Магический круг

Вот уж вечер жизни, а всё снится,

Что, как в тихой сказке детских лет,

До сих пор с небес родных струится

Тот вечерний несказанный свет.

И одна тревожная догадка

Душу мне неволит и томит:

Так печально и светло, и сладко

Этот свет горит и говорит,

Так знакома эта сказка сердцу,

Тени милых лиц вокруг огня,

Словно все они зовут согреться,

Ласково приветствуя меня.

Словно все, кто со времён дремучих

Чудным светом был заворожён,

Братство самых чистых, самых лучших

Собрались в один прекрасный сон.

Вижу этот круг, святой, незримый,

Верую в бессмертие его,

И над купиной неопалимой

Слышу голос Бога моего.



Памяти Семена Печеника

Всё плывут и плывут по течению времени

Стихотворцы-поэты в далекую даль.

И никто не удержит свободного племени,

И никто не промолвит: «А всё-таки жаль…»

Век-убийца легко перекусит нам горло,

Прозвучит недопетая песня в ночи,

И во мраке растает последним аккордом,

И никто не услышит её, – хоть кричи.

Жил поэт – может быть, невеликий, но всё-таки жил.

Жил беспутно, нелепо, но всё же творил.

И для всех было ясно, что рвётся сквозь бред

Непонятный, невнятный, но всё-таки свет.

И ушёл непонятно, нелепо, трагично, один.

И уже ни вернуть, ни утешить его не дано.

Остаётся грустить, вспоминая, как пил он вино,

Как читал он стихи, как шумел он до самых седин.

17 февраля 2006 г.



Брат Осип Мандельштам

Брат Осип Мандельштам, еврей,

Хотевший стать христианином,

Эллады древней гражданином

И вольным сыном всех морей,

А ставший горестным скитальцем,

Птенцом смятенным, оборванцем

И пылью лагерной в конце…

Нет! Перед веком-волкодавом

С его звериным волчьим нравом

Поэт одно имеет право:

Глаголом жечь сердца людей.

И стал Поэт летящей птицей,

Чей голос в вечности струится,

Сияет в золотом венце.

И стал примером и уроком,

И стал Гомером и пророком

Для тех, кто вслушаться умел.

Незавершённым диалогом

С читателями или с Богом

Он в небо звёздное взлетел.

25 февраля 2008 г.

* * *

Ночами ходит бабка в Интернет…

Нет, не ошибся я – не в туалет!

Такая любознательная бабка –

Забита файлами её большая папка.

Её интересует всё на свете:

Артисты, мода, новости, кино,

Рецепты блюд, продажи в Интернете

И то, что нам увидеть не дано.

«Едрит твою налево, – вдруг ругнётся,

Увидев непотребный боди-арт, –

И вправду всё таперя продаётся,

Недаром все об этом говорят…»

Бессонница… Гомер… Тугие паруса…

Спят внуки, дремлет кошка на диване.

Чтобы не думать о покойном Ване,

Уходит в виртуальные леса

И путешествует по дальним странам,

В которых не бывала никогда.

А возраст… Возраст – это ерунда.

И уходить пока ещё ей рано.

3 июля 2008 г.



Пацаны

Мир подрастающих дегенератов,

Как бы ещё человекообразных,

Но без корней, без культуры, без мыслей,

Без языка, без царя в голове.

Армия их ничему не научит,

Кроме жестокости и дисциплины,

Колледж технический даст им специальность

И минимальный знаний запас.

Дальше – работа, семья, подработки,

Чтоб за квартиру кредит оплатить,

Пиво, базар с мужиками о жизни –

И безысходность глухая во всём.

Кто-то уйдёт в криминал или в бизнес,

Что в нашем мире по сути одно,

Кто-то смирится, кто-то сопьётся –

Их никогда не покажут в кино.

Жизнь говорит пацанам: только деньги

Сделают вас не скотом, а людьми.

И, одурманены этим виденьем,

К смерти бегут и бегут пацаны.