Pro и contra

Мы дети страшных лет России.

А. Блок

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

А. Ахматова

Pro и contra

Продолжение диалога русских интеллигентов о судьбах России

Участвуют: Историк

Патриот

Либерал

Монархист

Верующий

Предприниматель

Историк. Друзья, в таком составе мы могли бы собраться с вами ещё в 1989 году на волне новой русской контрреволюции, в тот кратковременный её период, когда в России к власти пришло либеральное крыло умственных теоретиков и заочных любителей капитализма, которые вынашивали свои буржуазные идеи на кафедрах марксизма-ленинизма, как Владимир Ильич – идеи социализма – в библиотеках Лондона и Цюриха.

Но этот либерально-олигархический период длился недолго. Либералы слабо разбирались в конкретной экономике капитализма, производстве и других задачах государства, и фактически его угробили, закончив правление сдачей своего лидера М. Ходорковского, что напомнило печальный итог эсеровского мятежа в июле 1918 года.

Итак, за прошедшие 15 лет страна скатилась в разряд второстепенных, исправно поставляющих дешевые энергоносители развитым странам Европы, которые иногда приглашают её на свои саммиты в знак сострадания к её душевным переживаниям по своему прошлому могуществу.

И сейчас уже многим становится ясно, что причина нашего падения всё-таки не в экономике, т. е. не только в ней, а в духовной составляющей всего нашего общества. При другом его качестве такого падения могло и не быть.

Патриот. Действительно, за последние 20 лет, а я считаю, что баламутить мы начали с 85-го, а с 89-го развернулись уже по крупному, в планетарном масштабе, мы обсуждали в основном политику и текущую экономику, а духовные вопросы, естественно, не поднимались ввиду полной неопределенности и непредсказуемости событий. А с 1992 года все силы и способности, знания и опыт, смекалка и изворотливость уходили лишь на выживание. Где уж тут до духовности!

Либерал. Тогда, друзья, надо сразу и заявить, что в данный момент условия в стране существенно изменились, т. е. наступила определенная стабилизация, что и позволяет нам с вами обратиться к этой нематериальной субстанции, каковой является наша душа, и которая ещё совсем недавно была вне закона, в лучшем случае она употреблялась в качестве синонима термина «психика».

Монархист. Так и срок-то развала страны был велик. За такие же 15 лет странам, побежденным нами во Второй мировой хватило, чтобы встать в ряд передовых стран мира.

За аналогичные сроки в отдельные «звездные» периоды своей истории и Россия при управлении великими монархами творила чудеса: при Петре стала великой европейской державой, при Александрах обустраивала Сибирь, прорубая по тайге и болотам великую железнодорожную магистраль, которую ещё мир не видел, а при Сталине в Великой Отечественной войне за полгода пол-страны было вывезено в Сибирь и на Урал, за счёт чего и войну выиграли.

Последние же паскуднейшие 15 лет ушли только на погром страны, ничего не строили, только грабили и рушили.

Верующий. Душа народа – это очень условное понятие. Она, душа, складывается из множества душ всех нас, живущих в Отечестве и объединённых общей культурой, языком, территорией и в большой степени историческими корнями, а скорее, даже памятью о нашем православном прошлом, которое хотя и активно вытравлялось на протяжении 2–3 поколений, но уверен, что всё-таки осталось в большой массе нашего народа на каком-то подсознательном, родовом, интуитивном уровне.

Предприниматель. Из всей пестроты состояния душ любого народа всё-таки пробивается определённый вектор, который не спутаешь с другим народом: немец не похож на китайца, а финна не спутаешь с японцем.

При этом надо учитывать и исторический момент, помнить всё то, что народ пережил не только за последние 20 лет, но и за весь ХХ век. Не нам ли, современникам событий этого века, пропитанных его духом и страстями, когда ещё кипит обида, свежи горечь потерь и перенесенных унижений, дать качественный, а скорее, эмоциональный анализ душевного состояния русского человека, пропустив события через себя, свой опыт и судьбу своих предков и близких людей.

Конечно, историки будут изучать опубликованные документы, пользоваться статистическими данными, но им не будет дано почувствовать дух этих лет, когда ты вместе со своим большим или малым коллективом оказался, как на утлом суденышке, брошенном в открытом бушующем море на произвол сбесившейся стихии. Какая уж тут статистика! Ежеминутные удары волн, и одна мысль: продержаться, выжить!

Либерал. Мне кажется, что мы преувеличиваем значение отрицательного опыта. Он важен лишь для этих несчастных поколений, и зачастую, вместе с ними и уходит в историю, а новые поколения живут и формируются уже духом своего времени. Мои внуки не только на наше время, но и на меня самого смотрят уже как на исторический персонаж то ли ХХ, то ли Х I Х века.

Историк. Поэтому сейчас и стоит задача определить, что же в нас осталось от старой России, а что изменилось за столетний период смуты, а уж затем делать выводы.

Либерал. Всё должно быть своевременным. Народничество, возникшее на великой литературе Х I Х века, сыграло с крестьянством далеко не благую роль. Появившись в среде наиболее совестливой части интеллигенции, для которой народ, тем не менее, оставался вроде придатка к деревенскому пейзажу, она в итоге просветила не народ (вопреки воле не просветишь), а ту опустившуюся его часть, которая есть в любом народе, организации или даже массовом движении, будь то глобалисты, зелёные или «ваши – не наши».

А кроме того, считаю, что церковь наша в трудные времена не только не помогла народу, но и своими, далеко неблаговидными действиями, отторгла от себя и веры его неустойчивую часть, которая затем и сыграла роль детонатора в тех роковых событиях.

Я уже не говорю о том, что христианство по своей природе не способствует накоплению капитала, не провозглашает, в отличие от протестантства, богатство смыслом и целью жизни. Поэтому с большим основанием можно считать капитализм производной от протестантства, а социализм – от христианства.

Верующий. Истинная роль и значение религий, в том числе и христианства, осознается со временем, когда человек, не успев воспитать еще свой дух, в силу своей гордыни овладеет невероятными возможностями по созидательной, а главное, разрушительной силе. А в мире всегда были и есть воланды, и даже более решительные, чем Булгаковский, больше опечаленный несовершенством человека, чем желающий ему вреда.

А социализм, возможно, в Англии или Германии исторически был бы более понятен и мог бы принять вполне цивилизованные формы и был бы шагом вперёд в историческом развитии, но в России, ещё хорошо помнящей Пугачева и Разина, ещё поющей о них песни, эта попытка вылилась в очередной русский бунт, жестокий и бессмысленный.

Монархист. Продолжая Вашу мысль о несвоевременности народничества, считаю тем более несвоевременными ваши сегодняшние либеральные идеи, особенно после 70 лет коммунистического правления. Сейчас бы России лучше всего подошло монархическое управление в течение этак хотя бы 50 лет. Да, со всеми атрибутами рынка, думской демократией и т. п., но с подчинением всех ветвей и веточек верховному правителю, ибо не готово наше общество к либерализму, что и доказало недолгое «семейное» правление наших шустрых либералов. Надо время, чтобы успокоиться и наладить элементарную народную жизнь, начав работать, торговать, что-то строить, учить народ, наконец, восстановить то, что утрачено по глупости. У русского народа за прошлые сто лет не наберется и десятка, когда бы он мог спокойно заниматься народным творчеством без внешних и внутренних передряг.

А в России либерализм никогда не имел спроса и опоры в обществе, («В России был один либерал, и тот царь») всегда подразумевал слабость и хаос, а в наше время доказал на практике, что тесно связан с опасностью нашествия бесконтрольных бандитов-хапуг и наглых растлителей душ.

Верующий. Русская нация, получив от Бога великий язык, родив великих мыслителей, писателей, драматургов, композиторов, артистов и упиваясь дарами своей культуры, купаясь в её лучах, потеряла чувство реальности, посчитав, что человеческое слово, а не Божье всесильно, и заигралась красивыми фразами и словесными комбинациями, а бес тут нас и попутал.

Предприниматель. Карл Маркс, создавая своё экономическое учение, считал, что более всего условия для его претворения подготовлены в Англии – этом признанном тогда лидере капитализма. Однако англичане, будучи по природе своей системным и организованным народом, смогли за короткий период осуществить ряд социально-экономических изменений, которые снизили остроту проблем в обществе (сократили рабочий день, повысили зарплату, дали более широкие избирательные права, ввели оплату отпусков, по болезни и т. п.). Таким образом, английский рабочий класс не оправдал ожиданий своих вождей, а сама революция вызывала у рабочих уже всё большие сомнения.

Историк. И поэтому Маркс махнул рукой на Англию, бросил писать « Das Capital », выучил русский и всю мощь своего аналитического разума бросил на Россию и, видимо, угадал, ибо вся Европа к этому времени к его учению уже остыла (учение как учение, не хуже и не лучше других).

Либерал. Русским лучше всего удаются невыполнимые дела.

Историк. У нас же в России это учение, хотя и одно из многих, да и на почве, далёкой от развитого капитализма (в фактически крестьянской стране), очень быстро приобрело суть и формы новой религии. Русское просвещенное общество (но не экономика!) было готово к восприятию учения, которое несло в себе не только элементы научной теории, но и целостное представление об устройстве мира и законах его развития. Возбуждало последовательное изложение экономики, возможность применения математического аппарата, который позволил бы связать и логически объяснить все сложности общественных отношений. А за этим уже легко выстраивалась так близкая и любезная русскому сердцу цепочка желаний решить враз и все вечные вопросы бытия, добра и зла, морального долга перед униженными и оскорбленными. Всё это приобретало особую прелесть и давало ощущение, что появилась возможность не только познать законы истории и увидеть картину будущего, но и разработать практическое руководство к действию.

Предприниматель. Не до конца прочтя «Капитал» Маркса, да ещё при несовершенном переводе («ценность» товара перепутали со «стоимостью»), и при этом проигнорировав, что главное в учении Маркса всё-таки была свобода индивидуума, наши экстремалы (эсеры, эсдеки, большевики и пр.), создав повсюду марксистские кружки на деньги русских фабрикантов (им-то это зачем надо было? Мешало самодержавие их свободе?) и привлекая к обучению народа раскрепощенную, но заблудившуюся в теориях, мистике и в «системах фраз» интеллигенцию, быстро перешли к формированию «красных дружин». Шалости не занятой практической деятельностью русской интеллигенции царское правительство осуждало, а иногда за явный террор (бомбометание) наказывало ссылкой в «творческие» командировки с неплохим содержанием в довольно приличных условиях (Тверь, Вологда, Минусинск, Шушенское, реже Туруханск).

Патриот. Не бросайте камни в романтиков прошлого! Через два-три поколения, когда улягутся страсти, забудется горечь обид и несправедливостей, в памяти народа останется: и «Песнь о буревестнике», поднимающая дух людей, и неистовые цельные натуры из «Поднятой целины», и «Наш паровоз, вперёд лети!», зовущий в неизвестное будущее. С них, этих вершин проявления духа, уже слетит классовая шелуха и предвзятость того времени, а останется лишь искренность чувств и порыв к чему-то новому и неизвестному. Человечество ещё долго будет изучать печальный опыт России в ХХ веке и находить в нем не только зло, но и добро, замешанное на искреннем желании сделать человека счастливым.

Верующий. Революционная интеллигенция сделала практически невозможное, создав в сырой для революции, лапотной и «избяной» России путём тотальной агитации (при этом часто жертвенной) необходимый горючий материал, способный поджечь уже всю остальную матушку Россию («Пальнем-ка пулей в святую Русь!»).

А огонь поддерживать уже легче. «Смерть буржуазии!» – и сатанеют массы от запаха крови, дозволенность греха пьянит голову. Смертная казнь без суда и следствия «врагов народа», кулаков и подкулачников. «В баржи их и на север!» А из деклассированных масс затем вышли: бездомок (бомж), безбожник (атеист) и завербованный пьянчужка, люди без кола и двора, без рода и племени. А в итоге Болконские и Безуховы эмигрировали, Савельичей и Каратаевых раскулачили, Тушиных и Давыдовых расстреляли. Взбесившийся материализм, классовый психоз и отход громадной массы людей от веры – вот те условия рубежа X IX и XX веков, перевернувших доверчивую и неопытную Россию.

Историк. Господа, анализ печальной судьбы нашей Родины в её роковые моменты был уже не раз. Вспомните сборники «Вехи» и «Из глубины» – мысли и прогнозы великих русских мыслителей. А думы, терзания и слезы нашей первопроходческой эмиграции? Ну, и что? Помогло? Нет! Снова через сто лет влипли в грандиозную передрягу, коснувшуюся миллионов людей и десятков национальностей, снова перекройка границ, переселение племён, изменение основ общества. А нужно ли всё это было?

Либерал. Катаклизмы в истории были, есть и будут, они неизбежны, но чувствительны лишь для старших поколений, всю жизнь отдавших построению «прекрасного» будущего и трудившихся, как проклятые, во имя идеи, а сейчас оказавшихся в «эмиграции». Им жалко своих усилий, и угнетает сознание, что жизнь-то могла быть совсем другой. А с точки зрения развития всей цивилизации такого рода протуберанцы скорее будут сочтены либо за неизбежный распад последней империи, либо за естественный возврат страны в общий поток цивилизованных стран. А были другие варианты этого возврата? Возможно, но что поделаешь? Мы же – Россия. У нас по-другому не получается!

Монархист. А поэтому надо бросить конструировать будущее, и тем более переделывать человечество, ибо это вообще не людское дело, а просто жить, не обращая внимания на правительство и власть, думать о семье и любить «суету сует», ибо мир живёт не по прогнозам и предсказаниям, а по каким-то своим сценариям с непонятной и путаной логикой.

Верующий. Только религиозное отношение к жизни расширяет сознание до бесконечности. Всё прочее делает жизнь повседневным фарсом, а в итоге – пустым местом. Вы замечали, как неинтересно перечитывать большинство написанного в толстых журналах эпохи соцреализма: перетираются отношения людей с пустыми и лысыми душами. Сколько усилий и творчества нескольких поколений ушло на разжигание истерического энтузиазма и создание единодышащего под барабанный бой общества. Идеологическая наркота.

А статьи наших религиозных писателей и богомудрых философов конца XIX и начала ХХ веков (Н. Бердяева, В. Иванова, С. Булгакова, П. Струве, С. Франка и др.) читаются, как написанные сегодня.

И если народ оторвали от тела церкви, он превращается в революционную чернь, которая, опившись сивухи марок то ли Сен-Симона, то ли Карла Маркса, Льва Троцкого или Адольфа с Вольфовичем, таскается за тряпками с серпом и молотом, свастикой или разнолучевыми звёздами и горланит почти одно и тоже: «Даёшь! Вперёд! Бей, наши, ваших!»

Историк. В этой связи стоит вспомнить психоз русской интеллигенции перед I мировой об освободительной миссии России, взятии Царьграда, водружении креста на Айа-Софии в Константинополе и объединении всех славян. И выдумывали несуществующий народ, приписывая ему несуществующие помыслы. Народ хочет земли, а ему сулят Византию да крест на Софии. Он хочет к бабе, а ему внушают войну до победного конца. Наши солдаты в Галиции говорили: «Зачем нам эта земля, её же пахать нельзя». И сейчас появляются горе-стратеги, призывающие любителей помыть сапоги в Индийском океане. А любителей покуражиться у каждого народа сыщется, а у нас – тем более.

Монархист. Россия похожа на растение, которому уже более ста лет не дают спокойно расти, а постоянно что-то с ним экспериментируют: пересаживают, надрезают, пригибают, рвут корни, травят иноземным зельем. Сколько же ещё эти садоводы будут издеваться над Россией, этим уникальным дичком, который когда-то (при царском режиме) своим физическим здоровьем, душевным складом и практической хваткой поражал Европу. Создав одну из могущественных мировых империй (а главным ноу-хау русского народа и его вкладом в мировую цивилизацию является изобретенное им и внедренное в качестве наиболее близкого для его натуры образа жизни, освещенного церковью, САМОДЕРЖАВИЕ) и при этом не использовав ещё до конца все её (империи) преимущества на своей громадной и богатой территории, по своей доверчивости и наивной открытости русский народ позволил вовлечь себя в азартные игры с новоявленной и назвавшейся «народной» властью, посулившей ему справедливый коммунистический рай на земле. А в жизни за все промахи следует расплата. Вот и платим! И сколько ещё платить?

Предприниматель. В 1781 году в России было три тысячи мануфактур. И она вышла на первое место в мире по производству железа, чугуна и меди, начала вывозить товарную пшеницу, уже осваивала Аляску. В России в это время, как грибы, возникают новые города, развиваются все городские сословия, банковская система (с выдачей ссуд под залог недвижимости), действует Академия наук, создаются театры, частные типографии, библиотеки, школы, книжные магазины (в 16 городах). Выходит манифест с призывом к иностранцам селиться в России. И Россия обустраивалась не вербованным людом, а собственным, коренным. Мой дед, крестьянин из Рязанской губернии, с женой и маленькой дочерью и в компании с семьей своего двоюродного брата ехали в Сибирь на нескольких подводах три лета, а зимами батрачили, ремонтировали скарб, упряжь и набирались силенок на следующий переход. И за это время забрались на юг Красноярского края, под самые Саяны, в те края, где позже отбывал ссылку Владимир Ильич. Но его везли на паровозах и пароходах, за казенный счет, а эти бедолаги – добровольно, лишь держась за телегу, протопали пол-России. Сколько одних рек, больших и малых, было на их пути! И это было ещё задолго до Столыпинских реформ. И уже на месте дед с бабкой вначале батрачили, обустраивались, детей растили, а когда семья окрепла и сыновья поднялись, богатеть стали: коней развели, скотину разную, поля запахали, дома начали строить для каждого сына, добротные, крестовые, со всем подворьем. (До сих пор стоят три дома на главной площади села). Но пожить толком в них не удалось: как раз подоспел год «Великого Перелома».

Историк. За последние сто лет нам, русским, особо гордиться нечем. И сейчас мы, как с большого похмелья, просыпаемся и начинаем соображать, а что же это с нами было. Вот как мог бы звучать монолог этого приходящего в себя через сто лет русака. Слушайте:

«Помню, что жили неплохо, только трудись. Не ленив, так с прибылью. Земли хватало, во всяком случае в Сибири, хозяйства крепли, в городах фабрики и торговля быстро росли. Правда, когда мужики судачили о жизни, а ведь шла война, хотя неизвестно за что, то уже звучали слова: «революция», «временное правительство», «учредительное собрание», «Долой войну!» Но, как эта Мировая вдруг обернулась внутренней бойней, само её начало не помню, а помню уже саму драку. Передрались напрочь все: по семьям, по деревням, а затем поделившись на «красных» и «белых», да вооружившись саблями и пулемётами, выплеснулись уже конармиями на поля и большаки, благо, лошадей в России было много. И рубились меж собой, часто брат с братом, остервенело, как с самым лютым врагом не бьются. Нашла великая злоба, как проклятие, как порча на всю страну. Это же надо, четыре года не пахать, не сеять, а только махать шашками! И перебили самых здоровых, молодых и отчаянных. И в это же страшное лихолетье началось глумление над церковью, она стала умирать, а храмы разоряться.

Ну, а вскоре, ещё не отойдя от большой сечи, ещё ноздри не остыли от крови, зачем-то бросились лупить этих, как Вы их назвали – Савельичей и Каратаевых. Казалось бы и люди-то не плохие, а хозяева тем более, трудяги. Помню, нашла какая-то злоба, обида на всех, на весь свет. А тут власть поди и подсунь кулаков на расправу, как вредный и лишний для светлого будущего мелкобуржуазный эксплуататорский класс. А были они обычные крестьяне, просто немного поприжимистее, чуть прилежнее в труде, бережливее других. А это многих раздражало. Вот и расправились, но богаче и счастливее никто не стал, а грехов приумножилось.

Затем пришли комбеды, и уже всех крестьян, и середняков, и бедняков, и вообще не связанных ни с землей, ни с какой-либо собственностью, стали выравнивать по колхозам, переводить на трудодень, сгонять всю скотину в общее стадо. А самые продвинутые горлохваты, вооруженные не только маузерами, но и «передовым» учением о диктатуре классов, успешно «претворяли» в жизнь грандиозные планы партии по созданию нового усовершенствованного коммунистического человека (Ускомчела).

А кто увернулся от колхозов, тех сорвало с родных якорей, закружило и разбросало по стране. Кто сам завербовался (Дальний Восток, Крайний Север, Юг и Запад) по собственной воле, а кого уже начальство направляло туда же, но в колоннах, по этапам и за казённый счёт (спецпереселенцы). Помню разговоры об индустриализации, стройках, вот туда и гнали народ. Появилось новое сословие – ЗЭКИ, а формировалось оно путём чисток народа, его перековки и привития ему нового передового сознания. А кто не успевал перековаться или «разоружиться», те отрабатывали свой незачёт в организованных для этого случая лагерях. Хорошо помню повестки собраний тех лет, голосование и всеобъединяющий итоговый вопрос: «Кто против!?» Всё в жизни бывало, но тех, кто против, не было и быть не могло. «Грядущий хам» в России оказался реальностью. А без классового врага было, как без рук.

А затем уже подоспела долгожданная Великая Отечественная, где с ценой наше начальство, естественно, не считалось. Положили десять к одному! Лучших мужиков и пареньков с десяток лет (с 13-го по 24-й), родившихся при сухом законе, вырубили подчистую, на 95 % и более. На фронте, уже в конце войны, солдаты немного отдышались и повидали, как живут наши побежденные и освобожденные народы, но, вернувшись на Родину, попали, как в штрафбаты и под надзор. А побывавшие хоть сутки в плену, тех сразу в лагеря, как минимум на десятку. Тыл и в войну не расслаблялся.

Солдаты хотя бы в окопах Сталинграда душой отошли, очистились, не видя подолгу из-за Волги своего начальства.

А после войны, помню, годы были даже похлеще военных: голодуха, бандитизм и упадок в душе – так ждали Победы и ослабления удавки, но... начальство волновало не состояние народа (он был лишь материал для их амбиций), а продолжение старой, но не забытой ими мечты о мировой революции, но уже на современный лад. А для этого требовалось угробить капитализм во всё мире, а поэтому весь народ перевели в могильщиков капитализма. Однако на этом пункте программы наших одержимых фанатиков, похоронах капитализма, страна надорвалась.

В 53-м похоронили Сталина, а в 56-м прослушали доклад Никиты «О культе личности». Удавка немного ослабла, народ чуть вздохнул, но начальство, испугавшись своего же неожиданного «свободолюбия», тут же натянуло поводья. И так, постепенно разлагаясь, отравляясь собственным однопартийным ядом, прожили до 1989 года. А затем, как всегда бывало у нас на Руси, на почве недовольства партией (надоела!) – всеобщий бунт, завершившийся крахом в управлении страной, а уж затем неизбежные: остановка всего производства, открытие границ для импорта (Запад нам поможет!), захват назначенными бандитами всего госимущества, обнищание народа до нательного белья – вот оно начало очередной российской смуты на 15 лет, которую Вы сами лично пережили». Вот такая исповедь памятливого «вечного» русича.

Монархист. Действительно, этот роковой для монархии и всей России век начался с Гапона и Азефа и закончился чередой маразматических генсеков, народное недовольство которыми вынесло на самую вершину власти полупьяного царя Бориса, имевшего за плечами лишь опыт первого секретаря Свердловского обкома и бойцовские качества. А для государя в России этого маловато, их с пелёнок большие штаты лучших людей Империи готовили к этой ответственнейшей и, что греха таить, очень неблагодарной участи.

Либерал. Да, те круги ада, через которые прошёл русский народ, и та духовная бездна, в которой он оказался, представлены в монологе русича достаточно убедительно. А многие до сих пор ностальгируют по тем временам. Видимо, маузер очень привлекательный и убедительный атрибут в человеческой комедии.

Патриот. А сейчас – собственник, хозяин. Какая разница?

Либерал. При развитой демократии разница есть. Но задача, в первую очередь, состоит в возрождении народного духа, а это архисложная задача. Посильно ли будет для надорвавшейся души народа это историческое испытание?