Историко-публицистическая
и документально-фантазийная версия жизни династии Кабиных –
представителей абинцев,
древней малой народности
Западной Сибири
В очередном томе исследовательского материала члена-корреспондента Петровской академии наук и искусств Вячеслава Николаевича Кабина в форме фамильных баек рассказывается о вкладе в развитие сибирского региона вообще и Кемеровской области – Кузбасса в частности всего лишь одной династии из числа аборигенов. В предлагаемом вашему вниманию обзоре семейного древа собраны сведения о двух сотнях представителей рода (сеока) абинцев. Среди которых можно было встретить как шаманов и паштыков – предводителей древних родов сибирских аборигенов в прошлом тысячелетии, так и сотрудников Министерства иностранных дел СССР и ЦК КПСС из ХХ века.
При подготовке данного издания использовались литературные публикации автора в журнале «Огни Кузбасса»; журналистские материалы, опубликованные им на страницах областных газет «Кузбасс», «Комсомолец Кузбасса», «С тобой!»; отрывки из книг автора «Кузбасс принимает вызов!» (Кемеровское книжное издательство, 1985), двухтомника «Фамильные и казачьи байки» (Киселевск, 2010), двухтомника «Байки пилигрима» (издательство Кузбасского центра искусств, 2020); научные материалы кузбасских ученых: д.и.н. В. М. Кимеева и д.т.н. А. И. Копытова («Горная Шория», Кемерово, издательство «Примула», 2018); художественное произведение А. Б. Куща «Сага о Кабиных» (Барнаул, 2009). Автор сердечно благодарит Сергея Валентиновича Кабина (Москва) за предоставление своего варианта семейного древа.
Посвящается 300-летию с начала промышленного освоения Кузбасса.
Историческая байка от аборигена
По данным последней переписи населения, на территории нашей области проживают представители около 150 наций и народностей. Среди них есть несколько групп из числа коренных, населяющих эти места уже многие сотни лет. Но когда Кузбасс весь 2021 год праздновал 300-летие с начала промышленного освоения его минеральных богатств, в наших средствах массовой информации на слуху были лишь такие аборигены, как шорцы и телеуты. У меня много друзей и знакомых из этих этнографических групп, однако я считаю, что это все же не вполне справедливо.
Исследуя историю своей семьи, для себя я выяснил, что принадлежу к почти уже забытой малой народности аборигенов Западной Сибири – к абинцам. Поэтому хочу восстановить историческую справедливость и познакомить любознательных читателей со своими фамильными корнями.
По утверждению некоторых местных ученых, первые поселения появились в южной части нынешнего Кузбасса около тридцати тысяч лет назад, в районе города Новокузнецка. Территория, на которой проживали сибирские аборигены, была фактически ничья. Иногда сюда налетали южные соседи: китайцы, монголы и скифские племена. Затем, в VI–Х веках, появились кочевники – тюрки. Образовался Тюркский каганат.
Примерно тогда же здесь появились и сформировались новые этнические группы: сабиры, шорцы, телеуты, кумандинцы, бирюсинцы, тюльберы и абинцы. Но то были разрозненные дикие племена, которые жили сами по себе. В XIX веке на территории нынешней Кемеровской области проживало (по данным чиновника царского Министерства земледелия и государственных имуществ П. Г. Сувэйздиса) чуть больше двух десятков тысяч человек из числа вышеперечисленных аборигенов – представителей различных сибирских племен, которые именовались по своему местообитанию: черневые татары – проживающие в черневой тайге; мрассцы – живущие вдоль реки Мрассу; кондомцы – селившиеся вдоль реки Кондомы; верхотомцы и тюльберы – ставившие свои жилища вниз по течению реки Томи. А самым крупным сообществом аборигенов тогда были абинцы, научившие шорцев выплавлять из руды железо. Общим самоназванием всех этих групп на шорском языке является слово «татар-кижи», и ученые XIX века как-то чохом объединили их одним понятием – сибирские (кузнецкие) татары.
За пределами своих мест проживания (при общении с соседними представителями сибирских аборигенов – алтайцами и хакасами) они называли себя «татар-кижи», «шор-кижи» или «аба-чыш-кижи», а при общении с русскими именовали себя просто кузнецкими татарами.
Специальную попытку исследования родового состава аборигенов Кузбасса предпринял (путем изучения русских исторических документов) в начале 1960-х годов этнограф Борис Осипович Долгих. Он условно выделил три основных «племени» кузнецких татар: абинцев, шорцев и верхотомцев.
Некоторые исследователи нашего края считают, что и само слово «Сибирь» произошло от монгольского «шибир», дословно переводящегося как «лесная чаща». Другие ученые утверждают, что термин произошел от самоназвания одной из наших этнических групп – сабиров. Это понятно.
Но почему все-таки «татары»? Я думаю, что аборигены нашего края не имели никакого отношения к наиболее известной в России национальности – казанским и крымским татарам.
Я считаю (опираясь на мнение некоторых ученых), что этноним «татары» (в китайском произношении – «дадань») появился в эпоху раннего Средневековья. Так книжники Поднебесной в своих древних рукописях именовали все кочевые племена, проживающие к северу от Великой Китайской стены. Тогда это название употреблялось достаточно широко. Татарами именовал себя могучий союз племен, который противопоставлял себя Китаю. По моим данным, имя «тата» или «татар» носило одно из монгольских племен, которое составляло основную боевую единицу войска Чингисхана. Во времена монгольской экспансии на запад это наименование пошло гулять по странам и континентам. Татарами стали себя называть все тюркские подданные Золотой Орды.
Для большинства русских людей (и для некоторых российских ученых тоже) местные сибирские племена разговаривали на непонятном «тараторском» (или «тарабарском») языке, постоянно используя слово «татар». И вообще на Руси издавна всех иностранцев из западных и северных европейских государств звали немцами, а представителей азиатских (южных и восточных) стран – татарами.
Сибирь всегда привлекала внимание разных крупных племен наших южных соседей, проживающих на нынешних территориях Монголии и Китая. Этот лакомый кусок земли уже давно притягивал их деловых людей. Да и не только деловых. Многие правители, царьки, вожди и ханы хотели прибрать к рукам эти богатые земли путем захвата. Из древних китайских летописей нашим ученым стало известно, что проживающие на территориях нынешнего Алтая и Кузбасса абинцы уже во второй половине VI века добывали из руды железо и этим металлом платили китайцам-жужаням дань. Затем из более поздних источников (сохранились кое-какие документальные подтверждения) мы знаем, что население, жившее по берегам рек Томь, Мрассу, Аба и Кондома, до момента принятия русского подданства обязано было платить дань железом и пушниной енисейским кыргызским князькам и через них – владельцу северной Монголии Алтын-хану. С начала ХIII века сибирские аборигены стали платить дань (ясак) монгольскому хану Батыю – через его доверенных людей (баскаков), которые осуществляли ханское правление сибирскими «угодиями» огнем и мечом, кнутом и пряником почти 300 лет.
Наконец, в XV веке Золотая Орда распалась. Из нее выделились Ногайская орда, Тюменское и Сибирское ханства, а также другие, малочисленные улусы (княжества). Аборигены продолжали платить ясак джунгарскому хану Канн-тайши, представителю оставшейся западномонгольской части Золотой Орды.
С объединением славянских племен сначала вокруг Киева (Киевская Русь), а затем вокруг Москвы возрастала мощь нового европейского государства. Ему требовались земли для расселения, да и сбором дани «на свое житье-бытье» нужно было активнее заниматься. Тогдашние российские правители еще до начала ХV века облюбовали для себя юг Сибири и низовья Оби. Правда, возможность завоевания Зауралья им представилась лишь после появления у русских воинов огнестрельного оружия, чем не могли похвастаться коренные народы – аборигены Западной Сибири.
ХVII век послужил отправной точкой для присоединения бескрайних сибирских просторов к создающемуся новому государству – великой Российской империи. Сама историческая обстановка того времени предопределила освоение земель, лежащих к востоку от Урала.
Именно там, «за Камнем» (т. е. за Уральскими горами), как писалось в летописях, лежала огромная, необъятная сибирская сторонушка. И вхождение Сибири в состав русского государства могло стать эпохальным событием для судеб будущих поколений. Поэтому российским казакам и был дан царский приказ: «Вперед, на восток!»
Зная это и чтобы избежать войны, в 1555 году сибирский хан Едигер прислал своих послов к русскому царю с просьбой взять его владения «под высокую государеву руку». Такое согласие было быстро дано. Благодаря этому соглашению богатые пермские солепромышленники Строгановы сначала укрепились в Приуралье, а затем стали посматривать и дальше – за Урал. Туда, где лежала Сибирь. Однако после захвата власти в Сибири ханом Кучумом (выходцем из Бухары, не из местных) мирная жизнь на этих богатых землях нарушилась. Кучум, воспользовавшись тем, что царские войска были отвлечены на борьбу с турками (отстаивали в то время Астрахань), нарушил договоренности и перестал платить царю дань, стал наглеть и начал даже сам совершать набеги на Русь. Тогда-то и направил царь за Урал для наведения порядка большой казачий отряд под руководством атамана Ермака, сына Тимофеева. И всего через два месяца, 26 октября 1582 года, отряд уже вступил в столицу Сибирского ханства – Кашлык!
Кучум отступил и основал свою новую ставку около устья реки Ирмени (на территории нынешней Новосибирской области), при впадении ее в реку Обь. Здесь в 1598 году и закончилась власть последнего сибирского хана!
Главная задача, которую теперь должны были решить казаки, – это перевод под власть русского царя всего местного населения, организация сбора налога (ясака) для пополнения государевой казны. Поэтому и двинулись вглубь Сибири русские люди потоками – осваивать новые земли. Основными путями их продвижения стали сибирские реки (дорог у нас тогда не было и в помине). Тобол, Иртыш, Обь и Томь – вот те «реки-дороги», по которым пробивались на восток русские люди. А по берегам этих рек, как мы уже знаем, жили местные племена. Они принадлежали к аборигенам северной, таежной части Саяно-Алтайского нагорья, представляя ряд родовых групп (сеоков), выступавших в различных комбинациях. Объединяла их общность языков и наречий (за основу был взят алтайский язык), а также совместная хозяйственная деятельность по выживанию в суровых сибирских условиях. К тому же постоянная зависимость данных этнографических групп от более сильных соседей, выражавшаяся в обязанности платить дань, порой настолько сближала родовые группы, что они начинали осознавать свою единую общность.
В начале 1604 года Тоян, один из местных князьков, поехал в Москву и обратился с просьбой «построить в его вотчине город». И уже осенью того года был основан Томский острог. Следующим князем, который принял русское подданство, стал один из предков нашей династии – абинский князь Абак (Кока Абаков). Малочисленные группы аборигенов продолжали платить своеобразные «откупные» вышеперечисленным соседям даже после того, как русские казаки, «холопы московского государя», по заданию томских воевод после длительных усилий привели всех сибирских татар под высокую государеву руку. То есть они были «двоеданцами» – платили двум хозяевам (а некоторые сообщества – и трем, это были «троеданцы»). По мнению моего друга, доктора исторических наук, профессора Кемеровского государственного университета В. М. Кимеева, «самым большим сообществом из числа аборигенов – малых народов, проживающих на землях нынешнего Кузбасса, были абинцы. Их тогда насчитывалось более 15 000 душ».
Обложение сибирских аборигенов ясаком со стороны томских воевод случилось в начале ХVII века. Оно совершилось как отдельный акт общего процесса колониальной политики московских государей, посылавших казачьи команды в Сибирь для завоевания «новых землиц, людишек и животишек».
Особенно привлекала русских царей ценная сибирская пушнина.
Именно тогда главной статьей доходов становившегося на ноги государства Российского стало поступление ясака в виде меха и пушнины. Это подтверждает и исследователь Сибири Флетчер. В своих трудах он сообщает, что «в конце ХVI века (в царствование уже Федора Иоанновича) кроме удовлетворения потребностей московской казны мехами отправлял пушнины за границу на сумму 400 000–500 000 тогдашних рублей, что составляло треть всех доходов, поступавших в казну».
Ему вторит историк Котошихин: «...а присылается из Сибири царская казна ежегодь: соболи, мехи соболья, куницы, лисицы черныя и белыя, горностай, белка в розни и мехами, бобры, рыси, песцы черныя и белыя, и зацы, бобры, барсы. А сколько числом тае казны придет в году, того описати не в память, а чаять тое казны приходу в год больше шти сот тысяч рублев».
По некоторым данным, иногда в казну поступало из наших мест мехов на 600 000 тогдашних рублей путем сбора ясака. При этом нужно учесть, что царские чиновники воровали в огромных масштабах! Массовые хищения ясачной казны осуществлялись и сибирскими воеводами, и их «административным аппаратом» – до сборщика ясака включительно. А еще после них это право было предоставлено купцу, который производил окончательную «зачистку» казны. Именно за счет пушнины, добытой трудом наших предков, сибирских охотников, за счет ясака покупались заморские вина и сласти, которыми отягощалась трапеза московских царей. И их разноцветные кафтаны, в которых они щеголяли при дворе. Груды золота и серебра, которые наполняли царскую казну и приводили в изумление иностранцев, – все это приобреталось на наши сибирские меха, уважаемые земляки! Соболями и лисицами, между прочим, платили цари и за монашеские молитвы об их здравии, об упокоении их предков, и за воинскую доблесть защитников, и за безусловную покорность холопов.
Наконец, этой богатой царской казной, подарками и прочими материальными благами тогдашняя московская власть привлекала к себе знатные и умные головы из Рима, Византии, Киева. Поэтому в «иногородческих» землях не велено было никому, кроме ясачных людей, ловить зверей «тенетами, бить из луков и из пищалей и иным обычаем». Воеводам и служивым людям то и дело летели строгие царские наказы, чтобы царскую казну «не воровали бы». Но не только от воевод и служивого люда берег казну московский царь. Не хотелось ему делиться пушным богатством с назойливыми и пронырливыми «коллегами»-купцами.
В наказе тогдашнему кузнецкому воеводе царь отписывал: «А которые торговые люди учнут приезжати с товары свомя в Кузнецкий острог, у тех торговых людей велети товары их переписывати на лицо, и торговати им своими товарами до тех мест, покамест ясачные люди государев ясак заплатят весь с полна, не велеть, а как государев ясак ясачные люди заплатят, и торговым и всяким людям велети торговати только на гостине дворе, а по волостям и татарским юртам и по деревням не ездити и торговать отнюдь нигде не велети».
Короче, ввел тогда русский царь свою государственную монополию на всю Сибирь-матушку! Помимо десятинной обязательной пошлины, с купцов еще взымалась и «отъезжая» пошлина. Им запрещалось торговать и скупать меха при переездах из селения в селение. Разрешалось это только в определенных местах, а именно в тогдашних гостиницах – на постоялых дворах. У нарушителей данного указа весь товар конфисковывался в пользу царской казны. Этим же указом запрещалось торговать «мягкой рухлядью» и воеводам. Так московский царь обеспечивал себе право монопольной эксплуатации сибирского пушного богатства. А при Петре I издается специальный указ, по которому ввели «бартерные» расценки мехов на водку, вино и пиво! Ведь с пьяным человеком легче договориться! Поэтому было рекомендовано томским воеводам строить кабаки и выше по Томи.
Мы знаем, что в 1604 году казаками был основан город Томск, ставший центром дальнейшего освоения востока России. И вот уже через три-четыре года томским воеводой были отправлены казачьи отряды вверх по реке Томи к сибирским татарам (в «Абинскую волость») для постройки Кузнецкой крепости.
По словам исследователя Миллера, «кузнецкие татары были ближайшим объектом, о включении которого в границы русского государства старались в Томске. Томские воеводы поэтому систематически посылали казаков для объясачивания живущих вверх по Томи кузнецких татар».
Казаки рьяно взялись за дело. Двигаясь вверх по Томи, рубили по пути остроги – деревянные сооружения в виде сторожевых башен и густого частокола вокруг них. Здесь, в укрепленных стенах острогов, они хранили свой провиант, захваченную добычу и собранные ясачные сборы. Во время этих походов казакам пришлось столкнуться не только с сопротивлением местных коренных жителей, но и с вмешательством енисейских кыргызов. Объединившись с шорцами, они не только не отдавали ясак, но и пытались побить казаков. И только благодаря заступничеству дальновидного нашего предка, абинского князька Базаяка, казаки тогда еле избежали погибели. И ушли обратно в Томск несолоно хлебавши.
На следующий, 1610 год казачий атаман Иван Павлов с 45 казаками был вновь послан к непокорным сибирским аборигенам с инструкцией: «по прибытии на место сначала укрепиться, а только потом рассылать людей с требованием уплаты ясака и посылки в Томск князцев татарских для признания власти белого царя». Но экспедиция Павлова тоже не увенчалась успехом. Видя слабость Московии (из истории мы помним, что в Кремле в то время сидели польские паны во главе с Мариной Мнишек), местные не делали того, что с них требовали. И просто вынудили казаков уйти обратно почти с пустыми руками, взяв их не силой, а измором – отказываясь давать и даже продавать что-либо съестное в дорогу.
В последующие годы экспедиции за ясаком к кузнецким татарам не были удачней предыдущих, причем в 1611-м казаки вновь отсиживались под защитой того же князька Базаяка, который, предвидя неизбежность покорения русскими, добровольно оказывал поддержку казакам в расчете на будущие блага от завоевателей.
После прихода к власти в Москве царя Михаила Романова (1613) томский воевода стал действовать более решительно и послал в «Абинскую волость» уже две сотни казаков под предводительством стрелецкого сотника Пущина и казачьего атамана Константинова.
Этой экспедиции вменялось в обязанность «во что бы то ни стало объясачить» непокорных абинцев. Посланные в разные стороны отряды провели полномасштабную военную операцию. Казакам удалось взять два основных улуса – не только Абинский, но и Сарачерский, во главе с паштыком Кузгой. Аборигенов избивали, брали в плен, силой собирали с них ясак. Но в это время на помощь к местному населению подоспели енисейские кыргызы и калмыки со степей, которые тоже считали кузнецких татар своими данниками. Казаков окружило объединенное войско численностью около пяти тысяч человек! Отбиваясь от нападений в течение десяти недель, казаки были истощены голодом. И все же решились на не-ожиданный и смелый прорыв сквозь неприятельские ряды, что им и удалось. Пробив кольцо окружения, казаки ушли обратно в Томск («раны зализывать») и даже сумели захватить знатных пленных. Такой высокий боевой дух казаков произвел большое моральное воздействие на аборигенов Кузнецкой котловины. И уже в следующем, 1616 году, когда для сбора ясака к ним явился из Томска казак Ананьин с отрядом, они стали аккуратно платить дань за «крышу» русскому царю.
В казачьих донесениях того времени уже отмечается это усердие кузнецких татар при уплате ясака: «и кузнецкие, государь, люди тебе, государю, шертовали (т. е. присягали. – Прим. авт.) и ясак с себя дали, и тебе, государю, нынче кузнецкие люди служат и прямят, и ясак государю дают».
Правда, в другом донесении того же года казак Ивашка Теплинский, посланный «в Тюлеберскую, да в Абинскую, да в Сачаровскую, да в Чорчкую, в Елескую волости, в Каргу, да в Ковы», жалуется, что «кузнецкие, государь, князьки и лучшие люди тебе, государь, ясак не дали и не шертовали, и меня, государь, холопа твоего, ограбили и платье поснимали».
Наш предок, тогдашний абинский паштык Базаяк со своим малым народом одним из первых аборигенов Притомья присягнул русскому царю на верность и стал выплачивать ему ясак. За это наш род после «добровольного» присоединения к царю был освобожден от всех податей и включен в разряд так называемых служилых татар.
Новая власть стала широко использовать абинцев как переводчиков в сношениях с различными сибирскими народами, как участников «подводной гоньбы» (т. е. перевозки грузов и людей по указанию местной администрации «для государева дела») или как военную силу в борьбе за присоединение к России территорий местных жителей. Так применялась тактика ведения войны против сибирских азиатов руками самих же азиатов. А для укрепления своего присутствия на этих землях русские казаки повторно (на всякий случай) захватили столицу абинцев – поселение Аба-Тура (в переводе – «Отечество») и уже навсегда обосновались в наших родовых местах.
Для того чтобы закрепить за собой объясаченных сибирских татар, находящихся довольно далеко от Томска, было решено построить здесь остроги. Одним из первых стал временный острог в районе нынешнего Абагура (под Новокузнецком). А вскоре томский воевода поставил перед царским Сибирским приказом (тогдашним министерством) вопрос о строительстве постоянного укрепления в верхнем течении Томи (надоело, видно, гонять туда-сюда казаков). И уже в 1617 году из Москвы последовало подтверждение – указ «О строительстве постоянного острога». По распоряжению нового царя Михаила Федоровича Романова, переданному через тобольского воеводу князя И. С. Куракина и туринского воеводу Д. Вельяминова, томский воевода набрал отряд из своих служивых людей из Тюмени и Верхотурья. Сын боярина Остафия Харламова (Михалевского) с сорока пятью казаками отправился в 1617 году вверх по Томи – к месту строительства постоянного острога. Однако ранние морозы заставили отряд сделать незапланированную остановку в среднем течении реки. И только 18 февраля 1618 года, когда на лыжах из Томска пришел еще один отряд под командованием томского татарского головы Осипа Кокарева и казачьего атамана Молчана Лаврова, они стали дальше подниматься вверх по реке.
Новый острог расположился на правом берегу Томи, на родовых землях абинцев, которых казаки прозвали «кузнецами» за умение плавить и ковать железо. Отсюда и пошло название острога – Кузнецкий.
| Далее
