Анатолий Валентинов

***

День весенний, прогулка легка

По земле в ожидании чуда.

А по логу, за место мостка,

Крест лежит, неизвестно откуда,



Как-то сдержан излишне ручей.

Не следят ли за мною в секрете?

Ведь не может быть, чтобы ничей,

За без малого, двадцать столетий.



Ни погоста, ни церкви в полдня.

Что за мраком его появленья?

Но я чую – он веет в меня

Сущность смерти и память рожденья.



Я носочком несмелым слегка

Надавил – не разверзнется ль бездна?

Слышу: сердце пошло с молотка,

Незнакомо забилось, вразрезно.



Что поделать? Ступил, прошагал.

Мне ли в благости делать погоду?

И ещё часа два наблюдал:

Все, кто шёл, наступали не с ходу…



***

Так и вижу: клетушка вагона,

Забурлил по проходу народ,

Электричка пошла, и с разгона

Переделкино скрыл поворот.



Друг несуетный мой, почитай мне

Твой неброский, как платина, стих,

Словно вед, причастившийся к тайне

Заклинаний, как жажда, простых.



А на Киевском – торжища давка,

Плотный чад малоросских колбас,

И язвительно из-за прилавка

Усмехается рыжий Мидас.



Только чуть ли оно понимает,

Погружённое в торг существо,

Что смертельно порой иссушает

Принесённое в дар волшебство.



Он без устали выгоду кличет –

Хваткой страстью струится басок.

Он и чих, не моргнув, обналичит,

Но не знает он, плоти кусок,



Что идёт кто-нибудь, пролагая

Серебристый стежок в суете,

И действительность полунагая

Не всесильна в свое прямоте.