Стихи

Пишет Вам Марина Черноскутова (Картопольцева).

Так сложилась жизнь моя, что ушла в "подполье" на пять лет. Все это время писала стихи и прозу. Проза дается тяжело. Ничего пока выносить на суд не хочу. Есть черновики, но они мне самой не нравятся. Стахи, на мои взгляд, удачнее Высылаю подборку.

Там остались друзья, творческие интересы. Здесь до сих пор ни с кем не познакомилась. Тяжело вхожу в новый круг. Если честно, просто боюсь. Как примут? Что вообще можно сказать? Здравствуйте, я Марина Черноскутова? Смешно как-то. Я слишком неуклюжая среди незнакомых людей. Отношения на первых порах вообще никак не складываются. Именно этого первого времени и боюсь.

Сижу в Кузедееве, как в окопе. Читаю журналы областные и центральные, читаю книги, пишу, работаю и, наверное, потихоньку дичаю. Кстати, у «Огней Кузбасса» за последние два года, на мой взгляд, виден явный рост. В Московских журналах «висяк» какой-то. То ли знакомых печатают, то ли писать нечего. Все грамотно, причесано, но скучно. Не цепляет. Говорю больше о поэзии, конечно.

У нас ребятишки искреннее пишут, с настроением, с нервом. Не все. Но часто удивляют.

Лохмато часто. Порой неуклюже. Но, честное слово, прочесть, чего новенького написали Оля Тугова, или Илья Дик, или Саша Шихер, хочется. Сколько ни трачу денег на «Наш современник» и «Новый мир», увы, даже фамилии ни одной не остается. Очень понравились стихи Натальи Мурзиной. Мелодичные, красивые, оптимистичные. В общем, спасибо вам, старой гвардии, что сохраняете нашу литературу. Желаю творческих успехов.

С уважением, Марина Черноскутова

25.11.05.



У костра

Настой росы и молока.

А над рекой туман молочный.

Кузнечик музыкой построчной

Пронзает звезды и века.

И все чуть-чуть, и все слегка.

И жест, и звук, и тон неточный.

И окунулся час полночный

В безумный танец мотылька.



Эликсир

Кощей влюбился.

Но не в Василису.

И красть не стал возлюбленную. Даже

Не рвался к ней с цветами за кулисы.

Влюбился. Не до пакостей и блажи.

Кощей влюбился.

Чахнет не над златом.

Пробирки, колбы - к формуле бессмертья.

Ругается в какой-то третий атом.

Ах, сколько страсти может быть в скелете!

Часы на стену.

Экая удача -

Тик-так, тик-так, тик-так -

Презренно время мерят:

И ты, Кощей, считать секунды начал.

Они - не тьфу. Теперь почешешь череп.

Всесильный. Вечный.

Плачет. Дело худо.

Бессильна химия. А он твердит устало:

Отдам бессмертие. Как сделать это чудо,

Чтобы Плесецкая бессмертно танцевала?

***

Когда на надежду надежды нет,

И солнце валяется в грязной луже,

Июль февральским снегом простужен,

И ветер в стальную кольчугу одет,

Когда на надежду надежды нет,

Душа зашлась сумасшедшим смехом,

Тогда ни сума, ни тюрьма не помеха -

Здравствуй, моя свобода.



Если бы

Я работаю в школе учителем.

В деревенской школе — учителем.

Вчера мы ездили в город.

Смотрели в театре спектакль.

Потом по дороге к вокзалу

Спросила меня ученица,

Наивно и удивленно

Воскликнула семиклассница:

- Зачем у того автобуса

Какая-то штука на крыше?

А мимо звенел трамвайчик.

Обыкновенный трамвайчик

Весело перестукивал

По двадцать первому веку.

Знаю, конечно, что дома

Нет у девчонки дома.

Но чтоб до седьмого класса

Ни разу не видеть трамвая...

Всего в сорока километрах

Город от нашей деревни.

Как много в мире вопросов...

Я слышу, решает Гамлет:

Зачем у того автобуса

Какая-то штука на крыше?

На МКС проблемы -

Опять не идет стыковка:

Зачем у того автобуса

Какая-то штука на крыше?

Мне кажется, все сговорились

Меня довести до безумства.

Газеты, радио, теле

И интернет лихорадит:

Зачем у того автобуса

Какая-то штука на крыше?



Гражданин огорода

Душевный обморок на девять нищих лет.

И мразь: художник должен быть голодным

Крылатая, со взглядом подколодным,

Как нож в печенку...

Быть или не быть?

Я в эмиграции. В деревне. В огороде.

Ограды пограничные столбы.

Моя усадьба. Остальное — заграница.

Здесь Ватикан. Беда не достучится.

Я в танке, в гараже...

Или не быть?

Три сына-птенчика. Они не виноваты,

Что мать - поэт. И как ни тяжело,

Их нужно вырастить, поставить на крыло...

И без вопросов.

Гамлет отдыхает.

И я живу. Учусь доить корову.

Кормилицу люблю и ненавижу.

Душа надорвалась - навыкат грыжа.

Корова это чувствует...

Вздыхает.

А Муза в коме. Выходить пытаюсь.

Глюкозы нет. Парное молоко.

Спокойно дышит. Ровно. Глубоко.

Все будет в норме -

Обещал Живаго.

А в телевизоре - Страна по трем каналам.

Орет попсу под вой сирен и Думы.

Нефть делят новотолстосумы.

Я в эмиграции. Я в танке.

В гараже...

Но видит птенчиков моих Страна-орлица.

Кровавые глаза военкомата.

Гражданский долг перед Страной, ребята...

Откуда он у граждан

Огорода?



Подруге

Я рисовала солнце,

А ты была отраженьем,

Лишь его отраженьем

На ледяной воде.

Я соловья рисовала,

А ты оказалась кукушкой,

Глухой, бездомной кукушкой,

Бескрылой для неба любви.

Я рисовала небо,

А ты рисовать боялась,

Ты даже взглянуть побоялась

Из тела в полет души.

Прости же за эти выси.

Крыльев у Бога не купишь,

Желанья лететь не купишь,

Когда не смеешь желать.

Прости за то, что ошиблась.

Ты в небо не собиралась,

Использовать собиралась,

Нужен был голубь-курьер.

Юрий Михайлов

* * *

От света – свет…

Работа неустанная

души бессонной

не напрасна, нет!

Звезда зажжётся,

новая, желанная.

Отсвета – свет.

* * *

Мне нравится твой голос.

Ты трубку не клади.

Пускай в ней шепчет колос

И шелестят дожди,

А сердце ищет ласки

В туманной, сонной мгле.

Твой голов мне подсказка

В исканьях на земле.

С Рождеством!

С Рождеством, моя деревня!

Заметенные следы,

Трубный дым, уютный, древний,

Да штакетные ряды.

Вижу, ты не суетлива,

Как и много лет назад.

Не меняется счастливо

Твой особенный уклад.

Дремлешь ты в сугробах спелых,

Нарумяненных зарёй,

Улыбаешься несмело

На поклон гостей скупой

И намёк на «край коровий».

Красота твоя проста.

В ней природное здоровье

И дыхание Христа.



Апокалипсис

На склоне, где холодный камень,

Подёрнут хилою травой,

В борьбе с ветрами и снегами

Кедр разветвился вековой.

Тугие корни, как питоны,

Трудятся в трещинах земных.

И слышатся глухие стоны

И шорохи сухие их.

Кедр устоял на тверди скальной,

Жизнь утвердив на долгий век.

Под ним дневал бунтарь опальный,

Молился божий человек.

Но вот случайная ватаг

Остановилась у корней.

Идёт по кругу хмеля фляга.

И все кричат: «Огня скорей!».

Шумит-гудит гульба слепая.

Задрался круто рыжий хвост.

Трещит хвоя, смола вскипает,

И пламя достаёт до звёзд.

г. Берёзовский



Игорь Иванченко

Паровозы

Пролетают сонные деревни.

Проплывают лунные поля.

Обжигая искрами деревья,

Мчится паровоз.

Гудит земля.

Перегоны от Тайги до Томска -

Паровозная ночная быль...

Лишь портфель да тощая котомка -

Весь багаж студента.

Гарь и пыль. 1

Становились черными ладони

И рубашки белой воротник.

Мчались растреноженные кони;

Паровоз - железный коренник.

...Ветер вслед за поездом с откосов

Гонит листья.

В скорбной тишине

Кладбище отживших паровозов

Проплывает медленно в окне.

Эх, стоп-кран решительно рвануть бы,

Постоять бы здесь хоть полчаса!..

Гордые измученные судьбы.

Отчужденья злая полоса.

Эра паровозов миновала.

И уже, как видно, навсегда.

Я-

чтобы

душа

не

тосковала -

Разлюбил

ночные

поезда...

* * *

Первый снег - экспромт зимы.

Наши детские фигурки.

Мы бечёвками «снегурки»

Привязали на пимы.

Яхта церкви на холме.

Бой за «крепость» со слезами.

Это детство в душу мне

Смотрит чистыми глазами.

Друга верного рука.

Клятва, данная навечно...

Жизнь, как спичка, коротка.

Только детство бесконечно.

Плот из брёвен и досок.

Рыба, что с крючка сорвалась...

Всё водой ушло в песок.

В памяти навек осталось.

Молодой пришкольный сад.

Мама, лучшая на свете...

А оглянешься назад -

Ничего.

Лишь звёзды светят...



Остров

Густо пахнет хмель.

На востоке звёзды тают.

Лодку вытащу на мель,

Цепь на камень намотаю.

Сквозь кусты и тишину,

К запахам и звукам чуток,

Выйду к озеру;

Спугну

Стаю задремавших уток.

Всхлипнет сонная вода,

Птиц взметнув,

Да на мгновенье

Непогасшая звезда

Призатмится лёгкой тенью…

Да ещё вскипит вода,

Как от дроби или града,

В то мгновение, когда

Ляжет веером привада.

Летом ночи коротки –

Озера проявлен снимок…

Замирают поплавки

Между пятнами кувшинок.



Лес

В осоке берега.

И вода в разводах тины.

Как же сердцу дорога

Эта русская картина!

…И – захватывает страсть!

Взглядом на лету измерен,

Слиток золота – карась

Грузно шлёпнется на берег…

Душу скоро отведу.

Вещи соберу и снасти.

К лодке на реке уйду.

Тихое, как утро, счастье –

Лес,

В осоке берега,

И вода в наплывах тины…

… До конца мне дорога

Эта русская картина.

С любовью к России

Это, пожалуй, наиболее точное название для небольшого цикла стихотворений азербайджанского поэта Княза Гочага, живущего в западносибирском городе Пыть-Ях. Освоение нефтяных месторождений севера Тюмени сопровождалось воистину большим переселением народов. Азербайджанцы — специалисты нефтяного дела приехалu в Сибирь одними из первых.

Княз — член Союза писателей Азербайджана, а теперь и России, недавно заслуженно получил звание почетного гражданина города. Для меня же он, прежде всего, поэт, которого с удовольствием перевожу на русский язык, — темпераментный кавказец, способный часами читать стихи моих и его любимых поэтов. И еще роднит нас то, что мы относимся к абсолютному большинству тех, кто голосовал в свое время за сохранение СССР. В Беловежской Пуще разрушено было братство народов, но никто и никогда не разрушит братства поэтов и, шире, — национальных культур.

Владимир Топоров



Княз Гочаг

Наука доброты

Горная безмолвна панорама,

К ней бегут селения, сады.

Не забуду детство свое, мама,

И твою науку доброты.

Мне внушала: «Мир устроен сложно,

Горы в нем друге другом говорят —

Камень бросишь здесь неосторожно,

Где-то отзовется камнепад.

Даже к скалам добрыми руками

Прикасайся, чтоб не оскорбить.

Если не бесчувственны и камни,

Что уж там о людях говорить?!

Отвечай за каждую минуту,

Потому что если, второпях,

Зло, сынок, ты сделаешь кому-то,

Отзовется боль в его друзьях.

В матери и в брате отзовется,

И на свете зло умножишь ты,

А оно — бедой к тебе вернется.

Полюби науку доброты!

Светлые поступки за собою

Оставляй на жизненной тропе,

Ведь добро, творимое тобою,

Эхом возвращается к тебе».



Клятва хлебом

Друзья, на одной мы живем земле,

Пусть дни наши долго длятся!

Нет клятвы священней в моем селе,

Чем хлеба куском поклясться.

Кто хлебом клянется, тому поверь

И с верой подумай снова:

Да может ли там пробудиться зверь,

Где связаны хлеб и слово?

Болотам назло, назло комарью

Под северным низким небом

Земле этой русской шепчу: «Люблю!» —

И в этом клянусь вам хлебом!



Хлеб России

Азербайджан — ты с детства яркий свет!

Да норов у судьбы и голос — веский.

И не Бакинский университет,

А вышло так, закончил я — Тюменский,

Не мало мне досталось на веку.

И добываю, беды пересиля,

Насущный хлеб не в солнечном Баку —

Мне стала хлебным деревом Россия.

Ни от кого на Север не бежал,

Судьба к нему сама собой припала...

Не обижайся, мой Азербайджан,

Но Мать-Россия Родиной мне стала!

И мама седовласая моя

В родном селенье-

Что ничуть не странно! —

За хлеб да соль, вскормившие меня,

За мой удел

России благодарна.

Переводы Владимира Топорова



Ангелина Вольф

Не встряхнёт, и не утешит

Ни событье ни пустяк.

Ничего меня не тешит.

МНЕ НИКАК….

Ни надежда, ни мечтанье

Не манят и не зовут…

Бесполезное старанье:

Я – НЕ ТУТ…

Не пытайтесь разобраться,

Не гоните вы коня,

Я исчезла из пространтсва

НЕТ МЕНЯ!

* * *

Я тобой болею, Вовка,

Очень я тебя люблю.

Ты – сосиска и морковка

За оценки по рублю

Клянчишь у меня всечасно

И не ведаешь о том,

Что старание напрасно

У меня же не банком-

Ат. И я в ночи глубокой

Не печатаю рублей

Пожалей меня, не трогай

Кошелек наш пожалей!

* * *

Прикосновенье рук,

Как ветра дуновенье.

И окрыляет вдруг

Невысказанный слог.

О, нежность ты продлись

Ещё одно мгновенье,

Не умирай, звездой

Возникни между сток.



Николай Бабкин

Белый конь

Пьет воду

Белый конь

на перекате,

По небосводу,

Высоко над ним –

Сиятельное солнце

Ладно катится

И бытию поет

Свой летний гимн.

Из ободов колес

Слепящей колесницы,

Златые спицы сыплются,

потом –

Они становятся,

Как бы жар–птицами

И на воду

садятся за мостом,

Бесшумно плещутся

На мелководье брода,

Где белый конь

Неторопливо пьет,

Согретую огнем небесным воду

И тишина в черемухах поет.

Сумерки

После заката солнца

Веки смыкает день,

Дремлет чутко осока,

С тенью танцует тень.

Призрачно все, все зыбко.

На грани яви и сна –

На волнах, как в детской зыбке,

Покачивается луна.

И приглушенным голосом,

Что-то бормочет река…

Сумерки девичьим волосом,

Сыплются по щекам.

Все аморфно и лепетно,

И комары звенят

Симфонию трепетную

В честь уходящего дня.



Осеннее

В осень позднюю

Я прихожу сюда:

Облетевший тополь у пруда,

Шелестит озябшая вода -

Кое-где по берегам

Пластинки льда

Ломкие, как хрупкая слюда…

Да еще ворона,

Шепотком на тополе,

Тщательно к зиме

Чулочки свои штопает…



Юлия Каденко

Нам давно не хватает тепла,

Облетает осеннее злато.

Я, наверное, поздно пришла,

Оттого и гляжу виновато.

Может, стоит побег совершить

Вслед за птицами в теплые страны?

Выйдем листья в саду ворошить,

Спрячем зябкие руки в карманы.

Друг от друга печаль затаим,

Осознав нереальность побега,

И, обнявшись, чуть-чуть постоим

На краю неизбежного снега.

* * *

Господи, Пресветлый Боже мой!

Как благодарить тебя, не знаю:

В городе, напуганном зимой,

Как жасмин июльский, зацветаю.

Господи, возьми мой белый цвет

И прости вину мою за это,

Не гаси моей надежды свет,

Обогрей нас, Господи, до лета.

Господи, Ты сам и свет, и тень,

Грозный лев, и кроткая лилея.

Господи, даруй мне ясный день,

Чтоб гулять с любимым по аллее.

* * *

И плакать нельзя, и не плакать нельзя!

Ни голос услышать, ни встретиться взглядом,

И день подступает под окна, грозя

Туманом, дождем и сплошным снегопадом.

Кто мне напророчил, кто наворожил

Тебя, моя нежность, тебя, моя радость?

Кто имя твое в мои губы вложил –

В нем горечь мирская и райская сладость.

О как за тебя я боюсь и молюсь!

Наш город огромный мне тесен, как клетка,

Когда я к тебе сквозь решетки тянусь,

Как тянется к солнцу древесная ветка.

Уткнуться в плечо бы, зажмурить глаза,

Ветвями сплестись, и срастись, и остаться…

И плакать нельзя, и не плакать нельзя,

И не наглядеться, и не надышаться.

* * *

Птичьи мои права –

Сесть к тебе на плечо

И щебетать слова…

Что мне нужно еще?

Можно крошку схватить

Нежности на лету,

Воздух мартовский пить,

Но глотать пустоту.

Где-то рядом кружусь,

Я синица, взгляни!

Я тебе пригожусь,

Ты меня не гони.

* * *

Все, что дано, я отдам без остатка:

Голос мой тих и талант невелик –

Этого мало – слова и тетрадка,

Песня, и шепот, и радостный вскрик,

Осени, весны, и зимы, и лета,

Жизни биенье в горячей крови -

Вот моя дань, моя жалкая лепта,

Малая плата за чудо любви.



Юрий Акимов

Зимородок

Луга. Поемные луга

В кустах шиповника, боярки

И солнце в небе светит ярко

Сквозь кучевые облака.

Головки клевера видны,

Тысячелистника соцветья,

Репей хватает за штаны,

Кусты стегают, будто плетью

Вот присмотрел я озерко.

Оно покрыто стрелолистам

И ряской - и весьма мелко.

Над ним снуют стрекозы низко.

Рыбешка плещется, мошку,

Что на поверхности, хватая.

Промчалась диких уток стая

По направлению к стожку.

Склонились ивы над водой,

О чем-то шепчутся при ветре.

Камыш, зеленый и густой,

Как другу, машет мне приветно.

Покой царил над озерком.

Уж собирался я поплавать,

Уж шел по кочкам босиком...

Вдруг волны возмутили заводь.

Гляжу, дыханье затаив.

Победный крик, шлепок об воду...

С лазурной спинкой - как красив! -

Взмыл вверх с добычей зимородок,

Уселся на ивовый куст,

В мгновенье ока съел свой завтрак.

И мне на ум пришло внезапно:

Природа выше всех искусств.



Юрий Акимов

Конец июня

Сижу на сваленной сосне.

Вокруг меня подростки ивы

И топольки. А в стороне

Реки виднеются извивы.

Слышны оттуда голоса

Да шум моторок непрерывный.

Вот-вот покинет небеса

Трудяга-солнце. Вечер дивный.

Ни облачка, ни ветерка.

Едва колеблются листочки.

Но дышит свежестью река -

Здоровья, бодрости источник.

Я реже стал сюда ходить:

Заботы обуяли крепко.

Вот куличок вопит: пи-ить!

Пей, сколько хочешь, нет запрета.

Скрипуча иволгина песнь,

Совсем не та, что пелась в мае.

Как хорошо сидеть мне здесь,

Вечерним шорохам внимая...

Неметь от чувства полноты,

Вдыхая запах травостоя,

Лелея новые мечты,

Не находя в душе покоя.

Июнь мой солнечный, прощай!

Луга, пестрящие цветами...

Пусть повторится этот рай -

Он так же будет встречен нами.



После дождя

Солнышко пронизывает кроны.

Только-только дождик прошумел.

Сушат спины галки да вороны,

Крылышки свои расправил шмель.

На кустах еще блестят дождинки,

Отражая радугу лучей.

Воздух свеж. В нем ни одной пылинки.

Скатный жемчуг сыплется с ветвей.

Я стою в густой траве по плечи

И гляжу на речку и на лес.

Дотлевает тихо летний вечер

И звенит цикадами окрест.

По реке, заросшей сплошь травою

Рыболов ведет свою ладью.

Дышит леса загадкой вековою

И меня не ждет для интервью.

В отдаленье слышится мычанье,

Пахнет отсыревшею травой.

Все располагает здесь к мечтанью,

К размышленью, к радости земной