного поговорили в коридоре. Я сказала:
– Молитвы нужно почитать и успокоиться.
Через некоторое время она заглянула ко мне в палату и спросила молитвы о болящих. У меня их не было, и я пошла посмотреть в часовне. Всё обыскала, но нашла только псалтирь с крупным шрифтом да акафист «Всецарице». Помолилась Господу и Богородице, спрашивая, что же мне делать. Когда я поднялась на этаж, человек уже умер. Хотела предложить свою помощь, но не знала, как. Медсестра сказала:
– Зайдите в палату.
На этом бы всё и кончилось, но в руках был псалтирь, и я начала читать с предначертательных молитв и первой кафизмы. В душе всё улеглось, наступил покой. Я читала за всех людей, населяющих хоспис. Просила о прощении их грехов. Видимо, я взяла на себя не соразмерный груз своим силам. А ночью мне приснился кошмар. Я кричала и звала на помощь, совершенно забыв о молитвах. Вот что значит превозноситься. Мне словно сделали предупреждение:
– Не лезь не в своё дело! Думай о себе!
После обеда сходила в магазин и зашла в соседний храм Феодора Студита. Там шла вечерняя. По храму разливалась благодать. Она шла от отца Владимира. Служба шла по-домашнему. Батюшка помогал петь певчим и вёл службу с любовью. Душа моя радовалась и ликовала!
– Хорошо-то как, Господи! Хорошо! Слава Богу Всевышнему за праздник такой. Я уже и забыла, как радоваться, а тут и радость другая: светлая, насыщенная и умиротворяющая.
Я сидела и думала:
– Я так скучала по Матушке Богородице в хосписе, храму, по отцу Владимиру, всё думала, как приехать, хоть чуток на службе побыть, проповедь послушать. А Господь всё и управил! Слава Богу! Снова может оказаться, что у меня лицо болит, а я радуюсь. Радуюсь, очень радуюсь, а как же иначе можно попасть в это благодатное место… Проходя через боли и скорби – очищается сердце. Тогда и благодать начинаешь чувствовать и радость.
На другой день, на праздник Казанской иконы Божией Матери, в этом храме службы не намечалось. На два храма один батюшка, вот так и случается: вечерняя в одном, а литургия в другом.
Ничего, значит, в Никольский храм поеду. Так Господу Богу моему угодно. И утром поехала. Сидела рядом с бабушкой, спросила, на какой остановке выйти.
– Так это 57 магазин. Храм у Томи стоит?
– Не знаю. Один раз я там всего была. Вы мне скажете где выходить?
– Хорошо.
Едем, едем…
– А Никольский храм когда? – спрашиваю уже у кондуктора.
– Да проехали уже.
Была остановка, дверь открыта, я и пошла выходить. Автобус внезапно тронулся, и я, выходя, упала на асфальт. Мимо меня, лежащей на спине, тихо проехал автобус, а потом маршрутка… Голову я ударила немного, а больше ничего. Кое-как развернулась, а встать не могу. Потом подползла к бордюрчику, оперлась на него и встала. На остановке стоял человек как ни в чём не бывало. Перешла на другую сторону и спросила у юноши:
– Скажите, далеко ли до Никольского храма?
– Нет, через ложок пройти и всё. Мне близко, а вам не знаю.
Я решила пойти пешком. Ничего, слава Богу, дошла в полном здравии, только вот на службу опоздала.
Господи помилуй! Хорошо-то как, благодать в храме – дышать не надышаться душеньке моей! Главное-то что? Тишина внутренняя просыпается, я бы сказала: «Свете Тихий…»
Смотрю, батюшка идёт. Я благословиться подошла, следом женщина, я и спросила:
– На исповедь?
– Да.
Я и присоединилась. Исповедалась, потом причастилась - и домой, в хоспис. Иду, остановку ищу, а в голове-то всё перепуталось или враг напутал. В общем, села да и еду в город, а мне обратно нужно. Как поняла это, то и вышла, пересела и тогда уж домой воротилась. Вот так враг не хотел, чтоб я на службу попала, а потом покрутил с обратной дорогой. Но Господь помог, ведь могли и колёса по мне проехать, автобус-то гармошка был, а у него на метр заносит заднюю часть. Пугает, да я на Господа уповаю. Но нужна осторожность. Прости Господи меня грешную.
13
Здравствуй, моя Танечка! Я и не думала, что из хосписа поеду сразу в Томск. Там всё, как всегда – никуда не спрячешься. А в этот раз мне и прятаться было не нужно. Я просто не обращала ни на кого внимания, не вступала в разговоры. В общем, жила так, словно меня здесь нет. Для меня самой это было удивительно. В общей сложности не была дома 27 дней. Даже не заметила, как они прошли. Самое сложное – это причастие. В какой бы я ни вошла храм Томска, исповедывают только вечером, после службы. А это ужина нет и завтрака тоже. Просить соседок я не смела. Да и сил нет. Вроде и радость, а как тяжело она даётся.
В субботу в Богородице-Алексеевском мужском монастыре я подошла к работницам храма и сказала, что мне обязательно нужно причаститься. Одна из них сказала:
– Встань самая последняя в очереди к чаше, скрести руки и всё расскажи батюшке.
Я так и сделала.