Заклинаешь меня: - Не остынь!
Пусть болота московские зябки.
Синь-Хвалынь! Предкаспийская синь!
Ты – цветов голубая охапка.
Вот в глазах моих снова возник
Городок среднерусской печали…
Как победно гудел грузовик!
Как таинственно горы молчали!
Мой Хвалынск… Златовейный песок
И взволнованной Волги сиянье…
Пристань, трап из смолистых досок,
И сосновый вдали островок,
Монастырских пещер окликанье.
В тишине, среди гор меловых,
Там, где сосны застыли на лапах,
Родники призывали святых,
И ветра поднимали крылатых.
Черемшаны цветут в забытьи,
Словно в яблоке - звонкое семя…
Горы вы! Меловые мои!
Тридцать братцев, таящие время.
На закате хмелеют сады,
Зажигаются волны в затоне,
В ослепительных взлётах воды
Накупаются Красные Кони…
Волга
Прозеленела ты до самого нутра
И застоялась в долгом мелководьи…
О, царская река, ты помнишь имя “РА”,
И ты в пески, поющая, уходишь.
Ты в плесках, ты в сиянье, ты в заре,
Закутанная в розовом тумане,
Твои пески в лазурном серебре,
Твои причалы помнят атамана,
Ты вольность русская, и песня, и гроза,
Которая раскалывает тучи,
И гневом огненным полны твои глаза,
От молнии разящей и летучей.
С чем мне сравнить тебя, волшебная вода?
В мечтах уже разрушены плотины,
И рыба, разрывая невода,
На нерестилища спеша неутомимо,
Потоком низвергаясь чрез турбины,
В тебе играет! И сбивают в пыль
Края волны поволжские ветряны,
И Волга возвращается в Итиль –
В свои тысячелетние туманы,
Из омутов, из таинства глубин
Сама себя низводит в водопаде…
Живут под Волгой ледяные глади,
Течет река средь подземельных льдин.
Прозрачна, как кристалл небесных сфер,
Сквозь фильтр песка вбирая тьму потоков,
Вторая Волга, скрытая до срока,
Течет в глубинах карстовых пещер.
О ней поют прибрежные пески
И говорят провалы водяные…
И звезды, словно псы сторожевые,
Ее предвидят через дно реки…
Как были глубоки просторы вод,
И как они в заторах обмелели…
В турбинах мертвой рыбы хоровод…
Ну а пески поющие всё пели:
- Великая река не устает
Ведь из глубин ее сестра дает
Волшебный ключ, спасающий от мели.
* * *
Что же ты грустишь, моя недоля,
В золотом ласкающем луче –
Всё жалеешь скошенное поле,
Церковку с березкой на плече!
А она в великом запустенье,
В известковых звездчатых слезах,
С куполом, открытым расхищенью,
Всколебалась на семи ветрах!
Что же вы спасти ее забыли,
Бросили на разрушенье тут?
Комбайнеры справно рожь косили,
Получали вымпелы за труд.
Бабы задевали стенки боком,
На ступеньки лили молоко,
Но рука взлетала ненароком
И на сердце делалось легко!
…Брошенная, ветхая, седая,
Как старушка при одной свече,
Вся забылась, в землю осядая,
На яичном честном кирпиче…
Ни креста, ни купола, ни двери,
И кругом обрушена стена…
Помолись о хлебе и о вере,
Господа забывшая страна, -
Ведь твои пророки и святые
В землю эту скудную вросли,
И глядят на облака России
Из икон распаханной земли.
И в глазах, подобно укоризне,
Среди пашен церковка стоит –
Видно, выбросить ее из жизни
Ни закон, ни совесть не велит…