Огни Кузбасса 2024 г.

Владимир Кузьмичёв.  Одинаковая высота

Владимир Кузьмичёв
Я всегда помнил день Победы солнечным и радостным. Ветераны... Оранжевые ленточки на пиджаках и машинах... Вечный огонь... И почему-то воздушные шарики. Почти у всех детишек. А ещё эти шарики, когда неловкая детская ладошка вдруг разожмётся, взмывают в небо на высоту девятиэтажных домов такими весёлыми разноцветными гроздьями...
Май 2023-го, первые его две недели, во всяком случае, для меня, стал таким. Разрушенные и сож­жённые повсюду многоэтажки соседствовали с немногочисленными пока новыми красивыми районами, между которыми приходилось передвигаться то по убитым, развороченным вдрызг мостовым, то по новому, гладкому, словно зеркало, свежеуложенному асфальту. А соединялось всё это воедино соцветиями невероятно яркой южной сирени и сладко пахнущими цветами яблони. Смерть и Жизнь!
Донбасс, одним словом! Здесь обе противоположности одинаково близки. Стоит лишь открыть глаза и протянуть руку, чтобы убедиться, что это не картинка из виртуального мира, а сегодняшняя реальность. Так живут, этим дышат новые территории России.
В поездках по земле, не покорившейся «коричневой чуме», это хорошо видно. Дороги то и дело перегораживаются блокпостами. Суровые военные на этих постах уже привыкли к ежедневным обстрелам. Деловито осматривая нас – агитбригаду из 4 человек, состоящую из бардов и писателей, приглашённых на Донбасс руководством республики, просили предъявить документы. Моё удостоверение члена Союза писателей России неизменно производило положительный эффект – кто, как не мы, напишет о Донбассе правду. Ведь только одна наша агитбригада, в составе которой мне посчастливилось быть и работать, намотала почти две тысячи километров по прифронтовым дорогам.
Мариуполь – город-побратим Питера. Сколько большой брат делает сейчас для меньшего – словами трудно описать. Разбитые дороги и развалины домов очень приличными темпами превращаются в архитектурную красоту, тут и там вырастающую прямо на глазах. Несколько километров асфальта, уложенного за сутки, поначалу удивляли, видимо, только нас. Но всё равно, несмотря на год относительно мирной жизни, напоминаний о войне ещё очень и очень много.
Одно из воспоминаний очень доходчиво это объясняет.
Однажды, в один из первых дней нашего пребывания на Донбассе, автобус, в котором мы находились, подъезжая к городу, остановился по просьбе пассажирок у обочины. И барышни побежали в ближайшие кусты. Да так стремительно, что сопровождающий даже рта открыть не успел. Ладно, хоть на ногах устоял, уворачиваясь от... (сами вставьте недостающее слово). Организаторы поездки, наверное, именно тогда и поседели. Как орал наш старший!.. Громко, выразительно и метко! Ибо только этот поток отрезвляющих слов и прилипчивых эпитетов смог остановить и развернуть в тот неудобный момент прекрасную половину человечества. Хотя, на мой взгляд, в те секунды они таковыми не выглядели. Дело в том, что там везде минные поля. Их много. Иногда сапёры отходят на десяток метров от трассы и ставят белые флажочки, мол, досюда мин нет. А дальше одному чёрту известно, где прячутся переплетения «растяжек» и тысячи разбросанных «лепестков». Слава Богу, в тот раз пронесло. «А вот был у нас такой случай...» – рассказы из этой серии мы потом слушали от водителя до самого вечера.
Но жизнь продолжается, и даже местный, весьма не маленький, зоопарк вполне себе функционирует. Правда, и там контрастные картины былого и настоящего постоянно сменяют друг друга. Расстрелянная и сгоревшая карета уже не напоминает тот роскошный довоенный экипаж, но хвост красавца павлина, переливающийся на солнце, – очень даже привлекательное зрелище.
– Павлины, говоришь... – усмехнулись мы, почти одновременно и не сговариваясь, но тут же вновь стали собранными и серьёзными. Там трудно быть другими... Время такое!
Я поехал, чтобы поднять боевой дух наших ребят. Мои две недели на войне перевернули сознание если не полностью, то весьма ощутимо. Каждый, кто увидит, как там, прежним уже не будет никогда. И хоть поездка прошла относительно благополучно, главное достижение, как сказали организаторы, это то, что все остались живы. Каждый день в сопровождении офицеров из штаба мы ездили в составе нескольких агитбригад в зоне СВО по воинским частям и госпиталям. В основном по войскам ДНР.
Мне очень понравилось чувство юмора у штабного офицера, который нас сопровождал. Пока он в штабе – он при всех нашивках, то есть понятно, какое у него звание, в каких он войсках. А когда он ездил с нами на «боевое задание», то все эти нашивки официальные снимались, благо они сейчас на липунах, и ставилась другая такая лэйба, а на ней было написано: «штабная крыса». Это так мило, мы так смеялись.
В войсках разговаривали «за жизнь». Мы спрашивали: «Как тут у вас?» Бойцы говорили о своих ощущениях. Ребята воюют по семь-восемь-девять лет. А командир танкового батальона живет в 25 минутах езды от места дислокации, но дома не был четыре месяца – некогда. И он привел такой пример: что если вдруг с той стороны идут наступательные действия, дается команда «к бою», машины все – в боевой готовности, заправлены, заряжены, им достаточно всего 15–20 минут, чтобы уже быть на позициях, быть в бою. То есть все это очень рядом. Я там всё пощупал, потрогал, полазил, что уж скрывать – подружились с ребятами. На танк они мне дали залезть – я ж мальчишка тоже.
К юмору на войне обстановка располагает. Кстати, вот я говорил про «штабную крысу». Когда мы впервые туда приехали, он там нас встретил и спрашивает: «Ребята, а вы кто?» А мы говорим: «Мы – музыканты». Он такой: «Вагнеры, что ли?» Все засмеялись, и эта шутка потом ещё не раз вспоминалась в те дни. Но мы честно признались, что хоть в наших чехлах для гитар ни одного гранатомета не припасено, мы так можем вдарить по струнам – мало не покажется. И это тоже будет весомый вклад в дело победы.
А еще поразил один момент. Когда мы выступали у танкистов, рядом, под ногами, ходил то ли бульдог, то ли дог, что-то такое гладкошерстное с коротким хвостом. На вид такой суровый пес, но, когда он поворачивался или начинал бежать, он как-то дергался. Спрашиваю у танкистов: ребята, а что с ним? А он – контуженный. И при этом не потерял веру в людей!
Вот такой он, наш Донбасс. Где люди и нелюди стоят по разные стороны линии соприкосновения, где животное верит людям и где люди верят друг в друга, ибо по-другому – никак.
В этот миг стремительно летящие на боевое задание «Грачи» пролетели над головой в сторону противника на высоте всего 20–30 метров. И в памяти невольно всплыли те самые грозди цветных шариков, парящие на этой же высоте. Какое разное назначение, какая одинаковая высота.
№ 3 Все для победы