***
Чем дальше в жизнь, тем тише шаг,
и детство ближе,
оно, от счастья чуть дыша,
сосульку лижет.
Мой город, тот, что налегке
был мной оставлен,
плывет корабликом в реке
и машет ставнем,
незакрепленным, на ветру,
пугая птичку,
и яблочком кислИт во рту -
соседской дичкой.
***
Друг далёкий, единственный, верный,
всё, что раньше писала — забудь.
Нас нещадно подправило время,
неизменна лишь самая суть.
Я по-прежнему в бога не верю,
но отчетливей день ото дня,
наверху, за небесною твердью
он, похоже, поверил в меня.
***
Друг мой дальний сидит, икает,
невостребован, неприкаян...
Взять бутылочку коньяка и
первым рейсом махнуть в Москву.
Скинь с души непосильный камень!
Время тикает, утекает...
Чем мы живы с тобой? Стихами.
Так и держимся на плаву.
Чашка
Надтреснутая чашка из сервиза,
Что в переездах выжила одна -
Как будто туристическая виза
В те канувшие в Лету времена,
Где дед шутил, и бабушка смеялась,
И вся семья шумела у стола,
И я, опять замысливая шалость,
Вертелась под ногами как юла.
***
Мудрая память, ненужное вычеркни,
по закоулочкам вымети сор:
резкое слово, и слезы, и причеты,
горечь обид, послевкусие ссор.
Глупая память, запомни безделицы:
кофе в постель и букетик цветов,
чтобы могла я нелепо надеяться
в то, что наладится, стерпится что...
***
День-деньской на работе пробегав -
не поесть толком и не присесть -
я как белка, несчастная белка
в колесе, в колесе, в колесе.
Да спасёт ежедневная мантра!
И твержу, закрывая глаза:
я об этом подумаю завтра,
обо всём я подумаю за....
***
Весенних обочин слоёный пирог,
безжалостно солнцем пригретый,
как символ, как знак - наступил крайний срок
для экипировки на лето.
Пора потесниться унылым вещам,
дать место весёлым обновкам:
и топу, где лямка сбегает с плеча,
и лёгоньким босоножкам.
Наверно, давно заждалось в бутике
то яркое платье из ситца
с разрезом таким и таким декольте,
что встречным вздыхать и коситься.
И майку купить с невозможным принтом -
пускай не понравится маме, -
и помнить, и думать, и грезить о том,
что отпуск не за горами.
***
Нет дождя, но дождь обещан нам,
Коль синоптики не врут.
Грома прогремит затрещина,
Вспыхнет молниевый прут,
И пойдут плясать горошины,
Приминая зной, и пыль,
Травы, что стоят не скошены:
Мяту, лебеду, ковыль.
Шел-шел дождь и мигом вышел весь,
Как незримая рука
Ливневый отдернет занавес -
Засияет ра-ду-га!
Пари
Сам с собой - остряк! - заключил пари,
сам собою пойман с поличным.
Кто сказал, что рукопись не сгорит?
Всё сгорит, поднеси лишь спичку.
Но, хлебнув свободы, огонь утих,
отказался от свежей пищи...
Через дни и годы пробьётся стих,
как травинка на пепелище.