Лучшие публикации года
Литература в последнее время потеряла свои сильные позиции в обществе, подвинувшись к общественной периферии по влиянию-воздействию. Но извечная тревога за будущее у русских писателей никуда не делась. Они по-прежнему продолжают честно делать свое душеполезное дело, как и заведено когда-то нашими великими классиками.
Кузбасские писатели, безусловно, в той же струе литературного движения, продолжают в поте лица своего и напряжения душевного выдавать на-гора произведения, ориентированные на внимание сильно возгордившегося отчего-то читателя (видимо, слишком большой соблазн появился с развитием СМИ, в том числе электронных).
Назову два лучших произведения, появившихся в прошлом году на страницах журнала «Огни Кузбасса». По ходу выхода журнальных номеров мне уже приходилось отмечать печатно удачные публикации, такие как «Николай I» Виктора Сосноры из №1, также и ряд произведений других авторов.
Сегодня веду речь о лучшей, на мой взгляд, прозаической вещи «Огней Кузбасса» в 2013 году. Это роман анжеросудженца Сергея Подгорнова «Аукцион», опубликованный в №№3-5. Отмечу, прежде всего, пластичный язык автора, о чем мне приходилось уже писать после появления на страницах нашего журнала несколько лет назад его первой повести. Автор, видно сразу, с пользой дела читал многих наших классиков – Михаила Булгакова, Антона Чехова, Ильфа и Петрова, Бабеля и иных волшебников слова из зарубежья типа Борхеса. Его полезная учеба у корифеев легко обнаруживается в написанном им. Кстати, автор за этот роман стал лауреатом конкурса «Энергия творчества» по итогам 2013 года, проводимого энергетиками из Кузбасского филиала «Сибирской генерирующей компании».
Среди поэтических публикаций интересные подборки Валерия Зубарева, Бориса Бурмистрова и других кузбасских поэтов из годового комплекта «Огней Кузбасса». Но сегодняшний разговор о лучшей поэтической публикации на журнальных страницах – это венок сонетов Владимира Ерёменко «Тебе любовь, ликующая песнь», увидевший свет под рубрикой «Православные чтения» в №5. Вот где и слово, и вложенное поэтом горячее чувство православного человека заставляют работать читательскую мысль, включают эмоции, несут радость, а при глубине сопереживания откликаются и благодатью, напрягая железы, ответственные за слезную жидкость.
Вот так, несмотря на присутствие в нашем журнале самых разных писателей из многих регионов и даже столиц, лучшие – наши, кузбасские.
Валерий Плющев
г. Кемерово
Обзор №№ 2-5 журнала «Огни Кузбасса» за 2013 г.
Творчество всегда больше нас самих и постоянно
обгоняет нас, и заставляет спешить за собой.
М.М. Бахтин
Проза
Произведения малой формы
Владимир Иванов «Две судьбы – одна война». (№2)
Рассказ композиционно и логически четко структурирован. В первых двух частях повествование ведется от первого лица (примечательно, что «первые лица» - разные повествователи). Числительные из названия органически вписываются в концепцию автора: два времени, два поколения, два аспекта (философский и личностный) и автор, сумевший в небольшом произведении представить жизнь страны (историю и современность). В рассказе нет пафосных и «трескучих» слов, лозунгов, призывов: герои живут, как говорил писатель-фронтовик Борис Васильев, «негромко», словно стесняясь своих заслуг. У них (персонажей) нет имен, просто сын, просто отец, но это возводит их в ранг обобщенных, вселенских Отца и Сына. Молодой герой – немногословный, наблюдательный, очень скромный: «Язык» оказался с ценными сведениями. За него меня представили к медали «За отвагу». Хотел о том отцу отписать, да все недосуг». Его отец на фронт не попал по инвалидности («Ногу в шахте потерял, протез вместо нее»). Но у него свое поле военных действий. «Раз вызывают в райком: «Ты коммунист? Вот тебе участок фронта – целый колхоз». Надо ли говорить с какими трудностями пришлось столкнуться городскому человеку в обескровленной деревне?! Отец (а он старше сына на 18 лет) более разговорчив, как будто вместе со словами выталкивает боль от пережитого, от ответственности за свои решения в военное лихолетье. Последняя часть (авторская) – предельно лаконичная, и в то же время это целое описание уже сложившихся традиций, ритуалов из жизни героев в преддверии Дня Победы. Местожительство у них теперь одно на двоих - город (там лечиться легче), а не колхоз и фронт. «А пока с началом парада им надо ощутить праздник вдвоем. На столе две стопки для фронтовых сто г. и нехитрая закуска на двоих. Сын, помолившись, крестится. Подняв стопки, смотрят друг на друга.
- Отец, живем?! – прерывает молчание сын.
- Живем, сынок!..»
Вот так: две судьбы – одна война!
Антон Лукин «Алеша хороший!..» (№ 5)
Речь в рассказе идет о взрослом мужчине, добром и работящем, но с задержкой в развитии (имя Алексей часто используется для определения «блаженности» персонажа). «Умом не велик, а работать – рьян», - такова авторская характеристика. Очень любил детей и животных, и они ему платили тем же («Все-таки умеют звери распознавать добрых людей. Умеют.) Всем людям помогал, не жалея сил; последнее с себя готов был снять: «Алексей догнал цыгана уже на конце деревни, дал ему еще немного еды и снял с себя сапоги». Главное для него – осознание своей нужности, потому и любил слушать похвалу в свой адрес как подтверждение того, что живет он правильно, по своим нравственным законам. Прочитанное матерью письмо от брата всколыхнуло его сознание: появилась возможность впервые поехать в город. Он не знал, хочет ли он в город или нет, но то, что он поживет какое-то время с Макаром, согревало душу. Приехавший брат не смог взять Алешу с собой (причины вроде объективные: они с женой целый день на работе, Алексея одного в город не отпустишь, да и дома одного не оставишь), и хотя в словах его теплилась надежда («Ближе к отпуску спишемся, посмотрим. Сейчас нет»), герой тяжело пережил отказ любимого брата. «Он тихонько замычал. Внутри все плакало, душа рвалась на куски. Было больно». В конце рассказа персонаж называет себя «плохим».
-Почему плохой-то,- улыбнулся Макар. - Натворил что ли чего?
Алеша промолчал… Тяжело было на душе. Больно. Он печально вздохнул и опустил голову вниз:
- Алеша плохой. Плохой Алеша.
Пронзительное произведение. Глобальных событий не происходит. Обыденная размеренная жизнь героев, включающая в себя приезды брата и его семьи. «За кадром» остаются трудности деревенского быта и страдания матери при взгляде на своего «вечного ребенка»… А для Алеши мир перевернулся, признание окружающих и собственное осознание, что он хороший, поменяло полюс: раз его не берут в город, значит, он плохой. И как теперь с этим жить?!
Людмила Танкова «Назови имя и путь свой» (№6)
Своеобразная повесть, включающая в себя несколько временных пластов, экскурсы в недавнее прошлое героев. Главная героиня – Милентина – ассоциируется и с Манон Леско, и с Миледи, этакий сплав злодейки, которой доверчивые люди помогают обманывать себя же и ломать свои судьбы (очень жалко попавших в эту мясорубку детей). В произведении явственно ощущается полярность: сибирский холод и южная жара, положительные и отрицательные герои, пассивность и «нахрап». В конце Зло наказано (выжжено огнем), Добро торжествует.
«Метель вдруг стихла, будто ее и не было. Из-за тучи вынырнул диск солнца и повис на макушке голубой ели.
– Новый год наступил, - закричал мальчишечка лет пяти, – смотрите, солнышко на елке светится.
- Это к добру!
Начинается новая страница в жизни повзрослевших, прошедших испытания юных героев. Но ведь этих испытаний могло и не быть…
Сергей Подгорнов «Аукцион» №№3,4,5
Самое большое по объему произведение года, заявленное как провинциальный роман о жизни кабинетных работников. Роман оправдывает свое название: на всем его протяжении идут торги и сделки во всех смыслах слова. Герои объединяются по принципу «против кого дружить будем?», нарушают этические правила и во имя «общего дела», и в угоду собственным амбициям. Не буду касаться идеологических моментов, остановлюсь на художественных особенностях произведения. Автор наделил своих кабинетных работников (и не только их) «говорящими» фамилиями: Тонкобрюхов, Бухацких, Мудрый, Безушко, Мартышкин, Парнишкин, Сенокосов, Щучкин, Лукошкин, Козявин, Резинкин, Сударушкина и др. – фантазия писателя в этом вопросе безгранична! Обладатели этих фамилий и прозвищ – люди в достаточной степени колоритные (чего стоит Лошадь, Пальма или баба Соня!) А какие великолепные портретные характеристики (Тараса Кувшинова, Георгия Ивановича Стрюка и др.) представлены писателем! Эпитеты необычные («закогтенное плечо», «добротные папки из натурального коричневого кожезаменителя», «раздерганная, разбросанная тишина недоверчиво выползала из углов»); метафоры и сравнения образные («Последняя пустая коньячная бутылка торчала среди остатков еды, как понурый погорелец на пепелище», «Гром перекатывался и перешептывался смущенно, нерешительно, словно откашливаясь и пробуя силу – ну как, мол – ничего, пойдет?»). Комическое в романе сочетается с драматическим (юбилей Анны Марковны, учителя литературы), приправляется философскими и психологическими истоками, гротеском. Эпизоды сами по себе как небольшие рассказы: поход Сенечки к Капитолине (со статуей «Обнаженная колхозница»), завтрак Пальмы (женщина с головной болью, когда на еду и смотреть не хочется, умудрилась вместить в себя две тарелки борща, два яйца вкрутую, две чашки кофе и две таблетки цитрамона). Автор обладает хорошим чувством юмора, и это роднит его с Владимиром Войновичем. Поражает кругозор Сергея Елизаровича: со знанием дела он описывает и производственные процессы, и климатические условия, и сорта яблонь, и гастрономические изыски в пристрастиях своих персонажей, и многое другое. Финал окрашен в лирические тона. В нескольких словах невозможно передать специфику романа: его нужно просто прочитать.
Эссе
Сергей Подгорнов « Дом» (№ 2)
Очень теплое, задушевное произведение! Все так рельефно, осязаемо, ощутимо: «А еще у дома были свои, только ему присущие запахи. Родные, привычные, милые запахи. Пахли борщ и жареная картошка. Пахло внесенное с мороза выстиранное белье, еще десяток тонких, едва уловимых запахов. Прибежишь морозным деньком из школы, скинешь пальто и валенки, и душа нежится от охватившего ее уюта». Эссе написано в лучших традициях Ивана Бунина, Виктора Астафьева, Виталия Крекова: здесь представлены и быт, и «ода огороду», и родовые традиции, и размышления о роли Дома в масштабах страны и возрождения России.
Александр Ярощук «Читая Библию» (№4)
Автор скромно обозначил свои рассуждения «заметками на полях и не более», а на самом деле это углубленная серьезная работа, над которой Александр Ярощук трудился более 10 лет. У меня возникали те же вопросы, волновали те же «белые пятна», поэтому я с интересом следила за ходом его мыслей с математическими выкладками и примерами, подкрепленными современными исследованиями и текстами «биографов» Иисуса Христа. Александр Михайлович считает, что каждый образованный человек должен прочесть Библию, но не навязывает свою точку зрения. «Каждый может для себя решить: кто Он – Иисус Христос – Сын Божий, рожденный с предназначением взять на себя все грехи людские, или гениальный Учитель, вознесенный своими учениками до Божественных вершин. Путь к Богу из атеистического тумана долог, тернист и извилист, но у каждого он свой»
Поэзия
Василий Киселев «Афганское солнце» (№3).
Предваряет это поэтическое повествование вступление Иосифа Куралова, очень образное и емкое («валун Киселева»). В поэтическом цикле представлена жизнь «до» и «после» Афганистана, соответственно меняется и тональность от романтического настроя
Первая девочка. Осень. И клены пылали.
Я тебя выдумал. Кто ты? И как тебя звали?
Помнишь с тобою мы в лес убегали с уроков?
Тайну об этом недолго хранили сороки.
(здесь напрашивается перекличка с Игорем Киселевым:
Задыхаясь, бежала ко мне на свиданье
Длинноногая девочка в школьном саду)
до пессимистического
Утром собрались Они и решили:
Было не нужно… И, зря, мол, вошли…
Так вот, братишка, мы стали «ошибкой»,
Подвиги наши стране не нужны.
Как определил Иосиф Куралов, «с тех пор Афганистан в нем навсегда. Он ушел из Афганистана. А Афганистан из него не ушел»
Валентин Махалов «По прежнему пахнет ромашковый луг» (№4)
Хорошая подборка стихотворений, многие из которых о смысле жизни, о скором уходе из нее («И совсем не верится/ В то, что я умру»).
Умру на медленном рассвете
И душу выпущу из рук,
Как будто горлицу на волю,
Пронизанный последней болью,
Замкнув печальной жизни круг.
Валерий Зубарев «В мерцании слов –самоцветов» («5)
Весть о смерти Валерия Зубарева была очень неожиданной. Сообщила мне об этом в Петербург Юлия Лавряшина, и я даже не проводила Валерия Федоровича в последний путь… Еще 10 лет назад, когда я привела студентов в Дом литераторов на встречу с поэтами, он подарил нам всем свои книги. Мне он написал: «Сестре по перу от автора с самыми добрыми чувствами». Тогда это поразило: человек пришел в субботу, в свой выходной день, щедро поделился и своим временем, и книгами, да еще и назвал меня сестрой по перу, хотя я пришла просто как педагог (к тому времени у меня уже было два небольших сборничка, но про них мало кто знал и тем более читал). У этого человека была светлая Душа! В представленной подборке основные образы - Душа и Время. «Но заболела душа… /Понял:/ она/ есть!»
И время, как птица,
Летело
Над чувством…
Над спящим
Умом.
И верить хотелось всецело,
что мы
никогда
не умрем.
***
И время,
И душа
Нас приближают
к Богу.
Пройти бы не спеша
Щемящую дорогу…
Книга памяти
Валерий Плющев «Свету я слуга…» (№5)
Лучше всех написал о Валерии Зубареве Валерий Плющев (я всегда с большим интересом слежу за публикациями этого сверхначитанного, талантливого, тонкого аналитика и критика). «Каждый из его сборников стихов – это самая настоящая поэтическая книга, в которой при читательском прилежании обнаружатся предуведомление, поэтическая сюжетная составляющая с разветвленным действием, нагнетанием страстей, с выходом в катарсис».
Тамара Рубцова «Горька моя любовь» (№4)
Судьба и творчество юргинского поэта Евгения Винокурова (1947-1994)
Я не знала этого поэта, но Тамара Ильинична написала о нем так проникновенно, так искренне, что захотелось прочитать его стихи, тем более, они представлены в «Книге памяти». Она умела найти доброе слово для каждого, кого она когда-то знала, умела радоваться жизни. «Мы читали свои и слушали стихи друзей, горячо их обсуждали, спорили, смеялись над пародиями, эпиграммами и экспромтами Евгения и тут же сочиняли их совместно, говорили о музыке, литературе». Тамара Рубцова – образец бескорыстного служения поэзии, Богу, делу воспитания молодежи. Ей я посвятила несколько лет назад эти строчки
Все земные дела
Заключаются в правила:
Ничего не взяла,
А столько оставила…
Владимир и Ольга Сухацкие «Что имели, то и ели» (№2) главы из книги
Кропотливый аналитический труд (по-моему, он была напечатан в «Красной горке»). Читается интересно: все разложено «по полочкам» в граммах и рублях. Благодаря этим познавательным главам мы имеем представление о быте кемеровчан в годы войны и послевоенное время, о работе столовых и магазинов, об алкогольных и безалкогольных напитках. Так много воспоминаний нахлынуло от, казалось бы, простой статистики: и студенческие посещения «Льдинки», и отоваривание всей семьей по талонам и, конечно же, советские цены…
Публицистика
Любовь Скорик «Знаки из детства» (№2)
Грустно, но сегодня приходится говорить об ушедших авторах: В.Зубарев, В. Махалов, Т. Рубцова, Л. Скорик…
Суть очерка Любови Трофимовны трудно передать словами. В нем она вся – на эмоциях, на ощущениях, «на нерве»! Столько вопросов задает она и себе, и читателям: «Зачем, того не ведая, мы сберегаем в себе те кристаллы, в которых и заключена наша жизнь? Зачем? Кто знает? Быть может, в наше последнее Мгновение, когда душа расстается с телом, она возносит их с собой. Чтобы тщательно разобрать и определить нам либо вечное блаженство, либо вечную муку. А разобрав, развеять в вечности». Детство для писателя – это другая планета, а себя она позиционирует с Пришельцем. Солнечная радость, освобождение от различного рода страхов и комплексов, ликование, гармония во всем, безмерный восторг от невесомости бытия… Это знаки из детства.
«Отчего же аукнуло детство? Почему знак подан именно оттуда? Как его расшифровать? Что это? Признак надвигающейся старости? Предвестник близкой смерти? Не знаю, не ведаю. А тот загадочный сигнал настойчиво приходит все чаще. Застигает врасплох. Тревожит. Чего-то требует, ждет. Но чего?»
Лики земляков
Зоя Естамонова «Трудная повесть» №3)
Мне нравятся мемуары Зои Естамоновой о ее жизни в Ивановке, о ее родных и близких. «Трудная повесть» написана в том же ключе, только окрашена горечью утраты, хотя автор и старается быть сдержанной. «Теперь, когда ты ушел навсегда, для меня есть только одно утешение: ты оставил всем нам – родным, близким и незнакомым людям – свое сердце и дыхание в книгах». Интересно читать и про детство Геннадия Акепсимовича, и про дочку с внучкой, и про коршуна, и про ректификационные колонны. Трогательные записи из «Семейного дневника»: «Зоюшки нет дома, бродит сейчас по Сталинску, любуется вторым кузбасским городом, а я скучаю… Спокойной ночи, Зоюшка!». И у нее так же: то пишет «он», Геннадий, а то обращается прямо к нему: «К золотому юбилею нашей совместной жизни ты посвятил мне последнюю книгу. А я к твоему юбилею принесла только цветы на могилу». Не только цветы. Еще и дорогие воспоминания о нем…
Владимир Соколов «Жду. До востребования. Колмогоров» (№5)
Привлекло название. Я знала Николая Колмогорова и Виталия Крекова с начала 90-х годов, а Александра Ибрагимова и того раньше, со студенческих лет (правда, шапочно), поэтому упоминание о них в эпистолярном жанре было любопытным. Ох, и помотало их, судя по переписке, по городам и весям в поисках романтики, лучшей доли, заработка. Они были молодыми, «пробовали свое перо», строили наполеоновские планы. Хорошо, что Владимир Соколов хранит все письма и телеграммы: они пропитаны духом времени, звонкими голосами, шальной молодостью, разочарованиями и надеждами… «Вот такие они были эти письма… выпавшие вдруг из груды старых бумаг»
Критика и литературоведение
Елена Елистратова «О тоске и не только» (№3)
Всегда приятно, когда «товарищи по литературному цеху» откликаются на выпуск новой книги. Елена Елистратова поделилась с читателями своими мыслями после прочтения сборника стихов Ирины Тюниной «Дефрагментация души». Елена высказывает свое мнение искренне, не боясь «пораниться об острые углы». «Действительно, мир, созданный Ириной Тюниной, осколочен, угловат, колюч. Он продут осенними ветрами, пронизан утонченным ощущением одиночества и свободы». Хороший слог у Елены! И, главное, вера в достойное предназначение «отмеченного Божьей искрой литератора: воздействуя на человека, делать жизнь добрее, осмысленнее, счастливее»
Русская школа
Вячеслав Елатов «Юбиляры и финалисты» (№4)
Меня, как преподавателя в недавнем прошлом, затронула статья В.Елатова. В его работе дан сравнительно-сопоставительный анализ произведений советской и постсоветской литературы. Солидарна с автором в вопросах «о не лучших временах» для преподавания литературы в школе и «о снижении роли этого учебного предмета в воспитании подрастающего поколения»
Ирина Фролова
г. Кемерово
ЗАМЕТКИ ПАРОДИСТА
(выступление на обсуждении журнала «Огни Кузбасса» за 2013 год)
В прошедшем году журнал «Огни Кузбасса» огорчил пародистов: мало было материала для пародий. И всё же встретилось кое-что, над чем стоит посмеяться.
В первом номере опубликована подборка стихов Сергея Чепрова. У него, кстати, филолога по образованию, обнаружились такие строки:
«…И ихний дом, и ихний пасек…»
Вот это словечко «ихний», а также «пасека» в несвойственном ей мужском роде и повлекли написание пародии, которая так и называется
ПРО ИХНЕЕ
Вставал заря, вовсю восток алела,
и ихний солнца луч всё осветила смело.
Вот дедов дом на тихий ихний улиц,
где пёс пробегла, прошагал сердитый куриц.
Проснулась дед, пошла на ихний пасек,
очнулся баба и бродить поставил квасик,
сварганил кашу…
Как вам мой рассказик
про ихний пасек и про ихний дом?
Зачем филолога я получил диплом?!
Во втором номере просто шокирует стихотворение Агаты Рыжовой «Апрельское»:
«…У меня затекает лицо в рукав, если тронуть лицо рукой.
Остаётся густой кисель головы и по шее течёт рекой…
…Чтобы в тёплое море скорей попасть – голова между пальцев течёт.»
Пародийный набросок называется
КИСЕЛЬНАЯ БАРЫШНЯ
или СТИХ УЖАСОВ
Когда на улице апрель, -
я за себя не отвечаю:
пардон, но я с утра – в кисель,
и вязко по себе стекаю…
Лицо сочится в рукава
и криво смотрит с поясницы,
скользит меж пальцев голова
и застревает в ягодицах…
Картинка – вовсе не шарман,
от страха кавалер икает,
когда мой рот, сползя в карман,
оттуда этот стих вещает…
В третьем номере журнала внимание привлекла большая подборка стихов Дианы Кан «Меж восторгом и стоном». У автора, которая является членом редколлегий четырёх журналов и лауреатом многих премий, имеются замечательные стихи, но данная подборка меня огорчила. Приведу два примера:
В одном из стихотворений поэтессы есть следующие строки:
«…Он молча взял меня за руку,
И я подумала: «Поэт!...»
То, что автор ничем не объясняет своё внезапное озарение, и послужило основанием для пародии под названием
ДИАГНОСТИКА
Диагностической науке
я отдаюсь немало лет,
кто молча взял меня за руки,
тот, без сомнения, поэт!
А если вдруг хотя бы слово
промолвит мой завоеватель,
я утверждать тогда готова,
что он, как минимум, писатель!
В другом, также серьёзном, стихотворении Дианы Кан обнаружились вот такие, вызывающие весёлое недоумение, строки:
«…Если тут не греют даже и враги,
То тем более отсюдова беги…»
Строчка про теплых врагов достойна отдельной, пока не написанной, пародии, а вот искаженное наречие «отсюдова» уже получило свой пародийный отклик:
Ах, школа! Мама мыла раму!
Я грамоте училась тама,
потом пять курсов института,
и вот пишу стихи вам тута!
Стоп! Тщательно словечки взвесив,
я «тута» заменю на «здеся», -
люблю лишь правильные речи,
к тому же, я – знаток наречий!
Интересной, с точки зрения пародиста, оказалась подборка стихов разных авторов под рубрикой «Поэтическая почта из Таштагола» в шестом номере «Огней Кузбасса». Здесь самый большой за год урожай несуразных (нелепых) строчек.
Так, Елена Мозжухина начинает одно из своих стихотворений весьма загадочно:
«У неба – русское лицо!
Оно его не старит!...»
Что - чего не старит? Лицо не старит небо, или небо – лицо? Почему не старит? Нет ответа в стихе. Возможно, удастся разрешить эту загадку в будущей пародии.
А вот строки Ивана Замятина, который жестко разбирается со своей душой:
«…Кричи, душа голодная, рычи!
Была б возможность – дал бы тебе в зубы…»
На это пародия уже готова:
Душой я мягкий, совсем не грубый,
а вот улыбки своей стыжусь, -
я сдуру выбил душе все зубы,
теперь ДУШЕВНО не улыбнусь…
Жаль, что некоторая нелепица вкралась и в живописный стих Сергея Пряхина «Банный день»:
«…Тень и та устаёт к субботе,
Обогрев ей и отдых нужен…»
Такая тяжкая жизнь тени и стала темой для пародийного наброска:
Выходной подходит день, -
рады оба: я и тень…
Мы столкнёмся возле печки, -
так намёрзлись в холода,
и за тёплое местечко
подерёмся, как всегда…
Победит, конечно, тень, -
хоть устала очень,
но она росла весь день, -
тень длиннее к ночи…
Ольга Яковлева
г. Кемерово
Литература в последнее время потеряла свои сильные позиции в обществе, подвинувшись к общественной периферии по влиянию-воздействию. Но извечная тревога за будущее у русских писателей никуда не делась. Они по-прежнему продолжают честно делать свое душеполезное дело, как и заведено когда-то нашими великими классиками.
Кузбасские писатели, безусловно, в той же струе литературного движения, продолжают в поте лица своего и напряжения душевного выдавать на-гора произведения, ориентированные на внимание сильно возгордившегося отчего-то читателя (видимо, слишком большой соблазн появился с развитием СМИ, в том числе электронных).
Назову два лучших произведения, появившихся в прошлом году на страницах журнала «Огни Кузбасса». По ходу выхода журнальных номеров мне уже приходилось отмечать печатно удачные публикации, такие как «Николай I» Виктора Сосноры из №1, также и ряд произведений других авторов.
Сегодня веду речь о лучшей, на мой взгляд, прозаической вещи «Огней Кузбасса» в 2013 году. Это роман анжеросудженца Сергея Подгорнова «Аукцион», опубликованный в №№3-5. Отмечу, прежде всего, пластичный язык автора, о чем мне приходилось уже писать после появления на страницах нашего журнала несколько лет назад его первой повести. Автор, видно сразу, с пользой дела читал многих наших классиков – Михаила Булгакова, Антона Чехова, Ильфа и Петрова, Бабеля и иных волшебников слова из зарубежья типа Борхеса. Его полезная учеба у корифеев легко обнаруживается в написанном им. Кстати, автор за этот роман стал лауреатом конкурса «Энергия творчества» по итогам 2013 года, проводимого энергетиками из Кузбасского филиала «Сибирской генерирующей компании».
Среди поэтических публикаций интересные подборки Валерия Зубарева, Бориса Бурмистрова и других кузбасских поэтов из годового комплекта «Огней Кузбасса». Но сегодняшний разговор о лучшей поэтической публикации на журнальных страницах – это венок сонетов Владимира Ерёменко «Тебе любовь, ликующая песнь», увидевший свет под рубрикой «Православные чтения» в №5. Вот где и слово, и вложенное поэтом горячее чувство православного человека заставляют работать читательскую мысль, включают эмоции, несут радость, а при глубине сопереживания откликаются и благодатью, напрягая железы, ответственные за слезную жидкость.
Вот так, несмотря на присутствие в нашем журнале самых разных писателей из многих регионов и даже столиц, лучшие – наши, кузбасские.
Валерий Плющев
г. Кемерово
Обзор №№ 2-5 журнала «Огни Кузбасса» за 2013 г.
Творчество всегда больше нас самих и постоянно
обгоняет нас, и заставляет спешить за собой.
М.М. Бахтин
Проза
Произведения малой формы
Владимир Иванов «Две судьбы – одна война». (№2)
Рассказ композиционно и логически четко структурирован. В первых двух частях повествование ведется от первого лица (примечательно, что «первые лица» - разные повествователи). Числительные из названия органически вписываются в концепцию автора: два времени, два поколения, два аспекта (философский и личностный) и автор, сумевший в небольшом произведении представить жизнь страны (историю и современность). В рассказе нет пафосных и «трескучих» слов, лозунгов, призывов: герои живут, как говорил писатель-фронтовик Борис Васильев, «негромко», словно стесняясь своих заслуг. У них (персонажей) нет имен, просто сын, просто отец, но это возводит их в ранг обобщенных, вселенских Отца и Сына. Молодой герой – немногословный, наблюдательный, очень скромный: «Язык» оказался с ценными сведениями. За него меня представили к медали «За отвагу». Хотел о том отцу отписать, да все недосуг». Его отец на фронт не попал по инвалидности («Ногу в шахте потерял, протез вместо нее»). Но у него свое поле военных действий. «Раз вызывают в райком: «Ты коммунист? Вот тебе участок фронта – целый колхоз». Надо ли говорить с какими трудностями пришлось столкнуться городскому человеку в обескровленной деревне?! Отец (а он старше сына на 18 лет) более разговорчив, как будто вместе со словами выталкивает боль от пережитого, от ответственности за свои решения в военное лихолетье. Последняя часть (авторская) – предельно лаконичная, и в то же время это целое описание уже сложившихся традиций, ритуалов из жизни героев в преддверии Дня Победы. Местожительство у них теперь одно на двоих - город (там лечиться легче), а не колхоз и фронт. «А пока с началом парада им надо ощутить праздник вдвоем. На столе две стопки для фронтовых сто г. и нехитрая закуска на двоих. Сын, помолившись, крестится. Подняв стопки, смотрят друг на друга.
- Отец, живем?! – прерывает молчание сын.
- Живем, сынок!..»
Вот так: две судьбы – одна война!
Антон Лукин «Алеша хороший!..» (№ 5)
Речь в рассказе идет о взрослом мужчине, добром и работящем, но с задержкой в развитии (имя Алексей часто используется для определения «блаженности» персонажа). «Умом не велик, а работать – рьян», - такова авторская характеристика. Очень любил детей и животных, и они ему платили тем же («Все-таки умеют звери распознавать добрых людей. Умеют.) Всем людям помогал, не жалея сил; последнее с себя готов был снять: «Алексей догнал цыгана уже на конце деревни, дал ему еще немного еды и снял с себя сапоги». Главное для него – осознание своей нужности, потому и любил слушать похвалу в свой адрес как подтверждение того, что живет он правильно, по своим нравственным законам. Прочитанное матерью письмо от брата всколыхнуло его сознание: появилась возможность впервые поехать в город. Он не знал, хочет ли он в город или нет, но то, что он поживет какое-то время с Макаром, согревало душу. Приехавший брат не смог взять Алешу с собой (причины вроде объективные: они с женой целый день на работе, Алексея одного в город не отпустишь, да и дома одного не оставишь), и хотя в словах его теплилась надежда («Ближе к отпуску спишемся, посмотрим. Сейчас нет»), герой тяжело пережил отказ любимого брата. «Он тихонько замычал. Внутри все плакало, душа рвалась на куски. Было больно». В конце рассказа персонаж называет себя «плохим».
-Почему плохой-то,- улыбнулся Макар. - Натворил что ли чего?
Алеша промолчал… Тяжело было на душе. Больно. Он печально вздохнул и опустил голову вниз:
- Алеша плохой. Плохой Алеша.
Пронзительное произведение. Глобальных событий не происходит. Обыденная размеренная жизнь героев, включающая в себя приезды брата и его семьи. «За кадром» остаются трудности деревенского быта и страдания матери при взгляде на своего «вечного ребенка»… А для Алеши мир перевернулся, признание окружающих и собственное осознание, что он хороший, поменяло полюс: раз его не берут в город, значит, он плохой. И как теперь с этим жить?!
Людмила Танкова «Назови имя и путь свой» (№6)
Своеобразная повесть, включающая в себя несколько временных пластов, экскурсы в недавнее прошлое героев. Главная героиня – Милентина – ассоциируется и с Манон Леско, и с Миледи, этакий сплав злодейки, которой доверчивые люди помогают обманывать себя же и ломать свои судьбы (очень жалко попавших в эту мясорубку детей). В произведении явственно ощущается полярность: сибирский холод и южная жара, положительные и отрицательные герои, пассивность и «нахрап». В конце Зло наказано (выжжено огнем), Добро торжествует.
«Метель вдруг стихла, будто ее и не было. Из-за тучи вынырнул диск солнца и повис на макушке голубой ели.
– Новый год наступил, - закричал мальчишечка лет пяти, – смотрите, солнышко на елке светится.
- Это к добру!
Начинается новая страница в жизни повзрослевших, прошедших испытания юных героев. Но ведь этих испытаний могло и не быть…
Сергей Подгорнов «Аукцион» №№3,4,5
Самое большое по объему произведение года, заявленное как провинциальный роман о жизни кабинетных работников. Роман оправдывает свое название: на всем его протяжении идут торги и сделки во всех смыслах слова. Герои объединяются по принципу «против кого дружить будем?», нарушают этические правила и во имя «общего дела», и в угоду собственным амбициям. Не буду касаться идеологических моментов, остановлюсь на художественных особенностях произведения. Автор наделил своих кабинетных работников (и не только их) «говорящими» фамилиями: Тонкобрюхов, Бухацких, Мудрый, Безушко, Мартышкин, Парнишкин, Сенокосов, Щучкин, Лукошкин, Козявин, Резинкин, Сударушкина и др. – фантазия писателя в этом вопросе безгранична! Обладатели этих фамилий и прозвищ – люди в достаточной степени колоритные (чего стоит Лошадь, Пальма или баба Соня!) А какие великолепные портретные характеристики (Тараса Кувшинова, Георгия Ивановича Стрюка и др.) представлены писателем! Эпитеты необычные («закогтенное плечо», «добротные папки из натурального коричневого кожезаменителя», «раздерганная, разбросанная тишина недоверчиво выползала из углов»); метафоры и сравнения образные («Последняя пустая коньячная бутылка торчала среди остатков еды, как понурый погорелец на пепелище», «Гром перекатывался и перешептывался смущенно, нерешительно, словно откашливаясь и пробуя силу – ну как, мол – ничего, пойдет?»). Комическое в романе сочетается с драматическим (юбилей Анны Марковны, учителя литературы), приправляется философскими и психологическими истоками, гротеском. Эпизоды сами по себе как небольшие рассказы: поход Сенечки к Капитолине (со статуей «Обнаженная колхозница»), завтрак Пальмы (женщина с головной болью, когда на еду и смотреть не хочется, умудрилась вместить в себя две тарелки борща, два яйца вкрутую, две чашки кофе и две таблетки цитрамона). Автор обладает хорошим чувством юмора, и это роднит его с Владимиром Войновичем. Поражает кругозор Сергея Елизаровича: со знанием дела он описывает и производственные процессы, и климатические условия, и сорта яблонь, и гастрономические изыски в пристрастиях своих персонажей, и многое другое. Финал окрашен в лирические тона. В нескольких словах невозможно передать специфику романа: его нужно просто прочитать.
Эссе
Сергей Подгорнов « Дом» (№ 2)
Очень теплое, задушевное произведение! Все так рельефно, осязаемо, ощутимо: «А еще у дома были свои, только ему присущие запахи. Родные, привычные, милые запахи. Пахли борщ и жареная картошка. Пахло внесенное с мороза выстиранное белье, еще десяток тонких, едва уловимых запахов. Прибежишь морозным деньком из школы, скинешь пальто и валенки, и душа нежится от охватившего ее уюта». Эссе написано в лучших традициях Ивана Бунина, Виктора Астафьева, Виталия Крекова: здесь представлены и быт, и «ода огороду», и родовые традиции, и размышления о роли Дома в масштабах страны и возрождения России.
Александр Ярощук «Читая Библию» (№4)
Автор скромно обозначил свои рассуждения «заметками на полях и не более», а на самом деле это углубленная серьезная работа, над которой Александр Ярощук трудился более 10 лет. У меня возникали те же вопросы, волновали те же «белые пятна», поэтому я с интересом следила за ходом его мыслей с математическими выкладками и примерами, подкрепленными современными исследованиями и текстами «биографов» Иисуса Христа. Александр Михайлович считает, что каждый образованный человек должен прочесть Библию, но не навязывает свою точку зрения. «Каждый может для себя решить: кто Он – Иисус Христос – Сын Божий, рожденный с предназначением взять на себя все грехи людские, или гениальный Учитель, вознесенный своими учениками до Божественных вершин. Путь к Богу из атеистического тумана долог, тернист и извилист, но у каждого он свой»
Поэзия
Василий Киселев «Афганское солнце» (№3).
Предваряет это поэтическое повествование вступление Иосифа Куралова, очень образное и емкое («валун Киселева»). В поэтическом цикле представлена жизнь «до» и «после» Афганистана, соответственно меняется и тональность от романтического настроя
Первая девочка. Осень. И клены пылали.
Я тебя выдумал. Кто ты? И как тебя звали?
Помнишь с тобою мы в лес убегали с уроков?
Тайну об этом недолго хранили сороки.
(здесь напрашивается перекличка с Игорем Киселевым:
Задыхаясь, бежала ко мне на свиданье
Длинноногая девочка в школьном саду)
до пессимистического
Утром собрались Они и решили:
Было не нужно… И, зря, мол, вошли…
Так вот, братишка, мы стали «ошибкой»,
Подвиги наши стране не нужны.
Как определил Иосиф Куралов, «с тех пор Афганистан в нем навсегда. Он ушел из Афганистана. А Афганистан из него не ушел»
Валентин Махалов «По прежнему пахнет ромашковый луг» (№4)
Хорошая подборка стихотворений, многие из которых о смысле жизни, о скором уходе из нее («И совсем не верится/ В то, что я умру»).
Умру на медленном рассвете
И душу выпущу из рук,
Как будто горлицу на волю,
Пронизанный последней болью,
Замкнув печальной жизни круг.
Валерий Зубарев «В мерцании слов –самоцветов» («5)
Весть о смерти Валерия Зубарева была очень неожиданной. Сообщила мне об этом в Петербург Юлия Лавряшина, и я даже не проводила Валерия Федоровича в последний путь… Еще 10 лет назад, когда я привела студентов в Дом литераторов на встречу с поэтами, он подарил нам всем свои книги. Мне он написал: «Сестре по перу от автора с самыми добрыми чувствами». Тогда это поразило: человек пришел в субботу, в свой выходной день, щедро поделился и своим временем, и книгами, да еще и назвал меня сестрой по перу, хотя я пришла просто как педагог (к тому времени у меня уже было два небольших сборничка, но про них мало кто знал и тем более читал). У этого человека была светлая Душа! В представленной подборке основные образы - Душа и Время. «Но заболела душа… /Понял:/ она/ есть!»
И время, как птица,
Летело
Над чувством…
Над спящим
Умом.
И верить хотелось всецело,
что мы
никогда
не умрем.
***
И время,
И душа
Нас приближают
к Богу.
Пройти бы не спеша
Щемящую дорогу…
Книга памяти
Валерий Плющев «Свету я слуга…» (№5)
Лучше всех написал о Валерии Зубареве Валерий Плющев (я всегда с большим интересом слежу за публикациями этого сверхначитанного, талантливого, тонкого аналитика и критика). «Каждый из его сборников стихов – это самая настоящая поэтическая книга, в которой при читательском прилежании обнаружатся предуведомление, поэтическая сюжетная составляющая с разветвленным действием, нагнетанием страстей, с выходом в катарсис».
Тамара Рубцова «Горька моя любовь» (№4)
Судьба и творчество юргинского поэта Евгения Винокурова (1947-1994)
Я не знала этого поэта, но Тамара Ильинична написала о нем так проникновенно, так искренне, что захотелось прочитать его стихи, тем более, они представлены в «Книге памяти». Она умела найти доброе слово для каждого, кого она когда-то знала, умела радоваться жизни. «Мы читали свои и слушали стихи друзей, горячо их обсуждали, спорили, смеялись над пародиями, эпиграммами и экспромтами Евгения и тут же сочиняли их совместно, говорили о музыке, литературе». Тамара Рубцова – образец бескорыстного служения поэзии, Богу, делу воспитания молодежи. Ей я посвятила несколько лет назад эти строчки
Все земные дела
Заключаются в правила:
Ничего не взяла,
А столько оставила…
Владимир и Ольга Сухацкие «Что имели, то и ели» (№2) главы из книги
Кропотливый аналитический труд (по-моему, он была напечатан в «Красной горке»). Читается интересно: все разложено «по полочкам» в граммах и рублях. Благодаря этим познавательным главам мы имеем представление о быте кемеровчан в годы войны и послевоенное время, о работе столовых и магазинов, об алкогольных и безалкогольных напитках. Так много воспоминаний нахлынуло от, казалось бы, простой статистики: и студенческие посещения «Льдинки», и отоваривание всей семьей по талонам и, конечно же, советские цены…
Публицистика
Любовь Скорик «Знаки из детства» (№2)
Грустно, но сегодня приходится говорить об ушедших авторах: В.Зубарев, В. Махалов, Т. Рубцова, Л. Скорик…
Суть очерка Любови Трофимовны трудно передать словами. В нем она вся – на эмоциях, на ощущениях, «на нерве»! Столько вопросов задает она и себе, и читателям: «Зачем, того не ведая, мы сберегаем в себе те кристаллы, в которых и заключена наша жизнь? Зачем? Кто знает? Быть может, в наше последнее Мгновение, когда душа расстается с телом, она возносит их с собой. Чтобы тщательно разобрать и определить нам либо вечное блаженство, либо вечную муку. А разобрав, развеять в вечности». Детство для писателя – это другая планета, а себя она позиционирует с Пришельцем. Солнечная радость, освобождение от различного рода страхов и комплексов, ликование, гармония во всем, безмерный восторг от невесомости бытия… Это знаки из детства.
«Отчего же аукнуло детство? Почему знак подан именно оттуда? Как его расшифровать? Что это? Признак надвигающейся старости? Предвестник близкой смерти? Не знаю, не ведаю. А тот загадочный сигнал настойчиво приходит все чаще. Застигает врасплох. Тревожит. Чего-то требует, ждет. Но чего?»
Лики земляков
Зоя Естамонова «Трудная повесть» №3)
Мне нравятся мемуары Зои Естамоновой о ее жизни в Ивановке, о ее родных и близких. «Трудная повесть» написана в том же ключе, только окрашена горечью утраты, хотя автор и старается быть сдержанной. «Теперь, когда ты ушел навсегда, для меня есть только одно утешение: ты оставил всем нам – родным, близким и незнакомым людям – свое сердце и дыхание в книгах». Интересно читать и про детство Геннадия Акепсимовича, и про дочку с внучкой, и про коршуна, и про ректификационные колонны. Трогательные записи из «Семейного дневника»: «Зоюшки нет дома, бродит сейчас по Сталинску, любуется вторым кузбасским городом, а я скучаю… Спокойной ночи, Зоюшка!». И у нее так же: то пишет «он», Геннадий, а то обращается прямо к нему: «К золотому юбилею нашей совместной жизни ты посвятил мне последнюю книгу. А я к твоему юбилею принесла только цветы на могилу». Не только цветы. Еще и дорогие воспоминания о нем…
Владимир Соколов «Жду. До востребования. Колмогоров» (№5)
Привлекло название. Я знала Николая Колмогорова и Виталия Крекова с начала 90-х годов, а Александра Ибрагимова и того раньше, со студенческих лет (правда, шапочно), поэтому упоминание о них в эпистолярном жанре было любопытным. Ох, и помотало их, судя по переписке, по городам и весям в поисках романтики, лучшей доли, заработка. Они были молодыми, «пробовали свое перо», строили наполеоновские планы. Хорошо, что Владимир Соколов хранит все письма и телеграммы: они пропитаны духом времени, звонкими голосами, шальной молодостью, разочарованиями и надеждами… «Вот такие они были эти письма… выпавшие вдруг из груды старых бумаг»
Критика и литературоведение
Елена Елистратова «О тоске и не только» (№3)
Всегда приятно, когда «товарищи по литературному цеху» откликаются на выпуск новой книги. Елена Елистратова поделилась с читателями своими мыслями после прочтения сборника стихов Ирины Тюниной «Дефрагментация души». Елена высказывает свое мнение искренне, не боясь «пораниться об острые углы». «Действительно, мир, созданный Ириной Тюниной, осколочен, угловат, колюч. Он продут осенними ветрами, пронизан утонченным ощущением одиночества и свободы». Хороший слог у Елены! И, главное, вера в достойное предназначение «отмеченного Божьей искрой литератора: воздействуя на человека, делать жизнь добрее, осмысленнее, счастливее»
Русская школа
Вячеслав Елатов «Юбиляры и финалисты» (№4)
Меня, как преподавателя в недавнем прошлом, затронула статья В.Елатова. В его работе дан сравнительно-сопоставительный анализ произведений советской и постсоветской литературы. Солидарна с автором в вопросах «о не лучших временах» для преподавания литературы в школе и «о снижении роли этого учебного предмета в воспитании подрастающего поколения»
Ирина Фролова
г. Кемерово
ЗАМЕТКИ ПАРОДИСТА
(выступление на обсуждении журнала «Огни Кузбасса» за 2013 год)
В прошедшем году журнал «Огни Кузбасса» огорчил пародистов: мало было материала для пародий. И всё же встретилось кое-что, над чем стоит посмеяться.
В первом номере опубликована подборка стихов Сергея Чепрова. У него, кстати, филолога по образованию, обнаружились такие строки:
«…И ихний дом, и ихний пасек…»
Вот это словечко «ихний», а также «пасека» в несвойственном ей мужском роде и повлекли написание пародии, которая так и называется
ПРО ИХНЕЕ
Вставал заря, вовсю восток алела,
и ихний солнца луч всё осветила смело.
Вот дедов дом на тихий ихний улиц,
где пёс пробегла, прошагал сердитый куриц.
Проснулась дед, пошла на ихний пасек,
очнулся баба и бродить поставил квасик,
сварганил кашу…
Как вам мой рассказик
про ихний пасек и про ихний дом?
Зачем филолога я получил диплом?!
Во втором номере просто шокирует стихотворение Агаты Рыжовой «Апрельское»:
«…У меня затекает лицо в рукав, если тронуть лицо рукой.
Остаётся густой кисель головы и по шее течёт рекой…
…Чтобы в тёплое море скорей попасть – голова между пальцев течёт.»
Пародийный набросок называется
КИСЕЛЬНАЯ БАРЫШНЯ
или СТИХ УЖАСОВ
Когда на улице апрель, -
я за себя не отвечаю:
пардон, но я с утра – в кисель,
и вязко по себе стекаю…
Лицо сочится в рукава
и криво смотрит с поясницы,
скользит меж пальцев голова
и застревает в ягодицах…
Картинка – вовсе не шарман,
от страха кавалер икает,
когда мой рот, сползя в карман,
оттуда этот стих вещает…
В третьем номере журнала внимание привлекла большая подборка стихов Дианы Кан «Меж восторгом и стоном». У автора, которая является членом редколлегий четырёх журналов и лауреатом многих премий, имеются замечательные стихи, но данная подборка меня огорчила. Приведу два примера:
В одном из стихотворений поэтессы есть следующие строки:
«…Он молча взял меня за руку,
И я подумала: «Поэт!...»
То, что автор ничем не объясняет своё внезапное озарение, и послужило основанием для пародии под названием
ДИАГНОСТИКА
Диагностической науке
я отдаюсь немало лет,
кто молча взял меня за руки,
тот, без сомнения, поэт!
А если вдруг хотя бы слово
промолвит мой завоеватель,
я утверждать тогда готова,
что он, как минимум, писатель!
В другом, также серьёзном, стихотворении Дианы Кан обнаружились вот такие, вызывающие весёлое недоумение, строки:
«…Если тут не греют даже и враги,
То тем более отсюдова беги…»
Строчка про теплых врагов достойна отдельной, пока не написанной, пародии, а вот искаженное наречие «отсюдова» уже получило свой пародийный отклик:
Ах, школа! Мама мыла раму!
Я грамоте училась тама,
потом пять курсов института,
и вот пишу стихи вам тута!
Стоп! Тщательно словечки взвесив,
я «тута» заменю на «здеся», -
люблю лишь правильные речи,
к тому же, я – знаток наречий!
Интересной, с точки зрения пародиста, оказалась подборка стихов разных авторов под рубрикой «Поэтическая почта из Таштагола» в шестом номере «Огней Кузбасса». Здесь самый большой за год урожай несуразных (нелепых) строчек.
Так, Елена Мозжухина начинает одно из своих стихотворений весьма загадочно:
«У неба – русское лицо!
Оно его не старит!...»
Что - чего не старит? Лицо не старит небо, или небо – лицо? Почему не старит? Нет ответа в стихе. Возможно, удастся разрешить эту загадку в будущей пародии.
А вот строки Ивана Замятина, который жестко разбирается со своей душой:
«…Кричи, душа голодная, рычи!
Была б возможность – дал бы тебе в зубы…»
На это пародия уже готова:
Душой я мягкий, совсем не грубый,
а вот улыбки своей стыжусь, -
я сдуру выбил душе все зубы,
теперь ДУШЕВНО не улыбнусь…
Жаль, что некоторая нелепица вкралась и в живописный стих Сергея Пряхина «Банный день»:
«…Тень и та устаёт к субботе,
Обогрев ей и отдых нужен…»
Такая тяжкая жизнь тени и стала темой для пародийного наброска:
Выходной подходит день, -
рады оба: я и тень…
Мы столкнёмся возле печки, -
так намёрзлись в холода,
и за тёплое местечко
подерёмся, как всегда…
Победит, конечно, тень, -
хоть устала очень,
но она росла весь день, -
тень длиннее к ночи…
Ольга Яковлева
г. Кемерово