Жизнь штука непредсказуемая, скажем, мог ли я предположить ещё полгода назад, что судьба вновь занесёт меня на этот удивительный черноморский полуостров, занесёт, как говаривал французский классик «десять лет спустя»…
Многое изменилось. Начиная с подданства крымчан и заканчивая тем, что сегодня постройка специального моста через Керченский пролив для сообщения с «большой» Россией – уже реальность. Хотя тогда, в моё прошлое посещение, десять лет назад – кто мог об этом подумать?..
Сегодня крымчане сделали свой выбор, и это их выбор, который я уважаю – в отличие от Западной Европы и США – и который жители Крыма, к их чести, сумели отстоять в жесточайшей схватке, правда, как выяснилось позже, после просмотра документального фильма Андрея Кондрашова «Крым. Путь на Родину», не без поддержки России. Впрочем, это только усугубляло мой интерес: скажем, а как сами крымчане относятся к своему возвращению…
3 мая 2015 года. Первое касание земли, Боинг несколько раз слегка подпрыгнул на взлётке, моё бренное тело резко прижало к спинке кресла, самолёт начал быстро снижать скорость… и традиционные аплодисменты экипажу. «Наш авиалайнер совершил посадку в аэропорту Симферополь. Температура за бортом… – Бодро зазвучал в динамиках голос командира воздушного лайнера. – Просьба не отстегивать ремни безопасности и не вставать со своих мест до полной остановки самолёта…».
Крым… Спустя десять лет. Каким он стал?
На выходе из терминала еле отбился от симферопольских таксистов, предлагающих быстро довезти в любой конец полуострова, – картина привычная для всех аэропортов и вокзалов.
Позвонил Косте. Это мой друг, сокурсник по пресловутому «литу» – литературному институту имени Горького. Собственно к нему я и прилетел в Крым, теперь уже в российский… Да и сам Костя раньше жил в Харькове, а в Крым мы с ним выезжали в один из моих гостевых «визитов». Теперь, как он сам напишет о себе в краткой автобиографической справке: «Константин Кеворкян – профессиональный журналист, 23 года вел старейшую программу украинского независимого телевидения «Первая Столица», посвященную истории и культуре Харькова. Более 20 лет является депутатом Харьковского городского совета. Высказывал резкое и публичное несогласие с государственным переворотом в Украине, был исключен из Национального Союза Журналистов Украины. Под угрозой ареста был вынужден эмигрировать на территорию России». Всё так, даже грустнее, чем представлялось мне из своей родной Сибири.
От себя добавлю, что ещё в бытность нашу в литинституте я помню, что и тогда Костя один из немногих журналистов оппонирующих Верховной Раде по вопросам защиты русских в Украине. Правда тогда противоречия эти не были столь кардинальны, русофобская компания тогда ещё только-только «застенчиво» начиналась.
Услышанное сейчас от Кости по телефону тоже не очень обрадовало меня, оказывается, он ехал меня встречать и проколол колесо, теперь пытается заменить его, находясь в данный момент примерно в 40 километрах от аэропорта. Но он предусмотрительно позвонил уже своему знакомому таксисту Симону, который заберёт меня и отвезёт в Партенит.
Партенит – это такой посёлок городского типа на южном побережье полуострова недалеко от Алушты. А посему, получил СМС-ку с номером сотового Симона, принялся ему дозваниваться.
«Нашлись» мы с Симоном достаточно быстро, узнали друг друга сразу, сели и поехали. Он оказался достаточно гостеприимным и разговорчивым, этакий весьма распространенный тип «таксиста-экскурсовода». Впрочем, сначала он «пробил» меня на патриотичность, первый же вопрос, который он задал, прозвучал вежливо-сдержано:
– Как там, в Сибири относятся к присоединению Крыма?
Я понял, что дальнейшая беседа, а ехать предстояло чуть более часа, целиком зависит от того, что я отвечу ему сейчас. Пришлось заверить Симона, что большинство сибиряков не столь сильно «торчат» от устриц как Ксения Сопчак, и потому не сетуют на крымчан, за то, что ныне россиянам нашими западными «партнёрами» в поставке устриц отказано было. Симон, по вполне понятным причинам очень обрадовался этому, и за наше с ним совместное путешествие успел поведать многое. Оказывается он не коренной крымчанин, сюда перебрался из Нагорного Карабаха, где начались известные события. Там он потерял тогда в сущности всё, и дом, и родину… И вот теперь, он очень рад, что Крым вернулся в Россию:
– Есть надежда, что жизнь обретёт наконец-то какую-то стабильность. Представляете, что здесь было бы, если бы сюда бандеровцы дошли, думаю ещё хуже, чем в Донецке…
Я слушал его и пытался представить. А он уже плавно перешёл на другую тему, начал рассказывать мне о тех местах, которые мы с ним проезжали. А места, действительно интересные:
– Смотрите, вон, правее – это гора Демирджи, что с крымскотатарского переводится – «кузнец». На её склоне находится Долина приведений. Там происходят всякие необъяснимые вещи, люди часто видят призраков, летающие тарелки, а недавно исчез участник соревнований по спортивному ориентированию, буквально за 50 метров до финиша…
Позже я прочитал в путеводителе, что в средние века греки называли эту гору Фуна – «дымящаяся». Это название осталось за крепостью, расположенной у подножия горы. А более позднее татарское название горы на русском языке исторически писалось Демирджи, однако во второй половине XX века широко распространился искажённый вариант Демерджи. Сейчас в путеводителях наблюдается тенденция возвращения к истокам, то есть к первоначальному названию.
Гора эта в отличие от других крымских горных массивов имеет интересную структуру, она сложена не только из известняка, в ней имеются многочисленные вкрапления-валуны из твердых пород, которые схвачены известняковым «цементом». Под влиянием влаги и выветривания известняк разрушается, оставляя причудливые валуновые «скульптуры»: «пальцы» – колонны, «грибы» – колонны с «крышками» и многое иное самых причудливых форм. Самая большая из этих колонн пятиметровой ширины достигает в высоту почти 25 метров. Более всего таких колонн находится в Долине привидений. Когда по Демирджи ползут облака, то иногда открываются загадочные силуэты, которые исчезают буквально через мгновения. Наверное, отсюда и берут начало все легенды горы Демирджи.
– А вон, видите – эта скала называется Голова Екатерины…
Скала и действительно очень похожа на бюст, хотя не уверен, что именно на бюст российской императрицы…
С Симоном прощаемся у подъезда Костиной тринадцатиэтажки. Здесь меня ждет Костин друг Игорь Байша, как он представляется сам:
– Пока я за Костю. Он звонил, колесо уже переставил, будет примерно через полчаса.
Действительно, вскоре приезжает Костя. За эти десять лет, которые мы не виделись, он внешне не очень изменился, те же длинные вьющиеся волосы, тот же греко-армянский профиль… Постарел? Наверное. Впрочем, я тоже моложе не стал…
Традиционно: объятия, возлияния, воспоминания… И конечно сходили к морю, даже окунулись. Море пока холодное, но теплее, чем Бия летом…
4 мая. Ещё накануне отъезда списался с Сергеем Чепровым, бывшим бийчанином, который уехал на ПМЖ в Темрюк. Он очень обрадовался, узнав, что я буду в Крыму, сказал, что обязательно приедет 5 числа на мою творческую встречу в Республиканской детской библиотеке имени Орлова в Симферополе. Встреча эта тоже была оговорена заранее с Союзом писателей Крыма, собственно она и стала одной из решающих причин сроков поездки.
Когда на местном рынке приобрел крымскую сим-карту, в роуминге звонить домой дорого, а с местной – терпимо, продавец в киоске долго и тщательно рассматривал мой паспорт.
– Что-то не так? – Спросил я в шутку.
– Да нет, просто родители у меня родом из Бийска, а сам – я из Новосибирска…
– Понятно. Значит земляки.
Да, мир, воистину тесен!..
Часов в пять позвонил Сергей, сказал, что уже подъезжает. Спустился к базарчику, нашел такси, поехал встречать Сергея. Водитель – один в один вариант с Симоном. Тот же первый вопрос – как отношусь к присоединению Крыма к России? – и та же восторженная радость от моего ответа, разница лишь в том, что на сей раз таксист коренной крымчанин, похоже из крымских татар.
Слушаю его монолог, киваю, думаю о встрече. Правильно, что поехал, всё-таки от поворота до города километра три, да и не был Чепров ни разу в Партените, может и заблудиться. Хотя, посёлок небольшой, всего-то по данным на 2014 год 6086 жителей. Но древний. Впервые название «Партенит» встречается в «Житии святого Иоанна Готского» (815–842 гг.): «Преподобный отец наш Иоанн… происходил из расположенной на той стороне земли Тавроскифов, подчиненной власти Готов, именно из торжища, называемого Партениты…». А само название происходит от греческого παρθένоς – девичий. Некоторые исследователи связывают сам этот факт с именем таврской богини Девы. Поговаривают, что в Партенитской долине или в её окрестностях, например, на Аю-Даге – знаменитой Медведь горе – мог находиться храм в её честь, хотя, далеко не факт – никаких следов таврского храма ни в Партените, ни в каком-либо другом месте полуострова пока не обнаружено. А вот статуя некой девы на въезде в посёлок есть, не очень приглядная, больше напоминающая мещанские фарфоровые статуэтки 30-х годов ХХ века, чем греческую богиню. Показываю её Сергею, вижу он тоже не испытал каких либо эстетических восторгов по поводу партенитской Девы…
5 мая. Пока ехали до Симферополя, Костя взял на себя роль экскурсовода, рассказывал Сергею о местных достопримечательностях…
Республиканскую детскую библиотеку имени Орлова в Симферополе нашли быстро, так что времени до встречи у нас оставалось с лихвой. Съездили на автовокзал, взяли Сергею обратный билет до Темрюка.
…Как позже напишет о самой встрече один из её организаторов – заместитель председателя СП Республики Крым Вячеслав Килеса:
«…состоялась встреча сотрудников библиотеки и членов Союза писателей Республики Крым с Сергеем Филатовым, заместителем главного редактора альманаха «Тобольск и вся Сибирь», членом СП России. Во встрече принимали участие проживающий ныне в Темрюке член СП России Сергей Чепров и депутат Харьковского городского совета Константин Кеворкян, переехавший на постоянное место жительства в Крым. Союз писателей Республики Крым представляли Валерий Басыров, Вячеслав Килеса, Лев Рябчиков, Аркадий Вакуленко, Ариолла Милодан…
Вначале Сергей Филатов рассказал о литературной ситуации на Алтае, в первую очередь об издательской деятельности, после чего состоялась презентация альманаха «Тобольск и вся Сибирь. Бийск»…
А потом началось чтение стихов: грустных, лирических, наполненных добротой и романтикой. Нужно отметить внимание, с которым слушали Сергея крымчане: впервые к ним в гости приехал такой интересный поэт из далёких краёв. Не менее интересными для крымчан оказались и стихи Сергея Чепрова…».
К написанному Вячеславом Владимировичем, добавлю, что приём со стороны хозяев был действительно тёплым и дружеским, и у нас даже завязались некие рабочие отношения на перспективу. Забавно было и прочитать о себе такую метафору – «интересный поэт из далёких краёв», я бы добавил даже «из глухой сибирской таёжной глубинки». Но это уже, как говорится, уже из разряда самоиронии…
Каюсь, перед поездкой, постарался как можно больше познакомится с информацией о литературных и окололитературных процессах в Крыму. В частности, попалась мне и статья писателя Владимира Сорокина в «Литературной газете» №№ 32-33 за 2014 год – «Как в Крыму создают «Пятую колонну», где упоминались и мои новые знакомые Валерий Басыров, Вячеслав Килеса и другие. Скажу честно, общаясь с ними и другими писателями, собравшимися в «орловке», ни о какой пятой колонне мне и мысли не пришло в голову. Нормальные люди, интересные писатели, которые, как прозвучало в разговоре, пытаются сегодня адаптироваться в новом для них российском правовом поле, в новой реальности, понять эту реальность, при этом, не изменять главного в себе – своих взглядов и убеждений, своей сложившейся системы ценностей. А иначе и быть не может, если иначе – то, какие бы они тогда были писатели…
А вот статья господина Сорокина показалась мне несколько скороспелой, при этом ангажированной, даже отчасти провокационной. Из разряда тех, что, вроде бы верна и правильна по своей идеологической, я бы сказал излишне «верноподданнической», сути, но… аргументов-то нет, голые тезисы. Нет, я с уважением отношусь к профессиям журналиста и писателя, но категорически не приемлю, когда человек ради некой сомнительной личностной выгоды – материальной ли, имиджевой, ещё какой… – говорит то, что «как бы правильно» и «вроде бы на слуху», чтобы опорочить кого-то или что-то, что ему мешает. Именно тогда он для меня из журналиста превращается в журналюгу, из писателя в писаку… Конечно, я не знал всех «крымских» тонкостей и подоплёк, только читать эту статью, мне было крайне не приято, словно в грязи испачкался, либо в дерьмо наступил… Грешным делом, мысль мелькнула, а не затевается ли вся эта катавасия ради очередного дележа какой-то очередной писательской недвижимости?.. Знаем. Проходили.
Уже позже, в Бийске прочитал статью Валерия Басырова «Я не знаю, кому и зачем это нужно» в газете «Литературный Крым» № 6 за 2015 год, и всё как-то на свои места встало. Процитирую некоторые фрагменты этой статьи:
«…Решили крымские писатели, считавшие, что их дело правое, объединиться в один большой Союз. Казалось, чего лучше и правильнее?! И в России об этом же постоянно говорят. Президент страны к этому призывает. Но одна из сторон заартачилась. Тогда первая 27 мая 2014 г. провела заседание рабочей группы с представителями разных писательских союзов… <…>
9 сентября 2014 г. были получены на руки Свидетельства о регистрации некоммерческой организации, о регистрации юридического лица и о постановке на учёт российской организации в налоговом органе по месту её нахождения. <…>
Члены СПРК приступили к работе в правовом поле: создали свой сайт, перерегистрировали газету «Литературный Крым» и журнал «Крым» (на сегодняшний день вышло пять номеров газеты и один номер журнала), совместно с Министерствами культуры, образования, науки и молодёжи Республики Крым, библиотеками провели массу мероприятий...
Но произошло удивительное событие, которое озадачило многих: в СМИ появилось сообщение, что некие литераторы создали и зарегистрировал 2 февраля 2015 года Региональную общественную организацию «Союз писателей Республики Крым». Вначале подумалось, что журналисты что-то напутали и речь идёт об СПРК. Но нет. Появился новый Союз с тем же названием, что и у нас. <…>
Каким образом и для чего именно это название присвоил себе Союз русских, украинских и белорусских писателей (СРУБ), тот самый, который проигнорировал объединение, которое поначалу воодушевлённо поддержал в лице В. П. Терехова, а спустя почти год получил в Главном управлении Министерства юстиции Российской федерации по Республике Крым и Севастополю свидетельство именно с таким названием? <…>
Думается, всё ясно: свидетельство, выданное СРУБу, должно быть аннулировано. Но зная, что свои ошибки крымские чиновники признавать не любят, предполагаю, что дальнейший разговор с ними у нас будет происходить уже в суде.
В этой истории много вопросов, на которые трудно ответить. Зачем, например, председателю СРУБа В. П. Терехову понадобилось «работать» от нашего имени? Не было случая, чтобы, создавая свои произведения, он заимствовал чужой текст. А тут решил присвоить название целой органи¬зации… У кого на поводу пошёл Минюст Крыма? Странно…
Для чего в Крыму, пользуясь тем, что большин¬ство граждан ещё чувствуют себя неуверенно в правовом поле России, пытаются повернуть их на дорогу бесправия, лжи и обмана, по старинке, как это было в Украине? Вот уж поистине «я не знаю, зачем и кому это нужно…»
6 мая. Прямо с утра «развожу» Игоря Байшу на интервью, о котором мы с ним договариваемся уже третий день, с того времени как только я узнал, что он политолог и занимался проведением многих выборных кампаний в Сибири. Тем более, выясняю, что он собирается уезжать, заниматься обустройством своей дачи. Точнее обустройством прибежища, он ведь тоже из Харькова, и тоже вынужден обитать в Крыму по тем же причинам, что и Костя.
Основной вопрос к Игорю у меня «лобовой», впрочем, чтобы не нарушать жанра интервью просто приведу наш разговор полностью:
«– Игорь, многие люди в Сибири думают, Украина далеко, поэтому нас это не коснется. Так ли?..
– Конечно, Урал – некая разграничительная и объединяющая одновременно линия, и по разные ее стороны Россия воспринимается иначе. За Уралом Москва – это «где-то там далеко», на первом месте у сибиряков свои проблемы. С другой стороны, для сердца каждого русского человека Москва бесконечно дорога, но от этого ощущение «где-то там далеко» у зауральского жителя не исчезает.
Совсем иные настроения у людей в Брянске или в Белгороде. Мне запомнилось, как в прошлом году в совершенно мирном брянском селе, где отроду никогда не было никаких воинских подразделений, мне показали танковую часть, которая с недавнего времени была расположена неподалеку от данного села с конкретной целью – защищать его население «от возможной военной опасности». Поверьте, совершенно по-другому в Брянске воспринимается тот факт, что буквально через двадцать километров начинается территория, где убивают людей, где происходят события, которые, как казалось, могут происходить только в Сирии или Закавказье во время этнических конфликтов. Есть и такие села, где половина села – украинская, половина – русская. Когда на твоих глазах во второй половине села происходят вещи, которые не укладываются в твоем сознании, конечно, видишь все по-другому.
В 2013 году я проехал на поезде от Владивостока до Москвы, и неожиданно для себя понял, это четверть Земного шара. А заняло это путешествие всего-то около 5 суток. В сегодняшнем глобальном мире, вряд ли все, что происходит за 5 суток езды поездом, может тебя не касаться. Тем более, когда речь идет об одном народе. Последнее очевидно, нет принципиальной разницы между жителями того же Донецка или Брянска, Белгорода или Харькова. Один народ, один язык, одна история. И даже 25 лет «независимости» России и Украины друг от друга мало что изменили в реальной жизни людей.
Но готовы ли сегодня люди, проживающие восточнее Урала, к пониманию того, что война возникла не в Донецке, а в наших умах, в нас самих. И важно разобраться в причинах, почему она возникла. Если сегодня она возможна в Донецке, завтра она может возникнуть в любом другом уголке РФ. Не секрет, что этническая разница между жителями центральной и восточной Украины гораздо меньше, чем различия в культуре многочисленных этносов, проживающих на огромной территории Российской Федерации. И разжечь противоречия между ними может оказаться намного проще, чем на Украине.
– Все же о первопричинах…
– В случае украинского конфликта, одним из центральных противоречий, представляется роль во всех этих событиях власти. Не секрет, что украинская война возникла из-за – где-то искусственно-созданного и подогретого, а где-то и реального – недовольства людей украинской властью. Именно пророссийская власть в Украине была демонизирована, и произошло это не за один день, и не за один 2014 год. Этот процесс продолжался 25 лет на всей территории Украины. Переписывались учебники, переставлялись памятники, выбрасывались информационные провокации… – создавались целые пулы СМИ, которые день за днем промывали мозги населению. Говорят, если человеку сто раз сказать, что он свинья, он захрюкает. Так вот, Украина «захрюкала». Нет никакой стопроцентной гарантии, что при всей стабильности, которая сегодня присуща регионам РФ, завтра не «захрюкают» где-нибудь, не дай Бог, во Владивостоке или в Новосибирске…
– Я правильно понял, речь идет о зомбировании, когда людей намеренно приучают думать в двоичной системе «0» – «1», «да» – «нет». Так как работают ЭВМ, у которых вся информация кодируется из набора этих двух цифр. То есть, человеку оставляют небольшой выбор – нажать на курок или нет?
– Практически да. На Украине был реализован такой двоичный код применительно к изменениям в общественно-политическом пространстве. Человеку оставили ограниченный выбор – «за красных» или «за белых». Но не факт, что все беды нам нужно списывать только на американцев. Когда огульно говорят, что во всем виноваты они, это примитивно и даже, порой, вредно. Сваливая на кого-то вину, мы, как правило, автоматически списываем ее с себя, мол, наша хата с краю… Забывая, что есть такая древняя двоичная технология – «разделяй и властвуй», которая и сегодня, пусть в модернизированном, обновленном виде, используется мировыми властными элитами…
– Наверное, уместно будет сказать и о роли интеллигенции, как носителя идеологии...
– Если говорить о трагических украинских событиях, роль интеллигенции в них колоссальна. Но чтобы лучше понять это, зададимся вопросом, каково качество этой интеллигенции? Интеллигент – это не пожизненное звание, не титул, который передается по наследству, и, уж тем более, не свидетельство о наличии или об отсутствии высшего образования. С одной стороны, хочу сказать, что не нужно преувеличивать значимость интеллигенции для развития общества. Да, это важная часть общества, самая образованная, но в силу этого на ней лежит и повышенная ответственность, которую интеллигенция не всегда осознает. Не всегда её позиция, в том числе и в российской истории, соответствовала интересам народа и государства. Очень часто под «одеждой» преобразования к лучшему интеллигенция решала меркантильные, собственнические, клановые, цеховые задачи. И, как мне кажется, сегодня очень многие представители интеллигенции продолжают эту порочную практику.
Я бы разделил проблему взаимоотношений интеллигенции и власти на две части. Первая – когда недовольство властью вызвано у интеллигенции тем, что власть недостаточно уделяет ей внимания в материальном плане. Думаю, что в нынешней экономической ситуации интеллигенция должна больше полагаться и на свои силы тоже, а не уповать всё время на власть. Нужно понимать, что проблемы интеллигенции одни из множества проблем в стране. И при всей важности и необходимости идеологии нельзя отнять у людей пенсии и отдать их на развитие наук и искусств. Поскольку мы живем в условиях пресловутой рыночной экономики, интеллигенции нужно научиться продавать продукты своего труда. И второй аспект. Когда за счёт своей образованности, своей ведущей роли, творческая интеллигенция критикует власть бескорыстно. Возьмем Валентина Григорьевича Распутина или Василия Макаровича Шукшина, причина их недовольства была не в том, что им не выделили финансирования на сценарий, на фильм, на книгу. Эти люди, несомненно, были интеллигентами, и их голос был слышен: у власти просто не было другого варианта, как услышать и признать за ними это право. Но при этом ни Шукшин, ни Распутин не ставили свои интересы выше интересов общества, выше интересов простого человека…
– То есть, критика власти, нужна… имеет право быть?
– Очень важно различать неудовлетворение какими-то действиями власти и тем, что начинает приобретать суицидальный характер для общества. Мы можем быть недовольны начальником ЖЭКа, руководителем Законодательного собрания, Президентом… но, несомненно, это не должно вести к саморазрушению общественного устройства. То есть, недовольство не должно становиться поводом, чтобы спалить свой дом.
И эту грань в быту мы все хорошо чувствуем, можно конфликтовать с братом, скандалить с женой, быть недовольным детьми, но разумные люди никогда не переходят тех граней, которые могут разрушить семью. Те же отношения, как мне кажется, должны быть характерны и для взаимоотношения общества и власти. Конечно, нельзя призывать общество к тому, чтобы оно априори поддерживало любые действия власти, они могут быть ошибочны и, естественно, власть должна находиться под микроскопом общественного внимания. Но ни в коем случае эта критика и попытка изменения не должны приводить к саморазрушению, тем более что в Российской истории такие трагические примеры попыток построить лучшее будущее через саморазрушение имеются.
К сожалению, баланс разумного на Украине соблюден не был. Да и украинская интеллигенция смотрела на все происходящее, как на источник дохода. Она готова была критиковать власть за деньги, за гранты не имевших никакого отношения к украинскому народу структур и центров влияния. По большому счету, украинская интеллигенция предала свой народ. Ведь никто и никогда не оспаривал, что украинский народ имеет право и на свою самобытность, и на свою культуру. Но сегодня попытка натянуть на себя национальные одежды начинает приобретать человеконенавистнический характер. Даже смерть одного человека – а сегодня речь только по официальным данным идет о смерти более чем 6000 человек – вполне достаточная цифра, чтобы понять, это не тот путь, который приведет Украину к позитивным преобразованиям.
Возвращаясь к началу нашего разговора, коснутся или нет украинские события жителей Сибири и Дальнего Востока, отвечу – коснуться. И дело не в том, долетит или нет за Уральские горы снаряд из Донецка, гораздо важнее не допустить в наших головах развития разрушительных процессов, которые уже идут. Украинские события не часть Донецка или Луганска – они часть общего процесса, который сегодня начал затрагивать, к сожалению, русский мир, нашу память. К примеру, в Донецке в прошлом году шли ожесточенные бои за высоту Саур-Могила. Это господствующая высота, которую еще в годы Великой Отечественной войны освобождали от немцев наши отцы и деды. Для памяти это одна из таких же значимых точек отсчета как Сталинград или Курская дуга. А сегодня, накануне 70-летия нашей общей Великой Победы, над этим надругались. Считаю, это плевок в нашу общую – и для Бийска, и для Белгорода, и для Донецка – историю.
Чтобы подобного больше не могло произойти, всем надо четко понимать, живя в одной стране, на одной планете, мы, в хорошем смысле слова, «обречены» уметь договариваться друг с другом и совместно решать общие проблемы».
Такие вот разговоры с утра пораньше…
Костя ближе часам к одиннадцати собрался в Севастополь, ему нужно отвезти жену Ольгу на собеседование. Она, как и Костя, занята поиском работы в Крыму. Конечно видеоканал «Первая столица» в Харькове пока выходит в эфир, только вот дохода, по признанию ребят, он в настоящий момент не приносит:
– Скорее наоборот, приходится отсюда, из Крыма высылать в Харьков деньги на зарплату сотрудникам. – Объясняет Костя.
Я помню добротные, профессионально снятые программы, телеочерки и документальные фильмы об истории родного Харькова, которые снимал коллектив видеоканала «Первая столица» тогда, десять лет назад. Но сегодня положение у харьковского видеоканала, которым руководит из Крыма опальный журналист и депутат городской думы, достаточно шаткое…
Ребята подвезли меня до Ялты, прямо до дома-музея Чехова, а сами поехали дальше. Договорились, что обратно я вернусь самостоятельно.
…Сразу, буквально от калитки, когда зашел в дом-музей, вспомнились строки Юрия Казакова из рассказа «Проклятый Север»:
«…друг мой спросил:
– Слушай, а в доме Чехова ты был?
– Не был. А что? <…>
– Давай, старик, поедем! – предложил мой друг.– Я люблю Чехова, знаешь? Как-то я его нежно очень люблю».
И дальше, пока экскурсовод водила нас по небольшому уютному саду с экзотическими растениями, по чеховскому дому, у меня словно рефреном звучало где-то внутри казаковское:
«– Кувшины видал какие? – кивнул я на огромные глиняные круглые сосуды под водосточными трубами у флигеля. – Это при нем было?
– При нем, – сказал мой друг. Он все знал о Чехове.– Тогда водопровод плохо работал, дождевую собирали.
Мы помолчали. Как-то нам стало очень грустно в этом доме и жалко чего-то.
– А сад какой! – сказал мой друг. – Это он сажал, знаешь?».
– Вот бамбук, его тоже Антон Павлович сажал… а вон там в углу «горьковская скамейка», на ней Антон Павлович с Горьким посиживали и беседы вели… – Это уже наш экскурсовод загружает нас информацией. И снова казаковское изнутри:
«– …Равнодушная жена в Москве, а он здесь или в Ницце, пишет ей уничижительные письма, вымаливает свидания! А здесь вот, в этом самом доме печки отвратительные, температура в кабинете десять градусов, холод собачий, тоска... В Москву поехать нельзя, и в Крыму болеет Толстой. А на севере – Россия, снег, бабы, нищие, грязь и темнота и угарные избы. Ведь он все это знал, а у самого чахотка, кровь горлом, эх!».
Насколько я все-таки Казаков пронзителен и психологичен! Говоря его же словами, люблю я прозу Юрия Казакова, «как-то я её нежно очень люблю»! Кто ещё так тонко и эмоционально написал о Чехове и о «проклятом», столь любимом душой Севере…
В чеховском доме я пробыл достаточно долго. Еще и с музейными работницами успел поговорить. Узнал от них, что финансирование музея пока не отлажено, а дом ветшает, к тому же оползень на участке постепенно деформирует стены и фундамент. Невольно вспомнился Ассановский особняк в Бийске, где расположен ныне исторический отдел Бийского краеведческого музея. Те же слегка замазанные сверху краской и извёсткой стены, разрушающиеся внутри, скрипучие, требующие замены полы и ступени лестниц, перила… Словом проблемы те же, что и у всех музеев России.
Эх, нет же на наших чиновников от культуры купчихи Марии Андреевны Ассановой, которая могла запросто прийти в бывший свой дом, национализированный большевиками, зайти в кабинет первого секретаря партии, открыть дверь клюкой и резануть в глаза правду-матку: «Нехристи, да разве можно так по-свински в доме себя вести? Ремонту не делаете, курите везде!..».
Когда вышел из музея, время уже поджимало, поэтому спустился на набережную и сел в троллейбус в сторону автовокзала. Домой добрался минут за 25-30. Пока ждал Костю с Ольгой начал читать одну из книг, подаренных Вячеславом Килесой, и увлёкся. Вроде бы книга для детей, но вроде бы и не детская. Язык достаточно живой и образный, а местами очень самоиронично, с юмором. Зачитался. Даже не услышал когда ребята приехали…
7 мая. У Кости с Ольгой прямо с утра снова собеседование. На этот раз в Ялте. Я с ними, тем более и дело в Ялте есть, нужно решить денежные проблемы, возникшие так неожиданно. Меня неприятно удивило отсутствие в Партените филиалов Сбербанка России. Я ходил и от отчаяния не знал, куда засунуть свою сбербанковскую пластиковую карточку.
Впрочем, забегу немного вперёд, в Ялте банкоматов я тоже не обнаружил, более того в одном из коммерческих банков мне доходчиво объяснили, что это сегодня общекрымская проблема, и деньги со своей сбербанковской карты я здесь не сниму нигде. В крайнем случае, советовали доехать до Керчи, переплыть на пароме через пролив и там, где-нибудь на Кубани, решать эту проблему. Шутили, конечно, но мне от этой шутки смеяться почему-то не хотелось. Почему проблема возникла? Я спрашивал себя, возможно, это как-то связано с боязнью руководства банка попасть в «ихний» цивилизовано-европейский санкционный список?..
Вообще, одно из главных ощущений от Крыма – это некая организационная неразбериха и неопределённость момента. Та самая мутная вода, в которой, как гласит пословица, что-то плавает, а что-то ловится.
Скажем, в целом цены в магазинах – почти наши, что-то чуть дороже, что-то дешевле. Но сильно удивили крымские вина: 600-700 рублей за бутылку. Хотя здесь же, в этом же магазине, можно было взять рублей за 150-300 бутылку вполне приличного испанского или итальянского вина. Причём большинство бутылок ещё с украинскими акцизными марками, видимо из старых, оставшихся ещё запасов.
Много здесь машин с украинскими номерами. Причина тоже проста, многие недовольные событиями в Украине сейчас обосновываются в Крыму. А на российские номера пока не меняют, потому как – дороже и сам номер, и страховка. Опять же, слышал о таких случаях, когда при пересечении российско-украинской границы, если владелец сменил номер на российский, его машину просто помещали на штрафстоянку, как не значащуюся в украинской базе данных, а значит, находящуюся в угоне.
Путаница и неразбериха с получением РВП – разрешений на временное пребывание, разрешений на работу и, конечно с получением российского гражданства. Поскольку в основном находился в обществе «политэмигрантов» из Харькова, успел несколько погрузиться в эти проблемы. Не буду вдаваться в подробности, российскому читателю они вряд ли интересны, а тех, кого это касается, знают всё это уже наизусть.
Как всегда «в мутной воде» появляется много различных фирм и фирмочек, извлекающих из этого прибыль. Например, в одной из них сказали, что российский паспорт, соответственно российское гражданство, если у вас недвижимость в Крыму, помогут оформить через суд «всего» за $1100. Д-да… дорога нынче, Родина! Но видимо, всегда так: кому-то война, а кому-то – «награды»…
Многое изменилось. Начиная с подданства крымчан и заканчивая тем, что сегодня постройка специального моста через Керченский пролив для сообщения с «большой» Россией – уже реальность. Хотя тогда, в моё прошлое посещение, десять лет назад – кто мог об этом подумать?..
Сегодня крымчане сделали свой выбор, и это их выбор, который я уважаю – в отличие от Западной Европы и США – и который жители Крыма, к их чести, сумели отстоять в жесточайшей схватке, правда, как выяснилось позже, после просмотра документального фильма Андрея Кондрашова «Крым. Путь на Родину», не без поддержки России. Впрочем, это только усугубляло мой интерес: скажем, а как сами крымчане относятся к своему возвращению…
3 мая 2015 года. Первое касание земли, Боинг несколько раз слегка подпрыгнул на взлётке, моё бренное тело резко прижало к спинке кресла, самолёт начал быстро снижать скорость… и традиционные аплодисменты экипажу. «Наш авиалайнер совершил посадку в аэропорту Симферополь. Температура за бортом… – Бодро зазвучал в динамиках голос командира воздушного лайнера. – Просьба не отстегивать ремни безопасности и не вставать со своих мест до полной остановки самолёта…».
Крым… Спустя десять лет. Каким он стал?
На выходе из терминала еле отбился от симферопольских таксистов, предлагающих быстро довезти в любой конец полуострова, – картина привычная для всех аэропортов и вокзалов.
Позвонил Косте. Это мой друг, сокурсник по пресловутому «литу» – литературному институту имени Горького. Собственно к нему я и прилетел в Крым, теперь уже в российский… Да и сам Костя раньше жил в Харькове, а в Крым мы с ним выезжали в один из моих гостевых «визитов». Теперь, как он сам напишет о себе в краткой автобиографической справке: «Константин Кеворкян – профессиональный журналист, 23 года вел старейшую программу украинского независимого телевидения «Первая Столица», посвященную истории и культуре Харькова. Более 20 лет является депутатом Харьковского городского совета. Высказывал резкое и публичное несогласие с государственным переворотом в Украине, был исключен из Национального Союза Журналистов Украины. Под угрозой ареста был вынужден эмигрировать на территорию России». Всё так, даже грустнее, чем представлялось мне из своей родной Сибири.
От себя добавлю, что ещё в бытность нашу в литинституте я помню, что и тогда Костя один из немногих журналистов оппонирующих Верховной Раде по вопросам защиты русских в Украине. Правда тогда противоречия эти не были столь кардинальны, русофобская компания тогда ещё только-только «застенчиво» начиналась.
Услышанное сейчас от Кости по телефону тоже не очень обрадовало меня, оказывается, он ехал меня встречать и проколол колесо, теперь пытается заменить его, находясь в данный момент примерно в 40 километрах от аэропорта. Но он предусмотрительно позвонил уже своему знакомому таксисту Симону, который заберёт меня и отвезёт в Партенит.
Партенит – это такой посёлок городского типа на южном побережье полуострова недалеко от Алушты. А посему, получил СМС-ку с номером сотового Симона, принялся ему дозваниваться.
«Нашлись» мы с Симоном достаточно быстро, узнали друг друга сразу, сели и поехали. Он оказался достаточно гостеприимным и разговорчивым, этакий весьма распространенный тип «таксиста-экскурсовода». Впрочем, сначала он «пробил» меня на патриотичность, первый же вопрос, который он задал, прозвучал вежливо-сдержано:
– Как там, в Сибири относятся к присоединению Крыма?
Я понял, что дальнейшая беседа, а ехать предстояло чуть более часа, целиком зависит от того, что я отвечу ему сейчас. Пришлось заверить Симона, что большинство сибиряков не столь сильно «торчат» от устриц как Ксения Сопчак, и потому не сетуют на крымчан, за то, что ныне россиянам нашими западными «партнёрами» в поставке устриц отказано было. Симон, по вполне понятным причинам очень обрадовался этому, и за наше с ним совместное путешествие успел поведать многое. Оказывается он не коренной крымчанин, сюда перебрался из Нагорного Карабаха, где начались известные события. Там он потерял тогда в сущности всё, и дом, и родину… И вот теперь, он очень рад, что Крым вернулся в Россию:
– Есть надежда, что жизнь обретёт наконец-то какую-то стабильность. Представляете, что здесь было бы, если бы сюда бандеровцы дошли, думаю ещё хуже, чем в Донецке…
Я слушал его и пытался представить. А он уже плавно перешёл на другую тему, начал рассказывать мне о тех местах, которые мы с ним проезжали. А места, действительно интересные:
– Смотрите, вон, правее – это гора Демирджи, что с крымскотатарского переводится – «кузнец». На её склоне находится Долина приведений. Там происходят всякие необъяснимые вещи, люди часто видят призраков, летающие тарелки, а недавно исчез участник соревнований по спортивному ориентированию, буквально за 50 метров до финиша…
Позже я прочитал в путеводителе, что в средние века греки называли эту гору Фуна – «дымящаяся». Это название осталось за крепостью, расположенной у подножия горы. А более позднее татарское название горы на русском языке исторически писалось Демирджи, однако во второй половине XX века широко распространился искажённый вариант Демерджи. Сейчас в путеводителях наблюдается тенденция возвращения к истокам, то есть к первоначальному названию.
Гора эта в отличие от других крымских горных массивов имеет интересную структуру, она сложена не только из известняка, в ней имеются многочисленные вкрапления-валуны из твердых пород, которые схвачены известняковым «цементом». Под влиянием влаги и выветривания известняк разрушается, оставляя причудливые валуновые «скульптуры»: «пальцы» – колонны, «грибы» – колонны с «крышками» и многое иное самых причудливых форм. Самая большая из этих колонн пятиметровой ширины достигает в высоту почти 25 метров. Более всего таких колонн находится в Долине привидений. Когда по Демирджи ползут облака, то иногда открываются загадочные силуэты, которые исчезают буквально через мгновения. Наверное, отсюда и берут начало все легенды горы Демирджи.
– А вон, видите – эта скала называется Голова Екатерины…
Скала и действительно очень похожа на бюст, хотя не уверен, что именно на бюст российской императрицы…
С Симоном прощаемся у подъезда Костиной тринадцатиэтажки. Здесь меня ждет Костин друг Игорь Байша, как он представляется сам:
– Пока я за Костю. Он звонил, колесо уже переставил, будет примерно через полчаса.
Действительно, вскоре приезжает Костя. За эти десять лет, которые мы не виделись, он внешне не очень изменился, те же длинные вьющиеся волосы, тот же греко-армянский профиль… Постарел? Наверное. Впрочем, я тоже моложе не стал…
Традиционно: объятия, возлияния, воспоминания… И конечно сходили к морю, даже окунулись. Море пока холодное, но теплее, чем Бия летом…
4 мая. Ещё накануне отъезда списался с Сергеем Чепровым, бывшим бийчанином, который уехал на ПМЖ в Темрюк. Он очень обрадовался, узнав, что я буду в Крыму, сказал, что обязательно приедет 5 числа на мою творческую встречу в Республиканской детской библиотеке имени Орлова в Симферополе. Встреча эта тоже была оговорена заранее с Союзом писателей Крыма, собственно она и стала одной из решающих причин сроков поездки.
Когда на местном рынке приобрел крымскую сим-карту, в роуминге звонить домой дорого, а с местной – терпимо, продавец в киоске долго и тщательно рассматривал мой паспорт.
– Что-то не так? – Спросил я в шутку.
– Да нет, просто родители у меня родом из Бийска, а сам – я из Новосибирска…
– Понятно. Значит земляки.
Да, мир, воистину тесен!..
Часов в пять позвонил Сергей, сказал, что уже подъезжает. Спустился к базарчику, нашел такси, поехал встречать Сергея. Водитель – один в один вариант с Симоном. Тот же первый вопрос – как отношусь к присоединению Крыма к России? – и та же восторженная радость от моего ответа, разница лишь в том, что на сей раз таксист коренной крымчанин, похоже из крымских татар.
Слушаю его монолог, киваю, думаю о встрече. Правильно, что поехал, всё-таки от поворота до города километра три, да и не был Чепров ни разу в Партените, может и заблудиться. Хотя, посёлок небольшой, всего-то по данным на 2014 год 6086 жителей. Но древний. Впервые название «Партенит» встречается в «Житии святого Иоанна Готского» (815–842 гг.): «Преподобный отец наш Иоанн… происходил из расположенной на той стороне земли Тавроскифов, подчиненной власти Готов, именно из торжища, называемого Партениты…». А само название происходит от греческого παρθένоς – девичий. Некоторые исследователи связывают сам этот факт с именем таврской богини Девы. Поговаривают, что в Партенитской долине или в её окрестностях, например, на Аю-Даге – знаменитой Медведь горе – мог находиться храм в её честь, хотя, далеко не факт – никаких следов таврского храма ни в Партените, ни в каком-либо другом месте полуострова пока не обнаружено. А вот статуя некой девы на въезде в посёлок есть, не очень приглядная, больше напоминающая мещанские фарфоровые статуэтки 30-х годов ХХ века, чем греческую богиню. Показываю её Сергею, вижу он тоже не испытал каких либо эстетических восторгов по поводу партенитской Девы…
5 мая. Пока ехали до Симферополя, Костя взял на себя роль экскурсовода, рассказывал Сергею о местных достопримечательностях…
Республиканскую детскую библиотеку имени Орлова в Симферополе нашли быстро, так что времени до встречи у нас оставалось с лихвой. Съездили на автовокзал, взяли Сергею обратный билет до Темрюка.
…Как позже напишет о самой встрече один из её организаторов – заместитель председателя СП Республики Крым Вячеслав Килеса:
«…состоялась встреча сотрудников библиотеки и членов Союза писателей Республики Крым с Сергеем Филатовым, заместителем главного редактора альманаха «Тобольск и вся Сибирь», членом СП России. Во встрече принимали участие проживающий ныне в Темрюке член СП России Сергей Чепров и депутат Харьковского городского совета Константин Кеворкян, переехавший на постоянное место жительства в Крым. Союз писателей Республики Крым представляли Валерий Басыров, Вячеслав Килеса, Лев Рябчиков, Аркадий Вакуленко, Ариолла Милодан…
Вначале Сергей Филатов рассказал о литературной ситуации на Алтае, в первую очередь об издательской деятельности, после чего состоялась презентация альманаха «Тобольск и вся Сибирь. Бийск»…
А потом началось чтение стихов: грустных, лирических, наполненных добротой и романтикой. Нужно отметить внимание, с которым слушали Сергея крымчане: впервые к ним в гости приехал такой интересный поэт из далёких краёв. Не менее интересными для крымчан оказались и стихи Сергея Чепрова…».
К написанному Вячеславом Владимировичем, добавлю, что приём со стороны хозяев был действительно тёплым и дружеским, и у нас даже завязались некие рабочие отношения на перспективу. Забавно было и прочитать о себе такую метафору – «интересный поэт из далёких краёв», я бы добавил даже «из глухой сибирской таёжной глубинки». Но это уже, как говорится, уже из разряда самоиронии…
Каюсь, перед поездкой, постарался как можно больше познакомится с информацией о литературных и окололитературных процессах в Крыму. В частности, попалась мне и статья писателя Владимира Сорокина в «Литературной газете» №№ 32-33 за 2014 год – «Как в Крыму создают «Пятую колонну», где упоминались и мои новые знакомые Валерий Басыров, Вячеслав Килеса и другие. Скажу честно, общаясь с ними и другими писателями, собравшимися в «орловке», ни о какой пятой колонне мне и мысли не пришло в голову. Нормальные люди, интересные писатели, которые, как прозвучало в разговоре, пытаются сегодня адаптироваться в новом для них российском правовом поле, в новой реальности, понять эту реальность, при этом, не изменять главного в себе – своих взглядов и убеждений, своей сложившейся системы ценностей. А иначе и быть не может, если иначе – то, какие бы они тогда были писатели…
А вот статья господина Сорокина показалась мне несколько скороспелой, при этом ангажированной, даже отчасти провокационной. Из разряда тех, что, вроде бы верна и правильна по своей идеологической, я бы сказал излишне «верноподданнической», сути, но… аргументов-то нет, голые тезисы. Нет, я с уважением отношусь к профессиям журналиста и писателя, но категорически не приемлю, когда человек ради некой сомнительной личностной выгоды – материальной ли, имиджевой, ещё какой… – говорит то, что «как бы правильно» и «вроде бы на слуху», чтобы опорочить кого-то или что-то, что ему мешает. Именно тогда он для меня из журналиста превращается в журналюгу, из писателя в писаку… Конечно, я не знал всех «крымских» тонкостей и подоплёк, только читать эту статью, мне было крайне не приято, словно в грязи испачкался, либо в дерьмо наступил… Грешным делом, мысль мелькнула, а не затевается ли вся эта катавасия ради очередного дележа какой-то очередной писательской недвижимости?.. Знаем. Проходили.
Уже позже, в Бийске прочитал статью Валерия Басырова «Я не знаю, кому и зачем это нужно» в газете «Литературный Крым» № 6 за 2015 год, и всё как-то на свои места встало. Процитирую некоторые фрагменты этой статьи:
«…Решили крымские писатели, считавшие, что их дело правое, объединиться в один большой Союз. Казалось, чего лучше и правильнее?! И в России об этом же постоянно говорят. Президент страны к этому призывает. Но одна из сторон заартачилась. Тогда первая 27 мая 2014 г. провела заседание рабочей группы с представителями разных писательских союзов… <…>
9 сентября 2014 г. были получены на руки Свидетельства о регистрации некоммерческой организации, о регистрации юридического лица и о постановке на учёт российской организации в налоговом органе по месту её нахождения. <…>
Члены СПРК приступили к работе в правовом поле: создали свой сайт, перерегистрировали газету «Литературный Крым» и журнал «Крым» (на сегодняшний день вышло пять номеров газеты и один номер журнала), совместно с Министерствами культуры, образования, науки и молодёжи Республики Крым, библиотеками провели массу мероприятий...
Но произошло удивительное событие, которое озадачило многих: в СМИ появилось сообщение, что некие литераторы создали и зарегистрировал 2 февраля 2015 года Региональную общественную организацию «Союз писателей Республики Крым». Вначале подумалось, что журналисты что-то напутали и речь идёт об СПРК. Но нет. Появился новый Союз с тем же названием, что и у нас. <…>
Каким образом и для чего именно это название присвоил себе Союз русских, украинских и белорусских писателей (СРУБ), тот самый, который проигнорировал объединение, которое поначалу воодушевлённо поддержал в лице В. П. Терехова, а спустя почти год получил в Главном управлении Министерства юстиции Российской федерации по Республике Крым и Севастополю свидетельство именно с таким названием? <…>
Думается, всё ясно: свидетельство, выданное СРУБу, должно быть аннулировано. Но зная, что свои ошибки крымские чиновники признавать не любят, предполагаю, что дальнейший разговор с ними у нас будет происходить уже в суде.
В этой истории много вопросов, на которые трудно ответить. Зачем, например, председателю СРУБа В. П. Терехову понадобилось «работать» от нашего имени? Не было случая, чтобы, создавая свои произведения, он заимствовал чужой текст. А тут решил присвоить название целой органи¬зации… У кого на поводу пошёл Минюст Крыма? Странно…
Для чего в Крыму, пользуясь тем, что большин¬ство граждан ещё чувствуют себя неуверенно в правовом поле России, пытаются повернуть их на дорогу бесправия, лжи и обмана, по старинке, как это было в Украине? Вот уж поистине «я не знаю, зачем и кому это нужно…»
6 мая. Прямо с утра «развожу» Игоря Байшу на интервью, о котором мы с ним договариваемся уже третий день, с того времени как только я узнал, что он политолог и занимался проведением многих выборных кампаний в Сибири. Тем более, выясняю, что он собирается уезжать, заниматься обустройством своей дачи. Точнее обустройством прибежища, он ведь тоже из Харькова, и тоже вынужден обитать в Крыму по тем же причинам, что и Костя.
Основной вопрос к Игорю у меня «лобовой», впрочем, чтобы не нарушать жанра интервью просто приведу наш разговор полностью:
«– Игорь, многие люди в Сибири думают, Украина далеко, поэтому нас это не коснется. Так ли?..
– Конечно, Урал – некая разграничительная и объединяющая одновременно линия, и по разные ее стороны Россия воспринимается иначе. За Уралом Москва – это «где-то там далеко», на первом месте у сибиряков свои проблемы. С другой стороны, для сердца каждого русского человека Москва бесконечно дорога, но от этого ощущение «где-то там далеко» у зауральского жителя не исчезает.
Совсем иные настроения у людей в Брянске или в Белгороде. Мне запомнилось, как в прошлом году в совершенно мирном брянском селе, где отроду никогда не было никаких воинских подразделений, мне показали танковую часть, которая с недавнего времени была расположена неподалеку от данного села с конкретной целью – защищать его население «от возможной военной опасности». Поверьте, совершенно по-другому в Брянске воспринимается тот факт, что буквально через двадцать километров начинается территория, где убивают людей, где происходят события, которые, как казалось, могут происходить только в Сирии или Закавказье во время этнических конфликтов. Есть и такие села, где половина села – украинская, половина – русская. Когда на твоих глазах во второй половине села происходят вещи, которые не укладываются в твоем сознании, конечно, видишь все по-другому.
В 2013 году я проехал на поезде от Владивостока до Москвы, и неожиданно для себя понял, это четверть Земного шара. А заняло это путешествие всего-то около 5 суток. В сегодняшнем глобальном мире, вряд ли все, что происходит за 5 суток езды поездом, может тебя не касаться. Тем более, когда речь идет об одном народе. Последнее очевидно, нет принципиальной разницы между жителями того же Донецка или Брянска, Белгорода или Харькова. Один народ, один язык, одна история. И даже 25 лет «независимости» России и Украины друг от друга мало что изменили в реальной жизни людей.
Но готовы ли сегодня люди, проживающие восточнее Урала, к пониманию того, что война возникла не в Донецке, а в наших умах, в нас самих. И важно разобраться в причинах, почему она возникла. Если сегодня она возможна в Донецке, завтра она может возникнуть в любом другом уголке РФ. Не секрет, что этническая разница между жителями центральной и восточной Украины гораздо меньше, чем различия в культуре многочисленных этносов, проживающих на огромной территории Российской Федерации. И разжечь противоречия между ними может оказаться намного проще, чем на Украине.
– Все же о первопричинах…
– В случае украинского конфликта, одним из центральных противоречий, представляется роль во всех этих событиях власти. Не секрет, что украинская война возникла из-за – где-то искусственно-созданного и подогретого, а где-то и реального – недовольства людей украинской властью. Именно пророссийская власть в Украине была демонизирована, и произошло это не за один день, и не за один 2014 год. Этот процесс продолжался 25 лет на всей территории Украины. Переписывались учебники, переставлялись памятники, выбрасывались информационные провокации… – создавались целые пулы СМИ, которые день за днем промывали мозги населению. Говорят, если человеку сто раз сказать, что он свинья, он захрюкает. Так вот, Украина «захрюкала». Нет никакой стопроцентной гарантии, что при всей стабильности, которая сегодня присуща регионам РФ, завтра не «захрюкают» где-нибудь, не дай Бог, во Владивостоке или в Новосибирске…
– Я правильно понял, речь идет о зомбировании, когда людей намеренно приучают думать в двоичной системе «0» – «1», «да» – «нет». Так как работают ЭВМ, у которых вся информация кодируется из набора этих двух цифр. То есть, человеку оставляют небольшой выбор – нажать на курок или нет?
– Практически да. На Украине был реализован такой двоичный код применительно к изменениям в общественно-политическом пространстве. Человеку оставили ограниченный выбор – «за красных» или «за белых». Но не факт, что все беды нам нужно списывать только на американцев. Когда огульно говорят, что во всем виноваты они, это примитивно и даже, порой, вредно. Сваливая на кого-то вину, мы, как правило, автоматически списываем ее с себя, мол, наша хата с краю… Забывая, что есть такая древняя двоичная технология – «разделяй и властвуй», которая и сегодня, пусть в модернизированном, обновленном виде, используется мировыми властными элитами…
– Наверное, уместно будет сказать и о роли интеллигенции, как носителя идеологии...
– Если говорить о трагических украинских событиях, роль интеллигенции в них колоссальна. Но чтобы лучше понять это, зададимся вопросом, каково качество этой интеллигенции? Интеллигент – это не пожизненное звание, не титул, который передается по наследству, и, уж тем более, не свидетельство о наличии или об отсутствии высшего образования. С одной стороны, хочу сказать, что не нужно преувеличивать значимость интеллигенции для развития общества. Да, это важная часть общества, самая образованная, но в силу этого на ней лежит и повышенная ответственность, которую интеллигенция не всегда осознает. Не всегда её позиция, в том числе и в российской истории, соответствовала интересам народа и государства. Очень часто под «одеждой» преобразования к лучшему интеллигенция решала меркантильные, собственнические, клановые, цеховые задачи. И, как мне кажется, сегодня очень многие представители интеллигенции продолжают эту порочную практику.
Я бы разделил проблему взаимоотношений интеллигенции и власти на две части. Первая – когда недовольство властью вызвано у интеллигенции тем, что власть недостаточно уделяет ей внимания в материальном плане. Думаю, что в нынешней экономической ситуации интеллигенция должна больше полагаться и на свои силы тоже, а не уповать всё время на власть. Нужно понимать, что проблемы интеллигенции одни из множества проблем в стране. И при всей важности и необходимости идеологии нельзя отнять у людей пенсии и отдать их на развитие наук и искусств. Поскольку мы живем в условиях пресловутой рыночной экономики, интеллигенции нужно научиться продавать продукты своего труда. И второй аспект. Когда за счёт своей образованности, своей ведущей роли, творческая интеллигенция критикует власть бескорыстно. Возьмем Валентина Григорьевича Распутина или Василия Макаровича Шукшина, причина их недовольства была не в том, что им не выделили финансирования на сценарий, на фильм, на книгу. Эти люди, несомненно, были интеллигентами, и их голос был слышен: у власти просто не было другого варианта, как услышать и признать за ними это право. Но при этом ни Шукшин, ни Распутин не ставили свои интересы выше интересов общества, выше интересов простого человека…
– То есть, критика власти, нужна… имеет право быть?
– Очень важно различать неудовлетворение какими-то действиями власти и тем, что начинает приобретать суицидальный характер для общества. Мы можем быть недовольны начальником ЖЭКа, руководителем Законодательного собрания, Президентом… но, несомненно, это не должно вести к саморазрушению общественного устройства. То есть, недовольство не должно становиться поводом, чтобы спалить свой дом.
И эту грань в быту мы все хорошо чувствуем, можно конфликтовать с братом, скандалить с женой, быть недовольным детьми, но разумные люди никогда не переходят тех граней, которые могут разрушить семью. Те же отношения, как мне кажется, должны быть характерны и для взаимоотношения общества и власти. Конечно, нельзя призывать общество к тому, чтобы оно априори поддерживало любые действия власти, они могут быть ошибочны и, естественно, власть должна находиться под микроскопом общественного внимания. Но ни в коем случае эта критика и попытка изменения не должны приводить к саморазрушению, тем более что в Российской истории такие трагические примеры попыток построить лучшее будущее через саморазрушение имеются.
К сожалению, баланс разумного на Украине соблюден не был. Да и украинская интеллигенция смотрела на все происходящее, как на источник дохода. Она готова была критиковать власть за деньги, за гранты не имевших никакого отношения к украинскому народу структур и центров влияния. По большому счету, украинская интеллигенция предала свой народ. Ведь никто и никогда не оспаривал, что украинский народ имеет право и на свою самобытность, и на свою культуру. Но сегодня попытка натянуть на себя национальные одежды начинает приобретать человеконенавистнический характер. Даже смерть одного человека – а сегодня речь только по официальным данным идет о смерти более чем 6000 человек – вполне достаточная цифра, чтобы понять, это не тот путь, который приведет Украину к позитивным преобразованиям.
Возвращаясь к началу нашего разговора, коснутся или нет украинские события жителей Сибири и Дальнего Востока, отвечу – коснуться. И дело не в том, долетит или нет за Уральские горы снаряд из Донецка, гораздо важнее не допустить в наших головах развития разрушительных процессов, которые уже идут. Украинские события не часть Донецка или Луганска – они часть общего процесса, который сегодня начал затрагивать, к сожалению, русский мир, нашу память. К примеру, в Донецке в прошлом году шли ожесточенные бои за высоту Саур-Могила. Это господствующая высота, которую еще в годы Великой Отечественной войны освобождали от немцев наши отцы и деды. Для памяти это одна из таких же значимых точек отсчета как Сталинград или Курская дуга. А сегодня, накануне 70-летия нашей общей Великой Победы, над этим надругались. Считаю, это плевок в нашу общую – и для Бийска, и для Белгорода, и для Донецка – историю.
Чтобы подобного больше не могло произойти, всем надо четко понимать, живя в одной стране, на одной планете, мы, в хорошем смысле слова, «обречены» уметь договариваться друг с другом и совместно решать общие проблемы».
Такие вот разговоры с утра пораньше…
Костя ближе часам к одиннадцати собрался в Севастополь, ему нужно отвезти жену Ольгу на собеседование. Она, как и Костя, занята поиском работы в Крыму. Конечно видеоканал «Первая столица» в Харькове пока выходит в эфир, только вот дохода, по признанию ребят, он в настоящий момент не приносит:
– Скорее наоборот, приходится отсюда, из Крыма высылать в Харьков деньги на зарплату сотрудникам. – Объясняет Костя.
Я помню добротные, профессионально снятые программы, телеочерки и документальные фильмы об истории родного Харькова, которые снимал коллектив видеоканала «Первая столица» тогда, десять лет назад. Но сегодня положение у харьковского видеоканала, которым руководит из Крыма опальный журналист и депутат городской думы, достаточно шаткое…
Ребята подвезли меня до Ялты, прямо до дома-музея Чехова, а сами поехали дальше. Договорились, что обратно я вернусь самостоятельно.
…Сразу, буквально от калитки, когда зашел в дом-музей, вспомнились строки Юрия Казакова из рассказа «Проклятый Север»:
«…друг мой спросил:
– Слушай, а в доме Чехова ты был?
– Не был. А что? <…>
– Давай, старик, поедем! – предложил мой друг.– Я люблю Чехова, знаешь? Как-то я его нежно очень люблю».
И дальше, пока экскурсовод водила нас по небольшому уютному саду с экзотическими растениями, по чеховскому дому, у меня словно рефреном звучало где-то внутри казаковское:
«– Кувшины видал какие? – кивнул я на огромные глиняные круглые сосуды под водосточными трубами у флигеля. – Это при нем было?
– При нем, – сказал мой друг. Он все знал о Чехове.– Тогда водопровод плохо работал, дождевую собирали.
Мы помолчали. Как-то нам стало очень грустно в этом доме и жалко чего-то.
– А сад какой! – сказал мой друг. – Это он сажал, знаешь?».
– Вот бамбук, его тоже Антон Павлович сажал… а вон там в углу «горьковская скамейка», на ней Антон Павлович с Горьким посиживали и беседы вели… – Это уже наш экскурсовод загружает нас информацией. И снова казаковское изнутри:
«– …Равнодушная жена в Москве, а он здесь или в Ницце, пишет ей уничижительные письма, вымаливает свидания! А здесь вот, в этом самом доме печки отвратительные, температура в кабинете десять градусов, холод собачий, тоска... В Москву поехать нельзя, и в Крыму болеет Толстой. А на севере – Россия, снег, бабы, нищие, грязь и темнота и угарные избы. Ведь он все это знал, а у самого чахотка, кровь горлом, эх!».
Насколько я все-таки Казаков пронзителен и психологичен! Говоря его же словами, люблю я прозу Юрия Казакова, «как-то я её нежно очень люблю»! Кто ещё так тонко и эмоционально написал о Чехове и о «проклятом», столь любимом душой Севере…
В чеховском доме я пробыл достаточно долго. Еще и с музейными работницами успел поговорить. Узнал от них, что финансирование музея пока не отлажено, а дом ветшает, к тому же оползень на участке постепенно деформирует стены и фундамент. Невольно вспомнился Ассановский особняк в Бийске, где расположен ныне исторический отдел Бийского краеведческого музея. Те же слегка замазанные сверху краской и извёсткой стены, разрушающиеся внутри, скрипучие, требующие замены полы и ступени лестниц, перила… Словом проблемы те же, что и у всех музеев России.
Эх, нет же на наших чиновников от культуры купчихи Марии Андреевны Ассановой, которая могла запросто прийти в бывший свой дом, национализированный большевиками, зайти в кабинет первого секретаря партии, открыть дверь клюкой и резануть в глаза правду-матку: «Нехристи, да разве можно так по-свински в доме себя вести? Ремонту не делаете, курите везде!..».
Когда вышел из музея, время уже поджимало, поэтому спустился на набережную и сел в троллейбус в сторону автовокзала. Домой добрался минут за 25-30. Пока ждал Костю с Ольгой начал читать одну из книг, подаренных Вячеславом Килесой, и увлёкся. Вроде бы книга для детей, но вроде бы и не детская. Язык достаточно живой и образный, а местами очень самоиронично, с юмором. Зачитался. Даже не услышал когда ребята приехали…
7 мая. У Кости с Ольгой прямо с утра снова собеседование. На этот раз в Ялте. Я с ними, тем более и дело в Ялте есть, нужно решить денежные проблемы, возникшие так неожиданно. Меня неприятно удивило отсутствие в Партените филиалов Сбербанка России. Я ходил и от отчаяния не знал, куда засунуть свою сбербанковскую пластиковую карточку.
Впрочем, забегу немного вперёд, в Ялте банкоматов я тоже не обнаружил, более того в одном из коммерческих банков мне доходчиво объяснили, что это сегодня общекрымская проблема, и деньги со своей сбербанковской карты я здесь не сниму нигде. В крайнем случае, советовали доехать до Керчи, переплыть на пароме через пролив и там, где-нибудь на Кубани, решать эту проблему. Шутили, конечно, но мне от этой шутки смеяться почему-то не хотелось. Почему проблема возникла? Я спрашивал себя, возможно, это как-то связано с боязнью руководства банка попасть в «ихний» цивилизовано-европейский санкционный список?..
Вообще, одно из главных ощущений от Крыма – это некая организационная неразбериха и неопределённость момента. Та самая мутная вода, в которой, как гласит пословица, что-то плавает, а что-то ловится.
Скажем, в целом цены в магазинах – почти наши, что-то чуть дороже, что-то дешевле. Но сильно удивили крымские вина: 600-700 рублей за бутылку. Хотя здесь же, в этом же магазине, можно было взять рублей за 150-300 бутылку вполне приличного испанского или итальянского вина. Причём большинство бутылок ещё с украинскими акцизными марками, видимо из старых, оставшихся ещё запасов.
Много здесь машин с украинскими номерами. Причина тоже проста, многие недовольные событиями в Украине сейчас обосновываются в Крыму. А на российские номера пока не меняют, потому как – дороже и сам номер, и страховка. Опять же, слышал о таких случаях, когда при пересечении российско-украинской границы, если владелец сменил номер на российский, его машину просто помещали на штрафстоянку, как не значащуюся в украинской базе данных, а значит, находящуюся в угоне.
Путаница и неразбериха с получением РВП – разрешений на временное пребывание, разрешений на работу и, конечно с получением российского гражданства. Поскольку в основном находился в обществе «политэмигрантов» из Харькова, успел несколько погрузиться в эти проблемы. Не буду вдаваться в подробности, российскому читателю они вряд ли интересны, а тех, кого это касается, знают всё это уже наизусть.
Как всегда «в мутной воде» появляется много различных фирм и фирмочек, извлекающих из этого прибыль. Например, в одной из них сказали, что российский паспорт, соответственно российское гражданство, если у вас недвижимость в Крыму, помогут оформить через суд «всего» за $1100. Д-да… дорога нынче, Родина! Но видимо, всегда так: кому-то война, а кому-то – «награды»…
| Далее