В душу птицею влетела Мысль: «Напрасно не тужи!.. Ты не все здесь сделал дело, Не дожил, не дослужил,
Перед Богом не очистил Самого себя всерьез И своей земной Отчизне Должной пользы не принес».
Так что вольно иль невольно Унывать да слезы лить Нам не стоит!.. Хоть и больно – Рано, рано уходить...
СТРАХ
Как птица вне сети, увязнув когтем, Крылами бьет, пытаясь отцепиться, Взлететь, спастись, но – нет!.. Так точно я, От страха обезумевший, не вижу, Как можно, успокоившись, свободно Плененного себя освободить.
* * *
Зарастает русское поле бурьяном и чернобылом, пусто в нем, одни волки рыщут, как в поле половецком. В. Николаев
Какое семя нанесло – Все чернобылом поросло...
С плеч покатилась голова – Полынь-трава, полынь-трава...
Всплеснулся сабельный изгиб – К глазам моим твой взгляд прилип...
И я с собой тебя возьму – Во тьму, во тьму, во тьму, во тьму... Но петушиный вспыхнул крик!.. Откуда он в степи возник?!
* * *
Тоскуют по лицам кривым зеркала, Томятся в мозгах сумасшедшие мысли... Кто нам посылает гиперболы зла, Метафоры ужаса?.. Не перечислить. (...)
* * *
Есть Бог, Да некому верить. Есть Правда, Да некому за нее постоять. Есть Жизнь, Да некому жить.
* * *
Я неделю кутил, Я неделю хулил, Я неделю разгульно, бессовестно жил.
Я неделю гулял, И себя забывал, И Тебя убивал, убивал, убивал.
Что мне, Господи, делать? Спаси! – закричу... Только ветер шумит: Не хочу!.. Не хочу!..
* * *
Белый снег идет Да на черный лед, Подо льдом – вода, Под водой – беда Камушком на дне В самом страшном сне...
* * *
Разменяю я время на Вечность – Буду иноком жить на миру И, земную пройдя быстротечность, Я уже никогда не умру.
Только явь и ночные кошмары Открывают мне правду на ложь: – Ты безволен, ты немощен, старый И уже никуда не уйдешь! (...)
* * *
Он без имени и без племени. Потерялся в пространстве и времени. Ничего не увидел хорошего. Измолола судьба его в крошево. И душа-то любви не востребовала... И как будто его вовсе не было.
* * *
Через века, через гордыни, Через моря, через пустыни, Через блистанье льдистых гор Летит поруганная слава, Она давно имеет право На человеческий укор.
Ты ждал ключей и Божьей чести... Москва стоит на прежнем месте, А ты бежал, как жалкий вор. Ты осмеял на мир французов: На блюде преподнес Кутузов Тебе на все века позор.
(...)
СОФИЯ
Стоит плененная София И только в Высь устремлена... Мятущиеся племена Читают письмена святыя.
Юг, Север, Запад и Восток Огородили минареты, Но богоданные Заветы Не сдвинуть и на волосок!
Премудрость Божья... Тишина... А по земле – лютует пламя... Под чье сегодня встанем знамя, София ведает одна.
ТРАВКА
Мысль нелепая и вздорная: Не грешишь – так не покаешься... И чего ж ты, травка сорная, Все к культурным продираешься?
Отчего твое стремление Неизбывно, хоть непрошено?.. Тоже Божие творение... Позабыто-позаброшено.
Я страстей исчадье выболю... Хоть к спасенью и причастная, Я тебя из сердца выполю, Травка сорная, опасная.
ПЕРЕХОД
Лежит собака в переходе Подземном... В ад дорога, в рай?.. На человечий в переводе Язык с собачьего: «Подай
На пропитание...» И в кружке, Стоящей рядом, медяки... Лишь сердобольные старушки Да инвалиды-старики
Всё в этом мире понимают И за себя и всех людей Ей крохи щедрые бросают С завидной пенсии своей. (...)
СНЕГ
Малышу – необычно, Старику – тяжело... И с улыбкой привычно Пробуждаюсь светло. Тяжело, но прекрасно Размыкание век... А на улице – ясно, А на улице – снег!
* * *
– Время кончилось! – сказала продавщица, закрывая газетный киоск.
* * *
За мир просил, За всех просил, А за себя – не стало сил, Себя другими заменя... А Бог-то спросит за меня.