Дмитрий Филиппенко. В ладонях мы любовь хранили

Потерялись

Я тебя навсегда, навсегда отпускаю,

Потерялись в сети разговоры по скайпу,

В кудрях чёрных дорог мы запутались сильно,

В декабре нелюбовью дождей моросило.

Стены наших квартир передавлены шумом,

Тишина обвенчалась с последнею шуткой.

Я прошёл долгий путь, и хотел перемирия,

А в ответ ты опять поменяла фамилию.

Потерял я любовь между тьмой и лесами,

И на дне чувств моих горько-сладкий осадок,

Не понять, кто уходит, а кто же бросает,

На глазах тает лёд одиноких касаний.

Деревня детства

Я приехал в деревню свою,

Чтобы детство увидеть далёкое,

Снова плечи целует июль,

Задышали свободою лёгкие.

Прикоснулся я к чистой траве,

Отогрел возле озера душу я,

Эх, остался б в берёзах навек,

Размечтаюсь и птиц послушаю.

А когда приползёт темнота,

Сяду я на скамейку у тополя…

Деревенская спит красота

И название ей Протопопово.

Если мир разбивается вдребезги…

Если мир разбивается вдребезги

В предверии февраля,

Если плачут на небе две звезды,

С ними плачу и я.

Если в кассах, в которых солнца нет,

Продаются стихи,

Растекается, кается сосен цвет,

И черёмухи штиль.

Если город качнётся от наглости,

А под ним не качнётся земля,

Мы заплачем в единой тональности –

Солнце, звёзды и нежность моя.

***

И.Н.

Восхищён я твоими стихами,

И коллегой тебя назову,

Можешь взять меня с потрохами…

Слышишь солнца оранжевый звук?

На проспектах поэзии скользко,

Но не страшен тебе этот лёд,

Аллегорий и образов косы,

Гладишь, гладишь всю ночь напролёт.

Может, хрупкая ты, только слово

Бьёт по чувствам, по нервам бьёт,

Неустанно хвалить буду снова

На бумаге твой правильный мёд.

Зачем

Зачем кормить не нужные стихи?

Зачем любить, когда ты не нужна мне?

Твоя любовь – хронический бронхит –

Мне не даёт дышать, застряла камнем.

Мне поцелуи больше не нужны,

Их мёд давно стал c привкусом лимона,

В кафэшке старой встречи не важны,

Не кушать нам с тобой «Наполеона».

Зачем дарить без запаха цветы?

Не согревай замёрзший гладиолус,

С тобой останутся кудрявые мечты,

Я разлюбил ромашковый твой голос.

Трамваи

Огонь в руках сгорает, тает,

В ладонях мы любовь хранили,

Ползли по улицам трамваи,

Троллейбусы им вслед шутили.

И на конечной остановке

Я вышел, но тебя не встретил,

И помогла тогда толстовка

Мне переждать колючий ветер.

Я шёл по рёбрам тротуара,

Светились фонарей ресницы,

Любовь в ладонях догорала.

И заново ей не родиться.

Не потревожу сон

Ленинск-Кузнецкий, спокойной ночи,

Не потревожу сон.

Вижу, березы надели сорочки,

Голым остался клён.

Стало спокойно на перекрёстке,

И задремал светофор,

Только поэт превращает наброски

В свой стихотворный узор.

Ленинск-Кузнецкий уснул, заблудился

Ветер в печальных домах.

Снег на поверхность земли приземлился,

В город вернулась зима.

Прорастать

Конечно, мне Есениным не стать,

И Маяковским мне не застрелиться.

Со вкусом снега ливнем не пролиться,

Не целовать брусничные уста.

Я ловеласом был для всех невест,

Но к тридцати пора уже смеркаться,

Быть многоточием мультипликаций,

И выпивать всю жизнь в один присест.

Мне больше не ходить по нищим дням,

Не открывать заоблачные двери,

Я проводил малиновое время,

А сладкий вкус не проводил меня.

Конечно же, мне гением не стать

Не разгадать художника Да Винчи,

Не рассказаться мне седою притчей.

Придётся Филиппенко прорастать.

Пепел

Ради Бога со мной не шути,

Не играйся словами пушистыми,

Мне не нужен серебряный штиль,

Нужен шторм мне с грозою и искрами.

Половинка души не моя,

Сердцу верю, но больше не хочется,

Помогает ночами Хайям

Скоротать мне моё одиночество.

Расстояние в три сотни лет

Не спасёт от тебя и от холода,

Обронил красный пепел рассвет

На ладони ночного города.