Ровное, спокойное течение жизни шестидесятых-семидесятых годов в 90-е превратилось в порожистое, порой смертельно непредсказуемое для человека и государства русло.С водоворотамибессмысленности, сммощными перекатами, стремительно проносящимисямимо родных берегов и понятий.
Что это для молодых... Растерянность, восторгг, азарт? А нам, пожившим, уже не до восторгов. Но есть достойное чувство преодоления...
А потом, где-нибудь ночью, у костерка, слушаешь плеск воды, внимаешь, вни маешь звёздному небу... И ты уже не где- то в очередях за справками... Ты на этой прекрасной голубой планете. И всё будет хорошо. Всё будет хорошо...
Вот что для меня инструментальная музыка, которую пишет; аранжирует и сам же исполняет Виктор Горшков. Это - не три в одном, как сейчас привыкли говорить, это один - во всём! Нелёгкая, наверное, ноша...
И поэтому меня очень удивило, когда Виктор предложил посмотреть ещё и его стихи.
Стихи у нас пытаются писать, если не все, то - многие! Жалко, что многие из этих многих, кроме самих себя, ничего не читают. И поэтому самозабвенны в своихусилиях. Но переставь фамилии или даже строчки, - и не отличишь друг от друга. Как-будтоони появились на свет из одной скорлупы.
Но, с другой стороны, именно отВиктора, с некоторым замиранием я ожидал какой-то особой тональности, музыкальности...своего дыхания, свежего аромата жизни.
Не оказалось ни того, ни другого.
Строкам не хватает раскованности, они втиснуты в жёсткую систему стихосложения. Но, что радует и подкупает,- они очень личностные, наполнены собственной жизнью, своими сомнениями, размышлениями, приобретениями и потерями. Некоторая философичность легко переходит в отдельные, чётко выраженные, четверостишия, – уже в афоризмы. Ну, что ж... Начат путь. Этот вечный и удивительный путь приближенияк поэзии.
Зависть
В. Горшкову
Этой ночью играли мне музыку... Нет!
Это я дирижировал. Вроде бы в зале...
Нет, не в зале - в пространстве
с миллионами лет,
где кометы свистели, и птицы свистали.
Летаргия застывшего звука. Разрез.
Разворот и проекция -
в звёзды и выси.
И стекание струйкой чрез краешек,
чрез
стон душевный...
Но ты - дирижёр независим!
Водопад и каскад!.. Отдалённой грозой
Возвращается звук и истомою гложет.
Затихает... И вдруг,
окроплённой росой,
появляется вновь.
И исчезнуть... не может.
Подступает удушье к вчерашним стихам.
Обостряется слух - поступаешься зреньем.
Эта зависть к музыке, к её мастерам... -
Что к её мастерам? -
И её подмастерьям!
Что это для молодых... Растерянность, восторгг, азарт? А нам, пожившим, уже не до восторгов. Но есть достойное чувство преодоления...
А потом, где-нибудь ночью, у костерка, слушаешь плеск воды, внимаешь, вни маешь звёздному небу... И ты уже не где- то в очередях за справками... Ты на этой прекрасной голубой планете. И всё будет хорошо. Всё будет хорошо...
Вот что для меня инструментальная музыка, которую пишет; аранжирует и сам же исполняет Виктор Горшков. Это - не три в одном, как сейчас привыкли говорить, это один - во всём! Нелёгкая, наверное, ноша...
И поэтому меня очень удивило, когда Виктор предложил посмотреть ещё и его стихи.
Стихи у нас пытаются писать, если не все, то - многие! Жалко, что многие из этих многих, кроме самих себя, ничего не читают. И поэтому самозабвенны в своихусилиях. Но переставь фамилии или даже строчки, - и не отличишь друг от друга. Как-будтоони появились на свет из одной скорлупы.
Но, с другой стороны, именно отВиктора, с некоторым замиранием я ожидал какой-то особой тональности, музыкальности...своего дыхания, свежего аромата жизни.
Не оказалось ни того, ни другого.
Строкам не хватает раскованности, они втиснуты в жёсткую систему стихосложения. Но, что радует и подкупает,- они очень личностные, наполнены собственной жизнью, своими сомнениями, размышлениями, приобретениями и потерями. Некоторая философичность легко переходит в отдельные, чётко выраженные, четверостишия, – уже в афоризмы. Ну, что ж... Начат путь. Этот вечный и удивительный путь приближенияк поэзии.
Зависть
В. Горшкову
Этой ночью играли мне музыку... Нет!
Это я дирижировал. Вроде бы в зале...
Нет, не в зале - в пространстве
с миллионами лет,
где кометы свистели, и птицы свистали.
Летаргия застывшего звука. Разрез.
Разворот и проекция -
в звёзды и выси.
И стекание струйкой чрез краешек,
чрез
стон душевный...
Но ты - дирижёр независим!
Водопад и каскад!.. Отдалённой грозой
Возвращается звук и истомою гложет.
Затихает... И вдруг,
окроплённой росой,
появляется вновь.
И исчезнуть... не может.
Подступает удушье к вчерашним стихам.
Обостряется слух - поступаешься зреньем.
Эта зависть к музыке, к её мастерам... -
Что к её мастерам? -
И её подмастерьям!