Автор: Вадим Терёхин
***
И когда повстречал я бомжа
На каком-то вокзале убогом,
Я подумал, что наша душа
Точно также смердит перед Богом.
Бог не требует наших молитв.
Но лежу пред Тобой распростертый.
Это я, изнемогший от битв!
Это я — худоцветный и чёрный!
Это я, предъявивший права
И просящий пощады несмело,
Понимаю, что эти слова
Может быть, наше главное дело.
* * *
Не думая о каждом часе
Невольно прожитого дня,
В безудержном однообразье
Уходит время от меня.
Но разгоняет жизни морок
Дитя, рождённое на свет.
Последний раз мне будет сорок,
Ну, то есть, сорок девять лет.
И если стоит жить на свете
Не для стяжания венцов,
Нам радость - бабочки и дети
И звон прощальных бубенцов.
Нам радость – данная свобода,
Господь, творящий естество.
И честь достойного ухода
Под сень могущества Его.
* * *
Мы всегда пребываем вдвоём:
Я и ты как жар птица.
Как тебе удалось уместиться
В тесном теле моём?
Говорят, ты у нас хороша,
Из-под рваной рубахи
В разудалом славянском размахе
Рвёшься к небу, душа?
Говорят, нам с тобой повезло.
И порядок понятен,
Если мало на совести пятен,
Расступается зло.
* * *
Слышишь, заводит сверчок
Песню на лире запечной.
Как бы мир не был жесток,
Слово и музыка вечны.
Мы рождены, чтоб пропасть.
Канет во мгле бесконечной
Слава, богатство и власть.
Слово и музыка вечны.
Как же нам жить на земле
Просто, неспешно, сердечно?
В мире, лежащем во зле,
Слово и музыка вечны.
Жизнь поместилась в семь нот.
Но в суете быстротечной
Всё в этом мире пройдёт.
Слово и музыка вечны.
В. Чижевской
* * *
Поэты не пишут доносы,
Что всё здесь не так – вкривь и вкось –
Про сложную жизнь, и партвзносы.
Уж так на земле повелось.
Как сладко начальству вопросы
Подкинуть про то и про сё.
Но вот ведь – не пишут доносы
Поэты, не пишут, и всё!
Под едкий дымок папиросы,
А слово их не воробей,
Поэты не пишут доносы.
Не пишут они, хоть убей!
Ну, нету у них интереса
Вот так расточать словеса.
Но можно представить Дантеса,
Открывшего миру глаза.
Поэты поют мадригалы.
Они поголовно добры.
Они посылают сигналы
В иные миры.
* * *
Я вступлю в борьбу с коварством
И останусь невредим
Полновластным государством
По названию Вадим.
Стану доблестным и мудрым
Для того чтоб все враги
Знали твёрдо - каждым утром
Им вставать не с той ноги.
Я живу во многих лицах -
Сам-свобода, сам-тюрьма -
Распахну свои границы
Вдохновенья и ума.
Укрепиться между строчек
Помоги мне, Божий Сын.
Истребляют одиночек,
Ну, а я-то не один.
И в сражении суровом
Среди пепла и огня
Я прошу, чтоб только Слово
Не оставило меня.
* * *
Тёмен язык и обиден, и зол,
Если он следует дикой природе.
Солнечным светом наполнить глагол
Призваны были Кирилл и Мефодий.
Им помогло провиденье само –
Вера, смирение, промысел Божий.
И обрастало навеки письмо
Речью прямой, не на чью непохожей.
Ради спасенья, во имя Христа,
Чтоб замолить осквернённое тело,
Как мотылёк на огонь, на уста
Одушевлённое слово летело.
Каждый теперь в этом племени мог
Сквозь воспалённые связки гортани
Правильно славить того, кто есть Бог!
И называлось то племя славяне.
* * *
Предчувствуя скорую встречу,
Шатаясь меж улиц и звезд,
Находишь соцветие речи,
Чей умысел явно не прост.
Ему повинуешься слепо,
Повержен зловещей судьбой.
Быть может, бездонное небо
Опять поделилось с тобой.
Быть может, Оттуда явилась
Тончайшая хрупкая нить,
Тебе наказав Божью милость
На белом листе сохранить.
А может на уровне клетки,
Чья суть первобытно чиста,
Вложили далёкие предки
Свой голос вот в эти уста.
И ночью, когда на досуге
Ты в дебри сознанья проник,
Очнёшься, услыша в испуге
Повисший над джунглями крик.
И хочется дикому детству,
Ответствуя, не изменить:
Над собственным несовершенством
Угрюмо по-волчьи завыть.
* * *
Два человека, апрель и январь,
Свежесть весенняя, зимняя стужа –
Мы сочинили себе календарь,
Книгу времён под названием – Ксюша.
Нам удалось средь российских равнин
То, что нельзя совершить в одиночку, -
Два гороскопа составить в один
И получить знак созвездия – дочку.
Соединившись в одно естество,
В сладком грехе между адом и раем,
Мы сотворили себе божество
И по нему свои жизни сверяем.
* * *
Кем устрашится естество
В преддверье смертного порога?
Не остаётся никого
На этом свете, кроме Бога.
Всё разлетится в пыль и в прах.
Себя здесь не удержит бытом
Живущий на Его устах
Разноязыким алфавитом.
Чем успокоится душа?
Нам всем дано из милосердья
Жить вдумчиво и не спеша
И предвкушать своё бессмертье.
И когда повстречал я бомжа
На каком-то вокзале убогом,
Я подумал, что наша душа
Точно также смердит перед Богом.
Бог не требует наших молитв.
Но лежу пред Тобой распростертый.
Это я, изнемогший от битв!
Это я — худоцветный и чёрный!
Это я, предъявивший права
И просящий пощады несмело,
Понимаю, что эти слова
Может быть, наше главное дело.
* * *
Не думая о каждом часе
Невольно прожитого дня,
В безудержном однообразье
Уходит время от меня.
Но разгоняет жизни морок
Дитя, рождённое на свет.
Последний раз мне будет сорок,
Ну, то есть, сорок девять лет.
И если стоит жить на свете
Не для стяжания венцов,
Нам радость - бабочки и дети
И звон прощальных бубенцов.
Нам радость – данная свобода,
Господь, творящий естество.
И честь достойного ухода
Под сень могущества Его.
* * *
Мы всегда пребываем вдвоём:
Я и ты как жар птица.
Как тебе удалось уместиться
В тесном теле моём?
Говорят, ты у нас хороша,
Из-под рваной рубахи
В разудалом славянском размахе
Рвёшься к небу, душа?
Говорят, нам с тобой повезло.
И порядок понятен,
Если мало на совести пятен,
Расступается зло.
* * *
Слышишь, заводит сверчок
Песню на лире запечной.
Как бы мир не был жесток,
Слово и музыка вечны.
Мы рождены, чтоб пропасть.
Канет во мгле бесконечной
Слава, богатство и власть.
Слово и музыка вечны.
Как же нам жить на земле
Просто, неспешно, сердечно?
В мире, лежащем во зле,
Слово и музыка вечны.
Жизнь поместилась в семь нот.
Но в суете быстротечной
Всё в этом мире пройдёт.
Слово и музыка вечны.
В. Чижевской
* * *
Поэты не пишут доносы,
Что всё здесь не так – вкривь и вкось –
Про сложную жизнь, и партвзносы.
Уж так на земле повелось.
Как сладко начальству вопросы
Подкинуть про то и про сё.
Но вот ведь – не пишут доносы
Поэты, не пишут, и всё!
Под едкий дымок папиросы,
А слово их не воробей,
Поэты не пишут доносы.
Не пишут они, хоть убей!
Ну, нету у них интереса
Вот так расточать словеса.
Но можно представить Дантеса,
Открывшего миру глаза.
Поэты поют мадригалы.
Они поголовно добры.
Они посылают сигналы
В иные миры.
* * *
Я вступлю в борьбу с коварством
И останусь невредим
Полновластным государством
По названию Вадим.
Стану доблестным и мудрым
Для того чтоб все враги
Знали твёрдо - каждым утром
Им вставать не с той ноги.
Я живу во многих лицах -
Сам-свобода, сам-тюрьма -
Распахну свои границы
Вдохновенья и ума.
Укрепиться между строчек
Помоги мне, Божий Сын.
Истребляют одиночек,
Ну, а я-то не один.
И в сражении суровом
Среди пепла и огня
Я прошу, чтоб только Слово
Не оставило меня.
* * *
Тёмен язык и обиден, и зол,
Если он следует дикой природе.
Солнечным светом наполнить глагол
Призваны были Кирилл и Мефодий.
Им помогло провиденье само –
Вера, смирение, промысел Божий.
И обрастало навеки письмо
Речью прямой, не на чью непохожей.
Ради спасенья, во имя Христа,
Чтоб замолить осквернённое тело,
Как мотылёк на огонь, на уста
Одушевлённое слово летело.
Каждый теперь в этом племени мог
Сквозь воспалённые связки гортани
Правильно славить того, кто есть Бог!
И называлось то племя славяне.
* * *
Предчувствуя скорую встречу,
Шатаясь меж улиц и звезд,
Находишь соцветие речи,
Чей умысел явно не прост.
Ему повинуешься слепо,
Повержен зловещей судьбой.
Быть может, бездонное небо
Опять поделилось с тобой.
Быть может, Оттуда явилась
Тончайшая хрупкая нить,
Тебе наказав Божью милость
На белом листе сохранить.
А может на уровне клетки,
Чья суть первобытно чиста,
Вложили далёкие предки
Свой голос вот в эти уста.
И ночью, когда на досуге
Ты в дебри сознанья проник,
Очнёшься, услыша в испуге
Повисший над джунглями крик.
И хочется дикому детству,
Ответствуя, не изменить:
Над собственным несовершенством
Угрюмо по-волчьи завыть.
* * *
Два человека, апрель и январь,
Свежесть весенняя, зимняя стужа –
Мы сочинили себе календарь,
Книгу времён под названием – Ксюша.
Нам удалось средь российских равнин
То, что нельзя совершить в одиночку, -
Два гороскопа составить в один
И получить знак созвездия – дочку.
Соединившись в одно естество,
В сладком грехе между адом и раем,
Мы сотворили себе божество
И по нему свои жизни сверяем.
* * *
Кем устрашится естество
В преддверье смертного порога?
Не остаётся никого
На этом свете, кроме Бога.
Всё разлетится в пыль и в прах.
Себя здесь не удержит бытом
Живущий на Его устах
Разноязыким алфавитом.
Чем успокоится душа?
Нам всем дано из милосердья
Жить вдумчиво и не спеша
И предвкушать своё бессмертье.