В этом слове народная воля. Сталевар с этим словом на вахту встаёт, Трактористка в груди это слово несёт, Выезжая в колхозное поле. С этим словом бойцы рядовые И седой командир, партизанский отряд, Не жалея ни крови, ни жизни, творят Для отчизны дела боевые. Победить! И не будет другого. Победить! И вперёд, и ни шагу назад. Победить! Потому что сегодня сказал Сталин это зовущее слово! 1942 г.
Подснежник
На краю воронки от разрыва бомбы Утром я подснежник голубой сорвал. Мне бы его бросить, позабыть о нём бы, Но о чём-то близком он напоминал. Положил его я в воду у пневматика. – Береги, – механику своему сказал. – Дам после полётов любопытным: «Нате-ка, Вот какого цвета милые глаза». Апрель 1942 г.
* * * Кто проводит меня за околицу, Кто в дорогу согреет словом, Кто о счастье моём помолится, Если в бой ухожу я снова? Видно, так уж один останешься На распутье тяжёлых дней. Ни привета тебе, ни пристанища Без любимой и без друзей.
На судьбу обижаться надо ли? Не согнёте её, не распрямите... День за днём, словно листья, падают, Засыпая аллейки памяти. 1943 г.
Ещё один год
Свой двадцать третий встретил я Не так чтоб очень плохо – Хоть и не в шумном блеске дня, Но без печальных вздохов.
В тот день стакан мой поднят был С вином, дополненным слезой. Его до дна я осушил. Один, забытый и чужой Для всех. В кругу своей мечты, Прослушав собственный свой спич, Без шума, громкой суеты, Не приняв и не бросив клич
К веселью, радости и смеху, У ёлки не деля потеху Друзей и шуток маскарада, Как то бывает на балах. И мне, по совести, не надо Менять покой свой на размах.
Портрет поставив пред собой Той, что в душе моей живёт, Один, забытый и чужой Для всех, я встретил Новый год. 1944 г.
* * * Я не пишу о войне: Трудно писать о войне. А уж кому, как не мне, Строчку не бросить на круг? Лётчику и стрелку, Сапёру и штрафнику, Взводному в энском полку Есть что сказать, мой друг.
Только не до строки Там, где легли полки, Там, где взята в штыки Последняя высота. Не срифмовать мне, друг, Оторванных ног и рук, Не срифмовать всех мук И всех оставшихся там...
Хотя идти на редут – Это ведь тоже труд. Страшный, но всё-таки труд Ради жизни, мой друг. Смерти самой вопреки Безусые пареньки Бросали вместо строки Сами себя на круг.
Но умели молчать Там, где нельзя кричать, И попадали в печать, Только посмертно, друг.