Виталий Крёков. Отчий край, как речь живая

***



Я вижу отчий край. Он весь,

как речь живая,

Кругом светлынь небес и кислорода ток.

Привет тебе, привет, гвоздичка полевая!

Как малый мотылек, твой розовый цветок.

Как в прошлом, на лугу короткое свиданье,

И отошедшей, той, летучая краса…



На венчике твоем и пух, и расстоянье

Стоят, как в летних лужах небеса



***



Манит купальница, цвет-огонек.

Век бы глядел! Только путь мой далек.

И вот и пора кучевых облаков.

В травах звонки - клубеньки родников.



Я и сестренка в нарядных венках.

Вянут цветочки в горячих руках.

Нам не уйти! Этот радостный круг –

В сотни цветов полыхающий луг.



***



И стала тишина неслышно шарить

По стенам, от угла и до угла,

И, шляясь тёмной ночью, чья-то память

Людей немых и странных привела.



Она коснулась век и лба устало,

Неосторожно обронив века,

И виделись невиданные страны,

Несхожие, как в небе облака.



И люди, коих Бог на землю бросил, -

Пусть навсегда исчезли их следы, -

Но каждый жил и нёс в большую осень

Кто горькие, кто сладкие плоды.





***



И оттого, что в этом хлебе

Кому-то, а не мне везло,

Я жаждал, чтоб в осеннем небе

Завязло лебедя крыло.

Кричал ему: "Постой, товарищ!

Пусть груды зёрен на току –

Ты дожинать мне оставляешь

С полей созревшую тоску".

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Но здесь душа моя прославит

На небе облачную рябь,

Лес хвойный в золотой оправе,

Плугами вспаханную зябь.

Всё чаще, уходящим, в спину

Глядит отчаянье полей...

Я, замерзая, не покину

Предела родины своей.





***



Надежда выше всех печалей,

Моим молчанием живёт.

Молчанием прониклись дали,

Где опустился небосвод.



Мы в листопадах замечаем

Утраченных событий вес.

Во имя новых начинаний

На ладан снега дышит лес.





***



Когда поля осмысливаю взором,

Когда я слышу развесёлый смех,

То оживает прошлое, в котором

Любил и горько плакал человек.



Года мои короче, как ни странно,

Всё вечерее надо мною дни.

В чертах людей я вижу, слышишь, мама,

Отчётливей печалины твои.



Моя любовь – не прелесть лунной ночи

И не уют под очертаньем крыш,

Но люди, от которых сердце хочет

Забиться в стог, как полевая мышь.





***

Чтоб пережить хороший сон,

Мне стоит только в мой знакомый

Шахтёрский выехать район,

Увидеть дом за терриконом,



Дом голубой, где ждёт уют,

Где чаем встретят непременно,

В подарок прозвучит этюд,

Рождённый гением Шопена.



Там стопки интересных книг,

Как ожиданье встречи с музой,

Под ноты спрятанный дневник

Особы юной, светло-русой.



А может, скажут мне: "Пора, -

Как ковш воды плеснут за ворот, -

Забудь её. Она вчера

Уехала в далёкий город".





***



Как непредвиденное диво,

В раздолье злаковых полей

Приезжего встречали ивы

Могуществом своих ветвей.



Дождили дар листвы богато,

Когда мертвел под снегом дол.

Был виден каждый – в два обхвата –

Корявый, почерневший ствол.



Был скромен замысел мой давний:

У той, у брошенной избы

Сменить полы, навесить ставни,

Поправить верх печной трубы.



И жить легко, неторопливо

Вдали от пасмурных времён.

И с располневшею любимой

Раз в год наведывать район.





***



Вот мир мой с серенькими далями,

Изба да высохший плетень.

И ты в шалёнке, дочка мамина,

И вечереет зимний день.



Ты назвала меня милёночком,

Кончается мой выходной.

Вот так дойдём до остановочки,

Уеду я к себе домой.



Чтоб вновь на лист тетрадный выплакать,

Как бьёт черёмуха в окно,

Как в сердце ничего не высохло,

Что былями истомлено.





***



Как остро чувствуют глаза:

Над крышами нависла нега,

Собачий лай и голоса,

Воскресшие от хлопьев снега.



Герани поздней алый ком

В окне. Забота утро будит.

Уже за ранним молоком

Спешат с бидончиками люди.



И там, где замирают дни,

Высокое тревожит слово.

Как будто детство пронесли

Охапкой сена молодого.



***

О жизнь монеткой изотрусь,

Вконец растрачу дар сердечный,

С тяжелой головой проснусь,

В избушке низкой на Заречной.

Но труд от всех падений спас.

Мысль проплыла в оконной раме:

«Как хорошо, что есть аванс

И три рубля еще в кармане,

Что прожитое, ровно дым,

Коль сортностью был ниже средних».

Уже вода под подвесным –

Тяжелая, в листах осенних.

Шаг сделаю, другой, еще,

В туманное завязну утро,

Увижу девичье лицо

И станет солнечно и мудро.

И поведет мечту вперед –

Подумаю: «Откуда милость?

Иль прошлое во мне живет?

Желанное со мной случилось?»

И сдерживая чувства вал,

Скажу одно ей, не скрывая:

«Я богом жил, его я знал».

Она: «Его я тоже знаю».



***



С. Донбаю



Незабудки голубеньким снегом

На зелёном лугу вновь и вновь

Вопрошают: «Мы разве не небо?

Разве мы на земле не любовь?»

И прохладят любимым,

далёким

С детских лет. Вот уже потому

Эту весть о покое высоком

Принимаю один к одному.

Здесь, где северный ветер

наводит

Облаков необъятную мощь

И просёлок, петляя, уходит

В занавесы редеющих рощ,

Слёзы смоют безумство

и важность…

Всемогущий! На лике земли

Ты прости и хоть в малую тварность

На исходе пути посели.

Незабудками, веточкой вербы

Наши души проклюнутся вновь,

Вопрошая: «Мы разве не небо?

Разве мы на земле не любовь?»