Мария Бушуева. СТИХИ. Любовь НИКОНОВА " Небесный свет земного сада..."
Автор: Мария Бушуева
Любовь НИКОНОВА " Небесный свет земного сада..."
"Это степь, русская равнина, царство света, воздуха и ветра",- так писала в автобиографии о местах своего детства Любовь Никонова - настоящая звезда поэзии Кузбасса. Но любой умеющий слышать поправит меня - просто поэтическая звезда, скромно притаившаяся как бы на краю небосклона. Но у небосклона нет края! И потому светить способна эта "звездочка провинциального неба" всем и каждому, кто поднимет глаза к поэтическому небу.
Ее лучшие стихи кажутся не написанными, а родившимися вместе с долгой приволжской равниной, старой проселочной дрогой, куполом белой сельской церкви,- стихи легко становятся сами " светом, воздухом и ветром", точно возвращаясь, произнесенные, к своим первоистокам. За ними стоит русская традиция - и поэтическая, и мировоззренческая. Они - из того светлого и лучшего в крестьянском космосе, что выражено старинным словом "лад", из той народной пытливости, того внезапного порыва - поднять глаза к небу, развернувшему свою звездную ткань над старинным селом,- которая породила и Есенина, и великий тип русского деревенского чудака, и русское юродство - сильное как раз своей кажущейся социальной слабостью.
Во время наступления эпохи российского реверс-капитализма , почти все настоящие поэты стали казаться победителям почти что юродивым, тогда и у Любови Никоновой вырвались горькие строки:"В этом облике бедной юродивой Мне гореть, как свече восковой" Но ее душа не усомнилась в выборе своего пути, и, внезапно почувствовав вечную силу в себе, прибавила:
Под всесильной рукою Всевышнего
Быть мне струйкой живого огня.
Подойди. Я не сделаю лишнего.
Подойди. И не бойся меня.
Однако, Любовь Никонова - этот поэтический листок, оторвавшийся от родимой деревенской ветки, не была простушкой-пастушкой, не была и даже простой и по характеру Это. скорее, тот тип человека-самородка, русского self made man, который и составляет осносву культуры, существует в ее глубинных потоках, что наверх выбрасывают и грязь, и пену... И стихи Любови Никоновой - человека одновременно душевно чистого, но высоко интеллектуального, как бы минуя есенинскую традицию, ведут читателя к Тютчеву и Заболоцкому, к Давиду Самойлову. Из современников ближе всего она подступила к олимпийцу Юрию Кузнецову - но не со стороны символа, а со стороны сверх ощущения мистической тайны мира и глубинности чувств. И неважно - были ли они при жизни близко знакомы. Остался в поэзии ее женский мягкий, душевный и чистый отклик - отклик любви - на мужской вызов, брошенный Кузнецовым всему женскому миру. Эта та тихая,. как бы покорная, любовь, о которой сама Никонова сказала так:
И бушующих мыслей угрозы,
И страстей неизбывных моря,
И конфликтов мятежные грозы
Не сильней, чем покорность моя.
А когда эта невидимая сила любви иссякает - след ее дарует пусть горьковатый, но спасительный, способный утолить жажду , глоток воды:
В обожженной степи - вечный запах полыни
Если б тучке пролиться сюда молодой!
В обожженной степи след барашка на глине
Напоил меня теплой горьковатой водой.
С ощущеньем последнего поцелуя,
Ничего не прося у судьбы своей вновь,
Он потом засыхал, обнаженно пустуя,
Будто сердце, истратившее любовь.
Тонкую глубинность поэтического мира Любови Никоновой подчеркивал в своей давней рецензии Роберт Винонен, процитировавшей , в частности, и это стихотворение.
Да, любовь пронизывает все стихи Никоновой. Ей удавалось то мудрое приятие-принятие мира. к которому подводит искренняя вера в светлый, хотя и отягченный привнесенной тьмой, замысел самого Создателя. Ребенок способен воспринимать как своих друзей и цветок, и дождь, удивляться, увидев узор снега или снежинку, плакать об улетевшей птице. И любить и воспринимать свою мать как весь мир, как всю Землю. Так и Любовь Никонова. Приходится только радоваться, что ей удалось сохранить в свой душе этот детский и одновременно мудро-пытливый взгляд на мир.
Я живу под столетней ветлой.
Шелестит она нежно и глухо.
Мое счастье - цветок полевой,
А трава - состояние духа.
Стихи ее, посвященные матери, вообще нужно помещать во все школьные хрестоматии. Как альтернативу модному ныне критическому и юмористическому взгляду на родителей ( который к слову скажу, тоже нужно сохранить).
Был вечер на окраине страны.
Грачи летели в сторону Луны.
И мать следила старыми очами
За этими летящими грачами (...).
Или:
Я спала вне Земли. Я не знала о ней.
Я не знала о матери милой моей
И она еще тоже спала меж зыбей
И не знала о матери милой своей.
И ее, тоже спящая, милая мать
Не могла о своей милой матери знать.
Поколенья в неведенье спали светло,
Родословное древо еще не взошло.
Но пробился, пробился первичный росток
И цветок из себя самый первый исторг.
Побежала, как ток, жизнь горька и сладка
От цветка до цветка, от цветка до цветка.
( ...)
Но Любовь Никонова в своем созерцательно-мудром потоке света, огибавшем скверну, уходя в глубину чувства, одновременно поднималась и в дальнюю высь уже философского взгляда на мир ( порой, к сожалению, несколько рационализировавшего и даже делающего назидательными и рассудочными некоторые ее стихи , иногда в ущерб поэтичности Однако, и на этом пути у нее рождались прекрасные строки):
Сердце ловит намеки на чудо.
И сознанья касается зов,
Приходящий почти ниоткуда,
Уходящий в глубины миров.
Или это в серебряной неге
Изливают волнующий свет
Камни, вечно живущие в небе,
За грядой нерастраченных лет?
Или это мелодия только? —
В незапамятном отчем краю
Летней ночью свистит перепелка:
“Фить-пирю, фить-пирю, фить-пирю...”
В последние годы Любовь Никонова, по свидетельству ее друзей, тяжело болела. Глубоко верующий человек она, наверное, восприимчива и свою болезнь в ключе православной житийной символики, потому что ее стихи последних лет такие же светлые и всепрощающие:
Еще немного по тропе коровьей,
Протоптанной среди травы суровой,
Средь выжженной, средь пепельной полыни,
Растущей на растресканной равнине...
Как соль земли повсюду обнажилась
На каменном суглинке отложилась!.
Не то смысл жизни здесь я постигаю,
Не то в пути безвестном погибаю...
Но все равно свой знак хочу подать я
С дороги сестрам ласковым и братьям.
Хотя бы бабочку вам пыльную отправить,
Под цвет полыни, серую. на память...
Любящие стихи Любови Никоновой читатели - а таких не так мало -это и есть ее ласковые сестры и братья. И оставила она им на вечную память свою поэзию. Настоящую поэзию.