Дюкин Борис Дмитриевич родился в 1945 году в Ханты-Мансийске. Инженер путей сообщения, почетный дорожник России. Автор двух книг. Публиковался в журнале «Огни Кузбасса». Живет и работает в Кемерове.
..и жребий нас обрек
Мечтам всех троп, сомненьям всех дорог.
М. Волошин
Низкое солнце отражается в окнах дома напротив, наполняя комнату мягким светом раннего утра. Артем проснулся раньше, чем прозвенел будильник. В доме тихо, не гудят краны, не хлопают двери. Так приятно пройти по пустым прохладным комнатам, сварить кофе, а потом смотреть в окно на восходящее солнце.
Артем улыбнулся, вспоминая, как они первый раз пришли в эту квартиру. Он был не из тех людей, которым судьба улыбается из-за каждого угла, но тут явно не обошлось без удачи. Они получили квартиру в конце 91-го года. Перестройка уже была на исходе, однако квартиры еще получали, а не покупали.
Перестройка! Как замечательно все тогда начиналось: ускорение, гласность, митинги на улицах. Это было время светлых надежд и неожиданной свободы. В киосках «Союзпечати» по утрам очереди за газетами и журналами, столько всего нового, интересного. Читай и смотри: все ранее запретное разрешено! Свободные выборы на альтернативной основе: в Верховный совет выбирают никому не известного юриста. Прямые трансляции заседаний, которые все смотрят не отрываясь. Споры, дискуссии, новые лица. Борьба с привилегиями. Обкомовские дачи передают под детский санаторий. Закрытые поликлиники начинают принимать всех по месту жительства. Рабочие на предприятиях выбирают директоров. На строящемся девятиэтажном доме, почти в центре города, появляется растяжка: «Квартиры тем, кто их строит». Когда дом сдали, часть жилья в нем получили строители, врачи, учителя и даже преподаватели вузов.
В тот день Полина приехала после занятий на вечернем факультете уже с ключами, которые ей передал коллега, получивший квартиру на расширение в новом доме. Было поздно, но они не стали ждать и отправились смотреть свое новое жилище. В пустой квартире лампочки горели лишь в прихожей и на кухне, в комнатах с потолка свешивались только концы проводов (люстры прежние хозяева увезли с собой). После гостинки, в которой они жили, двухкомнатная хрущевка показалась такой просторной! Счастливые, они бродили по комнатам, где валялись обрывки бумаг, книги, старые ненужные вещи, еще не веря в реальность происходящего, и глупо улыбались. Потом шли по пустым темным улицам, строили планы и говорили о том, что нужно сделать в первую очередь. Тогда им казалось, что жизнь наконец стала меняться к лучшему – и не только потому, что они получили квартиру.
Впрочем, ордер на свое жилье они оформляли довольно долго и получили его только осенью 92-го, уже в другой стране. Чиновник, выдававший ордера, был раздражен и растерян.
Артем допил кофе, вымыл посуду и все убрал, оставив стол чистым. Полины нет дома, и замечаний никто делать не будет, но пусть все будет как всегда. Учебный год закончился, и она могла бы уже отдыхать, но вместо этого поехала на очередной семинар с участием каких-то иностранцев. Теперь нас все кому ни лень учат, как правильно жить.
Покончив с уборкой, Артем взял портфель, собранный еще с вечера, и вышел из дома. В тени двора было свежо, он даже подумал, что надо было взять куртку, но, дойдя до остановки троллейбуса, понял, что день опять будет жарким.
На автовокзале встретил своих коллег. Перекинулись парой фраз и разошлись по разным посадочным площадкам: у каждого был свой маршрут. Как ни странно, точно по расписанию подошел потрепанный автобус неизвестной марки. Было похоже, что это произведение иностранного автопрома, которому волею судеб суждено доживать свой век на дорогах Сибири, приобрели по дешевке в каком-то секонд-хенде. Внутри это «чудо техники» выглядело не лучше, чем снаружи: потертые кресла, мятые занавески, потрескавшийся пластик на потолке. В салоне душно: видимо, перед выходом в рейс его не удосужились ни помыть, ни проветрить.
Пассажиров было немного, половина мест свободна. Артем хорошо знал предстоящий маршрут и сел у окна так, чтобы на него не попадало солнце. Положил портфель рядом на сиденье и попытался расслабиться. Утро было чудесным, и все было хорошо, но где-то внутри тлело неясное чувство тревоги, ожидание какой-то ситуации, с которой он не сможет справиться. Он работал уже третий сезон, и на практике никаких промахов за ним не числилось, но избавиться от этого беспокойства, которое появлялось, когда он ехал на приемку, никак не мог.
Миновав проспект, автобус подъехал к реке. На стрелке стоял трамвай, ожидая, когда по однопутной линии моста пройдет встречный. Этот мост давно был признан аварийным, и рядом уже много лет строился новый. При развитом социализме успели возвести опоры и начать надвижку пролетного строения, даже перекрыли один пролет. И теперь аванбек сиротливо висел над водой, так и не дойдя до следующей опоры.
У этого объекта был заказчик, подрядчик, инженерное сопровождение и высокие кураторы в виде заместителей губернатора. Не было только денег для продолжения строительства. Перестройка и ускорение закончились талонами на сахар и развалом страны; страшно подумать, чем кончится нынешняя демократия. Наступило время субвенций, субсидий, трансферов, взаимозачетов, дисконтов и откатов, авантюристов и комбинаторов. Административный ресурс, еще несколько лет назад казавшийся таким всемогущим, иссяк. Местные металлурги, которых раньше можно было «нагнуть», уже не выпускали сталь той марки, что нужна была для изготовления пролетных строений. Поэтому проблему, как без живых денег вдохнуть в строительство моста новую жизнь, решали в духе времени. Так случилось, что и Артему довелось внести свои «пять копеек» в это дело.
Теперь, глядя на вагончики мостовиков, он вспоминал, как минувшей зимой отправился с конфиденциальным поручением в Томск. Ехал на переговоры, имея пачку документов, о содержании которых имел смутное представление, и четкое указание привезти их обратно уже подписанными. Нужная фирма занимала пятый этаж старинного здания на проспекте Кирова. Просторный кабинет был обставлен, как и положено у новых русских: пустой полированный стол темного дерева, мягкая кожаная мебель и абстрактная картина в простенке. Однако хозяином кабинета оказался вальяжный кореец неопределенного возраста. Артем сидел, утонув в мягком кресле у журнального столика, пил кофе, который принесла красавица кореянка, и беседовал с хозяином кабинета. Документы, которые он привез, забрал худой кореец в очках; в коридоре славянских лиц тоже не наблюдалось. Видимо, это была семейная фирма, или персонал подбирали по национальному признаку.
За окном начиналась метель, и Артема больше всего беспокоило, сумеет ли он вернуться обратно засветло. Схема по нынешним временам была несложной. Местный металлургический комбинат отгружал металл в счет погашения дорожного налога, а два Limited, получив металл, без живых денег организовывали поставку нужной стали из Магнитогорска на завод в Улан-Удэ для изготовления пролетных строений. Это было в феврале. Как развивались события дальше, после того как он с документами вернулся в дирекцию, Артем не знал.
Замелькали невзрачные домики частной застройки с заборами и чахлыми палисадниками. Справа за высокими тополями вставало солнце, длинные тени ложились на дорогу.
За поворотом показался недавно построенный пост ГАИ – внушительное сооружение с панорамными окнами и высоким крыльцом. Проезжая часть перед ним имела четыре полосы движения, разделенные барьерным ограждением, но две полосы были перекрыты шлагбаумами. Рядом на обочине стояло несколько фур, вероятно, они здесь и ночевали. Такие посты были построены на всех въездах в город, словно старинные заставы. Одно время на них даже собирали плату за въезд с иногородних водителей, якобы на строительство моста, но это быстро закончилось. Видимо, овчинка выделки не стоила, да и с точки зрения законности инициатива выглядела сомнительно.
За постом ГАИ пригород еще не закончился, вдоль дороги шли склады, будки, подъездные пути, съезды, шашлычные, маленькие кафе. Миновав очередную заправку, автобус сбавил ход: впереди была развилка, где нередко случались ДТП. Здесь давно нужно было сделать развязку в двух уровнях, но дальше разговоров дело не двигалось. Зато это была благодатная тема для дипломных проектов. Студенты эту проблему решали легко.
Пока дипломник читал свой доклад, Артем (он до сих пор был членом ГЭК) успел пролистать пояснительную записку, где с удивлением обнаружил, что для монтажа пролетных строений будущий инженер использует железнодорожный кран, хотя железной дороги тут не наблюдалось. Он задал вопрос, и дремавшие члены комиссии сразу оживились. Дипломник не растерялся, в результате ему поставили «хорошо» и отпустили с миром.
...Автобус тряхнуло на железнодорожном переезде, и Артем посмотрел в окно. На обочине старик в выгоревшей добела штормовке раскладывал пучки колбы. Начался таежный участок. Теперь с обеих сторон почти вплотную вдоль насыпи стояли высокие темные ели. Но кое-где тайга уступала место заболоченным участкам, где голые стволы деревьев отражались в темной воде.
Миновав пост ГАИ на въезде в город, где Артема должны были встретить, автобус еще полчаса колесил по узким улицам, прежде чем остановился у автостанции, находящейся в одном здании с железнодорожным вокзалом.
Артем вышел на пустую привокзальную площадь. Солнце поднялось уже высоко и начало припекать. Артема и тут никто не встречал. Постояв в тени вокзала, он вошел внутрь, выпил в буфете стакан минеральной воды и, выходя обратно на площадь, в дверях столкнулся с парнем в рабочей куртке.
– Артем Васильевич?
– Да.
– Я за вами, меня Федор Михайлович просил вас привезти. Вот припоздал немного, вы уж извините.
– Ничего страшного.
Небольшой бензовоз с зеленым баком стоял на противоположной стороне площади. «На такой машине меня еще не возили», – подумал Артем. Машина была неновая, но в кабине было чисто и бензином не пахло.
– Вы не волнуйтесь, нам недалеко. Здесь больше по городу ехать.
Опять замелькали какие-то конторы, торговые базы, пакгаузы. За городом дорога шла по равнине, вокруг были широкие поля, небольшие березовые и осиновые перелески. Тайгой и не пахло, словно здесь была другая растительная зона.
Дорожное управление стояло на въезде в районный центр. Это было заметное издали кирпичное трехэтажное здание с плоской крышей. Шофер притормозил у ворот и, дав своему пассажиру выйти, поехал дальше.
Артем огляделся – у него возникло ощущение, что когда-то он здесь уже бывал. За высоким забором находились гаражи, мастерские, сломанная дорожная техника. Он прошел в распахнутые ворота и, обогнув здание, нашел вход в управление. В вестибюле на первом этаже было тихо и пусто, приятно пахло свежим хлебом. Артем поднялся на второй этаж (проход по лестнице выше перегораживала металлическая решетка) и пошел по коридору, читая таблички на дверях кабинетов: касса, бухгалтерия, ПТО, а вот и приемная. Здесь никого, но дверь слева была открыта. Навстречу вышел худощавый мужчина, поверх цветастой рубашки на нем была матерчатая жилетка, наверное, сшитая местными кооператорами.
– Артем Васильевич, здравствуй, дорогой, жду тебя, жду. Как доехал? Ты уж извини, дорогой, за машину, ну ничего под рукой не было! Чай, кофе, минералку? Проходи, проходи...
Он пожал руку Артема двумя своими. Руки у него были большие и вялые.
Артем видел этого начальника ДРСУ впервые, и то, что тот сразу перешел на «ты», ему не очень понравилось. Эта манера разговора и какая-то экзальтированная жестикуляция делали его похожим на товарища Саахова. Артем сел за приставной столик и достал ежедневник, начальник сел напротив.
– Федор Михайлович, кто у тебя на третьем этаже живет?
– Пустил налоговую, пока они свое здание строят.
Как водится, они поговорили за жизнь, обменялись последними новостями, поделились мнением о фильме Говорухина «Так жить нельзя». Согласились, что, действительно, так жить нельзя, и в конце концов перешли к делу.
– Федор Михайлович, вы что процентовать будете?
– У меня все по графику, как в контракте. Без проблем. Если конкретно – подстилающий слой, два километра и трубу. Земля у меня еще до конца не готова, ее на потом оставлю. Ну что, пойдем кофе пить?
– Слушай, давай сначала хоть бумаги посмотрим.
– Ну, какой ты! – теперь он явно пародировал Геннадия Хазанова, однако все же позвонил по внутреннему телефону.
В комнату вошла женщина, молча положила перед Артемом объемистую папку с бумагами и встала рядом.
– Свободна, Нина. Если что, я позову, – сказал начальник нормальным голосом.
В папке были процентовки, карточки испытаний, акты на скрытые работы, сертификаты на материалы, сметы, какие-то расчеты. И все это без всякой системы. Тут же лежала куча документов, подтверждающих рыночную стоимость, достоверность которых зависела от фантазии подрядчика.
В 1991 году были выпущены новые расценки, но не успели строители их до конца освоить, как наступили рыночные отношения – с бешеной инфляцией и всеобщей неразберихой. Сметы и процентовки дорожники составляли в ценах 91-го года, а стоимость работ подтверждалась расчетами и коэффициентами, которые каждый месяц устанавливала Москва.
Артем посмотрел на цифры в своем ежедневнике, сравнил их с цифрами в документах, проверил подписи, печати и количество экземпляров. Посмотрев акты на скрытые работы, он не стал их подписывать, а отложил в сторону, чтобы взять с собой. Среди бумаг он обнаружил исполнительную съемку на трубу, которая представляла собой отсканированный лист проекта, на котором красной ручкой были выставлены фактические отметки. Посмотрев в штамп на чертеже, Артем понял, почему здание ДРСУ показалось ему знакомым: там была его подпись. Он участвовал в разработке проекта реконструкции автомобильной дороги Лебяжье – Доброе – Октябрьский и один раз вместе с изыскателями приезжал сюда. Проект начали реализовывать пять лет назад, потом бросили. Теперь, когда появились деньги, решили продолжить, но название объекта в контракте было другим.
– Федор Михайлович, ты документы смотрел? Свалено все в кучу. Специально, что ли, чтобы ничего нельзя было разобрать? А где ведомость и исполнительная на подстилающий слой? – спросил Артем, стараясь понять, знает или не знает Федор Михайлович, что он один из разработчиков проекта.
– Смотрел, конечно, там же мои подписи. Какая исполнительная? Сейчас поедем, сам посмотришь, померишь, все оформим...
– А карточки испытаний?
– Ваша лаборатория была, пробы брали, уплотнение проверяли, сказали, что все оформят. Тебе результаты передать должны были. Ты не волнуйся, у меня все качественно. Фирма веников не вяжет. Пойдем, кофе попьем и поедем.
Он встал и почти силой повел Артема в соседнюю комнату, где на столе стоял электрический самовар, тарелка с конфетами и разномастные чашки. Ему явно не терпелось еще чем-то удивить куратора.
– Так, кофе сам накладывай, говорят, ты сахар не употребляешь, я тебя мороженым угощу, такого ты нигде не попробуешь, все натуральное. У меня здесь пекарня, хлеб классный пекут, и небольшой кондитерский цех, мороженое делаем.
Он открыл холодильник и из морозилки достал картонную коробку. Комната сразу наполнилась тем ароматом, который Артем помнил с детства. Это был сладкий сливочно-ванильный запах – так пахло мороженое, которое он с мальчишками покупал, возвращаясь с пляжа в жаркий день. Те сорта, что Артем иногда пробовал в городе в последнее время, ничем не пахли. Сейчас он с удовольствием ел мороженое из простой чайной чашки и запивал горячим кофе.
– Ну как? Чувствуешь?
Федор Михайлович явно был доволен произведенным эффектом. Это заботило его больше, чем какая-то исполнительная съемка.
Покончив с кофе, они вышли во двор. У крыльца стояла светло-серая «Волга», за рулем был пожилой мужчина.
– Видел мою машину? Не узнаешь?
– А что, должен узнать?
– Эх ты, это «Волга» вашего директора. Он себе новую взял, а мне эту отдали. Сафронов хотел, но я вперед договорился. Классная машина.
– Федор Михайлович, я с директором не езжу, а машины у него все одинаковые – одной марки и одного цвета, и даже номера одни и те же. В отделе у нас уазик, но на нем мой начальник ездит, а к вам я на бензовозе приехал.
– Ладно тебе, садись вперед, поедем.
Они выехали на трассу; по прямой асфальтированной дороге «Волга» шла ходко, легко обгоняя попутные машины. Артем внимательно смотрел по сторонам, но окрестности были ему незнакомы. И только когда они, повернув направо, проехали деревню и началась гравийка, он вспомнил, как по проселочной дороге шел отсюда пешком до самого лога. Тогда с изыскателями они решали вопрос с водоотводом. Но теперь здесь все выглядело по-иному. Полоса отвода была расчищена, дорога расширена и поднята на насыпь.
– Это было Лебяжье? – спросил Артем, когда они проехали деревню.
– Да, дальше пошла моя дорога. Ты чувствуешь, как прохладно?
Действительно, в машине, несмотря на жару и пыль (асфальт за деревней сразу закончился), было не жарко.
– Это кондиционер работает! – Федор Михайлович произнес это так, словно он сам установил кондиционер.
Гравийная дорога была в хорошем состоянии, и они ехали не сбавляя скорости, пропуская встречные фуры и обгоняя груженые камазы, поднимающие тучи пыли. Артем обратил внимание, что водитель старается обгонять самосвалы по широкой дуге, чтобы вылетающие из-под колес камешки не попали в стекло.
– Это мои ребята, щебень возят на верхний слой, – объяснил Федор Михайлович, показывая на проезжающий камаз.
– Откуда?
– Из Кремнева, от Маркова. Он дробилку и грохота поставил на терриконике, дробит пустую породу.
Артем знал, что Марков был начальником «Золотостроя», который базировался в отдаленном поселке на востоке области, где в шахтах добывали золото (вернее, руду, из которой потом извлекали золото, в поселке был свой золотоизвлекательный завод). Однако сейчас, в связи с общим развалом, оказалось, что добывать золото тоже невыгодно, и рудник приходил в упадок. Чтобы как-то выжить и прокормить своих работников, «Золотострой» стал по контрактам с дорожниками заниматься строительством небольших мостов, это была программа по замене деревянных мостов на железобетонные. Артем встречал Маркова в своей дирекции, но знаком с ним не был.
– Далеко ведь.
– Да, восемьдесят километров, зато в два раза дешевле, материал хороший.
Впереди показались бетонные блоки возле съезда на место производства работ. Существующая дорога уходила вправо за вершину лога, а новое направление, в два раза короче, шло прямо через лог. Они съехали на технологическую дорогу и остановились у того места, где разгружались камазы. Щебеночный конус был уже выше трех метров. Артем вышел из машины, подождал, когда отъедет самосвал, и подошел к отвалу. Щебенка была чистая, ровная, почти вся одинакового размера и чуть поблескивающая на солнце. Артем наклонился и взял небольшой камень: он был кубовидной формы, темного серо-зеленого цвета, довольно тяжелый. И так плотно лежал в руке, что не хотелось с ним расставаться. Артем спрятал его в карман. У него в рабочем столе лежала уже целая коллекция камней с разных объектов.
– Чувствуешь, какой материал? Это диорит, лучше не бывает, марка 1200. Сейчас возим в запас, пока есть возможность, хочу на всю дорогу заготовить. Завтра, если ты примешь подстилающий слой, начнем укладывать.
– А чем будете расклинивать?
– Попробуем своим, у меня есть щебень, дробленный из гравия, фракции 0-20.
Они поднялись на готовое земляное полотно, где уже был отсыпан подстилающий слой из гравийно-песчаной смеси. Место было высокое, и отсюда хорошо был виден весь строящийся участок, где шли земляные работы. По насыпи как муравьи ползали маленькие бульдозеры. Одни разравнивали привезенную камазами землю, другие надвигали растительный грунт на откосы. Это было необычно: с недавних пор парк техники в ДРСУ начал обновляться и в ходу больше были тяжелые современные машины.
– Что это за машины?
– Это атэзэвские, я на Алтае по случаю прикупил. Они мне обошлись дешевле, чем «Катерпиллер» в лизинг брать.
– Но у них же производительность маленькая, на зарплату ты больше потратишь.
– Не волнуйся, у меня все подсчитано. Сейчас мастер подойдет. Ты не удивляйся, он у меня из бывших землемеров, с саженью не расстается.
– Вы этот участок сдаете?
– Вот от двенадцатого до двадцать шестого пикета. А до двенадцатого участок уже принят.
Подошел мастер – пожилой мужчина с загорелым лицом, в простой полотняной куртке. Через плечо у него был перекинут большой деревянный циркуль.
– Вот познакомься: Егор Матвеевич и его знаменитая сажень.
Они поздоровались, и Артем попросил измерительный инструмент, которым сам никогда не пользовался. Сажень оказалась очень легкой, дерево от долгого употребления потемнело и высохло. Артем попытался сделать несколько измерений, получилось не очень ловко, и он понял, что и тут нужно иметь сноровку. Егор Матвеевич улыбнулся, взял сажень и легко прошел двадцать метров.
Они вернулись на двенадцатый пикет и пошли по готовому участку, делая необходимые измерения. По подстилающему слою ходили гладковальцовые катки, а прицепной каток на пневмошинах стоял на обочине без движения.
– Федор Михайлович, я смотрю, у тебя ширина везде с запасом.
– Запас по ширине – это хорошо, можно уплотнять до края. А потом я бровку подрежу, и будет ровненько и красиво.
Все лунки, в которых измеряли толщину слоя, были сделаны близко к оси, и Артем попросил выдолбить контрольную в двух метрах от бровки.
– Ну как? – спросил Федор Михайлович, когда Артем закончил измерять и поднялся.
– Все нормально.
– А ты сомневался. Я ведь для себя строю, это моя дорога.
Они подождали, пока их обгонит каток, и пошли за ним, внимательно глядя себе под ноги. Со стороны их процессия, наверно, выглядела забавно. Двенадцатитонный каток шел по подстилающему слою, практически не оставляя за собой следа. Но на последних двухстах метрах след появился. Артем подобрал камешек, бросил его под валец и, увидев, что тот не раздавился, сказал, что этот участок нужно еще уплотнять.
В вагончике, пока Артем смотрел общий журнал работ (тот велся с пятого на десятое) и писал замечания, мастер и Федор Михайлович оформили акт на скрытые работы.
– Ну что ты пишешь? Я же сказал: участок мы докатаем. А что касается заполнения журнала, все учтем и дополним. Егор Матвеевич, это тебе замечание, потом поправишь, – сказал Федор Михайлович, прочитав написанное Артемом.
По пологому склону они спустились в тальвег лога к выходному оголовку трубы. Сейчас лог был сухой, вода шла по нему только весной во время дождей и снеготаяния, однако диаметр трубы был полтора метра. Артем сам рассчитывал диаметр, учитывая площадь бассейна и расход воды.
Подошел мастер – молодой парень в бейсболке и белой майке. Засунув руки в карманы, он безучастно наблюдал, как Артем осматривает трубу, как его начальник объясняет все технические подробности. Внутри трубы было сухо, у самого входа лежали контрольные кубики бетона.
– Кубики испытывали? – спросил Артем.
– Да, через семь дней, результат нормальный, а это контрольные.
– Ну и что ты стоишь, как неживой? – обратился Артем к мастеру. – Неси проект, инструменты, рулетку, нивелир, рейку. Сейчас будем все проверять.
Парень вопросительно посмотрел на своего начальника.
– Ромка, тебе сказали – выполняй. Артем, не удивляйся, он после техникума первый год, малахольный немного, а так парнишка исполнительный. У меня здесь прорабом Руслан Салманович, но его сегодня нет, приболел немного.
Тень от насыпи падала на бетонную площадку перед трубой, и солнце не слепило глаза. Слышно было, как вверху по насыпи ходят бульдозеры, разравнивающие землю, гудят подъезжающие камазы.
Вернулся Роман. Артем вместе с ним померил укрепление и, настроив нивелир, показал Роману, где поставить рейку. У него с собой была исполнительная съемка, но он решил еще раз проверить размеры и отметки. Закончив, они поднялись на насыпь, чтобы перейти на другую сторону к входному оголовку.
– Федор Михайлович, а где у тебя катки? Ты что, землю совсем не уплотняешь?
– Так камазы груженые ходят и бульдозеры, да и толщина слоя небольшая.
– У тебя каток стоит без дела, загрузи и пригони сюда. Имей в виду, я дам задание лаборатории проверить уплотнение.
Все отметки на входном оголовке тоже были в допусках. Артем посмотрел чертежи, потом еще раз залез в трубу и тогда понял, что его смущает. Тело трубы было собрано из трехметровых звеньев, явно не дорожных.
– Федор Михайлович, ты из чего трубу собрал? В проекте типовые метровые звенья.
– Ну вот, я так и знал, что ты тут начнешь вопросы задавать. Это канализационные трубы, диаметр полтора метра, как по проекту. Я согласовал замену. Наташа в курсе, ты посмотри у нее в документах.
– А с проектировщиками согласовано?
– Наверное, я не помню.
– Но не худо было бы и с ними согласовать! – Артем начал раздражаться.
Они вернулись к машине и выехали на трассу.
– Ты куда теперь? Может быть, пообедаем?
– Нет, сейчас едем на федералку, там меня ждет Игорь Врохов.
– Это главный инженер ДРСУ-4? Когда Шевченко умер, я думал, его поставят начальником.
В машине было прохладно, но Артем никак не мог расслабиться. Они выехали на трассу, и минут через пятнадцать показалась вишневая «девятка», стоявшая в тени остановочного павильона.
– Давно ждешь? – спросил Артем, вылезая из машины.
– Нет, только приехал, – ответил Игорь.
Он поздоровался с Федором Михайловичем, и они сразу заговорили о своих делах. Артем собрал документы, которые лежали на заднем сиденье, и разложил их на багажнике «Волги».
– Федор Михайлович, давай договоримся: акт на трубу подпишу, когда ты привезешь мне все согласования и сертификат на звенья. Я хочу точно знать, под какую нагрузку они рассчитаны, это не дорожные звенья, а у тебя над трубой насыпь четыре с половиной метра. Что касается подстилающего слоя, я его принимаю. последние двести метров нужно еще докатать, но это под твою ответственность. В дирекции я буду послезавтра.
– Слушай, дорогой, двести метров! Завтра все будет! – Федор Михайлович опять начал говорить сладким голосом товарища Саахова. – Труба в полном порядке, ты сам видел: все стоит. Там насыпь уже практически на проектной отметке, камазы груженые ходят. Это моя дорога. Специалисты делали, Наташа все принимала, а ты первый раз приехал. Что за вопрос?
– Вопросов нет. Да, еще в гасителе у вас какие-то обломки бетонные, неужели камень трудно было найти? И по поводу уплотнения земполотна: ты говоришь, что наша лаборатория приезжала, я посмотрю карточки испытаний, – сказал Артем, складывая бумаги в портфель.
Они пожали руки и, недовольные друг другом, разошлись по машинам. Артем сел на переднее сиденье рядом с Игорем.
– Как он меня утомил...
– Все правильно, не бери в голову. Эту трубу строила армянская бригада. Я не знаю, откуда они и что там Наталья принимала. Ты правильно сделал, что потребовал все данные. А так, если что случится, кто будет переделывать?.. Куда теперь, Учитель?
Они познакомились несколько лет назад. Игорь учился заочно, Артем был у него руководителем диплома. И с тех пор Игорь называл Артема Учителем, а тот Игоря – Мастером. В то время Игорь действительно работал мастером.
– Сейчас поедем на участок ремонта, тебе тоже невредно там побывать, это ваша дорога, – сказал Артем, когда они развернулись и выехали на трассу. – Как тебе работается с новым начальником?
– Нормально.
– А откуда его взяли? Он же не дорожник.
– Он наш, местный. Когда-то был учителем, директором школы, оттуда попал в райком, а в последнее время был депутатом. Как говорят, наш человек.
– Профессиональный начальник. А я думал, что тебя поставят, зря ты отказался.
– Ты сам знаешь. А с другой стороны, мне так спокойнее. Он в технические дела не лезет, занимается финансами, снабжением. Недавно нашел помещение для лаборатории, я уже оборудование заказал. Нормальный мужик, мне с ним легче, чем с Шевченко.
Дорога летела им навстречу, Игорь легко обогнал иномарку, потом увернулся от встречного фургона, который шел на подъем.
– Игорь, не гони так, успеем.
– Не волнуйся, Учитель, я дорогу знаю. Уже час, время обеда. Куда?
– Давай заедем куда-нибудь по дороге, ты тут хозяин.
Они проехали через две деревни и на перекрестке свернули на площадку, где в тени деревьев расположился целый городок из закусочных, кафе, столовых и шашлычных. Игорь объехал стоявшие машины и вырулил к простой избе без вывески, на самом краю. За домом виднелось поле, местами покрытое свежей зеленой травой.
– У меня здесь знакомый, Василий Кузьмич. Помнишь, я тебе рассказывал? У него ферма тут недалеко.
На просторной деревянной веранде три из четырех столиков были заняты дальнобойщиками, фуры которых стояли на площадке.
– Присаживайся, – сказал Игорь, показывая на свободный столик у прохода. – Здесь попрохладнее, чем внутри, я сейчас все организую. У Кузьмича меню без изысков, но котлеты у него знаменитые, ты таких в городе не попробуешь.
Артем присел и огляделся. Легкий ветерок шевелил полотняные занавески. Пластиковые столы, деревянные лавки вдоль стены, табуретки. Игорь принес вилки, ложки и хлеб в плетеной корзиночке, нарезанный большими кусками.
– Сейчас все будет. Окрошка, котлеты и компот. Или ты хочешь чай, кофе, какаву?
Окрошка подавалась в чашках, а котлеты с пюре – на больших тарелках. По размеру котлета с гарниром в городе явно тянула бы на две порции. Квас в окрошке был несладким, видимо, здесь его делали сами. Такой квас когда-то делала бабушка Артема, но теперь этот острый вкус был для него непривычным. А сочная, нежная котлета просто таяла во рту.
– Приятного аппетита, ребята, как обед? – обратился к ним подошедший немолодой, грузный мужчина, смуглый и черноволосый, похожий на цыгана.
– Здравствуй, Василий Кузьмич, спасибо. У тебя, как всегда, все отлично.
– Как твоему другу – понравилась моя харчевня?
– Все замечательно, очень вкусно. И порции у вас такие, что сегодня можно и не ужинать, – сказал Артем.
– Василий Кузьмич, познакомься, это мой учитель и куратор – Артем Васильевич.
– Для вас просто Кузьмич. Друзья моего друга и мои друзья. Вы теперь дорогу знаете, заезжайте, всегда рад буду... Игорь, я что хотел попросить. Если сможешь, там с восточной стороны немного еще надо подправить, и тогда можно круг закончить. – он указал на поляну за окном.
– Это что у вас, футбольное поле? – спросил Артем.
Кузьмич заулыбался:
– Нет, в футбол я уже не играю, это беговой круг для лошадок. Мы с компаньоном, это его земля, хотим сделать что-то вроде маленького ипподрома, чтобы было место, где можно лошадок потренировать. А Игорь нам помогает.
– Кузьмич, намек понял, постараюсь в начале месяца, когда будет посвободнее. я тебе сообщу. Как у тебя тут дела идут, никто не наезжает?
– Нормально, народ ко мне идет, работаем до позднего вечера. Если бы еще не разные дурацкие проверки... А насчет наездов, – он усмехнулся, – нет тут таких, все хорошо. Ну, не буду вам мешать, я знаю, вы на работе всегда торопитесь. Рад был познакомиться! – Кузьмич пожал им руки и неспешно удалился.
– Хороший мужик. Был главным механиком в колхозе, а сейчас у него ферма, коровы, лошади. Вот харчевню построил, чтобы было где излишки реализовывать. У него тут все свое, опять же живые деньги. Лошади – это его хобби. Мы с тобой удачно попали, он здесь не каждый день бывает.
Теперь они ехали на юг, и яркое солнце светило прямо в глаза, щитки на лобовом стекле были опущены. В машине, несмотря на открытые окна, было душно, и Артем почувствовал, что его клонит ко сну, глаза начинают слипаться. Он посмотрел на Игоря, тот тоже бодрым не выглядел. Ровный гул мотора и хороший обед действовали усыпляюще. Прошлым летом вот так же после обеда разбился начальник управления, который сам был за рулем.
– Мастер, ты не спишь?
– Нет, не волнуйся, Учитель.
– Не чувствую бодрости в твоем голосе. Смотри не пропусти 271-й километр, – сказал Артем. И после паузы, чтобы продолжить разговор, спросил: – Ты за кого голосовать будешь?
– Когда?
– Вот на следующий год будут выборы президента.
– Ну, не знаю, а кто там будет? Опять Ельцин, Зюганов, Явлинский?
– Говорят, вроде генерал Лебедь собирается.
– Нет, генералов нам не надо. Недавно видел Ельцина по телевизору, что-то он неважно выглядит, неужели опять пойдет на выборы? И так уже вошел в историю.
– Горбачева уволил, СССР развалил, парламент расстрелял – молодец.
– Осталось только с Чечней разобраться.
Они обогнали несколько фур, повернули направо и, проехав еще немного, остановились на обочине у километрового знака. Свежеуложенное покрытие, еще не затертое шинами, четко выделялось на фоне старого асфальта. Интенсивное движение шло в обоих направлениях. Они прошли по обочине, оценивая качество работы, потом перешли на другую сторону. Вернулись обратно.
– Что скажешь, Мастер?
– Выполнено с надлежащим качеством. – Игорь улыбнулся. – Сразу видно, что не волокушей укладывали, техника у них хорошая. Кстати, асфальт они берут с нашего нового АБЗ. Это правильно, что вы стали закладывать в стоимость затраты на развитие производственной базы. Без хорошей техники качества не будет.
– Да, наш шеф – стратег, нужно отдать ему должное, его энергии можно только позавидовать.
– Я думаю, что он тут долго не задержится, не зря к вам высокое начальство зачастило. Заберут его в Росавтодор.
– А мы все так же будем брести под палящим солнцем вдоль кромки свежеуложенного асфальта.
– Каждому свое.
– Рецепт на асфальтобетонную смесь ваш?
– На выравнивающий слой они работали по нашему рецепту, а на верхний привезли свой, утвержден дирекцией. Материал сами завозили, у нас на них рассчитано не было, и щебень узких фракций мы не готовили.
Теперь они ехали медленно, и Артем по привычке не отрываясь смотрел на покрытие, оценивая ровность, качество швов и структуру асфальта.
Впереди показался силуэт асфальтоукладчика, а на противоположной стороне дороги под деревьями виднелись стоящие на колесах вагончики и легковые машины.
– Приехали, ты занимайся. Я съезжу на АБЗ и заскочу на свой участок, потом вернусь за тобой, – сказал Игорь, останавливаясь на съезде.
Артем улыбнулся, вспоминая, как они первый раз пришли в эту квартиру. Он был не из тех людей, которым судьба улыбается из-за каждого угла, но тут явно не обошлось без удачи. Они получили квартиру в конце 91-го года. Перестройка уже была на исходе, однако квартиры еще получали, а не покупали.
Перестройка! Как замечательно все тогда начиналось: ускорение, гласность, митинги на улицах. Это было время светлых надежд и неожиданной свободы. В киосках «Союзпечати» по утрам очереди за газетами и журналами, столько всего нового, интересного. Читай и смотри: все ранее запретное разрешено! Свободные выборы на альтернативной основе: в Верховный совет выбирают никому не известного юриста. Прямые трансляции заседаний, которые все смотрят не отрываясь. Споры, дискуссии, новые лица. Борьба с привилегиями. Обкомовские дачи передают под детский санаторий. Закрытые поликлиники начинают принимать всех по месту жительства. Рабочие на предприятиях выбирают директоров. На строящемся девятиэтажном доме, почти в центре города, появляется растяжка: «Квартиры тем, кто их строит». Когда дом сдали, часть жилья в нем получили строители, врачи, учителя и даже преподаватели вузов.
В тот день Полина приехала после занятий на вечернем факультете уже с ключами, которые ей передал коллега, получивший квартиру на расширение в новом доме. Было поздно, но они не стали ждать и отправились смотреть свое новое жилище. В пустой квартире лампочки горели лишь в прихожей и на кухне, в комнатах с потолка свешивались только концы проводов (люстры прежние хозяева увезли с собой). После гостинки, в которой они жили, двухкомнатная хрущевка показалась такой просторной! Счастливые, они бродили по комнатам, где валялись обрывки бумаг, книги, старые ненужные вещи, еще не веря в реальность происходящего, и глупо улыбались. Потом шли по пустым темным улицам, строили планы и говорили о том, что нужно сделать в первую очередь. Тогда им казалось, что жизнь наконец стала меняться к лучшему – и не только потому, что они получили квартиру.
Впрочем, ордер на свое жилье они оформляли довольно долго и получили его только осенью 92-го, уже в другой стране. Чиновник, выдававший ордера, был раздражен и растерян.
Артем допил кофе, вымыл посуду и все убрал, оставив стол чистым. Полины нет дома, и замечаний никто делать не будет, но пусть все будет как всегда. Учебный год закончился, и она могла бы уже отдыхать, но вместо этого поехала на очередной семинар с участием каких-то иностранцев. Теперь нас все кому ни лень учат, как правильно жить.
Покончив с уборкой, Артем взял портфель, собранный еще с вечера, и вышел из дома. В тени двора было свежо, он даже подумал, что надо было взять куртку, но, дойдя до остановки троллейбуса, понял, что день опять будет жарким.
На автовокзале встретил своих коллег. Перекинулись парой фраз и разошлись по разным посадочным площадкам: у каждого был свой маршрут. Как ни странно, точно по расписанию подошел потрепанный автобус неизвестной марки. Было похоже, что это произведение иностранного автопрома, которому волею судеб суждено доживать свой век на дорогах Сибири, приобрели по дешевке в каком-то секонд-хенде. Внутри это «чудо техники» выглядело не лучше, чем снаружи: потертые кресла, мятые занавески, потрескавшийся пластик на потолке. В салоне душно: видимо, перед выходом в рейс его не удосужились ни помыть, ни проветрить.
Пассажиров было немного, половина мест свободна. Артем хорошо знал предстоящий маршрут и сел у окна так, чтобы на него не попадало солнце. Положил портфель рядом на сиденье и попытался расслабиться. Утро было чудесным, и все было хорошо, но где-то внутри тлело неясное чувство тревоги, ожидание какой-то ситуации, с которой он не сможет справиться. Он работал уже третий сезон, и на практике никаких промахов за ним не числилось, но избавиться от этого беспокойства, которое появлялось, когда он ехал на приемку, никак не мог.
Миновав проспект, автобус подъехал к реке. На стрелке стоял трамвай, ожидая, когда по однопутной линии моста пройдет встречный. Этот мост давно был признан аварийным, и рядом уже много лет строился новый. При развитом социализме успели возвести опоры и начать надвижку пролетного строения, даже перекрыли один пролет. И теперь аванбек сиротливо висел над водой, так и не дойдя до следующей опоры.
У этого объекта был заказчик, подрядчик, инженерное сопровождение и высокие кураторы в виде заместителей губернатора. Не было только денег для продолжения строительства. Перестройка и ускорение закончились талонами на сахар и развалом страны; страшно подумать, чем кончится нынешняя демократия. Наступило время субвенций, субсидий, трансферов, взаимозачетов, дисконтов и откатов, авантюристов и комбинаторов. Административный ресурс, еще несколько лет назад казавшийся таким всемогущим, иссяк. Местные металлурги, которых раньше можно было «нагнуть», уже не выпускали сталь той марки, что нужна была для изготовления пролетных строений. Поэтому проблему, как без живых денег вдохнуть в строительство моста новую жизнь, решали в духе времени. Так случилось, что и Артему довелось внести свои «пять копеек» в это дело.
Теперь, глядя на вагончики мостовиков, он вспоминал, как минувшей зимой отправился с конфиденциальным поручением в Томск. Ехал на переговоры, имея пачку документов, о содержании которых имел смутное представление, и четкое указание привезти их обратно уже подписанными. Нужная фирма занимала пятый этаж старинного здания на проспекте Кирова. Просторный кабинет был обставлен, как и положено у новых русских: пустой полированный стол темного дерева, мягкая кожаная мебель и абстрактная картина в простенке. Однако хозяином кабинета оказался вальяжный кореец неопределенного возраста. Артем сидел, утонув в мягком кресле у журнального столика, пил кофе, который принесла красавица кореянка, и беседовал с хозяином кабинета. Документы, которые он привез, забрал худой кореец в очках; в коридоре славянских лиц тоже не наблюдалось. Видимо, это была семейная фирма, или персонал подбирали по национальному признаку.
За окном начиналась метель, и Артема больше всего беспокоило, сумеет ли он вернуться обратно засветло. Схема по нынешним временам была несложной. Местный металлургический комбинат отгружал металл в счет погашения дорожного налога, а два Limited, получив металл, без живых денег организовывали поставку нужной стали из Магнитогорска на завод в Улан-Удэ для изготовления пролетных строений. Это было в феврале. Как развивались события дальше, после того как он с документами вернулся в дирекцию, Артем не знал.
Замелькали невзрачные домики частной застройки с заборами и чахлыми палисадниками. Справа за высокими тополями вставало солнце, длинные тени ложились на дорогу.
За поворотом показался недавно построенный пост ГАИ – внушительное сооружение с панорамными окнами и высоким крыльцом. Проезжая часть перед ним имела четыре полосы движения, разделенные барьерным ограждением, но две полосы были перекрыты шлагбаумами. Рядом на обочине стояло несколько фур, вероятно, они здесь и ночевали. Такие посты были построены на всех въездах в город, словно старинные заставы. Одно время на них даже собирали плату за въезд с иногородних водителей, якобы на строительство моста, но это быстро закончилось. Видимо, овчинка выделки не стоила, да и с точки зрения законности инициатива выглядела сомнительно.
За постом ГАИ пригород еще не закончился, вдоль дороги шли склады, будки, подъездные пути, съезды, шашлычные, маленькие кафе. Миновав очередную заправку, автобус сбавил ход: впереди была развилка, где нередко случались ДТП. Здесь давно нужно было сделать развязку в двух уровнях, но дальше разговоров дело не двигалось. Зато это была благодатная тема для дипломных проектов. Студенты эту проблему решали легко.
Пока дипломник читал свой доклад, Артем (он до сих пор был членом ГЭК) успел пролистать пояснительную записку, где с удивлением обнаружил, что для монтажа пролетных строений будущий инженер использует железнодорожный кран, хотя железной дороги тут не наблюдалось. Он задал вопрос, и дремавшие члены комиссии сразу оживились. Дипломник не растерялся, в результате ему поставили «хорошо» и отпустили с миром.
...Автобус тряхнуло на железнодорожном переезде, и Артем посмотрел в окно. На обочине старик в выгоревшей добела штормовке раскладывал пучки колбы. Начался таежный участок. Теперь с обеих сторон почти вплотную вдоль насыпи стояли высокие темные ели. Но кое-где тайга уступала место заболоченным участкам, где голые стволы деревьев отражались в темной воде.
Миновав пост ГАИ на въезде в город, где Артема должны были встретить, автобус еще полчаса колесил по узким улицам, прежде чем остановился у автостанции, находящейся в одном здании с железнодорожным вокзалом.
Артем вышел на пустую привокзальную площадь. Солнце поднялось уже высоко и начало припекать. Артема и тут никто не встречал. Постояв в тени вокзала, он вошел внутрь, выпил в буфете стакан минеральной воды и, выходя обратно на площадь, в дверях столкнулся с парнем в рабочей куртке.
– Артем Васильевич?
– Да.
– Я за вами, меня Федор Михайлович просил вас привезти. Вот припоздал немного, вы уж извините.
– Ничего страшного.
Небольшой бензовоз с зеленым баком стоял на противоположной стороне площади. «На такой машине меня еще не возили», – подумал Артем. Машина была неновая, но в кабине было чисто и бензином не пахло.
– Вы не волнуйтесь, нам недалеко. Здесь больше по городу ехать.
Опять замелькали какие-то конторы, торговые базы, пакгаузы. За городом дорога шла по равнине, вокруг были широкие поля, небольшие березовые и осиновые перелески. Тайгой и не пахло, словно здесь была другая растительная зона.
Дорожное управление стояло на въезде в районный центр. Это было заметное издали кирпичное трехэтажное здание с плоской крышей. Шофер притормозил у ворот и, дав своему пассажиру выйти, поехал дальше.
Артем огляделся – у него возникло ощущение, что когда-то он здесь уже бывал. За высоким забором находились гаражи, мастерские, сломанная дорожная техника. Он прошел в распахнутые ворота и, обогнув здание, нашел вход в управление. В вестибюле на первом этаже было тихо и пусто, приятно пахло свежим хлебом. Артем поднялся на второй этаж (проход по лестнице выше перегораживала металлическая решетка) и пошел по коридору, читая таблички на дверях кабинетов: касса, бухгалтерия, ПТО, а вот и приемная. Здесь никого, но дверь слева была открыта. Навстречу вышел худощавый мужчина, поверх цветастой рубашки на нем была матерчатая жилетка, наверное, сшитая местными кооператорами.
– Артем Васильевич, здравствуй, дорогой, жду тебя, жду. Как доехал? Ты уж извини, дорогой, за машину, ну ничего под рукой не было! Чай, кофе, минералку? Проходи, проходи...
Он пожал руку Артема двумя своими. Руки у него были большие и вялые.
Артем видел этого начальника ДРСУ впервые, и то, что тот сразу перешел на «ты», ему не очень понравилось. Эта манера разговора и какая-то экзальтированная жестикуляция делали его похожим на товарища Саахова. Артем сел за приставной столик и достал ежедневник, начальник сел напротив.
– Федор Михайлович, кто у тебя на третьем этаже живет?
– Пустил налоговую, пока они свое здание строят.
Как водится, они поговорили за жизнь, обменялись последними новостями, поделились мнением о фильме Говорухина «Так жить нельзя». Согласились, что, действительно, так жить нельзя, и в конце концов перешли к делу.
– Федор Михайлович, вы что процентовать будете?
– У меня все по графику, как в контракте. Без проблем. Если конкретно – подстилающий слой, два километра и трубу. Земля у меня еще до конца не готова, ее на потом оставлю. Ну что, пойдем кофе пить?
– Слушай, давай сначала хоть бумаги посмотрим.
– Ну, какой ты! – теперь он явно пародировал Геннадия Хазанова, однако все же позвонил по внутреннему телефону.
В комнату вошла женщина, молча положила перед Артемом объемистую папку с бумагами и встала рядом.
– Свободна, Нина. Если что, я позову, – сказал начальник нормальным голосом.
В папке были процентовки, карточки испытаний, акты на скрытые работы, сертификаты на материалы, сметы, какие-то расчеты. И все это без всякой системы. Тут же лежала куча документов, подтверждающих рыночную стоимость, достоверность которых зависела от фантазии подрядчика.
В 1991 году были выпущены новые расценки, но не успели строители их до конца освоить, как наступили рыночные отношения – с бешеной инфляцией и всеобщей неразберихой. Сметы и процентовки дорожники составляли в ценах 91-го года, а стоимость работ подтверждалась расчетами и коэффициентами, которые каждый месяц устанавливала Москва.
Артем посмотрел на цифры в своем ежедневнике, сравнил их с цифрами в документах, проверил подписи, печати и количество экземпляров. Посмотрев акты на скрытые работы, он не стал их подписывать, а отложил в сторону, чтобы взять с собой. Среди бумаг он обнаружил исполнительную съемку на трубу, которая представляла собой отсканированный лист проекта, на котором красной ручкой были выставлены фактические отметки. Посмотрев в штамп на чертеже, Артем понял, почему здание ДРСУ показалось ему знакомым: там была его подпись. Он участвовал в разработке проекта реконструкции автомобильной дороги Лебяжье – Доброе – Октябрьский и один раз вместе с изыскателями приезжал сюда. Проект начали реализовывать пять лет назад, потом бросили. Теперь, когда появились деньги, решили продолжить, но название объекта в контракте было другим.
– Федор Михайлович, ты документы смотрел? Свалено все в кучу. Специально, что ли, чтобы ничего нельзя было разобрать? А где ведомость и исполнительная на подстилающий слой? – спросил Артем, стараясь понять, знает или не знает Федор Михайлович, что он один из разработчиков проекта.
– Смотрел, конечно, там же мои подписи. Какая исполнительная? Сейчас поедем, сам посмотришь, померишь, все оформим...
– А карточки испытаний?
– Ваша лаборатория была, пробы брали, уплотнение проверяли, сказали, что все оформят. Тебе результаты передать должны были. Ты не волнуйся, у меня все качественно. Фирма веников не вяжет. Пойдем, кофе попьем и поедем.
Он встал и почти силой повел Артема в соседнюю комнату, где на столе стоял электрический самовар, тарелка с конфетами и разномастные чашки. Ему явно не терпелось еще чем-то удивить куратора.
– Так, кофе сам накладывай, говорят, ты сахар не употребляешь, я тебя мороженым угощу, такого ты нигде не попробуешь, все натуральное. У меня здесь пекарня, хлеб классный пекут, и небольшой кондитерский цех, мороженое делаем.
Он открыл холодильник и из морозилки достал картонную коробку. Комната сразу наполнилась тем ароматом, который Артем помнил с детства. Это был сладкий сливочно-ванильный запах – так пахло мороженое, которое он с мальчишками покупал, возвращаясь с пляжа в жаркий день. Те сорта, что Артем иногда пробовал в городе в последнее время, ничем не пахли. Сейчас он с удовольствием ел мороженое из простой чайной чашки и запивал горячим кофе.
– Ну как? Чувствуешь?
Федор Михайлович явно был доволен произведенным эффектом. Это заботило его больше, чем какая-то исполнительная съемка.
Покончив с кофе, они вышли во двор. У крыльца стояла светло-серая «Волга», за рулем был пожилой мужчина.
– Видел мою машину? Не узнаешь?
– А что, должен узнать?
– Эх ты, это «Волга» вашего директора. Он себе новую взял, а мне эту отдали. Сафронов хотел, но я вперед договорился. Классная машина.
– Федор Михайлович, я с директором не езжу, а машины у него все одинаковые – одной марки и одного цвета, и даже номера одни и те же. В отделе у нас уазик, но на нем мой начальник ездит, а к вам я на бензовозе приехал.
– Ладно тебе, садись вперед, поедем.
Они выехали на трассу; по прямой асфальтированной дороге «Волга» шла ходко, легко обгоняя попутные машины. Артем внимательно смотрел по сторонам, но окрестности были ему незнакомы. И только когда они, повернув направо, проехали деревню и началась гравийка, он вспомнил, как по проселочной дороге шел отсюда пешком до самого лога. Тогда с изыскателями они решали вопрос с водоотводом. Но теперь здесь все выглядело по-иному. Полоса отвода была расчищена, дорога расширена и поднята на насыпь.
– Это было Лебяжье? – спросил Артем, когда они проехали деревню.
– Да, дальше пошла моя дорога. Ты чувствуешь, как прохладно?
Действительно, в машине, несмотря на жару и пыль (асфальт за деревней сразу закончился), было не жарко.
– Это кондиционер работает! – Федор Михайлович произнес это так, словно он сам установил кондиционер.
Гравийная дорога была в хорошем состоянии, и они ехали не сбавляя скорости, пропуская встречные фуры и обгоняя груженые камазы, поднимающие тучи пыли. Артем обратил внимание, что водитель старается обгонять самосвалы по широкой дуге, чтобы вылетающие из-под колес камешки не попали в стекло.
– Это мои ребята, щебень возят на верхний слой, – объяснил Федор Михайлович, показывая на проезжающий камаз.
– Откуда?
– Из Кремнева, от Маркова. Он дробилку и грохота поставил на терриконике, дробит пустую породу.
Артем знал, что Марков был начальником «Золотостроя», который базировался в отдаленном поселке на востоке области, где в шахтах добывали золото (вернее, руду, из которой потом извлекали золото, в поселке был свой золотоизвлекательный завод). Однако сейчас, в связи с общим развалом, оказалось, что добывать золото тоже невыгодно, и рудник приходил в упадок. Чтобы как-то выжить и прокормить своих работников, «Золотострой» стал по контрактам с дорожниками заниматься строительством небольших мостов, это была программа по замене деревянных мостов на железобетонные. Артем встречал Маркова в своей дирекции, но знаком с ним не был.
– Далеко ведь.
– Да, восемьдесят километров, зато в два раза дешевле, материал хороший.
Впереди показались бетонные блоки возле съезда на место производства работ. Существующая дорога уходила вправо за вершину лога, а новое направление, в два раза короче, шло прямо через лог. Они съехали на технологическую дорогу и остановились у того места, где разгружались камазы. Щебеночный конус был уже выше трех метров. Артем вышел из машины, подождал, когда отъедет самосвал, и подошел к отвалу. Щебенка была чистая, ровная, почти вся одинакового размера и чуть поблескивающая на солнце. Артем наклонился и взял небольшой камень: он был кубовидной формы, темного серо-зеленого цвета, довольно тяжелый. И так плотно лежал в руке, что не хотелось с ним расставаться. Артем спрятал его в карман. У него в рабочем столе лежала уже целая коллекция камней с разных объектов.
– Чувствуешь, какой материал? Это диорит, лучше не бывает, марка 1200. Сейчас возим в запас, пока есть возможность, хочу на всю дорогу заготовить. Завтра, если ты примешь подстилающий слой, начнем укладывать.
– А чем будете расклинивать?
– Попробуем своим, у меня есть щебень, дробленный из гравия, фракции 0-20.
Они поднялись на готовое земляное полотно, где уже был отсыпан подстилающий слой из гравийно-песчаной смеси. Место было высокое, и отсюда хорошо был виден весь строящийся участок, где шли земляные работы. По насыпи как муравьи ползали маленькие бульдозеры. Одни разравнивали привезенную камазами землю, другие надвигали растительный грунт на откосы. Это было необычно: с недавних пор парк техники в ДРСУ начал обновляться и в ходу больше были тяжелые современные машины.
– Что это за машины?
– Это атэзэвские, я на Алтае по случаю прикупил. Они мне обошлись дешевле, чем «Катерпиллер» в лизинг брать.
– Но у них же производительность маленькая, на зарплату ты больше потратишь.
– Не волнуйся, у меня все подсчитано. Сейчас мастер подойдет. Ты не удивляйся, он у меня из бывших землемеров, с саженью не расстается.
– Вы этот участок сдаете?
– Вот от двенадцатого до двадцать шестого пикета. А до двенадцатого участок уже принят.
Подошел мастер – пожилой мужчина с загорелым лицом, в простой полотняной куртке. Через плечо у него был перекинут большой деревянный циркуль.
– Вот познакомься: Егор Матвеевич и его знаменитая сажень.
Они поздоровались, и Артем попросил измерительный инструмент, которым сам никогда не пользовался. Сажень оказалась очень легкой, дерево от долгого употребления потемнело и высохло. Артем попытался сделать несколько измерений, получилось не очень ловко, и он понял, что и тут нужно иметь сноровку. Егор Матвеевич улыбнулся, взял сажень и легко прошел двадцать метров.
Они вернулись на двенадцатый пикет и пошли по готовому участку, делая необходимые измерения. По подстилающему слою ходили гладковальцовые катки, а прицепной каток на пневмошинах стоял на обочине без движения.
– Федор Михайлович, я смотрю, у тебя ширина везде с запасом.
– Запас по ширине – это хорошо, можно уплотнять до края. А потом я бровку подрежу, и будет ровненько и красиво.
Все лунки, в которых измеряли толщину слоя, были сделаны близко к оси, и Артем попросил выдолбить контрольную в двух метрах от бровки.
– Ну как? – спросил Федор Михайлович, когда Артем закончил измерять и поднялся.
– Все нормально.
– А ты сомневался. Я ведь для себя строю, это моя дорога.
Они подождали, пока их обгонит каток, и пошли за ним, внимательно глядя себе под ноги. Со стороны их процессия, наверно, выглядела забавно. Двенадцатитонный каток шел по подстилающему слою, практически не оставляя за собой следа. Но на последних двухстах метрах след появился. Артем подобрал камешек, бросил его под валец и, увидев, что тот не раздавился, сказал, что этот участок нужно еще уплотнять.
В вагончике, пока Артем смотрел общий журнал работ (тот велся с пятого на десятое) и писал замечания, мастер и Федор Михайлович оформили акт на скрытые работы.
– Ну что ты пишешь? Я же сказал: участок мы докатаем. А что касается заполнения журнала, все учтем и дополним. Егор Матвеевич, это тебе замечание, потом поправишь, – сказал Федор Михайлович, прочитав написанное Артемом.
По пологому склону они спустились в тальвег лога к выходному оголовку трубы. Сейчас лог был сухой, вода шла по нему только весной во время дождей и снеготаяния, однако диаметр трубы был полтора метра. Артем сам рассчитывал диаметр, учитывая площадь бассейна и расход воды.
Подошел мастер – молодой парень в бейсболке и белой майке. Засунув руки в карманы, он безучастно наблюдал, как Артем осматривает трубу, как его начальник объясняет все технические подробности. Внутри трубы было сухо, у самого входа лежали контрольные кубики бетона.
– Кубики испытывали? – спросил Артем.
– Да, через семь дней, результат нормальный, а это контрольные.
– Ну и что ты стоишь, как неживой? – обратился Артем к мастеру. – Неси проект, инструменты, рулетку, нивелир, рейку. Сейчас будем все проверять.
Парень вопросительно посмотрел на своего начальника.
– Ромка, тебе сказали – выполняй. Артем, не удивляйся, он после техникума первый год, малахольный немного, а так парнишка исполнительный. У меня здесь прорабом Руслан Салманович, но его сегодня нет, приболел немного.
Тень от насыпи падала на бетонную площадку перед трубой, и солнце не слепило глаза. Слышно было, как вверху по насыпи ходят бульдозеры, разравнивающие землю, гудят подъезжающие камазы.
Вернулся Роман. Артем вместе с ним померил укрепление и, настроив нивелир, показал Роману, где поставить рейку. У него с собой была исполнительная съемка, но он решил еще раз проверить размеры и отметки. Закончив, они поднялись на насыпь, чтобы перейти на другую сторону к входному оголовку.
– Федор Михайлович, а где у тебя катки? Ты что, землю совсем не уплотняешь?
– Так камазы груженые ходят и бульдозеры, да и толщина слоя небольшая.
– У тебя каток стоит без дела, загрузи и пригони сюда. Имей в виду, я дам задание лаборатории проверить уплотнение.
Все отметки на входном оголовке тоже были в допусках. Артем посмотрел чертежи, потом еще раз залез в трубу и тогда понял, что его смущает. Тело трубы было собрано из трехметровых звеньев, явно не дорожных.
– Федор Михайлович, ты из чего трубу собрал? В проекте типовые метровые звенья.
– Ну вот, я так и знал, что ты тут начнешь вопросы задавать. Это канализационные трубы, диаметр полтора метра, как по проекту. Я согласовал замену. Наташа в курсе, ты посмотри у нее в документах.
– А с проектировщиками согласовано?
– Наверное, я не помню.
– Но не худо было бы и с ними согласовать! – Артем начал раздражаться.
Они вернулись к машине и выехали на трассу.
– Ты куда теперь? Может быть, пообедаем?
– Нет, сейчас едем на федералку, там меня ждет Игорь Врохов.
– Это главный инженер ДРСУ-4? Когда Шевченко умер, я думал, его поставят начальником.
В машине было прохладно, но Артем никак не мог расслабиться. Они выехали на трассу, и минут через пятнадцать показалась вишневая «девятка», стоявшая в тени остановочного павильона.
– Давно ждешь? – спросил Артем, вылезая из машины.
– Нет, только приехал, – ответил Игорь.
Он поздоровался с Федором Михайловичем, и они сразу заговорили о своих делах. Артем собрал документы, которые лежали на заднем сиденье, и разложил их на багажнике «Волги».
– Федор Михайлович, давай договоримся: акт на трубу подпишу, когда ты привезешь мне все согласования и сертификат на звенья. Я хочу точно знать, под какую нагрузку они рассчитаны, это не дорожные звенья, а у тебя над трубой насыпь четыре с половиной метра. Что касается подстилающего слоя, я его принимаю. последние двести метров нужно еще докатать, но это под твою ответственность. В дирекции я буду послезавтра.
– Слушай, дорогой, двести метров! Завтра все будет! – Федор Михайлович опять начал говорить сладким голосом товарища Саахова. – Труба в полном порядке, ты сам видел: все стоит. Там насыпь уже практически на проектной отметке, камазы груженые ходят. Это моя дорога. Специалисты делали, Наташа все принимала, а ты первый раз приехал. Что за вопрос?
– Вопросов нет. Да, еще в гасителе у вас какие-то обломки бетонные, неужели камень трудно было найти? И по поводу уплотнения земполотна: ты говоришь, что наша лаборатория приезжала, я посмотрю карточки испытаний, – сказал Артем, складывая бумаги в портфель.
Они пожали руки и, недовольные друг другом, разошлись по машинам. Артем сел на переднее сиденье рядом с Игорем.
– Как он меня утомил...
– Все правильно, не бери в голову. Эту трубу строила армянская бригада. Я не знаю, откуда они и что там Наталья принимала. Ты правильно сделал, что потребовал все данные. А так, если что случится, кто будет переделывать?.. Куда теперь, Учитель?
Они познакомились несколько лет назад. Игорь учился заочно, Артем был у него руководителем диплома. И с тех пор Игорь называл Артема Учителем, а тот Игоря – Мастером. В то время Игорь действительно работал мастером.
– Сейчас поедем на участок ремонта, тебе тоже невредно там побывать, это ваша дорога, – сказал Артем, когда они развернулись и выехали на трассу. – Как тебе работается с новым начальником?
– Нормально.
– А откуда его взяли? Он же не дорожник.
– Он наш, местный. Когда-то был учителем, директором школы, оттуда попал в райком, а в последнее время был депутатом. Как говорят, наш человек.
– Профессиональный начальник. А я думал, что тебя поставят, зря ты отказался.
– Ты сам знаешь. А с другой стороны, мне так спокойнее. Он в технические дела не лезет, занимается финансами, снабжением. Недавно нашел помещение для лаборатории, я уже оборудование заказал. Нормальный мужик, мне с ним легче, чем с Шевченко.
Дорога летела им навстречу, Игорь легко обогнал иномарку, потом увернулся от встречного фургона, который шел на подъем.
– Игорь, не гони так, успеем.
– Не волнуйся, Учитель, я дорогу знаю. Уже час, время обеда. Куда?
– Давай заедем куда-нибудь по дороге, ты тут хозяин.
Они проехали через две деревни и на перекрестке свернули на площадку, где в тени деревьев расположился целый городок из закусочных, кафе, столовых и шашлычных. Игорь объехал стоявшие машины и вырулил к простой избе без вывески, на самом краю. За домом виднелось поле, местами покрытое свежей зеленой травой.
– У меня здесь знакомый, Василий Кузьмич. Помнишь, я тебе рассказывал? У него ферма тут недалеко.
На просторной деревянной веранде три из четырех столиков были заняты дальнобойщиками, фуры которых стояли на площадке.
– Присаживайся, – сказал Игорь, показывая на свободный столик у прохода. – Здесь попрохладнее, чем внутри, я сейчас все организую. У Кузьмича меню без изысков, но котлеты у него знаменитые, ты таких в городе не попробуешь.
Артем присел и огляделся. Легкий ветерок шевелил полотняные занавески. Пластиковые столы, деревянные лавки вдоль стены, табуретки. Игорь принес вилки, ложки и хлеб в плетеной корзиночке, нарезанный большими кусками.
– Сейчас все будет. Окрошка, котлеты и компот. Или ты хочешь чай, кофе, какаву?
Окрошка подавалась в чашках, а котлеты с пюре – на больших тарелках. По размеру котлета с гарниром в городе явно тянула бы на две порции. Квас в окрошке был несладким, видимо, здесь его делали сами. Такой квас когда-то делала бабушка Артема, но теперь этот острый вкус был для него непривычным. А сочная, нежная котлета просто таяла во рту.
– Приятного аппетита, ребята, как обед? – обратился к ним подошедший немолодой, грузный мужчина, смуглый и черноволосый, похожий на цыгана.
– Здравствуй, Василий Кузьмич, спасибо. У тебя, как всегда, все отлично.
– Как твоему другу – понравилась моя харчевня?
– Все замечательно, очень вкусно. И порции у вас такие, что сегодня можно и не ужинать, – сказал Артем.
– Василий Кузьмич, познакомься, это мой учитель и куратор – Артем Васильевич.
– Для вас просто Кузьмич. Друзья моего друга и мои друзья. Вы теперь дорогу знаете, заезжайте, всегда рад буду... Игорь, я что хотел попросить. Если сможешь, там с восточной стороны немного еще надо подправить, и тогда можно круг закончить. – он указал на поляну за окном.
– Это что у вас, футбольное поле? – спросил Артем.
Кузьмич заулыбался:
– Нет, в футбол я уже не играю, это беговой круг для лошадок. Мы с компаньоном, это его земля, хотим сделать что-то вроде маленького ипподрома, чтобы было место, где можно лошадок потренировать. А Игорь нам помогает.
– Кузьмич, намек понял, постараюсь в начале месяца, когда будет посвободнее. я тебе сообщу. Как у тебя тут дела идут, никто не наезжает?
– Нормально, народ ко мне идет, работаем до позднего вечера. Если бы еще не разные дурацкие проверки... А насчет наездов, – он усмехнулся, – нет тут таких, все хорошо. Ну, не буду вам мешать, я знаю, вы на работе всегда торопитесь. Рад был познакомиться! – Кузьмич пожал им руки и неспешно удалился.
– Хороший мужик. Был главным механиком в колхозе, а сейчас у него ферма, коровы, лошади. Вот харчевню построил, чтобы было где излишки реализовывать. У него тут все свое, опять же живые деньги. Лошади – это его хобби. Мы с тобой удачно попали, он здесь не каждый день бывает.
Теперь они ехали на юг, и яркое солнце светило прямо в глаза, щитки на лобовом стекле были опущены. В машине, несмотря на открытые окна, было душно, и Артем почувствовал, что его клонит ко сну, глаза начинают слипаться. Он посмотрел на Игоря, тот тоже бодрым не выглядел. Ровный гул мотора и хороший обед действовали усыпляюще. Прошлым летом вот так же после обеда разбился начальник управления, который сам был за рулем.
– Мастер, ты не спишь?
– Нет, не волнуйся, Учитель.
– Не чувствую бодрости в твоем голосе. Смотри не пропусти 271-й километр, – сказал Артем. И после паузы, чтобы продолжить разговор, спросил: – Ты за кого голосовать будешь?
– Когда?
– Вот на следующий год будут выборы президента.
– Ну, не знаю, а кто там будет? Опять Ельцин, Зюганов, Явлинский?
– Говорят, вроде генерал Лебедь собирается.
– Нет, генералов нам не надо. Недавно видел Ельцина по телевизору, что-то он неважно выглядит, неужели опять пойдет на выборы? И так уже вошел в историю.
– Горбачева уволил, СССР развалил, парламент расстрелял – молодец.
– Осталось только с Чечней разобраться.
Они обогнали несколько фур, повернули направо и, проехав еще немного, остановились на обочине у километрового знака. Свежеуложенное покрытие, еще не затертое шинами, четко выделялось на фоне старого асфальта. Интенсивное движение шло в обоих направлениях. Они прошли по обочине, оценивая качество работы, потом перешли на другую сторону. Вернулись обратно.
– Что скажешь, Мастер?
– Выполнено с надлежащим качеством. – Игорь улыбнулся. – Сразу видно, что не волокушей укладывали, техника у них хорошая. Кстати, асфальт они берут с нашего нового АБЗ. Это правильно, что вы стали закладывать в стоимость затраты на развитие производственной базы. Без хорошей техники качества не будет.
– Да, наш шеф – стратег, нужно отдать ему должное, его энергии можно только позавидовать.
– Я думаю, что он тут долго не задержится, не зря к вам высокое начальство зачастило. Заберут его в Росавтодор.
– А мы все так же будем брести под палящим солнцем вдоль кромки свежеуложенного асфальта.
– Каждому свое.
– Рецепт на асфальтобетонную смесь ваш?
– На выравнивающий слой они работали по нашему рецепту, а на верхний привезли свой, утвержден дирекцией. Материал сами завозили, у нас на них рассчитано не было, и щебень узких фракций мы не готовили.
Теперь они ехали медленно, и Артем по привычке не отрываясь смотрел на покрытие, оценивая ровность, качество швов и структуру асфальта.
Впереди показался силуэт асфальтоукладчика, а на противоположной стороне дороги под деревьями виднелись стоящие на колесах вагончики и легковые машины.
– Приехали, ты занимайся. Я съезжу на АБЗ и заскочу на свой участок, потом вернусь за тобой, – сказал Игорь, останавливаясь на съезде.
| Далее
