***
Что не по-русски – всё реченья,
Лишь в русском слове слышу речь,
Когда в небесном облаченье
Оно спешит предостеречь
От небреженья суесловий,
Где, за предел сходя, поймешь,
Что языки, как группы крови,
Их чуть смешаешь – и умрешь.
***
Еще не стемнело…
И можно немного пройтись
Вдоль влажной лощины
по серо-зеленому полю.
Недоля струится отсюда
в небесную высь,
А высь переходит
В безбрежную эту недолю.
И чтоб надышаться,
здесь нужно дышать и дышать,
Стараясь запомнить,
как стонут забытые травы.
И чуять – струится
в безмерную даль благодать,
А в той благодати –
Безмерная доля отравы.
Есть только мгновенье…
А суток и вечности нет…
Мгновенье к мгновению –
вот и дорога к прозренью.
О свет мой вечерний,
туманный бледнеющий свет,
Для белого света ты тоже
Подобен мгновенью.
Ведь скоро над полем
неярко засветит звезда.
Пора возвращаться…
Невидною стала дорога.
Пусть что-то осталось…
Но что-то ушло навсегда…
И так же далёко
До истины…
Сути…
И Бога…
***
Стою на сквозняке… –Ты кто? – Аврутин…
–Зачем ты здесь? – Достали шулера…
Опять один в своей извечной смуте,
Опять один – как завтра, как вчера.
Душа болит… Не много-то народу
Стоит впотьмах с тревогой о душе.
Кому на радость, а кому в угоду
Мой голос тише сделался уже.
Душа болит… И слава не в зените –
Солги, попробуй, строки выводя…
«Отчизна иль дитя?» – вы мать спросите,
И мать в ответ промолвит, что дитя…
И тот ответ правдивей и превыше
Высоких слов, что в горький миг – пустяк.
Стою один… Пустых словес не слыша…
Стою один… Не понятый никак…
***
Спи, ненаглядная…
Тихо стекает с пера
Слово горючее,
слово совсем не парадное.
Птицы в отлёте…
И мне собираться пора…
Но до отлета
поспи же, моя ненаглядная.
Я не жалею…
И ты ни о чем не жалей.
Слышишь?– Листва устилает
дорогу шершавую.
Тихо струится
ночная листва с тополей…
Я не жалею,
Что жил,
не обласканным славою.
Спи, ненаглядная…
В робком дрожании век,
Тихо трепещущих,
будто бы чуя неладное,
Бьется ответное:
«Помнишь тот утренний снег?..»
Как же не помнить?
Поспи же, моя ненаглядная…
А просветленной
Подхватишься ранней порой,
Встретишь звезду,
Что скатилась
меж черными ветлами.
Строчку припомни…
И двери плотнее закрой…
Тихо присядь…
Да подумай про что-нибудь светлое…
***
Писать стихи,
пить водку,
верить в Бога…
И Родиной измученной болеть…
Одна поэту русскому дорога –
Чуток сверкнуть
и рано отгореть.
А отгоришь,
не понят и не признан,
Останутся худые башмаки,
Пустой стакан,
забытая Отчизна,
Божественность
нечитанной строки…
***
На большую печаль
мне Отчизна ответит печалью,
На рыданье ответит стократным рыданьем она…
Что-то тихо сверкнет
над промозглой, измученной далью,
Дальний гром прогремит…
И опять тишина, тишина…
Вскрикнет робкий кулик
над своим безымянным болотом,
Скрипнет ржавая дичка в холодном, забытом саду…
И листву подгребет
ветер к старым, забитым воротам,
Где замок побуревший
с висящим ключом не в ладу.
Кто-то мимо пройдет,
но сюда не свернет с первопутка,
Где-то вспыхнет фонарик, чтоб снова погаснуть в ночи.
Да над черной запрудой
вспорхнет одинокая утка,
И о чем-то далеком,
о чем-то своем прокричит.
И стоишь посреди
позабытого Богом простора,
И гадаешь – когда же Всевышний припомнит о нас?
Может, скоро?.. Но небо
опять повторяет: «Не скоро…»,
И не можешь заплакать,
хоть катятся слезы из глаз…
***
Снова мокрый декабрь… Очертанья не резки…
Тьма во тьму переходит, что хуже всего.
Я не знаю, курил или нет Достоевский,
Но вон тот, с сигаретой, похож на него.
Так же худ… И замызганный плащ долгополый,
Не к сезону одетый, изрядно помят.
Он в трамвай дребезжащий шагнет возле школы,
На прохожих метнув с сумасшедшинкой взгляд.
Что с того? Те же тени на стеклах оконных,
Та же морось… И те же шаги за спиной.
Но теперь на «униженных» и «оскорбленных»*
Все прохожие делятся в дымке сквозной…
***
Жара… Июль еще в зените,
Но чуть короче вечера.
И эти солнечные нити
Не так лазурны, как вчера.
Жара… Но кружится листочек,
Что нынче рано изнемог…
И все заметней между строчек
Печаль невыплаканных строк.
Жара… Но чудится соседу,
Который вечно нездоров,
Что если завтра не приеду –
Зимой останется без дров.
Жара… Но вздрогнешь на мгновенье,
Когда почувствуешь – близки:
Сентябрь… Извечное круженье
Пространства… Вечности… Тоски…
Что не по-русски – всё реченья,
Лишь в русском слове слышу речь,
Когда в небесном облаченье
Оно спешит предостеречь
От небреженья суесловий,
Где, за предел сходя, поймешь,
Что языки, как группы крови,
Их чуть смешаешь – и умрешь.
***
Еще не стемнело…
И можно немного пройтись
Вдоль влажной лощины
по серо-зеленому полю.
Недоля струится отсюда
в небесную высь,
А высь переходит
В безбрежную эту недолю.
И чтоб надышаться,
здесь нужно дышать и дышать,
Стараясь запомнить,
как стонут забытые травы.
И чуять – струится
в безмерную даль благодать,
А в той благодати –
Безмерная доля отравы.
Есть только мгновенье…
А суток и вечности нет…
Мгновенье к мгновению –
вот и дорога к прозренью.
О свет мой вечерний,
туманный бледнеющий свет,
Для белого света ты тоже
Подобен мгновенью.
Ведь скоро над полем
неярко засветит звезда.
Пора возвращаться…
Невидною стала дорога.
Пусть что-то осталось…
Но что-то ушло навсегда…
И так же далёко
До истины…
Сути…
И Бога…
***
Стою на сквозняке… –Ты кто? – Аврутин…
–Зачем ты здесь? – Достали шулера…
Опять один в своей извечной смуте,
Опять один – как завтра, как вчера.
Душа болит… Не много-то народу
Стоит впотьмах с тревогой о душе.
Кому на радость, а кому в угоду
Мой голос тише сделался уже.
Душа болит… И слава не в зените –
Солги, попробуй, строки выводя…
«Отчизна иль дитя?» – вы мать спросите,
И мать в ответ промолвит, что дитя…
И тот ответ правдивей и превыше
Высоких слов, что в горький миг – пустяк.
Стою один… Пустых словес не слыша…
Стою один… Не понятый никак…
***
Спи, ненаглядная…
Тихо стекает с пера
Слово горючее,
слово совсем не парадное.
Птицы в отлёте…
И мне собираться пора…
Но до отлета
поспи же, моя ненаглядная.
Я не жалею…
И ты ни о чем не жалей.
Слышишь?– Листва устилает
дорогу шершавую.
Тихо струится
ночная листва с тополей…
Я не жалею,
Что жил,
не обласканным славою.
Спи, ненаглядная…
В робком дрожании век,
Тихо трепещущих,
будто бы чуя неладное,
Бьется ответное:
«Помнишь тот утренний снег?..»
Как же не помнить?
Поспи же, моя ненаглядная…
А просветленной
Подхватишься ранней порой,
Встретишь звезду,
Что скатилась
меж черными ветлами.
Строчку припомни…
И двери плотнее закрой…
Тихо присядь…
Да подумай про что-нибудь светлое…
***
Писать стихи,
пить водку,
верить в Бога…
И Родиной измученной болеть…
Одна поэту русскому дорога –
Чуток сверкнуть
и рано отгореть.
А отгоришь,
не понят и не признан,
Останутся худые башмаки,
Пустой стакан,
забытая Отчизна,
Божественность
нечитанной строки…
***
На большую печаль
мне Отчизна ответит печалью,
На рыданье ответит стократным рыданьем она…
Что-то тихо сверкнет
над промозглой, измученной далью,
Дальний гром прогремит…
И опять тишина, тишина…
Вскрикнет робкий кулик
над своим безымянным болотом,
Скрипнет ржавая дичка в холодном, забытом саду…
И листву подгребет
ветер к старым, забитым воротам,
Где замок побуревший
с висящим ключом не в ладу.
Кто-то мимо пройдет,
но сюда не свернет с первопутка,
Где-то вспыхнет фонарик, чтоб снова погаснуть в ночи.
Да над черной запрудой
вспорхнет одинокая утка,
И о чем-то далеком,
о чем-то своем прокричит.
И стоишь посреди
позабытого Богом простора,
И гадаешь – когда же Всевышний припомнит о нас?
Может, скоро?.. Но небо
опять повторяет: «Не скоро…»,
И не можешь заплакать,
хоть катятся слезы из глаз…
***
Снова мокрый декабрь… Очертанья не резки…
Тьма во тьму переходит, что хуже всего.
Я не знаю, курил или нет Достоевский,
Но вон тот, с сигаретой, похож на него.
Так же худ… И замызганный плащ долгополый,
Не к сезону одетый, изрядно помят.
Он в трамвай дребезжащий шагнет возле школы,
На прохожих метнув с сумасшедшинкой взгляд.
Что с того? Те же тени на стеклах оконных,
Та же морось… И те же шаги за спиной.
Но теперь на «униженных» и «оскорбленных»*
Все прохожие делятся в дымке сквозной…
***
Жара… Июль еще в зените,
Но чуть короче вечера.
И эти солнечные нити
Не так лазурны, как вчера.
Жара… Но кружится листочек,
Что нынче рано изнемог…
И все заметней между строчек
Печаль невыплаканных строк.
Жара… Но чудится соседу,
Который вечно нездоров,
Что если завтра не приеду –
Зимой останется без дров.
Жара… Но вздрогнешь на мгновенье,
Когда почувствуешь – близки:
Сентябрь… Извечное круженье
Пространства… Вечности… Тоски…