Леонид Гержидович
***
Спиннинговой катушкой
На морозе звеня,
До рыбачьей избушки
Раскрутилась лыжня.
Лыжи, ткнувшись с излуки
О торосов гряду,
Как замёрзшие щуки,
Распластались на льду.
Ноги в крагах лосиных
Тащат в сени друзья –
Иней вылепил спины
Чешуёю язя.
Над горбатою крышей
Срезал ветки дымок...
Оживает и дышит
На плите котелок.
Запах рыбы и лука,
Перестуки ножа
И остроты друг в друга,
Как иголки ерша.
Нет ушицы с наваром,
Чаю выпито всласть.
Широченные нары
Нас глотают, как пасть.
Бродит сумрак в сторожке
Сладкой поступью сна.
...То ли месяц в окошке,
То ли в лунке блесна.
***
В просторы иду одиноко.
Цикорием дышит земля.
И кажется: Божие Око
Меня провожает в поля.
Тропа за овражьим изгибом
Уткнулась стрелой в небосвод,
И солнце огромною глыбой
Расплавило весь горизонт.
Что ждёт меня там, за пределом,
Где небо увязло в траве,
И прошлое облаком белым
Растаять спешит в синеве?
Что думают эти берёзы
В печали своей обо мне?
И где мои выпадут слёзы
Словами на этой земле?
***
В подоле
Из леса
К чаю
Знахаркой умелою
Поднесёт янтарной чаги
Мне берёза белая.
Заклубит, запышет пар,
Ноздри защекотятся...
Выпью чаю самовар,
И ещё захочется.
Не с того ли, как мой дед,
От морозов розовый,
Наделён я с малых лет
Крепостью берёзовой?
Дом рублю иль печь кладу –
Руки силой полнятся,
Белковать в тайгу иду –
Лайки не угонятся.
За стихами тоже в лес
Отправляюсь с розыском.
Родом я – с таёжных мест
И живу в Берёзовском.
***
Пусть ладони загрубели,
Как кедровая кора.
Привезу привет тебе я
От собаки, от костра,
От своей лесной избушки,
Где покуда воздух чист,
Где волнушки по кадушкам
Нюхают смородный лист.
Здесь, совсем не зная страха,
Чуя соль, средь бела дня
Задубелую рубаху
Лоси съели у меня.
Пусть вослед мне осень дышит...
Я в разбитых сапогах
Вдруг войду к тебе под крышу
С летним ветром на губах.
Ты уронишь чашку на пол,
Припадёшь легко к плечу,
Уловив таёжный запах,
Тихо скажешь: «В лес хочу...»
Мы уйдём за огороды,
Чай оставив на столе,
Под смолистым небосводом
Затеряемся во мгле.
Вдалеке неярким лаком
Сосны выкрасят восток.
И костёр наш, как собака,
Будет ластиться у ног.
***
Я учился в третьем классе.
Дед твердил в трёхсотый раз:
– Внук, гляди,
В меня удался:
Бойкий будет кедролаз.
Сердобольная старуха,
Повернувшись от печи,
Обрывала деда глухо:
– Все попилят кедрачи.
Сгинет лес как от напасти,
Не отыщешь и кола.
И в её словах отчасти
Правда горькая жила.
Нет давно уже старухи,
А за ней и дед исчез,
И повыпилен в округе,
И свезён куда-то лес.
Только чахлые околки
Да осинник что свеча.
И тружусь я на прополке
Первогодка кедрача.
***
Рюкзак за плечи в спешке брошу,
На лыжи встану в добрый час
И по нетронутой пороше
Уйду в тайгу на Усть-Барзас.
На крутояре возле речки,
За частолесьем сосняка,
У чёрной заночую печки
В далёком доме лесника.
Ничто покоя не нарушит,
И будет в домике темно,
И будет пихтушка-девчушка
Ко мне заглядывать в окно.
Забыв про завтрак, спозаранок –
Ещё и солнце не взойдёт –
Пешнёй проворной протараню
На омуте метровый лёд.
И будет день, как миг, короток,
И будет бойко брать чебак,
...И будет ой как неохота
Домой настраивать рюкзак.
ТОПОЛЬ
В голубиной просини,
В зное и жаре
Обносился к осени
Тополь во дворе.
Хорошел на тополе
Новенький наряд;
Был, как воин во поле,
Он молодцеват.
Жил легко и песенно
Под моим окном
И на ветре весело
Гарцевал верхом.
А теперь обтрёпанный,
На скелет похож,
Он стоит, как вкопанный,
Вслушиваясь в дождь.
***
С трубою чёрной на макушке
И с белой лайкой у дверей
В ложбине пряталась избушка,
И в ней я жил среди зверей.
Один до родниковой речки
С ведром торил тропу в метель,
Рубил дрова, курил у печки
И сам стелил себе постель.
Во всём придерживался меры,
Себя любя и не любя.
И выгнездить пытался веру
Одну лишь – в самого себя.
Стреляя дичь по перевалам,
Я жил себе, как в ножнах нож.
И думал: с этаким забралом
В тайге никак не пропадёшь.
Мели снега и зори висли.
И я не ведал, как лыжнёй
Моя беда коварной рысью
Повсюду следует за мной.
Когда пургою ты захлёстан
И рядом друга не видать,
Себя во всём совсем непросто
Боготворить иль презирать.
И стал мой сон, как призрак – зыбок.
И, просочась в моё жильё,
Ко мне вскочило на загривок
Зверь-одиночество моё.
Оно нещадно издевалось.
Оно глумилось надо мной:
То тьмой полуночной шепталось,
То хохотало тишиной,
То, убегая за увалы,
Вело меня в кошмарный сон,
То вой метели превращало
В пронзительный трамвайный звон.
И я, как пойманный, метался,
И был придавлен я и сир,
А где-то плакал и смеялся
Так просто брошенный мной мир.
И за спиною дверь вздыхала.
И был готов бежать я в ночь.
И лайка руки мне лизала,
Не зная, в чём и как помочь.
***
Где-то в глухариной глухомани,
За просветом выцветших берёз,
Одиноко в предрассветной рани
Обо мне тоскует тихий плёс.
В нем, как льдинки, тихо стынут звёзды.
Вкруг на километры – ни души.
Лесы там не рассекают воздух,
Не ныряют лодки в камыши.
Тихий плёс...
В урочищах таёжных
Окаймлённый густо в тальники,
Он затерян в чаще бездорожья
За изгибом сумрачной реки.
Но когда по задремавшим пихтам
Звездопад ударит проливной,
Тихий плёс ко мне совсем не тихо
Прямо в душу плещется волной.
Словно от болезней исцеленье,
Кровь мою тревожно горяча,
Мне таймени, лунные таймени
Стали часто сниться по ночам.
Тихий плёс...
Я знаю, в эту осень,
По песку печатая следы,
Из тайги к тебе выходят лоси
И стоят, застывши у воды...
Спиннинговой катушкой
На морозе звеня,
До рыбачьей избушки
Раскрутилась лыжня.
Лыжи, ткнувшись с излуки
О торосов гряду,
Как замёрзшие щуки,
Распластались на льду.
Ноги в крагах лосиных
Тащат в сени друзья –
Иней вылепил спины
Чешуёю язя.
Над горбатою крышей
Срезал ветки дымок...
Оживает и дышит
На плите котелок.
Запах рыбы и лука,
Перестуки ножа
И остроты друг в друга,
Как иголки ерша.
Нет ушицы с наваром,
Чаю выпито всласть.
Широченные нары
Нас глотают, как пасть.
Бродит сумрак в сторожке
Сладкой поступью сна.
...То ли месяц в окошке,
То ли в лунке блесна.
***
В просторы иду одиноко.
Цикорием дышит земля.
И кажется: Божие Око
Меня провожает в поля.
Тропа за овражьим изгибом
Уткнулась стрелой в небосвод,
И солнце огромною глыбой
Расплавило весь горизонт.
Что ждёт меня там, за пределом,
Где небо увязло в траве,
И прошлое облаком белым
Растаять спешит в синеве?
Что думают эти берёзы
В печали своей обо мне?
И где мои выпадут слёзы
Словами на этой земле?
***
В подоле
Из леса
К чаю
Знахаркой умелою
Поднесёт янтарной чаги
Мне берёза белая.
Заклубит, запышет пар,
Ноздри защекотятся...
Выпью чаю самовар,
И ещё захочется.
Не с того ли, как мой дед,
От морозов розовый,
Наделён я с малых лет
Крепостью берёзовой?
Дом рублю иль печь кладу –
Руки силой полнятся,
Белковать в тайгу иду –
Лайки не угонятся.
За стихами тоже в лес
Отправляюсь с розыском.
Родом я – с таёжных мест
И живу в Берёзовском.
***
Пусть ладони загрубели,
Как кедровая кора.
Привезу привет тебе я
От собаки, от костра,
От своей лесной избушки,
Где покуда воздух чист,
Где волнушки по кадушкам
Нюхают смородный лист.
Здесь, совсем не зная страха,
Чуя соль, средь бела дня
Задубелую рубаху
Лоси съели у меня.
Пусть вослед мне осень дышит...
Я в разбитых сапогах
Вдруг войду к тебе под крышу
С летним ветром на губах.
Ты уронишь чашку на пол,
Припадёшь легко к плечу,
Уловив таёжный запах,
Тихо скажешь: «В лес хочу...»
Мы уйдём за огороды,
Чай оставив на столе,
Под смолистым небосводом
Затеряемся во мгле.
Вдалеке неярким лаком
Сосны выкрасят восток.
И костёр наш, как собака,
Будет ластиться у ног.
***
Я учился в третьем классе.
Дед твердил в трёхсотый раз:
– Внук, гляди,
В меня удался:
Бойкий будет кедролаз.
Сердобольная старуха,
Повернувшись от печи,
Обрывала деда глухо:
– Все попилят кедрачи.
Сгинет лес как от напасти,
Не отыщешь и кола.
И в её словах отчасти
Правда горькая жила.
Нет давно уже старухи,
А за ней и дед исчез,
И повыпилен в округе,
И свезён куда-то лес.
Только чахлые околки
Да осинник что свеча.
И тружусь я на прополке
Первогодка кедрача.
***
Рюкзак за плечи в спешке брошу,
На лыжи встану в добрый час
И по нетронутой пороше
Уйду в тайгу на Усть-Барзас.
На крутояре возле речки,
За частолесьем сосняка,
У чёрной заночую печки
В далёком доме лесника.
Ничто покоя не нарушит,
И будет в домике темно,
И будет пихтушка-девчушка
Ко мне заглядывать в окно.
Забыв про завтрак, спозаранок –
Ещё и солнце не взойдёт –
Пешнёй проворной протараню
На омуте метровый лёд.
И будет день, как миг, короток,
И будет бойко брать чебак,
...И будет ой как неохота
Домой настраивать рюкзак.
ТОПОЛЬ
В голубиной просини,
В зное и жаре
Обносился к осени
Тополь во дворе.
Хорошел на тополе
Новенький наряд;
Был, как воин во поле,
Он молодцеват.
Жил легко и песенно
Под моим окном
И на ветре весело
Гарцевал верхом.
А теперь обтрёпанный,
На скелет похож,
Он стоит, как вкопанный,
Вслушиваясь в дождь.
***
С трубою чёрной на макушке
И с белой лайкой у дверей
В ложбине пряталась избушка,
И в ней я жил среди зверей.
Один до родниковой речки
С ведром торил тропу в метель,
Рубил дрова, курил у печки
И сам стелил себе постель.
Во всём придерживался меры,
Себя любя и не любя.
И выгнездить пытался веру
Одну лишь – в самого себя.
Стреляя дичь по перевалам,
Я жил себе, как в ножнах нож.
И думал: с этаким забралом
В тайге никак не пропадёшь.
Мели снега и зори висли.
И я не ведал, как лыжнёй
Моя беда коварной рысью
Повсюду следует за мной.
Когда пургою ты захлёстан
И рядом друга не видать,
Себя во всём совсем непросто
Боготворить иль презирать.
И стал мой сон, как призрак – зыбок.
И, просочась в моё жильё,
Ко мне вскочило на загривок
Зверь-одиночество моё.
Оно нещадно издевалось.
Оно глумилось надо мной:
То тьмой полуночной шепталось,
То хохотало тишиной,
То, убегая за увалы,
Вело меня в кошмарный сон,
То вой метели превращало
В пронзительный трамвайный звон.
И я, как пойманный, метался,
И был придавлен я и сир,
А где-то плакал и смеялся
Так просто брошенный мной мир.
И за спиною дверь вздыхала.
И был готов бежать я в ночь.
И лайка руки мне лизала,
Не зная, в чём и как помочь.
***
Где-то в глухариной глухомани,
За просветом выцветших берёз,
Одиноко в предрассветной рани
Обо мне тоскует тихий плёс.
В нем, как льдинки, тихо стынут звёзды.
Вкруг на километры – ни души.
Лесы там не рассекают воздух,
Не ныряют лодки в камыши.
Тихий плёс...
В урочищах таёжных
Окаймлённый густо в тальники,
Он затерян в чаще бездорожья
За изгибом сумрачной реки.
Но когда по задремавшим пихтам
Звездопад ударит проливной,
Тихий плёс ко мне совсем не тихо
Прямо в душу плещется волной.
Словно от болезней исцеленье,
Кровь мою тревожно горяча,
Мне таймени, лунные таймени
Стали часто сниться по ночам.
Тихий плёс...
Я знаю, в эту осень,
По песку печатая следы,
Из тайги к тебе выходят лоси
И стоят, застывши у воды...