Виктор Коняев. И речи русской сладостные звуки ч. 2
***
Взрывная ломка всего устоявшегося, привычного, но прогнившего и опостылевшего мира, да к тому же отягощенная тяжелой затяжной войной - такие потрясения могут закончится гибелью цивилизации, но наш народ устоял. А потом была еще и Гражданская - один из самых жестоких видов войн, когда, бывало, брат насмерть рубился с братом, а сын расстреливал отца. А устоял наш народ потому, что революция указала способ построения совершенно нового общества, в котором десятилетним ребятишкам не придется собирать в короба металлическую стружку в заводских цехах, чтобы заработать на кусок хлеба, а пьяный купец, выйдя из ресторана, больше не будет кидать пригоршни медяков в прохожих, гордо приговаривая при этом: «Налетай, православные, я седни добрый». Народ устоял, была у него большая охота построить такое общество.
Язык тоже ломало и корежило в вихрях общественных сотрясений. Он опрощался до неистовой митинговости, дичал в яростно-матерных сабельных сшибках, вспархивал в революционных песнях, обретал новые, иногда чуждые слова, невозможные прежде выражения, кровь и слезы жестокого времени пропитали его. Но его ждали новые испытания. Отбушевала Гражданская война, и пришли 20-е годы: НЭП, хаотичность, непредсказуемость жизни - отдышка перед чем-то неведомым.
Русский язык, уйдя от старых письменных норм, не обретя пока устойчивых новых, шатался, его уродовали новорожденные, советские бюрократы, его опошливали новые, тоже советские обыватели, обульваривали в кабацких гульбищах самодеятельные певцы и декламаторы.
Молодая творческая интеллигенция, ломая старое искусство, и родной язык подвергла изрядной ломке в поисках новых форм отображения жизни.
На село тоже пришли новые слова и новые смыслы, частенько искусственные, неустоявшиеся, язык простого народа бродил от хмеля перемен.
Жизнь заставляла создавать новую литературу, сдувая при этом пустую словесную шелуху, отбирая лучшее из вновь возникшего и опираясь на прошлых мастеров. Литературу созидательную, непохожую даже на лучшие произведения отечественной дореволюционной классики, поскольку та по глубинной своей задаче была социально протестной.
Вспомним Некрасова.
Вчерашний день, часу в шестом
Зашел я на Сенную.
Там били женщину кнутом,
Крестьянку молодую.
Ни стона из ее груди,
Лишь бич свистал, играя.
И Музе я своей сказал: «Гляди,
Сестра твоя родная».
Эти строки можно считать программными для всей русской литературы до семнадцатого года. Теперь же была необходима литература, осмысливающая все свершившееся и вдохновляющая на построение нового мира. И народ создал ее да еще какую!
«Реализм – это направление в искусстве, ставящее целью правдивое воспроизведение действительности в ее типических чертах». В искусстве СССР в тридцатые годы, в годы индустриального рывка, в годы всенародного энтузиазма родился социальный реализм, который часто называют социалистическим, он им стал позже, а тогда он был именно социальным, то есть отражающим жизнь всего тогдашнего социума или общества. «Как закалялась сталь» Островского, «Хождения по мукам» Толстого, «Тихий Дон» и «Поднятая целина» Шолохова.
В кровище и муках рождалась осуществленная мечта трудящихся всех времен, в этих произведениях эпоха была запечатлена с такой силищей, что и через столетие содрогает людские сердца.
В начале двадцатых во всю мощь зазвучала божественная лира Есенина, а Маяковский революционный чеканил шаг в поэтическое бессмертие.
Когда народ одухотворен высочайшей идеей, его язык, всегда чуткий и живой, тут же откликается, он ликует, он готов творить шедевры языковой культуры.
… Война вторглась в наше Отечество. Такая лютая, такая беспощадная, что стало понятно - это война на изничтожение всего русского, всего славянского, и, если мы не победим, русскому народу не быть на Земле.
Русский язык встал в солдатский строй. И буквально в первые дни войны загремел набат «Священной войны». Абсолютно все, услышавшие песню первый раз, говорят о ее ошеломляющем воздействии, она вламывается в мозг, врывается в сердце, вторгается в душу и разжигает в них духоподъемный огонь не испытываемой раньше силы.
Страна огромная встала на бой.
Русский язык воевал приказами Верховного Главнокомандующего и похоронками в сумках почтальонов, публицистикой Алексея Толстого, Ильи Эренбурга, статьями и стихами Константина Симонова, он искрил солдатским юмором и укреплял веру в победу в поэме Твардовского «Василий Теркин». Но не только. Он выдергивал солдат из окопов непререкаемым «За Родину, за Сталина», гнал хрипящим «Ура-а-а-а» в атаку и многоэтажным матом помогал в рукопашной.
Мы победили!
Русские песни Победы вспугивали тишину в тревожно затаившихся сожженых улицах Берлина, русское горе утрат пело-плакало в сожженных городах и селах Смоленщины, и в далеких от войны Сибири и самого Дальнего Востока.
Советская страна поплакала и поплясала, а потом засучила рукава и взялась за работу. Дел было невпроворот, а рабочих рук не хватало.
Однако справился народ, несытый, но веселый и злой на работу, с песнями восстанавливал заводы, поднимал целину, строил огромные плотины в Сибири.
И вот, когда народ стал жить позажиточнее, тогда и подкралась беда страшная, страшнее войны, страшнее смерти, ибо она ведет за собой и войну, и смерть - тяга к богатству.
Сначала она маленькая - немножко урвать у ближнего или у государства, деньжишек малость подкопить, дальше - ковер по блату достать, посуду хрустальную. Но она неустанно, неуклонно растет. Потом захочется навороченный холодильник. Есть ли предел у этой тяги? Есть, но единственный - нехватка денег.
Вот так из народа взыскующего духа превращаются в рабов возликующего брюха.
Тряпки, вещи - это вместе с икоркой и лососинкой и есть одно необъятное брюхо.
Противостоять этой пагубе могло бы обращение к Вере Православной или большая, как сама страна, Идея. Только в этих двух родственных состояниях души человек осознает, что счастлив он не тогда, когда срывает последнюю рубашку с ближнего, а когда отдает ближнему свою последнюю.
Давно и правильно замечено, что, когда народ созидает, его язык, особенно разговорный, становится богаче, ярче, образнее, а когда народ живет лишь заботами о хлебе насущном - язык тускнеет, блекнет, бледнеет, его начинает разлагать плесень жаргона спекулянтов и потребителей.
* * *
Сразу после нашей Победы как в ознаменование начала «холодной войны» против СССР было сказано Даллесом или приписано ему: «... Мы наводним вас грязной литературой, мы разорвем вас изнутри…» Очень неглупый человек был глава ЦРУ США, понимал значение слова в идеологической войне.
Птицу кормом, человека словом обманывают.
План по разрыву СССР изнутри Запад осуществлял постоянно, он являлся и является составной частью глобальной и многовековой борьбы западного мира с Россией.
Так вот, в рамках этого плана пробуждение в советских людях жажды наживы есть задача первостепенной важности, потому что жадный человек – находка для врага, а завидующий человек - предатель в высокой степени потенции.
Враги воспользовались нашим языком и он, помимо своей главной задачи, невольно стал прислуживать недругам, стал оружием против своего создателя и носителя, мощным, иногда трудно отразимым, потому что он свой.
Бритва скребет, а слово режет.
Слово пуще стрелы разит - русским народам давно сказано, и жизнью доказано.
Но не сможет ложь стать правдой, природа у неё отсутствует, она вне добра, значит, она внесущностна.
Слово, оно же действительно живое, ему больно, когда им лгут, оно сопротивляется, не дается сложиться во что-то художественно достойное. Это объясняет, почему эмигрантская литература не создала мало-мальски ценного художественного произведения. Талант, поставленный на службу злобной клевете, в ней и заглохнет.
* * *
Прикончили втихую Советский Союз, разорвали по живому братство трех славянских народов, совершив тем самым и диверсию против культуры наших народов, ведь украинский и белорусские языки есть единый организм с русским, без великорусского языка они обречены на медленное замещение другими, более функциональными и агрессивными, а значит, более востребованными в современном варваризирующемся мире.
* * *
А как же чувствует себя великорусский язык у себя на родине, в России, как ему живется? Нужно честно сказать, паскудно живется ему в пристроенной к западной модели жизнеустройства Российской Федерации.
Примерно так, как будет житься во времянке, слепленной абы как из остатков добротного дома, разобранного до последнего бревнышка, и пристроеной к соседскому дому со стороны заднего двора. Крыша из обломков шифера протекает, в щелястые стены ветер задувает и ходит сквозняком по неуютному помещению. Зато крыльцо богатое, с витыми балясинами перилец и крашеными крепкими досками ступенек.
Но почему такое произошло с языком в родной его среде?
Чтобы ответить на этот вопрос, придется задать другой, наводящий. А кому он нужен в России, русский язык?
Олигархам, чиновникам высшего уровня?
В Евангелии сказано на все времена: «…ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет».
Если сокровища в иностранных банках, то и сердце будет там, поступит команда из центра подавляющей силы перейти на английский – «под козырек» и рьяно кинутся исполнять. А они влияют на многое в государстве в силу власти денег и власти занимаемого поста.
Именно поэтому никакой закон о защите русского языка работать не будет, точно поэтому сокращают часы преподавания русского языка и литературы в средней школе. Поставлена задача ужимания области применения родного языка и расширения области применения английского. Если кто-то думает, что рекомендованое внесение в русские словари английского «файф о клок» нечто вроде шутки, то он глубоко ошибается, это стратегия внедрения.
А разве нужен русский язык десяткам миллионов мигрантов, для которых Россия – большая поляна с тучной травой, на которой можно вволю попастись, собрать травки и отправить в родные сухоземельные края, остальное не жалко и вытоптать? Им язык России постольку-поскольку нужен, хватит пары сотен самых простых слов для общения с туземцами. Притом надо учесть, что диаспоры пришельцев становятся влиятельной силой в экономическом и политическом плане. Даже мелкий бизнес, особенно в сфере торговли, а он почти весь такой, часто имея дело с импортными товарами и испытывая давление сверху, обретает любовь к английскому, ради дохода он и вывеску на этом языке «сообразит», и детишек будет понуждать прилежнее учить в школе язык милой Англии и «великой» Америки.
В общем, если под этим углом зрения рассмотреть все социальные группы населения России, то получится, что ни для одной из них родной язык не является территорией любви, а просто данное от рождения средство общения, которое ради каких-то жизненных интересов можно и заменить.
Учащаяся молодежь усиленно изучает языки, особенно английский, в надежде потом «свалить за бугор» с багажом знаний, полученных здесь. Они смотрят на старших товарищей, ученых и специалистов, которых искусственно созданная невостребованность выталкивает за пределы Отечества или их сманивают агенты западных корпораций. Работники искусства: художники, композиторы, певцы, актеры и режиссеры, дирижеры, особенно ставшие известными - проводят за границей в творческих командировках половину своей жизни (Нетребко в России гость не частый) и «домушечки» в тамошних «деревушечках» приобрели, да и кой-какой «бизнесишко на молочишко» там имеют, надеясь в преклонных летах осесть в милых сердцу местах, возможно, даже щебеча по-местному. Они без русского тоже не умрут, вот и выходит, в России русский язык нужен только Русской Православной Церкви и простому народу. Церковь родной язык защищает и охраняет в духовном плане и в меру своих возможностей, хотя желательно бы, чтобы она бухала во все колокола, дабы оглушить русским звоном губителей родной речи.
А в народе чистый русский звучит все глуше, все невнятнее, а мат и жаргон все громче и приятнее.
Придавленный заботами о брюхе несытом и теле худо прикрытом, народ неспособен сохранить, а тем более развивать свой язык, да и недосуг ему, все свободное время забирает телевизор и интернет, средство общения которых далеко не литературный язык.
***
В пристройке обязаны слушаться хозяина дома, а он говорит на английском, так что будьте любезны, «дорогие россияне», изъясняться так, чтобы в вашей речи было побольше «трендов-брендов», да «лизингов-консалдингов», а поменьше этих варварских русских слов.
У нас нагло отбирают и тихо крадут нашу идентичность, фундамент нашего русского дома искрошивают отбойными молотками, язык наших предков втаптывают в грязь. А где же писатели, поэты, журналисты? Те, кто смыслом жизни должны считать служение людям через слово, должны нести в народ слово любви и добра?
Многие из них обменяли беспрепятственную возможность выблевывать на страницы публичных изданий всю свою нутряную срамоту на нищету народа, на его вымирание, на его порабощение.
Добавить нечего.
Плевка не перехватишь, слово не воротишь.
Конечно же, есть в России люди, для которых родная речь неотделима от самой жизни, которые не мыслят себя в иноязычной культуре.
Это учителя-словесники, это ученые-языковеды, это и писатели с поэтами. Но голоса их почти не слышны, они забиваются могучим отрепетированным хором проводников западного мироустройства. Эти люди глубже других чувствуют смертельную опасность для России, опасность растворения русского языка в сильном и наглом пришельце. Яснее осознают, что слабеющий родной язык означает ослабление самого русского государства, а смерть русского языка будет смертью Родины.
Но самое горькое, что это будет смерть духовная. Безъязыкий народ - утробный плод с отсечённым питанием. Народ тоже является творением Божьим, и с утерей языка он теряет связь с Творцом не-воз-врат-но!.. Бывали времена в нашей истории, когда влияние того или иного европейского языка преобладало в верхних слоях российского общества, но родной язык превозмог эти влияния, отторг их, оставив в себе лишь немногое из пришлого, безболезненно прижившееся.
Сейчас ситуация стократ хуже.
Всевластие денег принесло с собой другие моральные нормы, подчас прямо противоположные, закрепленные в другом языке. И вот здесь возникла закономерность. Коль приняли деньги как главный смысл жизни, так должны принять и язык, выражающий этот смысл. Так что кричите, патриоты, хоть охрипните, а все мимо уш, мимо душ!
Тогда что, смириться? Нет!!! Тогда доколе!?
Терпеть издевательства над тем, что встречает нас в первый миг появления на свет, на чем мыслим, чем выражаем свои чувства, с чем живем и умираем - над русской речью?
Пусть каждый, живущий в России, заглянет в себя поглубже и разберется, а готов ли он предать слово, впервые произнесенное им в этом прекрасном мире, слово «мама»? Или те тихие слова, переполненные любовью и нежностью, которые мама произносила, целуя его засыпающие детские глазки: «Спи, сыночек, спи, мой родной»? Готов ли затоптать в памяти своей те вечные и всегда первые слова, что произнес, робея и краснея, самой лучшей в мире девушке: «Я люблю тебя»? В этом надо обязательно разобраться, потому что это вопрос наиважнейший для человека, очевидно же, что, согласившись с возможностью предать свои корни, из которых произрос, предать Родину будет уже проще.
А если твоя совесть скажет, что такое для нее неприемлемо, что отеческую речь можно вырвать из тебя только вместе с сердцем, тогда нужно начинать противодействовать насильникам, губителям русского мира. И начинать с самого себя.
Перво-наперво необходимо убрать из своей речи бранные слова, они же не только обедняют и уродуют язык, они душу поганят, пачкают грязью ее божественное начало (Может быть, только война останется для них временем применения…)
С искоренением матерщины устранится и ее вредное влияние на детей, они ведь неосознанно копируют своих родителей, перенимают их грехи и усиливают в себе, а через несколько поколений эти грехи разрастутся в могучие древа порока, неподсильные для корчевания. Недаром еще Демокрит сказал: «Привычки отцов превращаются в пороки детей».
Образование отроков и отроковиц, то есть создание цельного образа, необходимо начинать с лучших произведений отечественной словесности, причем, с самого нежного возраста. Слушая, а позднее читая русские народные сказки и былины, ребенок начинает приобщаться к могучему источнику жизни своего народа, и вероятность того, что он вырастет хорошим, добрым человеком, многократно увеличится. Сказки создадут крепкое нравственное основание его мировоззрения, взрослея, человек обязательно начнет читать русскую классику, тогда вырвать его из русского мира будет сложнее, если вообще возможно, чем того, кто воспитывался на иностранных «мультиках» и интернете.
Книги, прочитанные в детстве, сильнее всего влияют на судьбу человека. Не с этого ли малого делушка начнутся большие дела по возрождению Русского Мира? Единого и Неделимого, непрерывающегося в Истории, оплодотворённого русским языком (что автор и попытался показать в своих заметках). В котором на сказках, сотворенных, возможно, ещё в Киевской Руси, вырастали дети Советского Союза, а орденами с именами полководцев Екатериненской эпохи награждали полководцев Красной Армии. Верится. А как же без веры!? И не только без Веры! Ведь только на любви и милосердии может стоять Большая Россия. А это и есть Вера - Русское Православие.
***
Язык народа - его лучшее достояние, его святыня. Оплюй святыню, и рухнет цельность внутреннего мира в человеке, воцарится мерзость. И превратится человек в зверя двуногого.
***
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбе моей Родине - ты один мне поддержка и опора, о, великий, могучий, правдивый и свободный русский язык».