Марина Кудимова. В мятежной очереди

***

Лазарь умирает в лазарете,

За окном гражданская война.

В головах сидит на табурете

Нянечка — великая княжна.



Все никак не умирает Лазарь,

Все не может заступить черты,

Никому военно не обязан

И ни с кем на свете не на «ты».

Он опять забыл принять лекарство

Для разлуки тела и души.

Первое воздушное мытарство

Застит Ангел, просит:

— Не спеши!



Лазарь, ляг! —

а он куда-то рвется.

— Стихни, Лазарь! —

он рубаху рвет.

И ему от века не живется,

Как везде честной народ живет.



Как везде живет народ безгневный…

А и надо-то от гордеца,

Чтобы труп его четверодневный

Встал из гроба, плат сорвав с лица…



А княжна с него белье стирает,

Поит с ложки, остужает лоб…

Лазарь ну никак не умирает.

Точит жук его рассохлый гроб…





ПАСХА



Пропели «Аллилуйя»,

И крестный ход взопрел.

Жара под стать июлю,

А ведь еще апрель.



И, как зубною пастой,

Рот связан сырной пасхой,

И крикнешь лихача,

Отведав кулича.



А Питер белый, красный

От шелухи с яиц,

И человек напрасный

Тот, кто не пассеист.



Ему не быть артистом,

Он точно не поэт…

На фото гимназистом

Запечатлен мой дед.



С ним два гардемарина,

(О Русская земля!)

И, как из стеарина,

Светлы их кителя.



Шел дым из аппарата,

Слепил мгновенный сверк.

Три юноши, три брата

И позапрошлый век,



Который все старее,

И тем больнее боль,

Где и вода мокрее,

И солонее соль.



Один дождется пули

В классическом каре,

Другой сгниет в Стамбуле,

А может, в Анкаре.



И, в моровом задоре

Переупрямив бред,

Смерть выпросит у моря

Мой сухопутный дед.



Он стоек был и пылок,

Недостижимо чист,

И на барже в затылок

Ему стрельнул чекист.



И выругался длинно,

Изгадив сапоги.

Дед крикнул: — Ангелина! —

И — не видал ни зги…



Ну, а пока, намедни,

Над сварой держит верх

Наш первый и последний

Безбрежный русский век.



Где гений — не уродство,

А норма бытия,

Где честь — не превосходство

И не особь статья.



Где брат свободен с братом,

Сверкают галуны,

И фотоаппаратом

Черты не стеснены.



Не галлы, не татары —

Порода задалась.

На Марсовом фанфары —

Святая началась.



На славу разговейся,

Российский человек,

И молодо напейся

За позапрошлый век.



За ход его вальяжный,

Литое колесо.

За век, такой протяжный,

Что мы успели — всё…



11 АПРЕЛЯ



Отчего заслонилась руками, сестра?

Что, Мтацминда изверглась? Вскипела Кура?

Так откуда брюлловская поза?

Это сын мой лопатку занес над тобой —

Из песочницы вылез и ринулся в бой —

По приказу, но не без психоза.



Ему детскую память отшиб алкоголь,

Он — подъездная пыль, перекатная голь, —

Что еще в оправдание сына?

Его ненависть душит и мучает пол,

Его на кол надели и выдали ствол,

Чтоб почуял в себе исполина.



Ему выбрал начальник достойную цель…

О, я знаю, какой здесь бывает апрель —

Как не в силах отцвесть цикламены!

Дэда Картли[1], несчастны мои сыновья,

И поэтому дай мне принять на себя

Неподъемное бремя измены.



Целованьем последним прощаться пора…

Мы не встретимся в Царствии Божьем, сестра,

Поклонись от меня Змеееду!

Не могу я отринуть своих сыновей,

Но к тебе воскресать из мертвецкой своей

Не приеду уже, не приеду…



***

В школе для учителей

Детям стало веселей,

А в больнице для врачей

Спиртовой забил ручей,



И, ценой не мучая

Для такого случая,

Выслал бочку огурцов

Магазин для продавцов.



Что касаемо дворцов, —

Ежели не выжжены,

В хижины понижены.



Красный уголок в гриль-баре

Отвели под колумбарий…



Но ведь есть, в конце концов,

Кладбище для мертвецов!



Там бы и мараковали

У разрозненных костей,

Как мы жили-поживали

В государстве для гостей.





ЭШЕЛОН



Сформировали по этапу

Национальный эшелон,

И — не без бреду, не без храпу —

С устатку спит народ-Самсон.



Что за дебелая Далила,

Не ошибясь на волосок,

Одной машинкой всех обрила

На разный срок, на разный срок?



Какую миновали реку,

И скиф прошел или сармат?

Рассеянному человеку

Пространства эти в неохват.



И — так с лица стереотипен,

Так изнутри обременен,

По назначенью мчит «Столыпин»

Неотцепляемый вагон.





***

В мятежной очереди стоя,

Я никогда не знаю, кто я.

В ответ на каверзный вопрос:

— Как Вас зовут? —

в лице меняюсь,

Ответить сразу затрудняюсь,

Однако, это не склероз.



Косноязычный комментатор

И засветившийся агент,

Я — всех акцентов имитатор

И всех земель абориген.



И — со всеобщим выраженьем —

Я обеспечена служеньем,

В круговорот вовлечена

И лишь отдельного изданья

За совокупное страданье,

За соучастье лишена.





ПЛАЧЕЮШКА



— По ком кричишь, плачеюшка,

На русской стороне,

Где веет суховеюшко,

Спаси Господь, к войне?



— По будущей кричала бы

С утра и дотемна,

Да выпила всю жалобу

Текущая война.



— По ком же ты печалуешь

На глинище, на илище?

Иль поминаньем жалуешь

Замученных в узилище?



— Повыла бы, да надо ли

Им пенюшку мою?

Отмаялись, отстрадали —

И как один в раю.



— Плачеюшка, а то ли-то

Землица во неплодии.

Не слез ли ей недолито,

Что так худы угодия?



— Кто на земле не молится,

Тому в земле не сляжется.

Она не слезкой солится,

А потом хлебопашеца.



— По ком же ты, плачеюшка,

Суровая скуфеюшка?

По татям ли по иродам?

По духу ли, что выдышан?



– По приотцовым сиротам…

Приматерним подкидышам…





ПРОГУЛКА



По переулку имени борца

Ученый сын ведет дебильного отца.



Сын допускает смутную вину,

Отец пускает в бороду слюну.



По переулку кружит листобой…

В маразме можно жить — сказал Толстой.



Какое это счастье — по прямой

Идти не в богадельню, а домой!



И, тьфу-тьфу-тьфу, на то он и маразм,

Чтоб жизнь не представала без прикрас.



…Отец смеется и на все плюет,

И сына своего не узнает.





ЗАГОВОР



Ох, сколько дел, сколько дел!

Исподнее постирать,

Против рожна попрать,

Время заспать —

И Ленина закопать…



Ох, невпродых-невпроворот!

Плат накинуть на рот,

Рот едой запхать,

Красный угол заткать —

И Ленина закопать…



Ох, ох, не поднять!

На погоду попенять,

Не сеять, не жать,

Детей не рожать,

А Ленина закопать…



Ох, куды денусь!..

Ни дать ни взять,

Ни молчать ни сказать,

Ни спаять ни расклепать…

И Ленина закопать!





[1] Мать Грузия