Анатолий Иленко. Чтобы место под сердцем осталось

. . .

Поле скошено. Запах пшеницы

Долго кружит над теплым жнивьем.

Этим воздухом можно напиться,

Принести под рубахою в дом.

Он под крышей легко приживется,

За семейный опустится стол,

Доброй песней в душе отзовется,

Что в заботах житейских нашел.

Пахнет хлеб… Разве есть что дороже?

Каждый колос в цене, каждый грамм.

Только взгляд мой с годами все строже:

Мир свой в поле кому передам?

. . .

В поздних сумерках деревни

Тишина и благодать.

Хлопотливые деревья

Уложили листья спать.

Рядом ветер лег уставший,

Прямо в сонную траву.

Скрип калитки припоздавший,

Потревожил синеву.

В переулке бродит тайна,

Робкая, рука в руке,

И тропинкою случайной

Затерялась вдалеке.

Звезды дальние уснули.

Лишь серьезная луна

Словно сторож в карауле

Чутко бодрствует одна.

. . .

Л.М. Гержидовичу

На рассвете туманно и сыро

В потаенном распадком бору.

Ночь под кедром, - тут вам не квартира, -

Тут озноб пробирает к утру.

Через силу себя растолкаю,

Сушняку для костра принесу,

Заварю со смородиной чаю, -

Лучше снадобья нету в лесу.

Робко солнце сквозь хвою пробьется,

Смачно фыркнет медведь у ручья,

И душа к небесам обернется

От тревожного треска сучья.

Собираю опавшую шишку, -

Самый спелый и крупный орех;

Бурундук – полосатый воришка

Тащит с рук, не считая за грех.

- Вот бери из мешка, - предлагаю, -

Если что, помогу шелушить;

Одному тебе трудно, я знаю,

Предстоящий мороз пережить.

. . .

На рябиновую ветку прилетел скворец,

Вот бы взять мне на заметку, как он спел, стервец!

До него никто в округе так еще не пел, -

Что-то главное подруге он сказать хотел.

Чувств таких, поверь, не знает ни одна струна;

Рядом скворушка летает, все поймет она…

. . .

Мечты, мечты… Приятно помечтать.

Сижу в тени, а в голове игрушки.

А кто капусту будет поливать

Из Александров, - Невский или Пушкин?

Нет, не придёт ни тот и ни другой,

Они свое сполна отполивали.

Бери ведро, мечтатель дорогой,

И веселей на грядки пошагали.

. . .

С утра привел дела в порядок:

Для бани наготовил дров,

Скосил траву промежду грядок,

Сражаясь с тучей комаров.

Затем полил капусту, свеклу,

Поправил кое-где забор;

К полудню небо вдруг промокло,

Пришлось на место класть топор.

Подумал: - Как же мало надо

Тем, кто порядок чтит во всем:

В своей душе, в родной ограде,

Где по хозяйски крепкий дом.

Такие вспашут и посеют,

До колоска все соберут.

Себе лукавить не посмеют, -

За ради этого живут.

. . .

Памяти В. Баянова

Его нам горько стало не хватать,

Да и тогда, при жизни, не хватало.

Поэтов много, - некуда девать,

Таких, как он был, к сожаленью, мало.

Доверчиво вплелась его строка

В венок судьбы признательной России;

Надежная рабочая рука,

Глаза зеленовато-голубые.

Белесый чуб. В парнях гордился им

В ревнивом балалаечном угаре.

Но после, став известным и седым,

Сомненья ведал в снизошедшем даре.

Совсем не для себя писал стихи,

Промытыми живой водой словами.

Прощал оплошки наши и грехи,

Чтобы потом порадоваться нами.

Лишь только время в силах осознать

Всю глубину постигнувшей потери.

Он что-то нам хотел еще сказать,

Чуть постояв у приоткрытой двери.

. . .

Запах вспаханного поля

Кружит, голову пьяня.

И уводит поневоле

За околицу меня.

Мимо сонных скирд соломы,

Вдоль озимых зеленей;

И чем дальше я от дома,

Тем он ближе и родней.

. . .

Какая даль… Какая ширь…

Над ними высь без края…

Европа, матушка Сибирь, -

Страна моя родная.

Покой раздолья, синева,

Печальная отрада.

Тревожно морщит лоб Москва, -

Ей крепко думать надо.

Как повести дела и речь,

Их в суете не скомкав;

И душу Родины сберечь

Для страждущих потомков.

. . .

Пытаюсь понять, отчего так все было,

Хотя так совсем не должно было быть;

Ведь Ева Адама, конечно, любила,

Кого ж ей еще оставалось любить.

Адам по всему был примерный товарищ,

В Писании, правда, о том тишина.

С другой стороны, тут за кем приударишь,

На свете из женщин лишь Ева одна.

Всегда на столе у них мясо и щавель,

Воды родниковой хватало вполне.

В любви вырастали и Каин и Авель, -

Святыни семейные были в цене.

Далекие предки не ведали злата,

Не портил их даже квартирный вопрос.

И все-таки руку поднял брат на брата,

С несчастного Каина зло повелось.

Не в бездну упало исходное семя,

Крапивой живучею всходы пошли;

Не властны над ними ни люди, ни время

Во всех уголках терпеливой Земли.

Вначале с дубинками шли друг на друга,

Подняли до атомных бомб ремесло.

Застыли глаза у детей от испуга,

Страданье веков людям впрок не пошло.

Вы спросите, что будет дальше? Не знаю.

Возможно, на небе найдется ответ.

Рубаха, что ближе и хата, что с краю, -

Причина минувших и завтрашних бед.

. . .

Как же мало нам все-таки надо –

Булка хлеба, стакан молока.

И в душе чтоб покой и отрада,

На болезни б смотреть свысока.

От детей чтоб хорошие вести:

Есть работа, внучата растут,

Собираться почаще бы вместе,

Словом, жить, как все люди живут.

Только есть одна малая малость,

Без которой житье не в житье.

Чтобы место под сердцем осталось

Для России… Куда без нее…