***
После триумфальной победы двери сборной для него были открыты настежь. Его постоянно стали вызывать на спортивные сборы, которые обычно проходили в южных городах страны. Спортивная база стала для него постоянным местом проживания. Домой Владимир в 1956 году приезжал очень редко. Разве что сессию сдать в Сибирском металлургическом институте. Этот год был насыщен событиями: первая Спартакиада народов СССР, Кубок мира. А в довершение всего – Олимпийские игры. Поэтому основные кандидаты в главную команду страны находились как бы на «казарменном положении» базы. Для наставников сборной – это наилучший способ работы. Все на виду. Нарушителя спортивного режима можно вычислить сразу. А вот для спортсменов многомесячные отлучения от семьи были не в радость. Чем только не скрашивали они свою жизнь на сборах. Там Володя и освоил свой ставший впоследствии «фирменным» фокус – снятие часов с руки. Об этом его таланте ходили легенды по всему Союзу. В тех городах, где как-то была развита греко-римская борьба, так и говорили о Манееве: а, это тот, что часы с руки снимает!..
Ни в одном предолимпийском состязании новокузнечанин никому не уступил. Он превосходил своих соперников по всем статьям, начиная с физической и технической подготовки и кончая психологической. Во всех поединках он выходил героем. А свой любимый бросок через грудь с захватом туловища противника в партере он исполнял настолько мощно, что при касании лопатками ковра тело соперника сжималось, как пружина: ноги гнулись до головы. После победы на Кубке мира в Стамбуле Манееву предстояла поездка на Игры четырехлетия в Австралию.
Участие в Олимпийских играх 1956 года в Мельбурне стало для него грустным рубежом. Из жестокой сибирской зимы – да в жаркое лето. Володя в олимпийской деревне замкнулся в себе. И куда девались его знаменитые шуточки? Сказалась на настроении сибиряка не только погода. Сдерживание веса, как буравчик, постоянно сверлило мозг. Чтобы выступать в своей весовой категории до 73 кг, пришлось сгонять тринадцать килограммов. Это очень и очень тяжело, если учесть, что тело не имеет ни одной жиринки. Психологически давило и то, что наставники во всеуслышание делали расчёт только на манеевское «золото».
Во втором полусреднем весе претендентов на первое место было несколько. Помимо новокузнечанина, который являлся действующим чемпионом мира, на звание олимпийского чемпиона рассчитывали золотой призер Олимпиады 1952 года Миклош Сильваши и амбициозный турок Митхат Байрак. Не сбрасывались со счета финн Тимо Рантанен и швед Петр Берлин.
И все же, несмотря на такое психологическое давление внутри и со стороны, все у него, как любили говорить в то время, шло по плану.
Предварительные поединки для Манеева не принесли ничего неожиданного. Во всех он уверенно побеждал, и судья безоговорочно поднимал его руку. Уже в первой схватке он победил по очкам Рантанена. Затем на девятой минуте положил на лопатки австрийца Бондалера. После этого перед ним пали немец Шеффер, швед Берлин.
А вот будущему его сопернику по финалу Митхату Байраку пришлось на этом этапе тяжело. Его победы были не столь убедительными. Подтверждение тому - ряд протестов, которые были поданы в судейскую коллегию официальными представителями турецкой команды. За подачу протеста надо было платить в долларах, причем немалую сумму. Для защиты своего соотечественника турецкая диаспора, кстати, очень сильная в Австралии, находила такие деньги. И если бы к рассмотрению этих заявлений главная судейская коллегия подходила более объективно, возможно, турок и не дошел бы до финала. Особенно наглядно эти околосудейские действия проявились в четвертом поединке турецкого борца с Берлиным, который до этого легко и досрочно расправился с австралийцем Мэрфи и Бондалером.
Вот такая внековровая ситуация сложилась на пути к главному поединку в весовой категории до 73 килограммов.
В день финала Володя почувствовал легкое недомогание, которое было вызвано сгонкой веса. Утром пошел на взвешивание. Вес оказался на тридцать граммов выше нормы. Опять сгонка. Он надевает два шерстяных тренировочных костюма. Укутывает голову полотенцем. Начинает бегать на месте. Потом ушел в зал. В голове туман. Взгляд отрешенный. Язык прилип к нёбу. Трудно говорить. Мысль работает в одном направлении: надо добиться семидесяти трех килограммов ровно. Эти мучения заняли сорок минут. Контрольное взвешивание. Все в порядке. Судьи дают добро.
После взвешивания выпил минеральной воды, и вроде немного полегчало. Через несколько часов – на ковёр. Надо отдохнуть, поесть. Время пролетело так быстро, что Володя не успел даже хорошенько поспать. Уже на разминке он понял, что сегодня ему будет тяжело. Нет той свежести в организме, которая ему сопутствовала всегда.
Самое главное, думал он, настраиваясь на схватку, перевести противника в партер. А там уж он вырвет победу. Было уже известно, что пятеро советских борцов завоевали золотые медали. Эта информация была приятна Манееву. А судейскую бригаду заставила «обратить внимание» на этот факт. Ведь не может же быть такого, чтобы все борцы-классики советской сборной были «золотыми». Неослабное внимание судей к его персоне он почувствовал на первой же минуте схватки. Байрак все время в напряжении. Не пытается даже идти в захват, постоянно отталкивается от противника. И все же кузбассовец на 58-ой секунде сбил противника в партер и заработал первое очко. Получив выигрышный балл, наш борец несколько раз пытался перевести Байрака в партер, но уже с захвата руки. Но у него не получалось. Руки скользили. Манеев ничего не мог понять: почему рука турка легко уходит от захвата?
В перерыве Владимир обратил внимание на маслянистость запястья. Лизнул ладонь. И ощутил на языке вкус прованского масла. Он с помощью жестов обратился к арбитру ковра. Тот подошел к турецкому борцу. Ладонью провел по коже спины. Потер её пальцами. Затем понюхал их и сказал:
- No!
И пригласил борцов на середину.
Схватка продолжилась. Манеев пытается поймать в свои объятия Байрака. Но тот снова уходит от захвата. Владимир понял: когда до окончания финала остается две минуты, лучше не входить в захват, чтобы избежать всякой случайности. Шла борьба с «вязкой рук». В пылу наступательного действия он поскользнулся и оказался спиной к противнику. Митхат умело воспользовался этим. Он прихватил сибиряка руками за пояс. Это сложный момент в единоборстве. И судья его может оценить по-разному - в большинстве случаев квалифицирует как «срыв» и просит соперников возвратиться в стойку. Здесь же все оказалось иначе. Байраку было дано одно очко за предупреждение, которое вынес арбитр ковра Манееву, оценив этот эпизод как уклонение от борьбы. Владимир снова апеллирует к рефери.
- Посмотри, у него тело в масле! – кричит он арбитру.
Но в ответ вершитель судеб на ковре разводит руками. И вновь раздается холодное:
- No!
Теперь нужно спасаться от поражения. Для этого необходимо произвести какое-нибудь наступательное действие. Последняя минута. Манеев прилагает все усилия, чтобы войти в захват. Вошел!.. Осталось противника подтянуть к груди. Но звучит гонг.
Байрак в первое мгновение, когда рефери поднял его руку, выглядел ошарашенным от свалившегося на него счастья. Ведь он мысленно уже отдал «золото» советскому спортсмену.
Один борец нашей команды громко кричал, что надо подать протест на такое судейство. Его резонно кто-то из наших оборвал: у кого-нибудь имеются для этого доллары?
Один из тренеров сборной СССР по этому поводу заметил:
- …Мы никак не могли возразить по данному случаю. Байрак победу не заслужил. Ведь он не провел ни одного приема. Но в сложившейся ситуации судейские правила оказались на стороне турецкого атлета.
Состояние у Владимира было ужасное. Ничего подобного он до этого финала не испытывал. И хотя тренеры, ребята из команды убеждали его не огорчаться и говорили, что он по праву должен был завоевать золотую медаль, их слова нисколько не утешали его. Для Манеева на этом олимпиада закончилась. Только «серебро»…
Не ободрил кузбассовца и Указ правительства о награждении его орденом Трудового Красного Знамени за успешное выступление на Играх. Манеев сильно переживал. Он подолгу не приходил в зал на тренировки. Не выезжал на сборы. Потерял интерес к соревнованиям. Начал выпивать. В зале появлялся только тогда, когда был игровой день. Ребята целый час играли в баскетбол. Для него эта игра была любимой. В ней он и отводил душу!
Апатия к борьбе длилась продолжительное время. Не смогли ее разогнать и звонки из Москвы, Киева, Минска, Ленинграда, Ташкента. Спортивные функционеры предлагали ему сменить новокузнецкую прописку. Был даже звонок из Австралии. Владелец одного спортивного клуба предлагал ему заключить контракт. Но на все эти предложения сибиряк отвечал отказом.
Прошло три месяца, как он вернулся из Мельбурна домой. Но в памяти не стирались события той кошмарной ночи перед финальной схваткой. Порой в голове творилось что-то непонятное. Часто оживали подробности поединка. А ночью, как у тяжелораненого на войне, в сонном бреду раздавалось только одно слово:
- Пить. Пить.
Это были отголоски большой сгонки веса.
Ему хотелось побыстрее забыть кошмары. Незаменимым лекарством оказалась водка.
Из-за свободного образа жизни Манеев набрал в весе. Он тянул уже за девяносто килограммов. После такого «отдыха» произошли изменения и в психологическом плане: Владимир потерял интерес к дальнейшему спортивному совершенствованию. А было заслуженному мастеру спорта, чемпиону СССР, чемпиону мира, серебряному призеру Олимпийских игр всего двадцать пять лет.
Он еще оставался чемпионом мира, так как соревнования такого ранга проводились раз в три года. Его по-прежнему приглашали на сборы. На один из таких вызовов Манеев приехал.
Хотя новокузнечанин здорово прибавил в весе, но не утратил координацию, да и природная сила еще не растратилась. А вот стиль борьбы изменился, хотя набор приемов остался прежним. Но выполнял он их с какой-то вдумчивостью. Спортивная хитрость у Владимира присутствовала всегда, а тут стала более изощренной. Кузбассовец на сборах стал тренироваться по своему плану. В тренере как таковом он больше не нуждался.
Хотя до ветеранского возраста ему было далековато, борцы звали его уже Петровичем. Независимость Манеева не нравилась наставникам сборной. Но приходилось терпеть его, так как на чемпионатах страны он постоянно всходил на пьедестал почета. Успешно он боролся и на международных турнирах, представляя то сборную СССР, то РСФСР.
Борцам нравилась его открытость. Владимир всегда делился своим опытом и не делал из него секрета. У него был свой почерк в проведении приемов, был и свой стиль поведения на ковре. Рядом с ним молодые очень быстро познавали тонкости борьбы и быстро взрослели на ковре.
Получив персональное приглашение на чемпионат Советского Союза 1962 года, Манеев долго раздумывал, ехать или нет в Каунас. Все же его новокузнецкий тренер Дмитрий Сергеевич Посуконько и близкий друг Вениамин Волков уговорили поехать. Не обошлось без приключения. В спешке Владимир забыл борцовское трико и туфли. Благо у него были добрые отношения с борцом из Грузии Ростомом Абашидзе. Да и в весе их разделили по разным группам. Вот и брал Владимир борцовские принадлежности у Ростома. Выиграв первую схватку, как у него бывало на соревнованиях, он заражался неудержимым интересом к дальнейшему состязанию. Он, что называется, заводился. И делал порой невозможное. В этот раз ему пришлось бороться с молодыми, атлетически развитыми борцами Гавришем из Днепропетровска и Шкараном из Запорожья.
Перед схваткой с запорожцем он подходит к нему и говорит:
- Я тебя, наверное, положу вот в этом углу ковра.
У того весь настрой как ветром сдуло. Он вышел на ковер, а сам думает, как бы не попасться на прием в этом месте. Проходит несколько минут. И точно! Манеев положил его на лопатки именно в том углу, на который показывал.
Потом так же он поступил и с бронзовым призером чемпионата СССР в весе до 97 килограммов Гавришем. Лёжа на ковре, днепропетровец долго не мог понять, как он оказался на лопатках в том же месте, что и товарищ по команде?
Получилось так, что Манеев и Абашидзе оба добрались до финала. Первым это вышло у грузинского борца. После победной схватки сибиряка он подошел к Манееву и заоткровенничал:
- Все, Володя. Трико и борцовки я тебе больше не дам. А бороться с тобой буду не на жизнь, а на смерть. Мне, чемпиону мира этого года, стыдно будет возвращаться в Тбилиси без золотой медали чемпиона Советского Союза. На родине меня не поймут.
Манеев пожал руку своему выручателю:
- За все спасибо.
А затем добавил:
- Я тебя поздравляю со званием чемпиона СССР.
Тут же повернулся в сторону раздевалки. И пошел.
На следующий день судья-информатор объявил:
- Ввиду того, что борец из Новокузнецка Владимир Манеев снят с соревнований врачом, победа в весовой категории до 97 килограммов присуждается борцу из Тбилиси Ростому Абашидзе.
***
После окончания горного факультета Сибирского металлургического института кавалер ордена Трудового Красного знамени, заслуженный мастер спорта Владимир Петрович Манеев пошел трудиться на одну из самых старых шахт города – имени Серго Орджоникидзе. Взяли его начальником участка. Конечно, как специалист Владимир Петрович не был готов к этой должности. В познании премудростей шахтерской профессии большую помощь ему оказал начальник другого участка Николай Кириллович Гришин. Сдружился Манеев и с машинистом комбайна этого участка Леонидом Константинович Чернявским. Эти двое как никто другой всячески помогали ему. А проблем у новичка шахты хватало. К тому же он еще оставался действующим спортсменом. И порой начальнику участка Манееву приходилось отлучаться на соревнования. Это не нравилось директору шахты. Ведь в срочном порядке приходилось назначать на время его отсутствия другого руководителя.
Однажды на участке произошел несчастный случай со смертельным исходом. Вины начальника участка не было. Но оргвывод все же последовал. Из начальников Манеева попросили. И в этой ситуации ему помог Гришин. Он хоть и далек от спорта, но душа у него оказалась доброй. Николай Кириллович взял его к себе заместителем.
Еще работая начальником, Владимир Петрович испытывал желание помочь молодому и подающему надежды борцу Юрию Ненашеву. Работящий и простой парень. Но его никто не брал на работу, из-за частых отлучек по спортивным делам. А в то время спорт был любительским.
Руководители не хотели иметь дело с действующим спортсменом. Манеев со всеми начальниками участков переговорил. И одного из них все-таки сломал. Ненашева устроили забойщиком. Юрий «пахал», как и все остальные горнорабочие. Единственное преимущество, которое он имел – во время поездок шла зарплата.
Манеев оценил талант и помог ему. А Юрий оправдал надежды. Он прославил шахту Серго Орджоникидзе, Новокузнецк, Кузбасс, завоевав на чемпионате Советского Союза бронзовую медаль.
***
О спортивной славе Владимира Петровича Манеева знал весь город. Его узнавали на улице. Запросто с ним здоровались. Могли в честь знакомства и пригласить отметить это дело. И он, к сожалению, никогда не отказывался.
Работая в шахте, он все реже и реже наведывался в борцовский зал. Но природная сила, опыт и талант его пока выручали. Правда, на крупные соревнования борцов он приезжал только почетным гостем. А вот на областных состязаниях еще баловался на ковре. Только выступал Манеев уже в самой тяжелой весовой категории. И всегда выходил победителем. А однажды – это было в 1967 году - его областное спортивное начальство уговорило выступить за сборную Кузнецкого края на IV летней Спартакиаде народов России. Некому было выступать в тяжелом весе. И тридцатипятилетний Манеев согласился.
Владимир боролся с большим азартом. Выигрывал схватку за схваткой. К нему вновь пришло вдохновение. В этом турнире он применил тактическую уловку. Перед началом поединков распустил слух, что у него болит правая рука. Для пущей правдивости попросил своего товарища по команде Вячеслава Петина перебинтовать ее. Соперник падок на такое дело. Он норовит ухватить больную руку. А в это время новокузнечанин делает левой рукой захват правой руки противника и переводит его в партер. Такой прием в борьбе оценивался одним баллом. Вот так и набирал он к концу схватки победные очки. Когда же соперники распознали его хитрость, было уже поздно.
В финале ему предстояла встреча с москвичом, чемпионом мира Николаем Шмаковым. Сошлись две глыбы: Манеев, вес 115, и Шмаков, вес 130. Все три периода они ничего существенного не смогли предпринять друг против друга. Толкались, толкались. Судья им сделал по два предупреждения за пассивную борьбу. В конце третьего периода арбитр на ковре наказывает в очень сомнительной ситуации третьим предупреждением за пассивную борьбу новокузнечанина. Шмаков стал победителем. А шахтер с «Орджоникидзе» завоевал серебряную медаль. Она, как и олимпийское «серебро», оказалась последней в его биографии.
Юрий Ненашев, ставший чемпионом Спартакиады, подошел к нему. Обнял. И произнес:
- Ничего, Петрович! Не грусти. Ты наш, шахтерский чемпион!
***
В свое время рак сразил в молодом возрасте его маму. Привязалась эта болезнь и к нему. Много лет превозмогал боль. Попал в больницу. Его друзья-врачи предприняли все, но метастазы полностью поразили печень.
Так случилось, что за несколько дней до смерти к нему в гости пришли Николай Кириллович Гришин и Леонид Константинович Чернявский. Встретил он их по-доброму. Но по лицу было видно, что разговор ему достается тяжело. Сильно мучился болью в животе. Поговорили они всего несколько минут. А когда друзья стали уходить, Петрович с большими потугами, но все же решил проводить их до порога. Облокотившись на их могучие шахтерские спины, он дошел с ними до двери. А потом произнес:
- Все мы там будем. Так что до встречи.
Через два дня он умер. Месяца не дожил до пятидесяти трех.
Разные характеры были у русских богатырей. Разные нравы. И все-таки сдается, что наш Петрович, наш Владимир Манеев больше всего был похож на Алешу Поповича: лихостью, ловкостью, дерзостью, весельем…
После триумфальной победы двери сборной для него были открыты настежь. Его постоянно стали вызывать на спортивные сборы, которые обычно проходили в южных городах страны. Спортивная база стала для него постоянным местом проживания. Домой Владимир в 1956 году приезжал очень редко. Разве что сессию сдать в Сибирском металлургическом институте. Этот год был насыщен событиями: первая Спартакиада народов СССР, Кубок мира. А в довершение всего – Олимпийские игры. Поэтому основные кандидаты в главную команду страны находились как бы на «казарменном положении» базы. Для наставников сборной – это наилучший способ работы. Все на виду. Нарушителя спортивного режима можно вычислить сразу. А вот для спортсменов многомесячные отлучения от семьи были не в радость. Чем только не скрашивали они свою жизнь на сборах. Там Володя и освоил свой ставший впоследствии «фирменным» фокус – снятие часов с руки. Об этом его таланте ходили легенды по всему Союзу. В тех городах, где как-то была развита греко-римская борьба, так и говорили о Манееве: а, это тот, что часы с руки снимает!..
Ни в одном предолимпийском состязании новокузнечанин никому не уступил. Он превосходил своих соперников по всем статьям, начиная с физической и технической подготовки и кончая психологической. Во всех поединках он выходил героем. А свой любимый бросок через грудь с захватом туловища противника в партере он исполнял настолько мощно, что при касании лопатками ковра тело соперника сжималось, как пружина: ноги гнулись до головы. После победы на Кубке мира в Стамбуле Манееву предстояла поездка на Игры четырехлетия в Австралию.
Участие в Олимпийских играх 1956 года в Мельбурне стало для него грустным рубежом. Из жестокой сибирской зимы – да в жаркое лето. Володя в олимпийской деревне замкнулся в себе. И куда девались его знаменитые шуточки? Сказалась на настроении сибиряка не только погода. Сдерживание веса, как буравчик, постоянно сверлило мозг. Чтобы выступать в своей весовой категории до 73 кг, пришлось сгонять тринадцать килограммов. Это очень и очень тяжело, если учесть, что тело не имеет ни одной жиринки. Психологически давило и то, что наставники во всеуслышание делали расчёт только на манеевское «золото».
Во втором полусреднем весе претендентов на первое место было несколько. Помимо новокузнечанина, который являлся действующим чемпионом мира, на звание олимпийского чемпиона рассчитывали золотой призер Олимпиады 1952 года Миклош Сильваши и амбициозный турок Митхат Байрак. Не сбрасывались со счета финн Тимо Рантанен и швед Петр Берлин.
И все же, несмотря на такое психологическое давление внутри и со стороны, все у него, как любили говорить в то время, шло по плану.
Предварительные поединки для Манеева не принесли ничего неожиданного. Во всех он уверенно побеждал, и судья безоговорочно поднимал его руку. Уже в первой схватке он победил по очкам Рантанена. Затем на девятой минуте положил на лопатки австрийца Бондалера. После этого перед ним пали немец Шеффер, швед Берлин.
А вот будущему его сопернику по финалу Митхату Байраку пришлось на этом этапе тяжело. Его победы были не столь убедительными. Подтверждение тому - ряд протестов, которые были поданы в судейскую коллегию официальными представителями турецкой команды. За подачу протеста надо было платить в долларах, причем немалую сумму. Для защиты своего соотечественника турецкая диаспора, кстати, очень сильная в Австралии, находила такие деньги. И если бы к рассмотрению этих заявлений главная судейская коллегия подходила более объективно, возможно, турок и не дошел бы до финала. Особенно наглядно эти околосудейские действия проявились в четвертом поединке турецкого борца с Берлиным, который до этого легко и досрочно расправился с австралийцем Мэрфи и Бондалером.
Вот такая внековровая ситуация сложилась на пути к главному поединку в весовой категории до 73 килограммов.
В день финала Володя почувствовал легкое недомогание, которое было вызвано сгонкой веса. Утром пошел на взвешивание. Вес оказался на тридцать граммов выше нормы. Опять сгонка. Он надевает два шерстяных тренировочных костюма. Укутывает голову полотенцем. Начинает бегать на месте. Потом ушел в зал. В голове туман. Взгляд отрешенный. Язык прилип к нёбу. Трудно говорить. Мысль работает в одном направлении: надо добиться семидесяти трех килограммов ровно. Эти мучения заняли сорок минут. Контрольное взвешивание. Все в порядке. Судьи дают добро.
После взвешивания выпил минеральной воды, и вроде немного полегчало. Через несколько часов – на ковёр. Надо отдохнуть, поесть. Время пролетело так быстро, что Володя не успел даже хорошенько поспать. Уже на разминке он понял, что сегодня ему будет тяжело. Нет той свежести в организме, которая ему сопутствовала всегда.
Самое главное, думал он, настраиваясь на схватку, перевести противника в партер. А там уж он вырвет победу. Было уже известно, что пятеро советских борцов завоевали золотые медали. Эта информация была приятна Манееву. А судейскую бригаду заставила «обратить внимание» на этот факт. Ведь не может же быть такого, чтобы все борцы-классики советской сборной были «золотыми». Неослабное внимание судей к его персоне он почувствовал на первой же минуте схватки. Байрак все время в напряжении. Не пытается даже идти в захват, постоянно отталкивается от противника. И все же кузбассовец на 58-ой секунде сбил противника в партер и заработал первое очко. Получив выигрышный балл, наш борец несколько раз пытался перевести Байрака в партер, но уже с захвата руки. Но у него не получалось. Руки скользили. Манеев ничего не мог понять: почему рука турка легко уходит от захвата?
В перерыве Владимир обратил внимание на маслянистость запястья. Лизнул ладонь. И ощутил на языке вкус прованского масла. Он с помощью жестов обратился к арбитру ковра. Тот подошел к турецкому борцу. Ладонью провел по коже спины. Потер её пальцами. Затем понюхал их и сказал:
- No!
И пригласил борцов на середину.
Схватка продолжилась. Манеев пытается поймать в свои объятия Байрака. Но тот снова уходит от захвата. Владимир понял: когда до окончания финала остается две минуты, лучше не входить в захват, чтобы избежать всякой случайности. Шла борьба с «вязкой рук». В пылу наступательного действия он поскользнулся и оказался спиной к противнику. Митхат умело воспользовался этим. Он прихватил сибиряка руками за пояс. Это сложный момент в единоборстве. И судья его может оценить по-разному - в большинстве случаев квалифицирует как «срыв» и просит соперников возвратиться в стойку. Здесь же все оказалось иначе. Байраку было дано одно очко за предупреждение, которое вынес арбитр ковра Манееву, оценив этот эпизод как уклонение от борьбы. Владимир снова апеллирует к рефери.
- Посмотри, у него тело в масле! – кричит он арбитру.
Но в ответ вершитель судеб на ковре разводит руками. И вновь раздается холодное:
- No!
Теперь нужно спасаться от поражения. Для этого необходимо произвести какое-нибудь наступательное действие. Последняя минута. Манеев прилагает все усилия, чтобы войти в захват. Вошел!.. Осталось противника подтянуть к груди. Но звучит гонг.
Байрак в первое мгновение, когда рефери поднял его руку, выглядел ошарашенным от свалившегося на него счастья. Ведь он мысленно уже отдал «золото» советскому спортсмену.
Один борец нашей команды громко кричал, что надо подать протест на такое судейство. Его резонно кто-то из наших оборвал: у кого-нибудь имеются для этого доллары?
Один из тренеров сборной СССР по этому поводу заметил:
- …Мы никак не могли возразить по данному случаю. Байрак победу не заслужил. Ведь он не провел ни одного приема. Но в сложившейся ситуации судейские правила оказались на стороне турецкого атлета.
Состояние у Владимира было ужасное. Ничего подобного он до этого финала не испытывал. И хотя тренеры, ребята из команды убеждали его не огорчаться и говорили, что он по праву должен был завоевать золотую медаль, их слова нисколько не утешали его. Для Манеева на этом олимпиада закончилась. Только «серебро»…
Не ободрил кузбассовца и Указ правительства о награждении его орденом Трудового Красного Знамени за успешное выступление на Играх. Манеев сильно переживал. Он подолгу не приходил в зал на тренировки. Не выезжал на сборы. Потерял интерес к соревнованиям. Начал выпивать. В зале появлялся только тогда, когда был игровой день. Ребята целый час играли в баскетбол. Для него эта игра была любимой. В ней он и отводил душу!
Апатия к борьбе длилась продолжительное время. Не смогли ее разогнать и звонки из Москвы, Киева, Минска, Ленинграда, Ташкента. Спортивные функционеры предлагали ему сменить новокузнецкую прописку. Был даже звонок из Австралии. Владелец одного спортивного клуба предлагал ему заключить контракт. Но на все эти предложения сибиряк отвечал отказом.
Прошло три месяца, как он вернулся из Мельбурна домой. Но в памяти не стирались события той кошмарной ночи перед финальной схваткой. Порой в голове творилось что-то непонятное. Часто оживали подробности поединка. А ночью, как у тяжелораненого на войне, в сонном бреду раздавалось только одно слово:
- Пить. Пить.
Это были отголоски большой сгонки веса.
Ему хотелось побыстрее забыть кошмары. Незаменимым лекарством оказалась водка.
Из-за свободного образа жизни Манеев набрал в весе. Он тянул уже за девяносто килограммов. После такого «отдыха» произошли изменения и в психологическом плане: Владимир потерял интерес к дальнейшему спортивному совершенствованию. А было заслуженному мастеру спорта, чемпиону СССР, чемпиону мира, серебряному призеру Олимпийских игр всего двадцать пять лет.
Он еще оставался чемпионом мира, так как соревнования такого ранга проводились раз в три года. Его по-прежнему приглашали на сборы. На один из таких вызовов Манеев приехал.
Хотя новокузнечанин здорово прибавил в весе, но не утратил координацию, да и природная сила еще не растратилась. А вот стиль борьбы изменился, хотя набор приемов остался прежним. Но выполнял он их с какой-то вдумчивостью. Спортивная хитрость у Владимира присутствовала всегда, а тут стала более изощренной. Кузбассовец на сборах стал тренироваться по своему плану. В тренере как таковом он больше не нуждался.
Хотя до ветеранского возраста ему было далековато, борцы звали его уже Петровичем. Независимость Манеева не нравилась наставникам сборной. Но приходилось терпеть его, так как на чемпионатах страны он постоянно всходил на пьедестал почета. Успешно он боролся и на международных турнирах, представляя то сборную СССР, то РСФСР.
Борцам нравилась его открытость. Владимир всегда делился своим опытом и не делал из него секрета. У него был свой почерк в проведении приемов, был и свой стиль поведения на ковре. Рядом с ним молодые очень быстро познавали тонкости борьбы и быстро взрослели на ковре.
Получив персональное приглашение на чемпионат Советского Союза 1962 года, Манеев долго раздумывал, ехать или нет в Каунас. Все же его новокузнецкий тренер Дмитрий Сергеевич Посуконько и близкий друг Вениамин Волков уговорили поехать. Не обошлось без приключения. В спешке Владимир забыл борцовское трико и туфли. Благо у него были добрые отношения с борцом из Грузии Ростомом Абашидзе. Да и в весе их разделили по разным группам. Вот и брал Владимир борцовские принадлежности у Ростома. Выиграв первую схватку, как у него бывало на соревнованиях, он заражался неудержимым интересом к дальнейшему состязанию. Он, что называется, заводился. И делал порой невозможное. В этот раз ему пришлось бороться с молодыми, атлетически развитыми борцами Гавришем из Днепропетровска и Шкараном из Запорожья.
Перед схваткой с запорожцем он подходит к нему и говорит:
- Я тебя, наверное, положу вот в этом углу ковра.
У того весь настрой как ветром сдуло. Он вышел на ковер, а сам думает, как бы не попасться на прием в этом месте. Проходит несколько минут. И точно! Манеев положил его на лопатки именно в том углу, на который показывал.
Потом так же он поступил и с бронзовым призером чемпионата СССР в весе до 97 килограммов Гавришем. Лёжа на ковре, днепропетровец долго не мог понять, как он оказался на лопатках в том же месте, что и товарищ по команде?
Получилось так, что Манеев и Абашидзе оба добрались до финала. Первым это вышло у грузинского борца. После победной схватки сибиряка он подошел к Манееву и заоткровенничал:
- Все, Володя. Трико и борцовки я тебе больше не дам. А бороться с тобой буду не на жизнь, а на смерть. Мне, чемпиону мира этого года, стыдно будет возвращаться в Тбилиси без золотой медали чемпиона Советского Союза. На родине меня не поймут.
Манеев пожал руку своему выручателю:
- За все спасибо.
А затем добавил:
- Я тебя поздравляю со званием чемпиона СССР.
Тут же повернулся в сторону раздевалки. И пошел.
На следующий день судья-информатор объявил:
- Ввиду того, что борец из Новокузнецка Владимир Манеев снят с соревнований врачом, победа в весовой категории до 97 килограммов присуждается борцу из Тбилиси Ростому Абашидзе.
***
После окончания горного факультета Сибирского металлургического института кавалер ордена Трудового Красного знамени, заслуженный мастер спорта Владимир Петрович Манеев пошел трудиться на одну из самых старых шахт города – имени Серго Орджоникидзе. Взяли его начальником участка. Конечно, как специалист Владимир Петрович не был готов к этой должности. В познании премудростей шахтерской профессии большую помощь ему оказал начальник другого участка Николай Кириллович Гришин. Сдружился Манеев и с машинистом комбайна этого участка Леонидом Константинович Чернявским. Эти двое как никто другой всячески помогали ему. А проблем у новичка шахты хватало. К тому же он еще оставался действующим спортсменом. И порой начальнику участка Манееву приходилось отлучаться на соревнования. Это не нравилось директору шахты. Ведь в срочном порядке приходилось назначать на время его отсутствия другого руководителя.
Однажды на участке произошел несчастный случай со смертельным исходом. Вины начальника участка не было. Но оргвывод все же последовал. Из начальников Манеева попросили. И в этой ситуации ему помог Гришин. Он хоть и далек от спорта, но душа у него оказалась доброй. Николай Кириллович взял его к себе заместителем.
Еще работая начальником, Владимир Петрович испытывал желание помочь молодому и подающему надежды борцу Юрию Ненашеву. Работящий и простой парень. Но его никто не брал на работу, из-за частых отлучек по спортивным делам. А в то время спорт был любительским.
Руководители не хотели иметь дело с действующим спортсменом. Манеев со всеми начальниками участков переговорил. И одного из них все-таки сломал. Ненашева устроили забойщиком. Юрий «пахал», как и все остальные горнорабочие. Единственное преимущество, которое он имел – во время поездок шла зарплата.
Манеев оценил талант и помог ему. А Юрий оправдал надежды. Он прославил шахту Серго Орджоникидзе, Новокузнецк, Кузбасс, завоевав на чемпионате Советского Союза бронзовую медаль.
***
О спортивной славе Владимира Петровича Манеева знал весь город. Его узнавали на улице. Запросто с ним здоровались. Могли в честь знакомства и пригласить отметить это дело. И он, к сожалению, никогда не отказывался.
Работая в шахте, он все реже и реже наведывался в борцовский зал. Но природная сила, опыт и талант его пока выручали. Правда, на крупные соревнования борцов он приезжал только почетным гостем. А вот на областных состязаниях еще баловался на ковре. Только выступал Манеев уже в самой тяжелой весовой категории. И всегда выходил победителем. А однажды – это было в 1967 году - его областное спортивное начальство уговорило выступить за сборную Кузнецкого края на IV летней Спартакиаде народов России. Некому было выступать в тяжелом весе. И тридцатипятилетний Манеев согласился.
Владимир боролся с большим азартом. Выигрывал схватку за схваткой. К нему вновь пришло вдохновение. В этом турнире он применил тактическую уловку. Перед началом поединков распустил слух, что у него болит правая рука. Для пущей правдивости попросил своего товарища по команде Вячеслава Петина перебинтовать ее. Соперник падок на такое дело. Он норовит ухватить больную руку. А в это время новокузнечанин делает левой рукой захват правой руки противника и переводит его в партер. Такой прием в борьбе оценивался одним баллом. Вот так и набирал он к концу схватки победные очки. Когда же соперники распознали его хитрость, было уже поздно.
В финале ему предстояла встреча с москвичом, чемпионом мира Николаем Шмаковым. Сошлись две глыбы: Манеев, вес 115, и Шмаков, вес 130. Все три периода они ничего существенного не смогли предпринять друг против друга. Толкались, толкались. Судья им сделал по два предупреждения за пассивную борьбу. В конце третьего периода арбитр на ковре наказывает в очень сомнительной ситуации третьим предупреждением за пассивную борьбу новокузнечанина. Шмаков стал победителем. А шахтер с «Орджоникидзе» завоевал серебряную медаль. Она, как и олимпийское «серебро», оказалась последней в его биографии.
Юрий Ненашев, ставший чемпионом Спартакиады, подошел к нему. Обнял. И произнес:
- Ничего, Петрович! Не грусти. Ты наш, шахтерский чемпион!
***
В свое время рак сразил в молодом возрасте его маму. Привязалась эта болезнь и к нему. Много лет превозмогал боль. Попал в больницу. Его друзья-врачи предприняли все, но метастазы полностью поразили печень.
Так случилось, что за несколько дней до смерти к нему в гости пришли Николай Кириллович Гришин и Леонид Константинович Чернявский. Встретил он их по-доброму. Но по лицу было видно, что разговор ему достается тяжело. Сильно мучился болью в животе. Поговорили они всего несколько минут. А когда друзья стали уходить, Петрович с большими потугами, но все же решил проводить их до порога. Облокотившись на их могучие шахтерские спины, он дошел с ними до двери. А потом произнес:
- Все мы там будем. Так что до встречи.
Через два дня он умер. Месяца не дожил до пятидесяти трех.
Разные характеры были у русских богатырей. Разные нравы. И все-таки сдается, что наш Петрович, наш Владимир Манеев больше всего был похож на Алешу Поповича: лихостью, ловкостью, дерзостью, весельем…
Назад |