Есть на Алтае небольшой и единственный музей, в котором хранится то, что связано с жизнью и творчеством русского писателя-фронтовика Анатолия Пантелеевича Соболева. Среди предметов быта – высокий и узкий бокал из сияющего хрусталя. Долгое время он экспонировался в свободном доступе, около него фотографировались взрослые и дети. В июле 2014 года меня приняли в музей А. П. Соболева на должность хранителя фондов. Мое назначение выпало на горячую пору – подготовку и проведение Соболевских чтений. В размышления о сценарии этого литературного события вклинилась неожиданная мысль: бокалу грозит опасность. Один неловкий жест посетителя, и хрусталь разлетится вдребезги. Еще не зная своих дальнейших конкретных действий, убрала бокал подальше от греха – закрыла в сейф. Уже ближе к осени, когда настала пора, как говорится, камеральных работ, решила по записи в инвентарной книге узнать историю предмета. Запись оказалась весьма лаконичной: А. П. Соболев поднял бокал с затонувшего немецкого судна «Адольф Гитлер». От моих предшественниц-коллег узнала, что запись в инвентарной книге сделана со слов супруги писателя Г. Г. Васюковой. Круг поиска замкнулся бы, если б не великий и могучий Интернет. – Уж там-то можно найти все что угодно, – подумала я. Но прежде проштудировала главный источник – произведения Анатолия Пантелеевича. – Писатель непременно должен оставить какие-то ориентиры, – не покидала меня надежда. И оказалось, что эти ориентиры рассыпаны в тексте щедрой рукой… «Он заболел морем еще в детстве, после того, как посмотрел «Мы из Кронштадта». Фильм потряс его. Он бредил матросами, которым перед тем, как сбросить в море, подвязали на грудь камни, чтобы сразу пошли на дно Балтики. Маленький Алешка страстно возмечтал раздобыть тельняшку, чтобы носить ее, как те матросы революции. Но в далекой алтайской деревеньке тельняшку днем с огнем не сыскать, а до моря лежали тысячи и тысячи верст. Оставалось только прыгать с обрыва в речку и кричать: «Да здравствует революция! Мы из Кронштадта!» (А. П. Соболев. «Курсом норд-вест»). И там же: «Когда началась война, мечта о море овладела им с еще большей силой». «…в 1943 году, из девятого класса, ушел на военную службу. Служил на Северном флоте семь лет». (Соболев А. П. «Безумству храбрых»). Там же: «Север! Знакомые по урокам географии названия: Кольский полуостров, Баренцево море, Новая Земля… За названиями – воспоминания детства: школа, рассказы о первых открывателях Арктики, о железном Амундсене, о капитане Седове, о русских поморах, о книге «Как мы спасали челюскинцев». …Стояла я перед фото на стенде музея. Видела глаза отца будущего писателя. Мальчику в глаза смотрела. Гордый мальчонка, прямо орленок! Берет лихо сдвинут на затылок. Да не берет – «бескозырка»! И воротничок матросский! Значит, овеществили родители мальчика его мечту… Задумалась я, вдруг заколотилось сердце, сбилось дыхание. В памяти – картинки из собственной юности. Лето. Готовлюсь идти в девятый класс, а школьный сарафан из тонкой шерсти с лавсаном стал маловат. Выбросить жалко. И я решаю порадовать младшего брата. Ему шестой год… Распорола сарафан. По картинке из журнала «Крестьянка» сделала выкройку и сшила Сенечке костюм: шорты и… матроску! Воротничок по имени гюйс обстрочила белой тесьмой под названием сутаж. Ох и радовался Сеня! А через двенадцать лет отправили Сеню во Владивосток служить на атомной подводной лодке. Вот и поспорь с судьбой! Выходит, это она руководила моим разумом, водила моей рукой… Брат службу нес исправно и дослужился до старшины первой статьи. Полюбил океан и по сей день живет в Приморье… Помню, костюм я шила с большой радостью и любовью. И сейчас любовь моя сестринская не гаснет. Это лирика. И в судьбе писателя Соболева тоже было много лирики. Хотя и соленого пришлось хлебнуть сверх меры… Книги его читая, погружаюсь в раздумья, представляю нарисованные автором пейзажи, сороковые огневые… Мурманск был основным портом, принимавшим грузы по ленд-лизу. Самолеты, танки, зенитки, боеприпасы, паровозы, автомобили, станки, медикаменты и даже консервы – все это союзники доставляли нам с огромным риском на судах арктических конвоев. «Часть, куда попали ребята, носила будничное и прозаическое название: «Отряд подводно-технических работ Северного флота». Работ! И это в то время, когда фашистские самолеты за пять минут долетают до Мурманска с финского аэродрома в Луостари, когда в Варангер-фьорде в Баренцевом море каждый день топят корабли, когда по всему Заполярью не смолкает гул орудий». (Соболев А. П. «Безумству храбрых»). Верю каждому слову писателя: объем водолазных работ – титанический. Читаю там же: «Вы будете выполнять задания командования – опасные задания. И выполнять их в срок и четко, как это делают на передовой. Потребуется храбрость, упорство и смекалка, как в бою. Многое на фронте зависит от вас. Вы будете чинить причалы, без которых нельзя разгружать корабли, будете с затопленных транспортов поднимать необходимое и позарез нужное фронту оружие. Будете поднимать корабли. Корабли – это флот, а флот действующий». Зацепившись за фразу о затопленных транспортах, задаю ее в поисковик. Интернет наводит на цель. Ленд-лиз (от англ. lend – давать взаймы и lease – сдавать в аренду, внаем) – государственная программа, по которой Соединенные Штаты Америки поставляли своим союзникам во Второй мировой войне боевые припасы, технику, продовольствие и стратегическое сырье, включая нефтепродукты. Аренда – дело не безвозмездное. Все за доллары, за золото. Изучила множество научных трудов и просто публикаций, посвященных истории Великой Отечественной войны. Три маршрута – Тихоокеанский, Транс-Иранский и Арктические конвои – обеспечили из общего объема поставок 93,5 процента. Ни один из этих маршрутов не являлся полностью безопасным. А самым опасным, хотя и самым коротким, был Арктический маршрут, проходивший по европейскому участку Великого Севморпути. Около 15 процентов (по другим источникам – 30) отправляемых грузов из-за деятельности Люфтваффе и Кригсмарине оказывалось на дне моря. Морская часть пути от восточного побережья США до Мурманска занимала около двух недель. Этот маршрут от Британских островов до Кольского полуострова пролегал вдоль оккупированного Норвежского побережья, где находились германские базы ВВС и ВМС. Поэтому на всем протяжении маршрут оказался под постоянным воздействием сил флота и авиации противника. «Водолазы получили приказ выйти на разгрузку американского транспорта. Его затопили в заливе немецкие бомбардировщики… В густеющей лиловой дымке неясно брезжила светлая полоска острова Кильдин. …Бездонные трюмы транспорта разгружали от консервов, ботинок, кожи и брусков меди. Работали день и ночь. Забыли, когда и на берегу были. …На Студеном море неистовствовал сквозняк. Пронзительно и тоскливо кричали чайки, уносимые бурей от берегов. Водолазы работали на подъеме американского транспорта… …Американский транспорт… подняли и на понтонах отбуксировали в Мурманск. Не успели водолазы отдохнуть, как получили новое задание. И уже утром следующего дня катер пришел в губу Ваенга». (Соболев А. П. «Безумству храбрых»). Транспорты, транспорты… Безымянные. Почему? Военная тайна? Государственная? Пора переключиться на другие источники. Мне, человеку сугубо сухопутному, трудно оценить количество грузов, перевезенных во время войны через океан на судах типа «Либерти». В США тогда была рекламная брошюра с перечнем всех военных грузов, которые эти суда могли разместить в своих трюмах. Слоган на последней странице гласил: «...но каждый «Либерти» везет в своем трюме еще один, самый важный груз – Победу!» Об одном умалчивалось – о размере прибыли, которую получили торговцы и промышленники США от этих поставок по ленд-лизу. Поиск мой не напрасен. Типы судов определились. Но все-таки нужна конкретика – названия кораблей… Из переписки на одном из Интернет-форумов: «…транспорт «Steel Worker» даже успел начать разгрузку, спустив на берег около 300 тонн груза. После этого, взяв на борт лоцмана, судно направилось к основному причалу. Внезапно в кормовой части раздался взрыв, и транспорт начал тонуть. Экипаж успел спастись, а вот груз – запчасти для самолетов и танков – пошел ко дну. Спустя некоторое время водолазам удалось поднять его большую часть». Летом 1942 года возле мурманских причалов во время налета немецкой авиации затонул английский пароход типа «Empire». В 1944 году наши портовые службы (возможно, это были водолазы того самого Отряда подводно-технических работ, в котором служил А. П. Соболев) судно подняли, отремонтировали и, поскольку союзники отказались от прав на «Steel Worker», передали в состав Мурманского морского пароходства. А вот «всплыло» первое упоминание об искомом мною корабле: «С паротурбоходом «Советский Союз» связано множество самых невероятных легенд и мифов. Якобы первоначально судно называлось «Адольф Гитлер», по другой версии – «Великая Германия». Неужели миф? Не думаю. Анатолий Соболев – не фантаст… Шло время, месяц за месяцем, ясности не добавлялось. Но вот обнаружилась информация. Ведущей судоходной компанией Германии являлась Hamburg-Amerikanische Packetfarhrt Aktien-Gesellschaft (HAPAG), президентом которой был Альберт Баллин. Было принято решение о строительстве четырех однотипных трансатлантических лайнеров, первый из них получил название «Альберт Баллин». Второе судно – «Германия» было спущено со стапелей 28 апреля 1923 года. Несколько позже – «Гамбург» и «Нью-Йорк». Вскоре после этого по требованию пришедших к власти нацистов (Альберт Баллин был евреем) судно переименовали в «Ганза». 6 марта 1945 года оно подорвалось на мине. «Гамбург» использовался как база немецких подводных лодок, 7 марта 1945 года подорвался на английских авиационных минах и затонул у острова Рюген. «Нью-Йорк» погиб 3 апреля 1945 года в порту Киль. «Германию» потопила английская авиация 3 мая 1945 года. Расхрабрилась британская авиация к концу-то войны… После окончания Второй мировой войны по договоренности с союзниками Советскому Союзу отошли «Ганза» и «Гамбург», а «Германия» и «Нью-Йорк» достались англичанам, которые подняли суда, отбуксировали в Англию, но сочли их восстановление нецелесообразным и разделали на металлолом. А что же с «Ганзой» и «Гамбургом»? Обращаюсь к «Курсом норд-вест» Соболева. «…в конце сорок пятого года, когда мы, водолазы, ремонтировали подводную часть разбомбленного слипа на Мурманском судоремонтном заводе, стужа давила землю. Жили мы в разрушенном корпусе цеха, спали на нарах, в свитерах, шапках, укрывались тонкими одеялами, натягивая на себя все, что могли». Подтверждением отрывка из повести является крошечная заметка из газеты, сохранившаяся с того леденящего декабря 1945 года. Понятно, что в газете в те годы писали не обо всех подряд. Значит, водолаз Соболев был действительно лучшим среди равных… А Интернет выдает мне следующую порцию информации – паротурбоход «Гамбург» был поднят в 1950 году. И вдруг нахожу: «Подорвался на мине в трех милях от города Засниц (о. Рюген)». Снова Рюген? Оказывается, там обитали когда-то славяне, сохранилось даже некое древнее городище… Время от времени «инспектируя» экспозицию музея, задерживалась у знакомой фотокопии: три матроса стоят, обнявшись, на фоне травянистых зарослей. Подпись: «Когда моряк на берегу». Решила найти оригинал этого фото и обнаружила в альбоме «Память о службе морской» пожелтевшую карточку размером примерно 4 на 7 см. Перевернула и на обороте обнаружила запись, исполненную рукой Соболева: «Германия, о. Рюген, г. Заснитц, июль 1950». Позже в разных тематических папках, сформированных моими предшественницами, обнаружила группу таких же пожелтевших фото с изображением кораблей. Ах, вот почему хранил их Анатолий Пантелеевич. Это свидетельства его фронтовой работы. Здесь парадная фотокопия, еще довоенная, корабль во всей красе. А вот – иное, не парадное фото… Да это же… спасенный «Гамбург»! Не под ним ли водолаз чуть не «замыл» себя?! Сравнила несколько контрольных корабельных ориентиров, характерных для общего абриса – точно «Гамбург»! Он снова на плаву, видны поддерживающие понтоны. Мой исследовательский восторг воплотился в монолог водолаза Соболева.
С грунта я тебя Срывал упорно, Как боец бойца От смерти уводил. Обжигала кровь Сухое горло – Я сражался На пределе сил.
Продолжая изыскания, установила, что первоначально в СССР планировалось использовать «Гамбург» в качестве пассажирского судна на Дальнем Востоке. Судно получило название «Юрий Долгорукий». А работы для водолазов на острове было предостаточно. Привожу часть рассекреченных документов. – «№ 9235 от 26 июня. Постановление «О вывозе оборудования радиостанций немецкого морского ведомства из г. Свинемюнде и населенных пунктов Штуппенкоммер и Гроссцикен (остров Рюген)». Вывоз осуществлялся морским транспортом, что требовало предварительного освобождения фарватера от следов морских сражений. – «№ 9246 от 26 июня. Постановление «О вывозе оборудования и имущества из немецкого военно-морского минно-трального арсенала на острове Рюген». Остров действительно важный. В его недрах были построены сухие доки, склады вооружения, хранилища пресной воды и питания. Настоящая крепость. – «22.08.45 – 23.12.45. Доклады начальнику Главного морского штаба ВМФ СССР, заместителю Народного комиссара ВМФ СССР об обследовании и выявлении в Германии заводов, изготовлявших в период войны минное и торпедное вооружение для германского ВМФ (планы торпедных арсеналов в местечке Тильцов, в г. Рудольштадт, на острове Рюген, схема арсенала Тильцов), торпедных заводов в гг. Цвиккау, Хемниц, Лейпциг, Гримма и физико-технического института в г. Вейда, о демонтаже и вывозе в СССР спецоборудования и военно-морского имущества». – «08.09.45 – 31.12.45. Доклады заместителя начальника Отдела и офицеров Отдела Главнокомандующему ГСОВГ, начальнику Штаба СВАГ (Советская военная администрация в Германии) и начальнику Военно-морского отдела об обследовании районов побережья Балтийского моря с целью выявления и определения координат затопленных или поврежденных и находящихся на мели судов германского флота, а также о выявлении немецких специалистов, работавших в области гидрографии, о местонахождении и состоянии германских кораблей в базах и портах французского побережья». – «19.08.49 – 24.11.49. Переписка с Главноначальствующим СВАГ, управлениями и отделами СВАГ, Главным штабом ВМС о восстановлении и развитии портов Советской зоны оккупации Германии, безопасности контроля границ Советской зоны оккупации, работе радиостанции на острове Рюген для связи с рыболовным флотом и об организации немецкой команды траления. Об изготовлении и возложении венков на кладбище – памятнике советским воинам в Трептов-Парке». Итак, поиск продолжался, наполнялся фактографией, и выяснилось, что с 1960 года «Юрий Долгорукий» был переоборудован в плавбазу и возглавил Антарктическую китобойную флотилию из 15 судов. Плавбаза активно использовалась на промысле китов во многих районах Мирового океана. В связи с международной конвенцией, резко ограничившей промысел китов, плавбаза «Юрий Долгорукий» в 1977 году была выведена из эксплуатации. Читая Соболева, в очередной раз возблагодарила удачу. Вот же: «…еще долго служил, семь лет. Поднял немало затонувших кораблей. Один из них – лайнер «Юрий Долгорукий» – стал китобойной базой и ходил в Арктику». (Соболев А. П. «Какая-то станция». Москва. 1978. Один из них! Значит, тактика моих поисков выбрана верно! Как же назывались другие? Нашелся и бывший «Альберт Баллин». Привожу обобщенную выписку из разных документов. В 1947 году аварийно-спасательная служба Балтийского флота (куда был откомандирован и Соболев) обследовала затонувшую «Ганзу», после чего было принято решение о ее подъеме. В 1953 году судно получило название «Советский Союз». В октябре 1955 года «Советский Союз» прибыл в Одессу, а затем перешел в Севастополь. На «Советском Союзе» побывали Никита Хрущев, Леонид Брежнев, руководитель венгерских коммунистов Матьяш Ракоши. Приказом министра морского флота СССР в декабре 1980 года лайнер был списан с баланса транспортного флота, после чего приказом начальника Дальневосточного морского пароходства переименован в «Тобольск». В марте 1982 года завершилась 60-летняя судьба пассажирского судна «Альберт Баллин» – «Ганза» – «Советский Союз» – «Тобольск». И в продлении его службы немалое значение имел фронтовой подвиг Анатолия Соболева. Но где же основной объект моего поиска? Ходили слухи, что дизель-электроход «Россия» – это бывший «Адольф Гитлер». Но официальные источники, блуждающие в «сетях», переключают внимание на побочные детали, утверждая, что был еще «Берлин», военный транспорт, который в 1943 году торпедировала английская подводная лодка, и он затонул. Впервые его пытались поднять в 1946 году. Тут произошло непредвиденное: сработала не обнаруженная ранее мина, и корабль вновь опустился на дно. Лишь через два года судно удалось поднять, временно заделать пробоины и отбуксировать в Ленинград. Анатолий Соболев служил водолазом на Северном и Балтийском флотах до сентября 1950-го. Вполне возможно, что он мог участвовать в подъеме «Берлина». Тот в 1957 году, получив название «Адмирал Нахимов, стал Черноморской школой морского туризма. На судне побывали президент Вьетнама Хо Ши Мин, академик И. В. Курчатов, Че Гевара, президент Алжира X. Бумедьен, герой Великой Отечественной войны генерал И. А. Плиев, писал А. Гринберг. («Моряк». №15, 1995). «Патрия» получила название «Россия», «Дуалу» – «Петр Великий». Позже «Иберия» и «Рюген» получили имена «Победа» и «Иван Сусанин». Где же «Адольф Гитлер»? Не может быть, чтобы в семье писателя Соболева хранили бокал как предмет легенды, не имеющей фактического основания. Вчитываюсь в тексты Соболева. «Команда катера получила приказ выйти на кильдинский плес и обследовать недавно затонувший английский транспорт». «Скоро море. Что за транспорт лежит там? Говорили, что торпедирован. Сколько их на дне! Сотни!.. На карте, что висит в кабинете командира аварийно-спасательного отряда, крестиками обозначены места затонувших кораблей. Эти крестики густо усеяли все Баренцево море. Лежат на дне катера, эсминцы, тральщики, корветы, траулеры, транспорты: русские, американские, английские, немецкие». (Соболев А. П. «Безумству храбрых»). В правом верхнем участке карты обозначено американское транспортное судно «Томас Дональдсон» типа «Либерти», которое затонуло в Баренцевом море в марте 1945 года. Привожу рассказ Соболева, чтобы знать, как воевали союзники. «Этот матрос-утопленник по приказу открыл кингстоны. Но чтобы не было лишнего свидетеля, его самого закрыли в кочегарке… А дело в том, – постучал лейтенант папиросой о портсигар, – что в случае гибели судна пароходная компания получает страховые. Вознаграждается и команда так называемыми «рискованными» процентами. Вдобавок оставшиеся в живых врут о вещах. Наговорят, что у них по два-три чемодана с бельем. Все это оплачивается с надбавкой. Поэтому они и покидают корабль даже с незначительной пробоиной. Выгодно им, чтобы судно утонуло. А если судно не тонет, открывают кингстоны. Конечно, это делается тогда, когда поблизости есть другой корабль или берег, чтобы унести ноги. «У короля много!» – кричат в таких случаях англичане. И этот транспорт утопили сами хозяева. Ну, а раз так, кингстоны закроем, на пробоину пластырь, и судно поднимем. Отремонтируем – и корабль будет в строю нашего флота… Кстати говоря, так же они поступают и с военными кораблями. Не слыхали о крейсере «Эдинбург»? Возвращался он от нас вместе с другими кораблями в Англию и имел на борту золото, что мы уплатили им за помощь. Напоролись на фрицев. Подбили немцы «Эдинбург». В корму угодили, винты и руль уничтожили. Остальное все целое, и на плаву крейсер, и вся его мощная артиллерия в сохранности. Вполне можно было его притащить обратно в порт. Да и вообще крейсер был не один и мог бы постоять за себя. Крейсер ведь! Но как только подбили корабль, экипаж покинул его и перешел на один из эсминцев. Не взяли ни своих вещей, ни нашего золота. И сами же расстреляли крейсер. За свои вещи они получили втридорога, нашего золота им не жаль: Россия, мол, велика, найдет еще». Анатолий Пантелеевич Соболев писал только о том, что испытал, пережил сам, знал доподлинно. Английский крейсер «Эдинбург» вышел из Мурманска 28 апреля 1942 года. Его официальной задачей была охрана конвоя, но груз, который крейсер вез тайно, был ценнее всего конвоя. Это примерно 5,5 тонны золота (465 слитков в 93 деревянных ящиках) и несколько тонн серебра. Большая часть драгметалла предназначалась для оплаты советских закупок в Великобритании и США, произведенных сверх программы ленд-лиза. Меньшая – на золочение контактов навигационного и радиооборудования, производимого союзниками для Красной Армии. Но в ночь на 1 мая, находясь в 187 милях к северу от Мурманска, «Эдинбург» погиб во время боя с немецкими эсминцами и подлодкой. Крейсер лежал на глубине 250 метров. Почти 40 лет спустя, в сентябре 1981 года, началась операция по подъему золота с «Эдинбурга». …В интернете вдруг открылся файл «Атака века». Читаю: «30 января 1945 года… Через полтора часа маневрирования на бешеной скорости лодка легла на боевой курс со стороны побережья, откуда ее никто не ждал. «Вильгельм Густлофф» с выключенными ходовыми огнями уверенно шел к спасительным берегам Германии. Цель медленно входила в визир прицела… 23:01. Остановлен правый дизель. Ход 9 узлов. Легли на боевой курс. Ход 6 узлов. 23:05. Носовые аппараты «Товсь». 23:08. Аппараты «Пли». Торпедный залп из аппаратов 1, 2, 3, 4. Пеленг на цель 33,5 град., дистанция 4,5 каб. Последовали три мягких толчка: торпеды вышли к цели, четвертая торпеда осталась в аппарате – не сработал автомат подачи сжатого воздуха. Первый взрыв раздался через 37 секунд – торпеда попала в кубрики судовой команды, вторая – в центральную часть, где располагался осушенный бассейн, третья – в машинное отделение. Каждая торпеда несла 350 килограммов взрывчатки – этого было достаточно, чтобы гарантированно отправить «Вильгельм Густлофф» на дно». Иллюстрация к тексту взволновала меня еще больше. Сквозь застилающие слезы и стиснувшие горло рыдания дочитала: «После атаки Маринеско оценил нанесенный ущерб и сразу же отдал команду на погружение». Вспомнила знаменитый фильм о легендарном капитане. Слезы испарились, а на мониторе открылось: «Координаты корабля на момент потопления – 55°04′12″ с. ш. 17°24′36″ в. д. (G) (O), к тому же он находился на сравнительно небольшой глубине – лишь 45 метров». Другие источники утверждают, что «Густлофф» пошел ко дну в ста километрах от современного польского побережья. В некоторых немецких публикациях в годы холодной войны потопление «Густлоффа» называли преступлением против мирного населения, таким же, как бомбардировка Дрездена союзниками. Но исследователь катастрофы Гейнц Шен заключает, что лайнер представлял собой военную цель, и его потопление не являлось военным преступлением. Суда для перевозки беженцев, госпитальные суда должны были обозначаться красным крестом, не могли носить камуфляжную окраску, не могли идти в одном конвое вместе с военными судами. На борту с беженцами или ранеными не могли находиться какие-либо военные грузы, стационарные и временно размещенные орудия ПВО, артиллерийские орудия и аналогичные средства. «Вильгельм Густлофф» был боевым кораблем. Вся ответственность за жизнь беженцев, с того момента как они поднялись на боевой корабль, лежала на соответствующих должностных лицах немецкого военного флота. Таким образом, «Густлофф» юридически являлся законной военной целью советских подводников ввиду следующих фактов: – Советские пассажирские транспорты с беженцами и ранеными в годы войны становились целями для германских подлодок и авиации. Сравним. Теплоход «Армения», например, потоплен в 1941 году в Черном море с 5000 беженцев и раненых. Выжило только восемь человек. – «Вильгельм Густлофф» шел в сопровождении боевого корабля флота Германии (миноносец «Лев»); – «Вильгельм Густлофф» являлся учебной плавучей базой для военного подводного флота Германии; фашистские офицеры-подводники, курсанты и уже обученные подводники следовали в форт Рюген, где их ждали новейшие субмарины. – «Вильгельм Густлофф» не являлся безоружным гражданским судном: на его борту имелось вооружение, которым он мог противостоять кораблям и авиации противника. Рюген... Знаковое понятие для германской военщины: остров-форт... Корабль... После войны останки корабля инспектировали советские специалисты. Этим занималась Аварийно-спасательная служба СФ (бывший Отряд подводно-технических работ), и А. П. Соболев принимал участие в диагностике состояния гиганта. Оказывается, еще в 1936 году по заказу германского правительства в Италии было построено два судна, которым планировалось дать имена «Ева Браун» и «Адольф Гитлер». Они должны были олицетворять мощь нацистской Германии. В это время погибает нацистский деятель Вильгельм Густлофф. И его имя Гитлер «дарует» своему лайнеру-тезке. Все встало на свои места. Корабль с названием «Адольф Гитлер» мало кто видел, кроме советских военных водолазов, – только корабелы судоверфи. Значит, нет никакого мифа. А. П. Соболеву пришлось вытаскивать из кают, других отсеков и трюмов потопленного корабля различное оборудование, оружие и останки погибших. Водолаз-комсомолец Анатолий Соболев, обследуя немецкую плавучую казарму, носившую временное имя «Вильгельм Густлофф», обнаружил вензеля Адольфа Шикльгрубера на столовом хрустале и взял, как справедливый трофей, пару бокалов. Один из них вдова передала музею писателя Соболева. После Великой Отечественной войны «Еву Браун» тоже переименовали, до конца 1960-х годов прошлого века корабль служил в ВМФ СССР, затем доставлял во Вьетнам грузы. Известно, что моряки – народ суеверный. И оснащают они свои крейсера и лайнеры всевозможными оберегами, талисманами, победной символикой. Впрочем, и железнодорожники таковы: поезда имеют наименования «Россия», «Сапсан». У нас на Алтае курсирует поезд «Калина Красная». А на окнах – занавески с алыми гроздьями. И каждому пассажиру понятно, что имя поезд получил в память о В. М. Шукшине. Материал исследования сложился так, что в нем действующих лиц двое, и оба – герои. Имя первого – мой земляк, писатель Анатолий Соболев. В семнадцать лет добровольцем попал он на Байкал в Севастопольскую школу водолазов. Зимой 1944 года прибыл в Мурманск. Воинское звание – матрос-водолаз Северного флота. Период службы в ВМФ: сентябрь 1943 – сентябрь 1950. Тридцатидвухлетний Александр Маринеско, легендарный командир подводной лодки «С-13», и безвестный чернорабочий моря, восемнадцатилетний водолаз Анатолий Соболев. Первый вырос в Одессе, второй – у границы Алтайских гор, в бескрайней степи. Кто скажет, что они не братья по судьбе?! Кто скажет, что водолаз не ходил под пулями?! Водолаз Соболев, вернувшись к мирной жизни, получил высшее образование, профессию металлурга, преподавал в институте. Но главным его делом стала литература. «Хорошо зная быт, службу и работу водолазов, решил рассказать об этих простых и мужественных безвестных чернорабочих моря, об их суровой профессии, может быть, негромкой, незаметной, но требующей не только физической выносливости, но и храброго сердца. Захотелось рассказать, как мужали юнцы не на миру, где и смерть красна, а в одиночку, на дне моря, в борьбе со стихией и самим собой». (Соболев А. П. «Безумству храбрых»). Имя Анатолия Соболева присвоено детской библиотеке города Калининграда. А на Алтае, в селе Смоленском, которое писатель считал родным, ему сооружен беломраморный памятник. Работает музей – благодарность за яркое, правдивое слово в мировой литературе, за открытую и честную гражданскую позицию. Ежегодно проходят Соболевские чтения.