ПОНЕДЕЛЬНИК
Колготки были последней каплей.
Бывают дни, когда все неприятности, опостылевшие обязанности, нелепые случайности, оплошности свои и чужие, которые ты со скрипом, сжав зубы, но все-таки можешь вынести по отдельности, скапливаются, стягиваются в огромный узел, который только мечом и распутаешь... то есть разрубишь.
Проснувшись, я еще не знала, что сегодня именно такой день.
Привычно три раза отключила будильник, пытаясь хотя бы вырванными у утра минутами наверстать недосып. Привычно поклялась ложиться раньше – то есть хотя бы в полночь. Наконец, хоть и с закрытыми глазами, усадила себя на кровати: подъемный кран да мне бы по утрам! Каждые выходные я принимаю решение делать зарядку, но и каждый же понедельник не могу поверить, что вообще существуют люди, которые ее действительно делают...
Доковыляв до окна, отдернула штору. Жидкий серый свет ноябрьского утра лег на мое такое же серое лицо. Ветер, завывавший во дворе, бросал в стекло то запоздалые листья, то пригоршни ледяного дождя. Бр-р-р! В такую погоду добрый хозяин... и далее по тексту. А мы вот себя выгоняем, вытягиваем за шиворот, безжалостно вышвыриваем за порог: в детский сад! в школу! на работу!
Дальше все на привычном автомате. Короткий душ. Одежда, подготовленная с вечера. Макияж наспех. Обжигаясь – растворимый кофе, голый, но с сахаром. В последний раз кинуть взгляд в зеркало: какой же я ужас по утрам! Ну и не только...
У лифта нос к носу столкнулась с соседкой. Леночкой. Я называю ее про себя Еленой Прекрасной. Потому что как в сказке. Вот она-то наверняка каждое утро делает зарядку для тела, лица, энергополей и что-там-еще-можно-зарядить! А также укладку волос, полный мейкап... И вообще она каждый день в новой одежде. В отличие от.
– Же-неч-ка! Доброе утро-о! – пропела она, и я моментально пожалела, что зашла с ней в лифт.
Надо было изобразить «ой, я же утюг забыла выключить!» и вернуться. Сейчас начнется. Ладно, если только цветочки полить в ее отсутствие, но если...
Не ошиблась.
– Же-ень, можно тебя попроси-ить?
– Попросить-то можно, – буркнула я, прожигая взглядом указатель этажей.
А нельзя как-нибудь побыстрее ехать?! Ленка не успела бы сформулировать свою очередную просьбу.
– Выгуляй сегодня моего Пакета, а?
Пакет – собака. Избалованная маленькая щетка с курносым носом и самомнением царя горы. Мы с ним друг друга терпеть не можем и миримся лишь по необходимости, ведь иногда его хозяйка отсутствует дома по нескольку дней.
– Ну Же-ень! Очень большо-ой шанс, что я сегодня не вернусь, понимаешь же, да-а-а? – Лена каким-то образом умудрилась очень похабно подмигнуть на слове «большой». – А ты все равно всегда вечерами дома!
Ну да. Где же мне быть? Работа – дом. Дом – работа. Не выпадает мне таких шансов, ни больших, ни малых. Но вот как раз сегодня мы наконец-то встречаемся со Стасом, и я собиралась перед этим привести себя в порядок. Не в такой, увы, как Леночка. В относительный. Относительно
меня.
– Ну Же-ень! – Соседка уже дергала мой рукав. – Ну всего пять мину-уточек выгулять! И корм дать, ты знаешь, где он лежи-ит! Ты же не хочешь оставить бедную собачку голодной?! Пакетик и так без меня тоскует, прямо сердце разрыва-ается!
...В принципе, минут за пятнадцать разделаюсь я с этой четвероногой нагрузкой. Собака и впрямь не виновата, что у нее хозяйка... гулена. Лена заглядывала мне в лицо, поднимая ветер отчаянно хлопающими ресницами. Воссияла.
– Да? Ну да же?! («Да, да», – пробормотала я.) Вот спасибо, ты настоящий друг! Все, пока!
И упорхнула к своей маленькой, красной и безумно дорогой машинке – она кличет ее Божьей коровкой. Могла бы и подвезти «друга»! Я до сих пор не знаю, где Лена работает – и даже представить не могу кем... А-а-а, мой автобус!
К счастью, я успела втиснуться на последнюю ступеньку, хотя и получила за это чувствительный тычок в спину – так невошедшие свою досаду на мне выместили. Больно же! Но понять можно: с наших дальних краев выбираться в час пик – дело нелегкое. Я уперлась плечом в дверь (только бы стекло не выдавить), отвернулась от дышащего перегаром мужчины (зато он старательно упирался руками поверх моей головы) и обнаружила перед самым своим лицом красную дамскую сумку. Раскачивающаяся на ухабах, ямах и поворотах, она так и норовила съездить по моему носу, в то время как ее хозяйка, обвив руками поручень, пристально смотрела в окно. Судьбу, что ли, свою высматривает?
Я отвела сумку раз, придержала два, потом потихоньку постучала по ней пальцем:
– Девушка... девушка-а... (Мстительный ридикюль ткнул меня в бровь твердым углом.) Девушка, не могли бы вы немножко... сумочку убрать?
Хозяйка словно только и ожидала моих слов, с такой готовностью набросилась на меня сверху:
– Ну чего тебе?! Все тебе мешают, да? (Я проглотила ответ: «Нет, только ты».) Не нравится – езди на такси! (Вот и классика в ход пошла!)
И так раздраженно поддернула сумку выше, что заехала ею уже по уху прикрывавшего меня дядечки. Тот открыл глаза с красными прожилками, покосился на свирепое лицо хозяйки и смолчал – от греха подальше. И я молчала. Главное, своего добилась. А у девушки, может, проблемы какие, не выспалась или со своим парнем поссорилась. По утрам понедельника все такие нервные... Я так себя привычно успокаивала, но от незаслуженного хамства, как обычно, перехватывало горло и колотилось сердце.
Говорят, не рекомендуется называть девочек мужскими именами: Александра, Виктория. Евгения. Мол, оттого формируются у них мужские качества характера: независимость, напористость, агрессивность. Но мой Евгений, видимо, был очень мягким, робким и излишне вежливым. Не способным ни отпор дать, ни отстоять свои права. Короче, да. Это я. Мямля. Девушка-которая-никому-не-может-сказать-нет. И даже элементарно послать...
Зазвонил телефон. Именно тогда, когда я не только говорить, но и дышать-то не слишком могла и вообще пришлось вылезать спиной вперед, чтобы выпустить выходящих и успеть заскочить перед свежими входящими.
Поэтому я старательно игнорировала звонок, пока перегарный мужик, вновь оказавшийся моим тесным соседом, не проворчал, болезненно морщась:
– Ты или возьми его уже, или выруби на хрен, а? И так голова трещит...
Да, похоже, надеяться, что звонящему надоест ждать ответа, не стоило. Пришлось добывать мобильник из сумки, надеясь, что эти крайне сложные в автобусной давке манипуляции не примут за сексуальные домогательства или попытку карманного воровства.
Так упорно звонить мне могут только два человека. Номер первый – мама. О, моя мама просто чемпион по звонкам в самый неподходящий момент! Например, когда что-то подгорает на плите. Или когда балансируешь на самом верху стремянки. И особенно – когда ты со своим парнем. Как будто у меня дома установлена тайная камера наблюдения.
Второй человек... Ну да, это как раз он и звонит.
– Самохина, – хмуро сказал Артем. – Ты где?
Интересно, какого ответа он от меня ожидает?
– Уже подъезжаю, – тем не менее культурно ответила я.
– Я сегодня кофе не успел выпить. По дороге забеги в кофейню, возьми.
– Артем, но я и так опаздываю...
– Да кто заметит? Короче, ты меня поняла.
И отключился. Я уставилась в потолок автобуса. Он прав. Ну кто мое отсутствие заметит? Это Артем – светоч, опора, надежа и вообще гений нашего архитектурного бюро. А я так, девушка на побегушках: принеси, подай, пошла на фиг, не мешай. А ведь начинали в «Орионе» мы, сокурсники, не с такой уж большой разницей во времени. Хотелось бы, конечно, согласиться с одной моей подругой: мол, все дело в том, что он «в штанах», то есть мужик, но самой себе врать бесполезно. Дело вовсе не в гендерных предпочтениях начальства. И даже не в особом таланте Черкасова.
Артем сумел себя поставить. Не боялся рисковать. Не боялся браться за большие серьезные проекты и говорить нет директорам и заказчикам. И спорить, да, и ругаться до разрыва договоров и хлопанья дверями.
Зато теперь он ведущий архитектор. А я... по-прежнему я. По-прежнему там же, где и была. Словно бежала несколько лет по тренажерной беговой дорожке на устраивающей меня скорости. Или вообще не бежала, а просто переставляла ноги, чтобы не выбросило за ее пределы?
За кофе пришлось отстоять длинную очередь: наши яппи, или как их там теперь называют, переняли у заграничных родственников привычку завтракать в кафе. Вот кто им не дает перекусить дома или вообще сварить тот же кофе на работе? Директор не запрещает. Он у нас демократичный. Чаще всего.
Я успела пропустить впереди себя всего двух человек («проститепожалуйстамнетолькокофеятакопаздываю!»), прежде чем очередь за моей спиной начала возмущаться: «Девушка, может, тогда и всех нас пропустите?» Ну, может, люди действительно опаздывают, а меня, как сказал наш светоч, все равно никто не заметит... Нет, заметят: если я принесу кофе только персонально Черкасову, остальные обязательно поинтересуются, почему им не взяла. Кристине – романо (ни капли сахара и любых полнящих молочных продуктов!), Максу – раф, Алексей Алексеевичу – все равно, хоть растворимый, лишь бы кофе пахло... Еще Юле горячий шоколад... Уже расплачиваясь, спохватилась: про себя-то забыла! Но неудобно снова заказывать, за спиной и так ворчат про мои «оптовые закупки». Да ладно, я же дома все-таки глотнула! Хотя от здешнего кофейно-выпечного аромата ужасно засосало в желудке.
На нерегулируемом переходе я привычно поиграла с автомобилистами в их любимую игру под названием «Врешь, пешеход, не уйдешь!», снова выиграла и ворвалась в крутящиеся двери офисного центра.
* * *
– ...Оппа! – только и сказал Артем.
Хотя мог выдать куда более выразительное слово. Или очень много слов.
Мы вдвоем уставились на расплывающееся по его кремовой рубашке кофейное пятно: предвкушая приятное удивление коллег моим бодрящим утренним сюрпризом, я на скорости ворвалась в черкасовский кабинет, не вписалась в поворот, столкнулась с хозяином, и вот... Результат.
– Ой, – запоздало выдала я.
– Не то слово, – согласился со мной наш ведущий архитектор, оттянув ткань на груди. (Своей, разумеется.) – Ну ты, Самохина, даешь! Хорошо еще, не кипяток.
Не кипяток, но все-таки кофе был довольно горячим, убедилась я, когда Черкасов, полурасстегнув рубашку, стянул через голову ее, а потом и промокшую белую майку: на коже остался красный след. Артем выдвинул нижний ящик стола и вытащил другую рубашку в упаковке – так предусмотрительные девушки хранят на всякий случай новые колготки. Затрещал целлофан. Моргая, я смотрела, как Черкасов застегивает белые пуговички.
Глянул на меня мельком:
– Самохина, за стриптиз вообще-то деньги платить полагается! И за нанесение телесных повреждений – тоже.
Спохватившись, я отвела глаза. Схватила его сброшенную одежду, комом прижала к груди.
Пообещала истово:
– Я все выстираю!
– И выстираешь, и выгладишь! – буркнул Артем.
Затянул галстук, взмахнул крыльями натягиваемого пиджака, сунул под мышку кожаную папочку и унесся.
Ой, блин, запоздало вспомнила я, сегодня же у него встреча с застройщиком! А я мало того что одежду ему попортила и задержала, так еще и кофе не дала выпить. А всем известно, что не выпивший кофе Черкасов – не человек, а демон. Даже дьявол. Не то что я, простой тихий зомби. Странно еще, что он меня по стеночке не размазал, наверное, просто времени не хватило, до встречи осталось всего ничего. Хотя спокойненько мог бы одной левой, вон как заматерел: сплошные мышцы. А раньше таким худосочным был, просто скелетиной...
Я потрогала острые уголки обшлагов артемовской рубашки, пощупала ткань, даже щекой потерлась: какая приятная! Надо узнать, где он их покупает, может, Стасу такую же подарить? Наверняка дорогущая! Черкасов щеголяет теперь только в подобных шмотках. Не только потому, что зарплата позволяет, но и для поддержания имиджа «Ориона»: ГАПы частенько берут его с собой на встречи с заказчиками. Рубашка пахла знакомым одеколоном и свежестью. Только первый раз надел?
И тут такая я! С кофе.
Первым делом попыталась отстирать пятно жидким мылом под краном в туалете. Плохая идея! Пятно чуть-чуть побледнело, но зато расползлось медузой по всей груди, придав нежно-кремовому цвету оттенок «детской неожиданности».
Надо поискать хорошую химчистку поближе к работе. Или уже поздно и теперь только дедовскими средствами? Надо у мамы спросить: у нее, в отличие от гугла, рецепты давние, проверенные.
Родительницу нисколько не удивило, что ее дочь в очередной раз села в лужу. Иногда кажется, что только этого она от меня и ожидает – и, может, именно поэтому я только так и поступаю. До мельчайших подробностей допросила, что и как я сделала и каков размер катастрофы. Ей бы в следователи, а не в учителя! Хотя, в принципе, эти профессии где-то рядом... Перечислила рецепты, которые я подробно, хоть и с недоверием, записала. При чем тут глицерин? А «Белизна» сожрет не только пятно, но и саму рубашку. Я представила Черкасова с прорехой на груди: буквально мишень для следующего утреннего кофе!
Надо было по-быстрому поблагодарить и отключиться, но я сообразила это, лишь когда услышала мамино привычное деловитое «так»:
– Так, надо сегодня съездить к бабе Маше. У нее все лекарства закончились.
Ой-ой-ой!
– Мам, ну пусть она, в конце концов, сыночку своему позвонит!
– Она позвонила мне, – внушительно сообщила мама. – Сыну некогда, ты же знаешь! А ты все равно всеми вечерами дома торчишь.
Я вздохнула:
– Мам, у меня на сегодня кое-что запланировано, а...
– Что там у тебя такого может быть запланировано? – отмахнулась родительница. – Старый человек остался без жизненно необходимых лекарств, а у тебя и сердце не болит? Список у тебя есть, купи то же, что обычно!
Можно было, конечно, сказать, что у меня свидание, но не хотелось выслушивать очередную лекцию о бесперспективности наших со Стасом отношений: надо или уже женить его на себе, или решительно рвать все и вся! Можно подумать, я могу сделать то или другое!
– Значит, договорились, – подытожила родительница и отключилась.
Вот у кого следует учиться умению вовремя прерывать разговор! Высказалась по существу, требования выдвинула, а там хоть трава не расти.
Я зажмурилась и постучала головой о стол. Баба Маша была вовсе не моей родной бабушкой, а бывшей нашей соседкой по подъезду. Мама любит поддерживать такие, как она говорит, «социальные связи». Только почему-то все больше через дочь. А ведь у бабы Маши полный родственный комплект: сын-бизнесмен, невестка и внук-старшеклассник. До сих пор не могу сообразить, как и когда покупать ей лекарства стало моей обязанностью. Кстати, мама живет всего в паре кварталов от нее, в отличие от меня, ездящей из другого района. И как я теперь должна успеть и бабушку выгулять, и Пакета полечить? То есть наоборот. Хорошо хоть, вкусненькое приготовила еще вчера, Стаса с работы покормлю. А вот планы привести себя в порядок, похоже, накрылись медным тазом.
* * *
Вдобавок в обед я лишилась последних денег. Ну как лишилась – пожертвовала в пользу нуждающихся.
Я как раз зависла в столовой на раздаче, соображая, что бы такого взять вкусного, но некалорийного (практически невыполнимая задача!), когда мне аккуратно постучали пальцем по
плечу.
Бородатый и волосатый Алекс (Александр? Алексей?) из соседней по этажу компьютерной фирмы искательно заглядывал мне в лицо:
– Добрый день, Леночка!
Я вздохнула:
– Меня зовут Евгенией, пора бы уже запомнить!
– Ой, прости, пожалуйста! Елена, Евгения – так похоже, да? (Ага, прямо одно и то же!) Женечка, выручи, будь ласка, а? Жрать так хочется, а у меня ни копья!
– Да у меня самой всего ничего...
Я продемонстрировала ему внутренности своего кошелька. Проще было сунуть жалкие купюры в карман, а не таскать, раздутый от мелочи, в сумке. А карты я стараюсь лишний раз не носить, ибо с моей рассеянностью чревато. Алекс жадно изучил содержимое.
– Да мне много не надо! Сотню-две, а? Я сразу отдам. Завтра.
Я поглядела в кошелек, потом в его жалобные светлые глаза. Заколебалась.
– Но только до завтра! У меня самой кот наплакал...
– Да-да, спасибо, прямо с утреца и отдам! Возьму три, да? – Победно потрясая вырванными с кровью дензнаками, Алекс кинулся из столовой. – Ну, или через пару недель отдам, да?
– Еще чего! – крикнула я, но айтишник уже скрылся за дверью.
Я ругнулась. Значит, придется обойтись одной тарелкой супа. Ну и ладно, а то еще вечером живот будет выпирать. И вообще, запасы в холодильнике и кухонных шкафах надо просмотреть. Если не роскошествовать (читай: пробавляться овощными супчиками и кашками на воде), можно точно протянуть неделю до следующей зарплаты. Заодно и похудею.
* * *
Рабочий день прошел как обычно. Отксерить тонну документов. Свести таблицы расходов материалов и цен на них же. Сбегать в наш же юротдел за договорами и актами. Электронный документооборот? Нет, никогда не слышали!
– Женя! Нам бумагу привезли, – сообщила Юля, положив трубку. – С вахты звонили.
– А почему сюда не подняли? – подал голос невидимый в своей кабинке Алексеич.
– Сказали, это в их обязанности не входит. Так что давай по-быстрому, пока соседи всё не растащили!
Я медленно встала. Огляделась. Юлька уже вдохновенно ваяла... то есть делала концепт. Макс говорил по телефону. Алексеич затихарился. Одна Кристина встретила мой взгляд, но лишь недоумевающе вскинула прекрасные брови: чего, мол? Я пожала плечами: ничего. В обязанности поставщиков не входит, а в мои, значит, запросто. Ладно, все так заняты, а я как раз закончила, на лифте быстренько перетаскаю.
Быстренько не получилось: мужское имя отчего-то нисколько не прибавляло мне мужских же мышц, я могла утащить только одну коробку зараз. А их целых восемь!
Возвратившийся Черкасов наткнулся на меня уже на нашем этаже, когда я, удерживая на пузе предпоследнюю коробку, последнюю попросту пинала по направлению к офису.
– Ты что это делаешь?
Я глянула с неприязнью: трудно догадаться, да? От Черкасова пахло дождем, парфюмом и немного – алкоголем. О, тяжкие трудовые будни!
Пропыхтела очевидное:
– Заказанную бумагу доставляю...
Он глянул поверх моей головы:
– А где все?
– Там, – мотнула я подбородком.
Артем неожиданно выхватил у меня коробку, я на автомате попыталась не отдать: да я уже буквально срослась с ней! А «половую» бумагу Черкасов пнул так, что та проехала оставшиеся метры и влетела в раздвинувшиеся двери – просто экспресс-доставка!
Войдя следом, он бросил коробку на стол (принтеры-плоттеры-сканеры на нем даже подпрыгнули) и спросил у всех:
– А что, помочь слабо́ было?!
– Я, что ли, должна бумагу таскать? – пора-зилась Кристина.
Алексеич привычно затихарился. Ну, или так и не растихаривался. Он вообще у нас практически домовой: все знают о его существовании, но видят крайне редко.
Юля схватила сразу две телефонные трубки.
Макс откатился от стола и длинно потянулся на своем кресле. Подошел к нам вразвалку.
– Мы заняты были, но наша Женька шустрая, все успела перетаскать.
Он поднял с пола испинанную коробку и водрузил поверх уже составленных у стены. Отряхнул натруженные ладони, оглядел критически, поправил стопки и подытожил:
– Вот так.
Отпыхиваясь, я одергивала перекошенную кофту и изучала ссадину и колготочную дыру на коленке: из-за коробки в руках не заметила стул, и вот результат. Вскинув глаза, встретила хмурый взгляд Черкасова. Непонятно, на кого конкретно Артем злится: на коллег, увильнувших от грузопереноски, или почему-то на трудовую пчелку меня.
Но на всякий случай я сообщила быстре-
нько:
– Да ладно, мне же не трудно!
Теперь он уже всем лицом выражал отвращение – с чего бы? Прошел, едва не оттолкнув меня плечом, в свой кабинет, с размаху швырнул на стол папку и так же с размаху шлепнулся в кресло. Басовито загудел включенный мощный комп. Что-то наш светоч не в настроении. Встреча неудачно прошла?
А вот как мне теперь до дому в таком виде добираться? Юбка – мини, куртка и того короче... Вспомнив про рубашечную заначку Артема, я пошла по девушкам.
Юлька глянула на мои травмированные колготки:
– Вот потому-то я и надеваю джинсы, гораздо практичнее! Нет, запасок нет.
Кристина сообщила, что носит исключительно чулки. Это разбудило-возбудило Макса, потребовавшего немедленной демонстрации. Кристина в ответ только лениво улыбнулась, и я позавидовала: такая улыбка стоит нескольких остроумных фраз. И перевести ее тоже можно по-разному: «Еще чего!» или «Смотря как будешь себя вести», нужное подчеркнуть.
Значит, придется еще и колготки покупать, опять потеря времени! И денег! Глянув на часы, я подхватилась, чтобы никто не успел выдать мне какое-нибудь следующее наисрочнейшее задание.
– Всем пока!
Пролетая мимо вышедшего из кабинета Черкасова, я выразительно встряхнула пакетом с испорченной одеждой, выпалив речитативом: «Выстираювыглажузавтрапринесу!» Притворившись, что уже не слышу его оклика: «Эй, Самохина!», припустила вниз по лестнице (лифт когда еще соберет по этажам всех страждущих, в конце рабочего дня у нас в здании буквально образуются пробки).
Наткнулась на лестничной площадке на группирующихся компьютерщиков: судя по всему, те собирались в ближайшую пивнушку. А главным зазывалой оказался тот самый голодающий Алекс. Перехватив мой возмущенный взгляд, парень только усмехнулся, заговорщицки подмигнув. Было бы время, отчитала бы его, но некогда... Да и смысл? Скажет: я тебе руки не выкручивал, сама отдала!
После магазина пришлось долго-долго искать общественный туалет (а еще ругаются, что народ гадит где ни попадя – а если приспичит?!), натягивать новые колготки в тесной кабинке, стараясь не наступить на, мягко говоря, нестерильный пол, – эквилибристика та еще! А потом заскакивать в длинномер, который потащится сквозь пробки и плачущие ноябрьские сумерки, и в сотый раз раскладывать в уме пасьянс оставшегося времени до встречи с любимым: ох, похоже, буду я к тому моменту окончательно взмыленная и дерганая!
Купила лекарства оптом в аптеке прямо в баб-Машином доме: некогда мне сейчас выискивать, где что дешевле! Отскоблила ногтем ценники на коробках: ладно, доплачу разницу сама, мне сегодня время дороже! Собиралась отдать и сразу откланяться, но бывшая соседка продержала меня почти час. Старушка и впрямь скучала, а потому вывалила на благодарную (подпрыгивающую как на иголках) слушательницу подробности своих болезней (огласите весь список, ага!), о том, что рекомендуют для лечения врач и народная медицина. Потом последовала неторопливая похвальба, какие диковинные продукты покупают для нее дети, продемонстрированы и тут же спрятаны обратно в холодильник непочатые баночки-коробочки (наверняка будут храниться до истечения срока годности, а то и после).
| Далее