ВЕРСИЯ ДЛЯ СЛАБОВИДЯЩИХ
Огни Кузбасса 2009 г.

Родной язык – наш промысел живой

Родной язык в нас снова растревожит


И русскую тоску, и нашу прыть.


От первых потаённых чувств: «Быть может…»


И до надежды страстной: «Может быть!»


Родной язык. Мы все уйдём и сгинем.


Но строчка будет жить, ей хватит сил:


«Скажи поклоны князю и княгине», –


Так Бунин в прошлом веке попросил.


А в детстве, кто из нас, как небожитель,


Не отхлебнул из русского ковша?


Родной язык – и ангел наш хранитель,


И песня, словно общая душа,


Которую всё реже дарит радио,


Но верещит всё громче на износ.


Родной язык: «Не в силе Бог, а в правде», –


В тысячелетье прошлом произнёс.


Народа нет и не было немого.


И гордость, и смиренье на лице


Он выразит: «В начале было Слово…»,


«Пусть… будет пухом…» – он вздохнёт в конце.


Он узелок на память нам и – затесь,


Он оберег наш и – сторожевой,


Он был и есть, как Бог, без доказательств.


Родной язык – наш промысел живой.


* * *


Памяти В. Ковшова


Чтил по-крестьянски он древний


Старый и Новый завет.


Житель сибирской деревни,


Малоизвестный поэт.


Мало… А всё же писатель.


Пьяненький ветеринар


(Интеллигентный приятель) –


Это его семинар.


Но после тех обсуждений


Знаком далёких начал


Малоопознанный гений


Душу его отмечал.


Плыли подземные рыбы.


Рыл он пространства столбы.


И прояснялись калибры


Провинциальной судьбы.


В ней стихотворные тропы,


Звёздных небес сеновал


Он не через телескопы –


Красным Ключом открывал.


С лирикой спорила логика,


Сретенье дум и страстей…


Был он, как малая толика,


Русской поэзии всей.


* * *


Б. Бурмистрову


Мы жили в эпоху застоя,


И не замечали застой.


И всё это было со мною,


И всё это было с тобой.


Мы жили: на стенах обои,


Квадрат на полу золотой,


И небо в окне голубое,


И птицы летают гурьбой.


И пел над безбожной страною,


Как будто сам чёрт ему брат,


Любимый тобою и мною


Наш трагикомический бард.


Мы жили, волнуясь от песен!


И нам подпевал Люцифер,


Как будто невольнику печень


Тихонько терзал, лицемер.


Ну, что же теперь после драки


Махаться нам, как говорят?


Но снова и снова варяги


Застоем пугать норовят.


…Иконка в углу на обоях,


Луч солнца на ней золотой,


И песни эпохи застоя


Нас так же волнуют с тобой.



Ночная гроза


Гроза догоняет грозу.


Сто молний в минуту блистает


На небе вверху и внизу,


И ночь непроглядная тает.


Едва поднебесный фонарь


В ночной погружается дёготь,


Как громы берётся громарь


За ниточки-молнии дёргать.


От них приседает земля,


Деревья дрожат, как подранки,


И воет железо не зря


Со страху на автостоянке.


И землю нагорный потоп


С небес, как возница, бичует! –


Во время библейское, чтоб


Почувствовал каждый, ночует.


Большая ночная гроза.


И страшно, и сыро, и сиро…


Вершится на наших глазах


Прообраз творения мира.



День шахтёра


Хворостовский пел на стадионе.


Высоко на Западной трибуне


Слушали его под облаками –


Разный люд в соседстве с горняками.


Сразу после чудного романса,


Как он белозубо улыбался!


Не щадя ладоней отвечали,


Хлопая певцу кемеровчане.


Меломаны вместе с мужиками


Вытирали радость кулаками.


По причине той же у плеча


Жёны тушь пускали в два ручья.


В небе над ареною спортивной


Притихал летевший реактивный,


Чтоб унёс домой в душе сосед


Голоса инверсионный след.


С головой в искусство окунувшись,


Стадион сидел не шелохнувшись.


По причёскам, юбкам, как повеса,


Ветерок гулял среди оркестра.


И с пюпитров ноты улетали,


Словно музыкантов проверяли…


Солнце то скрывалось, то сияло –


Знать, поёт в Сибири – не в «Ля Скала»!


Русскую народную над крышами


Голос поднимал, как будто крыльями.


А над ними, золотя свой взор,


Слушал песню Знаменский собор.


Дождь то припускал, то унимался…


Хворостовский пел, и улыбался.



Воспоминание


о городе Болотное


Пойду один по виадуку


И призадумаюсь, когда


Помчат кого-то что есть духу


Под виадуком поезда.


Остановлюсь. Совсем прозябну.


Над головой моей звезда


Подарит жизнь свою пространству.


А подо мною поезда


Прогрохотали. Лишь таращится


Из тьмы вселенская прореха.


А я опять встречал товарища,


А он опять не смог приехать.



Басня


В Москву приехал из глубинки,


Конечно, не сдувать пылинки


С её заслуг, с её одежд –


Полн Ломоносовских надежд.


Но не нашёл в ней прежней жизни –


Из исторической Отчизны…


В Москву приехал из глубинки,


Наполнен музыкою Глинки,


Томил уста его романс,


Как старомодный дилижанс.


Но не нашёл в ней прежней жизни –


Из исторической Отчизны…


Другой приехал из глубинки,


Привёз с собой икры две кринки,


Да мёда в толстых туесах,


Да лесть на сахарных устах.


И отыскал в ней корни жизни


Из исторической Отчизны…


В чём аллегория?


Капризны


В Москву поездки из Отчизны.



Проза Парижа


Сфотографировался у Лувра.


И, наконец, погулял по Монмартру –


Мечта из юности не обманула.


Но не восполнить её утрату…


Пил кофе на башне конструктора Эйфеля.


Да, верхотура так уж верхотура.


Но мост царя Александра Третьего –


Роскошный, русский, сказалась натура!


Париж уже от каштанов рыжий.


Хожу и влюбляюсь в Париж понемножку.


Смешно, но вспомнил: вернусь из Парижа


И надо будет копать картошку.


* * *


При жизни три царя


Его пытались приручить.


Хоть робкая заря,


Но никому не победить.


А тут большой рассвет –


Сияет русская строка!


Тут Пушкин – царь-поэт –


Хоть камер-юнкер на века.


* * *


Воздух проснулся, чирикает, каркает,


Чиркает спичкой, рисует крылом


Еле заметные миру каракули.


Кто его знает, чем будут потом?


Воздух – ребёнок ещё не умеющий


Слово сказать, размахнуться кнутом.


Как пирожками торгующий Менщиков –


Князем… в Берёзове… – будет потом.


* * *


Вымирает читатель стихов.


В трубку стиснув тетрадную пропись,


Он как будто уходит на зов


(Сам себя заманил крысолов)


В Интернета безвылазный хоспис.


* * *


Сменяются войны, вожди и теракты,


Но, словно почётный конвой,


Небесные кони Большого театра


Летят над твоей головой!


По русскому снегу: «С дороги, поди-ка!» –


И сани летят под уклон…


По русскому небу не тройка – квадрига,


И правит ямщик-Аполлон.

2009 г №1 Поэзия