Начиная читать строки Нины Ягодинцевой, не замечаешь, как с головой погружаешься, как всё глубже и глубже уходишь и уже почти растворяешься в потоках её образов, метафор, поэтических ощущений из её жизни. «О, эта жизнь захватывает дух/ В неумолимый плен». Уже не важно, где сам сейчас находишься – «Меж облаками и людьми», «Перед небом», «На высоте метели», а может, вслушиваешься в «Теченье донных трав» или в то о чём говорят «Мужчина и женщина»…
Непредсказуемо, неожиданно и трогательно дарит свой поэтический мир Ягодинцева читателю. Открыто и доверительно делится самым сокровенным, дорогим, волнующим душу своим миром, который не похож ни на чей.
« Мы не умерли и не смирились,/ Но взгляни на далекий закат:/
В синем дыме цветет амариллис -/ Это гибнет оставленный град./
Закоптились небесные своды/ До глубокой ночной черноты./
В тайном городе нашей свободы/ Догорают дома и мосты./
Нам не слышно, как мечутся крики/ От огня до небесной реки./
Там горят наши мертвые книги,/ Наши дерзкие черновики.»
«Дерзкие черновики» – так мог сказать только поэт! Кто из нас когда-либо не мечтал, не бредил чем-то новым, отдалённым настолько, что это могло быть только в мечтах, – в наших пусть мысленных «черновиках». Приходит срок, и мы вынуждены расставаться с той или иной мечтой, не все они, к сожалению, осуществляются. Вот тогда-то и горят «в городе нашей свободы», пусть образно, наши «Дерзкие черновики». Конечно, это моё рассуждение (автор, вероятно, закладывал другой смысл), но автор и дал мне возможность применить свою фантазию, свои потаенные мысли. В этом истинность дара поэзии – подвести незаметно читателя к чему-то общему, но настолько индивидуальному, где он будет и вроде рядом с автором, но уже и с чем-то со своим личным, только ему одному известном.
Быть единым с миром, в котором живём, но при этом быть цельным, самостоятельным и ярким индивидуумом удаётся не каждому человеку, отличает поэта от остальных смертных «Как слёзы на глазах наивного провидца,/ Сквозь молодую жизнь увидевшего смерть». В нашей обыденности, в кутерьме политики, природных катаклизмов, социальных и бытовых неурядиц поэту женщине (да простят меня мужчины!) намного сложнее оставаться поэтом. На хрупких плечах лежит ноша, которую Господь возложил и её нужно не просто нести, а нести достойно. Нина Ягодинцева из числа поэтов женщин – наших современниц, которая в полной мере осознаёт, принимает современность такой, какая она есть, с её тяготами и радостями, положительными и не всегда, моментами «Страх преодолев, прянуть на колени, / Ветви протянуть и расправить листья,/ Корни ощутить, а через мгновенье /Ветер налетит – всласть наговоримся». Нина Александровна не оторвана от действительности – воспитывает детей, занимается наукой, обустраивает быт, зарабатывает на хлеб насущный, как тысячи других женщин. Но при всём этом в её сердце, душе, мыслях зреют светлые рассуждения, идёт работа над своими и чужими ошибками, обретают форму и становятся абсолютной явью для читателя простые человеческие истины, но сказанные так, как может сказать только человек чистой души, отмеченный особой Божьей милостью – писать в столбик.
«Спасибо, Господи, за детское: / За сердце, что теряет такт,/ Отравленной стрелой задетое / Или от счастья — просто так,/ Когда восходит солнце заспанно,/ Над черным ельником горя,/ Когда с кордона — ружья за спины — / Уходят в чащу егеря./ Чужая жизнь, чужие праздники, / То пироги, то самогон…/ Сырой траве какая разница, / Под чьим клониться сапогом./ Реке-беглянке не загадывать,/ Кого прохладой оросить,/ Чьи губы сладкой стынью радовать,/Чье отраженье уносить…/ Летит ли в чащу эхо выстрела/ Иль быстрый шепоток стрелы, —/ Но земляника тайно выспела/ И стелет щедрые столы./ Спасибо. Я не знаю — гостья ли,/ Но песни на пиру легки./ Прими меня в ладони, Господи,/ Как путник влагу из реки.»
Навсегда проникают в сердце, будоражат душу и завораживают стихи Нины Ягодинцевой. Ей подвластно поэтическое «правописание», она освоила его давно и настолько, что умело использует как инструмент и порой даже чересчур смело, как «немыслимую цветь», но это ей удаётся! Очень часто ассоциативное сочетание оттенков смысла у автора вызывает в читателе восторг, не всегда сразу чувствуешь, улавливаешь сами интонации, но вчитываясь и погружаясь в атмосферу написанного, всё больше и больше становишься истинным поклонником.
Нина – мыслитель и подвижник, философ и практик, наша современница, которая может мыслить категориями не только настоящего, но прошлого и будущего, что ещё больше подчёркивает её поэтическое начало. Она словно в лёгком вихре ненавязчиво закручивает читателя в свой танец, в свою музыку слов, постепенно завораживает, втягивает в круговорот, позволяя наслаждаться мелодичностью, и затем основательно проникает в самую глубину твоего подсознанья, оставляя в нём первоначально заданный ею ритм, словно бы «Звон поднимая до Всевышнего,/ Беззвучно ратуя: услышь его! –/ К востоку обратясь лицом,/ Звонарь раскачивает сон». Это можно назвать молитвой, камланьем, ворожбой, как угодно, ясно одно – это не противоречит внутренней гармонии ни поэта, ни читателя. Потому, как это дарует свет и радость, минуты наслаждения от хороших поэтических строк.
Заклинание
По-иному не могло быть:/ Это облако должно плыть./
Этой музыке дано звать./ Эта боль обречена спать.
Отбелила ли зима холсты/ Замостила ли река мосты?/
Запевает, небо пробуя,/ Колоколенка шатровая./
Разливает золотой звон./ Развевает молодой сон./
По-иному не могло быть:/ Этой жажде суждено пить./
Остается не бедой, не виной/ Опустевший ковшик берестяной./
Век проходит — за верстою верста,/ Рукавицей утирает уста.
У автора имеется многое: открытость и сострадательность, вдумчивость и лёгкость произношения самого сложного, ненавязчивость и чистота искренности, что подкупает и дарует свободу мысли, обогащает и помогает воспарить над обыденностью. У автора есть любовь, надежда, вера, есть Бог! Небесный свет Ягодинцевой «Это ведь как получится, что выпадет на роду…/ Только останься в небе, у Господа на виду», которому она радуется и благодарит его за то, что он есть, бережёт её. Лазоревый свет хранит судьбу многих русских поэтов. Пусть же на горизонте жизни и творчества Нины Александровны Ягодинцевой лишь изредка появляются тучи, но и то, лишь для того, чтобы оттенить всю незамутнённость её души, жизненных принципов и творчества.
Валентина Ерофеева-Тверская,
член Союза писателей России.
Омск.
Непредсказуемо, неожиданно и трогательно дарит свой поэтический мир Ягодинцева читателю. Открыто и доверительно делится самым сокровенным, дорогим, волнующим душу своим миром, который не похож ни на чей.
« Мы не умерли и не смирились,/ Но взгляни на далекий закат:/
В синем дыме цветет амариллис -/ Это гибнет оставленный град./
Закоптились небесные своды/ До глубокой ночной черноты./
В тайном городе нашей свободы/ Догорают дома и мосты./
Нам не слышно, как мечутся крики/ От огня до небесной реки./
Там горят наши мертвые книги,/ Наши дерзкие черновики.»
«Дерзкие черновики» – так мог сказать только поэт! Кто из нас когда-либо не мечтал, не бредил чем-то новым, отдалённым настолько, что это могло быть только в мечтах, – в наших пусть мысленных «черновиках». Приходит срок, и мы вынуждены расставаться с той или иной мечтой, не все они, к сожалению, осуществляются. Вот тогда-то и горят «в городе нашей свободы», пусть образно, наши «Дерзкие черновики». Конечно, это моё рассуждение (автор, вероятно, закладывал другой смысл), но автор и дал мне возможность применить свою фантазию, свои потаенные мысли. В этом истинность дара поэзии – подвести незаметно читателя к чему-то общему, но настолько индивидуальному, где он будет и вроде рядом с автором, но уже и с чем-то со своим личным, только ему одному известном.
Быть единым с миром, в котором живём, но при этом быть цельным, самостоятельным и ярким индивидуумом удаётся не каждому человеку, отличает поэта от остальных смертных «Как слёзы на глазах наивного провидца,/ Сквозь молодую жизнь увидевшего смерть». В нашей обыденности, в кутерьме политики, природных катаклизмов, социальных и бытовых неурядиц поэту женщине (да простят меня мужчины!) намного сложнее оставаться поэтом. На хрупких плечах лежит ноша, которую Господь возложил и её нужно не просто нести, а нести достойно. Нина Ягодинцева из числа поэтов женщин – наших современниц, которая в полной мере осознаёт, принимает современность такой, какая она есть, с её тяготами и радостями, положительными и не всегда, моментами «Страх преодолев, прянуть на колени, / Ветви протянуть и расправить листья,/ Корни ощутить, а через мгновенье /Ветер налетит – всласть наговоримся». Нина Александровна не оторвана от действительности – воспитывает детей, занимается наукой, обустраивает быт, зарабатывает на хлеб насущный, как тысячи других женщин. Но при всём этом в её сердце, душе, мыслях зреют светлые рассуждения, идёт работа над своими и чужими ошибками, обретают форму и становятся абсолютной явью для читателя простые человеческие истины, но сказанные так, как может сказать только человек чистой души, отмеченный особой Божьей милостью – писать в столбик.
«Спасибо, Господи, за детское: / За сердце, что теряет такт,/ Отравленной стрелой задетое / Или от счастья — просто так,/ Когда восходит солнце заспанно,/ Над черным ельником горя,/ Когда с кордона — ружья за спины — / Уходят в чащу егеря./ Чужая жизнь, чужие праздники, / То пироги, то самогон…/ Сырой траве какая разница, / Под чьим клониться сапогом./ Реке-беглянке не загадывать,/ Кого прохладой оросить,/ Чьи губы сладкой стынью радовать,/Чье отраженье уносить…/ Летит ли в чащу эхо выстрела/ Иль быстрый шепоток стрелы, —/ Но земляника тайно выспела/ И стелет щедрые столы./ Спасибо. Я не знаю — гостья ли,/ Но песни на пиру легки./ Прими меня в ладони, Господи,/ Как путник влагу из реки.»
Навсегда проникают в сердце, будоражат душу и завораживают стихи Нины Ягодинцевой. Ей подвластно поэтическое «правописание», она освоила его давно и настолько, что умело использует как инструмент и порой даже чересчур смело, как «немыслимую цветь», но это ей удаётся! Очень часто ассоциативное сочетание оттенков смысла у автора вызывает в читателе восторг, не всегда сразу чувствуешь, улавливаешь сами интонации, но вчитываясь и погружаясь в атмосферу написанного, всё больше и больше становишься истинным поклонником.
Нина – мыслитель и подвижник, философ и практик, наша современница, которая может мыслить категориями не только настоящего, но прошлого и будущего, что ещё больше подчёркивает её поэтическое начало. Она словно в лёгком вихре ненавязчиво закручивает читателя в свой танец, в свою музыку слов, постепенно завораживает, втягивает в круговорот, позволяя наслаждаться мелодичностью, и затем основательно проникает в самую глубину твоего подсознанья, оставляя в нём первоначально заданный ею ритм, словно бы «Звон поднимая до Всевышнего,/ Беззвучно ратуя: услышь его! –/ К востоку обратясь лицом,/ Звонарь раскачивает сон». Это можно назвать молитвой, камланьем, ворожбой, как угодно, ясно одно – это не противоречит внутренней гармонии ни поэта, ни читателя. Потому, как это дарует свет и радость, минуты наслаждения от хороших поэтических строк.
Заклинание
По-иному не могло быть:/ Это облако должно плыть./
Этой музыке дано звать./ Эта боль обречена спать.
Отбелила ли зима холсты/ Замостила ли река мосты?/
Запевает, небо пробуя,/ Колоколенка шатровая./
Разливает золотой звон./ Развевает молодой сон./
По-иному не могло быть:/ Этой жажде суждено пить./
Остается не бедой, не виной/ Опустевший ковшик берестяной./
Век проходит — за верстою верста,/ Рукавицей утирает уста.
У автора имеется многое: открытость и сострадательность, вдумчивость и лёгкость произношения самого сложного, ненавязчивость и чистота искренности, что подкупает и дарует свободу мысли, обогащает и помогает воспарить над обыденностью. У автора есть любовь, надежда, вера, есть Бог! Небесный свет Ягодинцевой «Это ведь как получится, что выпадет на роду…/ Только останься в небе, у Господа на виду», которому она радуется и благодарит его за то, что он есть, бережёт её. Лазоревый свет хранит судьбу многих русских поэтов. Пусть же на горизонте жизни и творчества Нины Александровны Ягодинцевой лишь изредка появляются тучи, но и то, лишь для того, чтобы оттенить всю незамутнённость её души, жизненных принципов и творчества.
Валентина Ерофеева-Тверская,
член Союза писателей России.
Омск.