Автор: Георгий Панкратов
Парень вынул из уха наушник – гремела какая-то тяжелая музыка – и переспросил:
– Что? Не слышу.
Мрачноватый охранник в черном пиджаке крепко пожал ему руку и произнес почти безэмоционально:
– Я понял, кого ты мне напоминаешь. Почтальона.
– Ну так да, — ответил парень, глядя ему в глаза. — Я ж из Ленинграда. Слыхал: это он, это он — Ленинградский почтальон.
Вид парня был несколько странноват: одет в потрепанное старое пальто, через плечо болтается тряпичная сумка-планшетка, лицо помятое, волосы взърошены – по всему видно, что позади бурная и бессонная ночь.
Но это был обычный парень, молодой рабочий магазина бытовой химии и товаров для дома, грузчик, комплектовщик, а иногда даже кладовщик и по совместительству продавец-консультант. Мрачноватому охраннику он не стал говорить, что тот напоминает ему бандита – хотя эта мысль вертелась в голове. Тот уже вышел на улицу и закуривал, собирался встречать сотрудников и призывать к терпению первых посетителей. Магазин открывался через двадцать минут. Девочкам охранник не нравился – потому что никому не улыбался, а вот парню, похожему на почтальона, нравился: может, именно поэтому. Он тоже считал: чего улыбаться без толку. Когда улыбаться-то не хочется.
С утра была примерно такая ситуация. Впереди предстоял беспросветный день: по опыту знал, что энергии хватит часа на два, а вот потом… Разве… придет Вован и кое-чего отсыплет. Молодой рабочий поздравил себя с первой оптимистичной мыслью за день. «Только бы Вован сегодня работал», — догнала ее мысль вторая.
Магазин был пуст, а вот на складе уже зарождалась жизнь. Не кипела, конечно, а медленно так покуривала, попивала утренний кофе. Он прошел через склад к лестнице, возле которой на стульчиках и скамеечках сидели сонные работники, которым предстояло заступить на утреннюю смену.
– Привет, Андрей, — крикнул, не вставая с места, лысый худой парень в синей футболке.
– А вы чего дверь-то не открываете? – проворчал Андрей, пожимая ему руку и кивками головы приветствуя остальных. Возле двери сидела миниатюрная девушка и заторможенно подносила сигарету к губам, затягивалась и кашляла. Услышав вопрос, она подняла глаза на Андрея.
– Маш, ну подвинься, а? – попросил Андрей. – Дверь хоть открою.
– Дождь там идет, не надо, — лениво ответила Маша.
– Да какой дождь, ну че ты! Я только с улицы, будешь мне впаривать. Мужу своему впаривай лучше, что ты не куришь.
Он протянул руку к двери, чтобы открыть, но Маша оттолкнула ее, смеясь:
– Слышь, умный какой. Нет у меня мужа, не знаешь, что ли?
– Нет и не будет. Куришь потому что, — брякнул Андрей. – Ладно, пойду я. Душно у вас, невозможно. Сидите, свой дым нюхайте.
– Сам же куришь…
– Ну, курю, и что?
Он развернулся и собрался было спускаться по лестнице вниз, где находились еще один, совсем небольшой склад и раздевалка для работников, как столкнулся лицом к лицу с девушкой, которая оттуда поднималась.
– Ой, Женька, — смутился он. – Привет!
– Привет, привет, — ответила девушка и прижалась к стенке, чтобы дать ему пройти. Она была высокой, черноволосой и зеленоглазой. Андрей на мгновение остановился, оглядывая ее с ног до головы. Женька ему нравилась, она приехала к ним в Омск из далекого Татарстана, какого-то совсем небольшого городка, и Андрей часто спрашивал ее «Там у вас все такие красивые?» — а она смущенно отводила взгляд, или, может – даже скорее всего – изображала смущение.
– Куда это ты такой красивый?
– На работу, — мрачно ответил Андрей. – На работу, как на праздник.
– Привет, Андрей, — послышалось из курилки нестройное пение Маши и Макса. – Ну где ты был, ну обними меня скорей.
– Совсем охренели, — пробормотал Андрей.
На первом этаже парень подошел к единственному окну и всмотрелся: во внутреннем дворике грузовых машин не было, и это предвещало относительно спокойный день. Прием поставок достался другой смене, облегченно вздохнул он. Потому что если бы это было не так, у ворот нижнего склада уже стояла бы фура. Часа полтора потребовалось бы потратить на ее разгрузку, и еще полдня – на приемку товара, его сортировку и отправку на верхний склад и в сам торговый зал. Сидеть в курилке возле лестницы было бы некогда.
Правда, говорило это и о том, что на складе заканчивается товар. А значит, предстояло долго и терпеливо объяснять покупателям, что «извините, придется зайти в другой день» и «мы будем вас очень ждать». Функции консультанта Андрей ненавидел в своей работе больше всего.
В раздевалке было тихо. Открыв дверь, он увидел, как полноватый Мишка прячет в свой ящик бутылку пива – вдруг кто из начальства зашел? – а рядом сидит, как ни в чем не бывало, переодевает носки усатый охранник Олег.
– Здорово, Андрюшенька, — улыбнулся он и протянул руку. – Как оно?
Олег был мужчиной под сорок, производящим впечатление вечно усталого, замученного человека. Однако при этом он старался всеми силами сохранять оптимизм и очень много улыбался, являя собой противополжность второму охраннику, предпочитавшему черный пиджак даже в жару. Того звали Вадим, кстати.
– Дай глотнуть пивка-то, — обратился Андрей к Мишке, спешно пожимая руку охраннику.
– А че такое? – хитро прищурился Мишка. – На работе пьем?
— Беда, — произнес Андрей, представляя, как ухудшится его состояние через каких-то пару часов. – Сегодня Вован будет?
– Что тебе Вован? – нарочно громко и как будто возмущенно произнес охранник. – Вован у меня вчера штуку занял, а сегодня пропал вот.
– Да так всегда, — добавил Мишка, протягивая ему бутылку. – Если Вован берет в долг, то завтра его не жди.
– Он в графике есть-то? – пробормотал Андрей, прикладываясь к бутылке и делая несколько смачных глотков.
– Да он знаешь где видел твой график, — махнул рукой Мишка. – Э, ну ты хорош вообще. Пива-то оставь.
– Спасибо, — с неподдельной благодарностью сказал Андрей. – Сегодня идти придется.
– Идти… Было бы время идти. Сегодня под пятьдесят заказов, до ночи работать будем. И минус один человек в смене. Когда идти-то?
– А куда вы идти собрались? – неожиданно раздался голос, и парни повернулись к двери. Старший смены Санек уже снимал рюкзак и жал руку Олегу. – Ну, готов слушать ваши объяснения, – он присмотрелся к Андрею и громко выругался. – Твою мать! А ты что, бухой, что ли?
– Я-то бухой? – смутился Андрей. – Ну нет, какой там… Я же просто… Это… Не спал ночью.
– Не спал и бухал, да? – допрашивал Санек.
– Ну, бухал, да.
– Ты выглядишь конкретно хреново, — Санек покачал головой. – Как труп просто.
– Вывернуло наизнанку, пока шел. Возле конечки, как раз. Думал, еле дойду. Но ничего, легче стало. – разоткровенничался Андрей.
– Ну ты красавчик, че я могу сказать. И че мне с тобой делать? Сегодня заказов будет – хоть вешайся. В зал тебя нельзя, начальство увидит – всей смене капец. Тебе вообще надо спрятаться, понял?
– Ну так, это… — рассмеялся Андрей. – Я б с радостью.
– С радостью он, — передразнил Санек. – А работать кто будет? Парни вон над заказами убиваться будут.
– Да я могу чего угодно делать. Могу заказы, могу здесь внизу, на отгрузке. Что надо, то и могу.
– На кассе можешь? — усмехнулся старший смены.
– Да ну тебя на хрен.
– Ладно, — засмеялся Санек. – Ей-богу, уж лучше б траву курил, как все нормальные люди.
– В следующий раз так и сделаю, — вставил Андрей. Мишка громко рассмеялся, давая понять: мол, он тоже в теме.
– Я тебе сделаю, — проворчал Санек. – В общем, так. Есть у меня для тебя одно дело, только оно слишком деликатное.
– Какое? – Андрей уже переоделся в рабочую форму: синие штаны и желтую футболку, проверил наличие в кармане ножа и стоял, покачиваясь, возле шкафчика.
– Надо к Маринке в кабинет. У нее, знаешь, это, – Санек приблизился к Андрею и сбавил голос, собираясь сообщить что-то доверительное. – Давно не было. Устала, говорит, без мужика.
Андрей понял, что предстоит выслушать очередную дурацкую шутку, прежде чем он узнает свое задание. Шутки Санька он не любил, потому ответил не задумываясь, лишь бы ответить:
– Тебе сказала?
Марина была полноватой женщиной немного за сорок – у нее единственной, кроме управляющего магазином, был свой кабинет. Впрочем, кабинетом это назвать сложно – так, каморка, по размеру даже курилка возле лестницы была просторней этого кабинета.
– Ну мне, а кому же еще? – раздраженно ответил Санек. – А я-то чего? Говорю, я человек женатый, подгони мне тогда, говорит, кого из парней. Хорошо, говорю, есть у меня один такой – Андрюха. Сейчас приглашу, — тут он громко и надолго засмеялся. Мишка, ухмыльнувшись, вышел из раздевалки, куда-то подевался и Олег, охранник. Они остались вдвоем. – Иди, очаруй ее своим перегаром.
– Ладно, — мрачно сказал Андрей. – Чего делать-то?
– Что делать, что делать, — повторил старший смены. – В общем, новенький сегодня придет. Парень он такой, хрен знает, где работал, непонятно, что за тип. Но начальству виднее. Будешь ему объяснять, что и как у нас здесь, продукцию вон покажешь, на складе что как объяснишь. Ходи с ним и контролируй, а если чего непонятно – рассказывай. Главное – в зал не высовывайся, если он туда пойдет, то ты с ним не ходи. Все понял?
Не успел Андрей что-то ответить – а расклад вырисовывался, в принципе, неплохой, оставалось только вести себя грамотно и не спалиться, под шумок даже можно было сходить за пивом, ну, или новенького отправить – как в раздевалку вошел рыжий парень в спортивном костюме и громко, прямо с порога, заявил:
– Здорово!
– Здорово, коль не шутишь, — откликнулся Санек. – Это Серега, наш новенький, – обратился он к Андрею. – А это Андрюха, будет сегодня твоим наставником.
– Чего? – переспросил Серега.
– Будет стихи тебе читать, — с серьезным видом сказал Санек. – Собственного сочинения.
– Да ну, какие стихи… — вяло отозвался Андрей.
– Ну а чем ты там по ночам занимаешься? – ответил старший смены. – Стихи читаешь. Сам же говорил.
– Читаю, да.
– Ну вот… Ладно, парни… Работы сегодня по горло. Так что буду счастлив, если сами во всем разберетесь.
– Разберемся, — уверенно ответил Серега. Дверь за Саньком захлопнулась. – Нормально у вас тут, — сказал он Андрею.
– Нормально, — отозвался тот. – Ты это… Переодевайся. Вон, в ящике в углу можешь форму взять. Любая там есть, на выбор.
Андрей зевнул. Хотелось спать, ну, или по крайней мере просто сидеть, уставившись в потолок или стенку шкафчика, и ни о чем не думать. Тем более о том, что впереди рабочий день, полный уныния и тоски. Как было бы хорошо пойти сейчас на реку, сидеть в этот жаркий день на берегу и наблюдать за бликами на воде, может быть, читать журнал о футболе, может – слушать музыку и чувствовать себя свободным человеком. Он так и делал в дни, когда не было смены и когда некуда пойти больше. Иногда он действительно сочинял стихи – Санек был прав – но получалось это как-то само собой, и особо он это занятие не любил. Через какое-то время он будет умирать. Если не придет Вован. Так и проведет день с этим, рыжим. Даже Женьку не увидит – внизу она не работает и приходит сюда только переодеться.
– Ты где раньше работал? – спросил Андрей.
– Да нигде я не работал. Так, машины чинил, по мелочевке… — ответил парень отстраненно.
– Ну, смотри, приходишь, отмечаешься наверху в журнале. Здесь, если опоздаешь минут на 5, ничего страшного не будет, в принципе. Но лучше не опаздывать. Управляющая у нас понимает, но пока не наглеют. Приходишь сюда, переодеваешься. В день поставки надо разгружать машину, она уже с утра стоит у двери. Поставка раза три в неделю. В конце месяца больше работы, в начале – меньше. Чего еще, — Андрей задумался. – Продукции у нас много, запоминать ее лучше не по названиям, а по артикулам. Как выучишь – сможешь заказы набирать. Заказы – это наверху, там все по номерам. В накладной номер смотришь, запоминаешь – идешь набираешь. Ну, что еще? Заказов много. Сюда, вниз, приезжают за мелким оптом. Берешь накладную, сверяешь позиции, товар отпускаешь. Ну, помогаешь им отгрузить, если просят. Могут тебе рублей двести сунуть, — мечтательно закончил Андрей.
Серега, терпеливо ожидавший конца речи, наконец произнес:
– Ну, а сейчас-то что делать?
Андрей, словно очнувшись, вскочил со стула и направился в сторону двери.
– Пойдем, — сказал он.
Они вошли в полупустой склад. В углу стояло несколько поддонов с аккуратно расставленными на них коробками. У всех коробок были свои номера, к некоторым старшие смены прикрепили листы учета: столько-то позиций товара оставалось в магазине на вчерашний вечер, при этом на складе – столько-то. Андрей медленно прошелся вдоль коробок, рассматривая листы и бормоча что-то под нос.
– Ну так что? – нетерпеливо спросил Серега.
– Да отдыхал бы пока… — проворчал Андрей. – Парень работящий, блин.
Он зацепился ногой за кусок полиэтилена на полу, громко выругался, пнул его и отправился в сторону подъемника. Это устройство, ненавидимое всеми без исключения на складе, необходимо для того, чтобы поддоны, нагруженные доверху вновь прибывшей продукцией или складскими запасами, можно было транспортировать наверх, в распоряжение парней, которые работают на примагазинном складе – там продукция не задерживлась, она быстро расходилась или в торговый зал, или по заказам, которые комплектовали парни. Готовый заказ спускали также посредством подъемника — грузчик, который работал внизу, принимал его, выкатывал и готовился отпускать мелкооптовому клиенту. В этой системе не было ничего сложного, за исключением одной неприятной особенности подъемника. Расстояние – его с большой натяжкой можно назвать проемом, а точнее – дырой в стене – отведенное для того, чтобы подон, груженный коробками, можно загнать на подъемник, было настолько маленьким, что некоторые, особо широкие поддоны еле проезжали – совсем вплотную к стенкам, а ведь загнать такую тяжесть, с которой еле справлялись трое здоровых парней, было сложновато и без необходимости грамотно «вписаться» в проем. В общем, девочки-кассиры, которые, как и полагается им, верили в ауры и энергетику, вполне справедливо считали подъемник самым негативным местом всего магазина – столько мата и проклятий в адрес самого подъемника, его создателей, продукции, друг друга и начальства, как здесь, не звучало больше нигде. Правда, в те дни, когда не было поставок, подъемник отдыхал. До тех пор, пока кто-то не подходил к нему внизу и не начинал кричать, как Андрей этим утром:
– Эй, парни! – кричал он в «шахту» подъемника. На верхнем складе всегда играла бодрящая музыка, и голос из подъемника часто не слышали. Орать приходилось сильнее. И дольше. – Твою мать, парни!
Наконец, кто-то услышал его вопли. Макс оторвался от сборки заказа и подошел к приемнику.
– Ну чего там? Белая горячка? – Макс был вторым старшим смены, но в присутствии Санька исполнял роль простого грузчика, как остальные. Порой он «включал» старшего смены для устрашения, но получалось это не слишком убедительным: Максу никто не верил, правда, его уважали и всегда были готовы помочь, если тот о чем-то просил. В отличие от Санька, про которого говорили одно: выслуживается перед начальством.
— За просто так, за просто так,
За не за деньги, не за флаг
— громко раздалась песня, Андрей пару секунд потратил на то, чтобы осознать это и вспомнить, кому принадлежит телефон, из которого играет такая музыка. Он обернулся и увидел Вована.
– Ну так чего там, оглохли, грузчики? – крикнул Макс.
– Сам грузчик, — откликнулся Вован, переключаясь на разговор по мобильнику.
— Чего вам поднять? – громко спросил Андрей.
– Эх, Андрюха, — Макс ощутимо оживился. – Подними мне настроение. Чего-то совсем хреновое. Десять утра, а уже все достало.
– Ага, кто бы мне поднял, — сказал Андрей. – Ну, в общем, здесь всего понемножку. Флаконы, порошки, кондиционеры, чего там еще. Ах да, пакеты. Ну, и шампуней полно.
– Какие пакеты? – Макс ненадолго задумался. – Ладно, поднимайте все. У нас все кончается.
– Э, — опять вклинился Вован. – Да вы не оборзели там все? Мы чего вам, грузчики? Идите сами поднимайте. Козлы, – впрочем, последнее он произнес совершенно беззлобно.
– Мы – элита рабочего класса, — изображая нравоучительный тон, произнес Макс. – Мы работаем с заказами.
– Ага, а мы, значит, в «андеграунде», гробьте спины, парни. Ну, скажи ему чего-нибудь, — он толкнул Андрея. Тот развел руками.
«Андеграундом» Вован называл склад на первом этаже, где работал чуть ли не с первого дня. Впрочем, слово имело для него особенное значение – «андеграундом» можно назвать весь образ жизни Вована: он ходил постоянно в темных очках, футболке с изображением грибов и разных непонятных символов, и слушал музыку, которую никто на складе больше не слушал. «Андеграунд», на который Вован постоянно ворчал, был его стихией, и, ругаясь, скандаля со старшими смены, он совершенно не хотел его покидать. Андрей понял с первого дня своей работы здесь, что все стенания Вована по поводу андерграунда походили на просьбу сказочного персонажа братца Кролика «только не бросать его в терновый куст» и, когда Вован снова заводил свою песню, никак не реагировал. Так уж получилось, что Андрею тоже нравился «андеграунд» – своим одиночеством, спокойствием, размеренностью: знай себе встречай людей, проверяй заказы и выкатывай поддоны на улицу – пусть за 12 часов рабочего дня это и утомляло, конечно. А захотел пообщаться с пацанами или увидеть Женьку — всегда можно подняться наверх. Если есть время, конечно. Беспокойный и энергичный Вован, как ни странно, находил в «андеграунде» прямо противоположное: «Здесь движуха, — объяснял он свою позицию. – А там гниляк».
– Ты, Вован, вообще бы молчал. Ты всегда опаздываешь, потому ты всегда и в андеграунде. Хоть бы раз пришел вовремя.
Вован махнул рукой, передразнил Макса и повернулся к Андрею.
– И все-таки ты лох, — не успокаивался Вован.
– А ты бык, — мрачно ответил Андрей.
– Ну а ты лох, — хохотал Вован.
– А ты бык, понял? – повторил Андрей.
– Ну, бык – это, знаешь, не так уж плохо. В ситуации с лохом.
– Ну а че ты тоже? Парни работают. Сегодня заказов по горло.
– Да че они там, совсем оборзели? – взорвался Вован. — Прислали бы нам еще одного.
– А у нас есть еще один, — устало ответил Андрей. Он стремительно трезвел, и ему становилось дурно.
Вован оглядел склад и увидел Серегу. Тот неприметно стоял возле дверей и наблюдал за происходящим.
– Опа! – воскликнул Вован. – А кто это?
– Это наш новенький, Серега его зовут, – сказал Андрей. Серега подошел и протянул Вовану руку.
– Вован, — ответил тот. – Ты на это все не смотри, Серега. У нас нормально тут, – он повернулся к Андрею. – Я ща переоденусь, и бегом… А вы пока это… Подкатите тут.
Андрей показал Сереге на ближайший к ним поддон, груженый коробками со стиральным порошком:
– Начнем с этого. Все равно все тащить.
Серега замялся:
– А это как?
Андрей пригляделся к Сереге и только сейчас понял, что перед ним – совсем молодой парень. Самому Андрею было двадцать пять, и он, как и Вован, считался самым молодым в магазине, многим было за тридцатник, а консультанту зала Валере – так и вовсе под шестьдесят, но тот, конечно, был исключением. Во всех смыслах. Даже девочки с касс были старше двадцати пяти – ну, в большинстве своем, а Женьке, которая ему так нравилась, было и вовсе тридцать восемь.
Серега же выглядел на двадцать, и у Андрея возникло подозрение, что истинный его возраст еще меньше. Парень не знал, что нужно сделать с поддоном, как затащить его на подъемник. «Эх, — тяжело подумал Андрей. – Я даже тебе завидую. Хотел бы я тоже всего этого никогда не знать».
– Ну вот смотри. Это «рохля».
Механическое устройство, на которое показал Андрей, знакомо любому грузчику. Оно присутствовало на любых складах и во всех магазинах, потому что без него работа грузчика была бы невозможна. Официально оно называлось то ли гидравлическая тележка, то ли как-то еще – в общем, работники о таких вопросах не задумывались.
– Видишь, написано «рохля», — сказал Андрей. Серега кивнул и прочитал вслух: Rocla. Это было название одной из фирм, которая специализировалась на таких устройствах. Она и дала название всем, как это часто бывает. – Ну, «рохля» же, — подытожил Андрей.
– Ну да, — засмеялся Серега.
– Вообще это подъемник какой-то там, — продолжил Андрей.
«Рохля» представляла собой две длинные «лапы» на колесах – они въезжали в поддон, цепляли его — и «качалку», резко поднимая и опуская которую, грузчик совершал действие, казавшееся невозможным – отрывал тяжеленный груженный поддон от земли. Теперь его можно было катить куда угодно.
– Вот так берешь, — Андрей разогнался и с размаху вогнал «рохлю» в поддон.
«Накачав» ее, он позвал Серегу:
– Давай вдвоем, главное – оторвать.
Парень ухватился за «качалку» — в спокойном состоянии она выполняла функции тягача: держась за нее, кряхтя и охая, грузчики все-таки заставили поддон с порошками сдвинуться с места.
– Теперь я сам, — выдохнул Андрей и покатил поддон в сторону подъемника. Для того, чтобы загнать поддон на подъемник, требовалось развернуть его: как назло, пол перед подъемником был весь раздолбан, колеса «рохли» застревали в нем, поэтому для того, чтобы «проскочить» все ямы, нужно было придать тяжелой махине приличную скорость. Заталкивали поддон обычно втроем: один изо всех сил давит на «качалку», и еще двое толкают поддон справа и слева от него. Что плохо – закрывают при этом обзор. «Попасть» груженным поддоном в проем удавалось не сразу – порой и после десяти неудачных попыток, при этом нужно было беречь продукцию – от неудачной притирки коробок к стене или удара на большой скорости в угол компания могла понести существенные убытки. А что такое компания? Это в первую очередь рабочие. Сотрудники – высшая корпоративная ценность.
– Ну давай, твою мать, — Андрей силился развернуть поддон, это у него получалось, но медленно. Серега уперся руками в коробки и изо всех сил давил на них. – Раз, два, три! Поехали! – Вована решили не ждать.
И зря. Поддон с треском и шумом врезался в стену – для того, чтобы вписаться в проем, не хватило буквально нескольких миллиметров. Но чуть-чуть не считается, как говорят все рабочие. Серега громко выругался.
– Дайте сюда, парни, — раздался голос сзади. Они обернулись и увидели Вована. Он стоял с сигаретой в зубах, улыбался, переодетый в рабочую форму – синий комбинезон и синюю же футболку с логотипом компании. Вован схватил «рохлю» и потянул паллет (так назывался поддон, груженный продукцией) за собой, на ходу разворачивая его.
– Смотри, как надо, — крикнул он Сереге. – Ничего, привыкнешь. У нас тут так… — Вован не договорил как, потому что уже начал движение вперед, и ему потребовалась помощь: — Ну, чего стоим?
Парни налегли на паллет, и послышался желанный грохот колес о металлический лист подъемника.
– Вошло идеально, парни, — засмеялся Вован, вытаскивая «рохлю» из поддона. – Так вот надо в дырки попадать.
Он присмотрелся к проему и покачал головой:
– Да, ребзя, скоро вы разнесете здесь все, аккуратней же надо, – он обернулся к Андрею. – «Рохлю» же надо чувствовать, не просто толкать ее. Она как продолжение тебя должна быть, как твоя рука, — он засмеялся над собственными словами. – Не, ну, может, не так, конечно, это нафиг надо, но все равно… Нет у тебя, Андрюха, чувства «рохли», – подытожил он.
Андрюха сплюнул себе под ноги: по правде говоря, ему было наплевать, есть у него чувство «рохли» или нет его. Ему становилось элементарно плохо, и Вован был, пожалуй, единственным человеком, который сейчас мог поправить его состояние, о чем он и собирался попросить его. Но только открыл рот, как услышал за спиной громкий неприятный смех. Конечно, это был Санек, старший смены, никто его не раздражал здесь так, как он.
– Нет у тебя, Андрюха, чувства «рохли», — смеялся Санек. Он повторил фразу несколько раз подряд, и при этом давился от смеха. Парни обернулись, и даже Вован с Серегой смотрели на него с некоторым удивлением. Для Санька было в порядке вещей прогуливаться по складу, когда парни наверху вовсю работали – как они говорили, «зашивались» — появляясь при этом в самых неожиданных местах. Например, в «андеграунде» Саньку было вовсе делать нечего, он никогда не отгружал заказы и мог спуститься сюда лишь для приемки товара по накладным – но сейчас принимать было нечего – или от большого безделья. Отсмеявшись, Санек махнул рукой и пошел в сторону лестницы.
– Долбанутый, — беззлобно произнес Вован и в упор посмотрел на Андрея: — А я знаю, что вы делали прошлой ночью, — и засмеялся.
– Да трындец, — машинально ответил Андрюха.
– Ладно, пойдем, – подмигнул Вован. – Серега, подожди здесь. Скоро заказ спустят. Парни тебе сверху крикнут, возьмешь «рохлю», выкатишь с подъемника. Если приедут клиенты – открой дверь. А мы ща подойдем.
Серега кивнул головой. Вован зашел в раздевалку, шепнул Андрею: «Стой у двери, мало ли, этот опять завалится», - и направился к своему шкафчику. Андрей чувствовал, как от самого предвкушения того, что сейчас произойдет, ему становится легче, повышается настроение, улучшается самочувствие, организм наполняется какими-то резервными, аварийными силами, припрятанными в нем, наверное, как раз на такой случай.
– Десятка есть? – зашипел Вован.
Андрюха порылся в кармане и извлек помятую банкноту:
– Сотня.
– Да какая разница? Крути!
Андрея не нужно было упрашивать, он скрутил сотенную купюру в трубочку и, аккуратно прикрыв дверь, в несколько быстрых шагов пересек раздевалку, и потирая руки, присел перед стулом, на котором красовалась аккуратная «дорожка» — полоска порошка бежевого цвета.
– Это не «фен»? — поморщился Андрюха.
– Сам ты «фен»! Нормальная омская «скорость»! Лютая! – заржал Вован.
– Ну, лютая так лютая, — как-то безразлично ответил Вован, приставил трубочку из сотни к началу «дорожки» и жадно втянул ее носом. Во рту стало противно, на несколько секунд его настолько затошнило, что аж передернуло все тело, Андрей открыл широко рот и сделал несколько глубоких вдохов. Впрочем, от спертого, пропитавшегося запахом несвежих носков и потных человеческих тел, воздуха раздевалки не становилось легче.
— А у тебя СПИД
И значит, мы умрем,
— громко зазвонил телефон Вована, но тот, словно испугавшись, сбросил.
– Ты же рок не слушал, — шмыгнул носом Андрей.
– Да пошел он, этот рок. Это вообще не мой телефон, отжал сегодня, – Вован громко засмеялся, но Андрей никак не отреагировал на заявление: он знал Вована, и знал: да, мог и «отжать». – Шучу я, шучу. Это девушки моей, свой где-то оставил, вообще не помню.
– Какой по счету?
– Что какой? – не понял Вован.
– Девушки, говорю, какой по счету?
– А, —махнул рукой Вован, — да я уже сбился со счету. Ладно, пойдем отсюда. Посидели, и хватит. Ну, как тебе?
Андрею стало ощутимо легче. Он был благодарен Вовану, ведь теперь точно знал: до вечера он продержится. Никакого особого веселья «дорожки» ему не приносили, да он никогда и не нюхал их в таких количествах, чтобы «отрубаться», как постоянно рассказывали парни. В глубине души он считал этот порошок грязью и в последнее время употреблял его, только когда на этой самой душе было еще грязнее. Решив не рассказывать о своих ощущениях, которых, в общем, и не было, кроме того, что он стал бодрее, Андрей просто кивнул.
На нижнем складе никого не было. Недалеко стоял на накачанной «рохле» поддон с чьим-то заказом и накладными, а дверь на улицу была открыта настежь, и по складу циркулировал приятный ветерок.
– Приятно балду попинать, пока парни работают, да? – засмеялся Вован.
Но вместе с ветерком с улицы до них доносилась музыка. Расслышав, Вован поморщился: оказывается, новенький Серега слушает шансон. Парни отправились на улицу: так и было, Серега сидел на сложенных поддонах возле входа на склад, а в руках держал телефон, из которого доносилось чье-то босяцкое пение:
— Свободная, ты свободная
Слава богу, ты свободная.
– Как дела? – безэмоционально спросил Серега, увидев парней.
– Пока не родила, — заржал Вован и принялся петь, передразнивая исполнителя и корча смешные рожи. — Са—са—сва—бод—на—я, ты свобод—ная, ты—ты—ты—ты—ты, ты свободная.
– Что? Не слышу.
Мрачноватый охранник в черном пиджаке крепко пожал ему руку и произнес почти безэмоционально:
– Я понял, кого ты мне напоминаешь. Почтальона.
– Ну так да, — ответил парень, глядя ему в глаза. — Я ж из Ленинграда. Слыхал: это он, это он — Ленинградский почтальон.
Вид парня был несколько странноват: одет в потрепанное старое пальто, через плечо болтается тряпичная сумка-планшетка, лицо помятое, волосы взърошены – по всему видно, что позади бурная и бессонная ночь.
Но это был обычный парень, молодой рабочий магазина бытовой химии и товаров для дома, грузчик, комплектовщик, а иногда даже кладовщик и по совместительству продавец-консультант. Мрачноватому охраннику он не стал говорить, что тот напоминает ему бандита – хотя эта мысль вертелась в голове. Тот уже вышел на улицу и закуривал, собирался встречать сотрудников и призывать к терпению первых посетителей. Магазин открывался через двадцать минут. Девочкам охранник не нравился – потому что никому не улыбался, а вот парню, похожему на почтальона, нравился: может, именно поэтому. Он тоже считал: чего улыбаться без толку. Когда улыбаться-то не хочется.
С утра была примерно такая ситуация. Впереди предстоял беспросветный день: по опыту знал, что энергии хватит часа на два, а вот потом… Разве… придет Вован и кое-чего отсыплет. Молодой рабочий поздравил себя с первой оптимистичной мыслью за день. «Только бы Вован сегодня работал», — догнала ее мысль вторая.
Магазин был пуст, а вот на складе уже зарождалась жизнь. Не кипела, конечно, а медленно так покуривала, попивала утренний кофе. Он прошел через склад к лестнице, возле которой на стульчиках и скамеечках сидели сонные работники, которым предстояло заступить на утреннюю смену.
– Привет, Андрей, — крикнул, не вставая с места, лысый худой парень в синей футболке.
– А вы чего дверь-то не открываете? – проворчал Андрей, пожимая ему руку и кивками головы приветствуя остальных. Возле двери сидела миниатюрная девушка и заторможенно подносила сигарету к губам, затягивалась и кашляла. Услышав вопрос, она подняла глаза на Андрея.
– Маш, ну подвинься, а? – попросил Андрей. – Дверь хоть открою.
– Дождь там идет, не надо, — лениво ответила Маша.
– Да какой дождь, ну че ты! Я только с улицы, будешь мне впаривать. Мужу своему впаривай лучше, что ты не куришь.
Он протянул руку к двери, чтобы открыть, но Маша оттолкнула ее, смеясь:
– Слышь, умный какой. Нет у меня мужа, не знаешь, что ли?
– Нет и не будет. Куришь потому что, — брякнул Андрей. – Ладно, пойду я. Душно у вас, невозможно. Сидите, свой дым нюхайте.
– Сам же куришь…
– Ну, курю, и что?
Он развернулся и собрался было спускаться по лестнице вниз, где находились еще один, совсем небольшой склад и раздевалка для работников, как столкнулся лицом к лицу с девушкой, которая оттуда поднималась.
– Ой, Женька, — смутился он. – Привет!
– Привет, привет, — ответила девушка и прижалась к стенке, чтобы дать ему пройти. Она была высокой, черноволосой и зеленоглазой. Андрей на мгновение остановился, оглядывая ее с ног до головы. Женька ему нравилась, она приехала к ним в Омск из далекого Татарстана, какого-то совсем небольшого городка, и Андрей часто спрашивал ее «Там у вас все такие красивые?» — а она смущенно отводила взгляд, или, может – даже скорее всего – изображала смущение.
– Куда это ты такой красивый?
– На работу, — мрачно ответил Андрей. – На работу, как на праздник.
– Привет, Андрей, — послышалось из курилки нестройное пение Маши и Макса. – Ну где ты был, ну обними меня скорей.
– Совсем охренели, — пробормотал Андрей.
На первом этаже парень подошел к единственному окну и всмотрелся: во внутреннем дворике грузовых машин не было, и это предвещало относительно спокойный день. Прием поставок достался другой смене, облегченно вздохнул он. Потому что если бы это было не так, у ворот нижнего склада уже стояла бы фура. Часа полтора потребовалось бы потратить на ее разгрузку, и еще полдня – на приемку товара, его сортировку и отправку на верхний склад и в сам торговый зал. Сидеть в курилке возле лестницы было бы некогда.
Правда, говорило это и о том, что на складе заканчивается товар. А значит, предстояло долго и терпеливо объяснять покупателям, что «извините, придется зайти в другой день» и «мы будем вас очень ждать». Функции консультанта Андрей ненавидел в своей работе больше всего.
В раздевалке было тихо. Открыв дверь, он увидел, как полноватый Мишка прячет в свой ящик бутылку пива – вдруг кто из начальства зашел? – а рядом сидит, как ни в чем не бывало, переодевает носки усатый охранник Олег.
– Здорово, Андрюшенька, — улыбнулся он и протянул руку. – Как оно?
Олег был мужчиной под сорок, производящим впечатление вечно усталого, замученного человека. Однако при этом он старался всеми силами сохранять оптимизм и очень много улыбался, являя собой противополжность второму охраннику, предпочитавшему черный пиджак даже в жару. Того звали Вадим, кстати.
– Дай глотнуть пивка-то, — обратился Андрей к Мишке, спешно пожимая руку охраннику.
– А че такое? – хитро прищурился Мишка. – На работе пьем?
— Беда, — произнес Андрей, представляя, как ухудшится его состояние через каких-то пару часов. – Сегодня Вован будет?
– Что тебе Вован? – нарочно громко и как будто возмущенно произнес охранник. – Вован у меня вчера штуку занял, а сегодня пропал вот.
– Да так всегда, — добавил Мишка, протягивая ему бутылку. – Если Вован берет в долг, то завтра его не жди.
– Он в графике есть-то? – пробормотал Андрей, прикладываясь к бутылке и делая несколько смачных глотков.
– Да он знаешь где видел твой график, — махнул рукой Мишка. – Э, ну ты хорош вообще. Пива-то оставь.
– Спасибо, — с неподдельной благодарностью сказал Андрей. – Сегодня идти придется.
– Идти… Было бы время идти. Сегодня под пятьдесят заказов, до ночи работать будем. И минус один человек в смене. Когда идти-то?
– А куда вы идти собрались? – неожиданно раздался голос, и парни повернулись к двери. Старший смены Санек уже снимал рюкзак и жал руку Олегу. – Ну, готов слушать ваши объяснения, – он присмотрелся к Андрею и громко выругался. – Твою мать! А ты что, бухой, что ли?
– Я-то бухой? – смутился Андрей. – Ну нет, какой там… Я же просто… Это… Не спал ночью.
– Не спал и бухал, да? – допрашивал Санек.
– Ну, бухал, да.
– Ты выглядишь конкретно хреново, — Санек покачал головой. – Как труп просто.
– Вывернуло наизнанку, пока шел. Возле конечки, как раз. Думал, еле дойду. Но ничего, легче стало. – разоткровенничался Андрей.
– Ну ты красавчик, че я могу сказать. И че мне с тобой делать? Сегодня заказов будет – хоть вешайся. В зал тебя нельзя, начальство увидит – всей смене капец. Тебе вообще надо спрятаться, понял?
– Ну так, это… — рассмеялся Андрей. – Я б с радостью.
– С радостью он, — передразнил Санек. – А работать кто будет? Парни вон над заказами убиваться будут.
– Да я могу чего угодно делать. Могу заказы, могу здесь внизу, на отгрузке. Что надо, то и могу.
– На кассе можешь? — усмехнулся старший смены.
– Да ну тебя на хрен.
– Ладно, — засмеялся Санек. – Ей-богу, уж лучше б траву курил, как все нормальные люди.
– В следующий раз так и сделаю, — вставил Андрей. Мишка громко рассмеялся, давая понять: мол, он тоже в теме.
– Я тебе сделаю, — проворчал Санек. – В общем, так. Есть у меня для тебя одно дело, только оно слишком деликатное.
– Какое? – Андрей уже переоделся в рабочую форму: синие штаны и желтую футболку, проверил наличие в кармане ножа и стоял, покачиваясь, возле шкафчика.
– Надо к Маринке в кабинет. У нее, знаешь, это, – Санек приблизился к Андрею и сбавил голос, собираясь сообщить что-то доверительное. – Давно не было. Устала, говорит, без мужика.
Андрей понял, что предстоит выслушать очередную дурацкую шутку, прежде чем он узнает свое задание. Шутки Санька он не любил, потому ответил не задумываясь, лишь бы ответить:
– Тебе сказала?
Марина была полноватой женщиной немного за сорок – у нее единственной, кроме управляющего магазином, был свой кабинет. Впрочем, кабинетом это назвать сложно – так, каморка, по размеру даже курилка возле лестницы была просторней этого кабинета.
– Ну мне, а кому же еще? – раздраженно ответил Санек. – А я-то чего? Говорю, я человек женатый, подгони мне тогда, говорит, кого из парней. Хорошо, говорю, есть у меня один такой – Андрюха. Сейчас приглашу, — тут он громко и надолго засмеялся. Мишка, ухмыльнувшись, вышел из раздевалки, куда-то подевался и Олег, охранник. Они остались вдвоем. – Иди, очаруй ее своим перегаром.
– Ладно, — мрачно сказал Андрей. – Чего делать-то?
– Что делать, что делать, — повторил старший смены. – В общем, новенький сегодня придет. Парень он такой, хрен знает, где работал, непонятно, что за тип. Но начальству виднее. Будешь ему объяснять, что и как у нас здесь, продукцию вон покажешь, на складе что как объяснишь. Ходи с ним и контролируй, а если чего непонятно – рассказывай. Главное – в зал не высовывайся, если он туда пойдет, то ты с ним не ходи. Все понял?
Не успел Андрей что-то ответить – а расклад вырисовывался, в принципе, неплохой, оставалось только вести себя грамотно и не спалиться, под шумок даже можно было сходить за пивом, ну, или новенького отправить – как в раздевалку вошел рыжий парень в спортивном костюме и громко, прямо с порога, заявил:
– Здорово!
– Здорово, коль не шутишь, — откликнулся Санек. – Это Серега, наш новенький, – обратился он к Андрею. – А это Андрюха, будет сегодня твоим наставником.
– Чего? – переспросил Серега.
– Будет стихи тебе читать, — с серьезным видом сказал Санек. – Собственного сочинения.
– Да ну, какие стихи… — вяло отозвался Андрей.
– Ну а чем ты там по ночам занимаешься? – ответил старший смены. – Стихи читаешь. Сам же говорил.
– Читаю, да.
– Ну вот… Ладно, парни… Работы сегодня по горло. Так что буду счастлив, если сами во всем разберетесь.
– Разберемся, — уверенно ответил Серега. Дверь за Саньком захлопнулась. – Нормально у вас тут, — сказал он Андрею.
– Нормально, — отозвался тот. – Ты это… Переодевайся. Вон, в ящике в углу можешь форму взять. Любая там есть, на выбор.
Андрей зевнул. Хотелось спать, ну, или по крайней мере просто сидеть, уставившись в потолок или стенку шкафчика, и ни о чем не думать. Тем более о том, что впереди рабочий день, полный уныния и тоски. Как было бы хорошо пойти сейчас на реку, сидеть в этот жаркий день на берегу и наблюдать за бликами на воде, может быть, читать журнал о футболе, может – слушать музыку и чувствовать себя свободным человеком. Он так и делал в дни, когда не было смены и когда некуда пойти больше. Иногда он действительно сочинял стихи – Санек был прав – но получалось это как-то само собой, и особо он это занятие не любил. Через какое-то время он будет умирать. Если не придет Вован. Так и проведет день с этим, рыжим. Даже Женьку не увидит – внизу она не работает и приходит сюда только переодеться.
– Ты где раньше работал? – спросил Андрей.
– Да нигде я не работал. Так, машины чинил, по мелочевке… — ответил парень отстраненно.
– Ну, смотри, приходишь, отмечаешься наверху в журнале. Здесь, если опоздаешь минут на 5, ничего страшного не будет, в принципе. Но лучше не опаздывать. Управляющая у нас понимает, но пока не наглеют. Приходишь сюда, переодеваешься. В день поставки надо разгружать машину, она уже с утра стоит у двери. Поставка раза три в неделю. В конце месяца больше работы, в начале – меньше. Чего еще, — Андрей задумался. – Продукции у нас много, запоминать ее лучше не по названиям, а по артикулам. Как выучишь – сможешь заказы набирать. Заказы – это наверху, там все по номерам. В накладной номер смотришь, запоминаешь – идешь набираешь. Ну, что еще? Заказов много. Сюда, вниз, приезжают за мелким оптом. Берешь накладную, сверяешь позиции, товар отпускаешь. Ну, помогаешь им отгрузить, если просят. Могут тебе рублей двести сунуть, — мечтательно закончил Андрей.
Серега, терпеливо ожидавший конца речи, наконец произнес:
– Ну, а сейчас-то что делать?
Андрей, словно очнувшись, вскочил со стула и направился в сторону двери.
– Пойдем, — сказал он.
Они вошли в полупустой склад. В углу стояло несколько поддонов с аккуратно расставленными на них коробками. У всех коробок были свои номера, к некоторым старшие смены прикрепили листы учета: столько-то позиций товара оставалось в магазине на вчерашний вечер, при этом на складе – столько-то. Андрей медленно прошелся вдоль коробок, рассматривая листы и бормоча что-то под нос.
– Ну так что? – нетерпеливо спросил Серега.
– Да отдыхал бы пока… — проворчал Андрей. – Парень работящий, блин.
Он зацепился ногой за кусок полиэтилена на полу, громко выругался, пнул его и отправился в сторону подъемника. Это устройство, ненавидимое всеми без исключения на складе, необходимо для того, чтобы поддоны, нагруженные доверху вновь прибывшей продукцией или складскими запасами, можно было транспортировать наверх, в распоряжение парней, которые работают на примагазинном складе – там продукция не задерживлась, она быстро расходилась или в торговый зал, или по заказам, которые комплектовали парни. Готовый заказ спускали также посредством подъемника — грузчик, который работал внизу, принимал его, выкатывал и готовился отпускать мелкооптовому клиенту. В этой системе не было ничего сложного, за исключением одной неприятной особенности подъемника. Расстояние – его с большой натяжкой можно назвать проемом, а точнее – дырой в стене – отведенное для того, чтобы подон, груженный коробками, можно загнать на подъемник, было настолько маленьким, что некоторые, особо широкие поддоны еле проезжали – совсем вплотную к стенкам, а ведь загнать такую тяжесть, с которой еле справлялись трое здоровых парней, было сложновато и без необходимости грамотно «вписаться» в проем. В общем, девочки-кассиры, которые, как и полагается им, верили в ауры и энергетику, вполне справедливо считали подъемник самым негативным местом всего магазина – столько мата и проклятий в адрес самого подъемника, его создателей, продукции, друг друга и начальства, как здесь, не звучало больше нигде. Правда, в те дни, когда не было поставок, подъемник отдыхал. До тех пор, пока кто-то не подходил к нему внизу и не начинал кричать, как Андрей этим утром:
– Эй, парни! – кричал он в «шахту» подъемника. На верхнем складе всегда играла бодрящая музыка, и голос из подъемника часто не слышали. Орать приходилось сильнее. И дольше. – Твою мать, парни!
Наконец, кто-то услышал его вопли. Макс оторвался от сборки заказа и подошел к приемнику.
– Ну чего там? Белая горячка? – Макс был вторым старшим смены, но в присутствии Санька исполнял роль простого грузчика, как остальные. Порой он «включал» старшего смены для устрашения, но получалось это не слишком убедительным: Максу никто не верил, правда, его уважали и всегда были готовы помочь, если тот о чем-то просил. В отличие от Санька, про которого говорили одно: выслуживается перед начальством.
— За просто так, за просто так,
За не за деньги, не за флаг
— громко раздалась песня, Андрей пару секунд потратил на то, чтобы осознать это и вспомнить, кому принадлежит телефон, из которого играет такая музыка. Он обернулся и увидел Вована.
– Ну так чего там, оглохли, грузчики? – крикнул Макс.
– Сам грузчик, — откликнулся Вован, переключаясь на разговор по мобильнику.
— Чего вам поднять? – громко спросил Андрей.
– Эх, Андрюха, — Макс ощутимо оживился. – Подними мне настроение. Чего-то совсем хреновое. Десять утра, а уже все достало.
– Ага, кто бы мне поднял, — сказал Андрей. – Ну, в общем, здесь всего понемножку. Флаконы, порошки, кондиционеры, чего там еще. Ах да, пакеты. Ну, и шампуней полно.
– Какие пакеты? – Макс ненадолго задумался. – Ладно, поднимайте все. У нас все кончается.
– Э, — опять вклинился Вован. – Да вы не оборзели там все? Мы чего вам, грузчики? Идите сами поднимайте. Козлы, – впрочем, последнее он произнес совершенно беззлобно.
– Мы – элита рабочего класса, — изображая нравоучительный тон, произнес Макс. – Мы работаем с заказами.
– Ага, а мы, значит, в «андеграунде», гробьте спины, парни. Ну, скажи ему чего-нибудь, — он толкнул Андрея. Тот развел руками.
«Андеграундом» Вован называл склад на первом этаже, где работал чуть ли не с первого дня. Впрочем, слово имело для него особенное значение – «андеграундом» можно назвать весь образ жизни Вована: он ходил постоянно в темных очках, футболке с изображением грибов и разных непонятных символов, и слушал музыку, которую никто на складе больше не слушал. «Андеграунд», на который Вован постоянно ворчал, был его стихией, и, ругаясь, скандаля со старшими смены, он совершенно не хотел его покидать. Андрей понял с первого дня своей работы здесь, что все стенания Вована по поводу андерграунда походили на просьбу сказочного персонажа братца Кролика «только не бросать его в терновый куст» и, когда Вован снова заводил свою песню, никак не реагировал. Так уж получилось, что Андрею тоже нравился «андеграунд» – своим одиночеством, спокойствием, размеренностью: знай себе встречай людей, проверяй заказы и выкатывай поддоны на улицу – пусть за 12 часов рабочего дня это и утомляло, конечно. А захотел пообщаться с пацанами или увидеть Женьку — всегда можно подняться наверх. Если есть время, конечно. Беспокойный и энергичный Вован, как ни странно, находил в «андеграунде» прямо противоположное: «Здесь движуха, — объяснял он свою позицию. – А там гниляк».
– Ты, Вован, вообще бы молчал. Ты всегда опаздываешь, потому ты всегда и в андеграунде. Хоть бы раз пришел вовремя.
Вован махнул рукой, передразнил Макса и повернулся к Андрею.
– И все-таки ты лох, — не успокаивался Вован.
– А ты бык, — мрачно ответил Андрей.
– Ну а ты лох, — хохотал Вован.
– А ты бык, понял? – повторил Андрей.
– Ну, бык – это, знаешь, не так уж плохо. В ситуации с лохом.
– Ну а че ты тоже? Парни работают. Сегодня заказов по горло.
– Да че они там, совсем оборзели? – взорвался Вован. — Прислали бы нам еще одного.
– А у нас есть еще один, — устало ответил Андрей. Он стремительно трезвел, и ему становилось дурно.
Вован оглядел склад и увидел Серегу. Тот неприметно стоял возле дверей и наблюдал за происходящим.
– Опа! – воскликнул Вован. – А кто это?
– Это наш новенький, Серега его зовут, – сказал Андрей. Серега подошел и протянул Вовану руку.
– Вован, — ответил тот. – Ты на это все не смотри, Серега. У нас нормально тут, – он повернулся к Андрею. – Я ща переоденусь, и бегом… А вы пока это… Подкатите тут.
Андрей показал Сереге на ближайший к ним поддон, груженый коробками со стиральным порошком:
– Начнем с этого. Все равно все тащить.
Серега замялся:
– А это как?
Андрей пригляделся к Сереге и только сейчас понял, что перед ним – совсем молодой парень. Самому Андрею было двадцать пять, и он, как и Вован, считался самым молодым в магазине, многим было за тридцатник, а консультанту зала Валере – так и вовсе под шестьдесят, но тот, конечно, был исключением. Во всех смыслах. Даже девочки с касс были старше двадцати пяти – ну, в большинстве своем, а Женьке, которая ему так нравилась, было и вовсе тридцать восемь.
Серега же выглядел на двадцать, и у Андрея возникло подозрение, что истинный его возраст еще меньше. Парень не знал, что нужно сделать с поддоном, как затащить его на подъемник. «Эх, — тяжело подумал Андрей. – Я даже тебе завидую. Хотел бы я тоже всего этого никогда не знать».
– Ну вот смотри. Это «рохля».
Механическое устройство, на которое показал Андрей, знакомо любому грузчику. Оно присутствовало на любых складах и во всех магазинах, потому что без него работа грузчика была бы невозможна. Официально оно называлось то ли гидравлическая тележка, то ли как-то еще – в общем, работники о таких вопросах не задумывались.
– Видишь, написано «рохля», — сказал Андрей. Серега кивнул и прочитал вслух: Rocla. Это было название одной из фирм, которая специализировалась на таких устройствах. Она и дала название всем, как это часто бывает. – Ну, «рохля» же, — подытожил Андрей.
– Ну да, — засмеялся Серега.
– Вообще это подъемник какой-то там, — продолжил Андрей.
«Рохля» представляла собой две длинные «лапы» на колесах – они въезжали в поддон, цепляли его — и «качалку», резко поднимая и опуская которую, грузчик совершал действие, казавшееся невозможным – отрывал тяжеленный груженный поддон от земли. Теперь его можно было катить куда угодно.
– Вот так берешь, — Андрей разогнался и с размаху вогнал «рохлю» в поддон.
«Накачав» ее, он позвал Серегу:
– Давай вдвоем, главное – оторвать.
Парень ухватился за «качалку» — в спокойном состоянии она выполняла функции тягача: держась за нее, кряхтя и охая, грузчики все-таки заставили поддон с порошками сдвинуться с места.
– Теперь я сам, — выдохнул Андрей и покатил поддон в сторону подъемника. Для того, чтобы загнать поддон на подъемник, требовалось развернуть его: как назло, пол перед подъемником был весь раздолбан, колеса «рохли» застревали в нем, поэтому для того, чтобы «проскочить» все ямы, нужно было придать тяжелой махине приличную скорость. Заталкивали поддон обычно втроем: один изо всех сил давит на «качалку», и еще двое толкают поддон справа и слева от него. Что плохо – закрывают при этом обзор. «Попасть» груженным поддоном в проем удавалось не сразу – порой и после десяти неудачных попыток, при этом нужно было беречь продукцию – от неудачной притирки коробок к стене или удара на большой скорости в угол компания могла понести существенные убытки. А что такое компания? Это в первую очередь рабочие. Сотрудники – высшая корпоративная ценность.
– Ну давай, твою мать, — Андрей силился развернуть поддон, это у него получалось, но медленно. Серега уперся руками в коробки и изо всех сил давил на них. – Раз, два, три! Поехали! – Вована решили не ждать.
И зря. Поддон с треском и шумом врезался в стену – для того, чтобы вписаться в проем, не хватило буквально нескольких миллиметров. Но чуть-чуть не считается, как говорят все рабочие. Серега громко выругался.
– Дайте сюда, парни, — раздался голос сзади. Они обернулись и увидели Вована. Он стоял с сигаретой в зубах, улыбался, переодетый в рабочую форму – синий комбинезон и синюю же футболку с логотипом компании. Вован схватил «рохлю» и потянул паллет (так назывался поддон, груженный продукцией) за собой, на ходу разворачивая его.
– Смотри, как надо, — крикнул он Сереге. – Ничего, привыкнешь. У нас тут так… — Вован не договорил как, потому что уже начал движение вперед, и ему потребовалась помощь: — Ну, чего стоим?
Парни налегли на паллет, и послышался желанный грохот колес о металлический лист подъемника.
– Вошло идеально, парни, — засмеялся Вован, вытаскивая «рохлю» из поддона. – Так вот надо в дырки попадать.
Он присмотрелся к проему и покачал головой:
– Да, ребзя, скоро вы разнесете здесь все, аккуратней же надо, – он обернулся к Андрею. – «Рохлю» же надо чувствовать, не просто толкать ее. Она как продолжение тебя должна быть, как твоя рука, — он засмеялся над собственными словами. – Не, ну, может, не так, конечно, это нафиг надо, но все равно… Нет у тебя, Андрюха, чувства «рохли», – подытожил он.
Андрюха сплюнул себе под ноги: по правде говоря, ему было наплевать, есть у него чувство «рохли» или нет его. Ему становилось элементарно плохо, и Вован был, пожалуй, единственным человеком, который сейчас мог поправить его состояние, о чем он и собирался попросить его. Но только открыл рот, как услышал за спиной громкий неприятный смех. Конечно, это был Санек, старший смены, никто его не раздражал здесь так, как он.
– Нет у тебя, Андрюха, чувства «рохли», — смеялся Санек. Он повторил фразу несколько раз подряд, и при этом давился от смеха. Парни обернулись, и даже Вован с Серегой смотрели на него с некоторым удивлением. Для Санька было в порядке вещей прогуливаться по складу, когда парни наверху вовсю работали – как они говорили, «зашивались» — появляясь при этом в самых неожиданных местах. Например, в «андеграунде» Саньку было вовсе делать нечего, он никогда не отгружал заказы и мог спуститься сюда лишь для приемки товара по накладным – но сейчас принимать было нечего – или от большого безделья. Отсмеявшись, Санек махнул рукой и пошел в сторону лестницы.
– Долбанутый, — беззлобно произнес Вован и в упор посмотрел на Андрея: — А я знаю, что вы делали прошлой ночью, — и засмеялся.
– Да трындец, — машинально ответил Андрюха.
– Ладно, пойдем, – подмигнул Вован. – Серега, подожди здесь. Скоро заказ спустят. Парни тебе сверху крикнут, возьмешь «рохлю», выкатишь с подъемника. Если приедут клиенты – открой дверь. А мы ща подойдем.
Серега кивнул головой. Вован зашел в раздевалку, шепнул Андрею: «Стой у двери, мало ли, этот опять завалится», - и направился к своему шкафчику. Андрей чувствовал, как от самого предвкушения того, что сейчас произойдет, ему становится легче, повышается настроение, улучшается самочувствие, организм наполняется какими-то резервными, аварийными силами, припрятанными в нем, наверное, как раз на такой случай.
– Десятка есть? – зашипел Вован.
Андрюха порылся в кармане и извлек помятую банкноту:
– Сотня.
– Да какая разница? Крути!
Андрея не нужно было упрашивать, он скрутил сотенную купюру в трубочку и, аккуратно прикрыв дверь, в несколько быстрых шагов пересек раздевалку, и потирая руки, присел перед стулом, на котором красовалась аккуратная «дорожка» — полоска порошка бежевого цвета.
– Это не «фен»? — поморщился Андрюха.
– Сам ты «фен»! Нормальная омская «скорость»! Лютая! – заржал Вован.
– Ну, лютая так лютая, — как-то безразлично ответил Вован, приставил трубочку из сотни к началу «дорожки» и жадно втянул ее носом. Во рту стало противно, на несколько секунд его настолько затошнило, что аж передернуло все тело, Андрей открыл широко рот и сделал несколько глубоких вдохов. Впрочем, от спертого, пропитавшегося запахом несвежих носков и потных человеческих тел, воздуха раздевалки не становилось легче.
— А у тебя СПИД
И значит, мы умрем,
— громко зазвонил телефон Вована, но тот, словно испугавшись, сбросил.
– Ты же рок не слушал, — шмыгнул носом Андрей.
– Да пошел он, этот рок. Это вообще не мой телефон, отжал сегодня, – Вован громко засмеялся, но Андрей никак не отреагировал на заявление: он знал Вована, и знал: да, мог и «отжать». – Шучу я, шучу. Это девушки моей, свой где-то оставил, вообще не помню.
– Какой по счету?
– Что какой? – не понял Вован.
– Девушки, говорю, какой по счету?
– А, —махнул рукой Вован, — да я уже сбился со счету. Ладно, пойдем отсюда. Посидели, и хватит. Ну, как тебе?
Андрею стало ощутимо легче. Он был благодарен Вовану, ведь теперь точно знал: до вечера он продержится. Никакого особого веселья «дорожки» ему не приносили, да он никогда и не нюхал их в таких количествах, чтобы «отрубаться», как постоянно рассказывали парни. В глубине души он считал этот порошок грязью и в последнее время употреблял его, только когда на этой самой душе было еще грязнее. Решив не рассказывать о своих ощущениях, которых, в общем, и не было, кроме того, что он стал бодрее, Андрей просто кивнул.
На нижнем складе никого не было. Недалеко стоял на накачанной «рохле» поддон с чьим-то заказом и накладными, а дверь на улицу была открыта настежь, и по складу циркулировал приятный ветерок.
– Приятно балду попинать, пока парни работают, да? – засмеялся Вован.
Но вместе с ветерком с улицы до них доносилась музыка. Расслышав, Вован поморщился: оказывается, новенький Серега слушает шансон. Парни отправились на улицу: так и было, Серега сидел на сложенных поддонах возле входа на склад, а в руках держал телефон, из которого доносилось чье-то босяцкое пение:
— Свободная, ты свободная
Слава богу, ты свободная.
– Как дела? – безэмоционально спросил Серега, увидев парней.
– Пока не родила, — заржал Вован и принялся петь, передразнивая исполнителя и корча смешные рожи. — Са—са—сва—бод—на—я, ты свобод—ная, ты—ты—ты—ты—ты, ты свободная.
| Далее